[Алетт]

Название: Зимние миражи
Автор: Алетт
Категория: Neverwinter Nights 2 - Mask of Betrayer
Рейтинг: PG-13
Персонажи и пейринги: все персонажи игры
Жанр: Adventure
Размер: пока неизвестно
Аннотация: Казалось бы, что может быть хуже, чем проснуться в чьей-то гробнице и даже не помнить, как ты туда попала? Магесса-иллюзионистка Эсмераль считала, что ничего, пока не узнала, что она - пожирательница душ. Вот невезение-то! Непонятно только, для нее - или для окружающих...
Предупреждения: легкая неканонность
От автора: мой первый фик, так что могут иметь место некоторые недочеты.
Статус: в работе

Пролог

...Это был серебристый диск. Вернее, только теоретически диск, потому что человеческое сознание, как правило, стремится придать всему и вся как можно более определенную форму. На самом деле, это было скорее скопление крошечных сияющих, находящихся в непрерывном движении звездочек, на которые было больно смотреть.
Эсме парила в пространстве, ощущая себя частью этой миниатюрной галактики. Она была одной из звездочек, кружащихся в танце, но вместе с этим она была сама собой, наблюдающей и осматривающей. Сверкающие точки кружились, вертелись, собирались в разнообразные фигуры и вновь рассыпались. Казалось, этому не было конца, но вдруг...
Диск начал стремительно тускнеть. Эсме закричала, и ее крик переплелся с другим — хриплым мужским воплем. Ее тело потеряло невесомость, и девушка полетела в пропасть.
Она летела до тех пор, пока не ощутила спиной холодный каменный пол.

1 глава

Лежащая на полу Эсме открыла глаза и осмотрелась. Данное простое действие далось ей с трудом, потому что в ее теле болела буквально каждая кость, начиная от позвоночника и заканчивая фалангами пальцев. Единственным, что хоть как-то могло двигаться, были глазные яблоки, и девушка не преминула этим воспользоваться.
Открывшееся зрелище было удручающим. Довольно большая квадратная комната, стены которой были исписаны письменами (с детства учившаяся колдовству любопытная Эсме не сумела распознать ни знака) была освещена светом, лившимся будто ниоткуда. Волшебный огонь, поняла Эсме.
А еще было холодно и влажно. Но это было далеко не самое худшее.
В дальнем углу комнаты, прислонившись к стене, спала женщина, судя по всему, молодая и довольно симпатичная. Милый ее облик портили лишь две детали — бритая наголо и покрытая татуировками голова и переливающаяся всеми оттенками алого мантия.
Тэйская волшебница.
Старый Тармас, учивший Эсме магии, часто рассказывал о тэйцах. Это были интересные истории, правда, в них было много незнакомых детям слов, таких как «вивисекция», «инвольтация» и «хреновы красные кочаны». Лет до десяти она твердо верила, что Тэй — огромная злобная капустная грядка. Потом это ушло, но знание, что там ей искать друзей не стоит, осталось.
Поэтому Эсме решила как можно более тихо найти себе друзей в дверном проеме и немедленно вскочила на ноги. Найти отсюда выход, а после... Желанная дверь была уже в двух шагах, когда за спиной беглянки раздался низкий и спокойный женский голос:
-Я все вижу. Не кипеши, ты все равно никуда не уйдешь. Дверь под заклятием, а ключ у меня.
Интонация женщины была полностью лишена даже намека на угрозу — это чувствительная Эсме поняла сразу. Но непонятно было многое, и это пугало.
Эсме развернулась. Карие глаза женщины смотрели устало и внимательно.
-Ты вообще кто такая? И что это за место? - спросила она, на всякий случай припоминая заклинание усыпления.
-Я Сафия. А это, - она обвела вокруг себя круг, - курган. Бога-медведя, если быть точной. Давай я объясню.
Через полчаса мир был достигнут. Сафия действительно все очень толково объяснила. Они были в Рашемене («Это ж у черта на куличках!»- ужаснулась Эсме), привезли ее туда полумертвую и долго лечили. Зачем Эсме отнесли в курган, она, Сафия, не знает. Ее дело — присмотреть за ней и отвести к некоей Лиенне в Мулсантир, которая ей все еще более толково объяснит.
Теперь, когда все более-менее устроилось, волшебница попыталась вспомнить, что же было до ее пробуждения и... не смогла. Она точно знала, что ей двадцать три года, что она выросла в Западной Гавани и что в восемнадцать лет она оттуда ушла, но что заполнило эти пять лет между ее уходом и сном — она не помнила. Серый туман. «Полустертое прошлое и непонятное будущее» - усмехнулась про себя Эсме. Она удивилась тому, что ее это даже не трогает. Ее беспокоило нечто другое, совсем непонятное.
