Название: Xun
Оригинальное название: Xun
Автор: SinVraal
Переводчик: Канаме Сейю
Гамма: Hort.
Ссылка на оригинал: AO3 Fanfiction.net
Разрешение на перевод: получено
Категория: Mass Effect
Рейтинг: R
Персонажи и пейринги: Кайден Аленко/(fem!)Шепард, Джефф «Джокер» Моро, иные каноничные и не очень персонажи
Жанр: Sci-Fi, Adventure/Action, Drama
Размер: 9 глав
Аннотация: Изложение событий от лица одного небезызвестного пилота «Нормандии», оказавшегося по воле капитана «на земле». Пост-гейм ME. Таймлайн — недалеко до событий ME2.
Предупреждения: Отклонения от канона. Характерная для канона жестокость. Произведение не преследует извлечения коммерческой выгоды, размещение на иных ресурсах возможно с моего письменного согласия.
Статус: закончен
Статус перевода: в процессе
Оригинальное название: Xun
Автор: SinVraal
Переводчик: Канаме Сейю
Гамма: Hort.
Ссылка на оригинал: AO3 Fanfiction.net
Разрешение на перевод: получено
Категория: Mass Effect
Рейтинг: R
Персонажи и пейринги: Кайден Аленко/(fem!)Шепард, Джефф «Джокер» Моро, иные каноничные и не очень персонажи
Жанр: Sci-Fi, Adventure/Action, Drama
Размер: 9 глав
Аннотация: Изложение событий от лица одного небезызвестного пилота «Нормандии», оказавшегося по воле капитана «на земле». Пост-гейм ME. Таймлайн — недалеко до событий ME2.
Предупреждения: Отклонения от канона. Характерная для канона жестокость. Произведение не преследует извлечения коммерческой выгоды, размещение на иных ресурсах возможно с моего письменного согласия.
Статус: закончен
Статус перевода: в процессе
Часть 5: Mass Effect: история Кай Шепард.
Часть 1: Iunctio; Часть 2: Iunctio: Рекс; Часть 3: Onus; Часть 4: Domus
Предыдущие главыПеревод: [Глава 1]; [Глава 2]; [Глава 3]; [Глава 4]; [Глава 5]; [Глава 6]; [Глава 7]
Глава 8
Глава 8
Зависимый
Зависимый
Кресло было тюрьмой. Джокер не помнил, в какой именно день он решил, что больше не будет потакать приказам этого конвоира, что он, чёрт его дери, будет ходить прямо, как все бесшерстные приматы, называющие себя людьми. Понадобилось много времени, но в конце концов, он подкачал мышцы верхней части тела достаточно, чтобы сносно передвигаться на костылях. Его родители были не особо рады энтузиазму сына. Новая высота до земли означала несколько дополнительных ньютонов силы, с которыми он полетит вниз при падении, несколько новых ноликов в медицинском счете после лечения. В его мире дюймы можно было рассчитывать в денежном выражении.
В детстве он очень смутно осознавал конфликт в семье. Позже, повзрослев, он уже сам стал учиться распоряжаться деньгами, платить налоги и наконец начал понимать, что происходило за закрытыми дверьми. Его болезнь стоило родителям всего, что у них было. Они не были богачами, и все тесты, операции и поездки по докторам медленно истощали их. Но с каждым новым результатом, с каждым новым прогрессом деньги подпитывали их надеждой.
Джокер никогда не забывал тоскливых взглядов родителей, когда кто-то начинал рассуждать о семье. Они мечтали о другом ребенке, но после его рождения боялись рисковать: был высок шанс, что у второго будет то же генетическое заболевание. Порой на лице матери проскальзывала печаль, когда речь заходила о детях, и Джокера всего выворачивало изнутри. Периодически они думали о донорском ЭКО или генной терапии, но все идеи заканчивались одним неутешительным выводом. Всё упиралось в деньги. Селекционные дети были не по карману его родителям с весьма скромной зарплатой. Даже ещё один нормальный ребенок был бы слишком большой нагрузкой для семьи, не говоря уже о том, который бы родился с переломами всего скелета.
Джокеру потребовалось время, чтобы прийти в себя и осознать, что они сделали всё возможное, чтобы обеспечить ему достойную жизнь на свои скудные средства. Но их добрые намерения не смогли смягчить его негодование, взращенное годами жизни в изоляции. Родители были бы вполне удовлетворены тем, если бы он просто жил с ними до конца своих дней, в безопасности окруженный четырьмя обитыми войлоком стенами. В целости и сохранности записанный как «иждивенец» в их налоговых декларациях.
Было дерево, которое дразнило Джокера с самого детства. Его ветви, что росли от самого низа невысокого ствола, были толстыми и сильными. Весной на нём распускались маленькие розовые цветы, которые по осени превращались в небольшие, кислые на вкус яблоки. Они опадали, и, порезанные газонокосилкой, становились пищей для насекомых и червяков. Ежегодно питаемая яблоками, трава под деревом росла густой и пышной.
Это было дерево для лазанья.
Позже его обвинили в безрассудности, но правда была в том, что он годами вынашивал в себе этот желанный план. В тот день было прохладно и ветрено. Небо было затянуто тучами, но Джокер предпочитал их ясной погоде. Солнце обжигало его бледную кожу. В воздухе пахло сыростью, мхом и зеленью.
Он всё тщательно спланировал. Костыли были аккуратно прислонены к нижней части ствола и для устойчивости закреплены за ближайшую ветвь. Все движения были продуманы с особой скрупулезностью. Джокер придерживался мантры скалолазов — найти три точки надежного сцепления прежде, чем тянуться дальше наверх. Возбуждение и радость нарастали по мере того, как он удалялся от земли, полагаясь только на возможности своего предательского тела. Все усилия, потраченные чтобы ходить на костылях и развивать мышцы плечевого пояса, окупились сполна. До мелочей разработанный план был исполнен, и он забрался на самую вершину по толстым ветвям дерева, и только там его накрыл ужас перед отвесным, наверняка, летальным падением вниз.
Джокера нашли, когда он уже был на грани истерики, и весь раж от адреналина бесследно исчез. Но он лелеял это воспоминание совсем по другой причине: что-то изменилось в голосе отца, когда тот страшил его неотвратимыми последствиями таких поступков. В нём звучала необычная гордость.
