Название: Xun
Оригинальное название: Xun
Автор: SinVraal
Переводчик: Канаме Сейю
Гамма: Hort.
Ссылка на оригинал: AO3 Fanfiction.net
Разрешение на перевод: получено
Категория: Mass Effect
Рейтинг: R
Персонажи и пейринги: Кайден Аленко/(fem!)Шепард, Джефф «Джокер» Моро, иные каноничные и не очень персонажи
Жанр: Sci-Fi, Adventure/Action, Drama
Размер: 9 глав
Аннотация: Изложение событий от лица одного небезызвестного пилота «Нормандии», оказавшегося по воле капитана «на земле». Пост-гейм ME. Таймлайн — недалеко до событий ME2.
Предупреждения: Отклонения от канона. Характерная для канона жестокость. Произведение не преследует извлечения коммерческой выгоды, размещение на иных ресурсах возможно с моего письменного согласия.
Статус: закончен
Статус перевода: в процессе
Оригинальное название: Xun
Автор: SinVraal
Переводчик: Канаме Сейю
Гамма: Hort.
Ссылка на оригинал: AO3 Fanfiction.net
Разрешение на перевод: получено
Категория: Mass Effect
Рейтинг: R
Персонажи и пейринги: Кайден Аленко/(fem!)Шепард, Джефф «Джокер» Моро, иные каноничные и не очень персонажи
Жанр: Sci-Fi, Adventure/Action, Drama
Размер: 9 глав
Аннотация: Изложение событий от лица одного небезызвестного пилота «Нормандии», оказавшегося по воле капитана «на земле». Пост-гейм ME. Таймлайн — недалеко до событий ME2.
Предупреждения: Отклонения от канона. Характерная для канона жестокость. Произведение не преследует извлечения коммерческой выгоды, размещение на иных ресурсах возможно с моего письменного согласия.
Статус: закончен
Статус перевода: в процессе
Часть 5: Mass Effect: история Кай Шепард.
Часть 1: Iunctio; Часть 2: Iunctio: Рекс; Часть 3: Onus; Часть 4: Domus
Предыдущие главыПеревод: [Глава 1]; [Глава 2]; [Глава 3]; [Глава 4]; [Глава 5]; [Глава 6]
Глава 7
Глава 7
Обломки
Обломки
Тело Джина судорожно дернулось, а глаза широко распахнулись. На его торсе расцвели многочисленные кровавые пятна, и он врезался в стойку металлических слитков справа от Джокера. Пилот в шоке отшатнулся, не расслышав собственного бессвязного вопля. Он уловил чужой пристальный взгляд и дуло автомата за углом блока переработки, примерно в пятнадцати футах от них.
Шепард действительно знала, о чем говорила прошлой ночью: неконтролируемый биотический всплеск Аленко был для них не особо опасен. Капитан выступила вперед и сделала резкий выпад рукой. По воздуху в сторону противника пронесся шторм синего искажения. Это была не одна из тех безобидных видео-демонстраций, на которых кружки взлетают со стола — мужчина отлетел в стену с силой, будто в его грудь врезался шаровой таран.
Краем глаза Джокер заметил движение, а повернув голову, увидел ещё одного бандита, выскочившего из-за сваи слева. Мужчина бросился на Шепард сзади, обхватив локтем горло и выбив дробовик. Он выискивал что-то у неё на затылке. В следующее мгновение раздался щелчок, и волна темной энергии пронеслась вдоль тела капитана. Лицо нападавшего исказилось в гримасе фанатичной ненависти, и он издал торжествующий возглас.
Но он не удержал своё мимолетное преимущество. Кажется, этот бандит был плохо знаком с последствиями отключения биотического усилителя. Шепард не собиралась валиться наземь, сдаваясь на милость победителя, как, видимо, он ожидал. Вместо этого она резко заехала локтем ему по ребрам, затем перехватила сжимающую её горло руку и высвободилась, на ходу выкручивая предплечье нападавшего. Мужчина широко выпучил глаза, когда она до предела вывихнула его плечо и со всей силы ударила основанием ладони по перенапряженному локтю. Влажный хруст перелома был до боли знаком Джокеру. Не снижая скорости, Шепард врезала бандита лицом в металлический трубопровод блока, и его крик боли с громким треском оборвался. Он мешком свалился на пол и остался лежать неподвижно.
— Ше... Шепард! — просипел Джин, сползая на пол. — Ещё... ещё противник!
Она подхватила дробовик:
— В укрытие! — рявкнула капитан, подталкивая Джокера к стойке металлических слитков.
И, развернувшись, она несколько раз выстрелила в указанном капралом направлении, откуда тут же донеслись крики. Джокер мельком увидел мельтешащие силуэты в тени перерабатывающего блока, и в следующее мгновение раздался стрекот пулеметной очереди. Дробный стук отражался от стен и слитков. Джокер забился в угол, желая стать как можно меньше и незаметнее.
Шепард спряталась рядом за соседней стойкой. Джокер заметил, как она потянулась рукой назад и нащупала свисающий от затылка вдоль шеи кабель, чтобы быстро закрепить усилитель в гнезде импланта. Не прекращаясь, продолжали греметь выстрелы. Шепард взмахнула рукой в быстром, похоже тщательно отработанном жесте, и её тело окутало извивающееся синее искажение. Не колеблясь ни секунды, она бросилась из-за угла прямо навстречу противнику.
Джокеру это показалось полнейшим безумием.
В тот же момент в помещение ворвался Аленко, охваченным сиянием собственного биотического барьера. Он резко остановился, твердо упершись ногами в пол, и взмахнул вверх правой рукой. Джокер расслышал несколько тревожных криков. Лейтенант быстро огляделся и заметил его.
— Джокер! Что... — он резко замолчал; его глаза слегка расширились. — О нет...
Теннисон вошел следом за Аленко, прицеливаясь из мощной штурмовой винтовки. Джокер выглянул из-за угла, только что посмотреть, как адмирал точными контролируемыми очередями валит бандитов, даже если те пытаются спрятаться за укрытием. Один умер прямо во время перебежки — у него отказали ноги, но сила инерции понесла тело вперед, и оно врезалось в стойку кирпичей из бумажного волокна, похоронившись под ним.
— Адмирал! Аптечка, срочно! — выкрикнул Аленко, направляясь к Джину.
Теннисон сбросил рюкзак с плеча и перекинул лейтенанту, затем подал знак Шепард. Она кивнула в ответ и исчезла за блоком переработки, держа дробовик наготове. Адмирал повторил её маневр, заходя в нападение с противоположной стороны.
Джокер прислонился к стойке слитков, парализованный увиденным. Торс Джина был сплошным месивом из ошметков; под ним растекалась лужа крови. Он дышал прерывистыми, болезненными выдохами; его лицо посерело. Аленко закрепил пистолет на поясе и сел на колени перед капралом. Он работал быстро. Лейтенант срезал разорванные остатки рубашки, вытащил микродермальный инжектор и всадил укол в шею Джина, отложил и достал аппликатор с медигелем. Из дальнего конца помещения раздались выстрелы.