Только сейчас Эсме заметила, что рядом с тэйкой, свернувшись в клубок, лежит странное тощее создание, похожее одновременно на лысую кошку и на слишком длинного и худого человека. Впрочем, размерами оно все же больше напоминало кошку. Кожа создания имела интенсивно-бордовый оттенок, и в довершение ко всему на лопатках существа были сложены крылья, напоминающие нетопыриные.
Эсме непроизвольно сглотнула.
-Сафия...
-Чего?
-Я даже ничего не буду спрашивать. Только один вопрос — почему он красный?
В первый раз Эсме увидела улыбку Сафии.
-А почему у тебя русые волосы? И серые глаза? Такой тебя создала природа. Я люблю красный цвет, вот и все! И кстати, Каджи — она.
Если у вышеупомянутой Каджи и имелись какие-то гендерные признаки (Эсме плохо разбиралась в гомункулусах, испытывая священный ужас перед полуразумными формами жизни и розгами учителя), то они были слабо выражены.
Эсме встала.
-Ну пошли, что ли? - несмело спросила она.
Красная волшебница отсутствующе на нее посмотрела, встряхнула головой, будто отгоняя какие-то мысли, и достала из сумки деревянный скипетр. Приложив его к двери под острым углом, она едва слышно пропела заклинание, и тут...
Перед девушками возник медведь. Самый настоящий, только шире обычного раза в два и к тому же полупрозрачный — Эсме ясно видела барельефы за его спиной. И его глаза имели совершенно человеческое выражение. Выражение злой решимости.
Волшебница попятилась.
-Куда собралась?
Рокот медведя был человеческим голосом. За спиной Эсме раздался треск огня — это ее спутница решила поджечь медведя.
-Ох, зря, алая ведьма.
Странная тварь бросилась на тэйку. Перед глазами волшебницы заметались тени, и она ощутила себя устрицей, несомой волнами. Сотни голосов заныли «дай... дай...», и Эсме сделала вдох.
Рокот прекратился. Медведь исчез.
Эсме подбежала к лежащей на земле Сафии. Та пыталась ладонью зажать рану на предплечье. Кровь на ярком красном рукаве была почти не заметна, но, тем не менее, было видно, что существо изрядно потрепало тэйку. Красная волшебница была бледна, но потеря крови явно была этому причиной лишь отчасти.
-Что ты с ним сделала? Почему он убрался? Не мог же он тебя испугаться... Не понимаю! - бубнила она, пока Эсме обрабатывала рану.
-А кто это вообще был?
-Король-медведь, хранитель кургана. Когда-то он был просто медведем, но это, поверь, было очень давно. Ты ему не понравилась.
-Я заметила.
Волшебница уже теряла даже относительное спокойствие. Странное пробуждение в подземелье, потеря памяти, выводящая из себя своей отрешенностью Сафия, и на закуску — безумный медведь, почему-то желающий именно ее, Эсме, смерти.
Противное ощущение, мучившее ее все это время, почему-то усилилось. До зубовного скрежета хотелось чего-то, но чего именно — непонятно.
Но рассиживаться все равно не стоило. Как бы ни было страшно и неприятно, она обязана докопаться до правды.
И она докопается.
***
Мулсантир, расположенный на самом юге Рашемена — очень шумный и говорливый город. На здешних переполненных улицах можно встретить кого угодно: надменных бритоголовых тэйцев, угрюмых берсерков — северных воинов, важных горных дварфов, степенных русобородых рашеменцев.
Но среди всего этого великолепия выделяются, бесспорно, викларан — могущественные ведьмы и непререкаемые владычицы этих мест. Каждая из них носила деревянную полумаску, бывшую символом власти и одновременно показывающую место данной ведьмы в сложной иерархии.
Любая девочка, достигшая двенадцати лет, по прошествии множества испытаний и при наличии таланта могла стать викларан. Это давало множество привилегий. Но это и налагало множество запретов.
Настоящая викларан должна быть чиста — и душой, и, что еще более важно, телом. Во всех смыслах.
На главной площади Мулсантира шел суд.
-Подсудимый, признаете ли вы свою вину? - металлическим голосом, лишенным выражения, отчеканила судья, старая ведьма в черной, отделанной перьями маске.
Подсудимый неуместно нагло ухмыльнулся.