Впервые зародившаяся у него в голове, эта мысль показалась ему до ужаса нелепой. Что такой калека, как он, забыл в армии? Верх идиотизма. Однако для военных было предусмотрено медицинское обслуживание, даже генная терапия. После определенного стажа службы, он получит право на пожизненное возмещение своих расходов с доступом к лучшим медицинским технологиям, какими только обладал Альянс. Может быть, это был шанс добавить две новые буквы к ненавистному статусу «зависимого»?
И слабый, хрупкий, маленький Джефф Моро сидел ночи напролет перед терминалом экстранета, читая о приёме в состав Воздушно-космических сил Альянса и специальных исключениях.
***
Джокер смотрел на панель лифта уже целую вечность. Противостояние в голове продолжалось; многочисленные голоса превозносили различные планы.
Самым простым решением было... уйти. Это было бы странно. В космосе, состоящем из закрытых систем, каждый путь, уводящий в никуда, быстро возвращал в самое начало. На Земле всё воспринималось иначе — можно было выйти за дверь и раствориться в нескольких миллиардах людей, идти вперед всю свою жизнь и ни разу не пройти дважды по собственным следам.
Джокер мог бы точно предположить, сколько времени займет полёт с земли обратно в открытый космос, как можно дальше от планеты. Они не стали бы его винить. Может быть, это и было хуже всего. В нем изначально было заложено оправдание трусости, что волшебным образом превращало её в прагматизм. С беспечной лёгкостью он имел право списать себя со счетов, как обременение, не имеющее никакой ценности.
Панель лифта представляла собой дисплей из многочисленных запутанных меню. Лифтовая система соединяла все служебные секции аркологической башни. Это были невидимые артерии, с помощью которых в башне обеспечивались чистота и техническая поддержка, а также поставка предметов первой необходимости и уборка мусора. Джокер почесал подбородок, пытаясь вспомнить странное наименование, которое упоминал Джин.
— Лей... Лех... — для пробы пробормотал он.
Лифт услышал его. Джокер нахмурился, когда меню изменилось, предоставив ему полный список наименований, начинающихся с буквы «Л». Отчасти он был разочарован. Отзывчивый ВИ невольно отсеял для него ещё один шанс «списать себя со счетов», пусть даже и столь паршивый. Джокер сократил список до бизнес–предприятий, высматривая слова с буквой «т» посередине.
Он понимал, что в любое мгновение кто-то может нажать вызов, и удаленная подсистема ВИ решит, что именно эта кабина находится ближе всех к новому пассажиру. В этом случае Джокер окажется в совершенно незнакомом месте, потерянный в громадной башне и вынужденный объяснять подсобным рабочим, что он забыл в системе обслуживания с пистолетом-пулеметом в руках.
Джокер заметил наименование, с присущей немецкому языку обилием согласных. Лойхттурм. Он рассеянно подумал, что же значит это слово. Оно нашлось в кратком списке предприятий, привязанных к одной из секций обслуживания.
— Боже, как же это глупо, — он нажал на панель.
Тяжелые створы с шумом закрылись, и пол под ногами задрожал, когда лифт тронулся с места. Смотреть было особо не на что, кроме как на дисплей, отражающий путь его передвижения по этажам. Джокер стиснул челюсти, чтобы унять нервную дрожь, которая всё ещё сотрясала его тело. Он отвлекся, разглядывая пистолет-пулемет, который он забрал у убитой им женщины. Отдача от пробного выстрела оказалась для него очень сильной, но стоило всё равно взять его с собой. Если не ради мощности, то хотя бы ради одной-единственной осколочной гранаты в пусковой установке. Маленькой, но действенной. У пистолета имелся ремень, и Джокер перекинул ствол через плечо.
Стало казаться, что его внутреннее «я» самостоятельно приняло за него все решения: по своей собственной воле послало его забрать пистолет и отправило обратно к лифту. У Джокера сложилось четкое ощущение, что с ним забыли посоветоваться. Все остальные планы насчёт того, чтобы уйти, с мягкой снисходительностью были приняты во внимание внутренним голосом, который, вопреки воплям здравого смысла, направил его вперёд — прямо к вооруженным бандитам.
Это был тот же самый голос, который много лет назад подстегнул его хрупкую задницу залезть на дерево и подписать заявление на вступление в ВКС Альянса. Мысленно Джокер облек этот голос в атлетически сложенное тело, облаченное в тёмный бронекостюм. С её лица не сходила весёлая ухмылка, бросающая вызов его собственной.
— Я же просто недобитый калека-пилот, — сказал он воображаемой Эшли, — из-за тебя меня убьют.
В его голове её ухмылка растянулась в хищный оскал, но гудящая кабина не снизошла до ответа. Лифт, дернувшись, остановился; створы с шумом открылись, пропуская его в такой же невзрачный белый коридор, похожий на тот, что привел их в блок переработки отходов. Здесь было прохладнее, а легкое давление на барабанные перепонки подсказывало о небольшой смене давления.
В коридоре было пусто. Джокер вышел из кабины и огляделся в поисках подсказки, куда следует идти. Вдоль стен, разделенные широкими промежутками, располагались двери, вероятнее всего, ведущие в служебные помещения. Вывески хотя и присутствовали, но мало чем могли ему помочь. Джокер подошел к ближайшей двери. Около проема висела табличка с невразумительным набором чисел. Возможно, это был номер секции башни.
Следующая дверь тоже ничем примечательным не отличалась. Коридор уходил в поворот, но был беспросветно однообразен. Джокер начал было отчаиваться: у него мало шансов волшебным образом найти следы друзей — когда заметил неладное. На следующей двери панель замка была перекошена, будто была вырвана из гнезда и второпях установлена на место. Стена была покрыта вмятинами, очень смахивающими на следы от выстрелов.
— Изящно, ребята, ничего не скажешь, — с усмешкой пробормотал Джокер.
С чрезмерной подозрительностью посмотрев по сторонам, он толкнул дверь и проскользнул внутрь. Это было подсобное помещение; из-за неравномерно расположенных ламп аварийного освещения по полу тянулись длинные тени. На полках вдоль стен теснились бутылки и коробки самых разных форм и размеров. Две большие панели были отмечены символами отходов, один из которых был красным знаком биологической опасности. На внушительных стеллажах сидели маленькие служебные роботы, которые активировались ночью и собирали мелкий мусор в офисах после рабочего дня.
