Собаки лают на нас, Санчо, значит, мы движемся вперед ©
Название: Дух Доблести
Фэндом: Dragon Age
Автор: голубая сталь
Пэйринг или персонажи: Каллен/ж!Амелл, Серый Страж (ж!Эдукан) и спутники
Рейтинг: PG-13
Жанры: Гет, Романтика, Драма, AU
Предупреждения: ОМП
Размер: Миди, 30 страниц
Описание: Амелл успешно прошла Истязания, принята в Круг и твердо намерена стать целителем под чутким руководством Винн. Она верит, что у нее полно времени, а все самое страшное позади. Но приходит Мор.
Примечание автора: Я играю ж!Эдукан) хотя ж!Амелл создана и ждет своего часа. Впрочем, в этой истории ей все равно не стать Героиней Ферелдена.
Статус: закончен
читать дальше~*~
- Я выхожу отсюда только во двор.
- Как и я.
- У тебя есть отпуск.
- Две недели в году. За это время не успеть доехать до места, где я родился, и вернуться, так что я не был дома с детства, как и ты. И, вдобавок, во все остальные дни у меня меньше свободного времени, чем у тебя.
- Неужели?
- Смотри сама. Смена длится восемь часов. Два часа на еду, - сэр Каллен загибал пальцы. - Три часа на тренировки – полтора часа утром и полтора – вечером. Восемь часов на сон. Итого всего три свободных часа в день.
- Ты можешь меньше спать!
- Ага, и быстрее есть. Нет. Для храмовника режим очень важен. Я должен быть бдительным.
Амелл расплылась в улыбке. У нее большой рот - это было бы некрасиво, если бы не эта огромная, обжигающая как солнце улыбка.
- И что ты делаешь в свои три часа?
- В основном, читаю.
- Что?
- Не спрашивай меня, - он смутился. - Не хочу тебе врать, но и правду сказать не могу.
Ее улыбка стала еще шире, хотя казалось, что это невозможно.
- Но ничего постыдного, как ты, может быть, подумала, - поспешно добавил он.
- Я ничего такого не подумала.
Каллен хотел, чтобы она задержалась еще. Он старался не думать о том, что сразу за поворотом - тупик, в котором, возле двери, ведущей на третий этаж, дежурит сэр Говард, сухой и язвительный человек. И ему оттуда все прекрасно слышно.
- Поздравляю с успешным завершением Истязаний, - сказал Каллен, с сожалением отметив, что против воли соскочил с непринужденного тона на официальный.
- Ты уже поздравлял, - она все равно опустила глаза и пригладила короткие черные волосы, ожидая похвалы своим достижениям.
- Тогда я заикался.
- Но сказал, что не заикаешься, - припомнила Амелл.
- Я был взволнован. Не ожидал увидеть тебя так скоро. А ты очнулась через пару часов, и выглядишь замечательно.
- Это все татуировка, - ответила Амелл, по-прежнему не глядя на него, и ее щеки слегка порозовели. Каллен, впрочем, этого не заметил, как не замечал многих хороших вещей, которые могли бы сделать его немного счастливее.
Рисунок – густые бледно-синие тени вокруг глаз и всполохи на лбу, - скрывал от Каллена черты ее лица, как маска. Оно расплывалось и выглядело не совсем живым. Может быть, она не такая хорошенькая, какой он видит ее, когда закрывает глаза.
- Давно хотел спросить – татуировка что-то значит?
Амелл вскинула голову.
- Она значит, что в детстве я заклинанием сожгла себе брови, - ответила она, и в ее голосе послышалась гордость за свой поступок. – Они больше не растут, видишь?
Она наклонилась вперед, нахмурилась и удивилась, и он заметил, что бровей действительно нет – их заменял край зловещего рисунка. Наверное, Амелл гордится, потому что заклинание уничтожения бровей – сильная магия для маленькой девочки.
- Наставница Мод сказала, чтобы я не ревела, - продолжила Амелл. – Но я все равно ревела. Поэтому, когда торговцы в очередной раз заглянули в Круг, мне было разрешено сделать эту татуировку. Художник предложил средства для рисования бровей, но я подумала, что рисовать брови каждый день до самой смерти очень утомительно.
- Ты могла сделать татуировку в виде бровей.
- Если бы я знала тогда, как трудно подчас убить время в Круге, я бы согласилась на ежедневное рисование.
Он немного смутился, как всегда, когда она жаловалась на свою жизнь в изоляции, вдали от бед и радостей большого мира.
Он жил так же – ходил по тем же коридорам, подпирал те же стены, брал те же пыльные книги, рассеянно общипывал во время прогулки те же безымянные кудрявые кусты в саду. В казарме было не так уютно, как в комнатах магов, потому что Орден предписывал своим рыцарям суровую аскезу, в то время как маг всегда мог поваляться на тюфяке средь бела дня.
Они с Амелл частенько, как сегодня, спорили о том, чье бремя тяжелее, а судьба – беспощадней.
Каллен считал, что его. Ведь, будь он магом, он мог бы поцеловать ее – в тайне от таких, как он. Но он не мог поцеловать ее в тайне от самого себя.
- В Тени я встретила духа Доблести, - сказала Амелл. – Для меня он выглядел, как храмовник.
- Какой храмовник? – растерялся Каллен.
- Я точно не знаю. Просто говорю, - Амелл неопределенно дернула плечом и пошла прочь.
Каллен хотел крикнуть ей вслед, что она снова бодрым шагом идет в тупик, о котором вечно забывает, и в котором дежурит сэр Говард, но понял, что поздно.
- Проходи, не задерживайся, - услышал Каллен приглушенный голос Говарда из-за угла.
- Сиськи Андрасте, - тихо выругалась Амелл. – Тебе не надоело говорить мне одно и то же каждый раз, храмовник?
- Не богохульствуй, ведьма.
- Я снова забыла про этот тупик.
- Расскажи сэру Каллену об этом. Я тут немного занят.
- Знаешь, сэр Говард, ты меня прости, но, по сравнению с сэром Калленом, ты просто задница.
- Знаю. Поэтому я в шлеме.
На секунду воцарилась тишина, а потом Амелл прыснула. Сэр Говард всегда смеялся над Калленом за смазливое лицо, но Каллену его лицо нравилось – напоминало о матери и о сестре, которая, как назло, пошла в отца.
Амелл пробежала мимо него обратно, не сказав ни слова, но подмигнула. Каллен побоялся, что сэр Говард расслышит, как хлопают ее ресницы, и станет шутить.
Сэр Говард вообще много шутил, но никогда не улыбался.
~*~
Армия короля встретила орду Пятого Мора под Остагаром. Спустя несколько дней выжившие в битве маги вернулись в Круг и надолго заперлись вместе с рыцарем-командором на вершине Башни, в комнате для Истязаний. Двери были опечатаны заклятием. Прошло много часов, прежде чем они вышли оттуда. Их лица были угрюмы, чародей Ирвинг непривычно долго возился с заклятием на дверях, словно не мог сосредоточиться на колдовстве из-за невеселых мыслей, терзавших его после собрания.
- Мор хлынул дальше и уничтожил Лотеринг, - сказала Амелл. – Я слышала об этом от Винн. Это правда?
- Это так.
Амелл задумалась. Они прятались за книжным шкафом, и он впервые рассеянно теребил ее рукав, не решаясь прикоснуться к руке.
- У меня были родственники в Лотеринге.
- Лотеринга больше нет, но многие спаслись, - уверенно сказал он. – Возможно, они тоже.
- Я их никогда не знала, - пожала плечами Амелл. – Думаешь, уже поздно молиться за них? Об их благополучии?
- Молиться никогда не поздно! – воскликнул он, но, вовремя спохватившись, снизил голос.
Религиозный пыл Каллена был слишком силен, и всегда вызывал у Амелл грустную улыбку. Она говорила о своей несчастной родне и молитвах, но думала о том, возьмет он ее за руку сейчас или еще через десять лет, когда они оба будут старыми.
Затем все кончилось.
Душераздирающий вопль из комнат учеников заставил их отпрянуть друг от друга и застыть. В считанные секунды к нему присоединились другие отчаянные, полные ужаса крики, в мгновение ока затопившие весь этаж.
Каллен схватил ее за локоть.
- Беги, - шепнул он, словно кто-то мог их подслушать. – Беги из Башни.
Она сделала несколько неуверенных шагов в ту сторону, в которую он подтолкнул ее. Вопли нарастали, к ним присоединился звук бьющегося стекла и грохот мебели.
- Бегом, я сказал! Двери запечатают!
В этот момент в библиотеку ворвалась Лана - светловолосая ученица всего на год младше Амелл, глуповатая и не слишком способная, но добрая. До Истязаний они частенько делили одну помаду на двоих – ту, что шла Лане и совершенно не шла брюнетке Амелл.
Медленно, как со сне, Амелл открыла рот, чтобы спросить у нее, что происходит, но из рук Ланы в их сторону вырвался смертоносный конус льда – мощный, какой бедняжке Лане было бы не под силу сотворить даже через сто лет. Накрывшись сверху щитом, Каллен бросился вперед, упал перед Ланой на колени и вонзил меч ей в живот. Обмякнув, она опустилась на щит. Тогда он вытащил меч и вонзил его снова. Заклинание было так сильно, что действовало еще несколько секунд после того, как ведьма умерла. Последняя острая как кинжал ледышка выросла прямо у Амелл под ногами, едва не пропоров ей ступню.
Когда агония закончилась, Каллен зачем-то ударил ведьму в третий раз.
Поднимаясь с колен, он щитом оттолкнул оскверненное демоном тело. Оно соскользнуло с лезвия меча и бесшумно упало на ковер.
- Соберись, - твердо сказал он Амелл. - Ты должна успеть выбежать из Башни, к рыцарю-командору. Двери вот-вот запечатают.
Доблесть оставила ее.
Она бежала по коридору изо всех сил, но огромные кованные ворота Башни того, что раньше было ферелденским Кругом магов, медленно закрылись прямо перед ее носом. Она слышала, как один за другим щелкают могучие замки в недрах механизма, как магия струится по ним, стягивая створки невидимыми цепями.
- Выпустите!!! – вопила Амелл, стуча кулаками в безответную железную громаду. – Выпустите нас!!!
Ее вопли сливались с сотнями других, наполнивших Башню.
Потом силы в одночасье покинули Амелл. Она опустилась на колени возле запечатанных дверей и на карачках поползла в ближайшую комнату.
~*~
Когда пришла очередь сэра Говарда, он аккуратно снял шлем и поставил его на пол рядом с собой. Затем стены его клетки растаяли в воздухе, и он, поднявшись с колен, сделал три неуверенных шага по направлению к демону. Каллен знал (или верил), что сэра Говарда покачивает не от страха, а от усталости. У него затекли ноги и спина, ведь он более трех часов стоял, коленопреклонённый, в демонической ловушке, без всякого движения. Каллен не знал, молился сэр Говард о ниспослании ему силы выдержать этот кошмар, взывал к Создателю о смерти или что-то еще. Он вообще, как оказалось, плохо знал сэра Говарда, хотя тот заслуживал, чтобы его знали хорошо. Но теперь было слишком поздно.
Сам Каллен, оказавшись в клетке, быстро сменил молитвенную позу и лег на живот - кираса тянула к земле, словно свинцовая. Опустив вспотевший лоб на руки, он уткнулся лицом в холодный, пахнущий плесенью каменный пол. Он вдыхал этот знакомый сырой запах и старался сосредоточиться только на нем, хотя запах горелого и вонь, исходившая от тварей, были сильнее.
Каллен знал, что силы и молитвы еще понадобятся ему, когда придет его очередь. Он видел и слышал. Ему казалось, что от криков его голова взрывается, как гнилая тыква от меткого выстрела, и поднял взгляд лишь однажды – когда пришла очередь сэра Говарда.
Демон приблизился, чтобы заглянуть ему в душу.
- Не трать время, демон, - сказал сэр Говард. – Я подскажу тебе, чем меня соблазнить: женщины, выпивка, азартные игры. Жизнь вдали от всего этого дерьма. Приступай.
Демон в задумчивости описал круг возле сэра Говарда, обдавая его своим зловонием. Вместо головы у твари был уродливый нарост, который с отвратительным скрипом наклонялся то вправо, то влево.
- Хм, - изрек демон. Другие твари, одна безобразнее другой, молчаливо раскачивались за его спиной, словно колосья на ветру.
- Где мои голые женщины? – спросил сэр Говард. – Я ничего не вижу, кроме ваших рож, колдуй сильнее.
Демон застыл в воздухе перед Говардом и соединил свои щупальца на животе.
- Вы здесь не для того, чтобы соблазняться, существа, - медленно и глухо проговорил он. – Вы здесь для того, чтобы страдать.
Сэр Говард ничего не ответил. Звериное рыло чудовища против воли притягивало его взор, и он смотрел, скривившись от отвращения, но все же с любопытством, стараясь ничего не упустить.
- Но я вижу, что в тебе нет настоящих страданий, - продолжил демон. – Лишь полузабытые праздные сожаления.
Сэр Говард горько усмехнулся.
Демон протянул шишковатое щупальце, отдаленно напоминающее руку, и извлек из ножен сэра Говарда его прославленный, но бесполезный ныне меч. Сэр Говард не шевельнулся.
- Ты прав, я не стану тратить время на тебя, - сказал демон.
Сэр Говард повернулся к тем, кто, как и Каллен, ждал своей очереди в клетках.
- Мужайтесь, братья мои, - сказал он. – Вы молоды. Наверняка, у вас есть больше, чем праздные со….