Джокер удивился, насколько был спокоен Аленко, в то время, как его собственное сердце, казалось, стучало в ушах. Он говорил с Джином размеренным тоном, нанося медигель на раны капрала. Внешне он ничем не показал, что только что убрал назад выпавшую наружу длинную блестящую кишку, прежде чем стянуть края разорванной плоти и скрепить их.
Шепард с Теннисоном вернулись. Они остановились, не дойдя до остального отряда, и начали что-то обсуждать. Лицо Шепард становилось всё злее, когда в процессе их обсуждение переросло в спор.
— Это приказ, капитан, — голос адмирала прогремел на всё помещение, заглушив грохот машин.
На бесстрастном лице Аленко что-то промелькнуло, и он бросил мимолетный взгляд на Шепард. Отвернувшись, лейтенант снова взял инжектор, вставил ещё одну капсулу и ввел содержимое в руку капрала. Дыхание Джина выровнялось, но было по-прежнему слабым. Джокер до сих пор с трудом осознавал, что с такими поражениями капрал находится в сознании и наблюдает за ними остекленевшими глазами.
Теннисон подошел к Джину, опустился на колено и осмотрел его страшные раны. Они с Аленко обменялись взглядами, и лейтенант что-то сказал ему, но Джокер не расслышал слов.
— Жалкие ублюдки, — прорычал Теннисон.
— Грёбанные политики... — иронично прохрипел Джин.
— Они перестали быть политиками, когда стали убийцами! — отрезал адмирал. — Лейтенант, помоги мне. Надо перенести его на открытое пространство.
Вместе двое морпехов осторожно подняли Джина с пола и отнесли в самый дальний конец помещения, в угол позади блока. Джокер поплелся следом, по пути заметив распахнутые двери грузового лифта у дальней стены. Шепард с каменным выражением лица замыкала шествие. Теннисон с Аленко посадили капрала наземь, под потоки теплого воздуха, поступающих с верха машины. Шепард подошла и присела рядом.
— Боюсь, тебе придется отсидеться здесь, капрал, — сказал Теннисон. — Но я собираюсь положить этой шайке конец раз и навсегда, — он сбросил куртку, скомкал её и подложил ему под голову.
Джин слабо усмехнулся:
— Задайте им и за меня, сэр.
— И не раз, — мрачно ответил адмирал, взял Джина за руку и крепко сжал. — Держись, Сун.
— ... это приказ?
— Ты чертовски прав, сынок.
— Кто-то же должен с ним остаться... — выпалил Джокер.
— Да, — встал на ноги Теннисон. — Лейтенант, отдай ему пистолет. Возьмешь первый попавшийся по дороге.
Аленко посмотрел на свои окровавленные руки и вытер их о брюки. Его лицо исказилось от скорби. Он снял с пояса пистолет и протянул его Джокеру, зажав рукоять большим и указательным пальцами.
— Вот спасибо, — не преминул сострить Джокер, принимая оружие. Внутри всё сжалось от ужаса.
Шепард положила руку Джину на плечо, что-то тихо сказала и встала на ноги.
— Не лезь на рожон, — предупредила она Джокера. — Надеюсь, мы разберемся быстро, — и смерила адмирала непреклонным взглядом.
— Мы поднимемся наверх на грузовом лифте, — сказал Теннисон, возясь со своей штурмовой винтовкой. — Вероятнее всего, окажемся у «Лойхттурма» прямо на пороге. Моро, мы выйдем на связь, когда всё зачистим, но до того — храним радиомолчание.
— Сэр, — больше сказать было нечего.
Теннисон ободряюще отсалютовал Джину и, повернувшись, направился в сторону лифта. Шепард последовала за ним. Аленко задержался на мгновение, бросив быстрый взгляд на Джина, затем — на Джокера.
— Удачи, — прошептал Джокер.
Аленко коротко кивнул, и на его лице промелькнуло сожаление. В следующее мгновение он поспешил за остальными.
Джокер наблюдал за их уходом. Он прислонился к стене и осторожно присел на пол, поморщившись, когда фиксаторы задели кровоточащие мозоли на ногах.
— Прости, что тебе пришлось остаться на охране шлюпки, — пробормотал Джин.
— Я уже привык, — проворчал Джокер, вертя пистолет в руках. — В бою от меня будет мало толку.
Джин указал на дуло:
— Смотри, этим концом тыкаешь в того, кого хочешь прогнать.
Джокер едва сдержался, чтобы не накричать на раненного:
— Ты хоть когда-нибудь бываешь серьезным? — вспылил он.
— Ещё чего. А ты?
— Ха-ха. А я-то думал, Шепард немного крышей поехавшая, но вы, N7, кажется, все немного того.
— N5.
— А, один хрен, — отмахнулся Джокер. — Невелика разница.
Джин слегка пожал плечами:
— Собери вместе группу склонных к насилию, но весьма одаренных людей, посели их в казармы размером с микрочип и сделай так, чтобы они стерли свои задницы до костей... И ты потом удивляешься, что N немного со странностями?
Джокер почесал подбородок:
— Ты выживаешь либо умираешь, так?
— В общем контексте, — на лице капрала засияла легкая улыбка. — Мне кажется, ты бы отлично туда вписался.
Джокер совсем неизящно фыркнул.
— Тебя ведь втянули в это дело не ради укрепления здоровья, — мягко заметил Джин. — Шепард сказала, что она взяла тебя с собой, потому что ты мастер замечать детали, которые другие упускают из виду.
— Она могла бы... не знаю, предупредить меня, что ли.
— О чём? Мы даже не были уверены, что они решат действовать прошлой ночью, и точно не... чёрт возьми, никто не предполагал, что всё обернется именно так. Мы просто составляем план по ходу дела... и стараемся сделать всё от нас зависящее.
Джокер посмотрел на окровавленный торс капрала:
— Не напрасно ли всё это?
Джин снова слегка пожал плечами:
— «Цербер»... не играет по-честному. Но Шепард думает, что ты справишься. Потому что список людей, которых ты знаешь... и которым ты можешь доверять, очень и очень короткий.
Джокер открыл было рот, но тут же его закрыл.
— Я очень надеюсь, что вы на «Нормандии» позаботитесь о Шепард... — Джин на мгновение замолчал, — потому что сама о себе она мало заботится.
Дыхание капрала было всё ещё слабым и болезненным.
— Я заметил. Наверное, в тот момент, когда вытаскивал её из взрывающегося вулкана. А если послушать Аленко, так вообще можно решить, что с самосохранением у неё всё очень плохо...
— Не знаю... Не думаю, что она стремиться умереть. Мне кажется, она просто всегда по умолчанию ставит себя... в конце списка приоритетов, в любой ситуации.
— Это довольно глупо.
— Уверен... все твои эмоциональные заскоки имеют под собой идеальное логическое объяснение.
— Естественно, имеют, — Джокер пристально уставился на свои ногти. — Я не беспокою их, а они не портят мне жизнь.
Джин слабо усмехнулся, и его лицо на мгновение исказила гримаса боли. Он судорожно вздохнул:
— Хотел бы я оказаться тогда... на Цитадели, — наконец выдавил он.