Под мусорными желобами на полу лежало тело со скрюченными руками, застывшими после смерти. Джокер остановился, заметив его, и осторожно осмотрелся. Недалеко около стены виднелось ещё одно тело — в сидячем положении, согнувшееся в три погибели. Джокер осторожно подошел ближе.
Внезапно тело зашевелилось. Бандит подтянул ноги и попытался встать. В полумраке помещения он поднял голову, и на Джокера уставилось молодое лицо, обрамленное растрепанными волосами.
— Только давай без паники, — предупредил его Джокер, сняв с пояса пистолет.
Парень остановился, затем сел обратно, настороженно следя за незнакомцем. Джокер понял, что его руки связаны за спиной и прикованы к металлическим креплениям стены. На его обнаженных, сильно накачанных руках вздулись вены.
— Ты... с Шепард... — заявил бандит, произнеся её имя так, будто оно было заразной хворью. Под его глазом начал наливаться синевой внушительный синяк.
— Только в самом абстрактном смысле этого слова, — съязвил Джокер и боком протиснулся мимо, стараясь держаться подальше от чужих ботинок, однако, места для столь важного маневра оказалось не слишком много.
Бандит подозрительно следил за ним:
— Думаешь, она тебя спасет?
Джокер поднял на него взгляд:
— Ну, мне уже приходилось спасать её несколько раз. Это считается?
На лице парня отразилось легкое замешательство, но затем оно снова ожесточилось:
— Как ты можешь предавать своих людей? Они — инопланетные пешки!
— Ты сейчас сказал это всерьёз? — Джокер вскинул бровь. — Потому что прозвучало как очень плохая пропаганда «Терра Фирмы», видеоролик которой крутят в одиннадцать.
— Я знаю правду! Такие, как она, станут нашей погибелью! Инопланетяне поработят всё человечество! Каждый день они заражают нас...
— Побереги дыхание, ладно? Я всё это уже слышал.
В глазах парня вспыхнула абсолютная иррациональная уверенность:
— Пока я могу дышать, я могу сражаться! Инопланетные агенты отравляют наш воздух! Каждый год рождается всё больше мутантов, а те, которые не дохнут при рождении, говорят нам, что нам следует вживлять импланты им в головы! Скоро они вживят импланты всем нам!
— Чтобы контролировать наш разум, так? — предположил Джокер.
Лицо бандита озарилось ликованием:
— Именно! Одним за другим, они...
— Ты что, самый нелюбимый ребенок в их маленькой семье? — перебил его Джокер. — Салага, который с радостью купился на всё, что было написано в буклете, а теперь вещает без остановки, не в силах заткнуться? Может, поэтому тебя засунули сюда, охранять мусоропровод? Интересно, сколько кирпичей ты тут наложил, когда эту дверь открыл страшный биотик прямиком из новостей?
Бандит запнулся на полуслове своей тирады и воззрился на Джокера с открытым от потрясения ртом:
— Эта... эта поганая ведьма...
— Надрала тебе зад — вижу-вижу. Тебе повезло, что ты остался жив, приятель. Она, наверное, посчитала, что ты не стоишь даже пары её патронов.
Парень качнулся вперёд, снова пытаясь вырваться из пут и встать на ноги. Джокер хорошенько стукнул его пистолетом по виску. Импульс от отдачи чувствительно ударил его в предплечье, а бандит шлепнулся на пол; его голова накренилась на плечо, и он тупо заморгал.
— Почему бы тебе не посидеть здесь и не подумать о своей бесполезной жизни? — с иронией предложил Джокер, чувствуя прилив раздражительного удовлетворения. — У меня же есть, чем заняться.
Проходя между стеллажами, он почти что слышал насмешливый голос Эшли: «Ух ты, какой молодец, вырубил связанного и безоружного головореза. В следующий раз мы дадим тебе паралитика, в качестве бонуса!».
Подсобное помещение заканчивалось скользящей дверью, и снова замок был выбит из креплений. Дверь была приоткрыта, но за ней было темно. Кроме того, отсутствовало питание. Джокер уперся плечом в край косяка, поднажал, и она бесшумно отворилась.
Кто-то явно намеренно отключил свет во всех офисных помещениях, и в проходах заметались тени. Джокер быстро закрыл за собой дверь, выжидая, пока глаза привыкнут к темноте, и прислушиваясь. Вскоре до него донеслись отражающиеся от стен звуки боя. Шум перестрелки должен был встревожить его, однако, несмотря на всё, обнадежил. Его друзья были живы.
— Я точно спятил, — тихо пробормотал он.
Джокер поправил на плече громоздкий пистолет-пулемет и поковылял прочь от двери, высматривая в темных углах потенциальных противников. Он прошел мимо двери, затем ещё одной. Быстро заглянув внутрь, он увидел смутные очертания офисного пространства, заставленного чем-то, сильно напоминающим лабораторное оборудование. Но стоило ему открыть третью дверь, как звуки стали громче. Они доносились из глубины коридора.
Джокер спрятался в тени двери и стал ждать. Вскоре мимо его укрытия проскользнули три силуэта, держа оружие наготове. Судя по их сосредоточенным лицам, они следовали на звуки, эхом отражающихся от стен коридора. Тот, кто шел первым, был одет в лёгкий бронекостюм, который, как подозревал пилот, был оснащен кинетическим щитом.
Джокер прикусил губу. Даже при наличии элемента неожиданности, снять троих из пистолета-пулемета было за пределами его возможностей. В тот же момент, когда они перехватят инициативу, с ним будет покончено. После месяцев, проведенных на «Нормандии», отсутствие преимущества в скорости и маневренности из-за собственного тела уязвляло его.
Однако эти трое, скорее всего, собирались атаковать его друзей фланговым огнём.
— Не будет этого, — одними губами произнес Джокер. — Если дурак — то это диагноз.
Он проскользнул в дверной проем и перехватил с плеча пистолет-пулемет. Методично снял его с предохранителя, прицелился в стену рядом с бандитами и нажал на вторичный спусковой крючок.