Голова с глухим стуком упала на пол и откатилась в угол, к разбитому книжному стеллажу.
Каллен закрыл глаза и снова уткнулся в пол до того, как следом за головой рухнуло опустевшее тело сэра Говарда.
В очереди перед ним были еще двое.
~*~
Дрожащим, испачканным кровью пальцем Амелл водила по строкам и шевелила губами. Несколько месяцев назад она пришла к старшей чародейке Винн и сказала, что, если ей суждено пройти Истязания и стать магом Круга, она хотела бы учиться искусству исцеления.
- Я буду честна с тобой, дитя, - мягко ответила Винн. – Я не чувствую в тебе большого таланта. Но если ты этого хочешь и будешь усердно трудиться, со временем ты станешь хорошим целителем.
Амелл устраивала эта скромная роль.
Теперь же, спрятавшись за сундуками в комнатах на первом этаже, она пыталась за считанные часы овладеть всеми боевыми заклинаниями, которыми так легкомысленно пренебрегала раньше. В Башне было некого исцелять, зато было кого убивать.
Амелл то холодела от страха, то горела, как в лихорадке. Маленькие ледышки и искры пламени сыпались с кончиков ее пальцев на ковер.
- Пламя должно быть ровным…пламя должно быть ровным…
Погруженная в попытки наверстать упущенное, Амелл не заметила, как на первом этаже воцарилась обманчивая мертвая тишина. Ее собственный шепот и треск электрических разрядов, которые она пыталась вызвать, эхом разносились по комнате.
Амелл вздрогнула, когда тишину один за другим пронзили восемь щелчков на воротах Башни и скрип – отрывистый, осторожный, словно кто-то приоткрыл дверь, чтобы аккуратно заглянуть в щелку.
Все закончилось?
Печать снимают?
Призрачная глупая надежда.
Амелл отложила книгу заклинаний, подползла к дверям комнаты и спряталась за стеллажом так, чтобы наблюдать за коридором, ведущим от ворот вглубь Башни.
Со своего места она не видела ворота, но слышала, как они также медленно закрылись, и восемь замков щелкнули во второй раз.
Воцарилась тишина.
Коридор был пуст.
Потом веселый, уверенный мужской голос громко произнес:
- Создатель, опять кровь, смерть и обгадившееся люди. Нельзя ли хоть раз просто отдать соглашение главному и уйти?
Тихий женский смешок.
- Скажи это еще раз, - попросил другой мужской голос - вкрадчивый, с сильным чужеземным акцентом. – Вдруг не все демоны тебя услышали.
- Заметил, как скрипели ворота? - ответил первый. – Демоны и так все в курсе.
- Я предлагал лезть в окно, - фыркнул второй.
- Давайте все заткнемся, - негромко прервал их новый, определенно женский голос, и все заткнулись.
Амелл задержала дыхание, прислушиваясь к их шагам, и вскоре в ее комнату вошли трое.
Одного из них она в первую секунду приняла за Каллена – высокий светловолосый воин в сияющих доспехах со щитом храмовника, закинутым за спину.
Вторым было огромное могучее создание, лишь издали похожее на человека, и Амелл вспомнила – это коссит. Полтора человеческих роста, грубая землистая кожа, белоснежные волосы заплетены в косицы. Его лицо было неподвижно, словно высечено из камня. Говорят, у мага нет более непримиримого и жестокого врага, чем коссит. Кроме демона, конечно.
Третьей была низкорослая темноволосая женщина с яркой коричневой татуировкой на лице и почти такой же прической, как у Амелл. Она самозабвенно рылась в чужих вещах, а затем попыталась вскрыть сундук, за которым Амелл не так давно пряталась.
Светловолосый воин зевнул, поправляя щит. Ему было скучно.
- Зевран, друг мой, глянь этот замок, - сказала женщина, простукивая крышку рукой, затянутой в кожаную перчатку. – Я чую золото внутри.
Она опустилась на колени и прижалась к сундуку ухом, словно золото могло заговорить с ней оттуда.
Амелл нахмурилась. Странное занятие - обносить чужие сундуки в башне, полной демонов.
В следующую секунду кто-то схватил ее сзади за талию и с силой выволок из укрытия.
- Я поймал опасного шпиона, - жарко выдохнул захватчик ей в ухо, и Амелл узнала давешний чужеземный акцент. Глупо, глупо было думать, что тот вкрадчивый голос принадлежал косситу!
Женщина выпрямилась и быстро окинула Амелл взглядом свысока, хотя была намного ниже ростом.
Амелл брыкалась.
- Тащи ее сюда, - гномка пальцем указала на пятачок прямо перед собой.
- Не могу, радость моя! – со смехом ответил чужеземец. – Я с трудом ее держу.
- Я могу притащить тебе их обоих, - произнес коссит. Его голос был таким же, как его лицо – грубым и серым. Треснутым, как воронье карканье.
Женщина улыбнулась ему.
- Верю на слово, здоровяк.
Затем она кивнула, и железная хватка чужеземца ослабла. Прежде, чем исчезнуть, его руки скользнули по бедрам Амелл.
- Ты кто такая? – требовательно спросила гномка.
Амелл видела женщину-гнома лишь однажды, и подумала тогда, что это самые несчастные женщины на свете. Эта, однако, была симпатичная. Аккуратный вздернутый нос, насмешливые карие глаза. Грудь намного больше, чем у Амелл, заботливо обтянута переливающимся кожаным доспехом и выставлена напоказ в ущерб защите и здравому смыслу. Ножки подвели, но, кажется, сама она так не думала.
- Маг Круга, - ответила Амелл.
- Ну привет, маг Круга, - неторопливо произнесла гномка. – А я Серый Страж. Ну-ка, присядь.
На плечо Амелл легла маленькая смуглая ладонь чужеземца. Он стиснул пальцы на ключице и, поморщившись от несильной, но тупой боли, Амелл опустилась на заботливо подставленный табурет.
- Тут такое дело, маг Круга, - заговорила Серый Страж. – Рыцарь-командор Грегор хочет объявить Право Уничтожения.
Амелл пошатнулась, но чужеземец все еще больно сжимал ее плечо.
- Я, конечно, не местная, но мой друг Алистер говорит, что это значит, что все здесь умрут.
- Я чуть не стал храмовником однажды, - любезно уточнил светловолосый воин, очевидно, решив, что всем интересно, откуда он знает про Право Уничтожения.
- Да, - хрипло ответила Амелл.
- Нам это не по душе, маг Круга, - гномка шагнула к Амелл. – Знаешь, почему?
- Нет, - чуть слышно ответила Амелл.
- Потому что мы с друзьями пришли вручить Первому Чародею соглашение, по которому по зову Серых Стражей - нашему с Алистером зову - Первый Чародей даст нам армию магов, которая, в свою очередь, поможет нам сразить Архидемона и погасить Мор.
Она замолчала, давая Амелл время все осознать.
- И вот мы приезжаем, полные надежд, с соглашением в кармане - и что мы видим? – вступил в разговор Алистер.
- Вы видите то, что и должны. То, что заслужили, - встрял коссит, небрежно махнув рукой в сторону Амелл. В его голосе слышалось омерзение. – Тела саирабаз осквернены, их удел – ката, смерть.
От слова «смерть» Амелл вздрогнула, как от удара.
- Мой друг прав. Вот только это кусок моей армии, маг Круга, - закончила гномка, заглядывая Амелл в глаза. – Улавливаешь мою мысль?
Коссит раздраженно фыркнул, недовольный, что его тирада осталась без внимания. Алистер сокрушенно покачал головой.
- Хорошо, что я не стал храмовником, - со вздохом сказал он. – Спасибо, Дункан. Спасибо, Создатель, Тебе, конечно, тоже.
Страж, Алистер, чужестранец Зевран, который оказался эльфом, даже мрачный жестокий коссит – они были бодры, дружны, устремлены к единой цели. Могли шутить друг с другом, вскрывать чужие сундуки, говорить «радость моя» и «друг мой», богохульствовать в свое удовольствие прямо посреди этого склепа. У них была своя дорога.
Амелл закрыла глаза, и по щекам покатились слезы, большие, как в детстве. От страха перед смертью она тряслась, холодела и горела в огне много часов подряд. А плакала от стыда за то, что самое важное оставила позади, на верхних этажах Башни, когда спасала свою никчемную жизнь.
- Храмовник – это печальный рыцарь, - невпопад сказала Амелл. – У вас бы ничего не получилось, сэр Алистер.
~*~
Винн покинула Круг в компании дерзкой Стражницы и ее веселых отчаянных спутников. Амелл слышала, как старуха со смехом сказала:
- Путешествовать с тобой – одно удовольствие!
А ведь они были знакомы всего ничего. Первый Чародей тряс ее руку, они с рыцарем-командором смеялись.
Винн так и не стала ее наставницей, а, значит, Амелл так и не станет хорошим целителем.
- Круг спасен, - терпеливо говорила она, протирая мокрой тряпкой лицо своего храмовника. – Ты жив. Ты Каллен. Я Амелл.
Он редко приходил в себя. Глядя на нее мутным, полным муки взором, он говорил только одно слово:
- Нет.
- Круг спасен, - снова повторяла она, заглядывая ему в глаза. – Ты Каллен. Я Амелл.
Трудно сказать, засыпал он или терял сознание, но в такие минуты скорбные морщины на его лице разглаживались. Амелл целовала его в лоб и молилась духу Доблести.
~*~
Маги, чьи тела и души были осквернены, расстались со своими жизнями. Те же, до кого очередь так и не дошла, отделались синяками и царапинами - им хватило бы обычного лекаря с припарками и верного друга, который поможет поскорее все забыть.
Но не Каллену - выжившему, но не поддавшемуся демонам, последнему храмовнику из тех, кого запечатали в Башне вместе с магами. Ему была нужна Винн. Но Винн не было, Винн путешествовала со Стражницей.
Когда через неделю состояние Каллена не улучшилось, рыцарь-командор Грегор уступил больному свои покои, заявив, что, вплоть до его выздоровления, будет занимать место в общей казарме наравне с другими рыцарями. Первый Чародей Ирвинг сказал, что так не годится, и он готов уступить рыцарю-командору свои апартаменты. Рыцарь-командор ответил, что это его человек находится в критическом состоянии, поэтому, если кто и должен претерпеть ради него временные неудобства, то это он. К тому же, Первый Чародей намного старше и нуждается в хороших условиях проживания.
- Вы совершенно правы, друг мой, - задребезжал Ирвинг. – Именно поэтому я перееду в комнату Винн в женском крыле и буду коротать время до решающей битвы в обществе юных магесс.
После пережитого Первый Чародей заметно приободрился, как будто близость смерти и разгоревшийся Мор скинули ему пару десятков лет.
Выбрав подходящий момент, Амелл обратилась к рыцарю-командору с заранее подготовленной речью. Она старалась выразить всю почтительность, на которую была способна.
- Сэр Каллен был экзекутором на моем посвящении, - сказал она. - Его меч был предназначен, чтобы оборвать мою жизнь, а на деле спас ее, когда демоны прорвали завесу Тени. Я прошу разрешения ходить за ним, пока он не поправится.
Рыцарь-командор удивленно повел бровями и ничего не ответил, дав знак, что подумает. Это не внушало оптимизма. Однако к вечеру кровать Амелл отвинтили от пола в комнатах магов, перенесли в бывшие покои рыцаря-командора и снова привинтили к полу зачарованными винтами на почтительном расстоянии от кровати Каллена. Поставить ее слишком далеко, однако, тоже было нельзя, ведь сиделка должна слышать стоны умирающего даже во сне. Оценив расстояние между кроватями, как целомудренное, рыцарь-командор ласково улыбнулся Амелл, вышел и закрыл за собой дверь.
Амелл еще пару секунд стояла неподвижно, сложив перед собой руки в благочестивом, полном покорности жесте.
Не только кровати магов, но и вся мебель в Башне привинчивалась к полу, чтобы маги не меняли тщательно спланированную обстановку. В Башне не должно было быть темных, отгороженных мебелью углов, и причиной тому был вовсе не страх перед развратом, а нежелательная магия. И все же рыцарь-командор ясно дал понять, что привязанность Амелл к его храмовнику внушает опасения, и это при том, что Каллен был без сознания почти все время.
Выждав положенное время после ухода командора, Амелл привычно поцеловала Каллена в лоб и поправила одеяло.
~*~
- Ты уже обустроился?
Лонни отложил книгу с картинками и сел на кровати.
- Я Лонни, - сказал он.
- Я знаю. Я Амелл.
С прорыва завесы прошло меньше двух недель и, хотя Круг был наполовину разрушен, два дня назад сюда привели нового мальчика. Ему было восемь. У него были огромные треугольные уши – самые огромные, которые Амелл когда-либо видела у эльфа. Когда его спросили, он ответил, что уши – это крылья головы.
- Мне сказали, ты спасал барана.
- Я не мог смотреть.
Отчим Лонни, незлой и работящий городской эльф, захотел жареной баранины к каше в день своих именин. Он бы и Лонни угостил, если бы тот помог управиться с непокорным зверем. Но Лонни не мог смотреть, поэтому, вопреки всем стараниям отчима, баран, живой и невредимый, поднимался снова, и снова, и снова, до самого прихода храмовников.
- Я слышала, у тебя дар, - сказала Амелл.
Лонни пожал плечами. Горожане, возмущенные сценой с бараном, называли это не так.
- Мы-то знаем, что это дар, - улыбнулась Амелл. – Каково это, Лонни? Излечить кого-то?