— Нет, не хотел бы. Это был пиздец межгалактического масштаба.
— Да ладно тебе... всего лишь «сражение с многочисленными боевыми потерями».
Джокер закатил глаза:
— Также воодушевляет как «отступательный маневр».
— Но зато это был... чистый бой, с врагом на передовой. Здесь этого... не хватает. Должно быть что-то...
Джокер нахмурился: некие интонации в голосе Джина подсказывали ему, что капрал скорее хотел бы сейчас выслушать историю, чем рассуждать о несбывшемся. Он не считал себя хорошим повествователем. Как он сможет оправдать то, что случилось? Сможет ли он снова так летать? Он не знал ответов. Настоящая ирония заключалась в том, что он думал, что сможет описать всё случившееся простыми словами. Но он всё равно старался. Старался найти смысл в рассыпанных и разрозненных событиях и впечатлениях — всех звеньев одной цепи.
Пока Альянс собирал флот, по каналам связи пронеслась весть о том, что огромная армада гетов движется на Цитадель, возглавляемая невероятных размеров чёрным дредноутом. Затем случилось то, чего никогда не видели за всю историю правления Совета. Отключились ретрансляторы.
Никто, кроме адмирала Хакета и экипажа «Нормандии», не имел ни малейшего представления, что происходит. Все лишь точно знали, что Шепард находится далеко на Илосе, сражается с Сареном, пытаясь сразить его план насчет мистического Канала. В течение долгих минут сосредоточенные силы Альянса просто висели в космосе, в тысячах световых лет от атакованной станции.
Затем — откуда ни возьмись — Шепард. На узконаправленной трансмиссии прямо с Цитадели.
Тогда не было времени спрашивать, как ей это удалось. Джокер помнил, как чувство предвкушения достигло своего апогея, когда флот сконцентрировал все силы перед вновь пробудившимся ретранслятором. Всем занять боевые посты. Отключить системы искусственной гравитации для снижения тепловыделения. Лазерный турели П.О.И.С.К. в боевой режим. Кинетические щиты на полную мощность. Подготовка прошла четко как по учебникам... а потом всё полетело к чертям. Флот Альянса вывалился из ретранслятора в полном беспорядке и прямо в эпицентр ожесточенной битвы.
Военные учения объединенных флотов, состоявшиеся девять месяцев назад, показались им незначительной стычкой — по сравнению с адом, в котором они оказались. Прямо перед «Нормандией» турианский фрегат с отказавшими двигателями врезался в ККА «Фермопила». Оба корабля разорвало на части, а среди вспышек воспламенившегося топлива и атмосферы можно было увидеть крошечные гуманоидные фигуры. Они разлетались в разные стороны и замерзали в вакууме. Все каналы связи были перегружены какофонией голосов инопланетян. Сквозь них звенел голос адмирала Хакета, выкрикивавшего коды турианской системы опознавания и целеуказания по кораблям противника.
Геты словно рой насекомых облепили «Путь предназначения». А вдали, на главной башне, черной злокачественной опухолью висел Властелин. С каждым взмахом его щупалец в глубь туманности срывались яркие лучи, уничтожая каждый корабль, попавший под их удар. Отчаянные крики эхом разносились по каналам связи прежде, чем резко обрывались вместе с взорвавшимся кораблем. Абляционная обшивка начисто сгорала под ужасающими атаками Жнеца.
Джокер свёл всё к абстракции, представив окружавшее его поле боя облаком пятен, через которое он пилотировал «Нормандию». Он должен был. Не было времени для иных рассуждений. Не было времени отслеживать, как сигналы кораблей окрашиваются в красный, предупреждая о фатальных повреждениях; как сигналы истребителей один за другим исчезают с радаров. Джокер был сосредоточен на постоянном обмене данными с Прессли и его стрелками, ведя «Нормандию» сквозь хаос из снующих дезинтегрирующих торпед, снарядов ускорителей массы и летающих обломков. Брызги перегретых капель натрия веером следовали за судами, когда они пытались высвободить накопившееся во время боя тепло в процессе маневров уклонения.
У него не было времени, чтобы обратить внимание на тот факт, что четыре человека из его выпускного класса находились на борту ККА «Кейптаун», когда его антипротонное защитное поле получило критические повреждения. Остатков крейсера едва хватило, чтобы переправить на Арктур для изучения.
У него не было времени, что подивиться, насколько удивительное зрелище представляла собой Цитадель. Огромная станция раскрывала свои рукава будто цветок на солнце. Если бы он только видел, как флагман Хакета, дредноут «Эверест», открыл огонь из всех орудий. Дредноуты задумывались в основном как средство устрашения друг друга и внешних сил противника. Представлял ли себе адмирал, что доживет до того дня, когда отдаст приказ стрелять на поражение?
Позже Джокер узнал, что Властелин поразил турианский дредноут, и, мигая ходовыми огнями, ведущий корабль пал, с рассеченным пополам корпусом. Выжившие провели два дня в полнейшей темноте, в спасательных капсулах или за запечатанными переборками судна, прежде чем их нашли и спасли.
Большинство из них. Некоторые всё ещё оставались там, среди обломков; радиус их дрейфа расширялся, и их уносило всё дальше от станции, словно круги на воде. Замерзшие тела разбросает по галактике, по которой они будут путешествовать вечно. Интересно, подумал Джокер, если бы в космосе, как в любимом археологами тысячелетнем иле, дрейфовать на протяжении пятидесяти тысяч лет, можно ли «выплыть» на следы последнего боя протеан?
Сложно представить, каково же пришлось адмиралу Хакету. Его флот разрывали на части беспощадные сверхмощные лазеры, и он должен был сделать выбор — продолжать сражаться или отступать. В тот момент никто, кроме команды Шепард, даже не предполагал, какими чудовищными последствиями обернулось бы его решение оставить станцию Властелину. Последствиями, значение которых и по сегодняшний день мало кто осознавал.
Затем Властелин содрогнулся. Многие пытались приписать это себе в заслугу. Однако Джокер точно знал из рассказа Аленко, что именно в тот самый момент, в Башне, светящийся аватар Жнеца пал под сплоченным огнем десантной команды. В это же время, на мостике, Джокер изменил курс «Нормандии» и, уклоняясь от огромных обломков турианского крейсера, выстрелил из главного орудия по Властелину.
Ничто и никогда не сравнится с тем чувством, что расцвело в его груди, когда концентрированная масса обедненного урана врезалась в Жнеца, вырывая из его корпуса куски иссиня-черного металла.
Новости быстро разнеслись по каналам связи — непробиваемые щиты Властелина вышли из строя. В то мгновение, казалось, что сама пустота космоса сотряслась от триумфального рёва. Потрепанные силы союзников Цитадели разрушительной волной обрушили сконцентрированный огонь на поверженном левиафане. «Волчья стая» фрегатов Альянса выпустила «дротики», и Властелина накрыла волна взрывов искаженной темной энергии. И в довершение к этим жалящим укусам, «Путь предназначения» и «Эверест» открыли огонь из главных орудий, безжалостно разнося огромного Жнеца в клочья.
