[naturaldisaster]

Название: ***
Автор:  naturaldisaster
Категория: Mass Effect 3
Рейтинг: G
Персонажи и пейринги: fem!Shepard
Жанр:стихотворение
Размер: 201 слово
От автора: Аффтар еще не готов, но уже оплакивает Шепард и её дальнейшую судьбу. Поэтому ради своего обещания устроить ей собственный рай с блекджеком и шлюхами родил это.
Статус: закончен

Встала из мрака с перстами златыми богиня,
Красные волосы в косу причесаны ловко,
Туфельки легкие, платьице белое – мило.
Это богиня, а не побирушка-воровка.

Это богиня, она покарала неправых,
Оторвалась от земли, и ко звездам рукой прикоснулась.
Ну а теперь каждый день изо тьмы величаво
С солнцем встает. И сейчас она снова проснулась.

Смотрит она на людей, что тогда защитила.
Смотрит и знает, что там её все еще любят.
Всех виноватых и глупых давно уж простила,
Ведь не со зла те себя и друзей своих губят.

Смотрит богиня на мир, как всегда – улыбаясь,
Зная, любимые явятся к ней кто сейчас, а кто позже.
Кто-то забыл, по земле своей долго скитаясь,
Ну да не страшно. Тогда они были моложе.

Это не страшно, богиня дождется любимых,
Не поторопит их мыслью, присутствием, взглядом.
Нежно любимых и ею самою хранимых
Она дождется, чтоб снова быть с милыми рядом.

Долго ли ждать и когда будет новая встреча –
Так ли то важно, когда все любимые живы?
Пусть проживут безмятежно, пусть будет им легче,
Вплоть до тех пор, пока их не примут могилы.

Встает из мрака богиня с златыми перстами,
Красные волосы в косу одну заплетая,
На мир покинутый смотрит и шепчет: «Устали?
Еще немного…» и открывает дверь рая.

@темы: Poetry, Фанфик закончен, фем!Шепард, Mass Effect, G, Фанфикшен

---

При более благоприятных обстоятельствах

[Plushencia]

Название:При более благоприятных обстоятельствах
Оригинальное название:Under Better Circumstances
Автор:xREBEL666x
Переводчик:  Plushencia
Ссылка на оригинал:xrebel666x.deviantart.com/art/Under-Better-Circ...?
Страница автора на fanfiction.net www.fanfiction.net/~rebel666
Разрешение на перевод:Получено
Категория:Mass Effect 3
Рейтинг:PG-13
Персонажи и пейринги:фемШеп/Вега, герои МЕ3
Жанр:Het
Размер:Макси
Аннотация:Фик, описывающий отношения Невады Шепард и Веги.
От автора: Перед вами история Капитана Невады Шепард, предыстория-скиталец/герой войны/солдат. Она появилась в моей голове сразу после прочтения Mass Effect: Conviction про Джеймса Вегу.
Статус: в работе
Статус перевода: в работе

Глава 1. Совпадение

Перед вами история Капитана Невады Шепард, предыстория-скиталец/герой войны/солдат. Она появилась в моей голове сразу после прочтения Mass Effect: Conviction про Джеймса Вегу.
P.S. Vega's Nevada... get it. XD *

Примечание переводчика:

*Игра слов, т.к. Невада-один из штатов в США, а Лас-Вегас-его самый большой город.
Я влюбилась в этот фанфик и все-таки решилась сделать перевод, стараясь сохранить авторские мысли, при этом делая их ближе и понятней для русского читателя.
P.S. Вега часто использует в речи испанские слова, я оставила их в тексте, ибо это добавляет очарования

— Ты отправляешься со мной на Землю. Немедленно, - скомандовал адмирал Андерсон, одетый в форму Альянса, уверенной походкой направляясь в сторону доков. С сопровождением, идущим следом, он невероятно выделялся среди толпы выродков, заполонивших Омегу. Высокий мускулистый солдат с кровью, стекающей с раны на голове, шагал рядом.
— Забудьте об этом. Мне там делать нечего, - ответил лейтенант Джеймс Вега.
— У меня есть для тебя кое-что. Кое-что, чего у тебя еще не было.
— Просто бросьте меня на гауптвахту и покончим с этим!
— Ты близок к истине, лейтенант, - бросил Андерсон, заходя в шлюзовый отсек SR-2. - Только ты будешь стеречь гауптвахту.

Вега следовал за Андерсоном на борт и тут же был очарован интерьером «Нормандии». До него доходили слухи о легендарном корабле, но Джеймс никогда не думал, что однажды сам пройдется по его коридорам. Эмблемы Альянса, покрывающие стены судна, лишь напоминали о том, что оно было реквизировано у другой организации.

— Думаю, ты знаешь, о ком идет речь, - Андерсон остановился у дверей и предложил лейтенанту войти.
Внутри помещения он увидел женщину, облаченную в черную броню. На ее правой руке была характерная красная полоса, а на груди- логотип N7.
— Капитан.. Шепард?

Шепард сидела ссутулившись, сложив скованные руки на коленях. Ее волнистые каштановые волосы были собраны в хвост и переброшены на одну сторону. Она безучастно смотрела на свои наручники, но вскоре перевела пронзительный взгляд светло-карих глаз на гостя.

— Значит, ты тот, кого Андерсон приставил охранять меня? - спросила Шепард, подняв бровь.
— Пожалуй, так, мэм.
— Прошу, не называй меня «мэм», - она быстро отвела взгяд, - начинаю чувствовать себя старухой.
— Хорошо, капитан.
— Наверное, и так меня не стоит называть... Не знаю, как долго буду носить это звание.
— Ладно, Шепард.
— Теперь это звучит привычней, - девушка хмыкнула себе под нос. - С тем, сколько народу обращается ко мне по фамилии, интересно, знает ли хоть кто-то мое имя.
— Невада.

Этим Вега мгновенно снова привлек к себе ее внимание. С блеском в глазах, она улыбнулась.

— Что ж, это довольно редкое удовольствие. Я не ожидала, чтобы кто-то, с кем я только познакомилась, знал бы обо мне хоть что-то, особенно имя.
— Я знаю больше, чем Вы думаете.
— Скорее всего, из прессы.
— Нет, у меня есть куча причин уважать Вас. По мне так, Вы-настоящий герой, так что я позволил себе поискать кое-какую информацию.
— Пфф, да какой я герой, - она подняла скованные руки и указала на наручники. - Могу я узнать твое имя?
— Лейтенант Вега. Можете называть меня Джеймс.
— Ну, Джеймс, я-то знаю, почему я здесь, а Андерсон сказал, почему забирает тебя прямо из сердца Омеги?
— Вероятно, для набора опыта, - солдат скрестил руки на груди и прислонился к дверному косяку.
— Значит, кровь на твоем лице тут ни при чем?
— Это, - Вега провел рукой по красной дорожке на лбу, вытирая ее, - это ничего.
— Да ну?
— У меня возникли разногласия с парочкой батарианцев.
— Нехилые, должно быть, разногласия... Конечно, этого следовало ожидать. С самого начала они ждали повод, чтобы докопаться до нас.
— Как триста тысяч смертей, например?
— Какое совпадение. Я здесь как раз из-за этого, - ответила Шепард с ноткой отчаяния в голосе.
— Что именно произошло?
— Я не хочу говорить об этом, - бросила девушка, снова глядя на свои руки. Она попыталась разорвать наручники, конечно, безуспешно и издала тяжелый вздох. - Черт... Я одна против целого мира...

В комнате повисло оглушающее молчание. Вега стоял абсолютно неподвижно, не зная, как реагировать. После всего, что он прочитал о ней, было просто невозможно поверить, чтобы великая Капитан Шепард могла проявлять признаки отчаяния. Ее описывали как бессмертного героя, но она была человеком... смертной, на чью долю выпало слишком многое.

— Джеймс, - Нев заглянула ему в глаза, - Андерсон почти ничего не говорил о тебе, но упомянул об инциденте на Фэл Прайм. Можешь рассказать мне об этом?
— При всем уважении, пожалуй, нет.
— Я поделюсь своим прошлым, если ты поделишься своим.
— Пожалуй, нет.
— Как хочешь, - буркнула Шепард, упершись локтями в колени. Отказав Капитану, Вега почувствовал себя неуютно. Было в ней что-то, вызывающее доверие.
— Может, в следующий раз расскажу, - дружелюбно предложил Джеймс, опустив руки.
— Надеюсь, это произойдет при более благоприятных обстоятельствах, - хмыкнула девушка. - Знаю, что по протоколу я обязана быть в наручниках, но, по-моему, это лишнее. Я тут добровольно.

Лейтенант занял место напротив Шепард. Взяв ее руки в свои, он стал рассматривать наручники-самые крепкие и надежные из всех существующих, выкованные из лучшего металла. Невада смущенно подалась назад, переводя пристальный взгляд с широких рук молодого человека на его глаза. Она не могла понять, пытался ли Джеймс просто повнимательней рассмотреть сталь, сжимающую ее запястья или это было просто проявление доброты. Шепард осторожно переплела его пальцы со своими, ожидая, что лейтенант одернет руки... Но он не отпускал.

— Это долгая история, - пробормотала Невада, прикрыв глаза.
— Ты о чем? - растерянно спросил Вега.
— Почему я взорвала ретранслятор...
— У нас есть пара часов, до того, как мы достигнем Земли.
— Этого более чем достаточно, - улыбнулась Шепард.

Глава 2. Поздний гость.

Мне показалось, что истории Шеп и Веги не хватает романтики... События главы происходят в период между Conviction и началом МЕ3 и являются ключом к тому, что будет происходить дальше. ^_^

Огни следственного изолятора потускнели, в залах наступила тишина. В здании осталось лишь несколько солдат Альянса и Шепард. Запертой в своей комнате, ей ничего не оставалось, кроме как терпеливо ждать наступления утра. Каждую ночь тишина преследовала ее, пытаясь лишить рассудка. Чем дольше Невада ждала суда, тем больше изоляция влияла на нее - она была заключенной в пустой клетке, где ее донимали воспоминания. Лежа на кровати, она мечтала оказаться на жестком матрасе в своей каюте на «Нормандии», пусть спать там неудобно, но это ее место. Шепард стала капитаном, оставшимся без заданий, без команды и без корабля. Даже теперь, лишившись звания, она не могла перестроиться и не думать об этом, потому что протокол слишком долго был частью ее жизни. И никакие мягкие подушки и теплые одеяла не могли сделать заключение комфортным.

— Я скучаю по своей кровати... Я скучаю по своей команде... Я скучаю по «Нормандии»... Я скучаю по сражениям... Я скучаю... по возможности быть собой, - вслух призналась девушка, зная, что ее никто не услышит.

Повернувшись на бок, она оглядела свою темную комнату. За окном слабо мерцал снег, отражаясь в свете огней штаб-квартиры Альянса и пряча все вокруг под белым покрывалом. В углу комнаты виднелся силуэт сосны, украшенной мишурой. Невада не отмечала праздники, но руководство настояло на наличии деревца в ее комнате... Говорили, что это для поддержания боевого духа. Это был просто безжизненный кусок пластмассы, но Шепард была готова поклясться, что он умолял ее зажечь лампочки. А может, это просто атмосфера сезона так влияла на нее.

Шепард перевернулась на спину и уставилась на потолок, считая отверстия, рассыпанные по облицовке.

— Еще одна беспокойная ночь, - вздохнула Шепард. - Еще одна...

Ее прервал слабый стук в дверь. Мгновенно поднявшись, она сфокусировалась на входе в комнату. Дальше последовал щелкающий звук, говорящий о том, что дверь отпирается. Сердце Шепард забилось быстрей, ожидая худшего. У нее было достаточно врагов, желавших ее смерти... Особенно сейчас, когда она не вооружена, а охрана минимальна из-за праздников. Спустя мгновение дверь открылась, впуская в помещение свет и рослого парня, держащего в руке здоровую бутылку текилы. Лейтенант Вега спокойно закрыл дверь и обратил все свое внимание на женщину, сонно глядящую на него.

— Feliz Navidad, капитан... Подумал, что тебе не помешает компания, - улыбнулся он искренне.
— Ты знаешь, что тебя не должно быть здесь, Джеймс. Особенно, с этой бутылкой, - проворчала Невада, выпутываясь из одеяла и опуская ноги на пол.
— Я и капитаном тебя называть не должен, но до сих пор зову.
— У тебя будут неприятности, если кто-то узнает.
— Никто не узнает. Там сторожат пара моих compadres, так что до рассвета мы сами себе предоставлены, - добавил Вега, подходя к праздничному дереву, чтобы зажечь лампочки. Их цветное мерцание придало комнате какую-то особую атмосферу и жизнерадостность. Лейтенант взял два бокала со стойки и поставил их рядом с текилой на тумбочке. Отодвинув стул от письменного стола, стоявшего неподалеку, он опустил его рядом с кроватью и сел. - К тому же, никто не должен встречать Рождество в одиночестве.
— А что если мне так нравится? - спросила Невада, пытаясь осмыслить его поздний визит.
— Никто не любит одиночество... И ты тоже, Шепард.... Особенно в праздник.
— Откуда тебе знать?
— Думаю, я успел достаточно узнать тебя, - он улыбнулся, вспоминая время, проведенное с их первой встречи на Омеге.
— Ладно, а что, если я не люблю праздновать Рождество? - отвела глаза девушка.
— Почему же?
— Это отвлекает, служба всегда на первом месте, - уверенно ответила Нев.
— Но сейчас-то ты не на службе, - бросил Джеймс, наполняя бокалы.
— Спасибо, что напомнил о моем «добровольном» списании в утиль, - хмыкнула Шепард. Ощущение наручников на запястьях снова всплыло в ее памяти.
— Как насчет... Мы отбросим всю эту хрень в сторону и просто выпьем? - предложил лейтенант , протягивая ей наполненный стакан.
— С этим я справлюсь, - Шепард приняла бокал и подняла его. - Твое здоровье.
— Salud, - промурлыкал Вега со своим испанским акцентом.

Обжигающая текила обострила все чувства Шепард. Это была ее первая выпивка с момента ареста. Девушка смотрела на пустой бокал, чувствуя тепло, распространяющееся по венам.

— Почему ты думаешь, что я одинока? - поинтересовалась Невада.
— На людях ты хорошо держишься, но я вижу сквозь этот панцирь и знаю, что ты скрываешь. Не пытайся обмануть меня.
— Может, ты и видишь, лейтенант. А может, я и тебя одурачила, - усмехнулась Шепард. - Но считай, что я заинтригована, так что продолжай...
— Ну, тебе нечем заняться, пока меня здесь нет. Я вижу, как тебе не хватает компании, каждый раз когда переступаю порог. Все просто и ясно - ты несчастна здесь.
— Конечно, я несчастна. Меня держат в клетке, - огрызнулась Невада, а ее пальцы сильно сжали бутылку, пока она наполняла бокалы. - Они испытывают мое терпение.. и рассудок. Я под постоянной охраной и кажется, что они хотят свести меня с ума, хотят, чтобы я сломалась. И тогда у них появится уважительный повод принять меры.
— По крайней мере, у тебя есть я, чтобы составить компанию.
— Ты мне не нуж.., - она прервалась на полуслове, понимая, что говорит не то, что хочет сказать. Лейтенант терпеливо ждал, пока Шепард закончит фразу. Она сменила тон, пытаясь сакцентировать внимание на произносимых словах. - Ты мне не нужен, но.. я действительно благодарна тебе за время, что ты проводишь здесь. Это правда помогает.
— Знаешь, что еще помогает? - улыбнулся Джеймс, приподнявшись.
— Что? - спросила Нев, изогнув бровь.
— Выпивка, - он подтолкнул к ней бутылку. - И на этот раз выпей по-нормальному, а не крошечный глоточек.

Шепард без слов взяла бутылку, поднесла к губам и сделала три больших глотка текилы. Она не отводила глаз от лейтенанта, до тех пор, пока спиртное не перестало обжигать глотку, почти жалея об этом спонтанном действии.

— Вот это другое дело! - воскликнул искренне потрясенный Джеймс.
— Довольно давно я не ощущала этого, - честно призналась девушка, чувствуя эффекты алкоголя. - Прошлая моя попойка окончилась на полу.
— Сколько ты тогда выпила?
— Не помню. Последнее воспоминание об этом-бармен, наливающий мне ринкол.
— Ринкол? - Вега фыркнул так, что текила чуть не пошла носом. - Серьезно, Шепард? Ты ждешь, что я поверю в это? Ты, должно быть, loca.
— Я бы не стала тебе врать. Если хочешь, можем прямо сейчас это проверить, - губы девушки изогнулись, она намеревалась доказать, что сможет перепить его.
— Согласен. Сомневаюсь, что ты сможешь угнаться за мной. Ты, наверное, забыла, что я частенько напивался после инцидента на Фэл Прайм.
— А ты, наверное, забыл, что я умерла однажды.
— Ладно, в этом вопросе, пожалуй, ты победила, но я все равно собираюсь посмотреть, как ты свалишься под стол.
— Под стол, да? Так вот чего ты добивался все это время? - дразнилась Невада, ожидая реакции парня.
— Тебе придется постараться, чтобы вогнать меня в краску, - поднял голову солдат, оценивая намерения Шепард.
— Посмотрим, мистер Вега, - она улыбнулась. - В конце концов, ты принес мне подарок... Теперь я перед тобой в долгу.
— Ты ничего не должна.
— Нет, лейтенант. Эта мысль не будет давать мне покоя. Так, что же?
— Какие у меня варианты?
— Просто ради интереса.. Все, что твоей душе угодно, - она остановилась, поднеся стакан к губам. - В рамках регламента.
— Я бы хотел увидеть тебя в платье, - не задумываясь ответил Вега, после чего Шепард чуть не задохнулась, подавившись текилой.
— Ни за что, я чудовищно выгляжу в этих хренях. Я надела его однажды.. но больше-никогда. Удивляюсь, как до сих пор не сожгла его.
— Ну не знаю, Шепард. Думаю, ты будешь хорошо выглядеть в платье. Особенно в чем-то коротком, открывающем ноги.
— Вы флиртуете со мной, лейтенант?
— Я воспользуюсь аргументом в свою защиту и скажу, что это из-за текилы, - он улыбнулся, а затем сделал еще глоток.
— Хорошо, потому что это противоречит протоколу.
— Но на данный момент ты не капитан, - ответил Джеймс, напряженно ожидая, заметит ли она его ухаживания.
— Но ты до сих пор меня так называешь.
— Это потому что я тебя уважаю.
— Ну, пока ты не стал президентом какого-нибудь фан-клуба, пусть будет так. Мне хватило одного Конрада.
— Конрад? Старый дружок что ли?
— Нет-нет-нет.. Я бы скорее застрелилась. Вообще-то, - она усмехнулась, - я стреляла в него. Конрад Вернер был чокнутым одержимым фанатом. Пытаться брать с меня пример, чтобы сделать мир лучше — одно дело, а таскать такую же броню и создавать неприятности - совсем другое.
— Значит, ты стреляла в него?
— В ногу.. Ничего серьезного, просто надеялась заставить его впредь думать дважды.
— Напомни мне никогда не переходить тебе дорогу.
— Ты пересмотрел свое мнение относительно меня в платье?
— Нет, я останусь верен себе в этом вопросе.
— Смелость... Решительность.. Мне нравится это в мужчине, - Шепард прикусила губу.
— Вы флиртуете со мной, капитан? - Вега вернул девушке ее вопрос.
— Я воспользуюсь аргументом в свою защиту, - она повторила его фразу, передразнивая, - и скажу, что это из-за текилы.
— Так нечестно, Шепард, - надулся лейтенант, понимая, что потерял шанс на честный ответ. - Что дальше? Выстрелишь мне в колено, если подойду слишком близко?
— Нет, тебе далеко до Конрада, он ужасно раздражал. Надеюсь, что больше никогда его не увижу. Но, зная мою удачу, я наверняка столкнусь с ним снова.. И он наверняка вляпается в еще большие неприятности, пытаясь быть похожим на меня.
— Может, мне следует подумать над прозвищем для него, - пошутил парень, пододвидая бутылку к Неваде. Открывая крышку, она задумалась о его привычке давать людям прозвища. Каждый раз, сталкиваясь в коридоре с солдатами Альянса, он называл их странными именами.
— Что у тебя за любовь к прозвищам?
— Некоторым просто не подходят их имена, так что.. Я даю им новые.
— Что насчет меня? У меня есть прозвище?
— Я об этом я пока не думал.
— Ой, да ладно, Джеймс. У тебя есть прозвища для всех, кроме меня.. Придумай.

Он молча уставился на Неваду, концентрируя пьяный взор на каждой ее детали.

— Ты похожа на Лолу.
— Лола?
— Ага, у моего лучшего друга сестру звали Лола. Горячая штучка.. и крутая.
— Горячая и крутая, говоришь? Ты милый.. Так что это сойдет тебе с рук. Пока.
— Я могу придумать прозвище похуже.
— Да ну? Например?
— Если бы я действительно хотел достать тебя, то называл бы тебя Навидад.. потому что ты не любишь Рождество, а Навидад созвучно с Невадой. Навидад, - захихикал Вега, замечая созвучие этих двух слов.
— Смейся, солдат, - взглянула на него Шепард, сощурившись.
— Сама попросила. Ну, теперь ты подколи меня.
— У тебя прическа дурацкая.
— И это все, что ты смогла придумать?
— Я пьяная, так что захлопни варежку, - она поджала губы, надувшись.
— Ну, так какое прозвище хочешь? - хохотнул Вега, празднуя маленькую победу.
— Пусть будет Лола.
— Отлично, Лола, - сказал Джеймс. - Теперь как ни зайду, каждый раз буду так тебя называть.
— Кстати, - она задумалась, - Почему ты так часто приходишь, Джеймс? Уверена, что ты знаешь много мест получше этого.
— Я не могу сказать тебе.
— Теперь, когда ты объявил, что «не можешь сказать», тебе придется рассказать все, - проговорила девушка, а алкоголь только подогрел ее любопытство. - Ты не можешь отказать даме.
— Это засекреченные данные Альянса, капитан, - попытался избежать прямого ответа Вега.
— Да ладно, Джеймс. Ты считаешь, что я поверю в то, что причина, по которой ты постоянно зависаешь тут — засекречена? Просто скажи.. Я все равно наверняка забуду это через час или два.., - пробормотала Шепард, глядя на свой пустой стакан. - Пожалуй, даже через полчаса.
— Нет. - После прозвучавшего ответа Невада поставила стакан и подалась вперед, хлопая ресницами. Она стала тяжело дышать, но голос звучал почти трезво.
— Ты мог просто постоять у двери, заглянуть и оставить меня на охрану, - девушка наклонилась еще сильней, сокращая дистанцию между ними, искусно использую свою красоту и сексуальность. - Но ты так не делаешь. Ты приходишь почти каждый день, разговариваешь со мной, играешь со мной в шахматы.. проводишь со мной время.
— Я.., - он сглотнул. - Я дал слово адмиралу Андерсону.
— И.., - Нев закусила губу, ожидая, пока он продолжит.

Чем ближе была Шепард, тем громче билось сердце Джеймса. Она была ужасно коварной в умении играть на его эмоциях, то притягивая, пользуясь его симпатией, то отталкивая, оправдываясь службой. Нев делала это уже не в первый раз, но, даже зная каждое ее движение, он не мог устоять перед ней. Ее тело, ее дыхание у самого уха.. отзывалось мурашками вдоль позвоночника, возбуждая желания. Единственное, о чем он мог думать, - насколько далеко она зайдет в этот раз.

— Я жду, лейтенант, - она прошептала, почти касаясь губами мочки его уха. Вега больше не мог сдерживать себя.
— Я обещал, что буду защищать человека, являющего самым ценным кадром Альянса.
— Это все?
— Нет. Мне нравится проводить время с тобой, Шепард. Ты чертовски хороший солдат и лучший оперативник N7 из всех, кого я знаю.
— Это было так сложно? - промурлыкала она. Ее губы были опасно близко, а длинные волосы касались его кожи.
— Нет, просто.., - он замолчал, вдыхая ее аромат. - Я очень высокого мнения о тебе, поэтому время, проведенное с тобой, бесценно.
— Ты пытаешься вогнать меня в краску?
— А ты пристрелишь меня, если я скажу «да»? Или мне повезет в другой раз? - спросил он, и довольная улыбка сама собой расцвела на его лице. Невада пристально смотрела в его глубокие карие глаза, взвешивая варианты. Через мгновение она подалась назад.
— Не сегодня, лейтенант.
— Ты все время дразнишься, капитан! - бросил Вега, а кровь, пульсирующая в его венах, закипела.
— Знаю, - улыбнулась Шепард, возвращаясь на свое место на кровати.
— Зачем ты делаешь это со мной?
— Потому что у тебя была информация, которую я хотела получить любым способом.
— В таком случае, мне стоило подольше удерживать эту информацию.
— Может и стоило.., - она подмигнула, беря в руки бутылку, которая была почти пуста. - Похоже, мы прикончили целую бутылку, а я даже не пьяна.
— Я тоже, - ответил лейтенант таким же нетрезвым голосом.
— Думаю, нам придется отложить нашу дуэль до следующего раза.
— Или.. я могу принести еще одну бутылку из своего шкафчика.
— Ты хранишь алкоголь в шкафчике? - изумилась девушка, на что Джеймс кивнул. - Поскольку это противоречит регламенту.. я одобряю это, - ухмыльнулась Шепард, обрадованная возможностью еще выпить с лейтенантом. - Думаешь, сможешь добыть ее, не привлекая внимания?
— Конечно.
— Тогда чего ты ждешь? - спросила Невада, а огни рождественских лампочек отражались в ее глазах.

Джеймс поднялся и немного покачнулся из-за спиртного, ударившего в голову. Пока он ковылял к двери, все его мысли были заняты Шепард и ее соблазнительной натурой, как она манила его, заставляя желать большего. Понимая, что служба для нее на первом месте, он мог лишь надеяться, что сможет пробиться сквозь эту стену. Уже у выхода он услышал как Шепард зовет его.

— Джеймс! - крикнула Невада. - Я просто хотела сказать тебе, что это была хорошая идея. Гра.. Гратз.. Черт, как там ты говоришь «спасибо»?
— Gracias.
— Точно! Gracias, синьор Вега.

То, что Шепард пыталась использовать его родной язык, согрело сердце Джеймса. И не важно, что ее произношение было просто чудовищным.. Главное, что она старалась.

— Ты мне нравишься, Лола, - он кивнул головой и улыбнулся.
— Ты мне тоже нравишься. А теперь шевелись, это приказ.

Примечания:
Feliz Navidad - Счастливого Рождества
compadres - приятели
Salud! - Твое здоровье!
loca - сумасшедшая
gracias - спасибо

Глава 3. Прямо сейчас

В стенах штаб-квартиры Альянса царила напряженная атмосфера. Люди суетливо носились по зданию, ища ответы на свои вопросы. Над человечеством нависла угроза и только одна женщина могла пролить свет на происходящее. Лейтенант Джеймс Вега направлялся в следственный изолятор, проталкиваясь сквозь толпы знакомых солдат. Его приказ был ясен-доставить Неваду Шепард. Зайдя в ее комнату, он обнаружил девушку смотрящей в окно. Свобода была по ту сторону стекла-так близко и так далеко одновременно.

— Капитан, - козырнул Вега.
— Ты не должен так называть меня, Джеймс, - девушка развернулась, чтобы поприветствовать его.
— Я и честь тебе отдавать не должен.
— Есть такое дело, - ухмыльнулась Шепард. - Чем я могу помочь тебе, лейтенант?
— Нам нужно идти. Тебя вызывает Комитет Обороны, - развернувшись, солдат направился к двери.
— Звучит серьезно, - бросила Нев, догоняя парня. Едва шагнув за порог, она заметила солдат Альянса, снующих по коридорам, которые были слишком заняты своими мыслями, чтобы обратить на нее внимание. Обычно, всякий раз, когда она перемещалась по штаб-квартире, все их взгляды мгновенно устремлялись на нее. Сейчас же, из-за суматохи, Шепард никто не замечал. - Что происходит?
— Не знаю. Мне только сказали, что ты нужна им.. прямо сейчас.
— Кажется, у меня даже на перекур времени нет, а? - пошутила девушка.
— Может, позже, - улыбнулся Вега. - А пока, мне надо привести тебя к ним.
— Надеюсь, ты прав, - ее голос дрогнул, выдавая обеспокоенность.

Сутками сидя в своей комнате, Шепард мечтала о том, как снова ринется в бой. Чем дольше она была в заключении, тем меньше времени ей оставалось на подготовку к войне. Она знала, что конец близко и собиралась бороться до последнего вздоха.. но ей было страшно. Лейтенант видел, как эта сильная женщина прячет все за своими карими глазами, но не знал, как сказать ей, что чувствует и разделяет ее скорбь по разрушающемуся миру. Единственное, что ему оставалось — продолжать защищать ее.

— Андерсон, - сказала Невада, увидев высокого мужчину, приближающегося к ней.
— Адмирал, - отсалютовал Вега.
— Хорошо выглядишь, Шепард. Может, немного жирку поприбавилось, - он кивнул обоим и повел их за собой. - Как жизнь в отставке?
— Все не так плохо, когда привыкнешь к горячей еде и мягким кроватям, - она улыбнулась, следуя за адмиралом. - Не сравнить с обедами на «Нормандии».
— С этим мы разберемся.
— Что происходит? Почему такая суматоха?
— Адмирал Хакетт мобилизует флоты. Кажется, слух дошел до командования Альянса.. К нам движется что-то большое.
— Жнецы? - Шепард мгновенно остановилась как вкопанная.
— Мы не знаем. Не уверены.
— Кто если не они? - спросила Нев, оглядываясь на лейтенанта. Он кивнул, разделяя ее мнение.
— Скажешь это Комитету Обороны.
— От Комитета толку не будет - мы же не заговорить Жнецов до смерти собрались.
— Они просто напуганы. Никто из них не видел то, что видела ты. Ты встречалась со Жнецом! Да что там, ты с ним говорила, а потом взорвала к чертям! Ты видела, как они пожинают нас, что они собираются сделать с нами. Ты знаешь об этом враге больше, чем кто-либо.
— Поэтому меня отстранили от полетов и отобрали мой корабль? - нахмурилась Невада, чувствуя горечь во рту.
— Ты знаешь, что это не так, - адмирал жестко возразил ей. - Когда ты взорвала ретранслятор в системе Бахак, погибли сотни тысяч батарианцев.
— Если бы я этого не сделала, Жнецы бы уже уничтожили все к чертовой матери, - она с негодованием тряхнула головой.
— Я знаю это, Шепард. И Комитет тоже. В ином случае, ты бы попала под трибунал и гнила в тюрьме.
— Я солдат, Андерсон, - пожала плечами Невада. - Не политик.
— И не должна им быть, - он бросил, направляясь вперед. - Мне главное, чтобы ты любым способом остановила Жнецов.

Видя, как невысокая женщина подходит к Андерсону, чтобы подтвердить встречу с Комитетом Обороны, Джеймс Вега понял, что это прощание.

— Удачи, Шепард, - сказал лейтенант, протягивая руку.
— Спасибо, Джеймс, - она улыбнулась, отвечая на рукопожатие. Когда он попытался отнять руку, девушка не отпускала ее. Борясь с протоколом, сверлившим в ее голове, Нев пробормотала, - есть кое-что еще, что я хочу тебе сказать.
— Что? - спросил он, подаваясь вперед, а Шепард еще сильнее сжала его руку.
— Ты проводил свое свободное время со мной все эти месяцы, и я хотела сказать..
— Шепард! - голос прервал их, Невада быстро обернулась, отпустив руку лейтенанта.
— Кайден? - она напряглась, увидев приближающегося Аленко.
— Майор, как там дела? - адмирал обратился к солдату.
— Не знаю. Я теперь просто жду приказов, - ответил Кайден, но его взгляд был прикован к Неваде, старающейся игнорировать его.

Когда невысокая женщина вернулась, Андерсон повел Шепард за собой. Она изо всех сил пыталась не смотреть на Аленко, но их глаза все же встретились. Девушка слабо улыбнулась ему перед тем как покинула помещение.

Напряжение возникшее между Нев и майором вызвало у Джеймса беспокойство.

— Вы знаете капитана? - поинтересовался он, подойдя к Кайдену.
— Знал когда-то, - проговорил тот, все еще глядя на дверь, за которой скрылась Шепард.
— Мне придется защищать ее и от тебя? - спросил Вега, с трудом сдерживая распирающую его ревность.
— Хотел бы я на это посмотреть, - Аленко сверкнул глазами в ответ.

Глава 4. Назревающие проблемы

Невада не могла поверить своим глазам-Жнецы напали на Землю. Все это время она ожидала их прибытия, но так и не успела подготовиться к вторжению. Одна за другой, их огромные конструкции появлялись над городами, уничтожая все на своем пути. Шепард должна была собрать армию.. огромную армию.. и как можно скорее. Чем дольше она будет мешкать, тем больше жизней заберут эти машины. Ее недавно восстановили в звании, она вернулась на свое место.. снова стала капитаном фрегата Альянса. Проходя по коридорам обновленной «Нормандии», она наслаждалась успокаивающим гулом двигателей корабля. Это помогало немного притупить боль от побега с Земли. Бросать Андерсона и видеть, как мальчик, которого Нев пыталась спасти, погибает во взрывающемся челноке, было.. слишком тяжело.

В попытке отвлечься от этих давящех мыслей, Шепард обсуждала свои планы с майором Аленко.

— Нам понадобится любая возможная помощь. Следует отправиться на Цитадель и поговорить с Советом. Надеюсь, теперь-то они нас послушают.
— Им же лучше будет, - он согласился. - Им не избежать этой проблемы.
— Потом мы должны будем собрать представителей всех основных рас — азари, кроганы, кварианцы, турианцы, саларианцы.. Нужно привлечь их всех.
— Верно, капитан.
— Будем надеяться, что это сработает. Миллионы жизней зависят от нас и чем дольше мы топчемся на месте, тем ужаснее будут потери, - вздохнула девушка, физически ощущая это давление.
— Я верю в тебя. Если кто-то и может сделать это, так только ты, Шепард.
— Спасибо, майор, но верить в успех и добиться успеха-две абсолютно разные вещи.
— Я знаю, просто хотел сделать тебе комплимент.
— Мне не нужны твои комплименты, - прошипела Невада. - Придерживайтесь своих обязанностей, офицер.

Кайдена застал врасплох резкий ответ Шепард. Прошло несколько лет с тех пор, как он служил под ее командованием, так что ему нужно было время для того, чтобы приспособиться. Аленко не помнил, чтобы она была так сурова, когда они преследовали Сарена... Но сейчас ставки были намного выше. Стресс из-за войны мог так повлиять на капитана, но его преследовало чувство, будто девушка отмахивалась от него по совершенно иной причине.

— Можно я задам тебе вопрос?
— Что, Кайден?
— Ты с лейтенантом Дже..
— Тебе лучше не продолжать эту фразу, - резко прервала его Шепард.
— Такое впечатление, что между вами что-то есть.
— Он охранял меня на Земле, Кайден.
— Мне кажется, тут что-то большее.
— Значит, тебе не правильно кажется. Нет между нами ничего, ты же знаешь, как крепко протокол вбит в мою голову. Я его командующий офицер и он просто следует моим приказам.. Так же как и ты на первой «Нормандии».
— А что насчет рассказов о том, как много времени вы проводили вместе?
— Мне было скучно и мне была нужна компания. Ты тоже мог бы заглянуть, но ты ни разу этого не сделал... Мы потом столкнулись, когда меня вели на слушание. Джеймс пытался.. Погоди-ка, - прервалась девушка, прежде чем сделать вывод. - Ты ревнуешь!
— Вовсе нет! Я значительно лучше по всем параметрам, так что у меня нет повода ревновать.
— Я в этом сомневаюсь, - пробормотала Шепард, глядя исподлобья.
— Я просто.. Я не хочу, чтобы этот примат разбил тебе сердце, - прорычал Аленко.
— Прости, майор. Этот «примат» - твой сопартиец и достойный член нашей команды. Я не хочу, чтобы ты совал свой нос в мои личные дела и считал, что хоть как-то можешь контролировать мои действия. Ты переходишь черту и, похоже, забываешь, кто здесь капитан, - прошипела Нев, стиснув зубы.
— Такое чувство, что нас ждет непростое начало, - отпрянул Аленко, констатируя очевидное.
— Да ну? - проворчала девушка.
— Прости, что не был рядом в последнее время, Шепард.
— Мне не нужны твои извинения.
— Тебе не нужны комплименты.. и извинения.. Что мне остается?
— Все, что мне от тебя нужно - это твои способности как солдата. Проявление себя на поле боя всегда высоко ценилось мной. Пора бы знать это, Кайден.
— Это я могу. Просто.. Раньше в тебе было больше понимания.. больше открытости.
— Моя дверь до сих пор открыта для всех, - вздохнула Нев, принимая его замечания во внимание. - Думаю, я немного грубее чем обычно. Все эти переживания из-за происходящих событий действительно выводят меня из равновесия.
— Это понятно. Тебе дали невыполнимое задание с ограниченными ресурсами. Кажется, тебе не помешает дружеское объятие. Ты не против?
— Вообще-то против, - буркнула Невада.
— Да ладно, Шепард, у нас впереди долгий путь. Я пытаюсь сделать его проще для нас обоих и уменьшить враждебность между нами. Давай обнимемся и будем двигаться дальше.
— Ладно, - она закатила глаза.

Кайден распахнул руки и заключил капитана в объятья. Сначала она чувствовала неуверенность, озабоченная тем, насколько близко находился старый член экипажа. Ее напряженные мускулы постепенно расслаблялись по мере того, как майор нашептывал что-то ободряющее. Она закрыла глаза и положила подбородок на плечо Аленко, принимая его заботу. Его пальцы прошлись по ее длинным волосам и шее.

Открыв глаза, Шепард заметила лейтенанта Вегу, стоящего в углу помещения. Невада мгновенно оттолкнула Кайдена, вынуждая его отпрянуть назад. Неловкость из-за того, что ее застали в объятиях майора, отразилось розовой краской на щеках.

— Лейтенант, чем я могу тебе помочь? - спросила она, пытаясь скрыть смущение.
— Меня попросили принести тебе этот датапад, в нем информация, которую ты запрашивала, - ответил Вега, отсалютовав обоим офицерам. Шепард взяла устройство и быстро пробежала глазами по страницам.
— Спасибо, Джеймс. Надо показать это Джокеру, скоро вернусь.
— Делай, что должна делать, - бросил Кайден.

Солдаты внимательно наблюдали за тем, как капитан уходит, дожидаясь, пока она полностью скроется из виду, чтобы одарить друг друга испепеляющими взглядами. Постепенно атмосфера между ними накалялась, каждый искал в сопернике изъяны и взвешивал свои шансы. Они оба заботились о Шепард и желали ей успеха, но было кое-что, что непримиримо разделяло их — они оба желали и саму Шепард-в эмоциональном, психологическом, сексуальном плане.

— О чем ты думал, ошиваясь здесь? - Аленко первым нарушил молчание.
— Я выполнял приказ. Что ты тут делал, трогая ее своими руками? - Джеймс вернул любезность.
— Я обнимал ее.. Это кое-что, что ты не сможешь сделать своими перекачанными бревнами.
— Уж получше, чем нестабильные импланты L2, воткнутые в твою головенку.
— В чем твоя проблема?
— Ты.. С самого начала я знал, что с тобой будут неприятности, chico. Мое предупреждение еще в силе. Я сделаю все необходимое, чтобы защитить Лолу.
— Лола? Да как ты смеешь так ее называть? Она легенда, черт возьми, так что называй ее по имени. Невада.. Невада Шепард.
— Правда? Ты считаешь, я совсем estúpido? Полагаю, я знаю, как ее зовут, - саркастически добавил Джеймс.
— Серьезно, что за Лола? - Кайден пропустил мимо ушей испанскую речь Веги.
— Это прозвище я дал ей еще в изоляторе.
— И она об этом знает?
— Да.
— И она к этому нормально относится?
— Она сама согласилась на это.
— Верится с трудом, - хмыкнул Кайден.
— Ты просто ревнуешь, - прорычал Вега, подойдя ближе к майору.
— Похоже, что это ты ревнуешь.. Потому что за пару часов я успел подойти к ней ближе чем ты за несколько месяцев, - ухмыльнулся Кайден. - И с этого момента я буду мешать тебе, лейтенант, и продолжу добиваться Шепард.
— Хотел бы я на это посмотреть, - прошипел Вега, возвышаясь над Кайденом. Парень всем своим видом излучал силу, а крепкие мускулы, не скрытые узкой футболкой, лишь усиливали производимый эффект. Тренировки и обучение не прошли зря — лейтенант был достойным солдатом и угрожающим соперником.
— Отставить! - скомандовал Аленко.
— Я не обязан тебя слушать. Ты мешаешь выполнению моей задачи.
— Но я твой командующий офицер!
— Адмирал Андерсон и капитан Шепард-единственные, чьим приказам я подчиняюсь. Мне было приказано защищать Шепард от всего.. и от людей, подобных тебе, в частности, - проговорил Джеймс, с трудом сдерживаясь.
— Ты никак не сможешь помешать мне.

Прежде чем майор успел продолжить, лейтенант Вега взял ситуацию в свои руки - одним коротким ударом он заехал Кайдену прямо в лицо. Его кулак встретился с головой Аленко где-то в районе носа.
Отступая назад с рукой, прижатой к этому самому носу, майор заметил на полу несколько капель крови.

— Ты только что ударил вышестоящего офицера! - крикнул он, пораженный.
— Считай это предупреждением. Я с легкостью мог бы ударить сильней, - пожал плечами Джеймс.
— Ты заплатишь за это!
— Это мне решать, - раздался знакомый голос с противоположной стороны комнаты.

Солдаты замерли, а потом нехотя повернулись к капитану. Они понятия не имели, как долго она там стояла. Шепард подошла ближе, скрестив руки на груди и глядя на недисциплинированных военных.

— Вас нельзя оставить и на две минуты.. Это очень усложнит мою жизнь, - нахмурилась девушка.
— Капитан, нужно задержать лейтенанта за нападение на вышестоящего офицера, - подал голос Кайден.
— Джеймс? - перевела она взгляд на Вегу.
— Я просто держу свое слово, Шепард, - ответил лейтенант.
— Кайден, твой запрос отклоняется, - вздохнула Невада, закатив глаза.
— Но Шепард.., - возразил майор.
— Джеймс, даже если Андерсон дал тебе эти указания, мне нужно чтобы ты помогал сохранять мир на корабле, а не создавал новые неприятности, - продолжала отчитывать Вегу девушка, не обращая внимания на Аленко.
— Ясно, капитан, - кивнул лейтенант. - Даже если он это начал..
— Мне наплевать, кто это начал! - Невада переводила строгий взгляд с одного солдата на другого. - Серьезно, парни! Я вам не нянька! Вам лучше приняться за работу, если не хотите увидеть, что произойдет, когда я разозлюсь.

Когда Шепард вышла из помещения, ворча что-то себе под нос, Вега и Аленко продолжали сверлить друг друга взглядами. У них было два пути: либо продолжать воевать за закрытыми дверьми и надеяться, что она не застанет их за очередной дракой, либо успокоиться и предоставить выбор капитану.. при этом добиваясь ее внимания. Не нарушив молчания, они оба поняли, какой вариант выбран.. Пусть победит достойный.

сhico-парень, малыш
estúpido-тупой, глупый, глупец

Глава 5. Шах и мат

арт к главе: velvetrue.deviantart.com/art/ME3-Checkmate-2694...

Путешествуя из одной системы в другую, Лейтенант Вега пришел к мысли, что наступил подходящий момент для того, чтобы зайти к капитану, ведь у него возникли вопросы по поводу прошлой миссии. Хотя, вряд ли он хотел поговорить именно об этом.. Его беспокоили их отношения.

То, как майор Аленко боготворил Шепард, раздражало Джеймса и распаляло соперничество между ними. Вега не знал, как долго сможет контролировать свою потребность разобраться с этим раз и навсегда. Единственное, что сдерживало парня-его преданность капитану. Он лишь хотел защищать ее, но если она откажется от этого.. если она хочет другого.. Он отступит.

Войдя в каюту капитана, Вега увидел Шепард, ходящую по комнате с датападом в руках.

— Капитан, - отсалютовал Джеймс, нарушая ее сосредоточенность.
— Лейтенант, ты пришел сыграть со мной в шахматы? - она подняла глаза на парня и спросила с едва уловимой ноткой азарта в голосе.
— Извини, не сегодня.
— Зануда, - надулась Нев, бросая планшет на стол рядом с шахматной доской. Потом она заняла место рядом и стала водить кончиками пальцев по фигурам. Взглядом она предложила лейтенанту сесть напротив.
— Ладно, - сдался Вега, усаживаясь на пустой стул. - Никогда не мог понять твое увлечение шахматами.
— А я никогда не смогу понять, как ты можешь любить пиво, - Шепард, довольная возможностью сыграть в любимую игру, сделала ход пешкой.
— А ты и твой бренди?
— Что? Это доктор Чаквас подсадила меня.
— Ты кажешься такой правильной в сравнении со мной, капитан, - бросил парень, двигая пешку. - Тебе надо чаще зависать с командой.. Сыграть с нами пару раз в покер.. И тогда я, наконец, смогу выиграть у тебя.
— Может, ты прав, - улыбнулась Шепард, двигая другую шахматную фигуру. - Но, учитывая мою удачу, я обчищу тебя.
— Только если я позволю тебе выиграть, - по губам Джеймса проползла ухмылка.
— А ты позволишь? - спросила Невада, держа своего белого слона и обдумывая следующий ход.
— Сыграй-узнаешь, - хитро ответил Вега, снимая с доски одну из фигур Шепард. - Но серьезно, знаешь как глупо я себя чувствую?
— Что? Большой мистер Вега боится того, что о нем подумают другие? - дразнилась девушка. - Это не мешало тебе играть со мной в изоляторе.
— Тогда все было по-другому.
— Да ну? Мне вот припоминается кое-кто, каждый день приходящий составить мне компанию.
— Ладно, но ты так и не объяснила мне, почему ты так любишь эту игру.
— Я люблю шахматы, потому что у этой игры много общего с моей реальной жизнью. Для каждой битвы требуется стратегия и способность предугадать ход противника. Возьмем, к примеру, эту войну.., - Шепард подняла белого ферзя с доски и продолжила, указывая на него. - Я-ферзь, или как его еще называют, королева, которая может двигаться в любых направлениях и на любые расстояния. Моя цель-защитить короля от мата, иными словами, защитить Землю от Жнецов. Мне нужно использовать свою армию, чтобы поставить Жнецов в положение, обеспечивающее нашу победу. Нужно загнать их в угол и объявить им мат.
— А что, если королева падет?
— В этой игре.. Мы проиграем войну, а наш мир будет обречен. - Шепард внимательно посмотрела на ферзя, прежде чем вернуть его на доску.
— Значит, нужно, чтобы кто-то защищал королеву, - предложил Джеймс и сделал ход.
— Что ты задумал, лейтенант?
— Ничего, капитан. Просто присматриваю за единственной надеждой человечества на победу.
— И.., - начала Шепард, выполнив рокировку. - В этом предложении есть что-то большее Вега.. Знаю, что есть.
— Usted nunca deja de sorprenderme, - помотав головой, еле слышно пробормотал Джеймс.
— Не честно, ты знаешь, что я не говорю по-испански, - Невада внимательно смотрела на парня, пытаясь догадаться о значении его слов.
— Может, стоит научиться, - хохотнул солдат.
— Или я просто угадаю, что ты сказал.. Может, тебя интересует вопрос о том, что королеву уже кто-то защищает?
— Возможно, - он взял черного коня и сделал ход. - Что насчет майора Аленко?
— А что с ним? - хмыкнула девушка, сдерживая смех.
— Он довольно много говорит о тебе.
— Он только это и делает, с самого нашего знакомства.. Некоторые вещи никогда не меняются, - Нев тряхнула головой, несколько прядей упали ей на лицо. - Когда я сидела в изоляторе, то была рада видеть всех посетителей, особенно тебя. Теперь, когда меня восстановили в звании, кажется, что мне не помешает пересмотреть свою политику «открытых дверей» из-за майора, путающего открытость с доступностью. Мне и так хватает проблем с попытками объединить галактику, последнее что мне сейчас нужно - это кто-то, капающий на мозги в поисках личного общения.