Лонни задумался, наматывая на палец нитку из покрывала. Кончики его огромных ушей дрогнули.
- Они как дырявые бочонки, - сказал он. – Люди. Или звери. Надо только заткнуть дырку рукой. Или двумя руками.
Амелл никогда не видела и не чувствовала ничего подобного. Винн была права насчет ее таланта, но обещала, что упорный труд сделает свое дело. Как будто она не пыталась!
- Попробуй помочь моему другу, Лонни, - попросила Амелл. – Уже две недели он почти не приходит в себя, а когда приходит, то не узнает меня и не говорит со мной.
- Его тоже хотели в кашу?
- Не совсем. Но ты все равно попробуй.
Когда они вышли из комнаты младших учеников, Лонни доверчиво вложил свою ладонь в ее. Амелл видела, что храмовник, который привел Лонни в Круг, тоже держал его за руку. Потом за руку его взял рыцарь-командор Грегор, который затем передал его Первому Чародею. У Лонни была сухая горячая ладошка.
За руку они прошли по коридору и спустились вниз, в покои рыцаря-командора. Здесь, едва перешагнув порог, Лонни отпустил Амелл и зашагал к постели больного.
- У него дырка в голове, - сказал Лонни после беглого осмотра.
Приложив ладони к лицу Каллена и так, и эдак, он сказал:
- Слишком большая. Мне не хватает рук.
Он поднял вверх мизинец.
- Вот настолько.
Амелл посмотрела на его мизинец. Крошечный детский пальчик, но для Каллена это была целая пропасть между жизнью и смертью.
- Что же мне делать? – растерянно спросила она.
- Я не знаю, - ответил Лонни.
Какое-то время они молча стояли над телом.
- Может, она затянется немного, - сказал Лонни через минуту. – Со временем. Или у меня руки вырастут.
Амелл рассеянно погладила его голове, не сводя глаз со своего храмовника.
- Спасибо, Лонни.
Лонни шмыгнул носом.
- Отведешь меня обратно?
~*~
Церковь прислала в Круг новых храмовников. Опустевшие казармы снова загудели. Было странно поднимать глаза, чтобы поздороваться, проходя мимо знакомой вахты, и натыкаться на совершенно незнакомое лицо. В тупик у вечно запертой двери, ведущей на третий этаж, поставили какого-то губастого мальчишку без чувства юмора.
- Создатель, зачем я здесь стою? – обратился он к Амелл, когда она в очередной раз заблудилась. – Это же хренов тупик.
Амелл словно окатили ледяной водой.
- Это честь, сэр Как-Вас-Там, - ответила она. – Здесь была вахта одного из самых доблестных людей на свете.
Впервые она ушла из тупика сэра Говарда, не смеясь и не улыбаясь.
Казалось, жизнь налаживается после страшных потрясений, но все помнили, что Мор еще не побежден, и эта передышка – лишь затишье перед бурей. Где-то далеко бойкая Серая Стражница, Алистер, Зевран, безымянный коссит и Винн сражались с порождениями тьмы на земле, под землей и, может быть, даже в небе. В их руках была судьба мира.
А Амелл по-прежнему должна была учиться. Успешное прохождение Истязаний обеспечило ей место в группе, которой руководил сам Ирвинг.
- Я боевой маг, маг-воин и маг силы, - с гордостью говорил он на занятиях. – И, хотя я очень стар, из меня сыплется песок и не только песок, я с легкостью надеру вам всем зад.
Будучи старым воином, Ирвинг знал пару несложных заклинаний, помогавших поддерживать в раненом жизнь до прибытия помощи.
- Больше я ничем не могу ему помочь, - сказал он, сотворив свои заклинания над Калленом в первый раз. – Созидание никогда не было моей стихией.
Ирвинг приходил раз в два дня, чтобы обновить свою поддерживающую магию, но Каллен все равно худел. Впрочем, не так быстро, как мог бы.
Возвращаясь с занятий, Амелл заставала Лонни, который после первого визита к Каллену начал перемещаться по Башне без сопровождения. Она не просила его об этом, но Лонни приходил каждый день и примерял свои ладони к «дыре» на лице храмовника, видимой ему одному. Амелл стояла на пороге и ждала, пока он закончит. Каждый раз Лонни поворачивался к ней, отрицательно качал головой и молча уходил.
Амелл восхищалась им. В столь юном возрасте он обладал хладнокровием и упорством истинного целителя. Не жалел, не обнадеживал, почти не разговаривал, но каждый день приходил к своему пациенту и примерялся к его ране с разных сторон. Амелл подозревала, что именно ради Каллена он преодолел свой страх и начал ходить по Башне один. Иногда она думала о том, кто станет его учить, кто будет помогать ему развивать его талант. Впрочем, ему это понадобится нескоро – пока что в Круге его учили читать и писать, а не творить чудеса.
Вечером Амелл запирала дверь, чтобы никто неожиданно не вошел, садилась на пол возле его кровати и говорила. Чаще всего о том, что мучило ее все это время.
- Ты сказал мне бежать, и я побежала. Зачем? Мне хотелось сбежать, вот зачем. Я струсила. Я слабый маг. Но, что гораздо хуже, я слабая жена, теперь я это знаю. Прости меня.
Иногда он просыпался, но она уже знала: чем пытаться вытянуть какие-то слова и искать признаки узнавания во взгляде, лучше дать ему воды с сахаром.
- Я буду здесь, сколько понадобится, - говорила Амелл. – Может быть, ты хочешь уйти. Но я не дам тебе уйти, по крайней мере, пока ты сам не скажешь, что простил мою трусость.
Однажды в комнату постучали, услышав ее голос из коридора. Амелл нехотя выпустила руку Каллена, поднялась с пола и открыла дверь. На пороге стоял рыцарь-командор. Он с подозрением осмотрел комнату, и его взгляд остановился на лице Амелл.
- Пожалуйста, никогда не запирай дверь, - процедил Грегор, сделав акцент на слове «никогда».
- Простите, рыцарь-командор, - послушно ответила Амелл, потупив взор. – Я была неодета. Но сэр Каллен без создания, как всегда.
Взгляд Грегора немного смягчился.
- Без изменений?
Амелл покачала головой.
Когда он ушел, Амелл поменяла наволочку и поправила одеяло. В своих мечтах она не так представляла себе начало их с Калленом совместной жизни. Она представляла их обоих далеко от Круга, в бегах. Без рыцаря-командора под дверью. И, конечно, в ее мечтах Каллен всегда ей отвечал.
В конце третьей недели, после своей обычной покаянной молитвы возле его постели, Амелл проснулась среди ночи от того, что он как будто позвал ее. Она соскочила с кровати и, подбежав, увидела, что его глаза открыты. Взгляд был не таким мутным, как обычно, и это потрясло Амелл настолько, что она забыла про заранее приготовленный стакан со сладкой водой.
- Ты Амелл, - сказал он. Голос был треснутый, шершавый, как наждак.
- Да, да, - Амелл была не уверена, что говорит это вслух, поэтому отчаянно кивала. Слова пылали в ее голове.
Он сухо сглотнул.
- Ты сказала, ты моя жена.
- Да.
Амелл кивнула и погладила его по волосам, но тут же отдернула руку.
- Почти, - добавила она. Кажется, это и впрямь было ее первое слово, сказанное вслух. Оно далось с таким трудом, как будто это она провела три долгие недели в безмолвии, а не он.
Его взгляд немного прояснился. Он поднял руку, твердо взял ее за запястье и задал единственный вопрос, который имел значение.
- А кто я?
~*~
С приходом весны храмовники снова открыли теплицы в небольшом саду при Башне Круга, но теперь некому было в них работать. Винн ушла. Младшие целители погибли во время прорыва завесы. Один Лонни по рекомендации наставников копошился в земле, стараясь освоить азы своего будущего ремесла, но Лонни был из городских эльфов и научить его выращивать травы было некому.
В тот день, когда Каллен пришел в себя, кровать Амелл снова отвинтили от пола и вернули на прежнее место в комнаты магов, подселив к нему древнюю старуху Мод, одну из первых наставниц Амелл. Ей разрешалось навещать его в те же часы, что и Лонни – после занятий.
- Уже почти, - сказал однажды Лонни после очередной примерки. – Через пару дней я вправлю ему мозги.
- Буду признателен, - ответил Каллен. Лонни видел, что он в сознании, но, услышав его голос, все равно посмотрел на Каллена как в первый раз, усмехнулся и потряс головой.
Медленно, фрагмент за фрагментом, к Каллену возвращалась память, но это было как пытаться по утру ухватить ночное сновидение – чем больше стараешься, тем быстрее оно ускользает. События, которые были давно, он помнил лучше, чем недавние.
Когда он начал вставать с постели, они смогли видеться чаще. В основном, в саду, в осиротевших теплицах, где не было никого, кроме Лонни.
- Расскажи о Стражах, - попросил он однажды, когда они сидели на узкой, грубо сколоченной скамье между грядками.
Амелл часто вспоминала Стражницу. Ее самоуверенную улыбку, блестящие черные глаза, могучие плечи. Короткие ноги. А запястья? У нее были запястья, как у рыцаря-командора. Отсутствие изящества, впрочем, не мешало ее спутникам бросать пылкие взгляды в ее декольте.
Если только она преуспеет, если ей удастся остановить Мор, она навсегда останется на страницах истории. Она будет великим героем, и память о ней переживет века. Амелл сможет рассказывать, как однажды их пути на мгновение пересеклись, чтобы навсегда разбежаться.
- …ну, я сказала ему, что храмовник – рыцарь печального образа, и такому клоуну, как он, нечего делать в Ордене, - улыбнулась Амелл.
- А он?
- А он сказал (цитирую): «Не говори так, это несправедливо. Ты меня совсем не знаешь. Я бываю очень печальным рыцарем, особенно когда налопаюсь гороха».
Каллен засмеялся. Он по-прежнему мало ел, но уже начал принимать лириум, чтобы быстрее вернуться на службу. Улыбка на изможденном и не слишком улыбчивом лице выглядела странно. От лириума под глазами проступили глубокие темные круги. И все же он говорил, и даже смеялся.
- Я помню его, - сказал он, отсмеявшись. – Это было года три назад, но я помню четко. Стражи призвали его прямо с посвящения, был ужасный скандал.
- Ты его знал?
- Нет, - Каллен пожал плечами. – Мельком видел пару раз. Говорили, он сын старого короля. Но я думаю, это ложь. Просто нервный, вспыльчивый парень. Не очень способный воин. Вечно пытался шутить, вечно не вовремя. И неудачно.
- Он не показался мне нервным или вспыльчивым, - протянула Амелл. – И, судя по тому, что я видела, воин из него получился отменный.
- Да и шутки у него, похоже, стали лучше, - улыбнулся Каллен. – Мне стоит ревновать?
Вести о делах Стражей и их великой битве, которая грядет, долетали то с юга, то с востока. Амелл слышала, что Винн иногда пишет Первому Чародею, но он ни с кем не делился содержанием ее писем, кроме рыцаря-командора. Амелл и без этого знала: Винн наслаждается своим путешествием в компании Стражей и их спутников.
Это был великий и долгий поход в вечной битве с Мором. Даже смерть в этом походе была лишь передышкой.
- Мне не нравится, что ты принимаешь лириум, - сказала как-то Амелл. – Слишком рано.
- Я хочу вернуться на службу, - ответил он.
- Это вредно, - твердо сказала Амелл так, словно он был ребенком.
- Вредно или нет – или я вернусь на службу, или пойду в отставку. Оставлю Круг.
Амелл опустила глаза. Он гладил ее пальцы, и она подумала, что, наверняка, не так уж это и вредно. Рыцарь-командор намного старше Каллена, принимает лириум всю жизнь и пока не проявляет никаких признаков слабоумия. Это ничего. Когда он вернется к своим обязанностям, то сможет сопровождать ее в комнату для Истязаний, где ей разрешалось практиковаться в боевых заклинаниях, но только под надзором храмовника. Все время, пока он болел, с ней ходили новые рыцари, имен которых она не знала и ленилась спрашивать.
- Помнишь, я говорила, что дух Доблести в Тени явился мне в облике храмовника? – спросила как-то Амелл. – Это был ты.
- В самом деле?
- Ну…, - Амелл запнулась. – На самом деле, он был в шлеме. Но я уверена, что это был ты.
Каллен задумался.
- Нет, думаю, это был сэр Говард, - на полном серьезе произнес он. И хотя память о смерти сэра Говарда тяжким грузом лежала у него на сердце, даже в этот печальный миг он был счастлив рядом с Амелл.
Из всех поцелуев, которые у них были, - а их было совсем немного, - только один был по-настоящему долгим и глубоким. Ему предшествовали несколько неудачных попыток – то от ветра скрипнет калитка, то ведьма разобьет глиняный кувшин на кухне, то ворон каркнет. Они отскакивали друг от друга, как ошпаренные, ощупывали свою одежду и испуганно озирались, пока однажды Каллен не сказал:
- Создатель, я чувствую себя идиотом.
И поцеловал ее как следует. Когда их языки соприкоснулись, из комнат учеников через открытое окно донесся какой-то резкий и неприличный звук – она почувствовала, как он напрягся, но не прервал поцелуй и не позволил ей отстраниться.
- Что это было на этот раз? – прошептал он спустя несколько секунд, не отрываясь от ее губ.
- Шар исполинского пердежа, - также шепотом ответила Амелл с закрытыми глазами. – Шуточное заклинание. Ученики развлекаются.
Он уткнулся носом в ее щеку и замер.