Это был совсем еще молодой человек. Впрочем, в том, что он человек, сомнения были у всех. Уж слишком острыми, крупными и неправильными были черты его лица и слишком бледным — цвет кожи. Стоящего на помосте нельзя было назвать красавцем, но это оригинальное лицо трудно было, раз увидев, забыть.
-Признаетесь ли вы в том, что состояли в незаконной связи с этой викларан? - ведьма кивнула на сидящую по левую руку от нее светловолосую девушку в маске. Та заметно вздрогнула.
-О таких вещах не принято говорить на людях, - медленно, явно издеваясь, проговорил подсудимый. Он, видимо, получал от этого наслаждение.
Чего не скажешь о судье. Она кипела от гнева. Этого чертова оборванца должны были завтра казнить, а он стоит, словно актер перед публикой! И что самое обидное, публика его принимала.
Подсудимый обольстительно улыбнулся девчонкам с первого ряда. Те порозовели и зашептались. Каждая подумала, что это предназначалось ей.
Маленькие идиотки, решила судья.
Подсудимый тем временем продолжал выделываться.
-Люди! Неужели вы оставите так эту несправедливость? Моя вина лишь в том, что она видела меня в своих снах! Если вешать меня за каждую девушку, которой я снюсь, не хватит веревок!
И он принял картинную позу — разумеется, настолько, насколько позволяли связанные руки. В целом это была самодовольная выходка, но толпа одобрительно загудела. Светловолосая потерпевшая рискнула улыбнуться.
Долгосрочное терпение судьи наконец лопнуло. Этот балаган пора было закрывать.
-Я, Шева Белое Перо, верховная ведьма Мулсантира, объявляю тебя виновным в совращении, хулиганстве и неуважении к властям. Приговариваю тебя, проходимец и ловец снов, известный как Ганн-из-грез, к повешению завтра на рассвете. Уведите его.
Ведьма облегченно вытерла вспотевший лоб. Пытка наконец закончилась.
Ослепительно улыбаясь публике и кланяясь во все стороны, ловец снов величественно удалился в сопровождении двух берсерков-конвоиров.
...Как только его втолкнули в камеру и старая тюремщица начертала на двери замки-обереги, улыбка слетела с лица Ганна, и он без сил упал на скамью.
Дело приняло скверный оборот.
Обычно такие дела удавались ему на ура. И дернул же его черт связаться с ведьмой! Эта дуреха устроила жуткую истерику, вопила что-то про закон, а вообще-то закон нарушила она, шляясь вечером без маски по кабакам. Как будто он обещал на ней жениться. Захотел острых ощущений? Узнал, каково это с ведьмой? Молодец. Острых ощущений на всю жизнь хватит.
На все тринадцать часов.
А ведь знал же, знал, что она нажалуется куда надо, причем он будет в ее рассказе страшным насильником, а она — бедной овечкой, хотя все было едва ли не наоборот. Как и было сказано, его внешность его до добра не доведет. Сам себя он красавцем не считал, обладая, по его мнению, слишком большим ртом и острым носом, что мужчине вовсе ни к чему. Но девчонки почему-то слетались к нему, как мухи на варенье.
В камеру заглянула тюремщица.
-К тебе посетительницы. Две. Девушки. - это было произнесено с неподражаемой смесью удовлетворения, злорадства и досады.
-Пусть заходят. - проронил Ганн.
В комнату вшагнули две молодые женщины — одна робко, другая, наоборот, энергично, почти бегом. Та, что вошла робко, явно была красной волшебницей — татуированной и с красным гомункулом на руках. Высокая и красивая, она, тем не менее, просто поражала какой-то странной неуверенностью. Зато вторая, маленькая русоволосая девушка, немного смахивающая на дварфийку, была сам огонь.
-Меня зовут Эсмераль. А это Сафия. Это ты — шаман духов?
Девушка говорила на общем, но слишком быстро, и ее было трудно понять. Ошарашенный Ганн кивнул.
-Значит, ты нам и нужен. Под воротами города стоит армия духов, и всем им нужна я. Помоги мне с ними разобраться!

2 глава

За пять часов до этого волшебницы стояли перед одноэтажным зданием, вывеска которого оповещала непосвященных, что это — театр «Вуаль». Надпись на табличке внизу носила менее волнующий характер — она гласила, что данный театр закрыт на неопределенное время.
Эсме тупо смотрела на дверь, борясь с желанием сжечь ее напалмом. Дверь тупо смотрела на Эсме.