Когда Властелин был уничтожен — его конечности оторвались от тела, а корпус распался на части, Джокер вспомнил произнесенные им слова. Каждый из нас — нация. Уже позже казалось странным размышлять, что он приложил руку к уничтожению существа, пережившего звезды, разума такой широты, что сравнивал себя с миллиардами органических индивидуумов. Но тогда Джокер ничего не чувствовал. Только небольшое удовлетворение от свершившейся мести. Мести за смерть одного-единственного незначительного органика. Джокер не гордился этим чувством. Как и не гордился таившейся в темных закоулках сознания мрачной мыслью, что он только что отомстил всем задирам и скептикам, когда-то насмехавшихся над ним и над его мечтой летать. Той частью себя, что свернулась в темноте, терзаемая чувством вины выжившего.
Я сделал вас всех.
Примерно в середине своего бессвязного рассказа Джокер замолчал на полуслове. По его спине пробежал холодок, когда он взглянул на Джина. Казалось, тишина нарастала, поглощая даже грохот блока переработки. Прошла минута, за ней — вторая, а Джокер просто смотрел. Он искал признаки жизни, но в тот момент уже прекрасно понимал, что капрал стал другим. Джин был совершенно спокоен, каким не может быть ни одно живое существо. Мягкий, привлекательный, многословный — этот человек исчез, оставив после себя лишь тело. Манекен. Сломанный двигатель, застывший в бетоне. Джокер почувствовал, как тело налилось свинцом, а горло пересохло.
Посторонний звук привлек его внимание. Служебный робот с оранжевыми полосами вкатился в помещение через дверь и проложил аккуратный курс через разбросанные тела; его массивные колеса прокатились по лужам крови, оставляя за собой на полу длинные багряные разводы. Робот приблизился к стойке пластиковых слитков и, используя мощные захваты, зацепился ими за верхний, закатив его внутрь своего бункера.
Джокер молча в оцепенении наблюдал, как машина собирает с собой побольше слитков, укладывая их крест-накрест себе на спину.
Внезапно он уловил слабый звук со стороны лифта. Встревожившись, он схватил пистолет и, поднявшись, зашаркал прочь от тела Джина. Джокер тихо проклинал свою неспособность передвигаться с нормальной скоростью и забился в щель между продолговатой трубой и грудой металлолома. Над головой раздался скрежет, когда машина выплюнула спрессованный блок и транспортировала его в хранилище, для охлаждения, омывая в процессе теплыми струями.
Сердце Джокера упало, когда в поле его зрения появились два человека — мужчина и женщина в темной гражданской одежде модного покроя. Оба были вооружены короткоствольными пистолетами-пулеметами. Хотя ПП и не могли сравниться с пробивной мощью штурмовой винтовки, но имели высокий уровень скорострельности. А пистолет женщины, к тому же, был оснащен пусковой гранатометной установкой.
Они прошли мимо укрытия Джокера и приблизились к телу Джина, общаясь друг с другом на кантонском диалекте. Переводчик Джокера был отключен, но он уловил несколько слов, явно не лестного содержания. Женщина присела на колени и повернула голову Джина, осматривая его затылок. Из-за коротких рукавов рубашки, было видно, что руки мужчины покрывали росписи разноцветных татуировок, выполненных электролюминесцентными чернилами. Синелицый китайский демон над его локтем злобно смотрел прямо на Джокера, следя за ним сверкающими глазами, пока бандит теребил своё оружие.
Ужасающая реальность накрыла его простым осознанием. У Джокера не было укрытия. Двое бандитов прошли мимо, но стоит им обернуться — и они его увидят. Отчасти он был удивлен, что его до сих пор не обнаружили. Его бешено колотящееся сердце стучало так громко, что заглушало грохот блока переработки.
«Китайский демон» что-то сказал, и женщина рассмеялась в ответ. Она встала на ноги, «удостоив» тело лишь пренебрежительный пинком. Джокер снял пистолет с предохранителя, и бесшумные сервоприводы активировали боевой режим. Ладонь заскользила по гладкой рукояти, когда он вскинул пистолет. Время замедлилось. Знакомое ощущение, которое он иногда испытывал за штурвалом корабля. Мужчина начал поворачиваться, и Джокер понял, что времени на раздумья у него нет. Иногда бой выигрывает тот, кто просто стреляет первым.
«Китайский демон» так и не увидел его. Две пули пробили его череп, скрывшись в тёмной шевелюре; его позвоночник сотрясла судорога. Женщина стала поворачиваться, вскинув свой пистолет. Её глаза были широко распахнуты. Джокер перевел прицел на неё, но в спешке отвел его слишком далеко, и первый выстрел ушел в стену. Пистолет-пулемет в ответ устрашающе застрекотал.
Слабые ноги спасли Джокеру жизнь. У женщины были хорошие рефлексы, но она предполагала, что противник будет стоять, а не зажиматься в угол, согнувшись в три погибели. Автоматическая очередь с громоподобным треском забарабанила по машине прямо над головой Джокера. Перепугавшись до жути, он отказался от чистого, но трудного выстрела в лоб, перевел прицел на её туловище и стал стрелять так быстро, насколько позволял внутренний механизм оружия.
Пистолет зашипел и дернулся; створки его радиатора раскрылись по бокам. Джокер ещё несколько раз нажал на спусковой крючок прежде, чем осознал, что происходит. Тело «китайского демона» с глухим стуком свалилось на пол. Женщина покачнулась, уставившись на него в безмолвном удивлении. Она попыталась снова поднять пистолет, но руки её больше не слушались. Она сделала пару шагов и рухнула как подкошенная; её рот открывался и закрывался как у выброшенной из воды рыбы.
Внезапно из-за угла появился служебный робот, и Джокер снова едва не подорвался. Машина резко остановилась, и из недр её корпуса донесся механический голос: «Прошу прощения. Пожалуйста, освободите дорогу» — сначала на кантонском, затем на китайском и на английском языках.
Робот терпеливо ждал. Женщина, лежащая на его пути, в мучениях сделала свой последний вздох и с клокотанием в горле умерла. Механический голос повторил свой запрос.
— Да уйди ты! — рявкнул Джокер, взмахнув исходящим паром пистолетом.
Это было так глупо, но робот, видимо, понял его. Не сказав больше ни слова, он перестроил курс, повернулся на месте и исчез за тем же углом, из-за которого появился. Джокер выполз из укрытия и, прислонившись к стене блока, встал на ноги. Его колотило от переизбытка адреналина. Он остановился и посмотрел на три мертвых тела на полу.
— Мне ж-жаль, — пробормотал он.
Джокер не знал, что ещё стоит сделать или сказать. Ему просто хотелось оказаться подальше отсюда. Он поковылял вдоль машинерии, пока не заметил всё ещё открытые двери грузового лифта. Присев на выступавший опорный кронштейн, Джокер уставился на них; его мысли беспорядочно метались, но он пытался осмыслить происходящее.