- Это ужасное невыносимое место, - сказал он, обнимая ее плечи.
С тех пор они много думали о том, как быть вместе. Каллен сказал, что может подать прошение на перевод из храмовников Круга в храмовники-охотники. Храмовник-охотник имел право жениться, хоть Орден рекомендовал ему воздержаться от этого, и вел странствующий образ жизни, искореняя на своем пути нечисть во славу Создателя и Церкви.
С Амелл было сложнее – из Круга она могла уйти только в Серые Стражи.
- Она никогда меня не примет, - говорила Амелл. – Видел бы ты эту сисястую стерву.
- В Ферелдене осталось всего два Стража, включая ее саму. У нее нет выбора.
- Говорю тебе, она будет призывать только красивых парней. У тебя гораздо больше шансов.
Каллен погладил ее по щеке.
- Хорошо. Я и не предлагаю. Говорят, мало кто переживает их обряд посвящения.
- А в чем он состоит?
Каллен пожал плечами.
- Я не знаю, - ответил он. – Но речь о скверне. Это меня и пугает.
Спустя два месяца, Стражи прислали гонца. Их собственное великое приключение подходило к концу.
- Я обещал им армию, способную остановить Мор! - воскликнул Ирвинг на собрании в общем зале и ударил кулаком по кафедре. – И армия – это вы!
Их было тринадцать, включая самого Ирвинга.
У Каллена тряслись руки. В любое другое время он испытал бы за это жгучий стыд.
- Если мы победим, и все останутся живы, - сказала Амелл перед уходом, - я буду просить Стражей о посвящении.
Он кивнул, стараясь запомнить ее лицо таким, каким оно было в этот день, до мелочей.
- Если же что-то пойдет не так, - добавила она, - и тебе станет здесь невыносимо, ты можешь уехать на мою родину, в Киркволл. Там очень большой Круг. Много работы. Там всегда солнечно и море. Но купаться там нельзя.
Противостоять демону было проще, чем разжать руки, сжимавшие ее сухие холодные пальцы.
~*~
После ухода Амелл он не спал, и все вокруг стало казаться ему призрачным. В Круге не осталось никого, кроме детей и новых храмовников, с которыми он так и не успел познакомиться. Лонни еще тогда, почти три месяца назад, вернул ему ясность мысли и воспоминания, которые теперь лишали его сна.
Первый день он просидел на скамейке в саду. Кусты, которые раньше ярко цвели, обгорели во время прорыва завесы, и только теперь на них кое-где снова проклевывались листья.
Второй день он встретил там же.
К своему удивлению, ближе к вечеру он столкнулся здесь с Винн. Он не заметил, откуда она появилась, но выглядела она точно также, как тогда, в день ее ухода.
Он медленно встал на ноги и прокашлялся, чтобы совладать с голосом.
- Битва окончена? – спросил он. – Архидемон мертв?
Винн задумчиво склонила голову на бок и внимательно посмотрела в его лицо.
- Она еще не началась, - помедлив, ответила она.
- Вы видели Амелл? Она добралась?
- С ней все в порядке, - кивнула Винн.
Тугой узел в груди немного ослаб и, стараясь не выдать своего волнения, Каллен сел обратно на скамью.
- Я думал, вы ушли с Серыми Стражами, - сказал он после нескольких секунд молчания. Ему пришлось напрячь голос, потому что Винн держалась на расстоянии пяти шагов и почему-то не хотела подойти ближе.
- Я задержалась, чтобы помочь раненым, - ответила Винн. – Вам, в первую очередь. Я присоединюсь к Стражам через несколько дней.
Каллен нахмурился.
- Прорыв завесы, помните? – произнесла Винн, не отрывая взгляд от его лица. - Вы оказались во власти демонов.
- Еще бы я об этом забыл, - усмехнулся Каллен. – Это было пять месяцев назад.
Винн грустно улыбнулась и покачала головой.
- Нет, друг мой, - ответила она. – Всего четыре дня. Вы позволите?
Винн сделала по направлению к нему несколько неуверенных шагов и протянула руки. Каллен встал на ноги.
- Не прикасайся ко мне, ведьма, - твердо сказал он, выставив вперед руку.
- Я должна.
Он отшатнулся, но поздно – старуха крепко вцепилась в его запястье.
- Вам пора возвращаться, сэр Каллен. Действительно пора.
~*~
Собственное лицо казалось каменным из-за тяжелой, отупляющей боли в голове. Первые несколько секунд он не мог вращать глазами и поэтому неподвижно смотрел в низкий каменный потолок, испещренный мелкими трещинами. Кое-где края трещин позеленели от мха.
- Вы позволите? – повторил знакомый голос. – Еще немного.
На его лицо легли сухие теплые ладони, и через несколько мгновений боль отступила. Поначалу он по-прежнему не решался осмотреться и глядел на мох на потолке, но затем осторожно скосил глаза в сторону. Возле его постели было открыто узкое высокое окно с цветными стеклами. За окном было утро, но не раннее – ветви дерева, растущего снаружи, отбрасывали на подоконник короткие тени. Солнце близилось к зениту.
Он слышал пение птиц, тихий плеск воды в озере Каленхад.
- Вы понимаете, где вы находитесь, сэр Каллен? – спросила Винн.
Он молчал, глядя в оконный проем.
- Вы в ферелденском Круге магов, в комнате старшего чародея Оливера, - подсказала Винн. – Он погиб, к сожалению. Четыре дня назад Ульдред прорвал завесу Тени, и вы приняли бой.
Каллен перевел взгляд на потолок.
- Вы были околдованы демоном. Непросто было до вас достучаться. Впрочем, я уже не та, что прежде.
Ее тихий мягкий смех показался ему страшнее грома небесного.
- Я не был околдован, - твердо сказал он, когда она затихла. В горле было сухо. Он старался произносить слова, как можно четче. – Я не был околдован, когда пять месяцев назад Ульдред прорвал завесу Тени. Я выстоял. Я молился. И Создатель дал мне сил.
Винн молчала, опустив голову на грудь и сложив перед собой руки.
- Я помню, как пришли Серые Стражи, - продолжал Каллен. - Я помню, как умер демон, терзавший меня.
Он закрыл глаза, когда почувствовал, что больше не может выдавить ни слова.
- Мы многое знаем об их магии, но недостаточно, - сказала Винн, и он почувствовал, как просела его кровать, когда она осторожно опустилась на край. – Через несколько минут после смерти демона вы потеряли сознание. Вы были прокляты, хоть я не знаю, как именно. Все, что вы видели, было сном.
Каллен открыл глаза и посмотрел в доброе, по-детски наивное лицо Винн.
- Откуда мне знать, в таком случае, что то, что я вижу теперь – не сон? – шепотом спросил он, стиснув зубы.
Винн потупилась. Она молчала довольно долго, но за это время он ни разу не моргнул и не сделал этого даже тогда, когда глаза защипало.
- Ниоткуда, дитя мое, - произнесла Винн по прошествии некоторого времени. – Потому это и называется проклятьем. Теперь, пережив это, вы никогда не будете уверены.
- Я не ваше дитя, - голос предательски дрогнул. – Может быть, я все еще в клетке на полу. Может быть, меня уже нет.
Винн хотела взять его за руку, но он не позволил.
- Клянусь Создателем и своей жизнью, что теперь вы не спите, и все позади, - сказала она. – Но мои заверения не облегчат ваше бремя, друг мой. Ничто не облегчит.
Какое-то время Каллен смотрел в окно, отвернувшись от Винн. Он видел только ветви дерева и кусочек неба. Ему пришло в голову спросить, ранен ли он, но вместо этого он сел в кровати, а затем спустил ноги вниз. Ничего, кроме легкого головокружения.
- Где Амелл?
Он был готов поклясться, что старуха вздохнула с облегчением за его плечом, обрадовавшись смене темы.
- Вашими стараниями, сэр Каллен, Солона жива и здорова, - охотно ответила Винн. – Она успела выбежать до того, как храмовники запечатали ворота Башни. Она находилась с рыцарем-командором снаружи, пока весь этот кошмар не закончился.
Помедлив, Каллен с усилием встал. Тело ломило, к ногам словно привязали пудовые гири, но он все же подошел к окну, встав к Винн в пол оборота.
- Она беспокоилась о вас, - продолжала Винн. – Сказала, будет молиться Создателю о вашем выздоровлении, и оставила вот этот букет.
Боковым зрением Каллен увидел, как Винн демонстрирует ему что-то на прикроватной тумбочке, но не повернул голову.
Предчувствие растекалось внутри, как скверна, и также обжигало.
- Где она теперь?
- Она пережила столько ужаса, - сказала Винн. – Ей было трудно оставаться здесь, мало кто может просто все…
- Где? – оборвал ее Каллен.
Винн на мгновение запнулась, сбитая с толку его нетерпением.
- Монтсиммар, сэр Каллен, - сказала она затем. – Амелл попросила о переводе в круг Монтсиммар.
Он сделал глубокий вдох. В воздухе слабо пахло гнильцой и ряской – великое озеро Каленхад в это время года начинало зарастать вдоль берега.
- Монтсиммар, - эхом повторил он.
Это где-то в Орлее.
- Она и еще две ученицы. Они отбыли туда позавчера.
Как далеко они могли уехать за это время? На хорошей лошади можно было бы догнать ее за сутки.
- Вы ожидали другого, друг мой?
На подоконнике и на полу под ним почему-то был песок.
Каллену захотелось на кого-нибудь наорать за это.
- Да, - отрезал он. – Я ожидал другого.
~*~
Зимой великое озеро Каленхад было неспокойно. Его обычно ласковые воды становились черными и бурлили у пристани, словно хотели ее сожрать. К деревьям на берегу слетались вороны и кричали так пронзительно, словно пытались расколоть хмурое низкое небо надвое.
Потом пошли дожди, и дороги размокли. Торговцы перестали приезжать в Башню. Маги скоблили стены и потолки своих комнат, счищая мох и грибок, согревались магией и крепленым вином по вечерам. Храмовники топили, но протопить каменную башню было невозможно. Первый чародей Ирвинг дразнил рыцаря-командора Грегора, утверждая, что, мол, знает какую-то сильную древнюю магию, которая может создать в башне тепло и уют, но рыцарь-командор решительно ее запрещал, несмотря на ревматические боли в пальцах и коленях. Его люди болели и роптали на свою судьбу.
Уютный садик превратился в грязное болото. Кусты стояли голые еще с прорыва завесы. Ученики Винн заботливо собрали выращенные ей лекарственные травы в теплицах, и теплицы тоже опустели.
Рыцарь-капрал Каллен мерз.
Днем он занимался тем же, что и все - ждал вестей от Стражей об их великой битве с Мором. Вновь прибывшие храмовники говорили, что Стражи нашли Урну священного праха Андрасте и убили высшего дракона, который жил на той горе. Говорили, что баннорны и эрлинги на севере и на юге забывают свои распри, чтобы вместе встретить Мор. Говорили, что Стражи объявили войну тейрну Логейну, знаменитому герою, и теперь его враги объединяются под их знаменами. Говорили, что отважный и верный долгу Страж Алистер – внебрачный сын старого короля и унаследует его трон. Говорили, он любит Стражницу, с которой делит на двоих непосильное бремя Мора.
Рыцарь-капрал не слишком в это верил. Он вообще не слишком верил в то, что видел и слышал. Холод пробирал его до костей, и, чем больше лириума он принимал, тем холоднее ему становилось. Он почти ни с кем не познакомился. Больше слушал, чем говорил, и мало спал – не от бессонницы, но от страха перед сном.
Он часто думал: «Если что-то пойдет не так», - сказала она в его мечтах. Девушка, которую он любил, и которая, что важнее всего, любила его, неделями не отходила от его постели и собиралась добровольно принять скверну, чтобы стать его женой.
Что-то пошло не так, разве нет? Начать с того, что девушка, которая его любила, его не любила. Ощущение, что что-то пошло не так, липло к телу, заставляло его часами ворочаться в сырой и холодной казарменной постели.
Однажды он встал среди ночи, подвинул к себе сундук под недовольное ворчание спящих храмовников из дневной смены, зажег свечу и достал письменные принадлежности.
- Что это? – не отрываясь от дел, спросил рыцарь-командор, когда рыцарь-капрал подал ему листок бумаги.
- Прошение о переводе, сэр рыцарь-командор.
Рыцарь-командор поднял на него усталый, разочарованный взгляд. Его глаза покраснели – ночные бдения давались ему гораздо тяжелее, чем раньше. Поначалу его взгляд был мутным, но потом прояснился и затвердел.
- В Монтсиммар, я полагаю? – процедил он.
Каллен не нашелся с ответом. Глаза слипались, и он с усилием таращил их в полутьму комнаты, чтобы проснуться.
- Не нужно смотреть на меня так удивленно, юноша, - произнес Грегор. – Я – рыцарь-командор этого Круга, не держите меня за идиота.
Каллен вовсе не держал его за идиота. Амелл действительно сказала ему уехать, если ее не станет. И ее не стало. И если ему будет невыносимо. И ему было.
Он еще раз быстро моргнул, чтобы отогнать сон, и, выпрямив спину, посмотрел прямо перед собой – на пылающий символ Андрасте на стене и вышитый золотом девиз Ордена, призывающий к доблести.
- Никак нет, сэр рыцарь-командор, - громко и отчетливо отрапортовал он. – Я прошу о переводе в Киркволл.