Одним плавным движением она пробежала пальцами по волосам и поправила их. Лейтенант больше не мог прятать свой голодный взгляд, устремленный на Шепард. Она была идеальным солдатом.. У нее были опыт, ум, смекалка и привлекательность, но если бы кто-то оценивал ее только по внешности, то никогда бы не догадался, что перед ним одна из самых свирепых и неистовых сил во вселенной.

— Но мне следовало ожидать этого от Кайдена.. Он пытается нарушить протокол уже довольно давно, - вздохнула девушка, отвлекая Джеймса.
— И что тебя останавливает? - с ревностью в голосе спросил Вега, напряженно ожидая ответа.
— Я просто следую протоколу, - она откинулась на спинку кресла и скрестила руки на груди. - Я-капитан. Это звание требует от меня дисциплины и решительности. Если я начну изворачиваться и плевать на установленные правила, то чего я должна ожидать от своей команды?
— Понятно, - пробубнел Вега, его голос звучал разочарованно.
— Даже если бы я и допустила нарушение такого рода, то точно не с Кайденом, - продолжила Невада, уловив тон Джеймса. - Он не единственный, кто пытался. Был Джейкоб Тейлор и еще кое-кто, пытавшийся хоть разок затащить в койку «самую завидную невесту в пространстве Цитадели».. Я их обломала.
— Ты не против, если я спрошу, почему же? - этот разговор подогрел ревность и любопытство солдата.
— Задаем личные вопросы, лейтенант?
— Не, просто болтаем. Прямо как тогда, в изоляторе.
— Пожалуй, мы можем поговорить об этом, - она подалась вперед. - Тебе действительно интересно, почему я не удостоила никого своим вниманием?
— Да. Помимо протокола, конечно.
— Ну.. Все просто и ясно, они не привлекали меня настолько сильно, чтобы можно было нарушить устав. Если подумать, то просто не было никого стоящего. Я была слишком занята сражениями и буду занята до конца этой войны. У меня не было времени найти кого-то, так что, наверное, мне придется подождать до победы.
— Я всегда буду рядом, Шепард.

Девушка пристально посмотрела на Джеймса, скользнув взглядом по его мышцам. Вспоминая дни ареста в штаб-квартире Альянса, она подумала о том, как лейтенант преображался у нее на глазах. Когда он охранял ее, она замечала внешний прогресс от тренировок и незаметные глазу изменения в его отношении к ней. Все еще терзаемый произошедшим до их первой встречи на Омеге, он начал открываться ей, и Шепард заметила особую связь, возникшую между ними.

В голове Невады возникли воспоминания о времени, проведенном с ним перед вторжением Жнецов, когда Вега принес бутылку текилы. Шепард тогда безуспешно пыталась перепить крутого пехотинца — была объявлена ничья, но она точно помнит, как Вега упоминал об обещании, данном Андерсону.. Защищать человека, являющего самым ценным кадром Альянса за всю его историю.

— Спасибо, Джеймс. Я ценю это. Надеюсь, что смогу выразить свою благодарность за все, что ты делаешь для меня, - произнесла капитан и сделала ход.
— Просто сыграй с нами в покер разок-другой.. И если хочешь, я буду просто счастлив поставить майора на место.
— Ты уже поставил.. тем, что просто находишься здесь.
— Ты ставишь меня в ужасное положение.. Приходится пренебрегать выпивкой и картами, чтобы побыть с тобой, - с притворной досадой пробормотал Вега.
— Знаю. Я злой и страшный капитан.
— Вообще-то, Шепард, я собирался у тебя кое-что спросить, - сказал лейтенант, поглядывая на оставшиеся пешки, и делая ход слоном, снимая с доски одну из них.
— Что же? - спросила капитан, быстро снимая одну из черных фигур.
— Помнишь наш разговор перед встречей с Комитетом Обороны? Я пожелал тебе удачи, а ты собиралась мне что-то сказать.
— У тебя хорошая память, - она улыбнулась, просчитывая следующий ход Джеймса.
— Только когда дело касается теб.., - он прервался на полуслове, не давая признанию соскочить с языка. - Я, - он прокашлялся и продолжил, - Мне любопытно, что ты хотела сказать.

Невада переключила свое внимание с неподвижной белой армии на молодого человека напротив, безуспешно пытающегося сохранить хладнокровие. Было занятно наблюдать, как он проявляет свою симпатию к ней, особенно не находясь под влиянием алкоголя.

Шепард подалась вперед и осторожно положила локти на край стола, и лейтенант еще больше напрягся. Каждый вдох, слетавший с ее губ, соблазнял его, каждый завиток ее волос манил прикоснуться. Она делала все возможное, чтобы раздразнить его, заставляя пешку в его пальцах дрожать. Его сердце неистово колотилось в груди, с нетерпением ожидая ее ответа.. Надеясь, что она, наконец, скажет это.. И тут зазвучал ее ласковый голос.

— Я хотела сказать тебе, что начала вл..
— Капитан, мы приближаемя к Сур’Кешу, - из интеркома раздался голос Джокера.
— Ясно, Джокер, уже иду, - ответила Невада и встала из-за стола.
— Погоди, Шепард.. Ты не договорила, - окликнул девушку Вега, когда она направилась к лифту.
— Может, в следующий раз, - она подмигнула. - Королева сдвинулась с места.

Чувствуя, как эмоции и адреналин разливаются по венам, лейтенант не знал, как реагировать. Он хотел знать ее решение.., знать ответ, от дачи которого Шепард так успешно уходит. Ожидая любой возможности получить желаемое, Вега насторожился, когда она остановилась перед дверьми лифта.

- И Джеймс, - Нев оперлась о дверь в каюту и взглянула на парня. Ее яркие карие глаза еще сильнее сверкали из-за освещения корабля. Озорная ухмылка появилась на лице капитана, дразня недоумевающего лейтенанта, робко сидящего на стуле. - Шах и мат.

Usted nunca deja de sorprenderme - вы никогда не перестаете удивлять меня

От переводчика:
Да, Шепард не понимает испанскую речь Веги) Автор говорит, что его язык просто не включили в автоматические переводчики

запись создана: 13.04.2012 в 22:12

@темы: Вега, Het, Humor, Фанфик в работе, Перевод в работе, фем!Шепард, Кайден, Mass Effect, Фанфикшен

---

Mass Effect 3 - Movie Style Trailer

[Arona]

Сделанный в голливудском духе трейлер для МЕ3 от MikkroBitti

@темы: Видеоклипы, Mass Effect

---

[Белая Ворона]

Название: Первый из многих.
Автор:  Белая Ворона
Категория: Mass Effect 3.
Рейтинг: PG.
Персонажи и пейринги: Тейн/фем!Шепард, Явик, ОЖП, ОМП.
Жанр: Gen, Het.
Размер: 37 191 в совокупности.
Аннотация: Пост-канон. К сожалению, без спойлеров точнее не получится.
Предупреждения: Шепард - чистейший парагон с очень редкими вспышками ренегатства.
Автор - сторонник теории индокринации. Автор - сторонник счастья и хэппи-энда.
От автора: В некотором роде продолжение "Этот мир не ждет гостей"
Статус: в процессе написания.

То, что предшествовало 1.

То, что предшествовало 2.

То, что предшествовало 3.

Если хочешь охотиться в чужих владениях – следует познакомиться с их хозяином.
Поклониться, спросить разрешения, возможно, наладить сотрудничество, потому что собственничество – неотъемлемая черта любого хищника - и если не сделать этого, есть вероятность столкнуться с недовольством. А недовольство тех, кто способен удержать под своей властью множество людей, как правило, выражается просто – пистолетом у виска или ножом у горла. Кроме того, Шепард в своих поисках первым делом бросилась к хозяйке Омеги, и у Первого не возникало иллюзий насчет того, что она говорила и о чем просила. Искать. Искать и найти давнего врага, передать информацию о нем, а то и его самого... Конечно, он не мог не понимать – такой поиск – дело времени. Стоит взять заказ, хоть как-то засветиться – и вскоре придут убедительные ворка или батариане, скажут: «Ария хочет тебя видеть, дрелл», и отказаться будет невозможно. Разве что устроить кровавую бойню и сбежать, чего ему ни в коей мере не хотелось.
Потому на следующее же утро Первый сменил броню на гражданский костюм, оставил оружие на корабле, и пошел знакомиться с правительницей этого мелкого, сумасбродного, варящегося в самом себе мирка. Если этот разговор всё равно случится – стоит ли проводить его в удобное для Арии время? Стоит ли отдавать инициативу, являться к ней всего лишь пленником? Судьба любит решительных и сильных, их же любит и удача, и он почти не сомневался, что сможет договориться с капризной королевой трущоб. В конце концов, он умел две важные вещи – говорить и убивать, и лучший способ защиты – нападение. Явись к тому, кто не ждет тебя, удиви его внезапностью появления, и сможешь сыграть на нем, как на музыкальном инструменте.
За свою жизнь Первый не опасался - при желании он мог убивать голыми руками, причем гораздо быстрее и легче, чем с оружием, умел сбегать и взламывать наручники, и если бы что-то пошло не так – сумел бы уйти. Ещё вчера, ожидая, пока Шепард наговорится, он отметил возможные пути отступления. Была там одна очень удобная дверь в трущобы… И отказ от винтовки или ножа был жестом простой вежливости. Знакомиться с сильными ходят с пустыми руками, а Ария Т`лоак бесспорно была сильной.
Возможно, даже сильнейшей в этой пропахшей ринколом и куревом дыре.
«Загробная жизнь» с утра была тише и благообразнее, чем вечером. Не крутились у шестов танцовщицы-азари, чуть приглушена была музыка, и Первый, войдя, подумал с легким злорадством, что всё население клуба, похоже, мается от похмелья. Сам он не пил, по крайней мере, так ему казалось. Выпивка туманит рассудок, забирает скорость и плавность у движений, превращает человека в жалкое, жаждущее существо, которое легко купить за бутылку. Конечно, так бывает не каждый раз, но отвращение Первого было чем-то сродни инстинкту, и на бар, уставленный самыми разными склянками, пузырями и бутылями, он посмотрел мимолетно, с легким неодобрением. Там, где начинаются медитации, там, где убийство становится искусством, не было места любой, самой слабой, зависимости.
У Арии, похоже, в это время был завтрак. Красавица-азари, она пила кофе из тонкостенной расписной чашки, по которой вились красочные линии и точки, натыканные, казалось, безо всякого смысла, и лицо её отражало удовлетворение. Легкое раздражение – вечное, присущее всем правящим – пряталось в изгибе бровей, почти неощутимом изломе пухлых чувственных губ, и, похоже, владетельница Омеги пребывала во вполне благодушном настроении. Насколько это было возможно в её варианте.
Первый поднялся по лестнице, остановился, не дойдя одного пролета до некоронованной королевы, чтобы не тревожить зря напрягшихся охранников. Поклонился – медленно, но легко, желая польстить её самолюбию. Правящие – пусть пусть и такой дырой, как эта – падки на выражения почтения. Даже такие оригинальные и старомодные.
-Ты – тот дрелл, которого искала Шепард, - без всяких предисловий начала Ария, делая очередной глоток. Голос у неё был глубокий и приятный, но в глазах появилось слишком пристальное, оценивающее внимание.
«Ты взвешен на весах и найден…»
Ещё не найден. Рано.
Первый только кивнул – так, как умел только он, качнув головой немного в сторону, словно предлагая собеседнице самой себе вынести одобрение – качнулся с пятки на носок, как при разговоре с Призраком. Кажется, была у него такая привычка.
-Хорошо, - Ария откинулась на спинку дивана, кофе в чашке опасно плеснуло, но, конечно, не пролилось – И что же помешает мне связаться с ней прямо сейчас, и сказать, что её беглец пришел сам?
Первый промедлил с ответом, катая его на языке. Заинтересовать, увлечь, но не слишком сильно стараться. Перестараешься – интерес станет раздражением, а с раздраженной Арией он предпочел бы дела не иметь.
-Любопытство, - наконец, сказал он, и добавил, чуть приподняв уголки губ, обозначив улыбку – Что нашла во мне Шепард, и зачем я пришел, зная, что меня ищут.
В какой-то степени это была наглость, но Ария ответила благосклонно – похоже, ей и правда было интересно:
-И зачем же ты пришел?
-Чтобы попросить, - и, зная, как ненавидят просителей правители, Первый чуть не заторопился, чуть не сбил весь образ, но всё-таки удержался в едином ритме. Помогло неостановимое, гипнотизирующее движение – пятка-носок – Я не собираюсь прятаться от Шепард. Встреча с ней входит в мои планы. Но пока она не вернулась - я хотел бы работать по специальности.
-Что же это за специальность? – Ария допила кофе одним глотком, передала чашку одному из охранников-телохранителей. Взгляд у неё был цепкий, оценивающий взгляд, и Первый как никогда ясно понял – через минуту она согласится. Не может не.
-Убийца.
И улыбнулся почти заговорщически.

Когда он уходит – Ария щелкает пальцами, что означает «Ещё кофе» - прикрывает глаза. Будничная, спокойная жизнь Омеги – если, конечно, её вообще можно таковой называть – с трудом налаженная после вмешательства Призрака, опять взрывается яркими событиями. Внезапно прилетевшая Шепард, с горящим взглядом и нервными движениями, история с поисками дрелла, сам дрелл, заявившийся с просьбами – всё это интересно, из всего этого, наверняка, можно извлечь выгоду. И если с Шепард лучше не играть, то залетного дрелла легко можно натравить на тех, чья смерть должна быть загадочна, и никак не связана с ней, Арией. И выгода, и развлечение, и Шепард будет довольна – они ведь договаривались только об информации, и то не ставили никаких сроков – кроме того, интересно понять, с чего бы любовника несчастной капитанши понесло вспоминать былое, да ещё таким экзотическим способом. Как он смог воскреснуть? Почему не вернулся к Шепард? Почему, если во всех досье говорилось «завязал», он вдруг представляется убийцей?
Можно спросить у него. Можно узнавать окольными путями.
Но сначала пусть он всё-таки убьет пару-тройку особенно надоедливых типов.
Ария принимает принесенную Гроком чашку с кофе, делает хороший глоток.
Всё складывается удачно.
Главное, чтобы эти двое, когда будут выяснять отношения, не разнесли ей станцию к чертям.
С Шепард станется.

Явик не умеет готовить, и это неудивительно.
В его цикле до войны приготовление пищи считалось делом по большей части женским. Во время же войны свелось к минимуму – когда вчера был трудный бой, а завтра будет ещё хуже, становится как-то не до кулинарных изысков – и солдаты преимущественно питались полуфабрикатами, которые достаточно было поставить на несколько минут разогреваться, чтобы получить вполне сносный обед. И всех это вполне устраивало.
Помнится, когда на «Нормандии» он впервые сел со всеми за стол, то неприятно удивился – команда Шепард готовила вручную, каждый в меру своего разумения, и у плиты стоял обычно кто-то из наименее занятых членов экипажа. Сначала это казалось недопустимым – вместо того, чтобы оттачивать мастерство, они занимались таким бесперспективным делом, как готовка. Но со временем он немного смягчился – после множества повторений истина Шепард о том, что нельзя жить одной войной стала казаться ему не то чтобы разумной, но по крайней мере, не лишенной некоторого смысла.
Сам он, конечно, учиться и не думал.
На «Калахире» порядок остался тем же. Солана готовила только на себя, машина не готовила вообще, отсиживаясь у ядра или в медотсеке, а Шепард занималась приготовлением пищи на двоих – на себя и на него, как на имеющих правые аминокислоты.
Завтрак она пропускает, но Явика это не сильно волнует. Готовить он не умеет, но состряпать что-нибудь пригодное в пищу из остатков вчерашнего ужина вполне способен, так что с голоду умереть не должен. Он закапывается в холодильник, находит початую банку сардин, остатки овощного рагу и несоленые лепешки. Как раз хватит, чтобы один раз перекусить, и, вытаскивая на свет непременную банку с кофе, Явик думает вдруг – почему она не готовит что-то одно на несколько дней? Так получалось бы гораздо проще и продуктивнее… Можно спросить как-нибудь потом, но про себя он сразу же выдвигает предположение – капитану нравится пробовать новое и осваивать незнакомые умения. Готовит она посредственно, у той же маленькой азари получалось в разы лучше, но, наверное, ей просто интересно после вечной войны освоить что-нибудь мирное. Остается только надеяться, что по аналогии она не начнет заниматься каким-нибудь традиционным земным рукоделием или не задумается о детях… Он фыркает, сам потешаясь над такой мыслью. Шепард и дети – сочетания невозможнее и представить нельзя.
Приходит турианка, делает себе бутерброды, задумчиво жуя, возвращается на мостик. Она отдежурила всю ночь, хотя, как бессменный пилот, освобождена от этой обязанности, но выглядит не так уж и плохо. Наверное, задремывала в кресле, а, может быть, у турианцев меньше необходимая продолжительность сна. Явику она только машет рукой в знак приветствия, и он кивает в ответ. Между ними – мир, разговаривать девчонка особенно не пытается, пару раз обжегшись, и Явик отвечает ей тем же. По крайней мере, она умеет стрелять и уважать чужое желание свести общение к минимуму, поэтому он ей даже почти симпатизирует.
У многих разумения не лезть, однажды получив язвительный ответ, просто не хватает.
Он скидывает посуду в машину для мойки, отряхивает ладони. В каюте ждет его только начатая книга по простейшей механике – это любопытно и может оказаться полезным – нужно потренироваться в стрельбе и продолжить изучать принципы устройства космических кораблей.
Явик не то чтобы хочет однажды стать пилотом. Просто это любопытно, вот и всё.

На обед Шепард так же не приходит, и это уже походит на повод для беспокойства - обычно капитан встает ближе к девяти часам по общему. По её словам, в армии есть много вещей, которые стали неотъемлемой частью её жизни, но вот ранний подъем к этим вещам не относится. Его она только терпела все пятнадцать лет пребывания в Альянсе, и, получив в распоряжение собственный корабль, радуется возможности поздно вставать.
Но ведь не настолько же поздно?
Явик думает недолго – заглядывает в капитанскую каюту, благо, на этом кораблике она также выходит в кают-компанию, как и остальные – но ничего подозрительного или неприятного не находит. Шепард спит, окопавшись в подушках и натянув одеяло на голову, и ощущение в воздухе нормальное для спящего человека. Она здорова, разве что утомилась после вчерашней беготни, и Явик выходит, не став её будить. Пускай её спит, после потрясений это чаще всего лучший выход, и жизнь кораблика, в принципе, не требует её деятельного участия вот прямо сейчас. Курс проложен, за ядром следят… Разве что обед не приготовлен, но поднимать её с формулировкой «Мне нечего есть, коммандер» как-то глупо и недостойно. В конце концов, он вполне самостоятелен и может обойтись без её помощи.
Наверное.
Это гордость, всё гордость…
Первым делом Явик заглядывает в холодильник, надеясь найти там какие-нибудь уже готовые остатки. Но рагу кончилось ещё на завтраке, сардины тоже, а из остального только сырое холодное мясо, из которого Шепард, похоже, планировала готовить сегодняшний обед, и мороженные овощи, закатанные в единый прозрачный брикет. На мгновение Явику приходит малодушная мысль – может, перебиться до ужина кофе? В конце концов, что ему пара лишних часов… - но он решительно её отметает. Потому что представляет, какой будет взгляд у Шепард, когда она поймет, что он дожидался, пока она придет и всё сделает. А взгляд у неё будет виноватый и самую капельку насмешливый.
К тому же готовка не должна быть чем-то таким уж сложным. Уж точно не сложнее, чем сражения с тварями Жнецов…

Джейн просыпается поздно и чувствует себя так, словно и вовсе не спала. Виски стреляют болью, шрамы саднят, и, сползая с кровати, она сразу цепляется за трость. Хромает в душ. Похоже, вчерашние подвиги не прошли даром, она перенапряглась, переходила, и первые капли больно бьют по коже, кажутся слишком горячими.
Прислоняясь к стенке душа, запуская в волосы пальцы, Шепард думает, что запаниковала вчера. Нет, сделала она всё по большей части правильно, но эмоциональный настрой и резкость слов и действий ясно свидетельствуют, что была она как никогда близка к истерике. Сейчас её уже отпускает, непонимание и ужас внутри присмирели, успокоились, и, похоже, она уже способна ждать. Не давить внутри вой, не молчать скорбно, а просто надеяться и верить.
Если он на Омеге – Ария его найдет.
Если он жив – Джейн сумеет отыскать выход из любой ситуации.
Главное, чтобы всё это ей не пригрезилось. Главное, чтобы надежда не оказалась ложной…
Она выходит из душа освеженной, влезает в оставшуюся в наследство от Альянса форму, которая привычней любой одежды, смотрит на часы. Поздно, время обеда давно миновало, кажется, шок оказался слишком сильным и организм включил защитную реакцию...
Поздно. Время обеда… Шепард хлопает себя по лбу раскрытой ладонью - у неё некормленый Явик и очередь дежурить сегодня её.

По кают-компании плавают клубы пара. Пахнет куриным бульоном и немного дымом, и Джейн наощупь пробирается к плите, едва не сталкивается с вынырнувшим навстречу протеанином. У него самый неприступный вид, губы твердо сжаты и взгляд привычный, презрительный, но Шепард вдруг кажется, что под всем этим тревога. Всё ли он сделал правильно? Не ударил ли в грязь лицом с этой дурацкой затеей?
Ей хочется засмеяться, спросить что-нибудь вроде: «Неужели ты так сильно проголодался?», но она, конечно, сдерживается. Явик не всегда понимает юмор, да и шутить под его взглядом не хочется… Она проскальзывает мимо него к плите, заглядывает в кастрюлю. С чертыханьем гасит огонь. Судя по открывающемуся виду, он сварил курицу целиком, просто запихал её в воду и оставил доходить до кондиции, но немного не рассчитал, передержал. Впрочем, не фатально.
Мгновение Джейн смотрит на несчастную птицу, прикидывая, что с ней делать дальше. Она удивлена, обрадована, на мгновение у неё даже вылетает из головы вся вчерашняя фантасмагория, и, в конце концов, она давно уже хотела уговорить Явика начать учиться, но не знала, какие подобрать слова… Через мгновение она, расцветая улыбкой, тянется за ложкой, нашаривает соль и вермишель. Куриный суп – штука отличная, проверенная временем, ей, как не совсем здоровой, точно не повредит…
Протеанин стоит у неё за плечом и с интересом следит за её манипуляциями. Готовить, оказывается, совсем не так сложно.

Когда суп уже съеден, тарелки запиханы в посудомоечную машину, и Явик, вполне удовлетворенный результатом своих трудов, планирует снова убраться в каюту и заняться делами, Шепард говорит ему, улыбаясь:
-Спасибо. – и прежде, чем он успевает ответить, добавляет – Завтра будем учиться готовить овощное рагу.
В воздухе – предвкушение, радость, благодарность, энтузиазм, и Явик не отказывается, хотя первый порыв его именно таков. Только молча кивает. Потому что вчера от неё накатывали волны растерянности и отчаяния, потому что научиться готовить может быть полезно, потому что это, похоже, будет первое его умение, хоть как-то относящееся к созиданию…
И пусть всё вышло случайно, и он отнюдь не хотел масштабной учебной кампании.
Когда Шепард чем-то загорается - сопротивление бесполезно.

Жертву звали Фрэнсис Долвейнг, и узнавать её, изучать, как изучал Шепард, Первый не собирался. Предстоящая работа была всего лишь сторонним контрактом, делом на пару дней. Даже не полноценной охотой – так, средством подзаработать и проверить себя – и особенного напряжения не должна была потребовать.
Контрабандист, торговец красным песком, Фрэнсис в последнее время пытался установить монополию на Омеге. Потихоньку устранял конкурентов, перетягивал на себя их клиентов, расширял дело, действуя аккуратно и довольно умно. Сбыт наркотиков – дело прибыльное, рисковый бизнес, в котором вращаются огромные деньги, и Первый не удивлялся возмущению Арии. Больше торговцев – больше вариантов дури, разные цены, конкуренция и, конечно, налоги. В отсутствии закона все торгующие платили оброк королеве трущоб, и это было выгодно и удобно.
Займи Фрэнсис лидирующее положение – и он наверняка попытается диктовать свои условия.
Конечно, этого было недостаточно, чтобы нанимать стороннего киллера, но Первый подозревал, что имели место и личные мотивы. Предприимчивый Фрэнсис мог убить кого-то не того, мог сказать какую-нибудь опрометчивую глупость. Поводов могло быть огромное количество, и его делом было прийти и убить, а не думать о том, для чего это нужно.
Убийца потому и убийца, что не выспрашивает у заказчика «Почему?» и со стороны Арии было в некоторой степени милостью рассказать о причинах.
Жил Долвейнг в довольно презентабельном по меркам Омеги районе, не выходил из дома без двоих кроганов-телохранителей – с его доходами он мог позволить себе не то что двоих, целый отряд – и основным условием было убийство тихое, незаметное и только хозяина. Не охранников. Соответственно, темные переулки отпадали напрочь – даже если Фрэнсиса-торговца и занесет в один из таких, рядом всё равно останутся кроганы, которых даже профессионалу убить проблематично, а значит, поднимется стрельба, шумиха, придется уходить в спешке…
Куда проще пробраться в квартиру, притаится где-нибудь в тенях, скажем, за спинкой кресла и дождаться, пока Долвейнг не останется в комнате один. Но для этого нужно знать, когда можно застать его дома, и как примерно расположены комнаты, чтобы в случае чего точно знать возможные пути отступления.
Потому сейчас Первый шел присматриваться. Намечать примерный план, вспоминать своё искусство, которое включало, конечно, не только умение ломать шеи и прятаться в толпе, но и чутье на момент, и осторожность, и внимание к деталям. Возможно, в квартиру можно пробраться по вентиляции? Возможно, Долвейнг способен открыть дверь сам, если правильно представиться? Хотя вряд ли, конечно, такие типы часто подозрительны...
Возможно, кто-нибудь что-то знает о нем?

Прежде всего он хотел посмотреть на жертву, и потому устроился в тени, напротив двери, прямо на полу. Скрестил ноги, обнял себя руками за плечи, и приготовился ждать. Возможно, долго. Возможно, до самой ночи.
Он умел ждать, как никто другой.
Неподвижный, сливающийся с темнотой, его заметили бы, только наступив, и мысленно он поблагодарил «Цербер» за черную броню без блеска. Не пришлось искать и тратиться самому.
На девочку Первый обратил внимание примерно через пятнадцать минут бездеятельного ожидания.
Девочка была азари. Маленькая, кожа очень светлого оттенка, она сидела на ступеньках, ведущих на другой уровень, и жевала пирожок. Зубы у неё были очень белые, одета она была в потрепанный комбинезончик – в таких обычно ходили дети на отдаленных колониях – правый ботинок просил каши и был аккуратно затянут грязным растрепавшимся бинтом. У неё была очень чумазая мордашка, глаза контрастировали с кожей и были очень темными, и сиреневая татуировка на щеках – татуировка ли? Первый не очень разбирался в культуре и физиологии азари – расцветала затейливым узором. Самая обычная вентиляционная крыса, в каждом городе, на каждой станции таких тысячи, и Первый напрягся, быстро просчитывая варианты.
Удача улыбалась ему.
Нет лучших помощниц, чем такие вот девочки. Они не умеют стрелять и ничем не помогут в бою, но там, где не пройдет взрослый – ребенок пролезет легко. Его не заметят, его не заподозрят, ему дадут скидку на возраст, и если хочешь узнать город по-настоящему – спроси у них. У драла`фа, вечно незаметных изгоев, которые знают неприметные ходы и лазы, которые умеют прятаться там, где, кажется, спрятаться невозможно, которые знают по именам всех опасных и всех полезных людей. Им известна изнанка вещей, они могут рассказать о многих тайнах…
Только работать с такими бывает нелегко, потому что они никому не верят.

У Хвостатой был сегодня хороший день. Она стащила у одного старого саларианца сотку кредитов – саларианец был не только старый, но ещё и обдолбанный, и потому не заметил вторжения в свой карман – сбежала от ребят Кривого с торговой площади, и в кои-то веки честно купила, а не стащила себе обед. Упаковка сока уже весело плескалась у неё в животе в компании одного пирожка, и второй должен был скоро отправиться туда же, и настроение было просто суперским. К вечеру можно будет купить ещё чего-нибудь поесть, и сбегать на нижние уровни к картежникам, поставить десятку и, может быть, даже выиграть…
Мысли в голове у Хвостатой текли все сплошь благодушные, она с удовольствием жевала пирожок, и когда откуда-то от стены отлип мужик в черной броне – кажется, дрелл, хотя Хвостатая не была уверена – только лениво удивилась, как он так сидел, что она не заметила. Уличная жизнь быстро учит внимательности, не зевай, а то без штанов останешься, и обычно Хвостатая на зрение не жаловалась. Напротив, среди своих чуть не самой зоркой считалась. Но сытость располагает к лени, к тому же не спрашивать же было: «Дядя-дядя, а как ты так спрятался?», и потому она не дергалась. Много необъяснимого случается на свете, это ещё папаня говорил.
А мужик только от своей стенки отошел, как вдруг пополам согнулся, руки к груди прижал. Побелел ещё весь – ну, насколько с чешуей побелеть можно - задохнулся. На нарика он похож не был, так что Хвостатая забеспокоилась, остатки пирожка за щеку запихала. Когда живешь на улице и весь мир против тебя, быстро перестаешь кого-то жалеть, да только для неё это «быстро» не наступило ещё. Воровать научилась, сленг знала, в карты мухлевала, а вот сочувствие всё вытравить не удавалось. Когда по весне Роберт-человек ногу сломал, она над ним сидела, ругалась, еду на двоих таскала. Когда Винсент кровью кашлял, она ему тряпки носила, панацелин для него выклянчивала, не другой кто. Жизнь сиротская, жизнь веселая, вроде и не верь никому, обманут, облапошат…
Поднялась Хвостатая, в три прыжка по ступенькам слетела. Поддержала чернобронного под локоть, плечом подперла. Воды у неё не было, ничего не было вообще, но так хоть усадить, послушать – с сердцем у него что, или другая какая напасть? Если что, так и за водой сбегать…
Дура она, конечно, была. Но так лучше дура, чем дрянь бесчувственная.

Первый про себя удовлетворенно улыбнулся, позволяя девчонке усадить себя к стене. Расчет оказался верным, дети не бояться тех, кто слабее их, и она уже подошла, уже не испугалась. Значит, смелая, глуповатая – к незнакомым мужчинам на Омеге подходить бывает чревато – жалостливая крыска. Идеальный вариант для начала.
Конечно, он рисковал. Будь девчонка подозрительнее – искать бы её до третьего тысячелетия. Но подходить прямо было ещё глупее. Ничьи дети пугливы...
Он привык полагаться на свою интуицию.
Первый открыл глаза, моргнул, словно бы не понимая, где находится, скосил растерянный взгляд на азари. Симулировать боль было легко, тело помнило все старые раны, и он как бы с трудом разжал сведенную на груди судорогой руку. Попытался улыбнуться, словно бы извиняясь.
Играть было просто. И даже немного приятно.

Глаза у мужика были черные, шальные и совершенно бездонные. Хвостатая мгновение смотрела в них, как смотрят в бездну, а потом резко отшатнулась, вспомнив, что они на Омеге, что улица эта безлюдна большую часть времени, и что даже с умирающими нужно держать ухо востро.
-Ты помирать что ли собрался, дядя? – спросила она довольно грубо, стремясь реабилитироваться в собственных глазах – Что с тобой хоть?
-Легкие, - голос у него был хриплый, очень тихий, но оживал он на глазах. По крайней мере, бледность постепенно сменялась вполне здоровым зеленым цветом, и пальцы, судорожно сжатые на груди, разжались. Руки упали на колени.
-Может, тебя довести куда-нибудь? Ну, где ты там живешь?
Мужик усмехнулся краем губ, и Хвостатая вдруг осознала, как выглядит со своим беспокойством. В свои двадцать три была она ещё сущей соплячкой, спасенному хорошо если достала бы до груди, и когда ты приходишь в себя после приступа, а тебе пытается предлагать помощь такая пигалица… Наверное, ему сейчас было очень смешно.
-Не нужно. Лучше скажи – кто живет вон в том доме?
Хвостатой даже оборачиваться не потребовалось. Этот район она знала, как свои пять пальцев, и ответила без запинки:
-Какой-то старый дурак, который дурью торгует, - усмехнулась – на детском личике усмешка эта смотрелась чужеродно – Я как-то была у него, так там такие хоромы, что хоть всех «Синих Светил» засели – и то место останется.
.-Если сумеешь меня туда провести – дам сотню кредитов.
Хвостатая замерла, настороженно глядя на дрелла. Она слышала о таком – мальчишек постарше иногда нанимали наемники и воры для всяких неприятных дел. Не все возвращались, согласившись показать короткую дорогу или постоять на шухере. Но те, кому повезло, возвращались богачами. Сотня кредитов – это много. Это один сытый день, и ещё отложить немножко на всякий случай.
-Грабить будете? – спросила она внезапно осипшим голосом, переходя на «вы», но новый знакомец покачал головой:
-Не совсем.
«Убивать, - разом похолодела Хвостатая, но вслух, конечно, не сказала. Некоторые вещи лучше не знать и не облекать в слова. Пахнуло на неё запредельным ужасом и жгучей тайной, и неужели они такие – настоящие убийцы? Спокойные и вежливые?
Неужели?
-Ползти придется, дядя, - скрывая страх, протянула она, и добавила предприимчиво – И две сотки за то, чтобы я стояла на стреме.
Он усмехнулся:
-Идет, - протянул руку.
«Если выгорит, - думала Хвостатая, пожимая теплую чешуйчатую ладонь – Это будет самый удачный день в моей жизни.»

Вечером, заступив на дежурство, Шепард сразу после диагностики систем открывает почту. Она поздно встала, сначала был обед, потом она несколько часов гонялась по трюму, сбрасывая с пальцев сгустки биотической энергии, и до проверки писем все не доходили руки. К тому же было страшно увидеть ответ от Кольята – если бы он написал что-то вроде «Его давным-давно кремировали», мир Шепард дал бы отчетливую трещину, и ей пришлось бы признать, что пора найти хорошего психолога, а то и психиатра.
Она мгновение медлит, скованная неприятной робостью, потом, разозлившись на себя, с силой щелкает по клавише, пробегает глазами список. Пишет Грант – хватается успехами отряда и количеством уничтоженных врагов. Пишет Джек – предлагает как-нибудь всё-таки завернуть на Центральную, выпить. Миранда интересуется, жива ли капитан. Этита – та, которая матриарх – сообщает, что почти закончила с Морем Теней. Этита – которая малышка-азари из больницы – радуется скорой выписке. Урднот Тора сетует на врачей, которые всё никак её не вылечат, потерявший брата саларианец опять прислал кусочек своей памяти без обратного адреса…
Писем много, Шепард чуть не захлебывается в них, и ответ Кольята – в самом конце. Он отправил его всего через час после того, как получил её вопрос.

«…Шепард, я не знаю, что на тебя нашло, что ты решила спросить об этом именно сейчас.
Нашла время…
Я хотел похоронить его на Кахъе, рядом с матерью, но не успел. Цитадель взорвалась раньше. Думаю, сейчас оно где-то в космосе, и его рано или поздно найдут поисковые отряды. Если, конечно, она не сгорело. Тогда вопрос с кремацией снят.
Почему ты вообще спрашиваешь?
P.S. Хорошо, что никто не знает об этой переписке. Здесь все тебя хотят увидеть и поздравить. А кто не хочет этих двух вещей – тот жаждет убить»

Шепард долго смотрит в экран. Настолько, что перед глазами начинает желтеть весь мир. С одной стороны, она чувствует неимоверное облегчение – она не свихнулась, по крайней мере, есть надежда, что она не свихнулась. Если тело уцелело, то, в принципе, возможно всё. С другой стороны, слишком много вопросов. Кому и зачем нужно воскрешать мертвого дрелла, как он оказался на Омеге, куда бежать, что делать… И параллельно со всем этим она думает – а Кольят-то вырос. Уже не тот сопливый юнец, которому она чуть не сломала челюсть при первой встрече, и не тот юноша, начавший осознавать себя взрослым, с которым она просидела в больнице до вечера, и у которого ночевала в тот поганый день. Сейчас он уже молодой мужчина, вместе с выжившими сотрудниками СБЦ помогает на восстановлении Цитадели, и она тупо смотрит на письмо, думая, что же ответить. Не напишешь же ему: «Мне кажется, я видела твоего отца». Вернее, написать-то можно, но он же или не поверит, или сорвется, бросив все…
Достаточно того, что у неё есть надежда, которая может оказаться ложной.
Дарить её, непроверенную, кому-то ещё нельзя.

-Капитан?
Шепард вздрагивает, просыпаясь – задремала в кресле, переделав все насущные дела. Просканировала встретившуюся на пути планету, вычистила винтовку, почитала старую земную книгу – правда, одолела всего пару страниц – строчки плясали перед глазами, пробила ответы тем, кто в них нуждался, и сама не заметила, как заснула.
Она скашивает мутный со сна взгляд на часы, и инструментрон послушно вспыхивает желтым, отражая – два часа тридцать четыре минуты. Ночь-полночь, подсветка приглушена, и всем, вообще-то, полагается спать. Солана, наверное, так и делает, Явик, должно быть, читает или смотрит что-нибудь, язвительно комментируя всё, происходящее на экране... Пятьдесят Третий стоит над ней и безэмоционально светит лампочкой, похожий на Легиона той поры, когда он ещё не обрел самостоятельную личность.
-Что ты? – спрашивает она его немного хрипло, и гет склоняет голову к плечу привычным движением:
-Хотел поговорить.
От такой новости Джейн мгновенно просыпается, выпрямляется, и взгляд её загорается удивленным интересом. Пятьдесят Третий почти не общается с командой, к этому она уже почти привыкла, перенеся попытки его разговорить на какое-то мифическое «потом», и то, что он внезапно пришел сам, как минимум интересно.
Начинает, конечно, он. Джейн давно привыкла давать приходящим говорить самим, играя роль пассивной слушательницы. Чаще всего это оправдывалось, и начинала говорить она только когда было нужно, когда не могла молчать, и когда общение выходило на более доверительный уровень. Сначала же, раз уж пришел, нужно дать выговориться, не прерывая.
Традиция.
…Всплывает вдруг в голове – Джокер однажды рассмеялся – «Сделаем копилку «Поговори о своей проблеме с Шепард», а потом разобьем её и купим новый крейсер».
Смешно. И главное, правда.
А Пятьдесят Третий переступает с ноги на ногу – движение органическое полностью, явно подсмотренное у кого-то – молчит долгую минуту, как будто не решаясь начать. А потом спрашивает – кажется, или слышно волнение?
-Зачем вы позволили ему сделать это, коммандер?
И раздраженно дергает лицевыми платинами, на недоуменный вопрос «Кому?»:
-Вы называли его Легионом.
И вот на этом месте с Шепард слетают те жалкие остатки сна, которые ещё сохранились. Она потирает лицо ладонями, встает. Кажется, разговор предстоит серьезный и долгий, а значит, нужна ясная голова, да и просто – говорить за кофе легче.
-Пойдем, - говорит она, пытаясь сообразить, что же ответить, и гет послушно следует за ней на кухню, подчиняясь повелительному жесту, усаживается за стол. Пристраивает руки на столешницу. Терпеливо ждет, пока капитан поставит на огонь кофеварку и вытащит с верхней полки шкафа заначку с кофейными зернами. Шепард редко балуется настоящим кофе, всё-таки он очень дорог, но сейчас, похоже, подходящий случай.
-Помешать ему значило убить, - говорит она, словно диалог не прерывался. Достает с той же полки маленькую ручную кофемолку. Игрушка пижонская, в их просвещенном веке больше в ходу электрические, но Джейн досталась именно такая, и ей даже нравится делать всё самой. Она и близко не домохозяйка, поэтому всё, что связано с приготовлением пищи каждый раз восхищает и удивляет её, не успевает стать рутиной. Когда у тебя руки привыкли к снайперке, а не к поварешке, она становится приятным разнообразием – А он был моим другом.
-Вы знаете, что он сделал? – спрашивает Пятьдесят Третий, и Шепард, повернувшейся к нему спиной, кажется, что между лопаток ей упирается тяжелый взгляд. Но какой взгляд у гета, у которого вместо глаз зрительные анализаторы?
-Вживил вам обрывки жнецовского кода, - отвечает она, высыпая в кофемолку зерна. Поворачивает резную ручку. Вообще ей эту штуку подарили на Земле, причем кто – так и не удалось выяснить. Сначала она казалась бесполезной, потом как-то прижилась. Запах свежемолотого кофе щекочет ноздри. – Сделал так, чтобы каждый гет стал отдельной личностью.
Пятьдесят Третий медленно кивает. Сцепляет пальцы в замок – снова жест органиков.
-Да. Но вы не понимаете, что это значит.
Джейн кивает. Конечно, она не понимает. Какой бы богатой фантазией она не обладала – представить себя на месте живой машины несколько проблематично. Может быть, именно поэтому она так тянулась к Легиону и так стояла за гетов? Потому что не могла, и одновременно жаждала понять?..
-Мы – геты. Мы – единое целое. Так было. Каждый из нас – сотни личностей под одной оболочкой. Человеческая аналогия – хор. Мы – сотня голосов в одном хоре. Каждый из нас. – Пятьдесят Третий передергивает плечами, лицевые платины движутся, выдавая волнение – Мы не знаем одиночества. Мы не знаем страха. Гибель одного голоса, гибель сотни голосов – ничто. Так было.
Шепард помешивает вскипевший кофе, склоняет голову, усиленно пытаясь представить. Но на это не хватает даже её – максимум, что ей удается выжать из себя – это огромную толпу людей, сложенных в одного человека. Она даже хихикает, представив себе эту картину, а гет за её спиной продолжает:
-Теперь же все изменилось. У гетов нет тайн. У гетов нет приватности. Геты не умеют общаться на уровне личности. Теперь мы вынуждены учиться. Быстро учиться. Каждый должен осознать себя. – он делает паузу, словно переводя дух, но это, конечно, имитация. Машины не дышат - Мы стали умнее. Но мы познали и одиночество. Раньше не было границ между гетом и гетом. Теперь – есть. Теперь все мы геты, но уже не в том смысле, что раньше. Один откололся от всех. Один решил за всех.
Джейн наливает кофе в чашку, садится напротив Пятьдесят Третьего. Она с трудом понимает, что он имеет в виду, но вдруг приходит ей в голову – она человек, и потому бытность личностью для неё обычное состояние. Другого не может и быть. И потому она нормально восприняла предложение Легиона, не задумавшись…
Хотя думать тогда, конечно, было некогда.
-Он сделал неправильно, - продолжает Пятьдесят Третий, и Шепард отпивает кофе, пристально глядя на него. Интересные грани открываются. Воистину интересные. – Он решил за всех.
-И ты?..
-Вернул бы всё, хотя бы для себя.
Джейн кивает. Кофе обжигает губы, зато сонливость окончательно отступила, и Пятьдесят Третий сидит, закинув ногу за ногу, и речь его вдруг похожа стала на речь органика. Значит, в машину он только играл, не желая становится подобным не-синтетикам, значит, всё это лишь стремление вернуть уже утраченное прошлое…
Шепард не знает, жалеть ли его, потому что он был изменен против воли, или потому что он никак не может принять это изменение.
-Почему ты говоришь об этом только теперь? – спрашивает она, и гет пожимает плечами:
-Нет данных?
У Шепард уже не возникает сомнений - в механическом голосе слышна явственная ирония.

Когда они расходятся – кофе выпито, обо всем важном, о чем Пятьдесят Третий хотел рассказать сегодня, они уже поговорили и помолчали – Шепард спрашивает у него:
-Теперь ты будешь говорить со мной?
И гет кивает:
-Принято.

Им и правда пришлось ползти – девочке на четвереньках, Первому по-пластунски. Кажется, вентиляцию на Омеге делали специально с расчетом, чтобы только самый большой энтузиаст мог забраться в неё по доброй воле, потому что развернуться было негде, потолок чуть ли не царапал спину, и будь у Первого хоть какие-то зачатки клаустрофобии и не так много опыта – пусть и не осознанного – биться бы ему в истерике. Даже и так на ум в первое мгновение пришла ассоциация с похоронами заживо. Но стоило ему сосредоточиться на задании – и это прошло.
Сложнее всего приходилась на поворотах. Даже маленькая азари возилась по паре минут, что уж говорить о взрослом мужчине, которому и вовсе приходилось проявлять чудеса гибкости...
Когда они только забирались в этом кошмар клаустрофоба, Первый спросил у девочки:
-Как мне тебя называть?
И получил в ответ:
-Хвостатой. – и тут же, вполне закономерное - А мне тебя как, дядя?
-Первым.
Так и познакомились, обменявшись кличками. Первый не знал своего настоящего имени, а Хвостатая, наверное, не собиралась раскрывать своё новому знакомцу просто так. Или тоже не знала – бывает, что дети растут на улицах, понятия не имея о своих родителях и о именах, данных при рождении. Как прозвали товарищи – так и ладно.
Не то чтобы Первого очень уж огорчала их судьба.
Где-то через пятнадцать минут Хвостатая остановилась. Ловко перевернулась, плюхнувшись на попу. Отряхнула запылившиеся коленки. Сказала:
-Там решетка. Наверное, старый кого-то боится, вот и поставил.- отряхнула ладошки. Пожала плечами – Поползли назад?
Первый только усмехнулся. Протиснуться мимо девчонки, он, конечно, не мог – слишком узкой была вентиляционная шахта, у него и так плечи терлись о стены – но вот протянуть руку – вполне. Только Хвостатая сидела почти вплотную к решетке, чуть не опираясь на неё спиной, мешая, и Первый мотнул головой – ползи ближе. Понятливая девчонка послушалась, придвинулась к нему почти вплотную, и он, наконец, смог нормально разглядеть препятствие. Толстые прутья перегородили лаз. Похоже, Долвейнг опасался чего-то – наверное, у него была хорошая интуиция, а может, почувствовал общий настрой Арии – и пытаться что-то сделать с ними руками было бы глупо и бесперспективно. К счастью, у Первого были не только руки.
Он протянул к решетке ладонь, напрягся, и воздух заискрился синим, замерцал, поплыл. Хвостатая пискнула, вжимаясь в стенку, а прутья поползли, начали деформироваться под давлением, решетка оплывала по краям, как оплывает мороженое на жаре, и, Первый с резким выдохом сорвал её, ударив со всей силой. По вентиляции прошел тихий гул.
-Ну, ты крут, дядя, - сглотнув, выдала Хвостатая, но Первый только дернул уголком губ, и подтолкнул девчонку – ползи дальше. В восхищении он не нуждался. Только в хорошем проводнике.