Из рельсовой установки с шипением вылетела граната, и отдача впечатала плечо Джокера в дверной косяк. С краткой вспышкой граната отскочила от стены и взорвалась с резким хлопком. Коридор заполонили искры, четко очерчивая силуэты бандитов стробоскопическим мерцающим эффектом. Ударная волна пронеслась вдоль прохода, всколыхнув одежду Джокера.
На мгновение в воздухе повисла жуткая тишина, а затем из темноты раздался крик боли. Джокер нервно сжал зубы. Как бы он не хотел быть уверенным в результативности своей атаки, тактика подсказывала, что лучше будет побыстрее уйти с позиции, с которой он столь громко заявил о своём присутствии. В прямом столкновении он не победит, поэтому единственным выходом было ударить и сбежать.
Так он и сделал. Джокер нырнул в помещение позади него, направляясь к двери в дальнем конце. В темноте он врезался в стул и тихо выругался. Поддавшись порыву, он выронил пулемет. Незачем тащить на себе оружие, которое он в силах контролировать и которое замедляет его при бегстве. Словно в оправдание его опасений, позади, сквозь открытый дверной проем, загрохотали мощные выстрелы, оставляя пробоины в стенах. Джокер вздрогнул и, проглотив ещё одно крепкое выражение, заковылял между столами настолько быстро, насколько позволяли костыли.
— Как глупо, — задыхаясь, пробормотал он и толкнул дверь.
Джокер вырвался на лестничную площадку. Справа от него ступени вели на лестничный марш, тускло освещенный мерцающей аварийной планкой. Стоны раненых бандитов слышались из-за угла слева — коридор выходил на тот же пролет. В воздухе висел паленый запах взрыва.
Выбор был невелик: либо встретиться лицом к лицу с контуженными и, возможно, озлобленными противниками и, что не исключено, — с подкреплением, которое могло привлечь взрывом, либо взлететь вверх по лестнице.
— Ненавижу вас всех, — проворчал Джокер и, стиснув зубы, начал подъем.
В голове промелькнула мысль, что здесь и сейчас он убивает людей. До сих пор Джокер сталкивался с насилием лишь в абстрактном его смысле. Это были далекие данные сканирования, вероятности и статистики, прошедшие компьютерный анализ. Был ли он ответственен за смерть людей — вопрос оставался открытым, и ему нравилась эта неопределенность. Джокер не брал в расчет гетов и не был уверен, были ли корабли, которые он расстрелял в Битве за Цитадель, укомплектованы экипажем в общепринятом смысле этого слова.
Всё-таки, это было неприятное чувство. Но адреналин кипел в крови, и Джокер закрылся от лишних мыслей, взамен перечисляя в уме список всех зверств, сотворенных «Цербером», включая смерть Джина. Интересно, отстраненно подумал он, если бандиты найдут брошенный им пистолет-пулемет, решат ли они, что граната была выпущена кем-то из своих? Возможно, это расколет их ряды.
В тот момент, когда он добрался до верха лестницы, Джокер решил для себя, что сможет пережить страдания наемных головорезов «Цербера» с большей отстраненностью.
Ступени лестницы привели его на новый пролет. Джокер быстро вышел из-под тусклого освещения, чтобы отдышаться, внимательно прислушиваясь к разрозненным звукам перестрелки. Сложно было точно определить, откуда они доносятся из-за сильного эха в колонных коридорах. Пространство снова было разделено на офисные помещения. Джокер прошел вдоль коридора до угла и выглянул. Тусклый косой свет падал на перила с левой стороны коридора; на этом месте стена размыкалась, открывая вид на этаж ниже.
Внезапно от перил отделилась тень, и Джокер от неожиданности отшатнулся, прижавшись к затемненной стене и задержав дыхание. На его счастье, его присутствие осталось незамеченным. Мужчина вскинул оружие и начал стрелять вниз, высматривая невидимые цели. Приглушенный свет бликами играл на гладкой ткани его лёгкого бронежилета. Стрелок отскочил от перил как раз вовремя — шквал ответного огня изрешетил потолок, выбивая искры. Он пригнулся и начал двигаться вдоль перил, к укрытию Джокера, полностью сосредоточив внимание на происходящем внизу.
Бандит был один, но он был вооружен и, возможно, прикрыт щитом. Атаковать его значило то же самое, что кинуть кости. Стрелок подошел ещё ближе, и Джокер, проведя большим пальцем по рукояти, вскинул пистолет. Загнанный в тени угла, он снова был лишен возможности выбора.
Послышался звук приближающихся лёгким бегом шагов. Из темного коридора с противоположной стороны появилась женщина. Подойдя, она присела на корточки рядом со стрелком. Джокер расслышал настойчивый шепот; мужчина выпрямился и бросил взгляд за перила. Снова спрятавшись, он взял из рук женщины какой-то круглый предмет и начал возиться с ним, затем вновь выглянул из укрытия со вскинутой рукой.
Джокер с ужасом узнал знакомый орнамент из крошечных огоньков. Дисковая граната военного образца с разрывным зарядом. И она была в разы мощнее той осколочной, что он использовал против бандитов.
Маловероятно, что его маленький пистолет сможет пробить кинетический щит и нанести смертельный урон. Поэтому Джокер прицелился в крутящиеся огни и выстрелил. В воздухе вспыхнуло холодно-синее мерцание, с которым щит отразил выстрел, но мужчина вздрогнул. Джокер выстрелил ещё несколько раз, сосредоточив всё внимание на огоньках. Он видел, как округлились глаза женщины, когда граната выскользнула из пальцев её соратника.
Джокер, прихрамывая, отошел назад и бросился за угол. Он собрался с силами и, не растеряв самообладания, зажал руками уши. Пол под ногами резко вздыбился; последовал оглушительный грохот. Ударная волна рикошетом впечаталась в грудь, выбив весь воздух из легких. Пыль заполонила воздух, дождем осыпавшись с потолка. Джокер тяжело задышал и резко закашлялся. Несколько мгновений он лежал скорчившись, пока его звенящая голова пыталась понять, что происходит.
Джокер заморгал, прочищая забившиеся глаза и пытаясь нащупать выроненные костыли. Панели полового настила вырвало с корнями; они двигались под его ногами, когда он поднимался на ноги. Джокер как раз огляделся в поисках пистолета, когда услышал шаги по завалам из обломков. Он оглянулся и увидел женщину, которая, пошатываясь, вышла из-за угла. Её глаза смотрели дико; лицо было залито кровью. Пряди темных волос выбились из хвоста, а бронекостюм в нескольких местах был изрезан.