*
Фэндом: Dragon Age
Автор: голубая сталь
Пэйринг или персонажи: Каллен/ж!Амелл, Серый Страж (ж!Эдукан) и спутники
Рейтинг: PG-13
Жанры: Гет, Романтика, Драма, AU
Предупреждения: ОМП
Размер: Миди, 30 страниц
Описание: Амелл успешно прошла Истязания, принята в Круг и твердо намерена стать целителем под чутким руководством Винн. Она верит, что у нее полно времени, а все самое страшное позади. Но приходит Мор.
Примечание автора: Я играю ж!Эдукан) хотя ж!Амелл создана и ждет своего часа. Впрочем, в этой истории ей все равно не стать Героиней Ферелдена.
Статус: закончен
читать дальше~*~
- Я выхожу отсюда только во двор.
- Как и я.
- У тебя есть отпуск.
- Две недели в году. За это время не успеть доехать до места, где я родился, и вернуться, так что я не был дома с детства, как и ты. И, вдобавок, во все остальные дни у меня меньше свободного времени, чем у тебя.
- Неужели?
- Смотри сама. Смена длится восемь часов. Два часа на еду, - сэр Каллен загибал пальцы. - Три часа на тренировки – полтора часа утром и полтора – вечером. Восемь часов на сон. Итого всего три свободных часа в день.
- Ты можешь меньше спать!
- Ага, и быстрее есть. Нет. Для храмовника режим очень важен. Я должен быть бдительным.
Амелл расплылась в улыбке. У нее большой рот - это было бы некрасиво, если бы не эта огромная, обжигающая как солнце улыбка.
- И что ты делаешь в свои три часа?
- В основном, читаю.
- Что?
- Не спрашивай меня, - он смутился. - Не хочу тебе врать, но и правду сказать не могу.
Ее улыбка стала еще шире, хотя казалось, что это невозможно.
- Но ничего постыдного, как ты, может быть, подумала, - поспешно добавил он.
- Я ничего такого не подумала.
Каллен хотел, чтобы она задержалась еще. Он старался не думать о том, что сразу за поворотом - тупик, в котором, возле двери, ведущей на третий этаж, дежурит сэр Говард, сухой и язвительный человек. И ему оттуда все прекрасно слышно.
- Поздравляю с успешным завершением Истязаний, - сказал Каллен, с сожалением отметив, что против воли соскочил с непринужденного тона на официальный.
- Ты уже поздравлял, - она все равно опустила глаза и пригладила короткие черные волосы, ожидая похвалы своим достижениям.
- Тогда я заикался.
- Но сказал, что не заикаешься, - припомнила Амелл.
- Я был взволнован. Не ожидал увидеть тебя так скоро. А ты очнулась через пару часов, и выглядишь замечательно.
- Это все татуировка, - ответила Амелл, по-прежнему не глядя на него, и ее щеки слегка порозовели. Каллен, впрочем, этого не заметил, как не замечал многих хороших вещей, которые могли бы сделать его немного счастливее.
Рисунок – густые бледно-синие тени вокруг глаз и всполохи на лбу, - скрывал от Каллена черты ее лица, как маска. Оно расплывалось и выглядело не совсем живым. Может быть, она не такая хорошенькая, какой он видит ее, когда закрывает глаза.
- Давно хотел спросить – татуировка что-то значит?
Амелл вскинула голову.
- Она значит, что в детстве я заклинанием сожгла себе брови, - ответила она, и в ее голосе послышалась гордость за свой поступок. – Они больше не растут, видишь?
Она наклонилась вперед, нахмурилась и удивилась, и он заметил, что бровей действительно нет – их заменял край зловещего рисунка. Наверное, Амелл гордится, потому что заклинание уничтожения бровей – сильная магия для маленькой девочки.
- Наставница Мод сказала, чтобы я не ревела, - продолжила Амелл. – Но я все равно ревела. Поэтому, когда торговцы в очередной раз заглянули в Круг, мне было разрешено сделать эту татуировку. Художник предложил средства для рисования бровей, но я подумала, что рисовать брови каждый день до самой смерти очень утомительно.
- Ты могла сделать татуировку в виде бровей.
- Если бы я знала тогда, как трудно подчас убить время в Круге, я бы согласилась на ежедневное рисование.
Он немного смутился, как всегда, когда она жаловалась на свою жизнь в изоляции, вдали от бед и радостей большого мира.
Он жил так же – ходил по тем же коридорам, подпирал те же стены, брал те же пыльные книги, рассеянно общипывал во время прогулки те же безымянные кудрявые кусты в саду. В казарме было не так уютно, как в комнатах магов, потому что Орден предписывал своим рыцарям суровую аскезу, в то время как маг всегда мог поваляться на тюфяке средь бела дня.
Они с Амелл частенько, как сегодня, спорили о том, чье бремя тяжелее, а судьба – беспощадней.
Каллен считал, что его. Ведь, будь он магом, он мог бы поцеловать ее – в тайне от таких, как он. Но он не мог поцеловать ее в тайне от самого себя.
- В Тени я встретила духа Доблести, - сказала Амелл. – Для меня он выглядел, как храмовник.
- Какой храмовник? – растерялся Каллен.
- Я точно не знаю. Просто говорю, - Амелл неопределенно дернула плечом и пошла прочь.
Каллен хотел крикнуть ей вслед, что она снова бодрым шагом идет в тупик, о котором вечно забывает, и в котором дежурит сэр Говард, но понял, что поздно.
- Проходи, не задерживайся, - услышал Каллен приглушенный голос Говарда из-за угла.
- Сиськи Андрасте, - тихо выругалась Амелл. – Тебе не надоело говорить мне одно и то же каждый раз, храмовник?
- Не богохульствуй, ведьма.
- Я снова забыла про этот тупик.
- Расскажи сэру Каллену об этом. Я тут немного занят.
- Знаешь, сэр Говард, ты меня прости, но, по сравнению с сэром Калленом, ты просто задница.
- Знаю. Поэтому я в шлеме.
На секунду воцарилась тишина, а потом Амелл прыснула. Сэр Говард всегда смеялся над Калленом за смазливое лицо, но Каллену его лицо нравилось – напоминало о матери и о сестре, которая, как назло, пошла в отца.
Амелл пробежала мимо него обратно, не сказав ни слова, но подмигнула. Каллен побоялся, что сэр Говард расслышит, как хлопают ее ресницы, и станет шутить.
Сэр Говард вообще много шутил, но никогда не улыбался.
~*~
Армия короля встретила орду Пятого Мора под Остагаром. Спустя несколько дней выжившие в битве маги вернулись в Круг и надолго заперлись вместе с рыцарем-командором на вершине Башни, в комнате для Истязаний. Двери были опечатаны заклятием. Прошло много часов, прежде чем они вышли оттуда. Их лица были угрюмы, чародей Ирвинг непривычно долго возился с заклятием на дверях, словно не мог сосредоточиться на колдовстве из-за невеселых мыслей, терзавших его после собрания.
- Мор хлынул дальше и уничтожил Лотеринг, - сказала Амелл. – Я слышала об этом от Винн. Это правда?
- Это так.
Амелл задумалась. Они прятались за книжным шкафом, и он впервые рассеянно теребил ее рукав, не решаясь прикоснуться к руке.
- У меня были родственники в Лотеринге.
- Лотеринга больше нет, но многие спаслись, - уверенно сказал он. – Возможно, они тоже.
- Я их никогда не знала, - пожала плечами Амелл. – Думаешь, уже поздно молиться за них? Об их благополучии?
- Молиться никогда не поздно! – воскликнул он, но, вовремя спохватившись, снизил голос.
Религиозный пыл Каллена был слишком силен, и всегда вызывал у Амелл грустную улыбку. Она говорила о своей несчастной родне и молитвах, но думала о том, возьмет он ее за руку сейчас или еще через десять лет, когда они оба будут старыми.
Затем все кончилось.
Душераздирающий вопль из комнат учеников заставил их отпрянуть друг от друга и застыть. В считанные секунды к нему присоединились другие отчаянные, полные ужаса крики, в мгновение ока затопившие весь этаж.
Каллен схватил ее за локоть.
- Беги, - шепнул он, словно кто-то мог их подслушать. – Беги из Башни.
Она сделала несколько неуверенных шагов в ту сторону, в которую он подтолкнул ее. Вопли нарастали, к ним присоединился звук бьющегося стекла и грохот мебели.
- Бегом, я сказал! Двери запечатают!
В этот момент в библиотеку ворвалась Лана - светловолосая ученица всего на год младше Амелл, глуповатая и не слишком способная, но добрая. До Истязаний они частенько делили одну помаду на двоих – ту, что шла Лане и совершенно не шла брюнетке Амелл.
Медленно, как со сне, Амелл открыла рот, чтобы спросить у нее, что происходит, но из рук Ланы в их сторону вырвался смертоносный конус льда – мощный, какой бедняжке Лане было бы не под силу сотворить даже через сто лет. Накрывшись сверху щитом, Каллен бросился вперед, упал перед Ланой на колени и вонзил меч ей в живот. Обмякнув, она опустилась на щит. Тогда он вытащил меч и вонзил его снова. Заклинание было так сильно, что действовало еще несколько секунд после того, как ведьма умерла. Последняя острая как кинжал ледышка выросла прямо у Амелл под ногами, едва не пропоров ей ступню.
Когда агония закончилась, Каллен зачем-то ударил ведьму в третий раз.
Поднимаясь с колен, он щитом оттолкнул оскверненное демоном тело. Оно соскользнуло с лезвия меча и бесшумно упало на ковер.
- Соберись, - твердо сказал он Амелл. - Ты должна успеть выбежать из Башни, к рыцарю-командору. Двери вот-вот запечатают.
Доблесть оставила ее.
Она бежала по коридору изо всех сил, но огромные кованные ворота Башни того, что раньше было ферелденским Кругом магов, медленно закрылись прямо перед ее носом. Она слышала, как один за другим щелкают могучие замки в недрах механизма, как магия струится по ним, стягивая створки невидимыми цепями.
- Выпустите!!! – вопила Амелл, стуча кулаками в безответную железную громаду. – Выпустите нас!!!
Ее вопли сливались с сотнями других, наполнивших Башню.
Потом силы в одночасье покинули Амелл. Она опустилась на колени возле запечатанных дверей и на карачках поползла в ближайшую комнату.
~*~
Когда пришла очередь сэра Говарда, он аккуратно снял шлем и поставил его на пол рядом с собой. Затем стены его клетки растаяли в воздухе, и он, поднявшись с колен, сделал три неуверенных шага по направлению к демону. Каллен знал (или верил), что сэра Говарда покачивает не от страха, а от усталости. У него затекли ноги и спина, ведь он более трех часов стоял, коленопреклонённый, в демонической ловушке, без всякого движения. Каллен не знал, молился сэр Говард о ниспослании ему силы выдержать этот кошмар, взывал к Создателю о смерти или что-то еще. Он вообще, как оказалось, плохо знал сэра Говарда, хотя тот заслуживал, чтобы его знали хорошо. Но теперь было слишком поздно.
Сам Каллен, оказавшись в клетке, быстро сменил молитвенную позу и лег на живот - кираса тянула к земле, словно свинцовая. Опустив вспотевший лоб на руки, он уткнулся лицом в холодный, пахнущий плесенью каменный пол. Он вдыхал этот знакомый сырой запах и старался сосредоточиться только на нем, хотя запах горелого и вонь, исходившая от тварей, были сильнее.
Каллен знал, что силы и молитвы еще понадобятся ему, когда придет его очередь. Он видел и слышал. Ему казалось, что от криков его голова взрывается, как гнилая тыква от меткого выстрела, и поднял взгляд лишь однажды – когда пришла очередь сэра Говарда.
Демон приблизился, чтобы заглянуть ему в душу.
- Не трать время, демон, - сказал сэр Говард. – Я подскажу тебе, чем меня соблазнить: женщины, выпивка, азартные игры. Жизнь вдали от всего этого дерьма. Приступай.
Демон в задумчивости описал круг возле сэра Говарда, обдавая его своим зловонием. Вместо головы у твари был уродливый нарост, который с отвратительным скрипом наклонялся то вправо, то влево.
- Хм, - изрек демон. Другие твари, одна безобразнее другой, молчаливо раскачивались за его спиной, словно колосья на ветру.
- Где мои голые женщины? – спросил сэр Говард. – Я ничего не вижу, кроме ваших рож, колдуй сильнее.
Демон застыл в воздухе перед Говардом и соединил свои щупальца на животе.
- Вы здесь не для того, чтобы соблазняться, существа, - медленно и глухо проговорил он. – Вы здесь для того, чтобы страдать.
Сэр Говард ничего не ответил. Звериное рыло чудовища против воли притягивало его взор, и он смотрел, скривившись от отвращения, но все же с любопытством, стараясь ничего не упустить.
- Но я вижу, что в тебе нет настоящих страданий, - продолжил демон. – Лишь полузабытые праздные сожаления.
Сэр Говард горько усмехнулся.
Демон протянул шишковатое щупальце, отдаленно напоминающее руку, и извлек из ножен сэра Говарда его прославленный, но бесполезный ныне меч. Сэр Говард не шевельнулся.
- Ты прав, я не стану тратить время на тебя, - сказал демон.
Сэр Говард повернулся к тем, кто, как и Каллен, ждал своей очереди в клетках.
- Мужайтесь, братья мои, - сказал он. – Вы молоды. Наверняка, у вас есть больше, чем праздные со….
Голова с глухим стуком упала на пол и откатилась в угол, к разбитому книжному стеллажу.
Каллен закрыл глаза и снова уткнулся в пол до того, как следом за головой рухнуло опустевшее тело сэра Говарда.
В очереди перед ним были еще двое.