Повеяло холодом. А если Шепард и остальные погибли? Это казалось абсурдным, просто невозможным, что кто-то сможет достать её, но эта мысль не давала ему покоя. Они были без бронекостюмов и, скорее всего, противник превосходил их числом. Ведь порой никакие выдающиеся навыки не способны выручить тебя из беды, если обстоятельства изначально складываются против. Мгновение спустя, эта мысль переросла во что-то совершенно новое. Он всегда добивался от своего командира права летать так, как он считал нужным, и до сих пор честно оправдывал каждый дюйм вверенного ему доверия. От осознания, что Шепард, награжденная орденами коммандос, видела в нем не просто острого на язык шофера, но человека, способного на что-то большее, слегка закружилась голова.
Шепард думает, что ты справишься.
Джокер почувствовал укол зависти к служебному роботу. Его угловатое тело отлично подходило для выполнения поставленной перед ним странной задачи. У него не было исхудавших придатков и или иных недостатков. Безмозглая машина никогда не испытывала сомнений, никогда не задавалась вопросом, что ей делать со своей жизнью.
Джокер вздохнул и опустил взгляд на пистолет; его руки всё ещё дрожали от пережитого шока. Створки радиатора спрятались в корпус, и оружие снова активировалось в боевой режим.
— Не знаю, смотришь ли ты, Эш, — кисло протянул Джокер, осматривая помещение, — но... если смотришь, то, поди, ржешь надо мной до упаду.
Шепард действительно знала, о чем говорила прошлой ночью: неконтролируемый биотический всплеск Аленко был для них не особо опасен. Капитан выступила вперед и сделала резкий выпад рукой. По воздуху в сторону противника пронесся шторм синего искажения. Это была не одна из тех безобидных видео-демонстраций, на которых кружки взлетают со стола — мужчина отлетел в стену с силой, будто в его грудь врезался шаровой таран.
Краем глаза Джокер заметил движение, а повернув голову, увидел ещё одного бандита, выскочившего из-за сваи слева. Мужчина бросился на Шепард сзади, обхватив локтем горло и выбив дробовик. Он выискивал что-то у неё на затылке. В следующее мгновение раздался щелчок, и волна темной энергии пронеслась вдоль тела капитана. Лицо нападавшего исказилось в гримасе фанатичной ненависти, и он издал торжествующий возглас.
Но он не удержал своё мимолетное преимущество. Кажется, этот бандит был плохо знаком с последствиями отключения биотического усилителя. Шепард не собиралась валиться наземь, сдаваясь на милость победителя, как, видимо, он ожидал. Вместо этого она резко заехала локтем ему по ребрам, затем перехватила сжимающую её горло руку и высвободилась, на ходу выкручивая предплечье нападавшего. Мужчина широко выпучил глаза, когда она до предела вывихнула его плечо и со всей силы ударила основанием ладони по перенапряженному локтю. Влажный хруст перелома был до боли знаком Джокеру. Не снижая скорости, Шепард врезала бандита лицом в металлический трубопровод блока, и его крик боли с громким треском оборвался. Он мешком свалился на пол и остался лежать неподвижно.
— Ше... Шепард! — просипел Джин, сползая на пол. — Ещё... ещё противник!
Она подхватила дробовик:
— В укрытие! — рявкнула капитан, подталкивая Джокера к стойке металлических слитков.
И, развернувшись, она несколько раз выстрелила в указанном капралом направлении, откуда тут же донеслись крики. Джокер мельком увидел мельтешащие силуэты в тени перерабатывающего блока, и в следующее мгновение раздался стрекот пулеметной очереди. Дробный стук отражался от стен и слитков. Джокер забился в угол, желая стать как можно меньше и незаметнее.
Шепард спряталась рядом за соседней стойкой. Джокер заметил, как она потянулась рукой назад и нащупала свисающий от затылка вдоль шеи кабель, чтобы быстро закрепить усилитель в гнезде импланта. Не прекращаясь, продолжали греметь выстрелы. Шепард взмахнула рукой в быстром, похоже тщательно отработанном жесте, и её тело окутало извивающееся синее искажение. Не колеблясь ни секунды, она бросилась из-за угла прямо навстречу противнику.
Джокеру это показалось полнейшим безумием.
В тот же момент в помещение ворвался Аленко, охваченным сиянием собственного биотического барьера. Он резко остановился, твердо упершись ногами в пол, и взмахнул вверх правой рукой. Джокер расслышал несколько тревожных криков. Лейтенант быстро огляделся и заметил его.
— Джокер! Что... — он резко замолчал; его глаза слегка расширились. — О нет...
Теннисон вошел следом за Аленко, прицеливаясь из мощной штурмовой винтовки. Джокер выглянул из-за угла, только что посмотреть, как адмирал точными контролируемыми очередями валит бандитов, даже если те пытаются спрятаться за укрытием. Один умер прямо во время перебежки — у него отказали ноги, но сила инерции понесла тело вперед, и оно врезалось в стойку кирпичей из бумажного волокна, похоронившись под ним.
— Адмирал! Аптечка, срочно! — выкрикнул Аленко, направляясь к Джину.
Теннисон сбросил рюкзак с плеча и перекинул лейтенанту, затем подал знак Шепард. Она кивнула в ответ и исчезла за блоком переработки, держа дробовик наготове. Адмирал повторил её маневр, заходя в нападение с противоположной стороны.
Джокер прислонился к стойке слитков, парализованный увиденным. Торс Джина был сплошным месивом из ошметков; под ним растекалась лужа крови. Он дышал прерывистыми, болезненными выдохами; его лицо посерело. Аленко закрепил пистолет на поясе и сел на колени перед капралом. Он работал быстро. Лейтенант срезал разорванные остатки рубашки, вытащил микродермальный инжектор и всадил укол в шею Джина, отложил и достал аппликатор с медигелем. Из дальнего конца помещения раздались выстрелы.
Джокер удивился, насколько был спокоен Аленко, в то время, как его собственное сердце, казалось, стучало в ушах. Он говорил с Джином размеренным тоном, нанося медигель на раны капрала. Внешне он ничем не показал, что только что убрал назад выпавшую наружу длинную блестящую кишку, прежде чем стянуть края разорванной плоти и скрепить их.
Шепард с Теннисоном вернулись. Они остановились, не дойдя до остального отряда, и начали что-то обсуждать. Лицо Шепард становилось всё злее, когда в процессе их обсуждение переросло в спор.
— Это приказ, капитан, — голос адмирала прогремел на всё помещение, заглушив грохот машин.
На бесстрастном лице Аленко что-то промелькнуло, и он бросил мимолетный взгляд на Шепард. Отвернувшись, лейтенант снова взял инжектор, вставил ещё одну капсулу и ввел содержимое в руку капрала. Дыхание Джина выровнялось, но было по-прежнему слабым. Джокер до сих пор с трудом осознавал, что с такими поражениями капрал находится в сознании и наблюдает за ними остекленевшими глазами.
Теннисон подошел к Джину, опустился на колено и осмотрел его страшные раны. Они с Аленко обменялись взглядами, и лейтенант что-то сказал ему, но Джокер не расслышал слов.
— Жалкие ублюдки, — прорычал Теннисон.