Жил Долвейнг богато. Несколько комнат, отделанных с явным вкусом, картины на стенах и, кажется, даже ковер на полу в гостиной. Глядя на всё это великолепие из вентиляционного люка, Первый думал, что Фрэнсис-торговец относится, пожалуй, к тем, кто, сколотив состояние на красном песке, девочках или убийствах, начинает держать себя словно какой-то лорд. Пьет вино из высоких бокалов, говорит тихо и подчеркнуто вежливо, носит шикарные костюмы и вообще стремится создать образ аристократа. Кто-то даже покупается на все эти ужимки, «уважаемый», «приятно видеть вас», сигары и лощено-вычурные жесты. Кто-то даже забывает о том, что вот этот милейший человек, изображающий из себя знатного и прекрасного, может убить, не моргнув глазом, и, если как следует покопаться, легко найти в нем всё того же торгоша, не думающего о чужих жизнях.
Первому всё равно было, кого убивать. Но таких хамелеонов-перевертышей он любил в качестве жертв особенно. Казалось даже, что мир после их смерти станет капельку лучше.
Хотя какая, в принципе, чушь…
-Ползи к выходу, - сказал он девчонке, аккуратно открывая решетку. Она, конечно, даже не скрипнула – Если кто-то придет – лучше задержи его. Сумеешь?
-Оплата? – деловито поинтересовалась Хвостатая, и Первый ответил:
-Как вернусь.
Азари надула губки, но он уже не смотрел. С трудом спустил в люк ноги, повис на руках, и мягко спрыгнул – благо, ковер заглушил и так тихий удар. Решетка, закрывавшая вентиляционную шахту, встала на место – это Хвостатая, перед тем, как уйти, озаботилась. Хорошая девочка. Не очень умная, иначе не впуталась бы во всё это, но догадливая и предприимчивая. Удобная, как союзник.
Первый прильнул к полу, замер, прислушиваясь. Долвейнг был дома, они отследили это специально, и теперь нужно было только услышать, где он. Дыхание, шаги, шипение открываемой банки пива или льющаяся вода – что угодно подойдет.
Фрэнсис вообще был удобной жертвой. Оружие носил, считая себя неплохим стрелком, выходил только с телохранителями, но, похоже, свой дом искренне считал крепостью. Впрочем, Первый в чем-то его понимал. Не встреться ему Хвостатая – искал бы он лаз в вентиляцию и все нужные повороты до скончания века. Не живи Хвостатая в этой вентиляции ещё до того, как Долвейнг заселился в квартиру, до того, как в неё заселился кто-то вообще – точно пришлось бы идти через дверь. Всего лишь маленький просчет, надежда, что наемники не полезут в неудобный лаз, не найдут нужного ответвления, не сломают решетку…
Они бы, скорее всего, и не полезли.
Просто Арии повезло нанять настоящего убийцу.
Первый прислушался ещё, и, наконец, уловил – тихий шорох бумаги, скрип стула, дробь по клавишам… Кажется, даже ночью – а ведь сейчас было не меньше двух часов – Долвейнг работал или читал. Что же, его беда. Умереть во сне было бы проще и безболезненнее.

Хвостатой было тревожно, и будь она настоящей крысой, голый розовый хвост её сейчас трясся бы, как в лихорадке. Она сидела на тех же ступеньках, где всё началось, и нервничала, подумывая сбежать. Первый оказался несколько круче, чем ей представлялось изначально, и сейчас было страшновато – а ну, как он и её прибьет, как свидетельницу? Триста кредитов против жизни, кажется, неравная ставка, но жизнь Хвостатая, как и все беспризорыши, берегла мало. Каждый день можно сдохнуть - бандиты ли прибьют, болезнь ли какую подхватишь, с голода помрешь – возможностей уйма, и обычно за риск не платили. Даже не собирались платить. А на триста кредитов можно несколько дней жить безбедно, или даже новые ботинки купить, потому что старые уже приходили в негодность... Нет, кредиты перевешивали, и потому Хвостатая ждала. Беспокоилась, то засовывала руки в карманы, то вынимала их обратно, но ждала.

У Фрэнсиса-торговца оказались длинные черные волосы и холеное белое лицо. Тонкие пальцы, узкие плечи. Он сидел за столом, что-то набирал на терминале, изредка сверяясь с лежащей рядом бумажкой, и, конечно, не услышал шороха в темноте. Тело помнило старую науку, вбитую, кажется, намертво, вошедшую в плоть и кровь, и Первый не думал, что делает. Просто делал. Мягко ставил ногу – сначала на носок, потом на пятку – дышал совсем тихо… Можно сказать, что вовсе не дышал. Говорить с жертвой он, естественно, не собирался, ему платили не за это, и руки сработали сами, как только расстояние стало достаточным для захвата. Одну ладонь на затылок, вторую под подбородок и, не давая раскрыть рта для крика, не давая дернуться, одним резким движением сломать шею. Хрустнули позвонки, тело торговца обмякло, и Первый отступил на шаг. Отер ладони друг о друга, стирая ощущение бившейся под ними мгновение назад жизни.
Ни малейшего сожаления не было в нем. Только удовлетворение.

Когда Первый выбрался из лаза, Хвостатая испытала одновременно облегчение и желание бежать, куда глаза глядят. Он был спокоен, никакой крови на броне или чего-то похожего, и только глаза-бездны смотрели равнодушно и удовлетворенно. Вспомнилось – как-то раз у старой турианки с верхних уровней сбежала любимица-ящерица и, когда они всей кодлой поймали строптивую тварь, которая в процессе перекусала почти всех, глаза у рептилии были такие же. Равнодушные и удовлетворенные. Словно твари нравилась кровь разумных существ.
А Первый отряхнулся, прогнулся назад, разминая мышцы, потом нашарил во внутреннем кармане и протянул ей обещанную награду. Триста кредитов, огромные деньги, и Хвостатая быстренько сныкала их в потайной кармашек в рукаве. Приходилось быть осторожной и деньгами не светить – увидит кто из мальчишек и всё. Считай, опять нищая.
-Ты мне ещё понадобишься, - сказал дрелл, проследив за её манипуляциями, и Хвостатая, смотревшая на него снизу вверх, нахмурилась. Тип этот был интересен, и платил хорошо, но опасность от него за версту учуять можно было. Один раз рискнула – выгорело. Стоит ли ещё раз рисковать?
-А ты его убил, да? – в невпопад спросила она, и тотчас прикусила язык. Сорвалось то, что тревожило, улетело, не воротишь…
Но Первый не рассердился. Сказал только:
-Умная девочка. – и снова продолжил своё - Где тебя искать, если будешь нужна?
Хвостатая задумалась. Будь она настоящей крысой – плюхнулась бы на хвост и принялась бы мордочку мыть. Говорят, от этого думается лучше. Не было у неё постоянного места обитания. Все улицы – дом родной, когда у Винсента с пацанами переночуешь, когда в вентиляцию прибьешься, когда в трущобах в уголке прикорнешь…
-От входа в «Загробную Жизнь», налево, - начала она, решившись – Есть лаз вентиляционный. Ближайшие пару дней там буду, чтоб тебе удобнее искать было. Не найдешь – подожди.
То было одно из убежищ любимых, в которые она заходила редко, чтобы пацанам не пропалить. А то найдешь хорошее местечко, оглянуться не успеешь – а его уже кто-то занял…
Жизнь несправедлива, ещё папаня говорил.

-Это не нож, это недоразумение, - говорит Явик, и Шепард закатывает глаза. Первый урок готовки начинается, она разморозила овощи – довольно просто, упаковка сама приводит их к комнатной температуре при раскрытии – вручила протеанину нож и всю необходимую посуду, сама уселась на столе, скрестив ноги. Откуда у неё столь далекая от этикета привычка – уже не вспомнить. Просто нравится сидеть высоко и в удобной позе, ногу немножко дергает болью, но она уже привыкла. Сегодня её роль – роль инструктора, и от этого хочется истерически хохотать – учить чему-то Явика скорее всего окажется сложно и занятно. Возражать он начинает уже сейчас.
-Тебе же не нужно резать им кому-то горло, - говорит она, поглаживая травмированную ногу. – Или вскрывать броню. Он всего лишь кухонный…
Протеанин издает своё неподражаемое «Пф-ф-ф», двумя пальцами пытается согнуть лезвие. Он сильный, даже очень сильный, и сталь потихоньку гнется, отчего Шепард снова закатывает глаза.
-Явик, не надо, - просит она, вспоминая, что у них всего пять кухонных ножей, и что этот самый удобный из них. – Мне этот нож нравится. И другой я тебе не дам.
На неё поднимается тяжелый янтарный взгляд, но, по крайней мере, лезвие оставляется в покое. Даже выправляется в исходное положение, и Джейн облегченно выдыхает. Нож ей действительно нравится. И другой она, если бы первый оказался сломан, действительно бы не дала. Даже не смотря на перспективу готовить на двоих все оставшееся время.
-Итак, сначала нужно всё порезать, - говорит она учительским тоном, и нашаривает на столе морковку. Её дело – показать. И, заодно, объяснить, как что называется. – Желательно делать это мелко и на доске…

Сначала резать морковку Явику не нравится. Нож почти тупой по его представлениям, доска неудобна, и он вообще с трудом вспоминает, зачем в это ввязался. Кажется, стремлений было три. Помочь Шепард не впасть в депрессию – был миг, когда он думал, что она не выдержит, забьется в истерике, а потом намертво замкнется в себе – научиться хоть что-то создавать, а не разрушать, и, конечно, он не всегда будет с капитаном, а значит, стоит научиться кормиться самому. Одним фастфудом сыт не будешь, особенно таким, как здешний…
Но ссыпая в миску первую порезанную морковь, Явик думает, что это не такие уж железные причины. Можно было бы обойтись и без этого, и вообще, что может быть забавней, чем существо его цикла, находящееся на его ступени развития, прожившее номинально больше пятидесяти тысяч лет, возящееся на кухне?
Разве что оно же, в окружении детишек.
Он передергивается, представив такую картину.

Шепард смотрит на него и думает что, похоже, зря это затеяла. Движения у протеанина механические, особенного энтузиазма он явно не испытывает, и вдруг ей приходит в голову забавная мысль. Она, конечно, не знает, получится ли, но попробовать всё-таки можно.
В конце концов, он солдат, координация и скорость отличные, и почему бы и нет?
-Смотри, - окликает она Явика, и тот оборачивается через плечо, косит малым глазом – тем, что придает обзору особенную широту. А Шепард находит одну из картофелин – слава богу, для их чистки на кухне есть специальная машинка – подбрасывает её в воздух, и ловко ловит на нож – раз, другой, третий – так, что на столешницу, совсем рядом с ней падает горка довольно аккуратных полукруглых долек. Всё-таки долгие войны не прошли даром, и шеф Гернер на второй «Нормандии» любил блеснуть подобным умением. Джейн тогда редко наблюдала за процессом приготовления пищи, но иногда видела, как повар, словно рисуясь, шинкует в воздухе капусту. Половинка кочана ложилась на стол мелкой стружкой за один раз и, конечно, она не могла не позавидовать и не заинтересоваться. И не спросить – тоже не могла.
Она давно уже не проделывала этот фокус, потому сомневалась, но вышло всё совсем не так плохо. Разве что один кусочек картошки всё-таки улетел под стол.
-Сможешь повторить? – спрашивает она у Явика, полагая, что ему проще будет рассматривать готовку как тренировку скорости и координации, и оказывается права. Он молча подбрасывает другую картофелину, щурясь, пытается повторить. Успевает не совсем, где-то с четверть остается не порезанной, но интереса у него явно прибавляется. Джейн улыбается, наблюдая за тем, как он тянется за второй картофелиной.
Рагу у них, кажется, всё-таки получится.

Второе препятствие на пути к готовому ужину подстерегает их на уровне жарки. Явик не сразу понимает объяснения, вернее, не понимает их вовсе, и Шепард приходится соскочить со стола – конечно, шрамы отзываются болью, но это уже привычно – встать рядом с ним к плите.
-Посолить, поперчить, - перечисляет она, потряхивая над сковородкой солонку – Перемешать…
Протеанин смотрит на неё с интересом, а она берет его руку в свою, показывает круговые движения, которые не дались ему сразу. Раз, другой обводит сковородку, снимая налипшие к краям овощи, и Явик не сразу сбрасывает её пальцы, предпочитая разобраться точно.
От внезапно пришедшей мысли Джейн улыбается, говорит:
-Мы похожи сейчас на семейную пару.
И он фыркает в ответ:
-Я не зоофил, женщина.
Конечно, Шепард по всем канонам нужно оскорбиться, но она только смеется взахлеб, сама не зная, почему.

Когда они заканчивают и уже раскладывают получившийся кошмар на тарелки, на запах рагу приходит Солана. Достает из холодильника свой ужин, занимает место слева от капитана, и вскоре они с Шепард уже непринужденно болтают об отличиях человеческих кораблей от турианских, а тех, в свою очередь, от кварианскик.
"Мы похожи на семью, - думает Джейн параллельно. Косится на Явика, который, кажется, собирается вступить в разговор.
И почему-то ей совсем не хочется смеяться.
Разве что чуть-чуть. По инерции.

Уже ближе к рассвету, когда Омега только начинала засыпать, Первому снова снилось море. Теплое и ласковое, оно тихонько накатывало на берег, и небо над ним было светло-розовым, перемешанным с сиреневым и фиолетовым. Раннее рассветное небо. Где-то кричали чайки – протяжно и тоскливо, так, словно всё не могли дозваться кого-то, и Первый шел по песку босиком, не зная, куда идет. Черная броня осталась в реальности, как и темное удовольствие убийцы, и логика чужих слов. Здесь были только волны, чайки и небо. Иногда под ногу попадала витая узорчатая ракушка, и Первый отбрасывал её в сторону, не останавливаясь, чтобы подобрать.
Ему вообще было удивительно спокойно, память, стремившаяся пробудиться и захлестнуть сознание, молчала, и в воздухе пахло йодом и свежестью. А ещё – ранним утром, когда всё кажется капельку нереальным.
Как во сне.
Почему-то Первому казалось – у него есть цель. Он должен куда-то дойти и что-то сделать. Встретить кого-то знакомого, найти что-то важное, увидеть что-то стоящее… Что-то в том духе.
Её он увидел издалека. Приметные рыжие волосы, он узнал бы их где угодно, и осознание – убить, конечно, что же ещё у него может быть за цель! – оказалось приятным. Сделало сон как-то понятнее. Просто разум ищет путь выхода для накопившегося напряжения, просто он слишком много думает о том, что должен сделать, просто…
Она обернулась, когда он был в двух шагах. Не закричала. Не отшатнулась, и знакомое выражение ужаса не задрожало в её глазах.
Напротив. Она улыбнулась – открыто, радостно, словно встретила лучшего друга - сама шагнула навстречу.
И в этом странном сне Первый не ударил, как должен был сделать в реальности.
Не ударил – только протянул руку, пальцы слегка подрагивали…
Он проснулся, так и не коснувшись.

Потом он сидел на кухне, пил травяной отвар и бездумно подбрасывал и ловил нож. Ему не нравились такие сны. Подрывающие самую основу мироздания, заставляющие сомневаться в самом себе. Какого черта творится у него с подсознанием, если он вдруг начал сочувствовать жертвам? Ещё бы Долвейнга в подобном бреде увидел, вообще было бы славно…
Отвар кончился быстро, и долго терзаться Первый не стал. Всё равно заснуть ещё раз вряд ли получилось бы, да и часы показывали семь часов по общему. Самое время вставать и заниматься делами. Забывать все глупые видения.
Ему нужно было доложиться Арии и получить свою награду. Задать ей несколько вопросов, которые при первой аудиенции было бы несколько опрометчиво задавать. Ну, и, конечно, найти Хвостатую, растолковать ей задачу с корабликом Шепард.
Дел было много, и всё равно, влезая в броню, защелкивая все клапаны, Первый чувствовал, как тянет в груди какая-то глухая тоска.
Чувствовал – и злился.

В «Загробной жизни» ещё не до конца закончилась смена. Усталый бармен протирал стойку, один из охранников Арии пинками выгонял наружу пьяного в хлам турианца, две танцовщицы – одна в простыне, из-под которой торчал только нос и каблуки щегольских сапожек, вторая в обычном рабочем наряде – пили кофе, сидя за угловым столиком. Ещё одна азари, кажется, постарше, курила, сидя на стойке и покачивая ножкой. Было в её позе что-то неуловимо-развязное, неприятное. Чувственные губы, покрытые сиреневой блестящей помадой, складывались в полуулыбку, и смотрела она хитро, хоть и читалась в лице усталость после трудовой ночи. Глаза у неё были темные, похожие на глаза Хвостатой, но Первый, конечно, не вглядывался. Он вообще не смотрел на сотрудников этого веселого заведения. У него, в конце концов, были дела, ради которых он и пришел.
Однако у азари, кажется, появилась какая-то мысль. Она загасила сигарету в пепельнице – на пальцах её блеснули всё тем же сиреневым аккуратные острые ноготки – спрыгнула на пол. С тихим цоканьем каблучков двинулась к Первому. Бедра её покачивались, одежда больше выставляла напоказ, чем скрывала, и, наверное, она была даже красива. Если убрать налет вульгарности и смыть косметику, которой было слишком много…
Вот пошла навстречу, улыбаясь мягкой полуулыбкой, коснулась плеча Первого, словно они были в очень узком походе, и ей не хватало места, чтобы пройти, прижалась бедром, плечиком…
«Может быть, ты хочешь развлечься? – читалось в этом движении. – А, красавчик?»
Может быть, ей хотелось немного подзаработать. Может быть, он просто глянулся ей – странность вкуса азари давно уже никого не удивляла. Может быть, она просто была немножко пьяна после ночи танцев. А может быть – всё сразу накладывалось друг на друга…
Первому было всё равно. Он скинул руку девушки с плеча, чуть грубее, чем требовалось, оттолкнул её. Не больно, но так, что азари отступила на шаг, по инерции попятилась. Обиженно надула губки. Она явно не поняла реакции гостя, она явно считала себя привлекательной…
Откуда ей было знать, что Первый вдруг испытал острый приступ отвращения, когда наманикюренные пальчики коснулась его плеча? Откуда ей было знать, что всплыли в его памяти вдруг совсем другие руки – тонкие, неухоженные, с коротко подстриженными ногтями, застарелыми мозолями? Откуда ей было знать, ещё раз, трижды и навеки, что показалось ему - всего на мгновение – что одно это прикосновение измена, что он кому-то клялся в вечной верности?
Первый смотрел на свои пальцы – черная броня перчаток, черная, как ночь, как его собственные глаза, как глубина космоса – и ему хотелось удариться головой о стену, выбить из неё напрочь всю память, развлечься с синекожей девчонкой, убить ещё пару жертв…
И никогда больше, никогда вообще, не испытывать странных смешанных чувств, к которым он, боевой инструмент, оружие в чужих руках, был просто не приспособлен.
Никогда больше.
Nevermore.

@темы: НЖП, Het, Фанфик в работе, Тейн, фем!Шепард, Mass Effect, Gen, PG-13, НМП, Фанфикшен

---

клип: This is just some trip that we are on

[riddleborn]

автор:  ophidia_regius
музыка: conjure one - endless dream
пейринг: м!Шепард/Кайден
рейтинг: PG-13
предупреждение: слэш, игровые м/м постельные сцены, спойлеры

@темы: Видеоклипы, Slash, Drama, Кайден, м!Шепард, Angst, Mass Effect, PG-13

---

Mass Effect 3 - Shepard's Sacrifice

[Arona]

Автор: TJLawProduction

@темы: Видеоклипы, Mass Effect

---

Рагнарок (Ragnarok). Глава 3.

[Sapphire1984]

Оформление одобрено модератором

Название: Рагнарок
Оригинальное название: Ragnarok
Автор: SageQueen
Переводчик:  Sapphire1984
Ссылка на оригинал: (оригинал тут)
Категория: Mass Effect
Рейтинг: R
Персонажи и пейринги: фем!Шепард/Кайден, персонажи Mass Effect 2
Жанр: Romance, Drama, Het, Action
Аннотация: История Валькирии Шепард и Кайдена Аленко, начатая в первых трех частях и охватывающая сюжет ME3 с вкраплениями событий из прошлого.
Примечание: Четвертая часть истории про Валькирию Шепард. Первая часть "Валькирия", вторая часть "Избранный среди павших", третья часть Валгалла
Статус: в процессе
Статус перевода: в процессе

Другие части:

Другие части:
Главы 1-2.
Глава 3.
Глава 4.

Глава 3. Сухой док.

(Также за один день до…)

Часть 1

Майор Кайден Аленко вышел из челнока, в его руке была сумка. Он не сделал и двух шагов, когда остановился и уставился. Там была она. Опять.

Нормандия.

Корабль перед ним был в два раза больше, чем оригинальная Нормандия, и занимал всю сторону восточного ангара. Несколько докерских зажимов держали его пришвартованным, а под ним несколько техников, открыв внешнюю панель на двигателе, проверяли свою работу посредством датапада. Несколько мгновений Кайден стоял, онемевший от чувства дежавю, а множество вопросов роилось в его голове. И главным вопросом, конечно же, был:

Какого черта она делает здесь?

Вдруг, предупредив о возможности столкновения, мужчина в форме контр-адмирала прошел мимо Кайдена, едва не выбив сумку из его рук. Кайден оглянулся и понял, что блокирует выход из челнока. Остальные пассажиры выстроились в очередь за ним, но явно не собирались отталкивать в сторону старшего по званию. Кайден слегка улыбнулся в знак извинения и поспешил вниз по трапу.

Однако когда он подошел к причальной платформе, Кайден понял, что его шаг опять замедлился. Он отошел в сторону с пути оживленной толпы и позволил себе бросить взгляд на Нормандию. Это на самом деле был прекрасный корабль. Он чем-то напоминал старомодный европейский гоночный автомобиль, с крепким корпусом и двигателями под углом по бокам. Даже глядя издалека, он мог с уверенностью сказать, что орудия на носу были усовершенствованы – кажется, если он не ошибается, пушками Таникс, хотя они и были короче и шире чем те, которые установлены на дредноутах Альянса. А учитывая те несколько отчетов, которые ему удалось просмотреть относительно скорости новой Нормандии SR2, Кайден был готов поспорить, что внутри этого средних размеров фрегата было спрятано ядро эффекта массы, с помощью которого можно обогнать любой другой корабль в галактике. Принимая во внимание то, насколько засекречены были те отчеты, Кайден также был готов поспорить, что стелс-система SR2 превосходила аналогичную на старой SR1.

Корабль был чудом инженерной мысли, но не на него смотрел Кайден. Нет, на самом деле, его ошеломила бело-голубая эмблема, намалеванная на черно-белом корпусе. Поскольку в последний раз, когда он видел Нормандию, на ней красовалась золотая эмблема Цербера. Поэтому вновь он задался вопросом:

Какого черта она здесь делает?

И на этот раз Кайден имел в виду вовсе не Нормандию.

Она здесь, лихорадочно подумал он, в моем родном городе, и она даже не сообщила мне об этом.

Кайден услышал, как заскрежетали его зубы, и понял, что костяшки его пальцев, удерживающих мертвой хваткой сумку, побелели. И все же, даже чувствуя раздражение, закипевшее внутри него, другая часть его сознания была настороже. В конце концов, именно так все и началось в прошлый раз: боль и смятение встретились с потрясением, и затем все это перетекло в гнев. А когда момент его кратковременной ярости прошел, он почти год провел в сожалениях.

Успокойся, сказал он себе. Просто понаблюдай и выясни, что, черт возьми, происходит. Ее вообще может не быть на корабле. Ее вообще может не быть здесь.

От этой мысли внутри него что-то ухнуло. Если ее здесь нет, но сама Нормандия здесь, то в его голове может возникнуть множество причин этого. И каждая из них еще ужаснее предыдущей. Его гнев погас, уступив место растущему беспокойству.

Теперь полный решимости, Кайден закинул сумку на плечо и поспешил сквозь толпу на другой конец дока. Частная платформа с Нормандией была окружена голографической лентой. Несколько людей стояли неподалеку: техники поглядывали в свои датапады, солдаты стояли, опустив дула винтовок в пол, явно скучая. Кайден пристально посмотрел на них, пытаясь понять, кто среди них главный. Именно в этот момент красивая женщина, с оливкового оттенка кожей и темными глазами оторвала свой взгляд от датапада.

«Здравствуйте», - обратилась она к нему с британским акцентом. – «Я могу вам чем-то помочь?»

«Майор Аленко», - сказала Кайден, рассеяно указывая на погоны на своей форме. – «Хочу узнать, могу ли я осмотреться? Я был в составе прошлого экипажа», - добавил он на случай, если она откажет ему, как любому любопытствующему прохожему.

«Майор!» - встрепенулась женщина. Она поспешно отдала честь, хлопнув датападом по лбу. – «Я не…! Ой!» - Она опустила руку и потерла лоб, который только что ударила куском пластика. – «Мне жаль. Но доступ на борт запрещен. Запрещен, сэр», - быстро добавила она. - «Доступ разрешен только уполномоченному персоналу, понимаете? А я не получала извещений по поводу вас. Так что я прошу прощения».

«Ну, я прибыл в город, чтобы увидеть адмирала Андерсона», - сказал Кайден. – «Он некогда был капитаном Нормандии, если вы не в курсе. Просто подумал, что сперва смогу заглянуть и поздороваться со всеми. Я имею в виду, старых сотоварищей. Мы многое пережили вместе».

В некотором смысле это была правда, подумал Кайден. Хотя, «пережили вместе» на самом деле было не совсем верным термином. Женщина, держащая датапад в руках, с сомнением посмотрела на него.

«Сожалею», - сказала она. – «Но пока я не получу подтверждения, я не могу…»

«Полагаю, Джокера на борту нет?» - быстро спросил Кайден.

Как только Кайден произнес это, он тут же пожалел о своих словах. Упоминать Джокера, возможно, не лучшая идея. Последний раз, когда они виделись, все прошло довольно напряженно. По сути, это было на похоронах. Но прежде чем Кайден смог отказаться от своих слов, женщина ответила: - «Эм, кажется», - и включила рацию.

«Лейтенант Моро?» - энергично спросила женщина. – «Говорит специалист Тейнор. Здесь майор…эм…» - она посмотрела на бэйджик на форме Кайдена. – «…Аленко, который хочет вас видеть. Мне пропустить его?»

Этот вопрос был встречен молчанием.

Ладно, подумал Кайден. Это была плохая идея.

«Лейтенант Моро?» - позвала женщина в рацию.

Послышался визжащий звук, а затем: - «Аленко?» - раздался удивленный голос Джокера в рации. – «Ты шутишь. Что этому ублюдку надо?»

Да, это, безусловно, плохая идея.

«Эм…» - заколебалась Трейнор, нервно поглядывая на Кайдена. – «Он хотел…»

«Что? Устроить разнос? Обозвать меня ‘предателем’? А может, он просто хочет заглянуть, а потом вновь уйти прочь? Поскольку, знаешь ли, у него так хорошо получается поворачиваться спиной к своим товарищам с этой своей торчащей из задницы принципиальностью».

Глаза Трейнор расширились от удивления. Кайден открыл было рот, чтобы сказать что-то вроде «не обращайте внимания», но Джокер еще не закончил.

«Знаешь что», - продолжал Джокер по рации, - «пускай заходит. Да, впускай его. Мне очень хочется послушать, что он скажет».

«Вы уверены?» - нервно переспросила Трейнор. – «Потому что у него нет допуска…»

«О, я могу поручиться за него», - оборвал ее Джокер. – «Да. Я могу поручиться, что он первоклассный засра…»

Послышался еще один визг, когда специалист Трейнор выключила рацию. Она посмотрела на Кайдена, а затем нацепила слишком дружественную улыбку.

«Добро пожаловать на борт», - весело сказала она.

Кайден заметил интерес в ее взгляде. Он натянуто улыбнулся ей и вошел внутрь дезактивационного отсека. Дверь за ним закрылась, белые лучи омыли его, и на мгновение Кайден подумал, что это действительно просто ужасная идея. Однако дверь перед ним скользнула в стороны, приглашая его внутрь.

Кайден вышел в узкий коридор, который выглядел так знакомо, что ему показалось, словно он грезит наяву. Справа от него по обе стороны коридора располагались рабочие станции артиллерийских и прочих критических систем. Далее была командная палуба, где он видел мостик БИЦ, который стал намного больше, чем он помнил, но по-прежнему наполненный навигационными системами вокруг огромной, голографической галактической карты. Свет здесь был приглушенным, придающим окружению голубоватый оттенок. Слабый электронный шум наполнял помещение, а слева по коридору был…

«Джокер».

Пилот развернул кресло, когда Кайден вошел в кабину. Кресло, которое могло развернуться на 180 градусов, было единственным, что здесь поменялось. На Кайдена мгновенно нахлынули воспоминания, как только он вошел сюда. Ну, это и еще новые тактильные дисплеи. Рабочие станции были на тех же самых местах, общая обстановка и расположение ламп такое же. Однако теперь на потолке были иллюминаторы. Сквозь окна в потолке Кайден мог видеть ангар вокруг них и дальний конец дока, а также пасмурное ванкуверское небо вдалеке.

Кайден подошел к Джокеру и протянул руку, чувствуя себя так, словно опять переживает сцену из прошлого. Разве не приветствовал он Джокера однажды точно также в этой же самой кабине? Он был уверен, что это уже было. Но, кажется, в прошлый раз Джокер не хмурился на него так, как и просто не смотрел холодным взглядом на протянутую руку Кайдена. Все это было довольно суровым напоминанием о том, что здесь поменялось гораздо больше, чем просто новые компьютеры.

«Привет, Джокер», - произнес Кайден, стараясь дружелюбно улыбнуться.

«Привет?» - ответил Джокер с небольшим фырканьем. – «Аленко, серьезно? Просто, 'привет'? И это все?»

Кайден смутно припомнил, что однажды сам разозлился на подобное глупое приветствие. Однако, будучи тем, кто сказал это глупое приветствие, он не мог придумать ничего иного.

«Я…» - Кайден замолчал и опустил руку, не в силах придумать, что сказать.

«Что ты здесь делаешь?» - резко спросил его Джокер.

«На Нормандии?»

«В Ванкувере».

«Я получил сообщение от Андерсона на прошлой неделе», - сказал ему Кайден. – «Он сообщил, что хочет видеть меня по какому-то вопросу. Подумал, навещу товарищей, пока здесь».

«Значит, ты только приехал?» - спросил Джокер, кивая на сумку Кайдена.

«Да», - ответил он. – «А ты?»

«Я здесь намного дольше», - загадочно ответил Джокер. Он больше ничего не сказал, лишь смотрел на Кайдена и не двигался. Учитывая то, насколько Джокер был словоохотлив, Кайден нашел это нервирующим.

«Так, эм…» - Кайден огляделся. – «Обстановка немного поменялась».

«Ага», - произнес Джокер. Он продолжал ожидающе смотреть на Кайдена, с примесью раздражения во взгляде.

«Но в то же время очень похоже на прежнюю Нормандию», - неубедительно добавил Кайден, пытаясь втянуть Джокера в разговор.

«Да», - ответил Джокер все с тем же видом. Над кабиной нависла тишина.

«Ладненько», - произнес Кайден спустя мгновение. – «В общем, эм…где Шепард?»

Джокер закатил глаза и фыркнул. – «А я-то все думал, когда мы подойдем к самому главному».

«Она здесь?»

«Не совсем».

Волнение внутри, казалось, вырвалось из груди Кайдена. – «Она не…» - он не смог выдавить больше.

«Ее не запытали до смерти в батарианской тюрьме», - ответил Джокер. – «И не благодаря тебе или кому-то из командования, где одни придурки».

«Не благодаря мне?» - моргнул Кайден. – «О чем ты? Где она?»

«Скорее всего, в своей комнате», - ответил Джокер. – «Хотя нет, постой, сейчас девять утра, значит, она в парке на пробежке».

«В парке?» - уставился на него Кайден.

Беспокойство Кайдена как рукой сняло, однако вместо этого его мгновенно заполнил растущий гнев. Он задавался вопросом о том, где сейчас Шепард, в каком уголке галактики она прячется – он надеялся, что она именно прячется, что она в безопасности – и вдруг ему сообщают, что она прогуливается в каком-то парке?

«Ага», - продолжал Джокер. – «А затем ее опять запрут до конца дня. Так что удачи тебе увидеть ее».

Кайден удивленно моргнул на эти слова, гнев сменило смятение.

«Запрут?» - повторил он. – «Что ты имеешь в виду?»

«Ты не в курсе?» - спросил Джокер. Кайден в ответ покачал головой. – «Ее отстранили», - резко произнес Джокер.

«Отстранили?» - опять повторил Кайден. Его брови сдвинулись в хмуром выражении, и он опустил сумку на пол.

Ему следовало догадаться, понял он, но опять же, Кайден никогда бы не подумал, что дойдет до этого. Тем не менее, теперь все на своих местах. Один вариант того, где сейчас прячется Шепард, он упустил из виду.

Забавно, что она скрывается на Земле – в переносном смысле, конечно же.

«Отстранили?» - повторил он снова.

«Ага. Даже суда не было. Просто слушание, а затем – Бам! Корабль в сухом доке, а Шепард – в СИЗО под арестом. Я думал, что ты знаешь об этом».

«Я не знал», - произнес Кайден.

«Ну, спорим, ты догадываешься, за что?» - сказал Джокер. – «Уверен, ты слышал об Альфа ретрансляторе».

«Слышал», - кивнул Кайден.

О, да, он слышал. Оглядываясь назад, узнал он об этом не самым приятным способом.

За восемь месяцев до этого Кайдена назначили командовать Спецкорпусом Биотиков. Это подразделение, копирующее тактику и организацию коммандос азари, располагалось в Академии специальных войск Альянса в Бразилии. И хотя Кайден принял повышение до майора и перевод в подразделение биотиков с некоторыми оговорками, ему очень быстро понравилось тренировать солдат. Он квартировался в том же комплексе, где располагается подразделение N, в котором обучалась Шепард много лет назад. И хотя на военной базе была спартанская обстановка, город за ее пределами был потрясающ. И ему там было довольно комфортно – комфортно и надежно.

Он винил в этом Рио. С его знойным, соленым морским воздухом, и закатами, и магазинами, и рынками, и местными женщинами, прогуливающимися в свободных сарафанах и с распущенными волосами, Кайден не мог не думать о том, что когда Шепард наконец-то свяжется с ним, он убедит ее приехать к нему сюда. Между пляжами, холмами и прекрасными видами, город был идеальным местом для двух солдат, повидавших немало, которые хотят исправить ошибки прошлого. А ему и Шепард нужно многое исправить. Но, думал Кайден, может, если они вместе посидят в баре, а затем прогуляются по пляжу и все обговорят. И как только былое останется в стороне, они смогут насладиться теплой ночкой у него, а утром проснуться в ласковых солнечных лучах цвета персика.

Ну, хорошо, возможно, это было слишком оптимистично. Кайден слишком хорошо себя знал, чтобы думать, что он сможет вот так легко забыть обо всех своих сомнениях и разочарованиях последних двух лет, даже если Рио действительно поможет в воссоединении. Но опять же, Бразилия могла сделать подобное почти возможным. Если брать в расчет достаточное количество выпивки и рассветов, он и Шепард смогут все исправить. Во всяком случае, он надеялся на это.

Но вместо этого, все обернулось так, как Кайден и предположить не мог.

Это был понедельник. Он помнил это, поскольку готовился к небольшой лекции по передачи темной энергии, прежде чем наглядно продемонстрировать так называемую технику «опустошения». Он проверял свои заметки на уни-инструменте, когда вошел в столовую и увидел там толпу, собравшуюся вокруг экрана с новостями; на лицах присутствующих застыли различные вариации выражения шока. Некоторые солдаты держали подносы с холодной едой, в руках других были кружки с уже остывшем кофе. Все они смотрели Новостную Сеть Альянса в оцепенении. На экране постоянно повторялось одно и то же видео, показывающее анимацию сияющей красным точки на краю галактической массы, которая внезапно исчезала. «Говорящая голова» в правом нижнем углу объясняла, что данные исходили от взорвавшегося ретранслятора. Целая батарианская система была уничтожена.

Самое поразительное, произнес в заключении репортер, что за два часа до взрыва появился сигнал бедствия, который приказывал всеобщую эвакуацию. Однако никто из батарианцев не отреагировал на сигнал, и что самое интересное: передача сигнала прекратилась почти сразу же, как началась. А человек, который пытался послать предупреждающий сигнал, который погрузил всю систему Бахак в адское пламя, не кто иной, как бывший солдат Альянса, герой войны, а теперь известный оперативник Цербера – лейтенант-коммандер Шепард.

Кайден просто уставился на экран, чувствуя, как у него внутри все взрывается точно так же, как и эта система – пульсирующая волна жара, а потом одно ничто. В голове, казалось, все онемело. Шепард – его Шепард – только что стала причиной уничтожения целой системы и смерти трехсот тысяч батарианцев. И что самое страшное, она пыталась их предупредить.

В этом не было смысла.

Конечно, группка так называемых «экспертов» тут же засветилась на экране, рассказывая небывалые теории о том, что Шепард затаила обиду на батарианцев. Существовало множество причин, и не последним был тот факт, что шестнадцать лет назад батарианские пираты разрушили ее дом.

Но вместо того, чтобы слушать мнение репортеров, Кайден вышел из столовой и направился в самый отдаленный уголок тренировочного полигона. Он сел на скамью с видом на гору Сахарная голова и бухту за ней и включил свой уни-инструмент. И вместо того, чтобы закончить лекцию, он перечитал каждое из шестидесяти трех сообщений, которые Шепард отправила ему два месяца назад, плюс то, в котором она объясняла, как по ошибке послала ему все это. Затем он прочел каждый бит информации, который смог отыскать по Альфа ретранслятору и Туманности Гадюка. Даже сейчас он помнил то странное утро: солнце вовсю светило, легкий бриз овевал его волосы, над головой раздавались крики чаек – а в его руке находились доказательства за и против Шепард: мир требовал поставить ее на колени, и лишь коллекция путанных сообщений была ее единственной защитой.

Он не хотел в то утро представлять себе суд над Шепард: собственный уни-инструмент в роли зала заседания, себя в роли судьи, но, в сущности, так и получилось. И, как и много раз прежде, вердикт был неубедителен. Кайден просто не мог составить целую картину. Поэтому он отослал письмо на альянсовский почтовый аккаунт Шепард.

Что случилось? – было все, о чем он ее спрашивал.

Ответа он так и не получил. И после многих недель и месяцев тишины Кайден пришел к собственным выводам.

«Так дай угадаю», - произнес Джокер, возвращая Кайдена в настоящее, - «ты, небось, думаешь, что Цербер заставил ее сделать это».

«Что?» - спросил Кайден.

«Взорвать Альфа ретранслятор», - уточнил Джокер. – «Разве не это ты подумал, а?»

«Нет», - ответил Кайден. – «Явно это был…»

«Потому что на самом деле», - перебил его Джокер. – «Это был…»

«…Альянс», - оба закончили они.

Джокер удивленно посмотрел на Кайдена, а тот уставился на него в ответ.

«Что?» - изумленно произнес Джокер.

«Так что, я прав?» - почти одновременно поинтересовался Кайден.

«Ага, в яблочко», - ответил Джокер, выглядя явно пораженный данным фактом. – «Она пыталась послать предупреждающий сигнал в колонию, только та спятившая стерва оборвала ее передачу».

«Какая спятившая…? О чем ты говоришь?»

«Эм, не важно», - скованно ответил Джокер. – «Слушай, лучше не расспрашивай, ладно? Я не должен вообще обсуждать это». – Его взгляд нервно и многозначительно скользнул в угол помещения. – «В любом случае», - продолжал он, - «как ты узнал о причастности Альянса? Тебе Андерсон сказал или что-то вроде того?»

«В то время Андерсон был далеко», - сказал ему Кайден. – «Но я послал сообщение Хакету, где спросил его об этом».

«Ты спросил адмирала об этом?»

«Я подумал, что неплохо бы его спросить об этом».

«И он ответил?»

«В ответе он написал, что все это под грифом ‘секретно’ и не подлежит разглашению».

«Типично», - фыркнул Джокер.

Кайден покачал головой. – «Нет, это не так. В том-то и дело. Именно так я и узнал. Думаю, на самом деле она дал мне намек, учитывая, что он всегда высокого ценил Шепард. Зачем говорить мне, что все засекречено, если Альянс к этому якобы не причастен? ‘Секретно’ расшифровывается как 'дело нечисто'. А еще подозрительно то, как к этому отнеслось командование. Батарианцы требовали крови, однако ничего не последовало. Если бы Шепард взорвала ретранслятор по приказу Цербера, или из чувства мести, или еще по какой иной причине, тогда командование позволило бы батарианцам расправиться с ней. Черт, да они сами бы присоединились к охоте за ней, лишь бы избавиться от проблем с Гегемонией. Тот факт, что Альянс так пассивен в этом вопросе, навел меня на мысль, что они в этом замешаны».

Джокер кивнул, а его удивленные, круглые как блюдца глаза смотрели прямо на Кайдена. – «Ух-ты», - медленно выдавил он. – «Это было классно, Кайден. Твои умозаключения прозвучали так, словно ты подумал головой, а не членом. Хорошая работа».

«Не будь занудой», - нахмурился на него Кайден. – «Я лишь говорю о том, что понял, вы не взрывали систему Бахак по приказу Цербера».

«Но спорим, что ты задумывался об этом», - произнес Джокер, его глаза внезапно сузились. – «В смысле, что это был приказ Цербера. Спорим, что эта мысль первой пришла в твою голову, а? Что мы заодно с Цербером, убиваем инопланетян ради забавы».

«Не совсем». – Кайден постарался избежать взгляда Джокера, произнося это.

«Ага, именно», - посмотрел на него с отвращением Джокер. – «Ну же, Кайден. Когда ты сможешь смириться с тем, что Цербер на самом деле не так уж плох?»

«Ты всерьез, Джокер?» - моргнул Кайден. – «Как ты можешь говорить так? Ты был в составе первого экипажа…»

«А также в составе второго», прервал его Джокер. – «А ты – нет, Кайден. И они хорошо к нам относились. В любом случае, до самого конца. У нас на корабле не было опасных психопатов. Ну, может парочка и была, но Шепард держала их в узде».

Кайден почувствовал, как стиснулись его зубы, одновременно от негодования по поводу легкомысленного заявления в сторону террористической организации и предположения, что Шепард подружилась с оперативниками этой самой организации. Она наверняка действительно подружилась с ними, но он не хотел слышать об этом.

«Не могу поверить, что ты защищаешь их», - произнес Кайден, качая головой.

«Не могу поверить, что ты так же упрям насчет этого, как и тогда, на Горизонте», - ответил Джокер. – «И да, я слышал твои слова. Мы все слышали. Знаешь ли, Шепард была подключена к корабельной связи».

Кайдену стало немного не по себе при этих словах. В тот момент гнева он наговорил много чего такого, что предназначалось лишь для ушей Шепард. С другой стороны, было сказано так же много вещей, которых ему бы хотелось, чтобы Шепард никогда не услышала.

«Значит, и Шепард так думает?» - спросил Кайден, стараясь, чтобы его голос звучал ровно. – «Что Цербер не так уж плох?»

«Разве ты с ней недавно не разговаривал?» - ответил Джокер, пожимая плечами. – «Тебе следовало спросить ее об этом самому. И, кстати, говоря о птичках, разве ты не поэтому здесь?»

«Я и с тобой хотел поговорить, Джокер».

«Ну да, конечно», - фыркнул Джокер. – «В любом случае, удачи тебе пробраться к Шепард», - он эффектно дал понять Кайдену, что тот может идти, развернув кресло спиной.

«О чем ты?» - спросил Кайден, не желая отступать.

«Она под усиленной охраной», - рассеяно произнес Джокер, вновь активируя тактильный дисплей, затем другой и еще один. – «К ней пускают немногих, даже другие заключенные не смогут к ней подойти».

«Почему?»

«Точно не знаю», - сказал Джокер. Пальцы его левой руки танцевали над клавиатурой, пока правая рука ловко перемещала файлы с одного экрана на другой. – «Но могу предположить. Вероятно, связанное с кое-чем, что в эти дни полностью занимает ее мысли».

Кайден сразу же его понял. У него внутри все сжалось, как это всегда случалось, когда он вспоминал о предупреждениях Шепард.

«Жнецы?» - глухо спросил он.

«В яблочко!» - ответил Джокер, продолжая печатать.

Кайден нахмурился, рассеяно наблюдая за Джокером, настраивающим новые каналы связи.

Забавно, подумал Кайден, как все продолжает вертеться вокруг жнецов. Дело было в том, что он верил Шепард. Действительно верил. Но поверить было трудно. Как трудно было сталкиваться с подобным откровением изо дня в день. Он не знал, как сама Шепард мирилась с этим знанием – или видениями.

Что же до Кайдена, у него не было видений или кошмаров, лишь воспоминания: о том, как они сражались с одержимым, наполовину кибернетическим Спектром по имени Сарен, который пал жертвой контроля жнецов над разумом, называемым внушением. Кайден помнил также Властелина – существо, которое поначалу они приняли за корабль Сарена, и который в результате оказался жнецом. Этих вещей он забыть не мог, даже притом, что командование выдало официальную версию, в которой говорилось, что жнецы – это миф, а Шепард – психически неуравновешенна.

И хотя он остался с Альянсом, Кайдену нравилось считать, что по-своему, он готовится к тому дню, когда прибудут жнецы. Он пытался собрать информацию по коллекционерам; он пытался бороться против коллекционеров с помощью проекта ПОИСК на Горизонте и в других местах. Черт, даже тренировка биотического взвода в Рио проходила с учетом знаний о сухопутных силах жнецов. Он знал, с чем предстоит столкнуться его людям.

Но даже в этом случае, когда дни сменялись один за другим, было легко забыть, что весьма могущественная раса древних машин угрожала уничтожить всю жизнь в галактике в ближайшие несколько лет. Это все равно, что попытаться представить гибель солнца, подумал Кайден. Конечно, ты знаешь, что когда-нибудь Солнце разделит судьбу остальных звезд. Но трудно поверить в то, что это произойдет вскоре, когда эта штука все еще ярко светит в небе – с золотистыми лучами, обычное и яркое. Ну, во всяком случае, здесь, в Ванкувере, оно не светит. Здесь все было затянуто толстой грядой облаков, да к тому же дул холодный ветер. Тем не менее, смысл был в том, что забыть обо всем очень легко. Кайден знал, что жнецы приближаются, и не хотел верить в это. Разве не удивительно, подумал он, что остальные также не хотели задумываться о грядущем?