Она замерла, увидев пилота.
Джокер попятился к изогнутой стене позади него:
— Привет, — по-дурацки выдал он. — Я разве тебя не убил?
Одно мгновение, один удар сердца, она просто смотрела на него. Пол под его ногами затрещал. И как раз в тот момент, когда Джокер стал питать серьезные опасения насчет надежности конструкции, которая удерживала его над двухэтажным обрывом, лицо женщины исказилось от хищной ярости. Она завела руку за пояс и со стальным шипением вынула из ножен длинный боевой нож.
— А мы не... — начал было Джокер, но женщина перепрыгнула через упавшую балку и набросилась на него.
Клинок издал свистящий звук, рассекая воздух по широкой рубящей дуге. Повинуясь инстинктам, Джокер вскинул костыль горизонтально и тупым концом ударил женщину высоко в грудь, резко остановив её стремительный удар. Однако его самого сильно встряхнуло, когда противоположный конец костыля врезался в стену прямо над его плечом.
Свистящий звук повторился. Боль пронзила его лицо прямо посредине, и в то же мгновение треск бетона резанул по ушам, и стена, на которую он опирался, попросту исчезла.
На протяжении своей жизни Джокер старался философски относится ко всему, что могло его убить.
Но ему так и не удалось избавиться от страха простого падения.
В детстве он очень смутно осознавал конфликт в семье. Позже, повзрослев, он уже сам стал учиться распоряжаться деньгами, платить налоги и наконец начал понимать, что происходило за закрытыми дверьми. Его болезнь стоило родителям всего, что у них было. Они не были богачами, и все тесты, операции и поездки по докторам медленно истощали их. Но с каждым новым результатом, с каждым новым прогрессом деньги подпитывали их надеждой.
Джокер никогда не забывал тоскливых взглядов родителей, когда кто-то начинал рассуждать о семье. Они мечтали о другом ребенке, но после его рождения боялись рисковать: был высок шанс, что у второго будет то же генетическое заболевание. Порой на лице матери проскальзывала печаль, когда речь заходила о детях, и Джокера всего выворачивало изнутри. Периодически они думали о донорском ЭКО или генной терапии, но все идеи заканчивались одним неутешительным выводом. Всё упиралось в деньги. Селекционные дети были не по карману его родителям с весьма скромной зарплатой. Даже ещё один нормальный ребенок был бы слишком большой нагрузкой для семьи, не говоря уже о том, который бы родился с переломами всего скелета.
Джокеру потребовалось время, чтобы прийти в себя и осознать, что они сделали всё возможное, чтобы обеспечить ему достойную жизнь на свои скудные средства. Но их добрые намерения не смогли смягчить его негодование, взращенное годами жизни в изоляции. Родители были бы вполне удовлетворены тем, если бы он просто жил с ними до конца своих дней, в безопасности окруженный четырьмя обитыми войлоком стенами. В целости и сохранности записанный как «иждивенец» в их налоговых декларациях.
Было дерево, которое дразнило Джокера с самого детства. Его ветви, что росли от самого низа невысокого ствола, были толстыми и сильными. Весной на нём распускались маленькие розовые цветы, которые по осени превращались в небольшие, кислые на вкус яблоки. Они опадали, и, порезанные газонокосилкой, становились пищей для насекомых и червяков. Ежегодно питаемая яблоками, трава под деревом росла густой и пышной.
Это было дерево для лазанья.
Позже его обвинили в безрассудности, но правда была в том, что он годами вынашивал в себе этот желанный план. В тот день было прохладно и ветрено. Небо было затянуто тучами, но Джокер предпочитал их ясной погоде. Солнце обжигало его бледную кожу. В воздухе пахло сыростью, мхом и зеленью.
Он всё тщательно спланировал. Костыли были аккуратно прислонены к нижней части ствола и для устойчивости закреплены за ближайшую ветвь. Все движения были продуманы с особой скрупулезностью. Джокер придерживался мантры скалолазов — найти три точки надежного сцепления прежде, чем тянуться дальше наверх. Возбуждение и радость нарастали по мере того, как он удалялся от земли, полагаясь только на возможности своего предательского тела. Все усилия, потраченные чтобы ходить на костылях и развивать мышцы плечевого пояса, окупились сполна. До мелочей разработанный план был исполнен, и он забрался на самую вершину по толстым ветвям дерева, и только там его накрыл ужас перед отвесным, наверняка, летальным падением вниз.
Джокера нашли, когда он уже был на грани истерики, и весь раж от адреналина бесследно исчез. Но он лелеял это воспоминание совсем по другой причине: что-то изменилось в голосе отца, когда тот страшил его неотвратимыми последствиями таких поступков. В нём звучала необычная гордость.
Впервые зародившаяся у него в голове, эта мысль показалась ему до ужаса нелепой. Что такой калека, как он, забыл в армии? Верх идиотизма. Однако для военных было предусмотрено медицинское обслуживание, даже генная терапия. После определенного стажа службы, он получит право на пожизненное возмещение своих расходов с доступом к лучшим медицинским технологиям, какими только обладал Альянс. Может быть, это был шанс добавить две новые буквы к ненавистному статусу «зависимого»?
И слабый, хрупкий, маленький Джефф Моро сидел ночи напролет перед терминалом экстранета, читая о приёме в состав Воздушно-космических сил Альянса и специальных исключениях.
Джокер смотрел на панель лифта уже целую вечность. Противостояние в голове продолжалось; многочисленные голоса превозносили различные планы.
Самым простым решением было... уйти. Это было бы странно. В космосе, состоящем из закрытых систем, каждый путь, уводящий в никуда, быстро возвращал в самое начало. На Земле всё воспринималось иначе — можно было выйти за дверь и раствориться в нескольких миллиардах людей, идти вперед всю свою жизнь и ни разу не пройти дважды по собственным следам.
Джокер мог бы точно предположить, сколько времени займет полёт с земли обратно в открытый космос, как можно дальше от планеты. Они не стали бы его винить. Может быть, это и было хуже всего. В нем изначально было заложено оправдание трусости, что волшебным образом превращало её в прагматизм. С беспечной лёгкостью он имел право списать себя со счетов, как обременение, не имеющее никакой ценности.