— Грёбанные политики... — иронично прохрипел Джин.
— Они перестали быть политиками, когда стали убийцами! — отрезал адмирал. — Лейтенант, помоги мне. Надо перенести его на открытое пространство.
Вместе двое морпехов осторожно подняли Джина с пола и отнесли в самый дальний конец помещения, в угол позади блока. Джокер поплелся следом, по пути заметив распахнутые двери грузового лифта у дальней стены. Шепард с каменным выражением лица замыкала шествие. Теннисон с Аленко посадили капрала наземь, под потоки теплого воздуха, поступающих с верха машины. Шепард подошла и присела рядом.
— Боюсь, тебе придется отсидеться здесь, капрал, — сказал Теннисон. — Но я собираюсь положить этой шайке конец раз и навсегда, — он сбросил куртку, скомкал её и подложил ему под голову.
Джин слабо усмехнулся:
— Задайте им и за меня, сэр.
— И не раз, — мрачно ответил адмирал, взял Джина за руку и крепко сжал. — Держись, Сун.
— ... это приказ?
— Ты чертовски прав, сынок.
— Кто-то же должен с ним остаться... — выпалил Джокер.
— Да, — встал на ноги Теннисон. — Лейтенант, отдай ему пистолет. Возьмешь первый попавшийся по дороге.
Аленко посмотрел на свои окровавленные руки и вытер их о брюки. Его лицо исказилось от скорби. Он снял с пояса пистолет и протянул его Джокеру, зажав рукоять большим и указательным пальцами.
— Вот спасибо, — не преминул сострить Джокер, принимая оружие. Внутри всё сжалось от ужаса.
Шепард положила руку Джину на плечо, что-то тихо сказала и встала на ноги.
— Не лезь на рожон, — предупредила она Джокера. — Надеюсь, мы разберемся быстро, — и смерила адмирала непреклонным взглядом.
— Мы поднимемся наверх на грузовом лифте, — сказал Теннисон, возясь со своей штурмовой винтовкой. — Вероятнее всего, окажемся у «Лойхттурма» прямо на пороге. Моро, мы выйдем на связь, когда всё зачистим, но до того — храним радиомолчание.
— Сэр, — больше сказать было нечего.
Теннисон ободряюще отсалютовал Джину и, повернувшись, направился в сторону лифта. Шепард последовала за ним. Аленко задержался на мгновение, бросив быстрый взгляд на Джина, затем — на Джокера.
— Удачи, — прошептал Джокер.
Аленко коротко кивнул, и на его лице промелькнуло сожаление. В следующее мгновение он поспешил за остальными.
Джокер наблюдал за их уходом. Он прислонился к стене и осторожно присел на пол, поморщившись, когда фиксаторы задели кровоточащие мозоли на ногах.
— Прости, что тебе пришлось остаться на охране шлюпки, — пробормотал Джин.
— Я уже привык, — проворчал Джокер, вертя пистолет в руках. — В бою от меня будет мало толку.
Джин указал на дуло:
— Смотри, этим концом тыкаешь в того, кого хочешь прогнать.
Джокер едва сдержался, чтобы не накричать на раненного:
— Ты хоть когда-нибудь бываешь серьезным? — вспылил он.
— Ещё чего. А ты?
— Ха-ха. А я-то думал, Шепард немного крышей поехавшая, но вы, N7, кажется, все немного того.
— N5.
— А, один хрен, — отмахнулся Джокер. — Невелика разница.
Джин слегка пожал плечами:
— Собери вместе группу склонных к насилию, но весьма одаренных людей, посели их в казармы размером с микрочип и сделай так, чтобы они стерли свои задницы до костей... И ты потом удивляешься, что N немного со странностями?
Джокер почесал подбородок:
— Ты выживаешь либо умираешь, так?
— В общем контексте, — на лице капрала засияла легкая улыбка. — Мне кажется, ты бы отлично туда вписался.
Джокер совсем неизящно фыркнул.
— Тебя ведь втянули в это дело не ради укрепления здоровья, — мягко заметил Джин. — Шепард сказала, что она взяла тебя с собой, потому что ты мастер замечать детали, которые другие упускают из виду.
— Она могла бы... не знаю, предупредить меня, что ли.
— О чём? Мы даже не были уверены, что они решат действовать прошлой ночью, и точно не... чёрт возьми, никто не предполагал, что всё обернется именно так. Мы просто составляем план по ходу дела... и стараемся сделать всё от нас зависящее.
Джокер посмотрел на окровавленный торс капрала:
— Не напрасно ли всё это?
Джин снова слегка пожал плечами:
— «Цербер»... не играет по-честному. Но Шепард думает, что ты справишься. Потому что список людей, которых ты знаешь... и которым ты можешь доверять, очень и очень короткий.
Джокер открыл было рот, но тут же его закрыл.
— Я очень надеюсь, что вы на «Нормандии» позаботитесь о Шепард... — Джин на мгновение замолчал, — потому что сама о себе она мало заботится.
Дыхание капрала было всё ещё слабым и болезненным.
— Я заметил. Наверное, в тот момент, когда вытаскивал её из взрывающегося вулкана. А если послушать Аленко, так вообще можно решить, что с самосохранением у неё всё очень плохо...
— Не знаю... Не думаю, что она стремиться умереть. Мне кажется, она просто всегда по умолчанию ставит себя... в конце списка приоритетов, в любой ситуации.
— Это довольно глупо.
— Уверен... все твои эмоциональные заскоки имеют под собой идеальное логическое объяснение.
— Естественно, имеют, — Джокер пристально уставился на свои ногти. — Я не беспокою их, а они не портят мне жизнь.
Джин слабо усмехнулся, и его лицо на мгновение исказила гримаса боли. Он судорожно вздохнул:
— Хотел бы я оказаться тогда... на Цитадели, — наконец выдавил он.
— Нет, не хотел бы. Это был пиздец межгалактического масштаба.
— Да ладно тебе... всего лишь «сражение с многочисленными боевыми потерями».
Джокер закатил глаза:
— Также воодушевляет как «отступательный маневр».
— Но зато это был... чистый бой, с врагом на передовой. Здесь этого... не хватает. Должно быть что-то...
Джокер нахмурился: некие интонации в голосе Джина подсказывали ему, что капрал скорее хотел бы сейчас выслушать историю, чем рассуждать о несбывшемся. Он не считал себя хорошим повествователем. Как он сможет оправдать то, что случилось? Сможет ли он снова так летать? Он не знал ответов. Настоящая ирония заключалась в том, что он думал, что сможет описать всё случившееся простыми словами. Но он всё равно старался. Старался найти смысл в рассыпанных и разрозненных событиях и впечатлениях — всех звеньев одной цепи.
Пока Альянс собирал флот, по каналам связи пронеслась весть о том, что огромная армада гетов движется на Цитадель, возглавляемая невероятных размеров чёрным дредноутом. Затем случилось то, чего никогда не видели за всю историю правления Совета. Отключились ретрансляторы.