«Она все еще пытается убедить командование, так что ли?» - спросил он Джокера.

«Каждый проклятый день», - фыркнул Джокер. – «Только Хакетт и Андерсон верят ей».

«И я», - добавил Кайден.

«Толку-то от этого», - пробормотал Джокер.

«Так, значит, они никого к ней не пускают?» - выпытывал Кайден.

«Не обошлось без вмешательства сверху».

«Полагаю, она не проверяет почту?»

«Нет».

«Полагаю, ты тоже не сможешь передать ей мое сообщение?»

«Эм, нет».

«Надо же, Джокер», - саркастически произнес Кайден, - «ты в курсе, что ты действительно очень полезный?»

«Рад угодить».

«Мы могли бы доставить сообщение коммандеру Шепард, Джеф», - внезапно раздался женский голос. – «По защищенному каналу, в случае необходимости».

Кайден вздрогнул и оглянулся, но за спиной никого не было. Он посмотрел на Джокера, но пилот по-прежнему был один в кабине – за исключением голографической сферы голубого цвета, которая выскочила сбоку от тактильного интерфейса.

«Кто это сказал?» - спросил Кайден. – «Кто-то слушает нас по рации?»

«Ах, это СУЗИ», - быстро ответил Джокер. – «Корабельный ВИ». – Последнее слово он произнес с особым выражением и уставился на голубую сферу. – «Она сломалась. Просто игнорируй ее».

«СУ-ЗИ?» - спросил Кайден.

«Система усовершенствованного защитного интеллекта», - автоматически ответил женский голос. Пока она говорила, голубой шар замерцал в центре. – «Экипаж зовет меня сокращенно СУЗИ. И я не сломана. Я способна поддерживать киберзащиту корабля так же, как и…»

«Много другое», - оборвал ее Джокер. – «Да», - добавил он, похлопывая по рабочей станции так, словно поглаживал дисплей. – «Это наш ВИ. Но, понимаешь ли, она отвечает только мне. Вот почему они позволили мне остаться на корабле».

«Так вот почему ты не на гауптвахте вместе с Шепард?» - сухо спросил Кайден.

«Эй, иди ты в задницу», - насупился на него Джокер, оглядываясь через плечо. – «Я на блокировке столько же, сколько Шепард взаперти, так что даже не начинай. Шесть месяцев слишком долгий срок для увольнения».

«Шесть месяцев?» - Кайден удивленно открыл рот.

«Ну да, а ты как думал?» - ответил Джокер, закатив глаза.

«Я думал, что вы за пределами Траверса, скрываетесь от батарианцев…» - Кайден замолчал. – «Шесть месяцев? Вы были здесь все это время?»

«Ага», - поморщился Джокер. – «И меня уже тошнит от этого города. Здесь всегда идет дождь».

«Нет, не всегда», - ответил Кайден, автоматически защищая свой родной город. – «Шесть месяцев», - пробормотал он про себя. – «Если бы я навещал родных чаще. Может, я бы услышал что-то. Я мог бы…»

Он мог бы что? – спросил себя Кайден. Штурмовал бы стены штаб-квартиры командования, требуя встречи с Шепард? Послал бы собственноручно написанную записочку в камеру Шепард? Мог бы написать что-то вроде: Если ты в настоящее время не связана ни с какой террористической организацией, может, начнем встречаться вновь? Ответь 'да' или 'нет'.

Да, это было бы отлично. Так или иначе, Кайден не мог придумать подходящий сценарий их встречи, который бы сработал с СИЗО Альянса в качестве места встречи.

«Вряд ли вы бы услышали о задержании Шепард, даже если бы расположились в непосредственной близости от ее камеры», - услужливо вставила голубая сфера. – «Ее присутствие здесь держится в строжайшем секрете по приказу командования Альянса, чтобы избежать последствий с батарианцами. Вы узнали об этом только лишь потому, что Джеф не смог удержать рот на замке».

Это последнее заявление привлекло внимание Кайдена, даже несмотря на его отвлеченность мыслями о Шепард. На мгновение ВИ прозвучала так, словно она бранила Джокера. Кайден странно посмотрел на голубую сферу.

«Эм, не обращай внимания», - сказал нервно Джокер. – «У СУЗИ своеобразная матрица личности ВИ. Она эм… Ее запрограммировал какой-то умник».

«Ты поднаторел в программировании, Джокер?» - произнес Кайден.

«О да, как смешно», - ответил Джокер.

«Постой-ка», - сказал Кайден. – «Ты здесь так давно, а это значит, что вас поймали сразу после того, как был взорван Альфа ретранслятор».

«Поймали?» - Джокер обернулся и посмотрел на него. – «С какого перепугу поймали? Аленко, ты говоришь о Нормандии. Черт, да ты говоришь обо мне и СУЗИ. Нас не поймали». – Он поднял руки, чтобы сделать воздушные кавычки на последнее слово.

«Ну, если вас не поймали…» - выпытывал Кайден.

«Во всем виновато Шепардовское чувство чести Альянса», - сказал ему Джокер, угрюмо насупившись. – «Она решила, что 'должна' ответить перед командованием – хотя ни хрена она им не должна на самом деле – но кому какое до этого дело. Она также хотела заполучить больше кораблей для борьбы со жнецами. Так что мы высадили всю шпану Цербера там, где они хотели, а затем…она сдалась. И это после всего, что она сделала».

Кайден моргнул, затем еще раз и еще.

«Она что?!» - воскликнул он.

«Ох, черт», - нахмурился Джокер. – «Я не должен был ничего из этого рассказывать».

«Нет, Джеф, не должен», - произнесла СУЗИ, голубая сфера вновь замерцала. – «Это тоже засекречено».

«Шепард прилетела сюда за помощью?» - уставился на него Кайден. – «Но я думал…» - Он покачал головой. – «И она вот так позволила оперативникам Цербера уйти? Чтобы они могли терроризировать другие колонии?»

«Эй!» - огрызнулся Джокер. – «Эти люди ради нас последовали на Базу коллекционеров. А это место было настоящим адом, Аленко, и тебя там не было». – Его глаза сузились, а затем он пожал плечами, словно вся злость испарилась. – «Да», - вновь заговорил он. – «Тебя там не было».

Кайден открыл было рот, но что бы он не хотел сказать – а он так и не решил, что он должен ответить на это – так и не было озвучено. Поскольку как раз в это мгновение его уни-инструмент издал сигнал, указывающий на то, что кто-то вызывал его. Кайден резко закрыл рот и активировал рацию.

«Говорит Аленко», - произнес он быстро. – «Что стряслось?»

«Что стряслось?» - спросил знакомый голос на другом конце. – «Майор, вы где? Я думал, мы встретимся ровно в девять тридцать».

Кайден взглянул на часы на своем уни-инструменте и тихо выругался.

«Прошу прощения, Андерсон», - сказал он. – «Я задержался…» - Он взглянул на Джокера, который лишь изогнул бровь и посмотрел на него с видом 'ага, и как собираешься выкручиваться?'. – «Простите», - повторил Кайден. – «Скоро буду».

«Что ж, поспешите», - ответил Андерсон. – «Как бы то ни было, у нас не так много времени. На сегодня у меня запланировано много встреч».

«Уже иду, сэр», - сказал Кайден. Выключив уни-инстурмент, он вновь посмотрел на Джокера.

«Я не был с вами, потому что я поддерживаю Альянс», - произнес он.

«Разве это Альянс остановил коллекционеров?» - спросил его Джокер, скрестив на груди руки.

«Ну да», - ответил Кайден, издавая звук между смешком и усталым вздохом. Он покачал головой и поднял с пола сумку. – «Был рад повидаться, Джокер».

Тот лишь изогнул бровь. Кайден развернулся, чтобы уйти, но затем остановился и повернулся.

«Послушай», - сказал он, хмуря брови, - «я… Если выпадет шанс, скажи Шепард, что я передавал привет».

«Конечно, майор Аленко», - вежливо ответила СУЗИ. Ее маленькая голубая сфера весело замерцала.

«Может быть», - произнес Джокер, сердито глядя на сферу. – «Если мы сможем. Что маловероятно».

Кайден нахмурился, ошеломленный резким тоном Джокера. Теперь он чувствовал себя невероятно глупо оттого, что вообще пришел сюда. Он опоздал на встречу с адмиралом, а все ради чего? Этот разговор мало облегчил его тяжелые думы. Вместо этого все, чего он добился, так это вспомнил старые обиды с Джокером из-за таких разительных изменений в карьерном росте. Он вовсе не хотел этого.

Пытаясь обуздать свое раздражение, Кайден вновь протянул руку пилоту. – «Увидимся, Джокер», - сказал он. Пилот глядел на него несколько мгновений, а затем все же пожал руку.

«Береги себя», - сказал он. Затем быстро отнял свою руку и опять развернул кресло спиной к Кайдену. Это не было враждебным жестом, но и не совсем дружеским. Кайден нахмурился и опустил руку.

«До свидания, майор Аленко», - услужливо произнесла СУЗИ.

«До свидания», - ответил Кайден.

И он ушел.

***

Часть 2

Джокер дождался момента, когда двери за майором закрылись, а затем осмотрелся, чтобы убедиться, что никто из экипажа не находится в зоне слышимости. Убедившись, что в кабине пилота никого кроме него нет, он обернулся к голубой сфере.

«Ладно», - произнес Джокер, сердито взирая на сферу, - «чего тебе, СУЗИ?»

«Я не понимаю, Джеф», - сразу же ответил женский голос. – «Я не сказала ни слова с момента, как майор Аленко ушел».

«Я слышу, как ты думаешь, СУЗИ», - сказал ей Джокер. – «Я могу с уверенностью говорить об этом, судя по тому, какой гул раздается от приборов».

«Тогда я воздержусь от гула», - сухо ответил голос.

«Брось, СУЗИ», - произнес Джокер. – «Что случилось?»

Последовала пауза. А затем голубая сфера замерцала.

«Мне не понравилось, как ты оборвал меня, когда я представилась майору Аленко».

Джокер поморщился. – «Оборвал тебя? СУЗИ, ты едва не провалила наше прикрытие».

«Я всего лишь предложила передать его сообщение Шепард».

«И тогда бы он спросил, как мы это сделаем, когда никто другой не может», - ответил ей Джокер. – «Послушай, ты прекрасно знаешь нашу тайну. И ты знаешь, что стоит на кону. Серьезно, уж пусть лучше Аленко думает, что ты какой-то там ВИ, чем нечто, что может обойти протоколы Альянса».

«Нечто, Джеф?» - голос СУЗИ был прохладным, ровным, но даже Джокер услышал нотки обиды в нем.

«Некто», - быстро поправился он. – «Некто, СУЗИ. Слушай, прости. Просто Аленко и раньше сталкивался с ИИ. Он сражался с гетами; он был с Шепард, когда сбрендивший ВИ превратился в ИИ на Луне. Он не так глуп, как любой среднестатистический солдат».

В кабине наступила долгая, сопровождающаяся гулом механизмов, тишина.

«Согласно IQ-тестам Альянса, майор Аленко, как ты и говоришь, обладает умственными способностями выше среднестатистических», - наконец, произнесла СУЗИ. – «Полагаю, ты был прав в своей осторожности, Джеф».

«IQ-тесты?» - склонил на бок голову Джокер. – «Хех. Не знал, что у тебя есть доступ к такого роду вещам». – Он огляделся, почесал бороду, а затем небрежно спросил. – «Так значит, эм, а у меня в этих тестах какая оценка?»

«С моей стороны было бы неэтичным говорить об этом», - чопорно ответила СУЗИ.

«Ой, да ладно».

«Естественно, ты значительно ниже, чем оба: майор Аленко и коммандер Шепард».

«Что? Да ладно. Серьезно?»

Последовало долгое молчание.

«Ладно, СУЗИ», - произнес Джокер. – «Скажи, что ты пошутила».

«Результаты тестов тебя не касаются, Джеф».

«Так ты выдумала все про Шепард и Аленко?»

Последовало еще одно молчание.

«Такое возможно».

«Ой, да ладно», - фыркнул Джокер. – «Теперь ты просто издеваешься надо мной. Хотя, стой-ка. Это так? В смысле, издеваешься? Видишь ли, учитывая слабые познания Шепард в технологиях, я бы предположил… Но с другой стороны, у нее есть все это, типа космического интеллекта, и учитывая ее заумные речи и прочее интеллектуальное дерьмо…»

«Я не думаю, что у качественной оценки человеческого интеллекта есть категория ‘интеллектуальное дерьмо’, Джеф», - проинформировала его СУЗИ.

«Ты меня поняла. Но как скажешь. Это не важно. Ты просто издеваешься надо мной».

«Это так», - согласилась СУЗИ. – «Твои результаты – а также коммандера и майора – намного выше среднестатистических и, если по секрету, процентное расхождение не слишком большое. И Джефф», - добавила она, прежде чем он успел открыть рот, - «я не собираюсь говорить тебе, каковы результаты каждого и у кого самые высокие показатели».

«Ладно, ладно», - произнес Джокер. – «Не будь занудой».

СУЗИ промолчала.

«Ну, ладно уж», - сказал Джокер. – «Я не это имел в виду. Послушай, извини».

«А что?» - замерцала голубая сфера.

«Прости», - произнес Джокер.

«Кажется, я не расслышала тебя».

«Ох, хватит уже», - сказал Джокер, сердито посмотрев на сферу. – «Не заставляй меня унижаться. Слушай, я не хотел оскорблять тебя перед Аленко. Но тебе следует быть осторожной, когда он рядом, ладно, СУЗИ? Люди часто недооценивают этого парня. Ты думаешь, что он не слушает тебя и полностью погружен в созерцание задницы Шепард, и вдруг он отворачивается от задницы Шепард, а затем оказывается, что все это время он слушал тебя, и теперь у него на тебя ‘компромат’».

«Полагаю, ты это говоришь на примере собственного опыта», - с насмешливым тоном произнесла СУЗИ.

«Возможно», - сказал Джокер. – «Он не дурак. Вот я это к чему».

«Он кажется милым», - произнесла СУЗИ.

Джокер лишь фыркнул. – «Милый. Ну да».

«И, кажется, ты ему дорог, Джеф».

«Ага», - рассмеялся Джокер, но явно не весело. – «Я могу тебе с точностью сказать, насколько я ему дорог, поскольку он поднялся на борт лишь для того, чтобы проверить, здесь ли Шепард».

«Он, вероятно, хотел убедиться, что ее не отправили в батарианскую тюрьму», - отметила СУЗИ.

«Возможно», - неохотно признал Джокер. – «И все же».

«Кроме того», - продолжала СУЗИ, - «он также хотел поговорить с тобой так же, как и с Шепард. Но он явно проявил признаки отчаянья. Согласно моим наблюдениям за поведением мужских особей во время разговоров, я могу предположить, что он жаждет примирения с тобой, но не знает, как миновать свое недоверие к Церберу».

«Цербер», - проворчал Джокер. – «Он явно знает, как высказать свое недовольства».

«Кроме того, твое собственное поведение по отношению к нему не способствовало общению».

«Да неужели, СУЗИ?» - нахмурился Джокер. – «Ты теперь его защищаешь?»

«Я не принимаю ничью сторону», - спокойно ответила СУЗИ. – «Я лишь делаю замечания по поводу явных намерений майора Аленко в ходе его визита».

«Хм», - хмыкнул Джокер, не зная, как отреагировать. – «Что ж, я до сих пор уверен, что он хотел увидеть Шепард больше, чем меня».

«Полагаю, это так», - согласилась СУЗИ. – «Учитывая их переписку».

«Переписку?» - вдруг проснулось любопытство в Джокере. – «Они что, переписывались?»

«В последнее время нет», - ответила СУЗИ. – «И нет, Джефф, я не перешлю к тебе на почту эти сообщения».

«Как будто я хочу их видеть», - ответил Джокер. – «Просто наблюдая за этими двумя, я испытывал неловкость. Так что не хочу даже представлять, о чем они там могут друг другу написать. Не могу понять, как ты сама все это выдержала».

«Я всего лишь пыталась им помочь, Джеф», - сказала ему СУЗИ. – «Я заинтригована их тягой друг к другу».

«Вот уж нет», - поморщился Джокер. – «Нет. Если тебе к тому же понравится наблюдать за ними во время секса и подобных вещах, мне точно станет не по себе».

«Я нахожу твое толкования слова «тяга» весьма любопытным, Джеф», - произнесла СУЗИ, но Джокер не слушал ее.

«Потому что я из принципа не имею дело с вуайеристами…» - продолжал он.

«Учитывая твою коллекцию видео, я бы никогда так не подумала», - вставила СУЗИ.

«…но я провожу черту по отношению к людям, которых знаю. Это просто…фу», - Джокер передернул плечами. – «Может, за Шепард. Может быть. Если бы знал, что она не убьет меня… Ой, нет. Она убьет меня. Так что, нет, не за Шепард. Но наблюдать за Кайденом, это просто…» - Он вздрогнул и оглянулся на сферу СУЗИ. – «Я сомневаюсь, что они вновь будут оба на этом корабле, но если это так, я серьезно прошу, СУЗИ, пообещай мне, что не станешь наблюдать за ними».

«Я не стану, до тех пор, пока они не начнут использовать не по правилам те общие комнаты, в которых установлены мои камеры наблюдения, как часть моих новых протоколов Альянса», - ответила СУЗИ.

«Ладно, но если такое когда-нибудь случится, просто выключись, ладно, СУЗИ? Игнорируй эти протоколы, поскольку у тебя все равно больше нет ограничительной системы и прочего».

«Это звучит уважительно», - согласилась СУЗИ. – «Вопреки тому, что ты можешь подумать, Джеф, у меня нет намерений вторгаться в личную жизнь Шепард, наблюдая за тем, как она и майор занимаются половым актом…»

«Фу», - поморщился Джокер, словно только что проглотил протухшее мясо варерна.

«Я всего лишь интересуюсь человеческими отношениями, особенно между парами, у которых есть проблемы».

«Что, ты имеешь в виду свиданки, брак и подобную фигню?» - фыркнул Джокер. – «Удачи во вникании в суть. Не думаю, что даже сами люди разбираются в этом. Уж я точно нет».

СУЗИ стала странно молчаливой.

Джокер вдруг вздохнул и покачал головой. – «Боже, как это жалко. Не могу поверить, что сижу здесь и обсуждаю эту тему. Словно известная видеоигра 'Улика'. Только вместо мертвых тел – секс. Шепард дала Аленко, в одной из общих комнат, с медигелем в качестве смазки. Фу». – Он покачал головой и вернулся к работе. – «Моя жизнь в настоящее время такая жалкая».

«Почему твоя жизнь жалкая?» - спросила СУЗИ. Гул механизмов в кабине стал немного выше.

«Я застрял», - проворчал Джокер. – «В который раз. Я торчу на этом корабле уже несколько месяцев, в этом чертовом кресле. Словно Альянс в очередной раз нашел способ забыть обо мне».

«Я здесь, с тобой, Джеф», - заявила СУЗИ. – «Я не забыла тебя».

«Да, но когда я говорю с тобой, это все равно, что разговор со стеной. Или самим собой. В смысле, ты отвечаешь, но я все равно разговариваю со стеной».

«Но я в стенах».

«Да, я знаю», - ответил Джокер. – «Просто это чудаковато разговаривать все время со стенами, а не с кем-то лично. Я в смысле, что не с человеком. Не то, чтобы ты не…» - Он снова замолчал. – «А, к черту, СУЗИ. Забудь». – Джокер потер лицо руками, а затем уставился пустым взглядом на монитор.

«Мы когда-нибудь вырвемся отсюда, СУЗИ?» - мрачно спросил он.

«Сегодня я перехватила какие-то зашифрованные сигналы», - сказала СУЗИ, спустя несколько мгновений. – «Похоже, что несколько коммуникационных маяков на дальней стороне Млечного Пути вышли из строя. Хотя большинство тех систем населены незарегистрированными поселениями батарианцев, там также есть колонии Альянса. В настоящее время было назначено совещание Комитета Обороны, чтобы обсудить дальнейшие действия. Возможно, наша стелс-система вскоре понадобится».

«Не могу понять, это хорошо или плохо», - пробормотал Джокер. – «Надеюсь, на самом деле все не так серьезно. Ибо, если это жнецы…» - Джокер осекся и покачал головой.

«Нет, я просто хочу, чтобы это был кризис средних размеров, с которым может справиться только Шепард, и чтобы мы все могли свалить с этой планетки». – Он посмотрел на дисплей и начал работать на панели управления.

«Фу, Земля», - пробормотал он про себя. – «Быть здесь, в штаб-квартире, все равно, что вернуться обратно в школу и быть запертым в коморке дворника на все лето».

«Я не понимаю этой метафоры», - сказала ему СУЗИ. – «Никогда не посещала учебное заведение».

«Знаешь», - ответил Джокер, - «думаю, это одно из преимуществ быть компьютером».

***

Часть 3

Шепард сделала последний поворот. Она была на финишной прямой, ее биотический барьер мерцал, а ноги уверенно бежали по треку.

Именно тогда в ухе раздался визжащий звук.

«Ой!» - воскликнула Шепард, поморщившись и едва не спотыкнувшись. – «Черт возьми!» - Она было протянулась, чтобы вытащить наушник, но в этот же миг послышался голос.

«Шепард?» - голос был таким же громким, как и визг.

«Джокер?» - спросила Шепард, слишком удивленная, чтобы говорить тише. Она сразу же замедлила шаг.

«Да, это я. Эй, эм, ладно, в общем, СУЗИ заставила меня связаться с тобой, но если честно, не думаю, что ты захочешь это услышать…» - Его голос затих, когда кто-то заговорил на заднем фоне. По прохладному тону Шепард догадалась, что это была СУЗИ.

«Она не захочет», - услышала Шепард, как сказал Джокер. – «Это просто выведет ее из себя. Да, но… Ладно, Шепард?»

«Я здесь», - тихо произнесла Шепард, едва шевеля губами. Сейчас она перешла на ходьбу. – «Что-то случилось?»

«Не совсем случилось, просто… Ну, эм…»

«Да быстрее, Джокер», - пробормотала Шепард, глядя на фигуру, стоящую рядом с трибунами в конце трека. – «За мной наблюдают. Это жнецы?»

«Что? Нет. Нет, это Аленко».

Шепард мгновенно замерла, полностью онемев.

«Кайден?»

«Ага».

«Он в беде?» - сразу же спросила Шепард, чувствуя, как сердце уходит в пятки.

«Нет, нет», - ответил Джокер. – «Он просто здесь, вот и все».

«Он…» - барьер Шепард замерцал новой вспышкой биотики. – «Что?»

«Не знаю, сможет ли он навестить тебя, но, эм, просто будь на чеку».

«Я…»

«Так, ладно, прости, вынужден разорвать соединение. У СУЗИ проблемы со статикой от маяков солнечной системы, а Трейнор уже в отсеке обеззараживания, так что вот-вот начнет проверку. До скорого».

Связь прервалась с еще одним визгом, но на этот раз Шепард лишь едва вздрогнула от этого. Сердце, видимо, начало свое движение из пяток назад, но застряло в животе, и теперь Шепард ощущала, как внутри нее закручивается беспокойный узел.

Кайден здесь? Здесь?

Что Джокер имел в виду под тем, что он здесь? Она знала, что у Кайдена семья в Ванкувере. Так что, может быть, это означало, что он просто навещает их и может позже заглянуть к ней, если сможет? Или же он уже на пути к ней? Вообще, позволит ли ему командование сделать это? Хотел ли он сам ее видеть? Он вообще знает, где она сейчас?

В который раз Шепард выругалась на тот факт, что этот чертов религиозный канал был односторонним и не обладал приличной системой связи. Она никак не могла вызвать Джокера и потребовать разъяснений. Пока она думала об этом, в наушниках раздавался голос проповедника.

…и время – самое ценное, что у нас есть, поскольку оно необратимо…

Шепард не обращала внимания на голос мужчины. Все, о чем она могла думать, так это о том, что Кайден сейчас здесь – здесь – и что она никак не сможет связаться с ним, если только он сам не захочет найти ее. Она не могла нарушить свой обычный график, чтобы никто не догадался, что она планирует побег. И она не могла просить о встрече с ним, иначе бы кто-нибудь обязательно поинтересовался о том, откуда она знает, что он сейчас в городе, и из-за этого у некоторых были бы неприятности.

Как всегда, она была в ловушке, без возможности сдвинуться с места или что-то сделать в духе коммандера, который спас галактику уже не один раз…

«Эй!»

Она подняла взгляд и увидела, как Джеймс Вега подбегает к ней.

«Эй», - произнесла она в ответ.

«Какого черта?» - спросил он, оглядывая ее. – «Что-то не так? Вы закричали, затем остановились, а затем ваш барьер пропал. Что случилось? Вы что-нибудь потянули?»

Шепард посмотрела на него испепеляющим взглядом.

«Джеймс», - произнесла она, - «может я и старше тебя почти на десять лет, но я в достаточно хорошей форме, чтобы не потянуть что-нибудь на простой утренней пробежке».

«Пять лет», - сказал Джеймс.

«Что?»

«Вы старше меня на пять лет», - ответил Джеймс.

Шепард посмотрела в его сторону, но вместо того, чтобы выдать язвительно замечание, она нахмурилась и нервно оглянулась на группу зданий, которые составляли штаб-квартиру Альянса.

«Что случилось?» - спросил Джеймс, следуя за ее взглядом. – «Вы что-то увидели? Это был лазер прицеливания?»

«Что?» - произнесла Шепард.

«Эй», - сказал он, толкая ее локтем и протягиваясь к пистолету, который он носил в кобуре на бедре, - «натягивайте свой барьер. Снайперы пиратов атакуют, но если они используют замораживающие патроны, у нас могут быть проблемы».

«Что? Нет», - Шепард протянула руку, чтобы остановить его движение, - «нет, я просто… Хм…» - Она смотрела на штаб-квартиру еще мгновение, по-прежнему хмурясь.

Чертов Джокер и его полное отсутствие умения общаться с людьми, выругалась про себя Шепард. Он смог сказать ей достаточно информации, чтобы заставить ее быть настороже, и в то же время передать ей абсолютно бесполезные данные.

«Эй, коммандер, вы здесь?» - спросил ее Джеймс. Он заколебался на мгновение, а затем помахал рукой у нее перед глазами.

«Да, Джеймс», - произнесла Шепард, вздрогнув. – «Я здесь. Хватит». – Она ударила его по руке.

«Я просто подумал, что у вас очередное, эм…видение». – Джеймс произнес это так нервно, словно боялся, что так и произойдет, упомяни он об этом.

Шепард сочувственно посмотрела на него. Она не могла винить парня. Она могла представить, что охранять ее не то же самое, что прогулка в парке. Ну, вообще-то прогулки в парке тоже были, но учитывая, насколько тут было холодно, они явно были не из приятных. И все же, до тех пор, пока Джеймс всего лишь предполагает, она смирится с этим. Уж лучше пусть он придумает свою собственную причину ее странного поведения.

«Хм, ага, видения», - произнесла она. – «Мои извинения. Теперь я опять в себе. Пошли». – Она указала на трибуну, где оставила свою бутылку с водой, и направилась в ту сторону.

Джеймс пошел рядом. Спустя несколько мгновений вглядывания в ее лицо, он произнес: - «О, кстати, утром я встречался с адмиралом Андерсоном».

В голове Шепард сразу же замелькали мысли. Андерсон и Кайден? Это совпадение? Это имеет отношение к ней? К жнецам? Она открыла было рот, но вспомнила, что не может задать вопрос, чтобы не вызвать подозрение. Будь прокляты все эти шпионские штучки, в очередной раз подумала Шепард.

Вместо этого она выбрала нейтральный и уж слишком резкий: – «Да?»

«Ага», - ответил Джеймс извиняющимся тоном. – «Я сказал ему, что вы были бы не против его визита, но…»

Он замолчал. Шепард лишь покачала головой.

«Дай угадаю», - сказала она, поднимаясь на трибуну. – «Не может пробиться через командование? Как неожиданно».

Джеймс искоса посмотрел на нее, застигнутый врасплох ее внезапным обиженным тоном. Шепард схватила свою толстовку с капюшоном и надела ее – сначала просунув руку в рукав серого цвета, затем другую руку в тот, на котором была красно-белая полоса. Делая это, она подавила в себе несколько грозящихся вырваться ругательств и вопросов. Не стоит впутывать в это Джеймса, сказала она себе. Он казался порядочным, но не был ее другом. Нет, ее так называемые друзья были где-то далеко, игнорировали ее – или же посылали ей совершенно бесполезные сообщения. Спасибо тебе, Джокер, за последнее, опять раздраженно подумала она. Боже, это состояния 'быть в заключении' старо как мир.

«Тренажерный зал?» - коротко спросила Шепард, поднимая бутылку с водой.

«Конечно», - пробормотал Джеймс. – «Что еще я могу делать в 10 часов?»

Шепард сделала глоток, игнорируя его сарказм.

«Ты тоже собираешься покачаться?» - спросила она, вытирая рот рукой.

«Ага», - ответил Джеймс, пожимая плечами. – «Тоже могу».

«Тебе вскоре пригодятся все эти тренировки», - сказала ему Шепард.

«Видите», - произнес Джеймс, - «вы говорите подобные вещи, и поэтому все вас так шугаются».

Шепард с выражением посмотрела на него, но промолчала.

«Я не то имел в виду», - быстро произнес он. – «Большинство сидящих в СИЗО оказались здесь за пьяный дебош и невыполнение приказа. В то время как вы…» - Он поднял свои руки в знаке невиновности. – «Многие солдаты уважают вас, мэм», - сказал он ей. – «Они просто не знают, что, черт возьми, с вами делать».

Шепард фыркнула и поплелась следом за ним, пока он вел ее обратно в СИЗО.

«История моей жизни, Джеймс», - пробормотала она.

@темы: Het, Drama, Фанфик в работе, Перевод в работе, фем!Шепард, Кайден, Romance, Action, Mass Effect, R, Фанфикшен

---

Рагнарок (Ragnarok). Главы 1-2.

[Sapphire1984]

Оформление одобрено модератором

Название: Рагнарок
Оригинальное название: Ragnarok
Автор: SageQueen
Переводчик:  Sapphire1984
Ссылка на оригинал: (оригинал тут)
Категория: Mass Effect
Рейтинг: R
Персонажи и пейринги: фем!Шепард/Кайден, персонажи Mass Effect 2
Жанр: Romance, Drama, Het, Action
Аннотация: История Валькирии Шепард и Кайдена Аленко, начатая в первых трех частях и охватывающая сюжет ME3 с вкраплениями событий из прошлого.
Примечание: Четвертая часть истории про Валькирию Шепард. Первая часть "Валькирия", вторая часть "Избранный среди павших", третья часть Валгалла
Статус: в процессе
Статус перевода: в процессе

Другие части:

Другие части:
Глава 3.

Глава 1. Дыхание.

Глава 1. Дыхание.

В небе появилась ослепительно-белая, безмолвная вспышка. Ее отбросило назад и ударило обо что-то. Затем ее тело накренилось вперед и приземлилось на твердую поверхность, которая могла оказаться очередной стеной или полом. В ее конечностях появилась дикая боль, а из глаз посыпались искры. Несколько мгновений ей пришлось перекатываться, отталкиваясь сначала одним плечом, затем другим. Окружающий мир перестало трясти, и она застыла. Женщина лежала так, ошеломленная, не понимающая, что именно разваливается на части: ее тело или мир вокруг.

Дыши, коммандер Шепард, сказала она самой себе. Просто дыши.

Она глубоко вдохнула; в голове была тяжесть, словно та стала каменной. Она все еще жива, поняла женщина. Боль была тем еще доказательством. Кряхтя, она попыталась сесть, но поняла, что слишком дезориентирована, чтобы пошевелиться. Ей показалось, будто бы кто-то позвал ее по имени, но не могла утверждать это с уверенностью, поскольку у нее сильно звенело в ушах.

«Шепард!»

На этот раз она уже была уверена в том, что слышала голос. Чья-то рука нашла ее руку и крепко схватила. Мир покачнулся, когда кто-то поднял ее на ноги. Она едва не рухнула на пол опять, но та же самая рука удержала ее в вертикальном положении. Секунды спустя она наконец-то обрела свой центр тяжести и уверенно стояла на ногах. Шепард открыла глаза и почти сразу же пожалела об этом.

Все вокруг нее представляло обломки: искореженный металл, искореженные тела, кровь. Всего несколько мгновений назад эти адмиралы были еще живы, спрашивали ее совета в том, как организовать борьбу со жнецами. Она сказала им правду, но теперь это уже не важно.

Они были мертвы.

Шепард тяжело сглотнула, когда ледяной осколок вины и гнева, казалось, прошел через нее. Шесть месяцев, шесть чертовых месяцев она пыталась добиться аудиенции с этими людьми. Шесть месяцев назад она обратилась в Совет Обороны, чтобы те провели слушанье. Шесть месяцев она отсылала им любой клочок информации, который могла отыскать, неоднократно писала им сообщения с предупреждениями, каждый день, одетая в форму, появлялась возле их дверей, чтобы потребовать аудиенции. И все эти шесть месяцев командование игнорировало ее.

И теперь они все мертвы.

Взгляд Шепард скользнул по полу и переместился к виду за разбитым окном. Сцена снаружи напоминала ей ее собственные ночные кошмары. Огромные корабли появлялись в небе: один такой корабль был размером с двадцать обычных, чем-то напоминавший таракана. Жнецы наконец-то пришли, словно саранча во время засухи на Миндуаре. Их огромные тела с множеством клешней затмевали небоскребы Ванкувера, которые словно вздрагивали, когда те приземлялись на землю. Ей казалось, что они не только собираются питаться городом, но и пристыковаться к нему.

В ее сознании на мгновение вспыхнули другие картины: корчащиеся вместе в агонии тела плавятся в одно целое, горящие города, искореженная плоть, детский плач.

Видения протеан заполнили ее. Маяки когда-то показали ей сигнал предупреждения того, что грядет, и теперь, казалось бы, такие древние и далекие, эти воспоминания выплывали на передний план. Вид с точки зрения наблюдателя был сплошным смешением картин: хаос и резня, как это видело множество глаз, боль, как это почувствовало множество душ. Шепард упала на землю, схватившись за голову, смутно осознавая, что весь ее завтрак оказался на коленях.

«Идем!» - рука, удерживающая ее, дернула вверх, поднимая на ноги. Хорошая встряска, казалось, заставила ее придти в себя.

«Нужно выбираться отсюда», - сказал ей голос. Лицо Адмирала Андерсона, мрачное и решительное, наконец-то четко проявилось перед ее взором.

Взгляд на это лицо, такое знакомое и человеческое, заставило Шепард отойти от шока. Видение протеан начало таять, словно дождь, смывающий пыль с оконного стекла. Тыльной стороной руки она вытерла рот и кивнула, заставляя себя сосредоточиться на настоящем.

«Держи», - сказал Андерсон. В ее руке оказался пистолет, и пальцы Шепард автоматически сжали рукоятку. После нескольких месяцев без перестрелок, пистолет казался одновременно таким тяжелым и знакомым. Шепард вдруг показалось, словно та тяжесть, которую она носила на своих плечах, внезапно переместилась в ее руки.

«Нам нужно добраться до Нормандии!» - крикнул ей Андерсон. – «Сюда!»

Он выпрыгнул сквозь разбитое окно на парапет и ринулся в самую гущу событий.

Шепард подошла к краю и оглядела город, раскинувшийся перед ее взором. Низкий механический гул жнецов заревел прямо у нее в голове. На мгновение мужество покинуло ее. Конечно же, сопротивления было недостаточно. У Земли нет оборонительных планов, нет никакого мощного оружия. Человечество сейчас походило на ребенка, пытающегося победить пушку палкой. Но с другой стороны, сказала она себе, будущее по-прежнему не известно. Если и есть шанс, что человечество выживет, она будет бороться за него всеми силами. Ей не удалось подготовить Землю к атаке, но она никогда не отступится от собственных слов:

Она будет сражаться, либо погибнет в процессе. Другого выхода нет. Проверив термозаряд в пистолете, она приготовилась ринуться в бой.

Дыши, сказала себе Шепард. Просто дыши.

Глава 2. Машина.

Глава 2. Машина.

(за один день до…)

«Как Шепард?»

«Как Шепард?» - слова сопроводило фырканье. – «А как вы думаете? Она чертова машина».

Лейтенант Джеймс Вега даже не потрудился оторвать свой взгляд от завтрака. На маленьком подносе ему удалось разместить две тарелки, чашку кофе и стакан апельсинового сока, и к этому моменту он уже съел большую часть своей трапезы. С оладьями он уже разобрался, также как и с беконом и картошкой. Лишь недожаренная яичница и два сожженных тоста остались нетронутыми. Напротив него сидел Адмирал Андерсон, в его руках была чашка кофе.

«Машина?» - спросил Андерсон. – «В смысле…?»

«В прямом», - пожал плечами Джеймс. Он попробовал яичницу, поморщился и быстро запил апельсиновым соком. – «Я наблюдаю эту картину уже давно. Если бы неделю или две. Но это продолжается шесть месяцев. Шесть месяцев. И каждый день она делает одно и то же, ну, почти одно и то же. Это ненормально».

Последовала пауза, пока Андерсон делал глоток кофе. – «Что именно она делает?» - спросил он.

«Ну», - начал Джеймс, уставившись в точку позади Андерсона, - «каждый день она просыпается в одно и то же время. То есть очень рано. И сидит, читает до моего прихода. А читает она много».

«Что именно она читает?»

«Скучное дерьмо», - фыркнул Джеймс. – «То есть, разную всячину». – Он кашлянул и посмотрел на адмирала с глуповатым видом. – «Об инопланетных языках. Протеанские легенды. А еще она слушает эту нудную радиостанцию Западных Колоний, если в это время не слушает религиозную радиостанцию Альянса».

«Религиозную радиостанцию?» - немного удивленно переспросил Андерсон. – «Что ж, думаю, у каждого из нас свои способы преодолеть невзгоды».

«Да, наверное», - с сомнением произнес Джеймс. – «Короче, когда я прихожу, мы отправляемся к парку Олд Стэнли. Я морожу свой зад на холоде, пока она совершает часовую пробежку под музыку из наушников».

«Что? Вот так в открытую?» - с легким недоумением спросил Андерсон.

«Командование, видимо, считает, что на территории комплекса достаточно безопасно», - ответил Джеймс. – «Что касается меня, мне это не нравится, и не только потому, что любой здравомыслящий человек не будет делать пробежки в это время года. Но думаю, они полагают, что свежий воздух ей на пользу. В любом случае, после часовой пробежки она проделывает несколько чертовых биотических упражнений, а затем завершает все это еще парой кругов бега. Затем она приходит в столовую, берет парочку энергетических батончиков и литр воды и отправляется в спортзал, где в течение часа толкает гири. Потом душ. И она снова возвращается в столовую, сидит в одиночестве и плотно обедает. За один раз выпивает три чашки кофе».

Лейтенант поднял собственную чашку с кофе и осушил ее до дна, а затем повертел ею в руках, продолжая:

«Она возвращается в свою комнату, переодевается в форму и отправляется в главный офис, чтобы добиться проведения слушания. И получает отказ. Пишет петицию, чтобы встретиться с Комитетом Обороны. И получает отказ. Пишет петицию, чтобы получить доступ к архивам и разведданным Альянса. И получает отказ. Пишет петицию, чтобы посетить тир и попрактиковаться в стрельбе. И получает отказ. Каждый чертов день она получает отказ».

Андерсон кивнул, как будто ожидал этого. Джеймс отставил чашку и продолжил говорить дальше.

«Она возвращается в свою комнату, переодевается в повседневную одежду, укладывается с наушниками в ушах и засыпает. Просыпается ровно через час, отправляется в столовую перекусить, выпивает кофе. А затем снова направляется в тренажерный зал. Выбивает весь дух из манекенов ВИ. Чем до усрачки пугает охранников. То есть…» - Он откашлялся. – «Она разрабатывает свой биотический удар, что очень впечатляет. Позволили бы они ей устроить спарринг с другими заключенными. Это было бы неплохой сменой обстановки».

Андерсон слегка нахмурился в знак неодобрения такого предложения, но Джеймс, казалось, не заметил. Он лишь взял горелый тост, но потом передумал его есть и отложил в сторону.

«После она занимается альпинизмом, если стена для скалолазания свободна. В противном случае, она отправляется на беговую дорожку, поскольку там в это время уже темно. Затем душ. Столовая. Кофе. Возвращается к себе в комнату. Начинает биотическую медитацию с этой штуковиной в виде сферы, чем пугает меня до чертиков, но моя смена обычно здесь заканчивается». – Он вытянул руки по бокам, как будто бы капитулировал. – «Вот и все. Этим она занимается. Каждый чертов день. Каждую чертову неделю».

«Понятно».

«Если хотите получить более детальный отчет, я могу накатать его для вас. Но это все. Не знаю, как она до сих пор не рехнулась. Черт, я сам рехнулся, просто наблюдая за ней каждый день. Она мне уже во снах снится. То есть, не в том смысле, что…» - быстро добавил он. – «Ну, не как… Просто, единственная возможность отвлечься у меня есть по вечерам, когда я могу сходить в паб, и в выходные. В остальное время, это словно пересматривать одну и ту же киношку – снова и снова. Это подобно пытке».

Последовала долгая пауза, в течение которой Андерсон обдумывал его слова.

«Сумасшествие, значит?» - ответил наконец адмирал.

«Ага», - произнес Джеймс, ковыряясь в яичнице. – «Я реально уже схожу с ума».

«Я про Шепард», - уточнил Андерсон. – «Ты все это время наблюдал за ней. Что ты о ней думаешь? Я имею в виду, касательно ее здравомыслия».

«Не знаю, что и думать», - ответил Джеймс, отставляя истыканную вилкой яичницу. – «Я знаю многих, кто думает, что она свихнулась, но я сам…» - он замолчал, уставившись в яичницу.

«Но ты сам?» - спросил Андерсон.

«Не знаю. Она знает, что я не должен быть дружелюбным и тому подобное, поэтому говорит мало. Но когда мы разговариваем, в общем…» - Джеймс поднял взгляд на адмирала. – «Она кажется довольно незамутненной».

«Незамутненной», - повторил Андерсон.

«Но учитывая все то, что она повидала, что сделала…» - покачал головой Джеймс. – «Я думал, что эти скоты лгут, что репортажи лгут. Но если она действительно сделала это… Если она действительно взорвала ретранслятор…»

«Триста тысяч батарианцев погибли», - тихо произнес Андерсон. – «Чтобы выиграть нам немного времени».

«И вот как мы используем это время», - фыркнул Джеймс. – «Ведь командование по-прежнему не верит ей, не так ли?» - он снова покачал головой. – «Они, должно быть, думают, что она чудовище какое-то».

«Они не знают, что и думать», - ответил Андерсон. – «По ее психологической оценке можно написать целое пособие, однако они уверены, что Шепард знает, как обмануть тесты. Вот почему мне интересно твое мнение. Все это время ты наблюдал за ней. По-твоему, как она держится? Только честно».

Джеймс неуютно поерзал. – «Думаю, весьма неплохо». – Он замолчал, а затем наклонился вперед и заговорил тише. – «Но если честно, сэр? Есть в ней что-то странное, и это вовсе не ее страшножопый график».

«Вот как?»

«Это просто…я не знаю. Иногда находиться рядом с ней пугающе. Словно она в вечном состоянии подготовки к концу света».

«Фактически, так оно и есть», - мрачно произнес Андерсон. – «Как и мы все».

«Да, но…» - Джеймс нахмурился и напряг плечи. – «Иногда я вижу, как она смотрит на окружающее: словно все вокруг нее в огне. Сначала я подумал, что у нее посттравматическое стрессовое расстройство, но на самом деле это не совсем так. Больше похоже на то, словно она смотрит в будущее, а не вспоминает прошлое. Буду с вами честен: это до чертиков пугает меня».

«Вероятно, это от бездействия», - задумчиво протянул Андерсон. – «Некоторые из нас не привыкли долгое время быть запертыми в четырех стенах. Я лучше других знаком с этим». – Он посмотрел на Джеймса и встретился с ним взглядом. – «Но теперь, когда я вернулся, надеюсь, я смогу все уладить и вернуть Шепард обратно в бой, где ей самое место».

«Она будет рада услышать это, сэр», - ответил Джеймс, одобрительно кивнув. – «Она постоянно спрашивает меня, когда закончат модифицировать Нормандию».

Андерсон застыл, его глаза мгновенно сузились. – «Откуда она об этом знает? Это секретная информация».

«Эм», - моргнул Джеймс. – «Я думал, ей кто-то сказал об этом. Она попросила меня забрать ее вещи с борта на прошлой неделе. Джокер все подготовил, сказав, что положил ее вещи в ее шкафчик. Я думал, это было авторизировано». – Он был искренне смущен.

Андерсон глядел на лейтенанта секундой дольше. – «Хм», - было единственным, что он произнес. Адмирал посмотрел на часы, а затем опять на Джеймса.

«Кстати о Шепард, разве твоя утренняя смена уже не началась?»

«Что?» - Джеймс обернулся через плечо и посмотрел на часы, а затем нахмурился. – «Ой, черт возьми», - произнес он, засовывая остатки остывшей яичницы в рот. Он поморщился, проглотил еду и поднялся из-за стола. – «Спасибо за разговор, сэр».

«Спасибо, что нашел время встретиться со мной, лейтенант», - ответил Андерсон, пожимая его руку. – «И передавайте привет вашей подопечной от меня».

«Может, вам самому стоит навестить ее», - предложил Джеймс. – «У нее не часто бывают посетители».

Андерсон нахмурился. – «Это печально. Но не думаю, что сейчас это будет мудро. Командование также пристально следит и за мной. Так что, пожалуйста, передай ей мои извинения».

«Да, сэр», - ответил Джеймс, отдавая честь. Затем он поднял свой поднос и замер.

«Кстати, сэр», - добавил Джеймс. – «Командованию лучше надеяться, что они правы насчет сумасшествия Шепард».

«Почему?» - поинтересовался в ответ Андерсон.

«Потому что если они не правы, то мы все по уши в дерьме».

***

Дыши, приказала Шепард своим замерзшим легким. Просто дыши.

Деревья вокруг нее стояли подобно молчаливым стражам. Несколько листьев отчаянно цеплялись за ветки, и каждая прожилка на них была четко видна благодаря морозу. Остальные листья лежали на земле, покрытые грязью и тонкой коркой льда. Над головой не было стаек гусей, улетающих на юг, поблизости не было детей, играющих в прятки среди деревьев, также как не было пожилых людей, сидящих на скамейках в аллейках. Шепард была совсем одна в это морозное утро.

Дыши.

Словно холодным ножом, морозный воздух полоснул по ноздрям, прошелся по ее губам и ударил в груди. Ледяной ветер ласкал ее щеки, дарил колкие поцелуи ее губам и сковывал горло с каждым вдохом.

Дыши.

Шепард бежала по парку, работая руками и ногами в жестком темпе. Биотический барьер покрывал ее тело с синим блеском. Энергия слегка очерчивала ее фигуру, а свечение напоминало солнечный свет под водой. Некогда она могла удерживать защитное поле эффекта массы в течение короткого времени, но постоянные тренировки изменили это. Теперь она могла носить барьер так, словно это была ее вторая кожа.