Панель лифта представляла собой дисплей из многочисленных запутанных меню. Лифтовая система соединяла все служебные секции аркологической башни. Это были невидимые артерии, с помощью которых в башне обеспечивались чистота и техническая поддержка, а также поставка предметов первой необходимости и уборка мусора. Джокер почесал подбородок, пытаясь вспомнить странное наименование, которое упоминал Джин.
— Лей... Лех... — для пробы пробормотал он.
Лифт услышал его. Джокер нахмурился, когда меню изменилось, предоставив ему полный список наименований, начинающихся с буквы «Л». Отчасти он был разочарован. Отзывчивый ВИ невольно отсеял для него ещё один шанс «списать себя со счетов», пусть даже и столь паршивый. Джокер сократил список до бизнес–предприятий, высматривая слова с буквой «т» посередине.
Он понимал, что в любое мгновение кто-то может нажать вызов, и удаленная подсистема ВИ решит, что именно эта кабина находится ближе всех к новому пассажиру. В этом случае Джокер окажется в совершенно незнакомом месте, потерянный в громадной башне и вынужденный объяснять подсобным рабочим, что он забыл в системе обслуживания с пистолетом-пулеметом в руках.
Джокер заметил наименование, с присущей немецкому языку обилием согласных. Лойхттурм. Он рассеянно подумал, что же значит это слово. Оно нашлось в кратком списке предприятий, привязанных к одной из секций обслуживания.
— Боже, как же это глупо, — он нажал на панель.
Тяжелые створы с шумом закрылись, и пол под ногами задрожал, когда лифт тронулся с места. Смотреть было особо не на что, кроме как на дисплей, отражающий путь его передвижения по этажам. Джокер стиснул челюсти, чтобы унять нервную дрожь, которая всё ещё сотрясала его тело. Он отвлекся, разглядывая пистолет-пулемет, который он забрал у убитой им женщины. Отдача от пробного выстрела оказалась для него очень сильной, но стоило всё равно взять его с собой. Если не ради мощности, то хотя бы ради одной-единственной осколочной гранаты в пусковой установке. Маленькой, но действенной. У пистолета имелся ремень, и Джокер перекинул ствол через плечо.
Стало казаться, что его внутреннее «я» самостоятельно приняло за него все решения: по своей собственной воле послало его забрать пистолет и отправило обратно к лифту. У Джокера сложилось четкое ощущение, что с ним забыли посоветоваться. Все остальные планы насчёт того, чтобы уйти, с мягкой снисходительностью были приняты во внимание внутренним голосом, который, вопреки воплям здравого смысла, направил его вперёд — прямо к вооруженным бандитам.
Это был тот же самый голос, который много лет назад подстегнул его хрупкую задницу залезть на дерево и подписать заявление на вступление в ВКС Альянса. Мысленно Джокер облек этот голос в атлетически сложенное тело, облаченное в тёмный бронекостюм. С её лица не сходила весёлая ухмылка, бросающая вызов его собственной.
— Я же просто недобитый калека-пилот, — сказал он воображаемой Эшли, — из-за тебя меня убьют.
В его голове её ухмылка растянулась в хищный оскал, но гудящая кабина не снизошла до ответа. Лифт, дернувшись, остановился; створы с шумом открылись, пропуская его в такой же невзрачный белый коридор, похожий на тот, что привел их в блок переработки отходов. Здесь было прохладнее, а легкое давление на барабанные перепонки подсказывало о небольшой смене давления.
В коридоре было пусто. Джокер вышел из кабины и огляделся в поисках подсказки, куда следует идти. Вдоль стен, разделенные широкими промежутками, располагались двери, вероятнее всего, ведущие в служебные помещения. Вывески хотя и присутствовали, но мало чем могли ему помочь. Джокер подошел к ближайшей двери. Около проема висела табличка с невразумительным набором чисел. Возможно, это был номер секции башни.
Следующая дверь тоже ничем примечательным не отличалась. Коридор уходил в поворот, но был беспросветно однообразен. Джокер начал было отчаиваться: у него мало шансов волшебным образом найти следы друзей — когда заметил неладное. На следующей двери панель замка была перекошена, будто была вырвана из гнезда и второпях установлена на место. Стена была покрыта вмятинами, очень смахивающими на следы от выстрелов.
— Изящно, ребята, ничего не скажешь, — с усмешкой пробормотал Джокер.
С чрезмерной подозрительностью посмотрев по сторонам, он толкнул дверь и проскользнул внутрь. Это было подсобное помещение; из-за неравномерно расположенных ламп аварийного освещения по полу тянулись длинные тени. На полках вдоль стен теснились бутылки и коробки самых разных форм и размеров. Две большие панели были отмечены символами отходов, один из которых был красным знаком биологической опасности. На внушительных стеллажах сидели маленькие служебные роботы, которые активировались ночью и собирали мелкий мусор в офисах после рабочего дня.
Под мусорными желобами на полу лежало тело со скрюченными руками, застывшими после смерти. Джокер остановился, заметив его, и осторожно осмотрелся. Недалеко около стены виднелось ещё одно тело — в сидячем положении, согнувшееся в три погибели. Джокер осторожно подошел ближе.
Внезапно тело зашевелилось. Бандит подтянул ноги и попытался встать. В полумраке помещения он поднял голову, и на Джокера уставилось молодое лицо, обрамленное растрепанными волосами.
— Только давай без паники, — предупредил его Джокер, сняв с пояса пистолет.
Парень остановился, затем сел обратно, настороженно следя за незнакомцем. Джокер понял, что его руки связаны за спиной и прикованы к металлическим креплениям стены. На его обнаженных, сильно накачанных руках вздулись вены.
— Ты... с Шепард... — заявил бандит, произнеся её имя так, будто оно было заразной хворью. Под его глазом начал наливаться синевой внушительный синяк.
— Только в самом абстрактном смысле этого слова, — съязвил Джокер и боком протиснулся мимо, стараясь держаться подальше от чужих ботинок, однако, места для столь важного маневра оказалось не слишком много.
Бандит подозрительно следил за ним:
— Думаешь, она тебя спасет?
Джокер поднял на него взгляд:
— Ну, мне уже приходилось спасать её несколько раз. Это считается?