Никто, кроме адмирала Хакета и экипажа «Нормандии», не имел ни малейшего представления, что происходит. Все лишь точно знали, что Шепард находится далеко на Илосе, сражается с Сареном, пытаясь сразить его план насчет мистического Канала. В течение долгих минут сосредоточенные силы Альянса просто висели в космосе, в тысячах световых лет от атакованной станции.
Затем — откуда ни возьмись — Шепард. На узконаправленной трансмиссии прямо с Цитадели.
Тогда не было времени спрашивать, как ей это удалось. Джокер помнил, как чувство предвкушения достигло своего апогея, когда флот сконцентрировал все силы перед вновь пробудившимся ретранслятором. Всем занять боевые посты. Отключить системы искусственной гравитации для снижения тепловыделения. Лазерный турели П.О.И.С.К. в боевой режим. Кинетические щиты на полную мощность. Подготовка прошла четко как по учебникам... а потом всё полетело к чертям. Флот Альянса вывалился из ретранслятора в полном беспорядке и прямо в эпицентр ожесточенной битвы.
Военные учения объединенных флотов, состоявшиеся девять месяцев назад, показались им незначительной стычкой — по сравнению с адом, в котором они оказались. Прямо перед «Нормандией» турианский фрегат с отказавшими двигателями врезался в ККА «Фермопила». Оба корабля разорвало на части, а среди вспышек воспламенившегося топлива и атмосферы можно было увидеть крошечные гуманоидные фигуры. Они разлетались в разные стороны и замерзали в вакууме. Все каналы связи были перегружены какофонией голосов инопланетян. Сквозь них звенел голос адмирала Хакета, выкрикивавшего коды турианской системы опознавания и целеуказания по кораблям противника.
Геты словно рой насекомых облепили «Путь предназначения». А вдали, на главной башне, черной злокачественной опухолью висел Властелин. С каждым взмахом его щупалец в глубь туманности срывались яркие лучи, уничтожая каждый корабль, попавший под их удар. Отчаянные крики эхом разносились по каналам связи прежде, чем резко обрывались вместе с взорвавшимся кораблем. Абляционная обшивка начисто сгорала под ужасающими атаками Жнеца.
Джокер свёл всё к абстракции, представив окружавшее его поле боя облаком пятен, через которое он пилотировал «Нормандию». Он должен был. Не было времени для иных рассуждений. Не было времени отслеживать, как сигналы кораблей окрашиваются в красный, предупреждая о фатальных повреждениях; как сигналы истребителей один за другим исчезают с радаров. Джокер был сосредоточен на постоянном обмене данными с Прессли и его стрелками, ведя «Нормандию» сквозь хаос из снующих дезинтегрирующих торпед, снарядов ускорителей массы и летающих обломков. Брызги перегретых капель натрия веером следовали за судами, когда они пытались высвободить накопившееся во время боя тепло в процессе маневров уклонения.
У него не было времени, чтобы обратить внимание на тот факт, что четыре человека из его выпускного класса находились на борту ККА «Кейптаун», когда его антипротонное защитное поле получило критические повреждения. Остатков крейсера едва хватило, чтобы переправить на Арктур для изучения.
У него не было времени, что подивиться, насколько удивительное зрелище представляла собой Цитадель. Огромная станция раскрывала свои рукава будто цветок на солнце. Если бы он только видел, как флагман Хакета, дредноут «Эверест», открыл огонь из всех орудий. Дредноуты задумывались в основном как средство устрашения друг друга и внешних сил противника. Представлял ли себе адмирал, что доживет до того дня, когда отдаст приказ стрелять на поражение?
Позже Джокер узнал, что Властелин поразил турианский дредноут, и, мигая ходовыми огнями, ведущий корабль пал, с рассеченным пополам корпусом. Выжившие провели два дня в полнейшей темноте, в спасательных капсулах или за запечатанными переборками судна, прежде чем их нашли и спасли.
Большинство из них. Некоторые всё ещё оставались там, среди обломков; радиус их дрейфа расширялся, и их уносило всё дальше от станции, словно круги на воде. Замерзшие тела разбросает по галактике, по которой они будут путешествовать вечно. Интересно, подумал Джокер, если бы в космосе, как в любимом археологами тысячелетнем иле, дрейфовать на протяжении пятидесяти тысяч лет, можно ли «выплыть» на следы последнего боя протеан?
Сложно представить, каково же пришлось адмиралу Хакету. Его флот разрывали на части беспощадные сверхмощные лазеры, и он должен был сделать выбор — продолжать сражаться или отступать. В тот момент никто, кроме команды Шепард, даже не предполагал, какими чудовищными последствиями обернулось бы его решение оставить станцию Властелину. Последствиями, значение которых и по сегодняшний день мало кто осознавал.
Затем Властелин содрогнулся. Многие пытались приписать это себе в заслугу. Однако Джокер точно знал из рассказа Аленко, что именно в тот самый момент, в Башне, светящийся аватар Жнеца пал под сплоченным огнем десантной команды. В это же время, на мостике, Джокер изменил курс «Нормандии» и, уклоняясь от огромных обломков турианского крейсера, выстрелил из главного орудия по Властелину.
Ничто и никогда не сравнится с тем чувством, что расцвело в его груди, когда концентрированная масса обедненного урана врезалась в Жнеца, вырывая из его корпуса куски иссиня-черного металла.
Новости быстро разнеслись по каналам связи — непробиваемые щиты Властелина вышли из строя. В то мгновение, казалось, что сама пустота космоса сотряслась от триумфального рёва. Потрепанные силы союзников Цитадели разрушительной волной обрушили сконцентрированный огонь на поверженном левиафане. «Волчья стая» фрегатов Альянса выпустила «дротики», и Властелина накрыла волна взрывов искаженной темной энергии. И в довершение к этим жалящим укусам, «Путь предназначения» и «Эверест» открыли огонь из главных орудий, безжалостно разнося огромного Жнеца в клочья.
Когда Властелин был уничтожен — его конечности оторвались от тела, а корпус распался на части, Джокер вспомнил произнесенные им слова. Каждый из нас — нация. Уже позже казалось странным размышлять, что он приложил руку к уничтожению существа, пережившего звезды, разума такой широты, что сравнивал себя с миллиардами органических индивидуумов. Но тогда Джокер ничего не чувствовал. Только небольшое удовлетворение от свершившейся мести. Мести за смерть одного-единственного незначительного органика. Джокер не гордился этим чувством. Как и не гордился таившейся в темных закоулках сознания мрачной мыслью, что он только что отомстил всем задирам и скептикам, когда-то насмехавшихся над ним и над его мечтой летать. Той частью себя, что свернулась в темноте, терзаемая чувством вины выжившего.
Я сделал вас всех.
Примерно в середине своего бессвязного рассказа Джокер замолчал на полуслове. По его спине пробежал холодок, когда он взглянул на Джина. Казалось, тишина нарастала, поглощая даже грохот блока переработки. Прошла минута, за ней — вторая, а Джокер просто смотрел. Он искал признаки жизни, но в тот момент уже прекрасно понимал, что капрал стал другим. Джин был совершенно спокоен, каким не может быть ни одно живое существо. Мягкий, привлекательный, многословный — этот человек исчез, оставив после себя лишь тело. Манекен. Сломанный двигатель, застывший в бетоне. Джокер почувствовал, как тело налилось свинцом, а горло пересохло.