~*~
Дрожащим, испачканным кровью пальцем Амелл водила по строкам и шевелила губами. Несколько месяцев назад она пришла к старшей чародейке Винн и сказала, что, если ей суждено пройти Истязания и стать магом Круга, она хотела бы учиться искусству исцеления.
- Я буду честна с тобой, дитя, - мягко ответила Винн. – Я не чувствую в тебе большого таланта. Но если ты этого хочешь и будешь усердно трудиться, со временем ты станешь хорошим целителем.
Амелл устраивала эта скромная роль.
Теперь же, спрятавшись за сундуками в комнатах на первом этаже, она пыталась за считанные часы овладеть всеми боевыми заклинаниями, которыми так легкомысленно пренебрегала раньше. В Башне было некого исцелять, зато было кого убивать.
Амелл то холодела от страха, то горела, как в лихорадке. Маленькие ледышки и искры пламени сыпались с кончиков ее пальцев на ковер.
- Пламя должно быть ровным…пламя должно быть ровным…
Погруженная в попытки наверстать упущенное, Амелл не заметила, как на первом этаже воцарилась обманчивая мертвая тишина. Ее собственный шепот и треск электрических разрядов, которые она пыталась вызвать, эхом разносились по комнате.
Амелл вздрогнула, когда тишину один за другим пронзили восемь щелчков на воротах Башни и скрип – отрывистый, осторожный, словно кто-то приоткрыл дверь, чтобы аккуратно заглянуть в щелку.
Все закончилось?
Печать снимают?
Призрачная глупая надежда.
Амелл отложила книгу заклинаний, подползла к дверям комнаты и спряталась за стеллажом так, чтобы наблюдать за коридором, ведущим от ворот вглубь Башни.
Со своего места она не видела ворота, но слышала, как они также медленно закрылись, и восемь замков щелкнули во второй раз.
Воцарилась тишина.
Коридор был пуст.
Потом веселый, уверенный мужской голос громко произнес:
- Создатель, опять кровь, смерть и обгадившееся люди. Нельзя ли хоть раз просто отдать соглашение главному и уйти?
Тихий женский смешок.
- Скажи это еще раз, - попросил другой мужской голос - вкрадчивый, с сильным чужеземным акцентом. – Вдруг не все демоны тебя услышали.
- Заметил, как скрипели ворота? - ответил первый. – Демоны и так все в курсе.
- Я предлагал лезть в окно, - фыркнул второй.
- Давайте все заткнемся, - негромко прервал их новый, определенно женский голос, и все заткнулись.
Амелл задержала дыхание, прислушиваясь к их шагам, и вскоре в ее комнату вошли трое.
Одного из них она в первую секунду приняла за Каллена – высокий светловолосый воин в сияющих доспехах со щитом храмовника, закинутым за спину.
Вторым было огромное могучее создание, лишь издали похожее на человека, и Амелл вспомнила – это коссит. Полтора человеческих роста, грубая землистая кожа, белоснежные волосы заплетены в косицы. Его лицо было неподвижно, словно высечено из камня. Говорят, у мага нет более непримиримого и жестокого врага, чем коссит. Кроме демона, конечно.
Третьей была низкорослая темноволосая женщина с яркой коричневой татуировкой на лице и почти такой же прической, как у Амелл. Она самозабвенно рылась в чужих вещах, а затем попыталась вскрыть сундук, за которым Амелл не так давно пряталась.
Светловолосый воин зевнул, поправляя щит. Ему было скучно.
- Зевран, друг мой, глянь этот замок, - сказала женщина, простукивая крышку рукой, затянутой в кожаную перчатку. – Я чую золото внутри.
Она опустилась на колени и прижалась к сундуку ухом, словно золото могло заговорить с ней оттуда.
Амелл нахмурилась. Странное занятие - обносить чужие сундуки в башне, полной демонов.
В следующую секунду кто-то схватил ее сзади за талию и с силой выволок из укрытия.
- Я поймал опасного шпиона, - жарко выдохнул захватчик ей в ухо, и Амелл узнала давешний чужеземный акцент. Глупо, глупо было думать, что тот вкрадчивый голос принадлежал косситу!
Женщина выпрямилась и быстро окинула Амелл взглядом свысока, хотя была намного ниже ростом.
Амелл брыкалась.
- Тащи ее сюда, - гномка пальцем указала на пятачок прямо перед собой.
- Не могу, радость моя! – со смехом ответил чужеземец. – Я с трудом ее держу.
- Я могу притащить тебе их обоих, - произнес коссит. Его голос был таким же, как его лицо – грубым и серым. Треснутым, как воронье карканье.
Женщина улыбнулась ему.
- Верю на слово, здоровяк.
Затем она кивнула, и железная хватка чужеземца ослабла. Прежде, чем исчезнуть, его руки скользнули по бедрам Амелл.
- Ты кто такая? – требовательно спросила гномка.
Амелл видела женщину-гнома лишь однажды, и подумала тогда, что это самые несчастные женщины на свете. Эта, однако, была симпатичная. Аккуратный вздернутый нос, насмешливые карие глаза. Грудь намного больше, чем у Амелл, заботливо обтянута переливающимся кожаным доспехом и выставлена напоказ в ущерб защите и здравому смыслу. Ножки подвели, но, кажется, сама она так не думала.
- Маг Круга, - ответила Амелл.
- Ну привет, маг Круга, - неторопливо произнесла гномка. – А я Серый Страж. Ну-ка, присядь.
На плечо Амелл легла маленькая смуглая ладонь чужеземца. Он стиснул пальцы на ключице и, поморщившись от несильной, но тупой боли, Амелл опустилась на заботливо подставленный табурет.
- Тут такое дело, маг Круга, - заговорила Серый Страж. – Рыцарь-командор Грегор хочет объявить Право Уничтожения.
Амелл пошатнулась, но чужеземец все еще больно сжимал ее плечо.
- Я, конечно, не местная, но мой друг Алистер говорит, что это значит, что все здесь умрут.
- Я чуть не стал храмовником однажды, - любезно уточнил светловолосый воин, очевидно, решив, что всем интересно, откуда он знает про Право Уничтожения.
- Да, - хрипло ответила Амелл.
- Нам это не по душе, маг Круга, - гномка шагнула к Амелл. – Знаешь, почему?
- Нет, - чуть слышно ответила Амелл.
- Потому что мы с друзьями пришли вручить Первому Чародею соглашение, по которому по зову Серых Стражей - нашему с Алистером зову - Первый Чародей даст нам армию магов, которая, в свою очередь, поможет нам сразить Архидемона и погасить Мор.
Она замолчала, давая Амелл время все осознать.
- И вот мы приезжаем, полные надежд, с соглашением в кармане - и что мы видим? – вступил в разговор Алистер.
- Вы видите то, что и должны. То, что заслужили, - встрял коссит, небрежно махнув рукой в сторону Амелл. В его голосе слышалось омерзение. – Тела саирабаз осквернены, их удел – ката, смерть.
От слова «смерть» Амелл вздрогнула, как от удара.
- Мой друг прав. Вот только это кусок моей армии, маг Круга, - закончила гномка, заглядывая Амелл в глаза. – Улавливаешь мою мысль?
Коссит раздраженно фыркнул, недовольный, что его тирада осталась без внимания. Алистер сокрушенно покачал головой.
- Хорошо, что я не стал храмовником, - со вздохом сказал он. – Спасибо, Дункан. Спасибо, Создатель, Тебе, конечно, тоже.
Страж, Алистер, чужестранец Зевран, который оказался эльфом, даже мрачный жестокий коссит – они были бодры, дружны, устремлены к единой цели. Могли шутить друг с другом, вскрывать чужие сундуки, говорить «радость моя» и «друг мой», богохульствовать в свое удовольствие прямо посреди этого склепа. У них была своя дорога.
Амелл закрыла глаза, и по щекам покатились слезы, большие, как в детстве. От страха перед смертью она тряслась, холодела и горела в огне много часов подряд. А плакала от стыда за то, что самое важное оставила позади, на верхних этажах Башни, когда спасала свою никчемную жизнь.
- Храмовник – это печальный рыцарь, - невпопад сказала Амелл. – У вас бы ничего не получилось, сэр Алистер.
~*~
Винн покинула Круг в компании дерзкой Стражницы и ее веселых отчаянных спутников. Амелл слышала, как старуха со смехом сказала:
- Путешествовать с тобой – одно удовольствие!
А ведь они были знакомы всего ничего. Первый Чародей тряс ее руку, они с рыцарем-командором смеялись.
Винн так и не стала ее наставницей, а, значит, Амелл так и не станет хорошим целителем.
- Круг спасен, - терпеливо говорила она, протирая мокрой тряпкой лицо своего храмовника. – Ты жив. Ты Каллен. Я Амелл.
Он редко приходил в себя. Глядя на нее мутным, полным муки взором, он говорил только одно слово:
- Нет.
- Круг спасен, - снова повторяла она, заглядывая ему в глаза. – Ты Каллен. Я Амелл.
Трудно сказать, засыпал он или терял сознание, но в такие минуты скорбные морщины на его лице разглаживались. Амелл целовала его в лоб и молилась духу Доблести.
~*~
Маги, чьи тела и души были осквернены, расстались со своими жизнями. Те же, до кого очередь так и не дошла, отделались синяками и царапинами - им хватило бы обычного лекаря с припарками и верного друга, который поможет поскорее все забыть.
Но не Каллену - выжившему, но не поддавшемуся демонам, последнему храмовнику из тех, кого запечатали в Башне вместе с магами. Ему была нужна Винн. Но Винн не было, Винн путешествовала со Стражницей.
Когда через неделю состояние Каллена не улучшилось, рыцарь-командор Грегор уступил больному свои покои, заявив, что, вплоть до его выздоровления, будет занимать место в общей казарме наравне с другими рыцарями. Первый Чародей Ирвинг сказал, что так не годится, и он готов уступить рыцарю-командору свои апартаменты. Рыцарь-командор ответил, что это его человек находится в критическом состоянии, поэтому, если кто и должен претерпеть ради него временные неудобства, то это он. К тому же, Первый Чародей намного старше и нуждается в хороших условиях проживания.
- Вы совершенно правы, друг мой, - задребезжал Ирвинг. – Именно поэтому я перееду в комнату Винн в женском крыле и буду коротать время до решающей битвы в обществе юных магесс.
После пережитого Первый Чародей заметно приободрился, как будто близость смерти и разгоревшийся Мор скинули ему пару десятков лет.
Выбрав подходящий момент, Амелл обратилась к рыцарю-командору с заранее подготовленной речью. Она старалась выразить всю почтительность, на которую была способна.
- Сэр Каллен был экзекутором на моем посвящении, - сказал она. - Его меч был предназначен, чтобы оборвать мою жизнь, а на деле спас ее, когда демоны прорвали завесу Тени. Я прошу разрешения ходить за ним, пока он не поправится.
Рыцарь-командор удивленно повел бровями и ничего не ответил, дав знак, что подумает. Это не внушало оптимизма. Однако к вечеру кровать Амелл отвинтили от пола в комнатах магов, перенесли в бывшие покои рыцаря-командора и снова привинтили к полу зачарованными винтами на почтительном расстоянии от кровати Каллена. Поставить ее слишком далеко, однако, тоже было нельзя, ведь сиделка должна слышать стоны умирающего даже во сне. Оценив расстояние между кроватями, как целомудренное, рыцарь-командор ласково улыбнулся Амелл, вышел и закрыл за собой дверь.
Амелл еще пару секунд стояла неподвижно, сложив перед собой руки в благочестивом, полном покорности жесте.
Не только кровати магов, но и вся мебель в Башне привинчивалась к полу, чтобы маги не меняли тщательно спланированную обстановку. В Башне не должно было быть темных, отгороженных мебелью углов, и причиной тому был вовсе не страх перед развратом, а нежелательная магия. И все же рыцарь-командор ясно дал понять, что привязанность Амелл к его храмовнику внушает опасения, и это при том, что Каллен был без сознания почти все время.
Выждав положенное время после ухода командора, Амелл привычно поцеловала Каллена в лоб и поправила одеяло.
~*~
- Ты уже обустроился?
Лонни отложил книгу с картинками и сел на кровати.
- Я Лонни, - сказал он.
- Я знаю. Я Амелл.
С прорыва завесы прошло меньше двух недель и, хотя Круг был наполовину разрушен, два дня назад сюда привели нового мальчика. Ему было восемь. У него были огромные треугольные уши – самые огромные, которые Амелл когда-либо видела у эльфа. Когда его спросили, он ответил, что уши – это крылья головы.
- Мне сказали, ты спасал барана.
- Я не мог смотреть.
Отчим Лонни, незлой и работящий городской эльф, захотел жареной баранины к каше в день своих именин. Он бы и Лонни угостил, если бы тот помог управиться с непокорным зверем. Но Лонни не мог смотреть, поэтому, вопреки всем стараниям отчима, баран, живой и невредимый, поднимался снова, и снова, и снова, до самого прихода храмовников.
- Я слышала, у тебя дар, - сказала Амелл.
Лонни пожал плечами. Горожане, возмущенные сценой с бараном, называли это не так.
- Мы-то знаем, что это дар, - улыбнулась Амелл. – Каково это, Лонни? Излечить кого-то?
Лонни задумался, наматывая на палец нитку из покрывала. Кончики его огромных ушей дрогнули.
- Они как дырявые бочонки, - сказал он. – Люди. Или звери. Надо только заткнуть дырку рукой. Или двумя руками.