-Ну не знаю я, не знаю! - наконец не выдержала Сафия. - Это тот театр! Нас какая-то дварфийка должна была встретить. Около ворот.
-Но ее нет.
Голосом волшебницы можно было заморозить газ. Никакой дварфийки около ворот не оказалось. Полдня она пробегала по городу, ища этот чертов театр. Местные жители отличались редкой консервативностью и все как один делали вид, что не понимают ее. Эсме была эрудированной девушкой, но знание рашеменского языка не входило в перечень ее знаний, и поэтому здешнее общество не спешило ее принимать. Волшебница очень сильно подозревала, что в этом большую роль сыграла ее внешность. Все молодые женщины, которых она видела в городе, были в длинных свободных платьях, рубашках, застегнутых до подбородка и платках. Те, которые были одеты более роскошно, носили на голове что-то, похожее на маленькие кораблики. Эсме в своем платье с корсажем и с распущенными волосами, падающими на открытые плечи, явно казалась им девушкой не то что легкого, а вообще невесомого поведения. Поэтому на помощь женщин рассчитывать не приходилось.
Тэйка же в это время пыталась связаться с хозяйкой театра. Для этого они сняли в ближайшем трактире комнату, поставив условие — наличие большого зеркала. Провожаемые подозрительным взглядом трактирщика, девушки прошли в номер, где и предприняли попытки. Безуспешные, потому что магия не сработала.
И вот теперь она любуется этой надписью.
Эсме пнула дверь ногой и выругалась.
До этих пор бесшумно летевшая рядом с Сафией Каджи быстро подлетела к своей хозяйке и что-то прошипела ей на ухо. Та побледнела.
-Что... здесь?!
-Ну что еще случилось? - устало спросила волшебница.
-У нас проблема. Каджи говорит, что в театре обосновалась группа алых, и намерения у них самые нехорошие. Они там уже огненными стрелами кидаются. Запугивают.
-А твоя Каджи откуда это знает?
-У нее тонкий слух. Что же делать-то?
Серые глаза Эсме гневно сверкнули. Что делать, что делать... Пнув дверь еще раз, она обнаружила, что та не заперта. Девушка влетела в темный коридор и тут же споткнулась о порог. Это разозлило ее еще больше. Тэйка топталась где-то сзади, в ее глазах ясно читалось: «Ты ненормальная».
Эсме вовсе не была дурой, и в ее планы не входила прямая стычка с группой волшебников. Более того, она даже и не думала попадаться им на глаза. Она пошла по направлению голосов.
И первые встречающие не заставили себя ждать.
Двое волшебников с развязным видом подошли к девушке. Та приветливо посмотрела им в глаза и прошептала пару слов, и меньше чем через секунду исчезла, оставив своих врагов удивляться, как это они приняли узор на стене и кусок портьеры за живую девушку. Дело было не в глупости волшебников — просто профилирующим типом магии, практикуемым Эсме, являлось наведение морока.
Когда-то давно, в далеком детстве, на одном из Праздников Жатвы, она даже получила первый приз за стрельбу из лука, ни разу не попав в мишень. Тогда еще не очень опытная волшебница применила все свои таланты, чтобы внушить судьям то, что ей было нужно. Правда, наставник, заметив, что вытворяет его ученица, рассеял наваждение, и все увидели трогательно разбросанные по земле стрелы. Приз у нее отняли, а вечером ее ждала выволочка от отчима. С тех пор Эсме никогда не пользовалась иллюзиями в корыстных целях. В бескорыстных целях она не пользовалась ими еще полгода — именно столько ее не пускал за порог наставник
Зайдя за угол, девушка шепотом позвала волшебницу. Та, выпутываясь из пыльных штор и чихая, тихо прошипела:
-Нужно связаться с Лиенной. Чего это тут за балаган такой? Сейчас, только зеркало надо найти... Кстати, слышишь? Они ушли.
По счастью, был уже поздний вечер, и оконное стекло вполне сошло за зеркало. Тэйка дохнула на стекло и начертала указательным пальцем сложный иероглиф. Стекло покрылось рябью, и через секунду в нем возникло лицо.
Явно не Лиеннино, если только она не обладала лысым татуированным лбом и грубым мужским голосом. Л ицо заметило красную волшебницу, широко улыбнулось
и принялось лопотать что-то на тэйском. Та побагровела, потом побелела, а затем, выдав короткую тираду на том же языке, стерла иероглиф. Лицо исчезло.
Эсме с интересом наблюдала за происходящим.
-Значит, так, - повернулась к ней тэйка, - все отменяется.