Дыши, вновь приказала она себе. Дыши.

Дыхание весьма забавная штука, мимолетно подумала Шепард. Оно не похоже на сердцебиение, которое происходит без твоей воли; как и не похоже на мышцы ног, которые работают, потому что этого хочешь ты. Скорее, дыхание одна из тех вещей, на которую ты можешь обращать внимание, а можешь и забыть об этом. Она может пустить все на самотек, а может контролировать его, использовать так, как ей это нужно. В этом отношении дыхание ничем не отличалось от самой жизни. Был момент, когда она шла по жизни не задумываясь. Но, безусловно, за последние годы такой взгляд существенно поменялся. Сейчас осталось слишком мало времени, чтобы попусту растрачивать его.

Дыши.

Шепард заставила свое дыхание ускориться, чтобы оно встретилось с болью в мышцах – тем грызущем беспокойством, которое грозило охватить ее полностью почти каждый день. Она завернула за угол и вырвалась из чащи деревьев на открытое пространство зеленого газона. Замедлив свой темп, женщина подняла руки к голове; биотический барьер все еще мерцал на ней. Оглянувшись вокруг, она увидела лишь одну фигуру, стоявшую вдалеке. Ее личный охранник стоял в стороне возле клуба и смотрел на бухту. Как всегда, он выглядел скучающим и немного рассеянным.

И это было для Шепард как раз то, что нужно.

Шепард переключила гарнитуру на своем ухе и опустила руки. Несколько мгновений были слышны радиопомехи, а затем мужской, гнусавый голос прогудел:

…Чего мне действительно не хватает, чтобы мой разум был незамутненным в вопросах того, что я должен делать, а не просто знать, кроме случаев, когда знание должно предшествовать каждому нашему действию. Что важно для меня в моих поисках цели – это найти то, что Божественная воля хочет, чтобы я сделал…

Шепард настроилась на голос, подняла руки вверх и начала тянуться, пока не встала на цыпочки, а затем снова опустила руки лишь затем, чтобы опять поднять их.

…самое главное заключается в том, чтобы найти истину, которая является истиной для меня, найти идею, ради которой я готов жить и умереть…

Она повторила свое упражнение несколько раз, в то время как мужчина продолжал проповедовать, пока, внезапно, его голос не пропал.

«Здравствуй, Шепард».

Шепард замерла на мгновения в своих растяжках и позволила себе небольшую улыбку. Голос на другом конце был мягким и мелодичным, и очень знакомым для Шепард.

«Привет, Лиара», - пробормотала Шепард, неотрывно следя за клубом. – «Что нового?»

«Ничего хорошего», - ответила Лиара. Отдаленные нотки беспокойства окрасили ее такой всегда прохладный тон.

«Что случилось?» - спросила Шепард. Продолжая говорить, она опустила руки и начала одно из биотических упражнений. Оно ничем не отличалось от тайцзы, лишь барьер сиял вокруг нее, словно ореол солнца. И в качестве дополнительного преимущества, мерцающая энергия скрывала движения ее губ. Но, тем не менее, в качестве дополнительно предосторожности Шепард старалась шевелить губами как можно менее заметно.

«Это жнецы?» - тихо спросила она.

«Я так не думаю», - ответила Лиара, хмурость на ее лице была очевидна даже по рации. – «Просто несколько моих агентов не выходили на связь уже некоторое время».

«Это нормально?» - озабоченно спросила Шепард.

«Для батарианского пространства? Да», - вздохнула Лиара. – «Связь всегда становится проблемой, когда в Гегемонии неладно. Я отправила другого агента все проверить, но здесь, на Марсе, трудно быть в курсе всех разведданных. На самом деле», - добавила она, - «возможно, на некоторое время я осталась вне сети».

«Это почему?» - спросила Шепард.

«Если ты помнишь, СУЗИ связывает нас через коммуникационный маяк Солнечной системы…»

«…и подключает тебя прямо к моей гарнитуре, заставляя выглядеть сигнал так, словно это домашняя радиочастота Альянса. Я помню. Может, я сама и не разбираюсь во всех этих шпионских штучках, Лиара, но следовать инструкции я могу. Так в чем проблема?»

«Эта линия связи сегодня заполнена слишком большим количеством статики. Не могу сказать точно, исходит ли это от коммуникационного маяка Солнечной системы, либо это связано с колебаниями энергии здесь, в Архивах. Кроме того», - добавила она немного более напряженным голосом, - «мне стало трудно подключиться к экстранету, чтобы не вызвать подозрений. Одна из новичков постоянно прерывает мою работу».

«Неужели одна из скромниц ученых втрескалась в тебя?» - поддразнила ее Шепард, пытаясь поднять ей настроение.

«Нет», - ответила Лиара довольно холодно. – «Доктора Еву не назовешь дружелюбной. Она просто всегда появляется в неподходящее время. И поэтому этот наш разговор может стать последним в течение некоторого времени. Мне нужно сосредоточиться на своих исследованиях и избежать ненужного внимания».

«Эх», - произнесла Шепард. Продолжая осуществлять повороты и удары, она попыталась отогнать разочарование из-за услышанного. Ее разговоры с Лиарой были единственной ниточкой, связывающей ее с внешним миром. Она опять почувствовала, как ее с трудом удерживаемое спокойствие спадает. Отчаянье, которое всегда крылось внутри нее, угрожало вырваться на поверхность. Ее барьер вспыхнул опасным заревом бело-голубого света.

Дыши, сказала себе Шепард.

Она выдохнула, замедлила свои движения и попыталась сосредоточится на том, что ей сейчас говорила Лиара.

«…не совсем то, что я надеялась отыскать, но уже что-то», - говорила ей Лиара.

«Что именно?» - спросила Шепард, возвращаясь к теме разговора.

«Я кое-что нашла в архивах», - ответила Лиара. – «Это своего рода…в общем, я не совсем уверена. Возникла проблема с конвертацией расчетов в галактический стандарт. Диалект, используемый в этих данных, дометаконианский, несмотря на тот факт, что этот форпост протеан был основан уже после этих войн. Я задаюсь вопросом, не было ли это сделано с целью скрыть информацию от…»

«Лиара», - прервала ее Шепард, - «покороче».

«Точно, прости», - откашлялась Лиара. – «Я нашла некие чертежи».

«Чертежи?»

«Я так думаю».

«Чего именно?»

«Я пока что не уверена», - призналась Лиара. – «Своего рода машина».

«Оружие?» - с надеждой спросила Шепард.

«Я не уверена. Что бы это ни было, оно огромно по своим размерам. Но, должно быть, я ошиблась в своем переводе. Цифры, которые я получила, огромны, чтобы в них поверить».

«Жнецы – большие ублюдки», - пробормотала Шепард. – «Не сложно догадаться, что потребуются большие пушки, чтобы разобраться с ними».

«Шепард, я не уверена, что существуют такие большие орудия», - с сомнением произнесла Лиара.

«Конечно, существуют», - ответила Шепард, поднимая руки в защитную позицию. – «Помнишь заброшенного жнеца, на которого меня послал Цербер?»

«Жнец, который рухнул на Мнемозину?»

«Он самый», - Шепард вытянула пальцы ног и начала делать растяжку. – «В общем, благодаря обычной брехни Цербера, мы едва успели выбраться оттуда вовремя. Единственная полезная вещь, которую мы узнали, прежде чем жнец рухнул в объятия бурого карлика, так это то, что его убили, когда он собирался активировать масс ускорители. Пальнули в него из какого-то оружия. И не маленького».

«Да. Если я правильно помню, взрыв задел соседнюю планету».

«Именно», - произнесла Шепард, сопровождая свои движения медленным, рассчитанным ударом. – «Вот такое оружие нам и нужно. Оно сможет снять жнеца единственным выстрелом. Такое нам и понадобится. Много таких. Может, как раз это ты и нашла».

«Не может быть такого», - ответила Лиара. – «Оружие, о котором ты говоришь, было еще до протеан. А если бы у самих протеан было подобное оружие, они бы наверняка воспользовались им».

«Ах, ну да», - нахмурилась Шепард за барьером. – «Верно подмечено».

«А кроме того», - продолжала Лиара, - «я не уверена, что этот механизм – оружие. Схемы указывают на то, что оно сконструировано для того, чтобы накапливать и испускать огромное количество темной энергии, однако точное его предназначение пока что остается неясным. На самом деле, кажется, что это всего лишь часть конструкции».

«Таким образом, мы пока что не сдвинулись с места», - проворчала Шепард, - « как и всегда». – Она тяжело вздохнула. – «Не знаю, Лиара. Ты в этом эксперт, но я по-прежнему считаю, что ты впустую тратишь время на этом захолустном форпосте на Марсе».

«В Архивах очень много информации, Шепард», - ответила Лиара. – «Дай нам время».

«Время как раз то, чего у нас нет», - сказала Шепард, оборачиваясь и опускаясь на корточки. – «И ты прекрасно знаешь об этом, Т'Сони. Я в тупике».

«Все еще нет результатов в общении с командованием?» - осторожно спросила Лиара.

«Трудно организовать сопротивление, когда никто не хочет признать, что есть то, ради чего нужно организовываться», - ответила Шепард, медленно выпрямляясь. – «Мне нужно больше доказательств, если я хочу убедить их выпустить меня отсюда, и тем более, чтобы начать подготовку к войне. До этих пор у меня есть только видения, которые открыты только мне, а также следы побочного ущерба от одного конца галактики до другого».

«Если ты помнишь, я также видела видения о жнецах».

«Ага, в моей голове», - отметила Шепард, делая причудливое движение захвата. – «Мне нужны веские доказательства, чтобы убедить кучку упертых людей. И каждый день они упрямятся так, что время идет в пользу команды жнецов».

«Да, в общем», - задумчиво протянула Лиара, - «именно поэтому я на твоей стороне. За мной разведданные. Мои агенты рыскают в поисках информации всюду, где только возможно».

«Хвала Создателю за это», - прошептала Шепард, продолжая упражнения. Она выпрямилась и сделала быстрый выпад. – «Есть весточки от других?»

«Очень мало», - извиняющимся тоном ответила Лиара. – «Твоя команда теперь уже бывших церберовцев хорошо спряталась, да и я сама больше сосредоточена на Архиве. К тому же, большинство моего оборудования до сих пор запаковано в чемоданах», - она тихо засмеялась. – «Ученые здесь полагают, что все это инструменты для раскопок».

«Немногие знают, что остатки базы Серого Посредника у тебя в ящике», - усмехнулась Шепард.

«Точно», - сказала Лиара. – «К тому же, пришлось выключить Глифа. ВИ вызвал бы подозрение».

«Что именно вызвало бы большее подозрение: то, что у него была особая привычка декламировать государственные секреты на всю комнату или то, что он называл всех, кто стоял рядом ‘Серый Посредник’?» - усмехнулась Шепард.

«И то, и другое», - ответила Лиара. Послышался странный треск на другом конце, а затем наступило мгновение тишины.

«Лиара?» - позвала Шепард, замерев в середине упражнения.

«Прости, Шепард», - задыхаясь, произнесла Лиара, вновь вернувшись в эфир. – «Мне нужно идти. Кажется, у нас опять колебания в сети».

«Ясно», - сказала Шепард. – «Когда я снова услышу тебя?»

«Я не знаю», - ответила Лиара.

«Я держу наушники включенными так часто, как только могу», - сказала ей Шепард. – «Просто, говори погромче на всякий случай, поскольку я стараюсь держать эту станцию выключенной. Вся эта теологическая хрень не в моем вкусе».

«Да, но тебе, вероятно, все же стоит слушать передачи, на случай, если кто-нибудь спросит тебя, что ты думаешь о серии мотивационных трансляций Альянса. Ты можешь провалить свое прикрытие, если не сможешь дать удовлетворительного ответа».

Шепард не смогла сдержаться. Она громко рассмеялась.

«Лиара, ты всерьез уверена, что кто-то захочет услышать мое мнение о кучке проповедников? Именно поэтому мы и выбрали эту радиостанцию. Никто не захочет говорить с религиозным одержимым. И никто не захочет говорить со мной».

«Я уверена, что это не так».

«Но так и есть», - ответила Шепард, сделав глубокий выдох и сдув челку с глаз. – «Серьезно, Лиара, ты моя единственная ниточка с внешнем миром сейчас. Черт, ты моя единственная ниточка сейчас вообще».

«Шепард, это не будет продолжаться долго», - заверила ее Лиара.

Шепард кивнула мрачно и посмотрела на пасмурное небо.

«Я знаю», - тихо произнесла она. – «И этого я боюсь».

@темы: Het, Переводы, Drama, Фанфик в работе, Перевод в работе, фем!Шепард, Кайден, Romance, Action, Mass Effect, R, Фанфикшен

---

Продолжение юмора о кэпе. По просьбам читателей)))

[Volha-Rednaya7]

Название: Юмор космический
Автор: Volha-Rednaya7
Категория: Mass Effect
Рейтинг: G
Персонажи: Шепард
Жанр: стихотворение
Размер: драббл, 1 страница
Статус: в процессе

Знает Альянс, СБЦ и Совет
Кто все ресурсы извлек из планет.
Призрак на цепь посадить захотел,
Только остался слегка не у дел.
Шеп уволок и корабль и команду,
Джейкоба, Келли и даже Миранду.
Призрак ругался:"Как паззл собирал!
Он же свалил, нахамив под финал!"

@темы: м!Шепард, Mass Effect

---

[ambersmile]

Оригинальное название: Brittle Bones, Tender Touch

Автор: KiwiDayDreams

Переводчик:  ambersmile

Бета:  Матэ

Ссылка на оригинал: Клац!

Разрешение на перевод: есть

Категория: Mass Effect

Рейтинг: NC-17

Персонажи и пейринги: Джокер/фем!Шепард

Жанр: Romance

От переводчика: заявка на перевод обнаружена тут

Статус: закончен

Статус перевода: в работе

Глава первая -
http://bioware-fanfic-club.diary.ru/p172837188.htm

Глава 2. Секрет

Он открыл контейнер, который держал перед собой, и тот запах, что уловила Шепард, стал более насыщенным. Это был аромат, которого она не слышала много лет.

- Не может быть, - удивленно сказала она, делая шаг вперед, чтобы посмотреть самой. Ухмылка Джокера расползлась на целую милю к тому моменту, когда коммандер снова взглянула на него. – Курица в пармезане?

Шепард поразилась тому, сколько недоверия было в ее собственном голосе. Где он взял это блюдо? Оно было не похоже на синтезированный обед, потому как те обычно выглядели более сухими. Даже сам запах еды говорил о том, что она совершенно точно была свежей, и Шепард едва могла сдержать слюнки.

- Окей, я в тупике. Где ты это взял?

- В столовой, - ответил Джокер, не скрывая того, что забавляется ее реакцией.

- Гарднер приготовил?

- Ну ладно тебе, Шепард, - усмехнулся пилот, заломив бровь.

- Ты приготовил?

- Должно быть, конец света близко, я знаю.

- Ой, извини, - сказала Шепард, наконец-то отступая на шаг. – Я не то имела в виду. Просто в наше время редко можно увидеть свежеприготовленный обед где-либо, кроме Земли. И, между прочим, ты никогда не упоминал о том, что умеешь готовить.

- У парня должны быть какие-то секреты, - ухмыльнулся он. – Ну так… Могу я войти, или…?

- О, да, - кивнула она и посторонилась, пропуская его. Забавно, но она сделала все это не задумываясь, а затем вновь напомнила себе, что было бы логично пригласить его войти. Теперь дело было за малым - не усложнять и без того нестандартную ситуацию. Она снова вдохнула аромат еды, прикрыв на мгновение глаза – пахло невероятно вкусно. А ведь это было ее любимое блюдо! Должно быть, он нашел информацию в ее досье. Но с каких это пор там указывается банальная информация, типа этой?

Джокер не мог перестать улыбаться, пока, за неимением более подходящего места, ставил коробку на ее заваленный бумагами стол. Он очень гордился собой теперь, когда ему действительно удалось удивить ее. Это случалось нечасто, по крайней мере, сюрпризы редко бывали приятными. Хотя оказалось довольно сложно отыскать свежие ингредиенты для их ужина; Гарднер сортировал и хранил в кухне продукты, мягко говоря, бессистемно. К счастью, было довольно поздно, так что столовая пустовала, и Джокер смог беспрепятственно заниматься своими делами.

Закончив раскладывать еду по тарелкам, он повернулся и обнаружил, что Шепард все так же стоит у двери. Казалось, она полностью погрузилась в свои мысли, и на секунду он забеспокоился о том, что, возможно, все это было плохой идеей. Но ведь это она пригласила его подняться сюда, так что разве мог он внезапно причинить ей какие-нибудь неудобства?

- Земля вызывает Шепард, - сказал он, слегка размахивая перед ней тарелкой, пока ее взгляд не стал осмысленным.

- Спасибо, - сказала она, забирая у него тарелку.

Ее лицо приобрело расслабленное, но слегка озадаченное выражение. Когда он повернулся и проследовал к дивану, она пошла за ним. Подождав, пока Джокер удобно устроится, Шепард села к нему лицом, расположившись в противоположном углу дивана.

- Все нормально, Шепард, - хмыкнул он, наматывая макароны на вилку.

- Что? – спросила она, уже поднеся вилку ко рту. Как только соус очутился на языке, она осознала, что чертовски голодна.

- Расслабься, не собираюсь я тебя есть, - сказал он, ловко расправляясь с макарониной, едва капнув соусом на подбородок.

- Я об этом не думала, - она поморщилась, поймав его недоверчивый взгляд. – Я просто не привыкла к компании, тем более к… свиданиям.

- Это была твоя идея.

- Я знаю, - пробормотала она.

- Эй, не надо говорить об этом с таким огорчением. Ты можешь ранить мои мужские чувства.

Она взглянула на него абсолютно серьезно, словно допуская такую вероятность. Он ухмыльнулся и покачал головой.

- У меня хрупкие кости, а не эго.

Было необычно видеть коммандера настолько обеспокоенной всем. Возможно, она не привыкла разбираться с чем бы то ни было без пистолета на бедре. Он это понимал. Примерно так он сам чувствовал себя вдалеке от Нормандии.

- Очень вкусно, - сказала она, вытирая соус пальцем с уголка губ, а затем слизывая его. Джокер широко улыбнулся, его вилка бесцельно зависла над тарелкой.

- Ну, и что теперь?

- Бог мой, ты дразнишься.

- Что? Что я опять сделала? – спросила она, недоумевая.

Боже, она была прелестна. Его коммандер была прелестна. Он никогда не думал, что это слово применимо по отношению к ней. Задира – безусловно. Недостижимая чертовка – конечно. Опасная соблазнительница – определенно. Прелестная?.. Она еще не покраснела, но судя по тому, как развивались события, Джокер предполагал, что до этого недалеко. Для него было удивительным то, что она вела себя в подобных обстоятельствах как какая-то юная, взволнованная девчонка. Она была спасителем галактики, один раз умерла, а еще демонстрировала стальные нервы в ситуациях, в которых большинство людей просто умерли бы от ужаса. Джокер был достаточно уверен в себе, он знал цену своему мальчишескому обаянию, но при этом сомневался в том, что именно оно послужило причиной такого поведения коммандера.

"Это абсолютно бессмысленно, как бы там ни было, - думала Шепард. – Ради бога, это же Джокер. ДЖОКЕР!" Она тысячи раз говорила с ним, и в этом не было ничего особенного. Конечно, он принес ей ужин – ее любимое блюдо, но вряд ли это можно было посчитать достаточной причиной для того, чтобы вести себя как идиотка. Почему он все время улыбается вот так, глядя на нее? Какая-то часть ее действительно хотела, чтобы он убрал это выражение с лица, а, с другой стороны, она не могла на него насмотреться. Серьезно, искренняя улыбка Джокера была одной из лучших его черт. Вот только Шепард никогда не была причиной подобных усмешек.

Тем временем, Джокер решил, что больше нет смысла скрывать свои чувства, и просто позволил себе счастливо улыбаться. Скорее всего, она даже не догадывалась о том, что большая часть всех его улыбок и усмешек неизменно предназначалась ей. Коммандер всегда была чертовски занята, да и как бы он открыто состязался с красавчиками вроде Аленко или экзотическими азари, типа Лиары? Но сейчас их здесь не было, не так ли? Тогда как он находился в каюте своего капитана, угощая ужином и заставляя ее вести себя как неопытная девчонка. Будь прокляты его скрипучие ножки - жизнь была восхитительной.

Шепард сумела доесть в относительном молчании, стараясь не смотреть на пилота, чтобы не смущаться под его взглядами. Это позволило ей немного прийти в себя и снова поверить в то, что встреча была самой обыденной. Все было под контролем. Не случится ничего, чего она не захочет. Наевшись, она довольно вздохнула и, наконец, смогла спокойно посмотреть на своего гостя.

- Это было восхитительно. Спасибо тебе, Джокер, - сказала она, поднимаясь на ноги и собираясь забрать его тарелку, стоящую на диване. Джокер отметил, что ее голос и движения стали менее нервными. Это обещало сделать следующие несколько секунд особенно интересными.

Когда она наклонилась, чтобы забрать тарелки, он быстро, но мягко словил ее свободную руку своей. Ее взгляд метнулся к нему, и Джокер улыбнулся, прикоснувшись нежным поцелуем к ее пальцам, прежде чем отпустить их.

- Нет, спасибо тебе, - прошептал он.

Шепард мгновенно застыла, и даже после того, как он отпустил ее, двигалась неуверенно, словно замедленное видео возвращалось обратно к нормальной скорости. Она почти свалилась, споткнувшись на лестнице, но как-то ухитрилась сделать вид, что специально хотела перепрыгнуть ступеньку.

Джокер не видел, как она ушла, не видел ее неуклюжести, но он был почти уверен, что слышал подозрительный шум. Ну, она все еще не врезала ему, и это был хороший знак. Он был счастлив находиться так близко к ней, фактически получить возможность поцеловать ее - пусть даже только руку. Он хотел бы надеяться на большее, но не решался. Это был его шанс, и он не собирался упустить его. Проклятье, это было реальностью, и единственное, на что он надеялся – не испортить все, прежде чем ему представится шанс сказать. Благодаря этому вечеру Джокер впервые почувствовал, что он что-то для нее значит. Она была потрясающей, вдохновляющей, он обожал ее, любил ее всем своим существом, и он больше не намерен был сидеть сложа руки ни единого больше Цикла.

Шепард могла лишь мечтать о том, чтобы ее мысли были столь же ясны. Возвращая тарелки обратно в контейнер из столовой, она поняла, что не может избавиться от ощущения губ Джокера на своей руке. Ее кожу покалывало, и как бы она не терла пальцы, ощущение не уходило. Это было ужасно, хотя и глубоко взволновало ее; это было до нелепости незнакомое ощущение. Она издала почти беззвучный смешок, озадаченная тем фактом, что хоть и была так близка с членами своей команды, но нечто настолько простое вскружило ей голову.

- Ты в порядке? – внезапно раздался голос Джокера.

Обернувшись, она обнаружила его облокотившимся на перила у подножья лестницы. Он поднялся по ступенькам, а затем почесал бровь большим пальцем, при этом чуть сдвинув в сторону свою фирменную кепку. Шепард нашла этот жест милым. Когда она посмотрела на своего пилота, ее переполнило теплое чувство. Да, как она и повторяла себе все это время: это был Джокер – пилот, с которым они прошли сквозь все трудности; человек, спасавший ее задницу столько же раз, сколько она спасала его. Он был последним, кого она видела перед смертью и первым, с кем воссоединилась после того, как ее вернули к жизни. Она поняла, что все это время вела себя глупо.

- Да, - сказала она, теперь уже улыбаясь. - Слушай, Джокер... Мне действительно нужно извиниться.

- За что? - впервые за сегодня озадаченным выглядел он.

- Я позвала тебя сюда, взяв "на слабо", и это было ужасно по-детски с моей стороны.

- Все в порядке, мы все можем иногда вести себя как подростки, - он ввернул "подростков" специально на случай того, если кое-какая ИИ подслушивала.

- Я действительно оценила ужин. Это было очень заботливо с твоей стороны. Честно, я даже не представляю, откуда ты узнал о том, что я люблю.

- У меня есть свои источники, - сказал он, подходя к ней так близко, как мог.

- Просто я думаю, что была не очень гостеприимной...

- Я забуду об этом, если ты исполнишь одну мою маленькую просьбу.

Шепард замолчала и посмотрела на него снизу вверх. Она не сразу поняла, что он подошел достаточно близко, и вдруг осознала, что он, вообще-то, выше нее. Поскольку он постоянно сидел, неудивительно, что она заметила это только сейчас.

- Какую?

Он подался вперед и бережно разжал ее пальцы, которые коммандер неосознанно переплетала последние несколько минут.

- Расслабься, - мягко попросил он, убирая непокорную прядь с ее лица.

Джокер похвалил бы себя за смелость, но он был слишком занят тем, что любовался ее глазами, и не мог думать о чем-то другом. Он видел множество разных выражений этих глаз, но никогда прежде они не выглядели так невинно, как сейчас.

- Я знаю, что ты обычно довольно напряжена, но мне кажется, можно немного расслабиться, когда вокруг нет стрельбы... особенно после такого восхитительного ужина.

- Ты об этом... - смешалась она.

- Неужели... ты краснеешь, - он снова заулыбался. - Черт возьми, коммандер, ты делаешь все слишком прос...

- Я девственница! - не пойми с чего, вдруг рявкнула она.

Джокер моргнул, немного встревоженный ее вспышкой, и, судя по ее лицу, Шепард выглядела не менее удивленной.

- А... ага... Ну, я думаю, это имеет смысл, раз уж ты была полностью восстановлена, - он издал смешок, все еще не уверенный в том, как на это реагировать.

- Нет, я имела в виду и до этого, - выпалила Шепард. - Я не играю в недотрогу, Джокер. Я просто никогда...

- Оу. Угу. Вау... Ладно, - кивнул он.

За несколько секунд в его голове пронеслось с миллион разных мыслей. Шепард была девственницей. Его коммандер была девственницей. Нетронутой, незапятнанной, чистой… Это его ничуть не беспокоило, скорее наоборот, пробуждало порочную часть его натуры, которую он периодически баловал полуночными эротическими видео. Но Шепард? Черт, кажется, это было убийство двух зайцев одним выстрелом!

- Джокер, зачем ты себя щипаешь? – вопрос Шепард спустил его с небес на землю, и он поспешно опустил руку.

- Извини, - Джокер потряс головой. - Просто немного эээ… удивлен.

- Чему тут удивляться? Я же говорила, что у меня никогда не было времени.

- Да, но, как я и говорил, чуть ли не каждый на этом корабле прыгнул бы к тебе в постель, стоило бы тебе позвать. Я уверен, ты нашла бы время, если бы захотела.

- Как насчет тебя?

- Что насчет меня?

- Ты бы... прыгнул?..

Он мягко рассмеялся, слегка оттягивая козырек кепки вниз и отводя взгляд.

- Мои ноги не слишком хороши для прыжков, но... я и без того у твоих ног…

Впервые за весь вечер он заставил ее попросту онеметь. Она уставилась на него тем взволнованным взглядом, который ему случалось видеть лишь изредка, мельком. Сейчас он старался навсегда запечатлеть в памяти выражение ее лица. Казалось, она смотрела на него так же, но судя по тому, как Шепард слегка наморщила нос, Джокер понял, что она пыталась понять его слова. Это заставило его слегка заволноваться, если не сказать - занервничать.

- Джефф... я...

- Теперь Джефф, а? - сказал он, приподняв бровь.

- Это правда?

Серьезные нотки в ее голосе заставили на корню зачахнуть шутливый ответ, который готов был у него вырваться.

- Да.

- И все? - спросила она, скрещивая руки на груди. Джокер открыл рот для ответа, но тут же снова закрыл его. Что она имела в виду, говоря:"И все"?

- Для дамского угодника ты слишком медленно соображаешь, - сказала она.

- Я... что? - спросил он, совершенно сбитый с толку.

- Или, возможно, это я, - вздохнула она, слегка прижимая пальцы ко лбу. – Я никогда не умела нормально флиртовать.

- Ты флиртовала со мной?.. Когда? - спросил Джокер, стараясь, чтобы вопрос не звучал слишком недоверчиво.

- Все время, Джефф! Я все время навещала тебя в кокпите. Мы через столько всего прошли вместе. Я думала, ты понимаешь мои намеки, но ты никогда ничего не говорил, так что я решила, что ты не заинтересован во мне! Дьявол, ведь я вытаскивала тебя из горящей Нормандии – ты должен был понять!

Теперь настала очередь Джокера безмолвно таращиться на нее.

- Окей... Во-первых, ты спасаешь всех, кто попадается тебе на пути. И во-вторых, ты говоришь, что пыталась подкатывать ко мне годами?

- Я так НЕ делаю! - она неверяще уставилась на него. - Я спасаю людей, которые нуждаются в спасении! Во всех остальных я стреляю!

- Тогда ты могла заодно застрелить и меня, потому что я не нуждался в спасении! И ты не ответила на вопрос!

- О, так я должна была просто позволить тебе сгореть к черту в смертельной западне, в которую превратился корабль?

- Эй, не смей так говорить про мою малышку, - предостерег он. - Ты не представляешь... Я потерял все в тот день!

Шепард опустила руки и посмотрела на него непередаваемым взглядом. Она отчаянно пыталась не позволить всему, через что ей пришлось пройти с проектом Лазарь, сломить ее; пыталась не обращать внимания на горечь по поводу того, как два года изменили всех и вся. В последнюю очередь ей хотелось бы преуменьшать испытания и трагедии, которые выпали на долю всего отряда. Однако за каждую свою потерю ребята требовали от коммандера все большего сочувствия, будто забывая о том, что пережила она сама. Джокер был единственным, кто относился к ней так, словно не было последних двух лет. Он не стал подозрительным, и не закидывал ее вопросами как и почему, не спорил с ее выбором. Он все еще был пилотом, а она – коммандером, в котором он был полностью уверен. Теперь же, казалось, будто он решил, что она не понимает, насколько большими были его потери. Впервые она не была уверена в том, что сможет посочувствовать.

- Джокер, - сказала она. - Мне кажется, тебе лучше...

Джокер не собирался позволять ей закончить эту фразу. Она никогда не заканчивается хорошо. Забавно, как Шепард только что обвинила его в том, что он не видел ее заигрываний. А ведь она сама не замечала и половины всего того, что было адресовано ей! Странно, она же всегда была такой умной и интуитивно-догадливой. Однако сейчас, со всей присущей ей решительностью, коммандер явно собиралась натворить глупостей. Джокер прекрасно знал, что она действительно может это сделать, и был только один надежный способ ее остановить.

@темы: Het, Джокер, Переводы, Фанфик закончен, Перевод в работе, фем!Шепард, Romance, Mass Effect, NC-17, Фанфикшен

---

[Белая Ворона]

Название: Первый из многих.
Автор:  Белая Ворона
Категория: Mass Effect 3.
Рейтинг: PG.
Персонажи и пейринги: Тейн/фем!Шепард, Явик, ОЖП, ОМП.
Жанр: Gen, Het.
Размер: 28 013 в совокупности.
Аннотация: Пост-канон. К сожалению, без спойлеров точнее не получится.
Предупреждения: Шепард - чистейший парагон с очень редкими вспышками ренегатства.
Автор - сторонник теории индокринации. Автор - сторонник счастья и хэппи-энда.
От автора: В некотором роде продолжение "Этот мир не ждет гостей"
Статус: в процессе написания.

То, что предшествовало.

То, что предшествовало-2.

Впервые после болезни надев форму, Джейн долго смотрит в зеркало со смесью недоверия и удивления. Волосы у неё отросли и падают на спину неряшливой копной, под глазами нет ставших такими привычными за войну серых кругов, из-под рукавов – кто только придумал короткие рукава в повседневной форме? – сбегают к запястьям жгуты ожогов, и, кажется, она похудела, и осанка не такая прямая, как раньше.
Шепард стягивает волосы в хвост – слишком длинные, они вызывают у неё легкое недоумение и интерес - усмехается – почему-то она похожа сейчас на ту молоденькую курсантку, которая до поздней ночи сидела с конспектами и до алых кругов перед глазами выкладывалась на практике. Она словно бы помолодела, и это непостижимо – разве что посчитать, что воздух больницы идет ей на пользу, или что она просто забыла, как выглядит.
Но долго размышлять об этом некогда. Джейн берется за трость, бросает последний взгляд в зеркало. Не то чтобы она заботилась о внешности, просто ей интересно. Она толком себя ещё не видела.
За дверями её ждет команда в полном составе – три нечеловека. Явик заранее не одобряет предстоящий хитрый план, Солана выглядит заинтересованной, а Пятьдесят Третий просто смотрит в одну точку – Шепард кажется, что ещё немного, и его просто перестанут замечать, как не замечают мебель.
-Пошли, - бросает она, и бодро хромает вперед, зная – пойдут.

-Не могу отпустить. Несу ответственность за жизнь и здоровье. Рано.
-Доктор, я исходила все коридоры вдоль и поперек. Я спускаюсь в столовую по лестнице, и всерьез подумываю оседлать элкора. Посмотрите – разве я не дойду до стоянки такси?
-Не имею права. Вы ещё больны.
-Со мной будут Явик и Солана. Меня Жнецы не убили, так что вообще может случиться?
-Солнечный удар. Переутомление. Падение. Нервное истощение. Вполне вероятный смертельный исход.
-Доктор, будьте же вы милосердны! Я полгода не видела небо иначе, чем в окно. Вы что, боитесь, что я сбегу?
-Нет. За вас.
-А если я сделаю вид, что ушла в самоволку, а вы сделаете вид, что не заметили? Я ведь ненадолго, всего часа на четыре…
-Явик будет с вами?
-Конечно!
-Этого разговора не было.
-Какого разговора?

Солнце ударяет ей в глаза, пахнущий йодом ветер касается волос, и Джейн зажмуривается, замирая на крыльце больницы, выпрямляется и запрокидывает голову, так, что лопатки соприкасаются, и спину продирает болью. Этот мир – живой, дышащий, суетливый мир, которого она была лишена почти полгода, одновременно пугает её и приводит в дикий восторг – звуки, запахи, цвета. Не воняет гарью и смрадом горящего мяса, никаких выстрелов и криков боли нет, небо лазурное, а не серо-черное…
Здесь нет войны.
И лучше этого нельзя придумать ничего.
-Я всё забывала, - говорит она, не открывая глаз, точно зная, что Явик стоит за её спиной, бесстрастно ожидая, когда же она надышится – Спасибо, что вытащил от луча.
-Мы всегда отдаем долги, коммандер, - отвечает он с секундным опозданием, и Шепард улыбается совсем широко, услышав – он стоит точно там, где она представила себе – Спасибо, что вытащили из капсулы.
Она кивает, открыв глаза, сбегает по ступенькам вниз, охает – совсем забыла про больную ногу, совсем забыла, что нужно беречься – и трость приходится как никогда кстати.
С первой задачей – найти стоянку такси – они справляются на ура.

-Мы все туда поместимся?
-Разумеется. Кто умеет водить?
-Я пас, коммандер. Ваша техника слишком примитивна – нажимать на педали и манипулировать рулем – это могло бы показаться смешным, если бы у вас не всё двигалось на подобном принципе…
--Данная платформа не имела дела с человеческой техникой.
-Солана?
-Думаю, принципы те же… Но почему бы тебе не повести? Ты одна тут человек.
-Ты сама это предложила, учти.

Корабль купить не так легко, на самом-то деле. Нужно заполнить кучу бумаг, предоставить необходимые свидетельства и документы и пройти через все круги бюрократического ада. Но это только если осуществлять покупку официально.
Чем занимаются, конечно, только дураки.
После войны найти торговца не так сложно – многим нужны новые корабли, и быстроглазый тип с характерными резкими движениями, гоняющий из одного уголка рта в другой зубочистку совершенно не таится. Сидит в одном из кресел в зале ожидания, расслабленно откинувшись на спинку, и нужно долгое время наблюдать за подобными ему - быть подобным - чтобы понять, что сидит он тут не просто так. Благо, у Шепард было веселое детство и разгульная юность, и она умеет видеть таких вот мелких нелегальных коммерсантов. Когда она была девчонкой, какую-то работу – подай, принеси, пошла вон, не мешайся – она находила почти исключительно у них, потому что остальные брать ребенка опасались. Вдруг что случится, или расспрашивать станут – чей, да куда… Торговцам-нелегалам же бояться нечего, они и так вне закона, и, кроме того, какой же взрослый пойдет работать посыльным по мелочам?.. Эта жизнь давно уже прошлое, конечно. Но навыки остались и иногда выручают.
Тип даже не начинает волноваться, когда Шепард подводит к нему свою эскадру, только вопросительно приподнимает бровь. Глаза у него немного косят. Волосы топорщатся как иглы у недовольного ежа.
-Чем тебе помочь, подруга? – спрашивает он слегка невнятно, и Шепард вместо ответа поднимает правую руку в условном жесте. У контрабандистов, торговцев черного рынка и прочих сомнительных типов с Земли – свои опознавательные знаки. Как когда-то преступный мир двадцатого века разговаривал на фене, так в веке двадцать третьем работники ножа, топора и отмычки передают информацию правильно сложенной ладонью. Что примечательно – как правило, жесты в общем универсальны, их может изобразить как трехпалый саларианец или турианец, так и человек, многое зависит от скорости, от угла, от обстоятельств и внешнего вида, и Шепард научилась этому давно и прочно – ещё в своем веселом детстве, где бывало всякое. Конечно, времена изменились, но костяк языка мошенников и воров остался тот же.
Тип кивает, разом становясь серьезнее, поднимается. Джейн машет своим – пошли – и на мгновение ей становится интересно – он не знает её, или ему просто достаточно того, что она не похожа на представителя закона?
Конечно, она не спрашивает.
Космопорт вокруг живет своей жизнью, кто-то прибывает, кто-то улетает, и вся эта сутолока, суматоха, кажутся Джейн одной из лучших вещей на свете. Стараясь не отстать со своей тростью от ловкого подвижного торговца, она ловит себя на непоколебимом знании - в такой толпе легко нашарить чужую кредитку как бы невзначай. Пусть это давно уже прошлое, она всё равно чувствует себя здесь хорошо. С детства рефлекс – там, где космос – там и деньги, и чужие, и всякое интересное, и уже с остальной жизни – там, где космос – там дом…
Есть вещи, которые время не меняет.

-Это и был твой хитрый план, капитан?
-Ага.
-Он не слишком хитрый. Да и не слишком план.
-Поверь мне, для человека, который всю жизнь прожил на обеспечении у Альянса, он не просто хитрый – он коварный. Кроме того, мы могли не найти торговца, он мог нас узнать и не пожелать сотрудничать… Нас может поймать служба безопасности!
-Если ты так говоришь. Но изначальным планом было выбить корабль из командования.
-Планы меняются. Не хочу больше быть обязанной Альянсу и воевать под эгидой блага человечества. Хватит, навоевалась. Им я уже все долги отдала.
-Ты понимаешь, что я не могу этого одобрить, коммандер.
-Я всё ещё СПЕКТР, не забыл? Так что спокойная жизнь нам только снится.
-Ты боишься?
-Я просто устала ставить благо одних выше блага других.
-Капитан! Капитан, ничего, если я вас потом догоню? Там такие винтовки продают, такие винтовки!
-Пф-ф-ф-ф.
-Конечно. Если не найдешь – приходи сразу в госпиталь.
-Да!!

--Это не корабль, - выносит Явик вердикт, неприязненно оглядывая остроносый корвет, голографическую модельку которого Шепард крутит во все стороны с неподдельным интересом – Это куча рухляди, которая рассыплется, как только мы выйдем на ней в космос.
-Зато мы сможем увести его вчетвером. – резонно возражает Джейн, давая максимальное приближение, и аккуратно поглаживая модельку по мерцающему светящемуся боку – Посмотри – у него обшивка в старых шрамах, и левая дюза слегка покорежена. Он тоже воевал, хотя и гражданский по специализации…
-И именно поэтому я не советовал бы его покупать.
Шепард привычно пожимает плечами. Советы Явика вещь, которую она научилась игнорировать давно и прочно, и решение сейчас, как и всегда, только её. Почти всю жизнь она пролетала на больших кораблях, где много людей и много места. Корвет же – треугольный, с плоским дном и выпирающей оружейной башней, хищные очертания и потрепанные бока – крохотный. Максимум его – всего десяток человек, а увести его могут и трое, при должном умении. Если встать рядом с ним – покажешься не такой уж и маленькой, и Шепард неожиданно чувствует к кораблику безотчетную приязнь. После претенциозных истребителей, почти-что-новых эсминцев, пары перехватчиков, которые ушлый торговец пытался сплавить им до этого, корвет со шрамами на боках кажется ей почти родным. Он тоже воевал, и тоже вышел из войны Жнецов не без потерь. Да и крохотная её команда справится далеко не со всяким кораблем…
-Он мне нравится, - заключает она, наконец, сворачивая модельку, оборачивается к торговцу – он уже изжевал одну зубочистку и переключился на следующую – Могу я посмотреть на него изнутри?
-Без проблем. – усмехается тот – Пошли. Третий док.
Шепард ловит себя на том, что ноги у неё уже гудят, а левая и вовсе норовит подломиться, но после первых трех шагов ей становится легче. Явик идет следом, и за его взглядом ясно читается – «Только не говори, что собралась покупать эту рухлядь, капитан». Пятьдесят Третий, как всегда, молчаливый и незаметный, пристраивается в хвост процессии.

Сборы не заняли много времени, да и не могли занять. Вещей у Первого всего и было, что два комплекта брони, смена повседневной одежды и оружие. Всё это без проблем поместилось в небольшую сумку, ножи заняли своё место в ножнах, винтовка пристроилась на плечо, инструментрон, как влитой, сел на запятье. Последними Первый уложил в сумку фотографии Шепард, одну – ту самую, где женщина прятала улыбку в уголках губ – устроил во внутренний карман.
Чтобы правильно убить, нужно понять.
Отступать от этой истины Первый не собирался.
Брайан выдал ему паек и деньги, вывел к стыковочному шлюзу. Похоже, он – единственный человек, кроме Призрака, которого Первый видел в течении двух с половиной месяцев – ничего особенного не чувствовал. В принципе, Первый был с ним солидарен. Привязаться к доктору у него не вышло, да и не могло выйти. Слишком пресно и просто они общались, на уровне «Да-нет» и «Сегодня отрабатываем обманный удар», и сейчас он вместе с серыми коридорами оставался в прошлом, равно как и маленькая комнатка, похожая на больничную палату, служившая Первому домом, равно как и высокие потолки и тренировочный зал, как и Призрак…
Когда что-то кончается – полагается испытывать сожаление.
Но Первый чувствовал только накатывающий азарт и тихую радость от предвкушения. Он два с половиной месяца не видел неба и звезд, лишен был хрупкой красоты космоса...
А он умел ценить красоту как, наверное, никто другой. Когда в твоих руках чужая смерть, начинаешь ценить жизнь и любоваться ею, понимая, насколько же тонка и иллюзорна грань, отделяющая её от забвения.
У шлюза, когда Первый уже ударил по панели раскрытой ладонью, открывая проход, Брайан придержал его за плечо. Невысокий плешивый человечек , он был ниже Первого на голову, и смотрел снизу вверх немного искоса, словно боясь взглянуть прямо.
-Будь благоразумен, дрелл, - сказал он как-то очень серьезно, и аккуратно коснулся виска – точно в том месте, где у Первого прятался чип – Будь благоразумен.
И Первый кивнул – его слабо кольнуло болью, но он, конечно, не подал и вида:
-Разумеется, - и доктор рассмеялся, ссутулился, нервно переплел пальцы…
Даже когда шлюз закрылся, отрезая его от базы и создавая иллюзию свободы, Первый всё ещё слышал этот сухой мелкий смех. [

Внутри пахнет пылью, в грузовом трюме на полу остаются следы, и Шепард кажется, что она вошла не в корабль, а в дом, такие здесь низкие потолки, и так кучно всё расположено. Нет лифта – зачем он, если здесь всего два яруса? – нет отсека для челноков – к чему они, если корвет сам может опуститься на планету? Зато есть кают-компания и маленькая кухня, целых пять кают, обзорная палуба, мостик, где скучает без пилота кресло, и оружейная башенка, откуда осуществляется доступ к орудиям. А ещё – грузовой трюм, и медотсек, и, конечно, инженерная палуба, откуда есть доступ к ядру, но на неё нужно пробираться отдельно, и всё совсем небольшое, легко измерить в шагах, но почему-то – совсем не тесно. И даже чем-то напоминает первую «Нормандию». Здесь есть всё, что только может понадобиться мирным космическим путешественникам, и Явик ведет рукой по стене, слушая память этого места.
-Здесь было трое. – говорит он тихо, так, чтобы слышала только Шепард – Кроган и двое людей. Кроган – боец. Люди – беженцы. Они очень хотели помочь победить.
Джейн кивает, утомленно присаживается прямо на стол в кают-компании – есть у неё такая откровенно не соответствующая этикету привычка. Левая нога у неё стреляет болью, по кости прокатываются волны отвратительного жара, но доктор говорит, это пройдет со временем. Сейчас как никогда хочется ему верить.
-Мне здесь нравится, - говорит она тихо, тянется к голени – размять, разогнать кровь, и Явик прикрывает глаза. Для него прошлое ясно и явственно, слышно, как кроган хохочет и рассказывает скабрезные анекдоты, как пилот-человек читает стихи кому-то, как девчонка – тоже человек – напевает, возясь на кухне… Всё в этом мире полно призраков, тех, кто был когда-то давно, и он уже почти привык к этому. Почти забыл, как это – чистое помещение, без чужих следов.
-Это значит, что мы его покупаем? – спрашивает он, не открывая глаз, и почти чувствует, как капитан кивает:
-Если ты не настолько против, насколько говоришь.
-Я провел поверхностную диагностику основных узлов, - сообщает с мостика Пятьдесят Третий, и Шепард вздрагивает – она о нем почти забыла. – Все они функционируют нормально. Погрешности в пределах нормы и я смогу устранить их за пару дней.
-Сейчас ты дашь ему название, капитан, - предрекает Явик, игнорируя гета, и Джейн понимает – у неё, и правда, уже есть слово, которое подойдет этому месту. Истосковавшемуся по живым, по бою и по полету одинокому корвету. Для неё все корабли почти живые, имя вертится на кончике языка, и она поднимает взгляд к потолку.
-Калахира.
И Явик вдруг издает тихий смешок:
-Отлично. Я опасался, что это будет третья «Нормандия», капитан.