Амелл никогда не видела и не чувствовала ничего подобного. Винн была права насчет ее таланта, но обещала, что упорный труд сделает свое дело. Как будто она не пыталась!
- Попробуй помочь моему другу, Лонни, - попросила Амелл. – Уже две недели он почти не приходит в себя, а когда приходит, то не узнает меня и не говорит со мной.
- Его тоже хотели в кашу?
- Не совсем. Но ты все равно попробуй.
Когда они вышли из комнаты младших учеников, Лонни доверчиво вложил свою ладонь в ее. Амелл видела, что храмовник, который привел Лонни в Круг, тоже держал его за руку. Потом за руку его взял рыцарь-командор Грегор, который затем передал его Первому Чародею. У Лонни была сухая горячая ладошка.
За руку они прошли по коридору и спустились вниз, в покои рыцаря-командора. Здесь, едва перешагнув порог, Лонни отпустил Амелл и зашагал к постели больного.
- У него дырка в голове, - сказал Лонни после беглого осмотра.
Приложив ладони к лицу Каллена и так, и эдак, он сказал:
- Слишком большая. Мне не хватает рук.
Он поднял вверх мизинец.
- Вот настолько.
Амелл посмотрела на его мизинец. Крошечный детский пальчик, но для Каллена это была целая пропасть между жизнью и смертью.
- Что же мне делать? – растерянно спросила она.
- Я не знаю, - ответил Лонни.
Какое-то время они молча стояли над телом.
- Может, она затянется немного, - сказал Лонни через минуту. – Со временем. Или у меня руки вырастут.
Амелл рассеянно погладила его голове, не сводя глаз со своего храмовника.
- Спасибо, Лонни.
Лонни шмыгнул носом.
- Отведешь меня обратно?
~*~
Церковь прислала в Круг новых храмовников. Опустевшие казармы снова загудели. Было странно поднимать глаза, чтобы поздороваться, проходя мимо знакомой вахты, и натыкаться на совершенно незнакомое лицо. В тупик у вечно запертой двери, ведущей на третий этаж, поставили какого-то губастого мальчишку без чувства юмора.
- Создатель, зачем я здесь стою? – обратился он к Амелл, когда она в очередной раз заблудилась. – Это же хренов тупик.
Амелл словно окатили ледяной водой.
- Это честь, сэр Как-Вас-Там, - ответила она. – Здесь была вахта одного из самых доблестных людей на свете.
Впервые она ушла из тупика сэра Говарда, не смеясь и не улыбаясь.
Казалось, жизнь налаживается после страшных потрясений, но все помнили, что Мор еще не побежден, и эта передышка – лишь затишье перед бурей. Где-то далеко бойкая Серая Стражница, Алистер, Зевран, безымянный коссит и Винн сражались с порождениями тьмы на земле, под землей и, может быть, даже в небе. В их руках была судьба мира.
А Амелл по-прежнему должна была учиться. Успешное прохождение Истязаний обеспечило ей место в группе, которой руководил сам Ирвинг.
- Я боевой маг, маг-воин и маг силы, - с гордостью говорил он на занятиях. – И, хотя я очень стар, из меня сыплется песок и не только песок, я с легкостью надеру вам всем зад.
Будучи старым воином, Ирвинг знал пару несложных заклинаний, помогавших поддерживать в раненом жизнь до прибытия помощи.
- Больше я ничем не могу ему помочь, - сказал он, сотворив свои заклинания над Калленом в первый раз. – Созидание никогда не было моей стихией.
Ирвинг приходил раз в два дня, чтобы обновить свою поддерживающую магию, но Каллен все равно худел. Впрочем, не так быстро, как мог бы.
Возвращаясь с занятий, Амелл заставала Лонни, который после первого визита к Каллену начал перемещаться по Башне без сопровождения. Она не просила его об этом, но Лонни приходил каждый день и примерял свои ладони к «дыре» на лице храмовника, видимой ему одному. Амелл стояла на пороге и ждала, пока он закончит. Каждый раз Лонни поворачивался к ней, отрицательно качал головой и молча уходил.
Амелл восхищалась им. В столь юном возрасте он обладал хладнокровием и упорством истинного целителя. Не жалел, не обнадеживал, почти не разговаривал, но каждый день приходил к своему пациенту и примерялся к его ране с разных сторон. Амелл подозревала, что именно ради Каллена он преодолел свой страх и начал ходить по Башне один. Иногда она думала о том, кто станет его учить, кто будет помогать ему развивать его талант. Впрочем, ему это понадобится нескоро – пока что в Круге его учили читать и писать, а не творить чудеса.
Вечером Амелл запирала дверь, чтобы никто неожиданно не вошел, садилась на пол возле его кровати и говорила. Чаще всего о том, что мучило ее все это время.
- Ты сказал мне бежать, и я побежала. Зачем? Мне хотелось сбежать, вот зачем. Я струсила. Я слабый маг. Но, что гораздо хуже, я слабая жена, теперь я это знаю. Прости меня.
Иногда он просыпался, но она уже знала: чем пытаться вытянуть какие-то слова и искать признаки узнавания во взгляде, лучше дать ему воды с сахаром.
- Я буду здесь, сколько понадобится, - говорила Амелл. – Может быть, ты хочешь уйти. Но я не дам тебе уйти, по крайней мере, пока ты сам не скажешь, что простил мою трусость.
Однажды в комнату постучали, услышав ее голос из коридора. Амелл нехотя выпустила руку Каллена, поднялась с пола и открыла дверь. На пороге стоял рыцарь-командор. Он с подозрением осмотрел комнату, и его взгляд остановился на лице Амелл.
- Пожалуйста, никогда не запирай дверь, - процедил Грегор, сделав акцент на слове «никогда».
- Простите, рыцарь-командор, - послушно ответила Амелл, потупив взор. – Я была неодета. Но сэр Каллен без создания, как всегда.
Взгляд Грегора немного смягчился.
- Без изменений?
Амелл покачала головой.
Когда он ушел, Амелл поменяла наволочку и поправила одеяло. В своих мечтах она не так представляла себе начало их с Калленом совместной жизни. Она представляла их обоих далеко от Круга, в бегах. Без рыцаря-командора под дверью. И, конечно, в ее мечтах Каллен всегда ей отвечал.
В конце третьей недели, после своей обычной покаянной молитвы возле его постели, Амелл проснулась среди ночи от того, что он как будто позвал ее. Она соскочила с кровати и, подбежав, увидела, что его глаза открыты. Взгляд был не таким мутным, как обычно, и это потрясло Амелл настолько, что она забыла про заранее приготовленный стакан со сладкой водой.
- Ты Амелл, - сказал он. Голос был треснутый, шершавый, как наждак.
- Да, да, - Амелл была не уверена, что говорит это вслух, поэтому отчаянно кивала. Слова пылали в ее голове.
Он сухо сглотнул.
- Ты сказала, ты моя жена.
- Да.
Амелл кивнула и погладила его по волосам, но тут же отдернула руку.
- Почти, - добавила она. Кажется, это и впрямь было ее первое слово, сказанное вслух. Оно далось с таким трудом, как будто это она провела три долгие недели в безмолвии, а не он.
Его взгляд немного прояснился. Он поднял руку, твердо взял ее за запястье и задал единственный вопрос, который имел значение.
- А кто я?
~*~
С приходом весны храмовники снова открыли теплицы в небольшом саду при Башне Круга, но теперь некому было в них работать. Винн ушла. Младшие целители погибли во время прорыва завесы. Один Лонни по рекомендации наставников копошился в земле, стараясь освоить азы своего будущего ремесла, но Лонни был из городских эльфов и научить его выращивать травы было некому.
В тот день, когда Каллен пришел в себя, кровать Амелл снова отвинтили от пола и вернули на прежнее место в комнаты магов, подселив к нему древнюю старуху Мод, одну из первых наставниц Амелл. Ей разрешалось навещать его в те же часы, что и Лонни – после занятий.
- Уже почти, - сказал однажды Лонни после очередной примерки. – Через пару дней я вправлю ему мозги.
- Буду признателен, - ответил Каллен. Лонни видел, что он в сознании, но, услышав его голос, все равно посмотрел на Каллена как в первый раз, усмехнулся и потряс головой.
Медленно, фрагмент за фрагментом, к Каллену возвращалась память, но это было как пытаться по утру ухватить ночное сновидение – чем больше стараешься, тем быстрее оно ускользает. События, которые были давно, он помнил лучше, чем недавние.
Когда он начал вставать с постели, они смогли видеться чаще. В основном, в саду, в осиротевших теплицах, где не было никого, кроме Лонни.
- Расскажи о Стражах, - попросил он однажды, когда они сидели на узкой, грубо сколоченной скамье между грядками.
Амелл часто вспоминала Стражницу. Ее самоуверенную улыбку, блестящие черные глаза, могучие плечи. Короткие ноги. А запястья? У нее были запястья, как у рыцаря-командора. Отсутствие изящества, впрочем, не мешало ее спутникам бросать пылкие взгляды в ее декольте.
Если только она преуспеет, если ей удастся остановить Мор, она навсегда останется на страницах истории. Она будет великим героем, и память о ней переживет века. Амелл сможет рассказывать, как однажды их пути на мгновение пересеклись, чтобы навсегда разбежаться.
- …ну, я сказала ему, что храмовник – рыцарь печального образа, и такому клоуну, как он, нечего делать в Ордене, - улыбнулась Амелл.
- А он?
- А он сказал (цитирую): «Не говори так, это несправедливо. Ты меня совсем не знаешь. Я бываю очень печальным рыцарем, особенно когда налопаюсь гороха».
Каллен засмеялся. Он по-прежнему мало ел, но уже начал принимать лириум, чтобы быстрее вернуться на службу. Улыбка на изможденном и не слишком улыбчивом лице выглядела странно. От лириума под глазами проступили глубокие темные круги. И все же он говорил, и даже смеялся.
- Я помню его, - сказал он, отсмеявшись. – Это было года три назад, но я помню четко. Стражи призвали его прямо с посвящения, был ужасный скандал.
- Ты его знал?
- Нет, - Каллен пожал плечами. – Мельком видел пару раз. Говорили, он сын старого короля. Но я думаю, это ложь. Просто нервный, вспыльчивый парень. Не очень способный воин. Вечно пытался шутить, вечно не вовремя. И неудачно.
- Он не показался мне нервным или вспыльчивым, - протянула Амелл. – И, судя по тому, что я видела, воин из него получился отменный.
- Да и шутки у него, похоже, стали лучше, - улыбнулся Каллен. – Мне стоит ревновать?
Вести о делах Стражей и их великой битве, которая грядет, долетали то с юга, то с востока. Амелл слышала, что Винн иногда пишет Первому Чародею, но он ни с кем не делился содержанием ее писем, кроме рыцаря-командора. Амелл и без этого знала: Винн наслаждается своим путешествием в компании Стражей и их спутников.
Это был великий и долгий поход в вечной битве с Мором. Даже смерть в этом походе была лишь передышкой.
- Мне не нравится, что ты принимаешь лириум, - сказала как-то Амелл. – Слишком рано.
- Я хочу вернуться на службу, - ответил он.
- Это вредно, - твердо сказала Амелл так, словно он был ребенком.
- Вредно или нет – или я вернусь на службу, или пойду в отставку. Оставлю Круг.
Амелл опустила глаза. Он гладил ее пальцы, и она подумала, что, наверняка, не так уж это и вредно. Рыцарь-командор намного старше Каллена, принимает лириум всю жизнь и пока не проявляет никаких признаков слабоумия. Это ничего. Когда он вернется к своим обязанностям, то сможет сопровождать ее в комнату для Истязаний, где ей разрешалось практиковаться в боевых заклинаниях, но только под надзором храмовника. Все время, пока он болел, с ней ходили новые рыцари, имен которых она не знала и ленилась спрашивать.
- Помнишь, я говорила, что дух Доблести в Тени явился мне в облике храмовника? – спросила как-то Амелл. – Это был ты.
- В самом деле?
- Ну…, - Амелл запнулась. – На самом деле, он был в шлеме. Но я уверена, что это был ты.
Каллен задумался.
- Нет, думаю, это был сэр Говард, - на полном серьезе произнес он. И хотя память о смерти сэра Говарда тяжким грузом лежала у него на сердце, даже в этот печальный миг он был счастлив рядом с Амелл.
Из всех поцелуев, которые у них были, - а их было совсем немного, - только один был по-настоящему долгим и глубоким. Ему предшествовали несколько неудачных попыток – то от ветра скрипнет калитка, то ведьма разобьет глиняный кувшин на кухне, то ворон каркнет. Они отскакивали друг от друга, как ошпаренные, ощупывали свою одежду и испуганно озирались, пока однажды Каллен не сказал:
- Создатель, я чувствую себя идиотом.
И поцеловал ее как следует. Когда их языки соприкоснулись, из комнат учеников через открытое окно донесся какой-то резкий и неприличный звук – она почувствовала, как он напрягся, но не прервал поцелуй и не позволил ей отстраниться.
- Что это было на этот раз? – прошептал он спустя несколько секунд, не отрываясь от ее губ.
- Шар исполинского пердежа, - также шепотом ответила Амелл с закрытыми глазами. – Шуточное заклинание. Ученики развлекаются.
Он уткнулся носом в ее щеку и замер.
- Это ужасное невыносимое место, - сказал он, обнимая ее плечи.
С тех пор они много думали о том, как быть вместе. Каллен сказал, что может подать прошение на перевод из храмовников Круга в храмовники-охотники. Храмовник-охотник имел право жениться, хоть Орден рекомендовал ему воздержаться от этого, и вел странствующий образ жизни, искореняя на своем пути нечисть во славу Создателя и Церкви.