На лице парня отразилось легкое замешательство, но затем оно снова ожесточилось:
— Как ты можешь предавать своих людей? Они — инопланетные пешки!
— Ты сейчас сказал это всерьёз? — Джокер вскинул бровь. — Потому что прозвучало как очень плохая пропаганда «Терра Фирмы», видеоролик которой крутят в одиннадцать.
— Я знаю правду! Такие, как она, станут нашей погибелью! Инопланетяне поработят всё человечество! Каждый день они заражают нас...
— Побереги дыхание, ладно? Я всё это уже слышал.
В глазах парня вспыхнула абсолютная иррациональная уверенность:
— Пока я могу дышать, я могу сражаться! Инопланетные агенты отравляют наш воздух! Каждый год рождается всё больше мутантов, а те, которые не дохнут при рождении, говорят нам, что нам следует вживлять импланты им в головы! Скоро они вживят импланты всем нам!
— Чтобы контролировать наш разум, так? — предположил Джокер.
Лицо бандита озарилось ликованием:
— Именно! Одним за другим, они...
— Ты что, самый нелюбимый ребенок в их маленькой семье? — перебил его Джокер. — Салага, который с радостью купился на всё, что было написано в буклете, а теперь вещает без остановки, не в силах заткнуться? Может, поэтому тебя засунули сюда, охранять мусоропровод? Интересно, сколько кирпичей ты тут наложил, когда эту дверь открыл страшный биотик прямиком из новостей?
Бандит запнулся на полуслове своей тирады и воззрился на Джокера с открытым от потрясения ртом:
— Эта... эта поганая ведьма...
— Надрала тебе зад — вижу-вижу. Тебе повезло, что ты остался жив, приятель. Она, наверное, посчитала, что ты не стоишь даже пары её патронов.
Парень качнулся вперёд, снова пытаясь вырваться из пут и встать на ноги. Джокер хорошенько стукнул его пистолетом по виску. Импульс от отдачи чувствительно ударил его в предплечье, а бандит шлепнулся на пол; его голова накренилась на плечо, и он тупо заморгал.
— Почему бы тебе не посидеть здесь и не подумать о своей бесполезной жизни? — с иронией предложил Джокер, чувствуя прилив раздражительного удовлетворения. — У меня же есть, чем заняться.
Проходя между стеллажами, он почти что слышал насмешливый голос Эшли: «Ух ты, какой молодец, вырубил связанного и безоружного головореза. В следующий раз мы дадим тебе паралитика, в качестве бонуса!».
Подсобное помещение заканчивалось скользящей дверью, и снова замок был выбит из креплений. Дверь была приоткрыта, но за ней было темно. Кроме того, отсутствовало питание. Джокер уперся плечом в край косяка, поднажал, и она бесшумно отворилась.
Кто-то явно намеренно отключил свет во всех офисных помещениях, и в проходах заметались тени. Джокер быстро закрыл за собой дверь, выжидая, пока глаза привыкнут к темноте, и прислушиваясь. Вскоре до него донеслись отражающиеся от стен звуки боя. Шум перестрелки должен был встревожить его, однако, несмотря на всё, обнадежил. Его друзья были живы.
— Я точно спятил, — тихо пробормотал он.
Джокер поправил на плече громоздкий пистолет-пулемет и поковылял прочь от двери, высматривая в темных углах потенциальных противников. Он прошел мимо двери, затем ещё одной. Быстро заглянув внутрь, он увидел смутные очертания офисного пространства, заставленного чем-то, сильно напоминающим лабораторное оборудование. Но стоило ему открыть третью дверь, как звуки стали громче. Они доносились из глубины коридора.
Джокер спрятался в тени двери и стал ждать. Вскоре мимо его укрытия проскользнули три силуэта, держа оружие наготове. Судя по их сосредоточенным лицам, они следовали на звуки, эхом отражающихся от стен коридора. Тот, кто шел первым, был одет в лёгкий бронекостюм, который, как подозревал пилот, был оснащен кинетическим щитом.
Джокер прикусил губу. Даже при наличии элемента неожиданности, снять троих из пистолета-пулемета было за пределами его возможностей. В тот же момент, когда они перехватят инициативу, с ним будет покончено. После месяцев, проведенных на «Нормандии», отсутствие преимущества в скорости и маневренности из-за собственного тела уязвляло его.
Однако эти трое, скорее всего, собирались атаковать его друзей фланговым огнём.
— Не будет этого, — одними губами произнес Джокер. — Если дурак — то это диагноз.
Он проскользнул в дверной проем и перехватил с плеча пистолет-пулемет. Методично снял его с предохранителя, прицелился в стену рядом с бандитами и нажал на вторичный спусковой крючок.
Из рельсовой установки с шипением вылетела граната, и отдача впечатала плечо Джокера в дверной косяк. С краткой вспышкой граната отскочила от стены и взорвалась с резким хлопком. Коридор заполонили искры, четко очерчивая силуэты бандитов стробоскопическим мерцающим эффектом. Ударная волна пронеслась вдоль прохода, всколыхнув одежду Джокера.
На мгновение в воздухе повисла жуткая тишина, а затем из темноты раздался крик боли. Джокер нервно сжал зубы. Как бы он не хотел быть уверенным в результативности своей атаки, тактика подсказывала, что лучше будет побыстрее уйти с позиции, с которой он столь громко заявил о своём присутствии. В прямом столкновении он не победит, поэтому единственным выходом было ударить и сбежать.
Так он и сделал. Джокер нырнул в помещение позади него, направляясь к двери в дальнем конце. В темноте он врезался в стул и тихо выругался. Поддавшись порыву, он выронил пулемет. Незачем тащить на себе оружие, которое он в силах контролировать и которое замедляет его при бегстве. Словно в оправдание его опасений, позади, сквозь открытый дверной проем, загрохотали мощные выстрелы, оставляя пробоины в стенах. Джокер вздрогнул и, проглотив ещё одно крепкое выражение, заковылял между столами настолько быстро, насколько позволяли костыли.
— Как глупо, — задыхаясь, пробормотал он и толкнул дверь.
Джокер вырвался на лестничную площадку. Справа от него ступени вели на лестничный марш, тускло освещенный мерцающей аварийной планкой. Стоны раненых бандитов слышались из-за угла слева — коридор выходил на тот же пролет. В воздухе висел паленый запах взрыва.