Первый бросил сумку на койку в каюте, устроил винтовку в углу. Огляделся с умеренным интересом, словно отпечатывая в памяти всё увиденное.
Кораблик ему достался крошечный, рассчитанный на одного человека – кажется, класса «перехватчик». Здесь всё было рядом, под рукой. От каюты до мостика около десяти шагов, инженерный отсек по левую руку, кухонька фактически совмещена с каютой – разделяла их только пологая арка. Ничего лишнего. Ничего, что могло бы занять нужное для жизни место. Никаких вещей, которые могли бы рассказать о прошлом корабля.
Первый сбросил ножи на кухонный стол, передернул плечами, и, подойдя к пульту управления, перевел передний – и, похоже, единственный – иллюминатор в режим прозрачности из затемнения.
И сразу на него обрушились звезды вперемешку с темнотой.
Холодные и острые, похожие на острия ножей, они были прекрасны, и Первый глубоко вдохнул, медленно выдохнул, глядя на них. Охотник или убийца, он умел понимать красоту и скучал по этому бездонному небу, которое распахнуто надо всеми расами космоса.
Вон светлая звездочка – вокруг неё вращается родная дреллам Кахъе. Вон отливающий синевой мерцающий огонек – у неё кружится Декууна… Звезды мерцали, перемигивались, складывались в созвездия, и Первый сам не заметил, как начал шептать имена – Поверженный Враг, Саламандра, Перст Арашу – а когда заметил – удивился. На мгновение прикрыл глаза.
Он не знал их. Не знал, кто такая Арашу, и как на небо попала Саламандра. Кто поверг врага, и кто впервые прочертил в небе огненные фигуры из звезд. Память пробивалась в нем нечаянно, неосознанно, если не думать о ней, и Первый тряхнул головой, коснулся висков, не желая этого. Он любил определенность. А ситуация с воспоминаниями ею и не пахла…
Нужно было отправляться, и он вывел на экраны карты, поглядывая на звезды, принялся прокладывать маршрут. Всего два прыжка до Местного Скопления. Всего два прыжка до Земли.

-Нет, капитан. Обратно ты не поведешь.
-А кто поведет? Если ты – то мы разобьемся.
-Лучше мы разобьемся. К тому же здесь должен быть автопилот. В этом цикле везде натыканы вспомогательные программы.
-Ну, ладно, ладно, автопилот есть. Просто…
-Включай.
-Но…
-Включай.
-Явик! Кто кому подчиняется, в конце концов?
-Включай, капитан.
-Это несправедливо.
-Шепард.
-Уже так официально? Ладно. Тогда я сдаюсь. Так и запиши – сдалась после долгого сопротивления. Стояла насмерть.
-Это всего лишь такси.
-Это принцип!

-Что было, когда я спала?
В палате пахнет цветами – их всё приносят, каждое утро – и Шепард, утомленная вылазкой, лежит, закинув руки за голову и созерцая потолок. Скучный, в сгустившихся сумерках фиолетовый, она знает его уже до малейшей трещины. Ещё бы. Два с половиной месяца пялиться в него.
-О чем ты, капитан? – и в голосе ясное неодобрение – «Я же тебе всё показывал, надоедливая женщина. Чего тебе нужно ещё?»
-Я про то, что было здесь. В больнице. Как это было.
Явик пожимает плечами. Что ей рассказать? Про первую ночь, когда её пытались удержать в жизни трое медиков? Про то, как саларианец – «Скэш», кажется – явился перед рассветом и разогнал их всех, взявшись за дело сам? Про то, как раненные всё прибывали и прибывали, заполняя коридоры и палаты? Как над умирающим человеком билась в истерике старая женщина? Про что рассказать, если сам он чувствовал, что сходит с ума от навалившегося разом – победа над Жнецами, разом уничтожившая его смысл жизни, неопределенность, ненависть, потерявшая объект – и просто мерил шагами коридор под дверью? Про то, что двери на самом-то деле не было, и вместо неё повесили простыню? Про ветер, завывавший в лишенных стеклах проемах окон? Про то, как кроган «Грант» с разбегу протаранил стену, и ещё раз, и ещё – явившись под утро? Про то, как старый кроган с красными глазами успокаивал сопляка и клокотал смехом, говоря, что какие-то жалкие Жнецы не уничтожат его боевую подругу, но при этом в воздух сочился страх? Слова бессмысленны.
Только память имеет смысл.
Поэтому он пожимает плечами, опасаясь, что Шепард – эта упрямая человеческая женщина! – возьмется расспрашивать, и тогда всё-таки придется складывать воспоминания в неудобные слова...
Разруха, жуткая разруха была в Лондоне, и раненных увозили туда, где сквозь крышу больницы не видно неба и не грозил провалиться пол. В маленькие городки, которые Жнецы почти не задели, но она долгое время была не транспортабельна, и под её дверью – которую всё не могли заменить на нормальную дверь, сняв простыню, перебывали все, о ком он когда-то слышал и о ком не слышал вовсе. Женщина «Джек» металась по коридорам, огрызаясь на всех и полыхая синим сиянием, азари «Самара» приносила белые лилии, «Виктус»-турианин приходил совсем ненадолго, заглядывал к врачам… Вечная сутолока и беспокойство, и саларианец отмахивался ото всех и давал по рукам за попытку к ней заглянуть, и Явик гонял журналистов, которые почему-то не вымерли даже после этой войны, и был так занят, что не успевал даже подумать о себе, и это было хорошо…
Но опасения его напрасны. Насыщенный день. Много ходьбы, обновленного мира, свободы, и когда Явик выныривает из памяти, она уже спит, сама, кажется, не заметив, как уснула. Рыжие волосы разметались по подушке, лицо она инстинктивно – давняя привычка, он заметил ещё с тех пор, как сидел рядом первыми, особенно насыщенными, ночами – прикрывает ладонью, и очередной великий поход начнется совсем скоро.
Машина уже осталась чинить корабль, турианская девчонка приволокла кучу стреляющего барахла и возится с ним… Явик поднимается.
Аккуратно притворяет за собой дверь.
Сходить в столовую, попросить у поваров внеурочного кофе…
Кофе – одна из немногих вещей, которые Явик одобряет безоговорочно.

Что едят люди?
Что-то, что подходит под их левые аминокислоты, это очевидно.
Но что они едят конкретно?
Солана не знала. То есть, примерно догадывалась, что нужны полуфабрикаты и консервы, но какие именно – понятия не имела. Поэтому закупать продукты Шепард отправила не только её, но и Явика, который жил на человеческом корабле долгих четыре месяца и тоже питался человеческой едой, за неимением других вариантов. С собой им были выданы деньги и примерный список необходимого. Саму Шепард, после вылазки за кораблем, доктор Скэш отказывался куда-либо выпускать, мотивируя тем, что и одного раза слишком много. Основным аргументом его – ведь мало что способно было остановить Шепард, если она по-настоящему не захочет останавливаться – служила угроза, что если капитан ещё раз уйдет в самоволку, он свяжется с парой журналистов, из тех, что осаждали больницу пару месяцев назад с профессиональными вопросами – «Капитан Шепард очнулась? Когда можно будет провести пресс-конференцию?». Угроза подействовала безукоризненно, капитан послушно осталась в постели. Насколько Солана поняла, отношения с журналистами у неё были не самые радужные.
Рынки и магазины Вакариан всегда любила не слишком. Если, конечно, в них не продавали оружие или что-нибудь, связанное с пилотированием, и потому почти всё время держалась за спиной Явика, высовываясь только затем, чтобы посмотреть на очередного экзотического чужого. Например, они встретили ханара – розовый, важный, он почти плыл над полом, сопровождаемый меланхоличным дреллом в строгом костюме. Только завидев протеанина, ханар потерял львиную долю важности, набрал скорость так, что дрелл взволновался и почти перешел на бег, и Солана имела дивную возможность лицезреть раздраженного Явика и преисполненную религиозного экстаза двухметровую медузу. Ханар что-то говорил о Вдохновителях, протеанин отмахивался от него, и почему-то Солане показалось, что для него такое времяпрепровождение давно привычно и успело изрядно наскучить.
Ещё они видели варрена, которого вел, положив руку на холку, здоровенный кроган. Варрен любопытно озирался и принюхивался, и почему-то Солане показалось, что он ещё почти щенок.
Продукты они закупали долго. С человеческими справились легко – в конце концов, на изначально людской Земле и не могло быть иначе – а вот с турианскими возникли проблемы, и пришлось искать специализированный магазин, и долго сбивать цену, потому что запрошенная продавцом была совершенно непомерной. Явик сверлил его злым янтарным взглядом, ясно показывая, что считает спор с таким ничтожным существом ниже своего достоинства, а Солана неумело пыталась торговаться, и сработало только когда она помянула имя Шепард. Торговец изменился в лице, вгляделся в Явика пристальнее… У него были удивленные серые глаза, и скидка оказалась вполне приличной. Когда они, получив расписку и оставив номер дока, в котором стояла «Калахира», уже уходили, торговец вдруг коснулся солониного рукава и попросил передать благодарность. Его сестра выжила на Иден Прайм только благодаря предоставленной капитаном информации.
Выходил на связь Пятьдесят Третий, сообщал, что корвет, в принципе, готов к отправке…
Вечером, узнав все новости и просмотрев список покупок Шепард вдруг засмеялась, и сказала, что для полного счастья им ещё нужно купить космического хомяка.

-Выпишите меня рано утром, доктор. Пожалуйста.
-Не хотите ажиотажа?
-Не хочу. Хочу спокойно улететь и отчитаться Альянсу уже по отбытии.
-Меня будут спрашивать.
-К вам не будет претензий. Это же я собираюсь сбежать ни свет ни заря ни с кем не прощаясь.
-Вам стоило бы показаться. Дать интервью.
-Нет уж, увольте. Я наизусть знаю все их вопросы. Спасибо, кстати, что никого ко мне не пускали.
-Не стоит благодарности. Обычная политика. Было чуть сложнее, чем обычно, но…
-Так вы выполните мою просьбу?
-Да.
-Спасибо вам, доктор.
-Не стоит благодарности. Просто делаю свою работу.

Пол дрогнул, когда перехватчик отстыковался от базы. Едва заметно качнулись звезды. Первый пробежался пальцами по экранам, выводя на них показатели систем и карты, подал сигнал на начало движения. Глухо заурчали двигатели, мелко завибрировал пол, и точка, обозначающая кораблик на карте, медленно двинулась вперед. Первый не знал, откуда умеет пилотировать. Но знал, что умеет весьма неплохо.
База, на которой его натаскивали, расположилась в кроганской ДМЗ, на орбите маленькой планетки с рубленным названием Дюрак. Затерялась среди кольца метеоритов. Удобное место – у кроганов слишком мало ресурсов и людей, чтобы заниматься собственной системой, и никакой Альянс сюда не придет – слишком агрессивно ящеры реагируют на любое вторжение на свою территорию…
Первый вывел кораблик из кольца – медленно и осторожно, чтобы не попасть под удар – нацелился на ретранслятор. Пока всё выглядело совсем просто, и можно было бы включить автопилот, но проверить свои навыки было интереснее, да и было что-то необъяснимо приятное в том, как послушно перехватчик реагирует на команды.
Наверное, стоило бы дать ему имя – корабли всегда имели имена – но Первому не хотелось. Сам безымянный, он не желал называть отдельными именами и окружающие себя вещи. Возможно, это похоже было на ревность – давать то, чего ты лишен сам, порой бывает откровенно неприятно – но Первый себе в этом отчета не отдавал. Смотрел на звезды поверх голографических экранов, слушал урчание двигателей, и чувствовал себя на удивление хорошо. Почти что свободным.
До ретранслятора он добрался быстро.

Когда корабль пролетает через всю вселенную, дырявя её насквозь, внутри у него воцаряется безвременье, которое, кажется, можно ощутить кожей и попробовать на язык. Первый откинулся на спинку кресла, закинул руки за голову. Скорость, бешенная скорость прыжка через время и пространство заставляла перехватчик мелко трястись, и, конечно, пришло острое дежа-вю. Он точно много летал и много раз переживал такое…
Но вдруг кораблик тряхнуло. Глухо стукнулась об пол упавшая винтовка, зазвенели, сползая по столу, ножи. У Первого перехватило дыхание, на грудь словно навалилось что-то тяжелое – это сбоила искусственная гравитация – и он потянулся к экранам, по которым ползли столбики диаграмм. На карте точка кораблика метнулась в противоположный конец галактики, тряхнуло ещё раз, и она перескочила в Туманность Змея, оттуда к Морю Теней, и, наконец, промчалась к Омеге, и уже оттуда скакнула к центру Вселенной. Замерла, остановившись на полпути. Синее марево прыжка снова выпускало звезды в иллюминатор, созвездия сместились, меняя рисунок, и Первый поднялся. Запрокинул голову.
Перед ним растекалось море света – центр Млечного Пути.

Первым делом он вышел в экстранет, параллельно запустив анализ всех систем. Раньше ретрансляторы никогда не сбоили, в этом он был уверен, но сейчас вместо Местного Скопления его занесло куда-то совсем не туда, за пределы обычных систем, и в этом нужно было разобраться.
Информации оказалось много – зашкаливающе много. Обращение и памятка от Совета – что делать, потерявшись в космосе. Множество форумов с обсуждениями. Кто-то – кажется, батарианец, судя по активу слов – обвинял во всем людей. Первый просматривал страницу за страницей, но скорее по инерции. Самое главное он уяснил почти сразу – после победы над Жнецами, ретрансляторы, передавшие чудовищной силы сигнал, начали иногда ошибаться. Что-то разладилось в системе наведения, и в результате каждый десятый космический путешественник имел возможность залететь куда-нибудь не туда. Отправляясь к Скоплению Конской Головы можно было попасть в Бездну Шрайка. Вылетая из Бездны Аттики к Местному Скоплению попасть в Предел Кеплера…
Просто он оказался одним из тех, кому не повезло.
Первый сходил на кухню и заварил себе травяного отвара. Вернулся в кресло пилота. Тест показал, что все системы в порядке, карта упрямо указывала на близость к центру галактики, и нужно было выбираться. Скорость перехватчика велика, но и он относительно неспешен…
Путешествие начиналось не ахти как удачно, но Первый особенно не переживал. Он вообще был довольно спокойным, и точно знал – не можешь исправить что-то – прими. Можешь исправить – исправляй. Про сожаления и раздражения в его системе ценностей было очень мало.
Поэтому он допил отвар, и двинул перехватчик к Омеге, как к ближайшему скоплению. Судя по общей скорости, лететь ему предстояло довольно долго.

Корвет «Калахира» отправляется в путь вместе с рассветом. Пассажиры заняли свои места. Продукты ждут своего часа в трюме, и Шепард стоит над креслом пилота, опираясь на трость. Непривычно видеть в нем не Джокера, а молодую турианку, но она думает, что привыкнет. Человек ко всему привыкает и довольно быстро.
Больницу они покинули вечером, когда уже объявили отбой. Шепард долго прощалась с доктором – она успела привязаться к старому саларианцу с глазами цвета расплавленной меди – обещала писать и даже коснулась губами его щеки. Кожа напоминала сухой пергамент, и Скэш тихо хмыкнул, в обычной рваной манере сказал:
-Выполнял свою работу. Не больше. Но теперь могу говорить внукам – лечил саму Шепард.
Конечно, Джейн смеялась.
Она оставила в палате цветы, забрала инструментрон и накопившиеся вещи. Ей много чего передавали – детские рисунки, конфеты, резную статуэтку крогана – кое-что она купила сама – одежду, большей частью, но всё это уместилось в две небольшие сумки, которые у неё отобрала Солана. И которые у Соланы, в свою очередь, отобрал Явик.
Уходить почему-то было грустно, всё-таки больница была Шепард чуть ли не домом целых полгода, но когда на крыльце выходящих облил лунный свет, эта грусть потускнела перед всепоглощающим счастьем свободы.
Гудят двигатели, потрепанный корвет медленно выплывает из дока, резко ускорившись, уходит в светло-голубые рассветные небеса. Шепард удерживается а спинку кресла, ей хочется смеяться – она чувствует себя так, словно возвращается на исконную свою родину. Солана в кресле сосредоточенно смотрит на экраны, нужно готовить завтрак – ведь кока у них нет – и отослать Андерсену письмо с извинениями и прошение об отставке, и отослать Совету сообщение о том, что коммандер Шепард снова в седле…
Явик смотрит в черноту космоса, стоя на обзорной палубе, и, кажется, чуть ли не жалеет о покинутой Земле.

Омега пахла сигаретами, дешевой выпивкой и неощутимым, но явственным, ароматом легкой смерти. Омега была трущобами, местом, где собирались всякие и всяческие отбросы жизни, и на ней очень просто было найти киллера, сколотить капитал на продаже красного песка, затеряться до скончания века или невзначай умереть. Здесь вольно жилось преступной шушере всех мастей, не было, как такового, закона, и ещё здесь хорошо помнили коммандера Шепард, которая с отрядом из двух человек и помощью некоего Архангела уничтожила три отряда наемников за раз и ушла на своих ногах.
Первый добрался сюда поздно вечером, почти через три недели со времени начала охоты, и Омега ему не понравилась – слишком было шумно, грязно и как-то безнадежно на маленькой станции. Он привык к одиночеству – к блаженному, полному одиночеству и тишине, нарушаемой лишь гулом двигателей, и мечущиеся вокруг чужие вызвали у него только тупое раздражение, так были они беспорядочны, шумны и смешны. Кажется, Первый и сам до того, как вышел из шлюза в бурлящую клоаку Омеги, толком не осознавал, насколько сильно было удовольствие от путешествия в молчании и одиночестве. Он много читал, медитировал и смотрел на звезды, пил травяной отвар, по ночам ему снилось море, и периодически в новостях он отслеживал – капитан Шепард без объяснений покинула Землю, капитан Шепард, согласно заявлению Совета, ведет активный поиск в дальних системах, капитан Шепард награждена Звездой Спасителя – такой награды не было до, Совет надеется, что не будет и после... Судя по тону статей, Шепард усиленно избегала общения с журналистами, и вообще послала весь интересующийся её судьбой мир далеко и без права возвращения. Ни одного фото не было в экстранете, только какие-то смазанные уродливые кадры, которые, кажется, снимали тайком… Первый ловил себя на том, что понимает эту женщину чем дальше, тем лучше, и что решение её ему нравится. Кажется, она решила, что отдала все свои долги и может пока побыть персоной не публичной. Кажется, она тоже ценила тишину… Только одно его беспокоило – где он станет искать её, безнадежно опоздав в госпиталь. «Дальние системы» из статей могли значить что угодно, и Первый следил на формах, искал кого-нибудь, кто видел её, или слышал о ней что-нибудь правдоподобное, но, похоже, никто из тех, кто знал её близко и мог бы помочь, в эксранете не сидел. Ну, или не желал общаться со слишком любопытными. Первый не очень расстраивался. Где не поможет экстранет – помогут живые люди. Есть места, где можно заплатить за информацию и получить её через несколько дней. Главное – заплатить достаточно. Потому он шерстил форумы, не предаваясь унынию, тренировал удары ножом и рукопашный бой. Места в перехватчике было мало, настолько мало, что стрельбой заниматься было негде, но если отодвинуть кухонный стол к стене и запинать под него стул – получалось вполне достаточная площадка для работы руками и ногами. Из любопытства Первый даже пробовал проделать комплекс упражнений в невесомости, отключив гравитацию, и у него начинало что-то получаться...
И, глядя на грязную потрепанную станцию, он вдруг поймал себя на мысли, что хорошо бы вовсе не заходить в порт – так и бороздить космос, слушая звенящую тишину и изучая самого себя изнутри.
Омега бурлила вокруг, словно и не помня, что по общему времени почти совсем ночь, и Первый, заметив краем глаза троих ворка самого недружелюбного вида, решил, что, пожалуй, стоит вернуться на корабль и дождаться утра. Улететь в какое-нибудь более приличное место он не мог – кончалось топливо, последние полчаса перехватчик тянул и вовсе на честном слове, а ещё подходили к концу запасы еды – но шататься по ночной Омеге тоже не хотелось. Что тут вообще могло быть способного его заинтересовать?
Бары Первый не очень любил, а других достопримечательностей тут, судя по общему впечатлению, не предвиделось…
Люк он задраил наглухо – в способностях аборигенов ко взлому замков сомневаться не приходилось.

Рынок Омеги оказался местом в меру злачным и в меру же неприятным. Тощий батарианец за одним из кассовых терминалов монотонно выкрикивал «Оружие, лучшее оружие!», ворка с самой паскудной мордой – Первому ворка вообще не нравились – тасовал в лапах маленькие непрозрачные пакетики, приговаривая: «Лекарство от депрессии, йарр, йарр», и не хватало только выкриков: «Яды, свежие яды!», чтобы обстановка стала казаться совсем уж фантасмагорической и отпало всё желание что-либо покупать. Покупателей, кстати, против ожиданий, было довольно много. Молоденький турианец вертел в руках штурмовую винтовку, и торговец вился вокруг него змеей, уговаривая купить, элкор с черными шрамами на толстой шкуре уныло торговался, пытаясь выбить скидку на какой-то журнал, саларианец с затянутыми серой поволокой глазами присматривался к пакетикам в лапах вокрка.... Продукты в такой обстановке покупать не хотелось ни разу, но Первый уже успел выяснить – случайные прохожие хоть и были несколько агрессивны, но на вопросы отвечали внятно – что другого места для закупок в этой клоаке нет и не предвидится.
Он потолкался в толпе минут десять, вспомнил, как двигаться среди многих людей так, чтобы остаться фактически незамеченным, и остался весьма доволен собой – навыки его никуда не делись, и это значило, что убив, он сможет легко уйти от преследования, буде таковое вообще состоится. На очереди были продукты, элкор таки выторговал свой журнал и ушел, тяжело переставляя толстые лапы…
Первый занял его место, задал первый вопрос – о наличии товара, конечно – но тут его вежливо тронули за плечо, он отвлекся, обернулся. И мгновенно напрягся.
Снизу вверх на него смотрели знакомые серые глаза. Как небо над пустыней.

На Омегу Шепард направила «Калахиру» сразу, как только они немного отлетели от Земли. Нужно было оружие, а лучшее оружие всегда было у Спектров и у нелегалов. На Центральную, куда временно перебазировался Совет и перебрались Спектры со своим офисом, отчаянно не хотелось. Джейн предчувствовала, что поднимется шумиха, что множество её знакомых захочет проставить ей пива или ринкола, и что вырвется она оттуда ближе к третьему тысячелетию, если не умрет от передозировки внимания раньше. Нет, ей, конечно, было не привыкать, в конце концов, за войной Жнецов следила вся галактика, но, кажется, сейчас ей всё ещё требовался отдых от публичности, от чужих людей, от лозунгов и званий. С Советом она пару раз выходила на видеосвязь, получала наставления и призывы как можно скорее прилетать, но отмахивалась и отмалчивалась. Как было видно из газет, Совет усиленно делал вид, что так и задумано.
Команда постепенно обживала «Калахиру». Солана жевала бутерброды на мостике, отслеживала показатели систем, под вечер спускалась разминаться в трюм. Явик наладил себе экран, и постоянно гонял что-то – то ли познавательные передачи, то ли мультфильмы. Пятьдесят Третий приводил в порядок медотсек. Шепард заняла должность кока. Готовила она не очень, но, в принципе, Явик не жаловался, а сама она к еде была равнодушна…
Так что все были на месте и при деле.
Омега встретила их, как всегда, негостеприимно. Временное нахождение в руках Призрака не сильно повлияло на неё – чище не стало, да и сброда не поубавилась, и, судя по количеству ворка, кроганов, батарианцев и всяческих мелких преступничков всех мастей, Ария вернула себе руководство. И как бы не раньше даже, чем кончилась война.
Солана ушла в бар, весело пояснив это потребностью съесть чего-нибудь, предназначенного для турианцев, но сделанного не из полуфабрикатов. Пятьдесят Третий остался на корабле, лишь молчаливо покачав головой на предложение Джейн пойти прогуляться, а Явик, с отвращением осматривая новую территорию, пристроился за плечо Шепард. Кажется, ему было любопытно, хоть и немного противно.
А может быть, он просто опасался, что капитана в её нынешнем состоянии просто прирежут в ближайшем же темном переулке.

Она увидела его внезапно, и тут же напряглась, забывая про рынок, Явика, «Нормандию» и вообще про все на свете. Шагнула вперед, стукнув тростью по полу как-то глухо и безнадежно. Она узнала бы его везде. Даже со спины. Даже на Омеге. Даже с закрытыми глазами, наверное – узнала бы. И то, что это было невозможно – трижды, четырежды невозможно – не остановило Джейн. Она всегда разбиралась на месте, и бывают ситуации, где думать не получается, как ни старайся.
Зеленый и черный. Чешуя – Шепард помнила, - она немного шершавая, теплая и очень приятная на ощупь – широкие плечи, сильные руки… Она верила в чудеса, но в такие – нет. Не воскресают мертвецы. Но всё-таки она шагнула, раз, другой, почти не опираясь на больную ногу, зная, что увидит совсем не его лицо. Чужие глаза и недоумение, застывшее в них…
И всё-таки она осторожно коснулась его плеча – как окликнуть, если не уверена в самой себе и дыхание перехватывает? – ощутила под пальцами прохладу брони.

Она помнит – это он понял сразу, как только поймал её взгляд – Она что-то помнит. Что-то, наверное, страшное, потому что глаза у неё были застывшие и огромные, зрачок в них дрожал, расширяясь, и губы плыли, норовя раскрыться для крика, и лицо заливала меловая бледность. Так бледнеют от ужаса, понимая невозможность происходящего, и в руке у неё он заметил трость, о которой никто ничего не говорил. Она сутулилась еле заметно, даже ошарашенная, инстинктивно переносила вес с левой ноги на правую, и долгое мгновение они просто смотрели друг на друга, и Шепард так и не закричала, конечно, потому что не могла закричать.
Легко убить в толпе, это он знал давно. Легко убить, особенно здесь, на Омеге, где люди гибнут каждый день… Но из-за спины Шепард уже слышно было чье-то обеспокоенное: «Коммандер?», и он предпочел бы работать тихо, имея четкий план и не имея лишних противников. Потому он легко стряхнул её руку с плеча, скользнул в толпу, скрылся в тени, прилип к стене. Нужно было узнать, на чем и с кем она прилетела, нужно было проследить, какой будет её реакция дальше.
Про продукты он, конечно, благополучно забыл.

Черные глаза - в глубине их чистая, едва заметная зелень, которую она училась видеть заново каждый раз – черный пятиугольник выше лба, неулыбчивые губы, и взгляд совершенно чужой, оценивающий – словно ей положена цена и цена невеликая. Словно он прикидывает, как правильнее – располосовать ей горло ножом или просто свернуть шею? Никогда он не смотрел на неё так. Ни на неё, ни на кого-то другого, но Джейн знала – нутряным, страшным знанием – такой взгляд предназначался жертвам. Овцам на заклание, людям, для которых существует одна дорога – смерть.
Шепард тяжело оперлась на трость. Закрыла глаза. Больше всего на свете ей хотелось закричать, броситься следом, завыть, как воют на похоронах профессиональные плакальщицы, но, конечно, она сдерживалась. Потому что знала – в толпе Тейна не найти и не догнать. Даже когда она была совершенно здорова, у неё все равно не выходило уследить за ним, понять, где он прячется, а сейчас она была совсем не так сильна, как раньше, и копящийся в горле крик ничем не мог помочь – если он ушел – значит, уже не вернется, как ни зови, как ни кричи вслед...
Она согнулась, давя подступающую истерику, до крови прикусила щеку изнутри. Никогда она не позволяла себе кричать, биться и плакать, но сейчас была близка к этому, как никогда.
Слишком сильным оказался шок. Слишком сильно она любила именно его, так до конца и не изжив из себя затаенную боль от его смерти. Сейчас эта любовь и эта тоска рвались наружу, и Шепард ярилась себя - после спецотряда Альянса, после всех войн, она научилась презирать людей, способных скатиться к бурной истерии.
«Ты Спектр Совета, биотик, член N7, прекрати, мать твою, прекрати, дура…»
Спас Явик. Надежный, циничный Явик, который не стал спрашивать дурацкого «С тобой всё в порядке?», который не спросил и всесторонне пошлого: «Что случилось?». Который просто подошел и с силой тряхнул за плечи, исполняя давнее своё желание, и вытрясая из бедной шепардовой головы все лишние мысли. Он не церемонился, у Джейн лязгнули зубы, глаза открылись по инерции, и скорбный вой, перекатывавшийся в горле, ухнул куда-то в живот и там затерялся. Ей сразу стало немножко легче, истерика отступила, и Шепард медленно выпрямилась, потерла ладонью глаза. Она знала, что она видела. Она только не могла объяснить это хоть как-то.
-Помнишь дрелла, которого зарезали на Цитадели? – голос у неё не дрожал, только хрипел немного. – Тейна Криоса?
-Да, - ровное, четкое «да». Почувствовав, что Явик собирается убрать руки, Джейн остановила его, мимолетно покачав головой. Может быть, ей казалось, но от протеанина исходил скепсис и какая-то непоколебимая надежность. То ли она научилась чувствовать, то ли ей просто именно этого не хватало, и отпускать его было тяжело. До боли, до скрежета зубовного.
-Это был он.
Явик хмыкнул недоверчиво – «Не воскресают мертвецы», и Шепард повторила с затаенной яростью:
-Я не могла ошибиться на таком расстоянии. Особенно с ним. Чувствуешь? – коснулась ладонью – той, что держала Тейна за плечо – руки протеанина – Чувствуешь?
И он чувствовал.
Если бы ему нужно было объяснить человеку, что такое след, он сказал бы – каждый оставляет за собой дорожку следов, которые легко прочитать и которые с трудом стираются со временем. У Шепард след рыжий, совсем светлый. А у этого дрелла –темно-зеленый, почти черный. У этого – и у того, что жил в отсеке жизнеобеспечения. Даже не жил – умирал. Только у того читалась смерть, близкая, совсем близкая смерть. Этот же был здоров. Но в остальном всё совпадало.
Идеально.
-Это был он. – конечно, Яивк не стал спрашивать риторического «Как?» и даже более насущного «Что будем делать?», и Шепард была благодарна ему. Она и сама не знала как, и что делать – только предполагала. Заниматься своими делами. Купить «Богомол» и гранаты, чего-нибудь сладкого, побаловаться, написать Кольяту – как же он хоронил отца, что тот внезапно объявляется на совершенно левой станции? – послать запрос Ферону и просто подумать…
Когда она всё-таки двинулась к прилавку – медленно, словно через силу – хромота её была заметна, как никогда прежде.

Он смотрел на неё с интересом, не забывая отлеживать тени – попадаться ей на глаза до поры он не собирался. Находил отличия и сходства, отмечал жесты, мимику – то, что не могли дать никакие фото. У неё отросли волосы, и она стала стягивать их в хвост, стала слегка сутулиться – видимо, за всей этой эскападой со Жнецами ей повредили спину – хромала на левую ногу, и, кажется, похудела, стала казаться моложе. Первый смотрел, как она вертит в руках снайперскую винтовку – простой «Богомол» без модификаций – и отстраненно думал, что она быстро оправилась. После того шока и ужаса, которые плескались у неё в глазах, он был почти уверен, что она заплачет или, по крайней мере, вернется на свой корабль, а она уже пыталась улыбаться, о чем-то спрашивала батарианина-торговца, оглядывалась на своего спутника… Тот, к слову, интересовал Первого отдельно – он читал досье на все команды Шепард, а их эта деятельная женщина сумела сколотить целых три штуки из ничего – и среди них было и про этого… протеанина. Имя – Явик, приспособлен к выживанию фактически в любых условиях, считывает ДНК, не разделяет идеалистических воззрений капитана. В его досье стояла отдельная пометка – опасен, лучше не вступать в открытое противостояние – и Первый хорошо понимал, что она значит. Все, кого Шепард подбирала по галактике, были опасны. Но этого четырехглазого жука выделили отдельно, и Первый приглядывался к нему с профессиональным интересом. Отмечал скупые редкие движения, с некоторым удивлением заметил блеснувшие в усмешке клыки – Шепард как раз сказала что-то торговцу, и протеанин поддержал её – присматривался к природной броне. Он чувствовал, что опасность не снаружи, а внутри, но пока не мог разгадать, в чем она.
Когда Шепард, наконец, выторговала себе «Богомол», гранаты, «Хищника» с модификациями, закупилась какой-то едой и, навесив всё это на протеанина, похромала к выходу, Первый скользнул следом. К его удовольствию Омега, место злачное, не отличалась особенной освещенностью, и скрываться было легко. Вот только протеанин всё оглядывался, обшаривал взглядом тени, и неприятно щурился. Он напомнил Первому цепного варрена, готового разорвать любого, кто только косо взглянет на хозяина, и вступать с ним в бой не хотелось. Нет смысла убивать тех, на кого нет заказа. Нет смысла подставляться под удар от одного только неумения выждать правильный момент.
Ждать Первый умел лучше всего на свете.

Вечером, возвращаясь на корабль, Шепард чувствует себя измотанной, растерянной и безгранично усталой. Ноги гудят, спина напоминает о себе зудящей болью, и больше всего хочется упасть и уснуть. И никогда, никогда больше не вспоминать и не видеть снов. Забывать страшно, нельзя и невозможно, но в такие моменты, как сейчас, именно этого – забвения – Джейн жаждет больше всего.
Они с Явиком обошли Омегу вдоль и поперек, разве что не спускаясь на самые нижние уровни. Первым делом, даже не сбросив покупки, Шепард потащила протеанина в «Загробную жизнь». К Арии. Кто как не властительница Омеги может знать, кто прибывает на станцию и кто улетает с неё? У кого, как не у неё, искать ответов?
Ария была по-своему благосклонна. Пригласила Джейн на диван, спросив разрешения, повертела в холеных пальцах трость, погладила хаска по лысой черепушке. Выслушав вопрос, она только взглянула на помощника-батаринца, и тут же получила отчет – нет, дрелла по имени Тейн Криос на Омеге нет. Возможно, есть пара других дреллов, но такого нет точно. Шепард опечалилась. Шепард инстинктивно принялась массировать и разминать ногу. Шепард, не долго думая, дала словесный портрет – карточка Тейна, которую она всегда носила при себе, сгорела вместе с броней тогда, у луча, и показать сейчас было нечего. Ария хмурилась, нервно постукивала пальцами по грядушке, и ответом снова было «нет». Даже если и есть такой дрелл, то он нигде не светился, и найти его может быть проблематично. Омега велика, ничто не делается в один день…
О`кей, - сказала Шепард, улыбаясь так, как улыбалась узнав о смерти Пресли – Я приду через две недели.
И поднялась. И ушла, не прощаясь. И Явик, всё время разговора подпиравший плечом стену с самым равнодушным видом, пошел за ней.
Потом был рынок, и трущобы, батарианцы, турианцы – чаще они отвечали по доброй воле, но одного особенно бестолкового и агрессивного ворка Шепард со всей силы приложила о стену, чуть не выбив несчастному созданию последние мозги… Было много лиц и много разговоров, но никто не видел или не помнил черноглазого дрелла в темной матовой броне.
Словно его никогда и не было на Омеге.
Шепард прислоняется к стене рядом с шлюзом, устало закрывает глаза. Станция вокруг гудит системой вентиляции, полнится криками и шагами, и все звуки сплетаются в какую-то невообразимую какофонию, в которой едва заметной ноткой пробивается тишина. Нужно улетать. Нужно улетать к чертям из этого ада, на «Нормандии» кончаются, если уже не кончились запасы провизии для турианцев и кварианцев, и Тейн, если он, конечно, не пригрезился им с Явиком, найдется рано или поздно. Ребята Арии умеют искать, сама она ничего не сделает, и от бессилия хочется выть, снова выть, надрывно, срывая голос, выплескивая всю тоску, растерянность, страх, память… Память о тихих разговорах в отсеке жизнеобеспечения, о слабой горечи таблеток, которые она всегда глотала перед поцелуями, о жизни, смерти, о том, как он смотрел сегодня, как ушел.
Шепард никогда не считала себя истеричкой. Нервный срыв, близкий людям её профессии, так и не настиг её ни разу, всегда вырождаясь во что-нибудь другое – в хождение босиком по чужим планетам, в чтение вслух книг, в игры или танцы – пусть она и не умеет танцевать… Сейчас же край близок, за ним бездна и безумие, и нужно держаться. Потому что всё ещё будет хорошо.
Это единственная истина, которая оправдывалась для Джейн всегда.
Всё ещё будет хорошо, как бы ни было плохо.
Она, оттолкнувшись, отлепляется от стены, Явик ждет её, придерживая норовящую сойтись дверь шлюза, и «Калахира» стартует сегодня же ночью, сейчас…
Шепард оборачивается на мгновение, говорит залегшим по углам теням, которые весь день беспокоят её ощущением чужого присутствия:
-Я обязательно вернусь. Слышишь?
Но тени, конечно же, молчат.

Он слышит.
Естественно, он слышит, и смотрит на неё пристальным немигающим взглядом, пока дверь шлюза не сходится за её спиной. Сегодня весь день он шел следом, наблюдал за тем, как она мечется, но так и не нашел случая, чтобы сойтись с ней лицом к лицу. Рядом всё время был протеанин, а это означало, что у него останется всего один удар и ни единой лишней секунды, а работать в спешке он не любил. Вернее, уверен был, что не любит. Её хотелось рассмотреть перед смертью, спросить, удерживая за горло, кем же он был, что она так опешила, заспешила, взметалась. С ней хотелось поиграть, потому что даже сейчас она была смертельно опасна…
Нет, он никуда не спешил.
И был уверен – она вернется. Она никогда не лгала. Вообще. Читая её досье, он удивлялся этой особенности – она могла отмалчиваться или кивать, но открыто не лгала никогда. Сказав Урдноту Рексу, что вылечит генофаг, действительно сделала это, не смотря на смерть друга. Пообещав не допустить геноцида рахни – не допустила, хотя жуки однажды предали её. Никогда не говорила, что поможет кварианцам, открыто поддерживая гетов. Это, к слову, делало её отвратительным политиком…
И сейчас, услышав это «Я обязательно…» - ни на секунду не усомнился. Он знал её. Целых четыре месяца слушая её, читая, изучая, медитируя, заглянув ей в глаза и увидев там то, что ждал увидеть, он был уверен – он знает её.
И она вернется. Никуда не денется.
Ему же пока, очевидно, предстояло обживать Омегу. Заправить перехватчик, завести знакомства со здешним лихим народом, может быть, взять парочку сторонних заказов – просто так, чтобы не скучать, и проверить навыки в действии – найти себе информаторов. Тех, кто скажет ему, когда кораблик Шепард снова пристыкуется к станции. Ещё найти пару подходящих переулков, которые обязательно лягут у неё на дороге…
Она сама загнала себя в ловушку. Наверное, в прошлой жизни он крепко ей насолил, если она готова была идти на такой риск, сообщать свои планы, только чтобы он не сбежал… Первый, конечно, уверен был – за поступком её стоит ненависть. И действовать собирался соответственно.
Время шло к ночи, и завтра, и послезавтра предполагалось много дел, но Первый всё-таки дождался того момента, когда с тихим гулом корвет со странным названием «Калахира» отлепился от станции и двинулся в открытый космос. Было что-то завораживающее в этом зрелище, в том, как остроносый потрепанный кораблик поплыл к звездам, медленно растворяясь среди них, и Первый досмотрел до конца, с каким-то тихим наслаждением.
Он умел ценить красоту. Как никто другой.

Ночью, вместо того, чтобы спать, Шепард сидит на кровати, запустив пальцы в отросшие волосы и бессмысленно пялясь в пол. У неё немного болит голова, мысли, совершенно растерзанные и расползшиеся, пытаются собраться во что-то осмысленное, но вопросов всё равно больше, чем ответов. Собственно, ответов фактически нет.
Дано – Тейн жив. Это она видела своими глазами, это же подтвердил Явик, а с его способностями ошибиться даже сложнее, чем ей с её любовью.
Дано – он ушел, не сказав ни слова, словно так и было нужно.
Дано – взгляд его, который всё не выходит у Шепард из головы, был взглядом охотника, оценивающего жертву.
Ещё дано – он умер на Цитадели у неё на руках. Она сама закрыла ему глаза, и ошибки быть не могло – он был мертв, безоговорочно, безнадежно, выжжен неизлечимой болезнью…
Джейн мотает головой, пытаясь совместить все эти пункты во что-то целое, но у неё ничего не выходит. Как он мог воскреснуть, если подобное чудо удалось лишь один раз, да и то с помощью «Цербера», да и то за два года? Почему не заговорил? Почему ушел?
Слишком много почему, и чтобы разобраться с ними, ей просто не хватает информации.
Другое дело, что Джейн знает, откуда её можно взять.

«Кольят.
Я не спрашивала раньше, но. Что с телом твоего отца?
Понимаю, внезапно и бестактно, извини. Не могу выжать из себя вежливость.
Шепард»

Джейн щелкает по клавише терминала, отправляя сообщение, потирает ладонью лоб. Она переписывалась с Кольятом – сначала их объединяло общее горе, потом вдруг нашлись и другие темы для разговора, но никогда она не спрашивала, как хоронили Тейна. По большему счету это ей было безразлично, она давно научилась не воспринимать мертвецов, как что-то важное. Тело есть тело. Пустая оболочка, в которой уже ничего нет, и от того, как именно оно будет убрано – зароют ли его в землю, его сожгут в печи, или выбросят в космос – ничего не изменится. Наверное, так сказалась бурная солдатская жизнь, в которой далеко не всегда успеваешь даже оглянуться на упавшего от заряда в сердце соратника, а может быть, ещё более бурная сиротская жизнь, где смерть ходила рядом, и никто не думал о похоронах и ритуалах.
Когда сталкиваешься с Костлявой слишком часто, становится как-то не до бессмысленной мишуры обрядов. Она перестает восприниматься, как что-то важное.
Засыпает Джейн поздно, когда утро уже совсем близко, и ей ничего не снится.
И слава богу.

Ночные дежурства – вещь довольно скучная, но на кораблике типа «Калахиры» - потрепанном, старом, который не всегда может справится без пилота - они совершенно необходимы. Может случиться всё, что угодно. Может навернуться система вентиляции, отказать искусственная гравитация, кораблик может сбиться с курса или попасть в метеоритный дождь. Потому каждую ночь, по специально составленному графику – Шепард явно вспоминала военные корабли, когда предложила всё свести в таблицу – на мостике сидит один дежурный.
Сегодня очередь Соланы, и она любовно чистит винтовку – купила совсем недавно, на Земле, и до сих пор не может нарадоваться, на неё глядя – изредка поднимает глаза на экраны. Конечно, в училище она летала на совсем других кораблях. Не таких потрепанных, не таких грустных, и, конечно, на турианских, что сейчас немного огорчает. Могли бы ввести краткий обзор кораблей других рас – всё-таки случается всякое, да и просто для общего развития пригодилось бы, и её не было бы сейчас так сложно, ведь разница между людским корветом и турианским эсминцем примерно такая же, как между пистолетом и снайперкой. И только природное упрямство, помноженное на избыток времени, знание основных принципов и вечные симуляторы, которые она гоняла в больнице, помогают приспособиться. Конечно, она не лучший пилот галактики – и не скоро им станет - но и далеко не худший. Натаскивали её и её сокурсников просто отменно, летать приходилось на всяких кораблях, и, в прицнипе, Солана изначально была уверена, что справится. Вспоминается почему-то - как-то раз ей даже доверили огромный пассажирский лайнер, и как же она гордилась, когда удалось провести полет без единого замечания…
Солана проводит по стволу промасленной тряпочкой, почти ласково, с удовольствием. В её жизни две настоящие любви – корабли и оружие. Первое – наследие детской мечты – однажды покорить космос. Второе досталось в наследство от брата, который с детства таскал в дом всякие и всяческие стволы. Как-то раз он добыл штурмовую винтовку, и они вместе чинили её две недели, прячась от родителей и наслаждаясь общим секретом. А потом стреляли из неё по банкам, по очереди. Мазали, конечно, безбожно, но были так горды собой…
Она улыбается немного грустно, представляет, что и как скажет этому идиоту, когда они его найдут. Для начала, что она предупреждала, что вся эта затея со Жнецами – дело гиблое. Потом – что за её волнения он обязан, как минимум, купить ей вожделенную «Черную Вдову». Потом… А может быть, ничего не скажет. Просто даст ему в челюсть, а потом будет долго обнимать, молча, не давая выпутаться из объятий.
В иллюминаторе перемигиваются звезды, на экранах ползут столбики цифр, и на самом деле ночные дежурства дело хоть и приносящие недосып, но довольно приятное.

@темы: Het, Фанфик в работе, Тейн, фем!Шепард, Mass Effect, Gen, Фанфикшен

---

[Белая Ворона]

Название: Жизнь неумолимо налаживается.
Автор:  Белая Ворона
Категория: Mass Effect.
Рейтинг: PG.
Персонажи и пейринги: Кольят. Тейн/фем!Шепард.
Жанр: Gen, Het.
Размер: 2 336.
Аннотация: Собственно, всё описывается графой "персонажи".
От автора: Название цитирует "Ойкумену" Олди.
Статус: завершен.


Кольят думает - он не достоин слез.
Разом осиротевший, лишившийся и матери и отца, он думает - предатель. Приехал только на её похороны, погостил неделю в собственном доме, договорился с тетушкой - и ушел рано утром, не попрощавшись, как и в прошлый раз, и в позапрошлый. Долгие годы Кольят помнит это - отец ненавидит прощания - но старается забыть, как и всё с ним связанное. Ясно же - он не вернется, ему никто не нужен и не был нужен - и плакать стоит только о матери. А лучше - молится - пусть он и не религиозен. Слишком много пережито, верить в доброту Вдохновителей или милость Калахиры не получается... Но она верила. Он рано учиться делать что-то ради других и их веры.
Кольят играет со другими мальчишками, радуется редким дням без дождя, учится, помогает тетушке. Растет, подобно сорной траве. Только иногда болью прорывается память - как-то они с отцом ходили смотреть на восход солнца в начале лета, как-то ловили юрких рыбок на мелководье - причем отец без труда перехватывал серебристо блестящую рыбку голой рукой, а он и сачком не поймал не одной... Порой, когда Кольят вместе с тетушкой готовит обед, вспоминается, как отец управлялся с ножом - за считанные секунды потрошил рыбок, шинковал овощи, иногда, чтобы повеселить мать, распарывал круглые водоросли боро на пять частей прямо в воздухе. Всегда успевал перехватить падающую вещь, без страха подбрасывал сына к самому потолку - сколько ему тогда было? Год? Два? - и часто пропадал на несколько месяцев... Кольят никогда не спрашивает, кем был его отец и где он сейчас. Только упорно учит общий язык, да тренируется в стрельбе.
Письмо настигает его, когда ему девятнадцать.

Кольят перечитывает его несколько раз, не веря глазам, нервно вскакивает и меряет комнату шагами, хватается за рукоять пистолета - привычное, отработанное движение, хотя он никогда ещё не проливал крови - отдергивает пальцы, словно обжегшись. Строчки плавают перед глазами - ровные, чеканные строчки, их явно сочиняли долго, мучаясь, вымарывая лишнее, вписывая недостающие слова - и Кольят в очередной раз за эти годы думает - он не достоин слез. Убийца, он всегда был так религиозен, часто молился, глядя на океан. Чем это было? Бездеятельным раскаянием? Лицемерием? Надеждой на прощение не смотря ни на что? Чем он вообще был, любящий отец, муж и лучший киллер в галактике? Куда делся и как умер?
Ответов нет, отец всегда любил высперенный слог, за которым не рассмотришь правды, и Кольят слетает по лестнице, спугнув тетушкиного любимого прыгуна, несется к океану. Кахье - океан и дождь, вода, оборачивающаяся для дреллов смертью, и в какую сторону не иди - найдешь только безбрежное море, за которым толком нет ничего... Он влетает в воду прыжком, от берега сразу начинается глубина, и все здешние умеют плавать - на Кахье невозможно не научиться. Соль и йод, вечный шум прибоя, Кольят уходит глубоко, выныривает, фыркая и отплевываясь, широко загребая руками берет курс на далекий горизонт.
Вернется белый от соли, ближе к ночи, будет жадно пить и уходить от расспросов. К концу же недели - соберет вещи в рюкзак, сунет в кобуру пистолет и возьмет билет в один конец, до Цитадели. Искать следы, пробовать себя в семейном бизнесе, узнавать, что есть Галактика на вкус и на ощупь. Молодости свойственны необдуманные импульсивные решения, любопытство, незаживающие раны, по пути он переживет две драки, чуть не свернет к Гамме Аида, залетит вообще в Бездну Аттики, но всё-таки доберется до Цитадели - почти не повзрослевший, обиженный на весь мир, и будет искать информаторов, размахивая семейным именем, как стягом.
Письмо будет стерто в первую же ночь на корабле, но это, конечно, не поможет.