С Амелл было сложнее – из Круга она могла уйти только в Серые Стражи.
- Она никогда меня не примет, - говорила Амелл. – Видел бы ты эту сисястую стерву.
- В Ферелдене осталось всего два Стража, включая ее саму. У нее нет выбора.
- Говорю тебе, она будет призывать только красивых парней. У тебя гораздо больше шансов.
Каллен погладил ее по щеке.
- Хорошо. Я и не предлагаю. Говорят, мало кто переживает их обряд посвящения.
- А в чем он состоит?
Каллен пожал плечами.
- Я не знаю, - ответил он. – Но речь о скверне. Это меня и пугает.
Спустя два месяца, Стражи прислали гонца. Их собственное великое приключение подходило к концу.
- Я обещал им армию, способную остановить Мор! - воскликнул Ирвинг на собрании в общем зале и ударил кулаком по кафедре. – И армия – это вы!
Их было тринадцать, включая самого Ирвинга.
У Каллена тряслись руки. В любое другое время он испытал бы за это жгучий стыд.
- Если мы победим, и все останутся живы, - сказала Амелл перед уходом, - я буду просить Стражей о посвящении.
Он кивнул, стараясь запомнить ее лицо таким, каким оно было в этот день, до мелочей.
- Если же что-то пойдет не так, - добавила она, - и тебе станет здесь невыносимо, ты можешь уехать на мою родину, в Киркволл. Там очень большой Круг. Много работы. Там всегда солнечно и море. Но купаться там нельзя.
Противостоять демону было проще, чем разжать руки, сжимавшие ее сухие холодные пальцы.
~*~
После ухода Амелл он не спал, и все вокруг стало казаться ему призрачным. В Круге не осталось никого, кроме детей и новых храмовников, с которыми он так и не успел познакомиться. Лонни еще тогда, почти три месяца назад, вернул ему ясность мысли и воспоминания, которые теперь лишали его сна.
Первый день он просидел на скамейке в саду. Кусты, которые раньше ярко цвели, обгорели во время прорыва завесы, и только теперь на них кое-где снова проклевывались листья.
Второй день он встретил там же.
К своему удивлению, ближе к вечеру он столкнулся здесь с Винн. Он не заметил, откуда она появилась, но выглядела она точно также, как тогда, в день ее ухода.
Он медленно встал на ноги и прокашлялся, чтобы совладать с голосом.
- Битва окончена? – спросил он. – Архидемон мертв?
Винн задумчиво склонила голову на бок и внимательно посмотрела в его лицо.
- Она еще не началась, - помедлив, ответила она.
- Вы видели Амелл? Она добралась?
- С ней все в порядке, - кивнула Винн.
Тугой узел в груди немного ослаб и, стараясь не выдать своего волнения, Каллен сел обратно на скамью.
- Я думал, вы ушли с Серыми Стражами, - сказал он после нескольких секунд молчания. Ему пришлось напрячь голос, потому что Винн держалась на расстоянии пяти шагов и почему-то не хотела подойти ближе.
- Я задержалась, чтобы помочь раненым, - ответила Винн. – Вам, в первую очередь. Я присоединюсь к Стражам через несколько дней.
Каллен нахмурился.
- Прорыв завесы, помните? – произнесла Винн, не отрывая взгляд от его лица. - Вы оказались во власти демонов.
- Еще бы я об этом забыл, - усмехнулся Каллен. – Это было пять месяцев назад.
Винн грустно улыбнулась и покачала головой.
- Нет, друг мой, - ответила она. – Всего четыре дня. Вы позволите?
Винн сделала по направлению к нему несколько неуверенных шагов и протянула руки. Каллен встал на ноги.
- Не прикасайся ко мне, ведьма, - твердо сказал он, выставив вперед руку.
- Я должна.
Он отшатнулся, но поздно – старуха крепко вцепилась в его запястье.
- Вам пора возвращаться, сэр Каллен. Действительно пора.
~*~
Собственное лицо казалось каменным из-за тяжелой, отупляющей боли в голове. Первые несколько секунд он не мог вращать глазами и поэтому неподвижно смотрел в низкий каменный потолок, испещренный мелкими трещинами. Кое-где края трещин позеленели от мха.
- Вы позволите? – повторил знакомый голос. – Еще немного.
На его лицо легли сухие теплые ладони, и через несколько мгновений боль отступила. Поначалу он по-прежнему не решался осмотреться и глядел на мох на потолке, но затем осторожно скосил глаза в сторону. Возле его постели было открыто узкое высокое окно с цветными стеклами. За окном было утро, но не раннее – ветви дерева, растущего снаружи, отбрасывали на подоконник короткие тени. Солнце близилось к зениту.
Он слышал пение птиц, тихий плеск воды в озере Каленхад.
- Вы понимаете, где вы находитесь, сэр Каллен? – спросила Винн.
Он молчал, глядя в оконный проем.
- Вы в ферелденском Круге магов, в комнате старшего чародея Оливера, - подсказала Винн. – Он погиб, к сожалению. Четыре дня назад Ульдред прорвал завесу Тени, и вы приняли бой.
Каллен перевел взгляд на потолок.
- Вы были околдованы демоном. Непросто было до вас достучаться. Впрочем, я уже не та, что прежде.
Ее тихий мягкий смех показался ему страшнее грома небесного.
- Я не был околдован, - твердо сказал он, когда она затихла. В горле было сухо. Он старался произносить слова, как можно четче. – Я не был околдован, когда пять месяцев назад Ульдред прорвал завесу Тени. Я выстоял. Я молился. И Создатель дал мне сил.
Винн молчала, опустив голову на грудь и сложив перед собой руки.
- Я помню, как пришли Серые Стражи, - продолжал Каллен. - Я помню, как умер демон, терзавший меня.
Он закрыл глаза, когда почувствовал, что больше не может выдавить ни слова.
- Мы многое знаем об их магии, но недостаточно, - сказала Винн, и он почувствовал, как просела его кровать, когда она осторожно опустилась на край. – Через несколько минут после смерти демона вы потеряли сознание. Вы были прокляты, хоть я не знаю, как именно. Все, что вы видели, было сном.
Каллен открыл глаза и посмотрел в доброе, по-детски наивное лицо Винн.
- Откуда мне знать, в таком случае, что то, что я вижу теперь – не сон? – шепотом спросил он, стиснув зубы.
Винн потупилась. Она молчала довольно долго, но за это время он ни разу не моргнул и не сделал этого даже тогда, когда глаза защипало.
- Ниоткуда, дитя мое, - произнесла Винн по прошествии некоторого времени. – Потому это и называется проклятьем. Теперь, пережив это, вы никогда не будете уверены.
- Я не ваше дитя, - голос предательски дрогнул. – Может быть, я все еще в клетке на полу. Может быть, меня уже нет.
Винн хотела взять его за руку, но он не позволил.
- Клянусь Создателем и своей жизнью, что теперь вы не спите, и все позади, - сказала она. – Но мои заверения не облегчат ваше бремя, друг мой. Ничто не облегчит.
Какое-то время Каллен смотрел в окно, отвернувшись от Винн. Он видел только ветви дерева и кусочек неба. Ему пришло в голову спросить, ранен ли он, но вместо этого он сел в кровати, а затем спустил ноги вниз. Ничего, кроме легкого головокружения.
- Где Амелл?
Он был готов поклясться, что старуха вздохнула с облегчением за его плечом, обрадовавшись смене темы.
- Вашими стараниями, сэр Каллен, Солона жива и здорова, - охотно ответила Винн. – Она успела выбежать до того, как храмовники запечатали ворота Башни. Она находилась с рыцарем-командором снаружи, пока весь этот кошмар не закончился.
Помедлив, Каллен с усилием встал. Тело ломило, к ногам словно привязали пудовые гири, но он все же подошел к окну, встав к Винн в пол оборота.
- Она беспокоилась о вас, - продолжала Винн. – Сказала, будет молиться Создателю о вашем выздоровлении, и оставила вот этот букет.
Боковым зрением Каллен увидел, как Винн демонстрирует ему что-то на прикроватной тумбочке, но не повернул голову.
Предчувствие растекалось внутри, как скверна, и также обжигало.
- Где она теперь?
- Она пережила столько ужаса, - сказала Винн. – Ей было трудно оставаться здесь, мало кто может просто все…
- Где? – оборвал ее Каллен.
Винн на мгновение запнулась, сбитая с толку его нетерпением.
- Монтсиммар, сэр Каллен, - сказала она затем. – Амелл попросила о переводе в круг Монтсиммар.
Он сделал глубокий вдох. В воздухе слабо пахло гнильцой и ряской – великое озеро Каленхад в это время года начинало зарастать вдоль берега.
- Монтсиммар, - эхом повторил он.
Это где-то в Орлее.
- Она и еще две ученицы. Они отбыли туда позавчера.
Как далеко они могли уехать за это время? На хорошей лошади можно было бы догнать ее за сутки.
- Вы ожидали другого, друг мой?
На подоконнике и на полу под ним почему-то был песок.
Каллену захотелось на кого-нибудь наорать за это.
- Да, - отрезал он. – Я ожидал другого.
~*~
Зимой великое озеро Каленхад было неспокойно. Его обычно ласковые воды становились черными и бурлили у пристани, словно хотели ее сожрать. К деревьям на берегу слетались вороны и кричали так пронзительно, словно пытались расколоть хмурое низкое небо надвое.
Потом пошли дожди, и дороги размокли. Торговцы перестали приезжать в Башню. Маги скоблили стены и потолки своих комнат, счищая мох и грибок, согревались магией и крепленым вином по вечерам. Храмовники топили, но протопить каменную башню было невозможно. Первый чародей Ирвинг дразнил рыцаря-командора Грегора, утверждая, что, мол, знает какую-то сильную древнюю магию, которая может создать в башне тепло и уют, но рыцарь-командор решительно ее запрещал, несмотря на ревматические боли в пальцах и коленях. Его люди болели и роптали на свою судьбу.
Уютный садик превратился в грязное болото. Кусты стояли голые еще с прорыва завесы. Ученики Винн заботливо собрали выращенные ей лекарственные травы в теплицах, и теплицы тоже опустели.
Рыцарь-капрал Каллен мерз.
Днем он занимался тем же, что и все - ждал вестей от Стражей об их великой битве с Мором. Вновь прибывшие храмовники говорили, что Стражи нашли Урну священного праха Андрасте и убили высшего дракона, который жил на той горе. Говорили, что баннорны и эрлинги на севере и на юге забывают свои распри, чтобы вместе встретить Мор. Говорили, что Стражи объявили войну тейрну Логейну, знаменитому герою, и теперь его враги объединяются под их знаменами. Говорили, что отважный и верный долгу Страж Алистер – внебрачный сын старого короля и унаследует его трон. Говорили, он любит Стражницу, с которой делит на двоих непосильное бремя Мора.
Рыцарь-капрал не слишком в это верил. Он вообще не слишком верил в то, что видел и слышал. Холод пробирал его до костей, и, чем больше лириума он принимал, тем холоднее ему становилось. Он почти ни с кем не познакомился. Больше слушал, чем говорил, и мало спал – не от бессонницы, но от страха перед сном.
Он часто думал: «Если что-то пойдет не так», - сказала она в его мечтах. Девушка, которую он любил, и которая, что важнее всего, любила его, неделями не отходила от его постели и собиралась добровольно принять скверну, чтобы стать его женой.
Что-то пошло не так, разве нет? Начать с того, что девушка, которая его любила, его не любила. Ощущение, что что-то пошло не так, липло к телу, заставляло его часами ворочаться в сырой и холодной казарменной постели.
Однажды он встал среди ночи, подвинул к себе сундук под недовольное ворчание спящих храмовников из дневной смены, зажег свечу и достал письменные принадлежности.
- Что это? – не отрываясь от дел, спросил рыцарь-командор, когда рыцарь-капрал подал ему листок бумаги.
- Прошение о переводе, сэр рыцарь-командор.
Рыцарь-командор поднял на него усталый, разочарованный взгляд. Его глаза покраснели – ночные бдения давались ему гораздо тяжелее, чем раньше. Поначалу его взгляд был мутным, но потом прояснился и затвердел.
- В Монтсиммар, я полагаю? – процедил он.
Каллен не нашелся с ответом. Глаза слипались, и он с усилием таращил их в полутьму комнаты, чтобы проснуться.
- Не нужно смотреть на меня так удивленно, юноша, - произнес Грегор. – Я – рыцарь-командор этого Круга, не держите меня за идиота.
Каллен вовсе не держал его за идиота. Амелл действительно сказала ему уехать, если ее не станет. И ее не стало. И если ему будет невыносимо. И ему было.
Он еще раз быстро моргнул, чтобы отогнать сон, и, выпрямив спину, посмотрел прямо перед собой – на пылающий символ Андрасте на стене и вышитый золотом девиз Ордена, призывающий к доблести.
- Никак нет, сэр рыцарь-командор, - громко и отчетливо отрапортовал он. – Я прошу о переводе в Киркволл.
*
@темы: второстепенные персонажи, Алистер, Het, Зевран, Drama, Фанфик закончен, Винн, Стэн, фем!Серый Страж, Romance, Dragon Age, AU, PG-13, Фанфикшен
-
-
17.07.2014 в 14:08Диалоги, как и описания очень добротны. Некоторые фразы просто смаковала, хороши!
Концовка удивила, я думала все закончится несколько иначе.))
-
-
17.07.2014 в 14:47