Посторонний звук привлек его внимание. Служебный робот с оранжевыми полосами вкатился в помещение через дверь и проложил аккуратный курс через разбросанные тела; его массивные колеса прокатились по лужам крови, оставляя за собой на полу длинные багряные разводы. Робот приблизился к стойке пластиковых слитков и, используя мощные захваты, зацепился ими за верхний, закатив его внутрь своего бункера.
Джокер молча в оцепенении наблюдал, как машина собирает с собой побольше слитков, укладывая их крест-накрест себе на спину.
Внезапно он уловил слабый звук со стороны лифта. Встревожившись, он схватил пистолет и, поднявшись, зашаркал прочь от тела Джина. Джокер тихо проклинал свою неспособность передвигаться с нормальной скоростью и забился в щель между продолговатой трубой и грудой металлолома. Над головой раздался скрежет, когда машина выплюнула спрессованный блок и транспортировала его в хранилище, для охлаждения, омывая в процессе теплыми струями.
Сердце Джокера упало, когда в поле его зрения появились два человека — мужчина и женщина в темной гражданской одежде модного покроя. Оба были вооружены короткоствольными пистолетами-пулеметами. Хотя ПП и не могли сравниться с пробивной мощью штурмовой винтовки, но имели высокий уровень скорострельности. А пистолет женщины, к тому же, был оснащен пусковой гранатометной установкой.
Они прошли мимо укрытия Джокера и приблизились к телу Джина, общаясь друг с другом на кантонском диалекте. Переводчик Джокера был отключен, но он уловил несколько слов, явно не лестного содержания. Женщина присела на колени и повернула голову Джина, осматривая его затылок. Из-за коротких рукавов рубашки, было видно, что руки мужчины покрывали росписи разноцветных татуировок, выполненных электролюминесцентными чернилами. Синелицый китайский демон над его локтем злобно смотрел прямо на Джокера, следя за ним сверкающими глазами, пока бандит теребил своё оружие.
Ужасающая реальность накрыла его простым осознанием. У Джокера не было укрытия. Двое бандитов прошли мимо, но стоит им обернуться — и они его увидят. Отчасти он был удивлен, что его до сих пор не обнаружили. Его бешено колотящееся сердце стучало так громко, что заглушало грохот блока переработки.
«Китайский демон» что-то сказал, и женщина рассмеялась в ответ. Она встала на ноги, «удостоив» тело лишь пренебрежительный пинком. Джокер снял пистолет с предохранителя, и бесшумные сервоприводы активировали боевой режим. Ладонь заскользила по гладкой рукояти, когда он вскинул пистолет. Время замедлилось. Знакомое ощущение, которое он иногда испытывал за штурвалом корабля. Мужчина начал поворачиваться, и Джокер понял, что времени на раздумья у него нет. Иногда бой выигрывает тот, кто просто стреляет первым.
«Китайский демон» так и не увидел его. Две пули пробили его череп, скрывшись в тёмной шевелюре; его позвоночник сотрясла судорога. Женщина стала поворачиваться, вскинув свой пистолет. Её глаза были широко распахнуты. Джокер перевел прицел на неё, но в спешке отвел его слишком далеко, и первый выстрел ушел в стену. Пистолет-пулемет в ответ устрашающе застрекотал.
Слабые ноги спасли Джокеру жизнь. У женщины были хорошие рефлексы, но она предполагала, что противник будет стоять, а не зажиматься в угол, согнувшись в три погибели. Автоматическая очередь с громоподобным треском забарабанила по машине прямо над головой Джокера. Перепугавшись до жути, он отказался от чистого, но трудного выстрела в лоб, перевел прицел на её туловище и стал стрелять так быстро, насколько позволял внутренний механизм оружия.
Пистолет зашипел и дернулся; створки его радиатора раскрылись по бокам. Джокер ещё несколько раз нажал на спусковой крючок прежде, чем осознал, что происходит. Тело «китайского демона» с глухим стуком свалилось на пол. Женщина покачнулась, уставившись на него в безмолвном удивлении. Она попыталась снова поднять пистолет, но руки её больше не слушались. Она сделала пару шагов и рухнула как подкошенная; её рот открывался и закрывался как у выброшенной из воды рыбы.
Внезапно из-за угла появился служебный робот, и Джокер снова едва не подорвался. Машина резко остановилась, и из недр её корпуса донесся механический голос: «Прошу прощения. Пожалуйста, освободите дорогу» — сначала на кантонском, затем на китайском и на английском языках.
Робот терпеливо ждал. Женщина, лежащая на его пути, в мучениях сделала свой последний вздох и с клокотанием в горле умерла. Механический голос повторил свой запрос.
— Да уйди ты! — рявкнул Джокер, взмахнув исходящим паром пистолетом.
Это было так глупо, но робот, видимо, понял его. Не сказав больше ни слова, он перестроил курс, повернулся на месте и исчез за тем же углом, из-за которого появился. Джокер выполз из укрытия и, прислонившись к стене блока, встал на ноги. Его колотило от переизбытка адреналина. Он остановился и посмотрел на три мертвых тела на полу.
— Мне ж-жаль, — пробормотал он.
Джокер не знал, что ещё стоит сделать или сказать. Ему просто хотелось оказаться подальше отсюда. Он поковылял вдоль машинерии, пока не заметил всё ещё открытые двери грузового лифта. Присев на выступавший опорный кронштейн, Джокер уставился на них; его мысли беспорядочно метались, но он пытался осмыслить происходящее.
Повеяло холодом. А если Шепард и остальные погибли? Это казалось абсурдным, просто невозможным, что кто-то сможет достать её, но эта мысль не давала ему покоя. Они были без бронекостюмов и, скорее всего, противник превосходил их числом. Ведь порой никакие выдающиеся навыки не способны выручить тебя из беды, если обстоятельства изначально складываются против. Мгновение спустя, эта мысль переросла во что-то совершенно новое. Он всегда добивался от своего командира права летать так, как он считал нужным, и до сих пор честно оправдывал каждый дюйм вверенного ему доверия. От осознания, что Шепард, награжденная орденами коммандос, видела в нем не просто острого на язык шофера, но человека, способного на что-то большее, слегка закружилась голова.
Шепард думает, что ты справишься.
Джокер почувствовал укол зависти к служебному роботу. Его угловатое тело отлично подходило для выполнения поставленной перед ним странной задачи. У него не было исхудавших придатков и или иных недостатков. Безмозглая машина никогда не испытывала сомнений, никогда не задавалась вопросом, что ей делать со своей жизнью.
Джокер вздохнул и опустил взгляд на пистолет; его руки всё ещё дрожали от пережитого шока. Створки радиатора спрятались в корпус, и оружие снова активировалось в боевой режим.
— Не знаю, смотришь ли ты, Эш, — кисло протянул Джокер, осматривая помещение, — но... если смотришь, то, поди, ржешь надо мной до упаду.