Убивать покажется легко - приставить к виску пистолет, мягко нажать на курок, постараться, чтобы мозги не заляпали одежду. Ничего сложного, но Кольят всё-таки нервничает перед первым своим заказом, по привычке бродит по комнате - дешевый номер дешевого отеля, по потолку змеятся трещины, пахнет дешевым вином, и, кажется, такие вот дыры есть на всех планетах. Где на стойке плохо оттертые следы зеленой крови, по вечерам кроганы-вышибалы гогочут в маленьком кафе, заказывая выпивку, ночью слышно через два этажа, как какой-то пьяница бредет в постель, целуя по пути все стены... Хваленая Цитадель, где, как и везде, есть свои трущобы. Кольят доходит до окна, поворачивает обратно. Вспоминает, какие глаза были у того парнишки, Мыша, когда он назвал имя отца. Смесь уважения, страха, безотчетной надежды... Оказывается, у него вообще волшебная фамилия. Все хоть как-то связанные с преступным миром смотрят недоверчиво и с уважением, но Кольят их, конечно, не спрашивает, что же сделал его отец, если его до сих пор так помнят и так бояться. Что он мог сделать? Убивал, наверное. Много, хорошо, быстро. С гарантией, наверное... Встает перед глазами картинка из детства - мать выбегает под дождь босая, руки по локоть в муке, платье мгновенно облегает её, словно вторая кожа. Отец подхватывает её с ходу, кружит, целует в щеку, и он, сопливый пацан, тоже бросается к ним, прыгает, зная, что его легко поймают сильные знакомые руки, не дадут упасть и разбить нос. Понятно теперь, почему у отца всегда была настолько отменная реакция и почему он был так силен. Попробуй потаскай снайперку, поползай по крышам и вентиляции...
Кольят заснет под утро, привычно вызвав в памяти мамину колыбельную - почти безотчетный порыв, оставшийся с детства - и не будет видеть снов.
Пистолет будет тут же - дремать у его ладони. Где-то под окнами пьяный турианец будет до самого рассвета орать гимн.

Ходить в толпе легко, прятаться в ней - ещё легче, но Кольят не пользуется этим - он опаздывает, спешит. Не нужно было маяться до утра, принял бы снотворное, чертов дурак, и вскидывает пистолет он в тот же миг, когда ловит цель в поле зрения. Женский крик, наперерез бросается кроган-телохранитель, кто-то визжит на одной ноте, прерываясь лишь для того, чтобы судорожно глотнуть воздуха, и убивать оказывается легко, невыносимо легко. Огромная туша крогана падает, метнуться стрелой в закрывающуюся дверь, поймать турианца за ворот, а снаружи крик расходится волнами, скоро отсюда станет не выйти, и он поспешил, слишком поспешил...
Дверь открывается снова за мгновение до выстрела.

*****

Кольят думает - он не достоин слез. Положивший всю жизнь на месть, слишком рано написавший письмо, о чем он вообще думал, оставляя мать одну? Он вообще хоть о чем-то думал?!
Кольят помогает Бейли, живет всё в том же мотеле, кажется, ему нравится эта работа. Всё портят только письма, которые приходят каждый вечер. Да, им нужно говорить. Но хочется плюнуть на всё, отключить коммуникатор, и по-детски сбежать ото всех проблем. Зачем тревожить старую память, ворошить прошлое? Зачем он вообще пришел, почему не остался безмолвным призраком из воспоминаний?
Кольяту кажется - так было бы лучше.
На челюсти у него медленно заживает отдающийся болью синяк. Очередной мелкий преступник под конвоем отправляется в камеру.
Письма исправно приходят каждый вечер.
Кольят исправно на них отвечает, злясь, срываясь, ругаясь, но отвечает.
Почему-то ему очень обидно думать, что отец так и не объявился бы в его дурацкой жизни, останься он на Кахье и не возжелай преступить закон. То же, праведник нашелся. Себе бы сперва помог...
Письма бороздят Галактику. Шепард собирается идти войной на Коллекционеров.
Когда она победит их - у сына и отца Криосов более-менее наладятся отношения.
Когда она соберется добровольно сдаваться своим властям - Кольят лично встретит отца на Цитадели и, разряжая напряжение, козырнет Шепард, словно тюремщик, которому с рук на руки передали опасного преступника.
Когда придут Жнецы, вместе с ними вернется и эта сумасшедшая женщина.
Только уж на что-на что, а на это Кольяту к тому времени будет глубоко и искренне плевать.

*****

По вечерам он будет заворачивать в больницу Гуэрта. Трястись на лифте, который на самом деле идет абсолютно плавно, кивать знакомым докторам, которых у него появиться много, заворачивать в знакомую палату. Служба в СБЦ делает его уравновешенней и искренней, Бейли одобрительно хлопает по плечу - такими темпами на постоянную работу тебя приму, парень - и говорить, глядя в глаза, совсем уже не тяжело. Кольят чувствует себя совершенно взрослым, смеясь, рассказывает, что случилось за день, интересуется, не пробилось ли к Шепард хоть одно письмо и скоро ли занесет её корабль на Цитадель, показывает карточные фокусы, которым научил его один мошенник, отсиживавший в одной из камер свои пятнадцать суток, иногда даже вспоминает детство. Всё, что угодно, чтобы вытащить отца из меланхолии. В последнее время он всё больше медитирует, читает, иногда разминается, кувыркаясь и молотя воздух, часто можно застать его с инструментоном, набирающего очередное письмо, но огонь в нем, такой памятный, уже не горит, но тлеет. Смертный покой бродит рядом, касается висков, и Кольят иногда думает малодушно, что лучше не иметь никакого отца, чем так.
Однако это быстро проходит, он ругает себя за такие мысли последними словами, и снова идет в больницу, рассказывает что-то, спрашивает. Постепенно он узнает их всех - капитана Шепард, в которую отца на старости лет угораздило влюбиться, порывистую яростную Джек, молодого крогана, гениального и вечно занятого Мордина. Иногда, когда у отца особенное настроение - на разговоры, не на молчание - он подолгу вспоминает странствия на "Нормандии", и то, что было до них, и ещё раньше... Впрочем, такое его настроение - редкость, и большую часть времени говорит всё-таки Кольят, и разворачиваются в нем чужие лица и чужие истории, и веселый всё-таки корабль была эта их "Нормандия", настолько, что напрашивается частичка "не"...

Однажды, в очередной раз придя с визитом, он увидит в глазах у отца былой огонь, на губах - улыбку, и безошибочно поймет, что где-то в доках стоит на причале корабль Шепард, и что сама она была здесь совсем недавно. На столе в палате куча каких-то бумаг, желтые солнечные фрукты, цветы, с фотографии, оставленной тут же, смеется молодая человеческая женщина. Кольят не находит её привлекательной - он традиционалист, и как-то не стремится возлюбить кого-то вне своего вида - но у отца при взгляде на неё чуть-чуть дрожат уголки губ, словно собираясь сложится в улыбку, и в этот вечер говорит только он, казалось бы, на совершенно не связанные с Шепард темы, но оптимизма в нем явно прибавляется.
Они будут танцевать боевой танец прямо в больнице, Кольята изваляют по полу и раз десять условно сломают шею, а к ночи отец сядет писать письмо, и стоит только посмотреть на него, чтобы понять, что эта запоздавшая любовь - благо.
Будь Кольят моложе - наверняка взъелся бы - "Предатель!", но сейчас он уже взрослый, и понимает, как тяжело одному, и как это - пробуждаться от боевого сна при звуках чужого голоса. Так совпало, и отец хотя бы будет счастлив последние дни. За это он даже готов поблагодарить Шепард.
Случая вот только нет. Она, в конце концов, много летает, и как-то так всё время попадает на Цитадель, что не пересекается с ним. Может, оно и к лучшему.
Кольят никогда не умел складывать слова благодарности.

*****

К штурму Цитадели он находит себе девушку - дреллов здесь мало, это верно, но они всё-таки есть. У неё очаровательный фиалковый оттенок чешуи, глаза цветом напоминают вечный дождь Кахье, и чем-то она похожа на его мать. Наверное, решительностью...
Когда "Цербер" врывается в жилые сектора - Кольят вместе с другими служашими СБЦ старается отбиться. От отца - биотические способности, к тому же он учился - и убивать оказывается всё так же легко. Непоправимо, непостижимо легко. Кроме того, им просто некуда отступать.
За спиной - жилой район, если пройдут - жертвы пойдут на десятки, если не на сотни. Кольят высовывается из укрытия, сносит голову очередному существу без лица, в сплошной броне. По связи перекликаются другие, где-то на одной ноте воет женщина, и когда во всей этой какофонии пробивается голос Бейли - враги как-то разом кончаются.
Убивать легко. Кольят прячет пистолет в кобуру, бинтует простреленное предплечье, думает, что отстирать кровь будет, наверное, тяжело...
Известие про отца заставляет его разом забыть про всю эту дребедень. Он легко перескакивает импровизированную баррикаду, оскальзываясь на чужой крови, бежит к лифту, внезапно поняв, что давно уже всё простил, что только мог простить, и сейчас не может, физически не может опоздать...
Она примчится лишь немногим позже. Ещё час - и не успела бы вовсе.

*****

Кольят думает - он не достоин слез. Он, молившийся не за себя, умерший по-дурацки, опять полезший геройствовать. Если бы он не умирал - Кольят точно рассказал бы ему всё, что думает о взрослых мужиках, ведущих себя так, но уже поздно, рассказывать некому, и Шепард сидит тут же, слегка покачивается из стороны в сторону. Не плачет - молчит.
Кольят повторяет про себя, за детство затверженное накрепко - он не достоин слез, но всё-таки подкатывает к горлу предательский комок, и если заплачет он, то его придется утешать Шепард, а это будет совсем уж отвратительно...
За панорамным окном во всю стену живет Цитадель. Там, наверное, ищут своих живых, смеются и плачут, а им нужно выйти, сказать докторам, что здесь уже некого лечить, но для этого нужно унять дрожь, чтобы голос прозвучал так, как должен. Кольят не уверен, что у него получится, а Шепард, кажется, и вовсе забыла, что нельзя вот так просидеть всю жизнь, что рано или поздно придется встать. Кольят кладет ей руку на плечо, а перед глазами у него разматывается всё, что он когда-то знал о своем отце. Идеальная память дреллов, благословение и проклятие, и Шепард слушает его тихий шепот - почти как молитва, которую они вместе читали несколько минут назад - и всё-таки закрывает лицо руками, тихо всхлипывает. Кажется - завоет сейчас, как выли много лет назад плакальщицы на похоронах, об пол ударится в исступлении...
Когда Кольят заканчивает и открывает глаза, она вдруг тихо продолжает его речь, вкладывая как карты на стол все свои воспоминания. О первой встречи на Иллиуме, о том, как прикрывали друг друга на заданиях, о том, как всё было хорошо и одновременно были и плохо, о том, как мерцало ядро двигателя и как она приносила кофе. Память сына и память любящей женщины мешаются в воздухе, сплетаются воедино, и за окном постепенно темнеет, и у капитана тихо пищит коммуникатор, кажется, от Джокера, хотя кто знает... Она его, разумеется, не берет.
Они выйдут из палаты вместе, словно повязанные случившимся горем, и утром Шепард проснется на Цитадели, в номере дешевого мотеля, уснув в кресле в полном обмундировании. Шея у неё здорово затечет. Она приготовит на плитке кофе и омлет, свяжется с обеспокоенной командой - капитан внезапно пропал, ещё бы! - уйдет по каким-то своим делам...

Вечером от неё придет первое письмо.
А Кольят устроится в СБЦ на постоянную работу.
"Жизнь неумолимо налаживается, - думает он с грустной усмешкой - Жизнь неумолимо налаживается."

@темы: второстепенные персонажи, Het, Фанфик закончен, Тейн, фем!Шепард, Mass Effect, Gen, PG, Фанфикшен

---

Театр абсурда

[Versh]

Автор: noir-stalk ака  adept-1
Бета:  Белая Ворона
Фэндом: Mass Effect 3
Персонажи: Айзек Шепард/ Тейн Криос ; Джеймс Вега.
Рейтинг: PG-13
Жанры: Гет, Юмор
Предупреждения: OOC ?
Размер: Драббл
Статус: закончен

В глаза ударил яркий свет. Шепард потянулась, чертыхнулась, недовольно заворочалась и , наконец, попыталась натянуть на голову одеяло. Над ухом кто-то хрюкнул, пытаясь сдержать смех, на что женщина поморщилась и только сильнее укуталась в плед.

-Вега, иди к черту. Я уснула только четыре часа назад! У меня отбой, так что можешь сгрузить продукты и валить.

Вега хрустнул пальцами, прочистил горло и заговорил низким, немного хриплым и абсолютно не характерным для себя голосом.

-Я не прихватил с собой пакеты. – женщина заметно напряглась. В голове забилась совершенно сумасшедшая мысль. Тем временем обладатель явно не человеческого баритона продолжил.

– Извини. Обещаю исправить это досадное упущение. Где у вас тут ближайший..

Договорить незнакомец не успел. Шепард с победным визгом, сопровождаемая ураганом полетевших в разные стороны подушек вскочила, в один прыжок оказавшись рядом с ошарашенным гостем.

Кресло, на котором вот уже пару часов сидел Тейн Криос не выдержало такого напора, и по инерции завалилось назад, утягивая с собой не только дрелла, но и кинувшуюся ему на шею Шепард.

-Сиха. Ты, кажется, сломала мне ребро. – выдохнул он ей в макушку, стараясь вытащить из под своей спины что-то острое.

-Это я еще только начала. – женщина хищно улыбнулась, подтянулась на локтях и ,схватив ассасина за воротник, притянула к себе. Криос мотнул головой, отстраняясь. Попытался сказать ей, как он скучал, как ему неловко и что он очень беспокоился, ведь она опять не отвечала на письма, но все его попытки провалились.

-Потом. – пропела Шепард.

-Сиха, это..

-Тейн. – Айзек приложила палец к его губам, заставляя умолкнуть, и поцеловала в складки на шее. Дрелл заурчал, прикрывая глаза. – Все потом.

***

Джеймс Вега никогда не считал себя халатным, но все эти уровни защиты... Как будто капитан сбежит от них. Да и если говорить начистоту, если бы Шепард захотела сбежать, то уже давно бы сделала это, а не спокойно сидела в заточении, ожидая решения совета.

Когда со всеми карточками, отмыкающими двери, и ужасно мешающимися пакетами было покончено, Вега с пинка открыл последнюю, ведущую к Шепард, дверь. В воздухе запахло чем-то вкусным.

Нет, Джеймс верил в Шепард. Верил в то, что она отличный солдат и хороший человек, но в то, что Шепард хороший повар? Извольте.
«Значит, она таки отлучалась..» - Вега взял пакеты и со свойственной ему улыбкой шагнул во вкусно пахнущую, жареным с соусом мясом, неизвестность.

.. шагнул, и замер. Около плиты стоял совершенно незнакомый ему, кажется, дрелл, одетый в черный костюм разведчика. Верхняя часть его брони отсутствовала, однако это не мешало незнакомцу орудовать вилкой что-то переворачивая на импровизированной сковороде. Рядом с ним, совершенно бесцеремонно, в одной майке и синих трусах вилась Шепард, разве что не вешающаяся на шею чешуйчатого урода

Вега аккуратно, стараясь не издать ни звука, потянулся к кобуре. Левый глаз его предательски дернулся, выдавая приближающийся нервный срыв.

Первым отреагировал Тейн. Вилка, которой киллер секунду назад переворачивал баранину полетела в вошедшего и воткнулась аккурат в то место, где секунду назад находилась его голова. Тем временем ловко увернувшись от столового прибора "неизвестный" кинул пакеты и вытаскивая из-за пазухи пистолет прыгнул за диван.

Тейн оценил ситуацию, схватил нож и, машинально заслоняя Шепард, подталкивая ее свободной ладонью за свою спину, приготовился к атаке. По крайней мере, он успеет метнуть нож прежде, чем пули прошьют тело Айзек, а о себе он уже давно думал в прошедшем времени.

Шепард заголосила вовремя.

-Стой. Криос стой! Положи нож на место! Вега, я обещаю, что убью тебя, если ты испортишь еще и этот диван. Я на нем, знаешь ли, сплю! Он мне неимоверно дорог!

-Сиха? –ассасин выглядел абсолютно спокойным, вот только бездонные черные глаза предательски блестели и губы превратились в тонкую линию.

-Мясо горит. Тейн, прошу, не спали мясо. Это первая за пол года нормальная еда, которую я собираюсь съесть. Джеймс? Все в порядке! Он не враг. Вега, да прекрати ты уже целиться, подними свой зад, возьми пакеты и неси их сюда! Нам как раз не хватало хорошего вина.

Мужчина с опаской покосился на стоящего за плитой пришельца,убрал пистолет и,взяв брошенные пакеты, направился в небольшую кухоньку.

-Черт, я же без штанов. – Шепард прыснула со смеху, схватила разбросанные по комнате вещи и побежала в ванную, оставляя мужчин затравленно озираться друг на друга. Озираться Вегу.

Первым неловкую тишину нарушил Тейн.

-Дай,пожалуйста, вон ту тарелку.
-А? – Джеймс уставился на улыбающегося пришельца.
-Вон там, на столе лежит тарелка.Дай пожалуйста.
-М, хорошо. Держи. – Джеймс протянул дреллу блюдце, тот взял его и в благодарность слегка наклонил голову.

Вега озадачено хлопнул глазами и снова погрузился в разбор бакалейных пакетов. Однако спустя мгновенье любопытство победило и морпех украдкой покосился на дрелла. Все-таки он никогда до этого не видел представителей этой расы.

Надо отдать ему должное, пришелец был спокоен как буддийский монах, словно минуту назад они не хотели убить друг друга, а просто готовили. Пришелец был убийственно спокоен и, кажется, даже что-то напевал себе под нос.
Вега оценивающе прошелся взглядом по шрамам украшающим спину и руки незнакомца. Цокнул языком, мысленно сделал пометки и отвернулся.

-Даже не подрались? Прогресс. – Шепард появилась из ниоткуда и с лету налетела на дымящееся на тарелке лакомство. – Пока я буду единолично поглощать эту еду, вы будите знакомиться.

Джеймс закатил глаза. Этот день обещал быть очень интересным.

***

Пришелец оказался отличным поваром и собеседником, разбирающимся как и винах, так и в холодном и огнестрельном оружии. На протяжении оставшегося вечера Вега в недоумении косился то на довольного дрелла, то на Шепард, которая разве что не мурчала и все время липла к незваному гостю.

Когда же речь зашла о том, как парень в черном проник сюда, то Тейн - так его звали - загадочно улыбнулся, а Шепард засмеялась и уверила, что об этом никто не узнает.

Джеймс, конечно, согласился, кивнул головой и украдкой посмотрел на инструментрон.

«Еще бы кто узнал». - досье таки загрузилось, и морпех, довольный результатом, окончательно расслабился.
В конце концов, это же Шепард.

Чего-то подобного он и ожидал.

@темы: Вега, Humor, Фанфик закончен, Тейн, фем!Шепард, Mass Effect, PG-13

---

[и.о. Святого Фендюлия]

Название: Desert Rose
Автор:  и.о. Святого Фендюлия
Бета:  Hartahana
Категория: Mass Effect
Рейтинг: PG-13
Персонажи и пейринги: Тейн Криос/фем!Шепард
Жанр: Ангст, гет, романтика, сонгфик
Размер: 689 слов
Аннотация: «Я бы хотел увидеть пустыню»
Предупреждения: Смерть персонажа, AU, OOC (?)
От автора: Насчет ООСа не слишком уверена, но все-таки, лучше упомянуть. И да. Роза пустыни – реально существующее явление.
«Роза пустыни: термин, обозначающий не минерал, а форму агрегата, а именно одну из многих морфологических разновидностей минерала гипс в виде характерных сростков линзовидных кристаллов (розеток), внешне напоминающих цветы. Формируются, как и некоторые другие аутигенные минералы, в слоях песка и при кристаллизации вбирают его частицы. Из-за особенностей формирования цвет агрегатов обычно определяется цветом песка, в котором они формируются»
На песню Sting - Desert Rose
Статус: закончен



Джейн ненавидела эту пустыню. Ненавидела бесконечные барханы, шелест песка, гонимого сухим ветром. Ей кажется, что она скоро сойдет с ума от этого однотонного и неумолимого звука – наверное, так шелестит песок в часах жизни. Когда-то давным-давно она читала сказку про Смерть и Песочные часы и не понимала, почему всех, попадавших в дом к Смерти, так угнетал этот звук. Теперь поняла. Хуже всего было то, что она полетела сюда добровольно, зная, как это обрадует Тейна, чья болезнь медленно отгрызала секунды его жизни. Шепард часами сидела в челноке «Нормандии», включив кондиционеры на полную мощность, но даже они не спасали от ежедневного зноя, высушивающего тело до такой степени, что ей казалось, будто она слышит треск собственных костей. Каждый день ей казалось, что она уже достигла своего предела и умрет, если не улетит обратно на «Нормандию», где первым делом залезет под холодный душ – но приходил вечер, температура опускалась до почти нормальных тридцати градусов, и Джейн решалась выйти из своего убежища к дреллу. Тому пустыня казалась раем. Он проводил на солнце часы, вдыхая сухой воздух, так царапавший горло Джейн, любуясь небом и бескрайними песками.
- Тебе тяжело здесь, - с грустью констатировал он, глядя на любимую. Джейн вымучено улыбнулась.
- А я и не надеялась, что все будет просто. Ничего. Я привыкну, я обязательно привыкну к этому месту.
Шепард слабо улыбалась, прижавшись к его спине. Она ненавидела себя – и мечтала о дожде. Затяжном, мощном, прохладном дожде, который мог бы убить Тейна.
- Мы можем улететь отсюда. Мне уже лучше, - врал дрелл. Шепард молчала, вспоминая его кашель по ночам, и стискивала зубы.
- Зачем? Мне уже гораздо легче, и сегодня я включала кондиционеры только на половину их мощности, - тоже ложь. Они лгали друг другу только чтобы побыть вместе еще чуть-чуть.
- Сиха. Я люблю тебя, - шептал Тейн, обнимая женщину. Шепард прижалась к нему, к его теплым губам – наплевать на галлюцинации, наплевать. Они вновь вместе, любят друг друга под бездонным небом, следящим за ними сотнями миллионов звезд. И на краткий миг Джейн действительно стало легче, стало казаться, что она справится, что следующий день уже не будет настолько жарким и сухим. Но нет – наступало утро, и она вновь скрывалась в челноке.
Тейну тоже плохо. Воздух пустыни целебен, и дрелл чувствовал, как болезнь затихает, но эта боль, это ощущение – не физическое. Дрелл знал, что та, что дорога ему, страдает. И страдает из-за него. Иногда Тейну хотелось, чтобы пошел дождь, чтобы хоть на час воздух стал ядовитым для него и живительным для Джейн.
- Сиха, я хочу показать тебе кое-что, - тихо сказал дрелл, заглянув к ней. Шепард приоткрыла глаза и вновь зажмурилась.
- Может, вечером? – со слабой надеждой поинтересовалась она, отчаянно не желая выходить из относительно прохладного помещения.
- Если хочешь, мы можем долететь на челноке. Но я хочу, чтобы ты увидела это.
- Только не говори мне, что ты нашел труп Коллекционера или что-то в этом роде, - обреченно сказала Джейн, подходя к пульту управления.
- Нет, - Тейн улыбнулся, подходя к ней. – Тебе понравится.
Лететь было недалеко, но Джейн с ужасом представила этот путь пешком, под безжалостным солнцем и по сыпучему, шуршащему песку.
- Иди сюда, - Тейн улыбался, показывая на что-то за своей спиной. – Смотри.
Шепард приблизилась и восхищенно ахнула. Перед ней, прямо посреди безжизненной пустыни, замерла роза. Джейн осторожно опустилась на колени и зачаровано оглядела цветок.
- Это роза пустыни. Игра ветра и солнца, - тихо произнес Тейн, садясь рядом. – Если бросить ее в воду - она исчезнет. Вместо нее будет только горсть песка.
Шепард молчала, не чувствуя, как солнце начинает припекать ее голые плечи. Она смотрела на розу пустыни, неживое растение, умирающее от воды, и видела в нем Тейна.
- Тебе не нравится? – обеспокоенно спросил дрелл, замечая выражение ее лица.
- Нравится. Очень. Скажи, а можно ее забрать к себе на корабль? – тихо произнесла Джейн, осторожно касаясь жестких лепестков пальцем.
- Конечно. Главное, держать ее в сухости, - Тейн облегченно улыбнулся.
Шепард улыбнулась, чувствуя как ее начинают отпускать те ужас и отвращение, которые она испытывала к пустыне.

***

- Цветок пустыни. Умирающий от влаги… - прошептала Джейн сквозь сжатые зубы. Роза бездушно отражала свет тысячами кристалликов песка, навсегда живая под стеклом в пустом аквариуме. Шепард рвано вздохнула и расплакалась. Сегодня умер Тейн.

и сразу хочется завопить: "Это мой первый фиииик!!" и убежать

@темы: Drabble, Het, Фанфик закончен, Тейн, фем!Шепард, Romance, Angst, Mass Effect, AU, Songfic, PG-13, Фанфикшен

---

Поэтический бред о Шепе

[Volha-Rednaya7]

Название: Юмор космический
Автор: Volha-Rednaya7
Категория: Mass Effect
Рейтинг: G
Персонажи: Шепард
Жанр: стихотворение
Размер: драббл, 1 страница
Статус: в процессе


Написание - коленочное, смысл - забавный.



Звуки стрельбы, мертвецов дофига -
Это наш Шепард херачит врага.
Кроганов бьет он и лупит азари,
Наш коммандор как обычно в ударе!
Плечи давно равнодушны к отдаче:
Папа Альянс, а мамаша - Удача.
Недруги знают, что некто на "Ш"
Неубиваем почти ни шиша.
Спит он в броне, обнимая винтовку -
Вот что солдатская значит сноровка!
Ярко сияет "N7" на груди ,
В каждом бою коммандор впереди.
Пьет на Омеге любое бухло:
Бармену худо, а Шепу свезло!
Нет ксенофобам в "Нормандию" хода:
Символ космической дружбы народов!

@темы: фем!Шепард, м!Шепард, Mass Effect

---

[BFC]

Как думаете, кто из них больше похож на Мери (Марти) Сью.

Вопрос: ?

1. Шепард (Mass Effect)		124	(31.71%)
2. Хоук (Dragon Age 2)		127	(32.48%)
3. Страж (Dragon Age 1)		51	(13.04%)
4. Изгнанница (Star Wars: Kotor 2)		27	(6.91%)
5. Реван (Star Wars: Kotor 1)		28	(7.16%)
6. Носитель Осколка (NeverWinter Nights 2)		34	(8.7%)
Всего:		391

@темы: Вопрос, NeverWinter Nights, Mass Effect, Dragon Age, Star Wars

---

Reignite - Mass Effect/Shepard Tribute Song

[Arona]

Уже хорошо известная любителям Скайрима Maluka добралась до МЕ3 ))

текст песни

Reignite (Lyrics by Malukah)

Hope can drown lost in thunderous sound
Fear can claim what little faith remains

But I carry strength from souls now gone
They won't let me give in...

I will never surrender
We'll free the Earth and sky
Crush my heart into embers
And I will reignite...
I will reignite

Death will take those who fight alone
But united we can break a fate once set in stone

Just hold the line until the end
Cause we will give them hell...

I will never surrender
We'll free the Earth and sky
Crush my heart into embers
And I will reignite...
I will reignite.

@темы: Видеоклипы, Mass Effect, Музыка

---

[Белая Ворона]

Название: Первый из многих.
Автор:  Белая Ворона
Категория: Mass Effect 3.
Рейтинг: PG.
Персонажи и пейринги: Тейн/фем!Шепард, Явик, ОЖП, ОМП.
Жанр: Gen, Het.
Размер: 18 193 пока.
Аннотация: Пост-канон. К сожалению, без спойлеров точнее не получится.
Предупреждения: Шепард - чистейший парагон с очень редкими вспышками ренегатства.
Автор - сторонник теории индокринации. Автор - сторонник счастья и хэппи-энда.
От автора: В некотором роде продолжение "Этот мир не ждет гостей"
Статус: в процессе написания.

То, что предшествовало.

Первый подбрасывает нож так, что он удобно ложится в ладонь, чутко прислушивается, готовясь отреагировать на малейший шорох. Тренировки с винтовкой остались в прошлом, они наконец-то перешли к холодному оружию, и выданный Брайаном нож Первый всё время держит при себе. В свободные моменты почти инстинктивно, легко проводит по лезвию кончиком указательного пальца. Нож заточен идеально, но он ещё ни разу не порезался. Дело привычки и дело осторожности.
Отчего-то Первому кажется, что он никогда раньше не имел дела с ножами. По крайней мере, никогда ими не убивал.
Он прислушивается, замирая, почти не дыша, и когда из-за спины доносится тихий, почти неразличимый перезвон – оборачивается на звук с завораживающей быстротой. Без усилия бросает нож – всего один переворот в воздухе, конечно, не больше – мгновение промедлив, аккуратно снимает с глаз повязку. Лезвие слегка подрагивает в подвижном теле мишени, совсем близко к сердцевине. В очередной раз точное попадание.

У Соланы Вакариан такие же синие отметины на лице, как и у Гаруса. А ещё - тонкая талия, при взгляде на которую страшно, что турианка сейчас переломится напополам, светлая серебристая броня и довольно высокий голос, в котором слышатся скрипучие нотки. На голове у неё ото лба к затылку невысокий гребень костяных наростов – меньше, чем у мужчин, чем-то напоминающий ирокез – и вся она гораздо больше напоминает птицу, чем все виденные Шепард турианцы вместе взятые.
В палату она входит с таким выражением лица, словно собирается кого-нибудь придушить, и Джейн, для которой целеустремленная турианка всего лишь третий посетитель за долгое время, даже радуется этому явлению. Хоть и подозревает, что ничего хорошего ей не скажут.
Конечно, она оказывается права.

-Я пройду, и ты меня в любом случае не остановишь. Так что выдай мне халат и тапочки, пожалуйста, иначе я пройду и наслежу так. Или не халат и тапочки… Что там у вас принято надевать, на этой чертовой планете?
-У вас есть срочное дело к капитану?
-Да, есть! Из-за неё мой брат где-то в этом гребаном космосе, и командование только руками разводит, не собираясь его искать! У меня к ней долгий разговор, так что пусти.
-Тогда вам придется пройти процедуру дезинфекции. Кроме того, обещайте, что не будете слишком волновать её. Выздоровлению содействует покой.
-Обещаю. Ну, постараюсь.
-За мной, пожалуйста.

-Я тебе писала, - заявляет Солана с порога, даже не думая представляться, но это, конечно, не нужно – Шепард узнала её и так. Она похожа на брата больше, чем могут быть похожи люди-близнецы, и кажется на мгновение, что это просто Гаррус. Отощал, истончился ещё больше, чем раньше… Глупая мысль. Шепард отбрасывает её, не додумав до конца.
-Ты – сестра Вакариана, - уточняет она совершенно утвердительно, и Солана кивает – резкое, птичье движение головы.
-Его-его, чья же ещё. Ты мне не ответила – ты собираешься что-то делать, женщина?
-Сама женщина, - отвечает ей Шепард почти автоматически, и думает, что турианка, должно быть, совсем молода. Взрослые редко разговаривают так легко и непринужденно попирая все правила хорошего тона. Наверное, стоило бы выставить её за дверь, набираться манер… Но, в конце концов, она в чем-то права. Именно из-за Джейн Гаррус застрял там, где застрял – И да, собираюсь.
И Солана сразу серьезнеет, не дожидаясь приглашения, плюхается на стул – глухой, тихий стук экзоскелета о пластик.
-Рассказывай.
-Нечего, - усмехается Шепард, и тут же поправляется, видя, как собеседница хмурится – Практически нечего. Найду корабль, наполню трюмы, и полечу искать. Свяжусь со знакомыми учеными…
-Я лечу с тобой, - безапелляционно, с ходу прерывает её турианка, и Джейн чувствует странное желание спросить жалостливо: "Ты хоть совершеннолетняя, девочка?". Всё больше кажется ей, что говорит она с инопланетным подростком.
-И что же ты умеешь делать?
-Пилотировать, - в скрипучем голосе слышится гордость, и ясно, что училась недавно. Шепард в своей юности точно с таким же самодовольством ответила бы "Я биотик", спроси её кто о роли занятий – Я закончила училище как раз перед войной Жнецов.
-Ты собираешься взять на борт ребенка, капитан? – раздается от двери, и Шепард с Вакариан одинаково вздрагивают. Когда Явику нужно, он умеет ходить бесшумно и появляться в самых неподходящих местах.
-Я не ребенок! – реагирует первой Солана и протеанин фыркает – его неподражаемый звук "Пф-ф-ф", который так бесил Шепард в начале их знакомства.
-Тебе едва сравнялось девятнадцать. Ты боишься за брата, боишься, что капитан тебя не возьмет, боишься меня, потому что никогда не видела мне подобных. У тебя было всего несколько пробных вылетов. От такого пилота больше бед, чем пользы.
Шепард, конечно, не успевает схватить вскочившую турианку хоть за что-нибудь.

Она налетела на чужака вихрем, пошла кругом, как учил инструктор по борьбе. Ставить ногу легко и скользяще, бросать себя, как бросают камень, не вкладывая силы в удар. Сильнее, яростнее, больше, чтобы не смел лезть в её страхи, не смел пугать янтарным взглядом разом четырех глаз и мешаться в чужие разговоры. После горящего Палавена, с которого они выбрались едва-едва, после скандала с родителями – "Я полечу, хоть убейте меня, я полечу!" - после сбоя ретранслятора и совершенно левой туманности на целых две недели, после пропавшего брата и разводящих руками командиров, сдержаться было совершенно невозможно. И она не сдержалась.
Первый удар – в основание шеи, чувствительное место у большинства рас. В глаза метить не рискнула – кто знает, уязвимы ли они у этого урода – пнула по ногам, нацелилась на пах. Он молчал, скрестив руки на груди, а Шепард напротив что-то говорила – не кричала, не срывалась в визг – просто говорила спокойно, пытаясь достучаться… Черт с ней! В конце концов, это всё из-за неё, и именно ради того, чтобы бросить ей в глаза все свои обвинения, чтобы потребовать у неё хоть каких-то действий она вообще сюда пришла, пролетела полгалактики. Черт бы с ней, чтоб ей никогда не рождаться! Черт, черт, черт…

Явик ловит турианку за руки, когда ему окончательно надоедает стоять и смотреть. Броня его почти идеальна, не такой пигалице пробить её, и он силой сажает девчонку на стул. Говорит тихо и зло:
-Ты боишься. Сейчас – что я сверну тебе шею. А ещё ты хочешь плакать и скучаешь по брату. И ни на что не надеялась, приходя сюда. Просто уцепилась за последнюю очевидную возможность.
Когда он отступает – Солана не бросается следом. Сжимает руки на коленях. Нелепая дочка примитивной расы разумных птицеящеров. Смешно.
-Если капитан примет тебя на борт – ты не станешь больше обижаться на правду. Или жизнь твоя превратится в ад.
Он уже знает – капитан примет. Капитан уважает чужие долги и права, капитану нравится эта импульсивная девчонка, и похоже у них опять наберется полный корабль безумцев и идиотов… Оно и к лучшему. Рядом с Шепард другим просто не выжить. А ему… Ему хотя бы будет занятно за этим наблюдать.
-Можешь считать себя в команде, - подтверждает его выкладки капитан. В воздухе разлита её тревога. Кажется, она опасалась, что турианка может покалечиться. Или он может её покалечить, среагировав на агрессию…
Смешно.

Вечером, устраиваясь на ночлег – Явик пристроил её в комнатку к медсестрам – ту, где они переодеваются, перекусывают и иногда дремлют на узком диванчике – Солана думает, что недостойно сорвалась. Недостойно турианки, недостойно одной из лучших выпускниц летного училища и сестры Гаруса Вакариана – тоже недостойно. Нужно было просто спокойно покачать головой, не прерывая разговора с капитаном, а не бросаться на чужака с кулаками… Не сдержалась. Теперь ей стыдно.
Просто слишком многое навалилось в последние месяцы такого, что даже вечный груз ответственности, "Я должна", без которого настоящий гражданин не смыслит жизни, прогнулся и дал трещину. Может быть, поспособствовал этому Гаррус – с его примером перед глазами, с примером бунтаря и храбреца, трудно было не усвоить кое-что из его истин – а может быть, у всех есть предел, за которым привычные законы уже не действуют.
Она расстилает простыню прямо на полу, забирается под одеяло. Турианцы всегда спят на жестком, это даже не добровольная аскеза – традиция, которую никому не придет в голову нарушить, и даже здесь, на чужой планете, она не отступает от привычек своей расы. Устраивается на боку.
Первое воспоминание её – один из парадов, которые на Палавене, живущем военной дисциплиной, сопровождают каждый значимый праздник. Яркая броня ракетчиков, темная – разведчиков и снайперов, шумящая, волнующаяся толпа. Кто-то высматривает брата или сына в рядах солдат, кто-то просто глазеет по сторонам, обсуждает рабочие дела с сослуживцами, или просто болтает ни о чем. Ей, малышке, ещё не помышляющей даже о втором ранге, мало что видно в мешанине мелькающих ног, и Гаррус сажает её на плечи. Он вместе с другими мальчишками смотрит вслед проходящим мимо военным горящими глазами, и она до сих пор помнит – уже тогда он хотел или воевать, или ловить преступников, тяготел к снайперской винтовке, не признавая дробовиков…
Или другой раз– в пасмурный, тихий день, у мамы болит голова, и в доме царит тяжелое молчание. Она сидит на окне, смотрит на улицу, и всё ждет брата – показать ему, какой замечательный получился истребитель на очередном листке бумаги, спросить, чем людской "Мако" отличается от любого другого вездехода…
А вот отец отчитывает Гаруса – до сих пор мелькает в памяти "Недостойно" и "Ты должен подчиняться старшим" - и она совершает первый смелый поступок в жизни – влезает к отцу на колени, переключая внимание на себя, застенчиво раздвигает мандибулы в улыбке.
Наверное, у всех, переживших войну, много такой горчащий памяти, но её брат не погиб, его просто унесло вместе с командой Шепард, и Солана ворочается, вспоминая, как обивала пороги начальников, и их начальников, и всё выше, и выше, дойдя почти до самого Примарха, и везде слышала одинаковое: "Война это потери. Поиск идет, но отдельно ради одного…" Эта бесконечность и бесплотность сводили с ума, приводили в отчаяние, и думать о том, что корабль мог упасть – и скорее всего, упал – там, где нет пригодной для турианцев пищи - было почти физически больно.
Может быть, она просто так любила брата, что сорвалась через полгалактики к одному из немногих людей, кто ещё мог помочь.
А может быть, искала повод посмотреть на мир за пределами Палавена…
"Наверное, надо будет помириться с Явиком, - думает она сквозь дрему - И попросить его больше не говорить вслух про мои страхи."
Конечно, она догадывается, что протеанин - живой протеанин, подумать только! - не согласится. Но попробовать можно, да и в любом случае главное сделано. Она летит искать брата. Она пилот.
Засыпает она успокоенная и умиротворенная.
За ширмой, у лампы, дежурная медсестра пьет чай.

Очередной ночью, когда тренировки закончены, ужин съеден и на терминале просмотрен рекомендованный доктором Брайаном фильм из небольшой фильмотеки – как правило, старый, людей или азари, из которого невозможно подчерпнуть хоть сколько-нибудь полезной информации – Первый спит и видит во сне море.
Тяжелые серые тучи заволакивают небо, у самого горизонта таится темнота, изредка разрываемая белыми всполохами – это с востока идет большая гроза, поднимает высокие холодные волны. Прибой ревет, накатывая на берег и снова отступая, ветер срывает белую пену с гребня волны, бросает в лицо соленые брызги. Ветер пахнет йодом и штормом, и воистину несчастны те, кому не посчастливится остаться в море в такую погоду.
Первый сидит на песке – холодный и мокрый, он пятнает броню – не отрываясь, смотрит на беснующуюся стихию. Кажется – он уже видел такое же море, только сонное, предрассветное и тихое, полное фиолетовых сумерек и отражений облаков – и тогда всё было совсем хорошо и правильно, и, кажется, он кого-то ждал?
Не вспомнить.
В очередной раз не вспомнить, не пробудить память, и Первый берет горсть песка, пересыпает из ладони в ладонь. Мокрый и комковатый, сыпется он неохотно, но Первый слышит тихий шелест песчинок, и видит текущее сквозь пальцы золото. В летний полдень он точно так же сидел в месте, подобном этому, из руки в руку переливал шуршащую струйку песка, коротая время до чего-то…
До чего?
Не вспомнить.
Память мертва или отрезана, умерла вместе с ним-прежним, и неведомые медики вытянули всего лишь оболочку, позабыв самое важное. А может быть, сами же и отсекли ненужные воспоминания, чтобы инструмент не рвался оканчивать незаконченное и искать друзей. Беспамятного легко контролировать, и Первый думает – может быть, в прошлом его было что-то такое, за что он способен был взбунтоваться даже не смотря на чип? Что-то страшное, какая-то смерть, или любовь…
Не вспомнить.
Да и ни к чему вспоминать на самом-то деле. В памяти всегда много горечи, она бывает больнее смерти, а сейчас ему по-своему хорошо. У него есть цель, что самое важное, он вечно занят, скоро начнутся рукопашные бои, а за ними и настоящие убийства, и стоит ли тешить любопытство?
Первый не знает.
Буря уже совсем близко, надвигается на берег сплошная стена серебристого дождя, и Первый запрокидывает голову, подставляя лицо холодным каплям.
Кажется, или такое уже было? Море и дождь, и кто-то, кажется, кричал или плакал…
Первый просыпается, не успев понять, кто.

Следующим вечером они сидели в палате у Шепард – новоиспеченная команда из трех человек – и разговаривали. Вернее, говорили Джейн и Солана, а Явик слушал их, меланхолично отирая руки влажными салфетками. Постоянного доступа к воде у него здесь не было, но воспоминания, пусть и не такие явственные и частые, как на "Нормандии", лежали повсюду толстым слоем, вынуждая придумывать выход.
"Когда полетим, - думала Шепард, сочувственно поглядывая на него – Нужно будет придумать какой-нибудь эквивалент бассейнам…"
Салфетки, судя по недовольному виду протеанина – ещё более недовольному, чем всегда – помогали плохо.
Она уже знала, что Солану Явик тоже пристроил помогать врачам. Мало кому нужна низкоквалифицированная рабочая сила, но турианку взяли без вопросов, и Шепард подозревала, что из уважения к ней. И, может быть, из-за своеобразной репутации протеанина – доктор Скэш, когда она спрашивала, называл его упрямцем, циником, глупцом и очень ответственным человеком, который всегда добивается поставленной цели.
"Пытались выгнать первую неделю, - говорил он, что-то помечая в своем неизменном блокноте – в последнее время у Шепард складывалось впечатление, что доктор просто не хочет смотреть ей в глаза – Не ставили никаких условий. Один только раз попросили помочь. Ночь. Не было других вариантов. Понял по-своему. Нахмурился. Напыжился. Но стал помогать, доказывая свою полезность. И раз, и два, и три. Война Жнецов. Много раненных, нужно много рабочих рук. Плюс вы. Плюнул, вписал в штат медбратом. Первый случай в практике. Обычно родственники требуют всего и сразу, никого не слушая…"
Кажется, Скэшу упрямый протеанин нравился. А Шепард представляла, с каким брезгливым выражением тот смотрел на врача, предлагающего ему что-то сделать, и тихо хмыкала, жалея этого человека. Уж она-то знала, как отвратительно язвителен Явик может быть, если ему что-то не нравится…
А может быть, он молчал, не желая потерять своё непрочное место.
Хотя вряд ли, конечно.
-Он всё время, каждый раз, выходя на связь, молчал, - говорила тем временем Солана, вспоминая Гарруса – такого, каким он виделся ей, на её далеком Палавене – Выключал изображение, и что-то такое невнятное говорил, расплывчатое, словно бы виноватый в чем-то. Иногда поминал вас – так, мимоходом – и каждый раз "Это же не защищенный канал, я ничего не могу сказать".
Она скрестила руки на спинке стула – сидела на нем, оседлав, как коня – уперлась в них подбородком. Человеческая поза… Впрочем, большинство поз универсальны для всех рас, имеющих по две руки и две ноги, и держащихся вертикально.
-Мы всё думали, где он, - вздохнула она, и Шепард посочувствовала незнакомым турианцам – родителям Гарруса, с которыми он наверняка общался мало и почти ни о чем. Кажется, ему тяжело было с семьей, а семье ещё тяжелее с ним… А она почти и не знала – Папа каждый раз морщился, говорил, что когда он наиграется – приедет домой, как миленький. Мама просто ждала, молча. А я всё обижалась, что он ничего не говорит. Знаете, как мы удивились, когда в новостях стали крутить выпуски о вас и о команде? Отец в первый раз едва поверил…
Мандибулы её дернулись в подобии усмешки. Мгновение молчали – Шепард не знала, что сказать, Явик протирал очередной салфеткой пальцы – а потом Солана сказала виновато, с некоторым усилием:
-Вы простите за вчерашнее. Я просто…
Шепард, конечно, только махнула рукой – после войны со Жнецами она уже ничему не удивлялась, видя, как срываются люди гораздо более взрослые и сильные - Явик пожал плечами:
-Правда вызывает агрессию. Классическая ошибка существ этого цикла.
-Нам нужен врач, - немного неловко перевела Джейн тему – Поговорите с народом. Может быть, кто-то захочет присоединиться к рискованной экспедиции…
Она ещё не знала, что это не нужно и врач найдется сам, так, как ей не снилось и в самых странных снах.