Выбор был невелик: либо встретиться лицом к лицу с контуженными и, возможно, озлобленными противниками и, что не исключено, — с подкреплением, которое могло привлечь взрывом, либо взлететь вверх по лестнице.
— Ненавижу вас всех, — проворчал Джокер и, стиснув зубы, начал подъем.
В голове промелькнула мысль, что здесь и сейчас он убивает людей. До сих пор Джокер сталкивался с насилием лишь в абстрактном его смысле. Это были далекие данные сканирования, вероятности и статистики, прошедшие компьютерный анализ. Был ли он ответственен за смерть людей — вопрос оставался открытым, и ему нравилась эта неопределенность. Джокер не брал в расчет гетов и не был уверен, были ли корабли, которые он расстрелял в Битве за Цитадель, укомплектованы экипажем в общепринятом смысле этого слова.
Всё-таки, это было неприятное чувство. Но адреналин кипел в крови, и Джокер закрылся от лишних мыслей, взамен перечисляя в уме список всех зверств, сотворенных «Цербером», включая смерть Джина. Интересно, отстраненно подумал он, если бандиты найдут брошенный им пистолет-пулемет, решат ли они, что граната была выпущена кем-то из своих? Возможно, это расколет их ряды.
В тот момент, когда он добрался до верха лестницы, Джокер решил для себя, что сможет пережить страдания наемных головорезов «Цербера» с большей отстраненностью.
Ступени лестницы привели его на новый пролет. Джокер быстро вышел из-под тусклого освещения, чтобы отдышаться, внимательно прислушиваясь к разрозненным звукам перестрелки. Сложно было точно определить, откуда они доносятся из-за сильного эха в колонных коридорах. Пространство снова было разделено на офисные помещения. Джокер прошел вдоль коридора до угла и выглянул. Тусклый косой свет падал на перила с левой стороны коридора; на этом месте стена размыкалась, открывая вид на этаж ниже.
Внезапно от перил отделилась тень, и Джокер от неожиданности отшатнулся, прижавшись к затемненной стене и задержав дыхание. На его счастье, его присутствие осталось незамеченным. Мужчина вскинул оружие и начал стрелять вниз, высматривая невидимые цели. Приглушенный свет бликами играл на гладкой ткани его лёгкого бронежилета. Стрелок отскочил от перил как раз вовремя — шквал ответного огня изрешетил потолок, выбивая искры. Он пригнулся и начал двигаться вдоль перил, к укрытию Джокера, полностью сосредоточив внимание на происходящем внизу.
Бандит был один, но он был вооружен и, возможно, прикрыт щитом. Атаковать его значило то же самое, что кинуть кости. Стрелок подошел ещё ближе, и Джокер, проведя большим пальцем по рукояти, вскинул пистолет. Загнанный в тени угла, он снова был лишен возможности выбора.
Послышался звук приближающихся лёгким бегом шагов. Из темного коридора с противоположной стороны появилась женщина. Подойдя, она присела на корточки рядом со стрелком. Джокер расслышал настойчивый шепот; мужчина выпрямился и бросил взгляд за перила. Снова спрятавшись, он взял из рук женщины какой-то круглый предмет и начал возиться с ним, затем вновь выглянул из укрытия со вскинутой рукой.
Джокер с ужасом узнал знакомый орнамент из крошечных огоньков. Дисковая граната военного образца с разрывным зарядом. И она была в разы мощнее той осколочной, что он использовал против бандитов.
Маловероятно, что его маленький пистолет сможет пробить кинетический щит и нанести смертельный урон. Поэтому Джокер прицелился в крутящиеся огни и выстрелил. В воздухе вспыхнуло холодно-синее мерцание, с которым щит отразил выстрел, но мужчина вздрогнул. Джокер выстрелил ещё несколько раз, сосредоточив всё внимание на огоньках. Он видел, как округлились глаза женщины, когда граната выскользнула из пальцев её соратника.
Джокер, прихрамывая, отошел назад и бросился за угол. Он собрался с силами и, не растеряв самообладания, зажал руками уши. Пол под ногами резко вздыбился; последовал оглушительный грохот. Ударная волна рикошетом впечаталась в грудь, выбив весь воздух из легких. Пыль заполонила воздух, дождем осыпавшись с потолка. Джокер тяжело задышал и резко закашлялся. Несколько мгновений он лежал скорчившись, пока его звенящая голова пыталась понять, что происходит.
Джокер заморгал, прочищая забившиеся глаза и пытаясь нащупать выроненные костыли. Панели полового настила вырвало с корнями; они двигались под его ногами, когда он поднимался на ноги. Джокер как раз огляделся в поисках пистолета, когда услышал шаги по завалам из обломков. Он оглянулся и увидел женщину, которая, пошатываясь, вышла из-за угла. Её глаза смотрели дико; лицо было залито кровью. Пряди темных волос выбились из хвоста, а бронекостюм в нескольких местах был изрезан.
Она замерла, увидев пилота.
Джокер попятился к изогнутой стене позади него:
— Привет, — по-дурацки выдал он. — Я разве тебя не убил?
Одно мгновение, один удар сердца, она просто смотрела на него. Пол под его ногами затрещал. И как раз в тот момент, когда Джокер стал питать серьезные опасения насчет надежности конструкции, которая удерживала его над двухэтажным обрывом, лицо женщины исказилось от хищной ярости. Она завела руку за пояс и со стальным шипением вынула из ножен длинный боевой нож.
— А мы не... — начал было Джокер, но женщина перепрыгнула через упавшую балку и набросилась на него.
Клинок издал свистящий звук, рассекая воздух по широкой рубящей дуге. Повинуясь инстинктам, Джокер вскинул костыль горизонтально и тупым концом ударил женщину высоко в грудь, резко остановив её стремительный удар. Однако его самого сильно встряхнуло, когда противоположный конец костыля врезался в стену прямо над его плечом.
Свистящий звук повторился. Боль пронзила его лицо прямо посредине, и в то же мгновение треск бетона резанул по ушам, и стена, на которую он опирался, попросту исчезла.
На протяжении своей жизни Джокер старался философски относится ко всему, что могло его убить.
Но ему так и не удалось избавиться от страха простого падения.