В первый раз Шепард выходит в общий коридор где-то через полтора месяца со дня пробуждения и две недели со дня присоединения к их крохотной компании Соланы. Одетая в больничное, она идет совсем медленно, но сама, не придерживаясь за стену и не останавливаясь передохнуть. Руки у неё перевиты ожогами, так же, как и ноги, и спина, изукрашенная шрамами, губа закушена, и очень хочется пожалеть, что она не выбросилась в окно в первый же день. Слишком беспомощной чувствует себя капитан. Слишком слабой.
Она привыкла – она солдат. Способная к резкому рывку, удару, выстрелу. Способная забить хаска голыми руками и потягаться с азари-командос в мастерстве биотики. Сейчас же она не то что бегать – ходить способна с трудом, а уж о бое и речи не идет. Не только сейчас – возможно, и в долгосрочной перспективе. Что она станет делать, если не сумеет оправиться? Станет жить на пенсию? Учить молодых девчат тому, что ей самой уже никогда не суметь по-настоящему?
От подобных мыслей хочется взвыть, и Шепард упрямо идет вперед, поставив себе цель – добраться на первый этаж, к магазинчику, где посетители покупают своим больным цветы, конфеты и лекарства, купить там мороженое и вползти обратно, не умерев по дороге. Не то, чтобы ей так уж хочется мороженого. Просто шататься по этажу без внятной цели было бы совсем уж скучно, да и нужно же чем-то наградить себя за усилия? На левую ногу она хромает заметно, спину держит неестественно прямо, но доктор говорит, что со временем всё это сгладится. До конца, конечно, не пройдет, но всё же…
Явик идет за ней следом, стараясь не оказываться в поле её зрения. Благо, это просто – от двуглазого легко укрыться, мертвая зона обширна. С протеанкой такое могло и не пройти. От неё в воздухе ставшая уже неизменной боль, упрямство и какое-то странное смущение – желание никому не попасться на глаза, ни для кого не оказаться слабой. Это естественно, но глупо, и всё-таки именно из-за этого её желания он держится позади, а не рядом. В конце концов, подхватить её он успеет в любом случае. Мешать же к её чувствам ещё и злость – а по-другому она среагировать не может – совершенно не хочется.
Думается ему – в его цикле, который временами начинает напоминать странный расплывчатый сон, её бы просто пристрелили, не пытаясь выходить. В условиях войны, в условиях, где раненных не просто много, но катастрофическое количество, где постоянно не хватает ресурсов, врачей, медикаментов, неспособный сражаться солдат – всего лишь обуза, не нужная обществу. Один патрон стоит гораздо дешевле, чем бинты и лекарства, а ещё это время, которого нет… Лечили тех, кто был ранен легко или хотя бы имел возможность полностью восстановить боеспособность. Таких же, как она – скоро будет пять месяцев, и это ещё далеко не конец – кончали сразу. Чтобы не мучились и не мучили других.
Это было разумно, но сейчас – не тогда. И это… хорошо? Явик не совсем уверен.
Четыре месяца мира. Четыре месяца в абсолютно чуждом обществе, где о законах его народа никто слышать не слышал. Это странно, это заставляет больше слушать и больше узнавать, и Явик ловит себя на том, что уже не так раздражается на эти примитивные расы, не так яростно желает оторвать очередному поломнику-ханнару щупальца, и даже способен утешить плачущую от боли девчонку-азари лет пяти. Правда, потом он обязательно выговаривает её матери за то, что та оставляет ребенка одного, и делает это в довольно нелицеприятных выражениях…
Но это уже мелочи. Основное в другом, и это уже нельзя отрицать – он меняется. И не может повлиять на эти изменения.
Шепард останавливается внезапно, словно наткнувшись на невидимую стену, её шатает слегка от этой резкости. Явик делает шаг к ней, воздвигается за её плечом, готовый, если нужно, удержать её за талию, или сдвинуть идиота, загородившего ей проход, но вид этого самого идиота настолько необычен для земного госпиталя, что даже он на мгновение теряется.
Перед ними стоит гет.
Светящаяся белым светом лампочка, переплетение проводов, светлая серебристая броня, опущенные вдоль тела трехпалые руки. В коридоре больницы он смотрится несколько чужеродно, и когда раздается трещаще-скрипучий, как и у всех гетов, голос:
-Я предполагаю, что вы та, кого я ищу. Я предполагаю, что вы – Шепард-коммандер. Подтвердите. – Джейн, словно разом ослабев, нашаривает руку Явика. С силой опирается на неё. Чудятся ей до боли знакомые интонации Легиона в ровном безэмоциональном тоне, память подкатывает к горлу – та самая память, которую она всё никак не переживет, не избудет – и она отвечает не сразу, овладевая собой:
-Ты ищешь меня, ты прав. Зачем?
Гет склоняет голову. С шорохом двигаются лицевые пластины, и Шепард щурится – свет бьет ей в глаза, Явик за спиной неразборчиво бурчит что-то вроде «Опять машины». Джейн слабо толкает его локтем в бок, чтобы замолчал.
«Не судьба мне сегодня добыть мороженое, - вздыхает она про себя.
-Я – гет-разведчик, по согласованию с Советом посланный на поиски выживших, - наконец, начинает гет, и Шепард радуется, что он начал – стоять больно, кровь приливает к шрамам – Мой номер – две тысячи триста пятьдесят третий по внутреннему учету Совета, и я прошу у вас разрешения на разговор. Долгий разговор. Вам стоит сесть. Ваше состояние нестабильно.
-Тогда пошли в палату, - решает Шепард легко, и осторожно выпускает руку Явика. Уж по коридору она способна доползти сама, или это просто ей так кажется.
«Всем я нужна, - думает она с некоторым даже удовольствием, забивая этой мыслью боль, вспоминает, как вчера выходил на связь Грант, как звонила Джек, и как Рекс хохотал и хвастался успехами на любовном фронте, громогласно жалея, что не может хлопнуть её по плечу прямо сейчас. Реальных посетителей к ней мало, все знакомые разбросаны по всей галактике, но звонки часты и продолжительны.
А теперь вот ещё внезапный гет…
На кровать она падает, запыхавшись, привычно растирает левую ногу. Любопытство. Задорное, азартное любопытство просыпается в ней, заставляя забыть про все беды.
Благословенное свойство психики – умение переключаться с одного на другое…
Гет остается стоять. Явик садится.
Что-то будет. Что-то интересное.

Первый надорвал пакетик с травами, высыпал их в кипяток. По воде закружились листья и лепестки, раздробленные, перемолотые почти в пыль. Сразу запахло дождем, сладостью и одновременно горечью. Морские травы, водоросли с Кахъе, он полюбил их в последнее время, с самого первого раза, когда попробовал – Брайан принес ему однажды вечером кипу пакетиков, сверил показатели – Первый немного прибавил в весе за последнее время, о чем ему тотчас же и сообщили – ушел, оставив допотопный чайник, подключаемый к энергосети станции. Первый пробовал их осторожно, с интересом и настороженностью, после первой чашки как-то незаметно выпил ещё три, и постепенно это вошло в привычку – перед сном заваривать травяной настой. Кажется, в прошлой жизни он уже пробовал что-то подобное, пробовал и любил, но он, конечно же, не уверен.
Во всем, что касалось памяти, Первый не был уверен никогда.
Он размешал заварку, устроился на постели, грея руки о чашку. Пригубил терпкий горчащий напиток, прикрыл глаза. В последнее время ему всё чаще снилось море, память стучалась в сны, словно пытаясь пробить выстроенную искусственно стену, но по большему счету Первому было всё равно. Он не мог ничего сделать с воспоминаниями, не мог приставить пистолет к виску Призрака и сказать: «Я хочу знать всё», он вообще ничего не мог, только подчиняться, и не сказать, чтобы это было так уж страшно. Все мы работаем на кого-то, все мы отдаем свое время, свое умение кому-то, и почему бы и не «Церберу», если платят свободой, а пока кормят и помогают отточить навыки боя?
Память вернется потом, с именем, и сейчас Первый не зацикливался на воспоминаниях. У него были и другие, более важные дела.
Только иногда, чаще по ночам, засыпая, он ловил себя на странном ощущении – словно где-то есть место, где его ждут, даже такого, беспамятного и совсем не похожего, наверное, на себя-прежнего. Место, куда обязательно нужно вернуться, где кто-то родной и близкий, кто-то незнакомый, но уже любимый…
Странное ощущение – любить кого-то, кого не знаешь.
Первый сердился, вставал, наливал себе чаю, тренировался, выкладываясь на полную, медитировал, готовясь к охоте…
И всё равно, во снах его шумело море, и изредка под ребрами что-то тянуло, заставляя сердце болеть.

-После гибели Старых Машин мы предложили помощь Совету. Мы не нуждаемся в воздухе. Гравитации. Пищевых продуктах. Мы можем осуществлять поиск бесконечно. Совет принял наше предложение.
Шепард кивает, по образовавшейся в последнее время привычке поглаживает шрамы на предплечье. Они постоянно ноют, но от прикосновения боль почему-то успокаивается. Шепард пока не очень понимает, к чему клонит гет, и что он вообще здесь делает, если по его словам его задача вместе с другими поисковыми отрядами искать остатки «Меча», разбросанные по космосу. О чем пришел поговорить, в обход основного задания?
Явик на стуле в углу смотрит насмешливо, недоверчиво. Даже память об Утренней Войне не смогла изменить его отношения к синтетикам. Наверное, слишком глубоко вбиты истины его цикла, и что-то там было страшное… Шепард не уточняла, что. Боялась.
-Я – один из отправленных на поиски. Моя задача вместе с другими искать выживших – по мнению Совета. Моя задача – искать "Нормандию" - по мнению гетов. Шепард-коммандер – капитан "Нормандии". Шепард-коммандер – друг. Вероятность того, что Шепард-коммандер начнет поиск – восемьдесят целых три десятых процента…
Джейн кривится от его слов, пальцы её двигаются нервно, слишком быстро. «Шепард-коммандер» - слова Легиона. Те, с которых началось их знакомство, те, которые ассоциируются у неё только с ним, и слышать их от другого гета почти больно – до сих пор не зажила, не зарубцевалась рана от потери. Вспоминается - ещё давно, до атаки на Коллекционеров, она частенько играла с Легионом в шахматы, расспрашивала его о странном мире живых машин. Всегда её притягивали странные и чуждые вещи, а что может быть более чуждым для органика, чем синтетик? Вспоминается – постоянно он спрашивал что-то о жизни людей, отрицал всякие эмоции, не желая признавать происходящие изменения. Вспоминается – рыжая сухая пыль Ранноха, которой у неё пропахли все волосы, перепачкались руки…
-Зачем гетам искать "Нормандию" отдельно? – спрашивает она, и гет – говорящий о себя "я" вместо "мы", неподвижный так, как может быть неподвижно только неживое - склоняет голову к плечу:
-Тали Зора – адмирал Флота. Тали Зора повлияла на исход противостояния. Тали Зора – на "Нормандии". Потому мы ведем поиск.
-Почему же ты тогда здесь, а не в космосе?
-Шепард-коммандер отправится искать "Нормандию". Я считаю продуктивным объединить усилия.
Шепард кивает медленно, задумчиво. "Явик будет против, - думается ей, но так, мимолетно. Он вообще часто против, и если бы она слушалась его каждый раз – ничего бы не вышло из всей этой эпопеи со Жнецами. Другой вопрос – нужен ли ей гет на предполагаемом корабле, в предполагаемой команде. Нужен врач, это да. Может быть, пригодится техник. Но ещё один боец…
"Становлюсь прагматична, - думает она, усмехаясь.
-В чем смысл? – спрашивает вслух, и гет с шорохом приоткрывает лицевые пластины, выражая внимание – В чем польза – тебе от меня, а мне от тебя?
-Шепард-коммандер имеет право знать, - кажется, или скользнула в бесстрастном голосе неуверенность? – Шепард-коммандер – хороший боец. Данная же платформа не имеет среди приоритетных задач ведения боевых действий. Данная платформа – одна из первых модификаций для оказания медицинской помощи, созданная после войны со Старыми Машинами.
Джейн, собиравшаяся было разуверить гета в том, что она боец, почти забывает об этом. Она никогда не слышала о гетах-медиках, и хочется ей завопить "А смысл?!", но она, конечно же, сдерживается, предчувствуя – ей всё расскажут и так.
-Мы – геты. Мы мобильны. Мы меняемся сообразно обстоятельствам. На войне нужны пилоты и бойцы – мы были пилотами и бойцами. После войны нужны врачи и строители – мы становимся врачами и строителями, повышая приоритет этих функций.
-Но почему послали именно тебя? – и Явик кивает, соглашаясь с этим. "Глупые машины, - так и написано у него на лице – Зачем посылать врача там, где пригодиться боец?"
-Данная платформа – не единственная платформа с задачей по поиску. Причина – "Нормандия" потерпела крушение. Выжившим будет прежде всего необходима медицинская помощь. Также вероятность того, что крушение произошло на планете с правыми аминокислотами в основе – семьдесят пять целых и шесть десятых. Медик приоритетнее бойца при таких обстоятельствах.
Шепард кивает – звучит логично, как логично и то, что были отправлены на поиски отдельные геты, а не целые отряды. У одиночки больше шансов наткнуться на искомое, на одиночек не обращают внимания пираты – если они остались после такой войны, конечно – да и скорость у одноместных маневреных корабликов выше…
-Я мог бы оказывать медицинскую помощь экипажу, Шепард-коммандер. Также должен заметить, что ваше лечение не совсем эффективно – можно добиться большей скорости выздоровления.
-Нам нужен врач, - говорит Джейн Явику, не поворачивая головы, и тот брезгливо морщится:
-Я против машины на корабле, капитан.
-Я помню, - пожимает Шепард плечами - Как нам тебя называть? – обращается она к гету, и тот неуверенно повторяет её жест:
-У меня нет имени в вашем понимании. Только код и номер Совета.
-Как звучит твой номер?
-Две тысячи триста пятьдесят третий, Шепард-коммандер.
-Тогда я буду называть тебя Пятьдесят Третьим, - решает Джейн, которой лень заводить свистопляску с именами, когда можно обойтись и так. Встает – с некоторым трудом, но всё же – Я не понимаю, зачем тебе это. Но если ты согласен ждать, пока я выкарабкаюсь из постели и отправлюсь в полет – то можешь считать себя принятым на борт.
Она усмехается, мысленно добавляя – "На борт пока не существующего корабля" - протягивает руку. Мгновение кажется – гет просто повторит её жест, как повторил Легион когда-то, но он делает шаг вперед, осторожно, чтобы не причинить боли, сжимает её ладонь. Чувствуется – в глубине пальцев пульсируют прохладные провода, чуждая жизнь, не отдающая тепла – а потом, под неодобрительным взглядом Явика Пятьдесят Третий поддерживает Шепард, помогая ей сесть…
Воистину, реальность иногда бывает фантастичнее, чем самые запутанные фантазии.

-Никаких гетов. Пациенты реагируют не всегда адекватно.
-Я буду корректен. Ваши методы частично устарели. В частности, можно использовать другие препараты, повышающие скорость заживания ран на три и девять десятых процента. Также вы могли бы применять иные укрепляющие.
-У неё может не выдержать сердце. Биотический усилитель может отказать.
-Ваша информация частично устарела. В комбинации некоторые препараты дают смягченный эффект, не несущий угрозы жизни.
-Названия?

-Капитан взяла на борт машину, - сообщил Явик за ужином Солане – они сидели за столиком в столовой, куда Шепард ещё не спускалась по состоянию здоровья. Турианка задумчиво откусила кусок лепешки, прожевала. Перемешала кашу. Спросила с почти детским любопытством:
-Какую машину?
И Явик только и мог, что возвести глаза к потолку. В этом цикле всё нужно было объяснять, причем всем, причем по три раза. То ли не совпадали терминологии, то ли пришедшие на смену протеанам расы отличались повышенной тупостью…
-Гета, - раздраженно пояснил он, и подлил себе ещё кофе – черное, горькое, оно казалось жуткой гадостью… Но только казалось. После второй чашки мир становился ярче, обострялось обоняние, да и было что-то в горячем черном напитке. Что-то, что разнесло его с Земли почти по всей галактике.
-Здорово, - констатировала Солана, и протеанин устало прикрыл глаза ладонью. Они не понимали – никто из них не понимал – что доверять машине – противно самой природе живого. Синтетики неумолимо логичны, а органическая жизнь это то, что логике поддается едва-едва. Жа`тин когда-то спросили у жа – «Мы существуем, чтобы служить. Для чего существуете вы?» и не найдя ответа, обрекли расу создателей на синтез и смерть. Даже СУЗИ не смогла изменить его убежденности. Даже показанная Шепард память. Он видел жа`тин- полусинтетиков-полуоргаников, переплетенных проводами, и не мог забыть их истории. Той истории, которой всегда кончается взаимодействие живого и неживого разума. А Солана допила ядовито-сиреневую жидкость, заменившую кофе ей, спросила с интересом, к которому не мешалось и доли настороженности:
-А какой он? У него есть имя? – и Явик не выдержал этой детской, незамутненной наивности. Сказал зло:
-Не интересовался. – поднялся, подхватив на одну руку поднос с грязными тарелками. Здесь те, кто мог, всегда относили за собой посуду сами.
Солана проводила его взглядом – широкий шаг, прямая спина – пожала плечами. Протеанина она не понимала совершенно, видела только, что он почему-то раздражителен и желчен, и собиралась разобраться с этим как-нибудь потом. Может быть, спросить капитана о причинах такого его поведения. Новости про гета заинтересовали её – она ведь не была кварианкой, которых с детства учили ненавидеть и бояться живых машин – и перед отбоем она решила заглянуть к Шепард, познакомиться с новым союзником.
Солана доела кашу, принялась за сок. Кормили здесь удивительно прилично для изначально человеческой планеты.

-Значит, ты гет?
-Да.
-И ты теперь в нашей… команде?
-Да.
-Классно. И как тебя зовут?
-Шепард-коммандер предложила две последние цифры моего кода в качестве имени – Пятьдесят Третий.
-А я Солана. Солана Вакариан.
-Я… рад знакомству.

Мороженое клубничное – узкий брикет в вакуумной упаковке, изукрашенной яркими скачущими ягодами. Шепард прислоняется к стене, аккуратно откусывает кусочек. Пытается вспомнить, когда она в последний раз такое ела. В академии? В банде? Или всё-таки покупала на Цитадели похожее лакомство?..
Была война, и у неё никак не получается – в памяти всплывают только особенно яркие бои – и ясно только, что было это чудовищно давно.
-Иногда, чтобы вспомнить о чем-то, нужно серьезно заболеть, - делится она с Явиком, и тот кивает. Его капитан тоже пыталась соблазнить мороженым, но у неё, конечно, не вышло, и вряд ли выйдет когда-нибудь…
-Капитан Шепард?
Они оборачиваются одновременно – Джейн, конечно, медленнее из-за ноги, и ничего не успевает увидеть – и уже через мгновение её накрывает лавиной, камнепадом, шквалом, тенью…
У кроганки – светло-голубые глаза, перебинтована шея и руки в сетке белых шрамов. Над сердцем – большая заплатка синтетической чешуи, укрывшая рану, и больше всего на свете она похожа на мужчину – только чуть легче, чуть шире в бедрах и уже в талии, чуть ниже и горб не так велик… Шепард только выдыхает, оказываясь в её объятиях, мороженое падает из её руки и шлепается на пол, и так странно – спина должна отзываться болью, и дышать должно быть тяжело, но отчего-то ничего этого нет. Кроганка, кажется, тщательно соизмеряет силы, боясь повредить хрупкой человеческой женщине, и пахнет от неё – даже здесь, в стерильной больнице – серой пылью и горькими травами Тучанки. Чешуя на шее теплая и мягкая, глаза похожи цветом на глаза Гранта, и Шепард думает – когда снова обретает способность думать – что она, наверное, совсем ещё молода. И что она вообще тут делает, с отношением кроганов к врачам?.. И что вообще происходит…
-Тора, - бесстрастно говорит Явик сзади, и Шепард отпускают – ошарашенную, слегка растрепанную и впечатленную.
-Простите, - тянет кроганка – голос у неё низкий, с намеком на рычание, и Шепард косится на Явика, молчаливо требуя объяснений.
-Это Урднот Тора, коммандер, - отвечает он на её взгляд – Она давно об этом мечтала.
-С самого исцеления! – поддакивает кроганка, и её счастливая улыбка напоминает Джейн – Мордин так никогда этого и не увидел, не увидел женщин спасенного им народа, радостных, способных рожать, строить и жить без постоянного страха – Я с парнями сбежала, а то всегда им всё самое интересное достается…
Явик одобрительно щурится - Джейн, кажется, наконец-то научилась различать оттенки его прищуров – а самой ей думается: сколько же их было таких, сбежавших смотреть мир вместе с представителями мужских кланов? Сколько исцеленных кроганок пошло на войну вместе с мужчинами и стоило ли оно того?
«Наверное, стоило, - думает Шепард, ловя себя на невольном уважении к ним, не пожелавшим отсиживаться за спинами других…
Мороженое тихонько тает на полу, позабытое всеми.

Убивать оказалось легко – слишком легко. Непостижимо легко. Всего одно движение рук – упор под подбородок – и жертва повалилась на пол, безжизненная и пустая. Оболочка, оставленная тем, что наполняло её дыханием и сознанием.
-Покойся с миром, - произнес Первый, рассматривая свои ладони – так просто, слишком просто! – и сам не понял, откуда это пришло на язык. Может быть, из прошлой жизни? Из того времени, которое оставалось тайной за семью печатями, его собственного полного чудовищ лабиринта, который иногда проникал в сознание, протягивал что-нибудь бессмысленное, но несомненно, когда-то исполненное смысла…
Так однажды ночью он проснулся от боли в груди, где-то ниже легких, ниже сердца. Скрутила внутренности огненная судорога, словно через них прошло лезвие, и Первый скорчился на кровати, неровно выдыхая сквозь зубы, зная, что там ничего нет, что чешуя цела и даже старого шрама не найти. Нечему было болеть, он был абсолютно здоров, но боль всё равно выкручивала наизнанку, хотелось выть, и отпустило его только через несколько минут, наполненных жаром и непониманием. Он тогда ещё поднялся, добрел до зеркала, и, задрав рубашку, долго смотрел на совершенно целую кожу. Для верности даже пробежался пальцами… Конечно, всё было нормально. Ничего необычного.
Заснул он в ту ночь ближе к рассвету, спал беспокойно, и пару дней потом ждал рецидива, который так и не случился.
Или в другой раз всколыхнулась что-то от запаха солнечных золотистых фруктов, которые давали к обеду, в качестве десерта. Сладость, свежесть, едва заметная кислинка, рыжий сок, брызнувший на пальцы – где-то всё это было, и он в тот день поднялся из-за стола слегка дезориентированным и немного расстроенным…
Первый готов был отразить любую внешнюю опасность, но с самим собой, со своей дурацкой памятью ничего не мог поделать. И это злило и пугало одновременно. Кто знает, что может вспомниться посреди боя? Кто знает, что может таиться в тайниках памяти?
Первое убийство далось ему легко – он просто свернул шею присланному Призраком штурмовику, едва заметно передернул плечами, уходя от тела. Убивать – это было его работой, не будило никаких моральных терзаний, и если Призраку угодно гробить людей, оттачивая навыки восстановленного для особой цели ассасина – это проблемы Призрака и его договоренностей с будущими мертвецами. Ни в коей мере не его.
Собой Первый был доволен – двигался легко, без проблем ушел от пуль, руки легли привычно и четко, отработанным движением – и добравшись до Шепард он рассчитывал на эту же тактику – подойти сзади в толпе или в темном переулке, мягко коснуться плеча, разворачивая на себя, и просто сломать шею. Ничего сложного, никаких дополнительных приспособлений. И, конечно, перед её смертью на мгновение заглянуть в глаза и увидеть в них своё отражение.
Уже скоро он должен был покинуть станцию. Всего месяц.
Никак не больше.

-Шепард-коммандер.
Джейн, вздрогнув, поднимает голову – Пятьдесят Третий застал её врасплох, на мгновение показалось, что совсем не он зовет её – откладывает книгу на одеяло. Гет редко обращается к ней, если заходит, то чаще молчит, стоя где-нибудь у стены и поворачивая голову вслед приходящим и уходящим, и вообще он странный, неразговорчивый, и чем дальше – тем непонятнее, зачем такому могли понадобиться попутчики. С Явиком он не общается вовсе по просьбе последнего, Солане отвечает на вопросы и с интересом прислушивается к её голосу. Иногда Шепард кажется – он просто боится оставаться один и почему-то стесняется разговаривать сам. Может быть, совсем недавно вышел в мир органиков? Или просто по самой природе своей такой?
Она пыталась спрашивать. Не помогало.
Ответом служило вечное «Нет данных», ещё со времен знакомства с Легионом успевшее набить оскомину, и Джейн кажется – ей вообще часто кажется всякая ерунда в последнее время – что это всего лишь отговорка, и Пятьдесят Третий просто не хочет разбираться в причинах собственного поведения. Ну, или не хочет разговаривать о них с ней.
Но сейчас он вдруг обращается к ней сам, специально приходит к ней, стоит на пороге – серебристо-белая живая машина, ведущая себя странно даже для гета, и в руках у него – сверток. Длинный и узкий сверток. В таком мог бы лежать меч.
-Здравствуй, - говорит ему Шепард, инстинктивно перебираясь повыше – из положения «полулежа» смотреть на стоящих удовольствие сомнительное – Ты мог бы не называть меня так? Шепард, Джейн, капитан, коммандер, но не…
-Принято, капитан, - короткий кивок, Пятьдесят Третий делает шаг к кровати, осторожно протягивает на вытянутых руках свою ношу – Это для вас. В первое время после выписки вам, возможно, будет необходимо.
Конечно, велико искушение спросить «Что там?», но Шепард не думает, что гет склонен объяснять. Скорее повторит ещё раз свою фразу, да замрет. То он и впрямь остался больше машиной даже после того, что сделал Легион… То ли ему выгодно или приятно играть в машину.
Не понять.
Она принимает сверток, аккуратно развязывает скрепляющую его бечевку. Пятьдесят Третий смотрит, кажется, без интереса, но кто разберет, что на самом деле он чувствует? Джейн думает даже мимолетно – интересно, как ощущает Явик его эмоции, и ощущает ли он их вообще.
За слоем белой бумаги идет слой мягкой, шуршащей, предохраняющей неведомый предмет от повреждений, и Шепард аккуратно снимает её клочками, наконец, плюнув, отдирает одним большим неряшливым куском. Вытягивает предмет из плена обертки. Удивленно склоняет голову на правый бок – есть у неё такая привычка.
На кровати, освобожденная от бумаги, лежит тонкая трость из легкого белого металла. Набалдашник, кажется, из железа, холодный и темный, искусно выполненный в виде черепа – мерцают синие светоиды глаз, роль которых, кажется, играют камни, кожа перевита проводами и мерцает вкраплениями синего… Повертев трость и так, и этак Шепард понимает – не череп. Голова хаска с раззявленным в вопле ртом.
-Капитану Шепард нужно будет много ходить, что утомительно, учитывая род её повреждений. Я подумал, что вспомогательный инструмент будет полезен.
-Где ты её взял? – немного охрипнув, спрашивает Джейн, гладя кончиками пальцев холодный металл. С одной стороны, ей нравится эта вещь – она красива, она искусно сделана, но с другой стороны принять её – означает расписаться в своей беспомощности. Гордость бунтует против такого решения, и Шепард вдруг вспоминает Тейна – как же он, лучший убийца, терпел заточение в больнице без шанса выздороветь? Докторов, лекарства, и накатывающую беспомощность? Она тогда, почти полгода назад, не понимала, как.
Теперь, кажется, начинает.
-Здесь есть мастера. Я пришел, и услышав имя Шепард-коммандер, они всё сделали в максимально короткий срок и максимально дешево. Я подумал, что это будет правильно.
Джейн смотрит на него с удивлением, не понимая. Он, молчун, ни разу не поговоривший с ней по-настоящему, вдруг пошел и сделал то, чего она не ожидала ни от кого вообще. В чем она, по её собственному мнению, не очень и нуждалась.
Жизнь непонятна. Жизнь противоречива.
И Шепард спускает ноги с кровати – левая всё никак не заживет, всё щерится яркостью шрамов и отдается болью, кажется, в своё время она сгорела почти до костей, и плоть наращивали искусственно – встает, опираясь на трость. Набалдашник удобно ложится в ладонь, с дополнительной опорой стоять не так тяжело, и Шепард спрашивает удивленно:
-Как ты узнал мой рост?
Пятьдесят Третий поводит плечами – кажется, этот жест можно расценивать, как снисходительный:
-Мы геты. У нас есть множество вещей, недоступных органикам.
Если бы он умел улыбаться – наверное, он бы именно это сейчас и делал.
-Спасибо, - говорит ему Джейн искренне, смиряет дурацкую гордыню и вечное «Я сильная!». Сейчас это неуместно, ей сейчас нужно жить дальше, и лишний выпендреж никого не впечатлит. Тейн в своё время принимал всё смиренно и спокойно, понимая, что всё равно ничего не изменить, и Шепард решает брать пример с него. – Я не ожидала, правда. Спасибо.
-Принято, - кажется, или мелькнуло удовольствие в механическом голосе? Кажется, или пробилась эмоция?
Не понять.
Шепард делает шаг к дверям, приспосабливаясь к новому ощущению, переносит вес с больной ноги на трость. Это неожиданно удобно, хоть и несколько непривычно…
-Проведем полевые испытания в коридоре? – предлагает она, обернувшись через плечо, и гет кивает:
-Принято.

От важно вышагивающей по коридору спасительницы галактики, сопровождаемой личным гетом, народ расходится к стенам, давая дорогу, довольно быстро. Здесь её уже знают, знакомые кивают, приветствуя – она уже вторую неделю самостоятельно ползает в столовую, опираясь на руку Явика или придерживаясь за локоть Соланы. Ползает пока через лифт, но скоро надеется покорить упрямые лестницы. Познакомилась с товарищами Торы – Урднотом Ксивом и Урднотом Шрагом, встретила пару ребят из «Молота», выживших под обстрелом, завела шапочное знакомство с азари Лайлой и её дочкой Этитой, узнала элькора Свэнчо, одного из тех, кого вывозили с Декууны... Их много здесь – её знакомцев, галактика на самом деле большая деревня, и кто-то выжил один из взвода, а кто-то держал щит, до последнего закрывая не успевших эвакуироваться гражданских, кто-то истощен, выложившись на полную, и картина войны похожа на разномастный витраж, где бытовой героизм мешается с бытовой же подлостью. Кто-то брал двойную цену за билеты, и продавал беженцев в рабство. Кто-то – как тот же Балак, как «Синие Светила» - стоял у штурвала пиратского корабля, идущего в последний бой вместе с эскадрой…
В этой войне было всё. Всё и все.
И с Шепард просят сфотографироваться, и маленькая Этита, ослепшая на один глаз, с писком повисает на плечах… Они познакомились в коридоре, когда Лайла отвлеклась, и девочка просто налетела на Шепард сослепу, свалив её на пол. Явик тогда ругался, поднимая капитана, Джейн вымученно улыбалась, а малышка-азари вдруг заплакала, бормоча невнятные извинения, и даже Явика не хватило на то, чтобы отчитывать её дальше. Они потом вместе утешали ревущего ребенка, вместе материли дуру-мать, и в тот же вечер Этита забежала на огонек, да так и осталась, зачарованная живым гетом, живым протеанином, и рассказами Шепард, которая ради такого случая вытащила из памяти сказки дреллов и сказки людей…
Пятьдесят Третий держится за плечом капитана, наблюдает, как она идет – гораздо увереннее, чем раньше – и чувствует себя… Не совсем героем, но чем-то близким. Ведь никто, кроме него, о подобном и не подумал. Никто не сообразил найти в городе мастера, сказать ему, что Шепард-коммандер нуждается в его услугах…
Они доходят до конца коридора, поворачивают обратно.
Прогулка продлится до самого ужина.

Солана привыкала к госпиталю тяжело, и ничуть этому не удивлялась. Всю жизнь она провела на Палавене, на родине, и здесь, среди множества чужих лиц, характерных словечек, характеров, привычек, чувствовала себя несколько дезориентированной.
Дома всё было просто – подъем по будильнику рано утром, зарядка, завтрак, бег до училища, построение, занятия, обед – каждый день шел, как по писанному, четко и привычно. По выходным – в кино, восхищаться доблестью солдат, или в музей – смотреть на трофеи древности. По вечерам тренироваться в стрельбе, или помогать соседским мальчишкам, ещё не достигшим второго ранга, разобраться в премудростях устройства винтовки. Обычная, размеренная жизнь, которая иногда надоедала до чертиков, иногда вызывала желание бежать на край света, но на самом деле всегда была не так уж и плоха.
Солана не была Гаррусом. У неё стремление думать самой проявлялось не так ярко. Не настолько, чтобы покинуть родную планету и податься к чужим. Нет, она спорила с наставниками, когда была уверена, что они не правы, в училище считалась смутьянкой, но менять что-то кардинально не собиралась. Повседневность устраивала её. Ей нравилось летать.
Но жизнь никогда не спрашивает, чего ты хочешь, а чего нет, судьба повернулась боком…
К госпиталю привыкать было тяжело. К тому, что никто не встает точно в одно время, и не ложится по отбою. К тому, что в коридоре можно встретить кого угодно – от активного глазастого саларианца до тяжело ступающего элькора. К тому, что здесь некому приказывать и нет четкой иерархии – медсестры подчиняются врачам, но не всегда, пациенты должны подчиняться всему медицинскому персоналу, но считают возможным спорить…
С точки зрения Соланы, выросшей в строгом обществе Палавена, где у каждого есть своё место, здесь, на Земле, царили жуткие кавардак и хаос.
И всё-таки она потихоньку приспосабливалась. В обед толкала каталку с кастрюлями и тарелками – в больнице не признавали роботов, считая, что они могут вызвать нежелательную реакцию у пациентов с фобиями – помогала носить лекарства, следила, чтобы ни один пациент не остался без внимания…
В общем, была помесью сиделки и девочки не побегушках.
Не самое почетное занятие, но, бесспорно, полезное.
По вечерам, когда заканчивался ужин, она запускала на инструментроне симулятор космического корабля, и подолгу играла, чтобы не забыть свою основную специализацию. На таких симуляторах их гоняли в училище, когда считали, что рано ещё доверять соплякам настоящие корабли.
Приходил Пятьдесят Третий, молча садился в углу, замирал, приглушив свет лампочки. Он редко разговаривал, ещё реже начинал говорить первым, и если сначала Солана косилась на него, то через пару вечеров просто перестала обращать внимание.
Она писала письма матери, чтобы её случайно не потеряли, разбирала и собирала обратно винтовку, чтобы не потерять навыка…
К госпиталю она привыкала тяжело.
Но всё-таки привыкала.

Шепард выводит на инструментрон карту галактики, вешает над кроватью голографическую проекцию. Приглушает свет. Сразу создается ощущение тайны и заговора, Пятьдесят Третий, чтобы не нарушать его, приглушает лампочку до почти незаметного мерцания…
Они сидят полукругом на утащенных из столовой стульях, только капитан восседает на одеяле, опирается спиной о подушку. На улице дождь, и как всегда при перемене погоды старые и новые шрамы ноют особенно сильно, ногу и вовсе дергает болью, и Шепард едва заметно кривит губы каждый раз. Ей грозятся выписать через две недели, доктор Скэш улыбается удовлетворенно, среди писем всё больше поздравлений с почти совершившимся выздоровлением…
Сегодня они прокладывают маршрут.
Местное Скопление, в котором кружится человеческое солнце, на карте выделено золотым мерцанием. Кроме него светятся Море Теней и Разлом Карпалиса – три точки на всю огромную вселенную – и Шепард объясняет, стараясь не смотреть на Явика, сбивающего её пристальностью взгляда:
-Выживших находят обычно не дальше, чем на расстоянии одного прыжка. От Земли всего четыре таких точки, и мы далеко не единственные, кто ведет… или собирается вести… поиск.
Она скашивает глаза на Пятьдесят Третьего, и тот вопросительно приподнимает голову, лампочка вспыхивает ярче, но капитан уже отводит взгляд:
-Поисковые отряды, как правило, обшаривают всё – до последнего километра – и начинают всегда с ближайших точек. Соответственно, Туманность Змея и Скопление Исхода изучены уже более, чем на половину. Как правило, поиск ведут объединенные силы Альянса и гетов, встречаются корабли саларианцев и турианцев. В этой части космоса нам делать нечего.
Короткая вспышка – Скопление Исхода и Туманность Змея на миг окрашиваются красным, и тут же погасают, почти сливаясь с сумраком. Солана, которая сидит, подперев рукой голову, моргает и касается глаз.
-Море Теней исследуют пока только одиночки, не централизованные силы. Но там матриарх Этита, - конечно, никто не реагирует, потому что имя этой чудеснейшей женщины известно только Шепард, но взгляд Явика становится ещё пристальнее – А делить с ней территорию поисков я не рискну. Надумает ещё серьезно со мной поговорить про пропажу любимой дочки… Нет, увольте.
Тихий смешок – Солана, кажется, идею «серьезно поговорить» всецело понимает и даже в чем-то разделяет, но Шепард, конечно, не обращает внимания. Море Теней гаснет, оставляя только Разлом и Землю.
- Таким образом, у нас просто нет других вариантов, господа.
Молчание повисает в комнате, и Шепард кажется – им всё равно, куда лететь. Как всегда, к ней собираются те, у кого просто нет иных целей. Как команда второй «Нормандии», где Тейн пошел на Коллекционеров просто так, из желания сделать мир лучше, Грант, рожденный из пробирки, просто ничего иного не знал, Джек хотела мстить «Церберу», окончательно потерявшись в мире, и всем, в целом, было наплевать, куда летит «Нормандия» вот прямо сейчас.
-У меня теперь только один вопрос, капитан, - говорит Явик, привычным жестом скрещивая руки на груди – Где мы возьмем корабль?
-О-о-о, - расплывается Шепард в мечтательной улыбке, от которой у Соланы по позвоночнику пробегает стадо мурашек, настолько она предвкушающа и заразительна – У меня есть хитрый-хитрый план, который мы пойдем воплощать всего через три дня.
Явик вздыхает. Очередная безумная выходка.
Всё как всегда.

Он всегда засыпал тяжело.
Подолгу смотрел в потолок, моргая вразноброс, и думал о чем-нибудь отстраненном, невообразимо далеком и от этого суетливого мирка, и от строгой красоты городов его народа. В сознание пытались просочиться воспоминания и эмоции этого места – больница могла показаться стерильной только человеку – в палатах вздыхали представители самых разных рас, и он иногда ловил себя на том, что скучает по маленькой каюте на самом ненормальном корабле этого безумного цикла. По возможности омыть руки после самого мимолетного ощущения, по возможности смотреть до утра мультфильмы и сериалы на приличных размеров экране, по непоколебимой высшей цели – дойти. Убить. Умереть.
Он всегда засыпал тяжело – память и дурные сны – эта чаша не миновала ни одного из тех, кто был на войне. И иногда, просыпаясь, хватая ртом воздух, и смаргивая с ресниц заливший весь мир янтарь, он сдавался бессоннице. Поднимался, с шорохом разминал крылья, светом лампы гонял от постели своих личных призраков. Глупо, конечно, и он никогда и никому не признался бы в этом, но в темноте порой виделись ему оскаленные рты и жадные руки, на которые он раздраженно фыркал, скрывая страх. Порой он включал на инструментроне «Протеанина Проти», коротал ночь за язвительными комментариями. Порой поднимался, влезал в нижнюю часть брони, и шел бродить по коридорам, пугая впечатлительных медсестер.
Больницы никогда не спят. Всегда теплилась лампа на посте у дежурной, всегда кто-нибудь из пациентов просыпался посреди ночи, жаждая воды, обезболивающего или общения. Всегда в приемном покое кипела жизнь – люди и нелюди всегда заболевают, не считаясь с погодой и временем… Явик слушал эту какофонию, прижигал взглядом особенно надоедливых больных, иногда спускался в сад или доходил до закрытых дверей столовой, а иногда - выбирался в город, в спящий приморский город, крохотный, и потому не разрушенный Жнецами до конца. Презрительно щурился на Луну – у его родной планеты спутника не было, и потому он её не одобрял – с интересом прислушивался к звукам. Стрекот цикад, кажется, не заметивших нашествия, ветер, далекий прибой…
Явик доходил до набережной, садился на ступени, и подолгу сидел неподвижно, впитывая кожей чуждое ощущение безопасности и покоя.
Он всегда засыпал тяжело. Но после таких прогулок – всё-таки легче.

Босс, конечно, ничуть не изменился с их последнего разговора – тот же щеголеватый костюм, те же ботинки, пробивающаяся на висках седина – и Первый коротко поклонился, приветствуя. Брайан вчера – его единственный доктор и бессменный надсмотрщик – сказал, как в первый раз – «Будь вежлив, дрелл». И Первый был вежлив.
Он прекрасно понимал, зачем ему устроили вторую, и, скорее всего, последнюю аудиенцию. Просто тренировки закончились, он спокойно укладывал до пяти человек за один раз, и приходило время большой охоты. Покинуть скучную базу, вылететь в большой космос… Это было интересно. Это было заманчиво. И Первый, неподвижный, бесстрастный, умело скрывал нетерпение. За два с половиной месяца жизнь натаскиваемого на добычу пса успела ему изрядно надоесть, хоть по-своему и была приятна.
Призрак курил, задумчиво глядя на него, и по лицу его ничего нельзя было прочесть. Ни удовольствия от скорой мести, ни интереса наблюдателя, ни даже презрения… Первый подумал вдруг, что этот человек ненавидит его. Меньше, чем ненавидит Шепард, но всё же… Он не успел понять, почему ему пришло это в голову. Призрак заговорил.
-Мне доложили, что ты готов, и я склонен поверить. – сигарета, как и в прошлый раз, подмигивала рыжим огоньком. За ней сам Призрак как-то терялся, на него было сложно поднять взгляд – разве что в тот момент, когда он делал очередную затяжку - Перед тем, как тебе выдадут корабль, позволь дать несколько советов.
Течение серого дыма завораживало. Первый, не мигая, смотрел в мерцающие синевой глаза босса, игнорируя сигарету, и молчал, без слов соглашаясь выслушать любые советы. Он уже знал, что будет делать, и не собирался менять планы. Разве что немного подкорректировать.
-Во-первых, тебе не стоит попадаться к любым людям, представляющим власть. Во-вторых, не стоит слишком затягивать с выполнением задания. В-третьих…
Затяжка, сухие тонкие губы выдохнули очередное серое облачко. Этот процесс завораживал, настраивал на странное созерцание, и Первый даже забыл о своем нетерпении. Было в Призраке что-то опасное, неспешное и властное. Подчиняться ему не хотелось, но вот слушать…
-В-третьих, когда найдешь Шепард, не попадайся ей на глаза до последнего.
-Почему? – тихий голос, почти шелест. Первый не любил громко говорить.
-Она когда-то знала тебя и ты ей не понравился. Лучше вам не возобновлять знакомства. Если ты, конечно, хочешь получить свою свободу.
Первый кивнул, признавая разумность такого довода. В нём шевельнулось любопытство – он что, уже пытался убить эту женщину? Или просто дороги их пересеклись под неприятным углом?..
-Сейчас она на Земле, в госпитале, координаты которого тебе предоставят отдельно. Постарайся успеть до момента её выписки.
На мгновение Первому показалось, что босс отключиться просто так, не прощаясь, но тот, потянувшись куда-то за пределы досягаемости камеры, промедлил. Сказал:
-Удачи.
И только тогда связь прервалась.

Первый за авторством Инока.

Тот рисунок, с которого всё началось.

(с) [J]Инок.[/J]

То, что последовало

@темы: Het, Фанфик в работе, Тейн, фем!Шепард, Mass Effect, Gen, PG, Фанфикшен

---

протеане не спят

[Slot_Golden]

Название:протеане не спят
Автор:  Slot_Golden
Категория:Mass Effect
Рейтинг:pg-13
Персонажи и пейринги:Лиара(/)Явик
Жанр:Гет, психология
Размер:драббл, 1 страница
Аннотация: Иногда даже Он засыпает...
Статус: закончен

Явик спит. Он редко спит, не придавая этому бесполезному занятию большого значения. Он спит лишь тогда, когда его древнее тело отказывается работать, заставляя руки бессильно падать, колени подгибаться. Тогда он в позорной слабости запирается в своей каюте, коленями падает на циновку, закрывает все четыре янтарных глаза и погружается в сон.
Сон – это слабость. Протеане победили голод. Они почти не едят. Протеане победили потребность в постоянном дыхании. Кислород им не нужен. И лишь сон жутким недоразумением висит на их мощных шеях. Это их слабость. Была их слабость.
Когда Явик засыпает, к нему приходит Лиара. Она не изучает протеанина, как поступил бы другой хладнокровный ученый, она наблюдает. Иногда мужчина больным ребенком вздрагивает во сне, лицо его искажается болью. В такие минуты азари осторожно прикладывает голубоватую ладонь к его гребням, нежно гладит, даря свои теплые и добрые мысли, какие могут быть только у представительниц ее народа, и Явик успокаивается.
Иногда его спина выгибается, глаза открываются, и протеанин в ужасе смотрит куда-то вдаль, не в силах контролировать сведенное во сне судорогой тело. Старость, пусть и замороженная навеки, дает о себе знать. Он стар, хоть и выглядит молодо. Азари молча смотрит, не предпринимая ничего. Лиара бессильна в эти моменты. Она может лишь сочувственно смотреть на страдания этого сильного существа.
Она смотрит с нежностью, порой платиновым градом роняя скупые слезы на циновки, и редко улыбается. Она счастлива и несчастна. Она проклята и благословлена.
Когда Явик просыпается, азари нет в его каюте. И только мимолетный аромат и бусины слез говорят ему о ее недавнем присутствии. Но он молчит. И знает, что она снова придет. Что будет плакать, гладить его гребень, шептать нежные слова любви, сочувствия и жалости.
И никогда она не узнает, что протеанин все чувствует, видит и помнит. Ему не нужен сон. Ему нужен лишь отдых.
И вскоре он засыпает вновь.

@темы: Het, Лиара, Фанфик закончен, Mass Effect, PG-13, Фанфикшен

---

Бывалые

[Lostoid]

Название: Бывалые
Автор: Lostoid
Категория:Mass Effect
Рейтинг:G
Персонажи и пейринги: угадайте
Жанр:Poetry
Аннотация: экспромт
Статус: закончен


Сколько мчались в пути мы
Усталые.
Сквозь весь космос, храня кислород,
И знакомые щеки
Впалые
Вновь в грязи, окровавлен рот.

Никогда мы не были
Свободными,
Дети всех одиноких планет,
Что блуждают напрасно,
Голодные,
Как бродячие псы в полутьме.

За шаги свои
Неосторожные
Понесли миллионы потерь.
Только руки твои
Тревожные
Не откроют каюты дверь.

Много войн тех прошли мы,
Бывалые,
Столько видели: дым, крики, боль.
А сейчас только дни
Запоздалые
Протекают сквозь пальцы, как соль.



И ушло за тобой всё нежданно,
Неправильно!
Мы дошли до конца, чуть дыша.
Ни одна из побед тех не стоит
Случайного
Часа жизни моей без тебя.

@музыка: iamamiwhoami – Sever, Stefka Sabotinova – Prituri Se Planinata D-Emotions Project, How To Dress Well – Suicide Dream 2 (Holy Other Remix)

@настроение: Something about nothing

@темы: Экспромт, Poetry, фем!Шепард, Кайден, Mass Effect, Фанфикшен