Дела их были плохи. Очень спокойно она сообщила, что Лиенны больше нет, а это значит, что в академию они, как планировали, не вернутся, потому что портал открыть некому. А если бы даже и могли, то не стали бы. Там поднялось восстание, и директриса (она же мать Сафии) исчезла в неизвестном направлении, и то же самое ждет и дочь. А до кучи еще и Эсме.
Это была самая длинная и темпераментная речь волшебницы за всю историю их знакомства. Эсме поняла, что их дела действительно плохи. Сейчас этот лысый их найдет, зверски убьет, и ему ничего за это не будет. Надо было бежать, и побыстрее.
И они побежали. Разбив то самое стекло, девушки выскочили на улицу и бросились петлять между зданиями. Обе знали, что их единственное спасение — храм Трех Матерей.
Ни один преступник, за исключением тех, чей разум сказал «прощай», не посмеет напасть в храме — это означало бы, во-первых, осквернение священного места, а во-вторых, как правило, божества не любят, когда смертные вступают в их епархию. Лишать кого-либо жизни — прерогатива лишь бессмертных. И это касается достаточно демократичных политеистических конфессий запада, а что говорить о Рашемене, где культ женщин и матерей был основой жизни?
Словом, Эсме бежала, вознося молитвы Селун за то, что та дала ей хорошую память. Потому что храм Трех Матерей как раз и был единственным местом, расположение которого ей было известно. В основном благодаря своей экзотичной архитектуре — в своих утренних поисках волшебница не раз натыкалась на его расписанные красным и синим стены. Только бы вспомнить, в какую сторону бежать.
….Женщина в маске внимательно слушала волшебниц, с неприязнью посматривая на красный плащ тэйки. Наконец, когда Эсме замолчала, она кивнула.
-Мы примем меры. Театр уже запечатан. - тут голубые глаза ведьмы сверкнули, и она тихо сказала, - но вы обе убираетесь вон. Тэйке и пожирательнице не место в Мулсантире.
-Кому-кому? - изумленно спросила Эсме. - Я совершенно не...
Сказала и оборвала саму себя. Гневно полыхавшие глаза рашеменки буквально прикололи ее к стене.
-Каждый раз, когда в городе появляется пожиратель духов, - странно спокойно говорила она, - мы это чувствуем. Они беспокоятся. Никто, кроме тебя, не войдет и не выйдет из города. Пока ты здесь, мы отрезаны от мира. Голод... болезни... смерти... Убирайся.
-Мистра... - выдохнула Сафия, с жалостью глядя на девушку.
Эсме невидяще смотрела в пол. Ей все стало ясно. И медведь в кургане, и странные желания — все это было звеньями одной цепи. О пожирателях духов она читала в детстве, потому что наставник выписывал ей месячный формуляр книг, обязательных к прочтению. Так вот, пожиратели были теми, на кого пало проклятие, продлевающее их жизни за счет душ окружающих. Она взглянула на свои руки — за всю эту неделю Эсме было некогда даже причесаться — и с горькой улыбкой заметила, что костяшки на тыльной стороне ладони стали выдаваться резче, а кожа чуть увяла. Через год она станет старухой, а еще через полгода умрет, став неупокоенным духом. Именно так все и будет. Или же она встретит свою смерть прямо сейчас, выйдя за черту города к духам.
Потому что она, Эсме, никогда не причинит вред невинным людям. Что ж, если ей суждено здесь умереть, значит, так тому и быть. Мимоходом пронеслась мысль, что к ней уже не вернется память, а значит, она погибнет не только одержимой, но и полубезумной.
Нетвердой походкой девушка направилась к выходу. Чуть помедлив, волшебница двинулась за ней. Находясь в глубокой задумчивости, она не сразу поняла, что кто-то пытается привлечь ее внимание.
-Я вас провожу... до ворот, - пробормотала очень худая молоденькая ведьма.
-Спасибо, - холодно сказала Сафия, - но не стоит себя утруждать.
Взгляд девочки стал стал умоляющим. Намотав на палец длинную прядь светлых волос, она скривила губы, будто собираясь разрыдаться. Тэйка озадаченно нахмурилась — здесь явно было что-то большее, чем желание поглумиться над поверженными врагами. Она коротко кивнула, и они втроем вышли из здания.
Когда храм остался далеко позади, светловолосая, опасливо оглянувшись, заговорила.
-Я... в общем, кажется, я знаю, как вам помочь. Выходить за ворота вам нельзя, духи разорвут... Не будут они разбираться, все равно им...
До сих пор молчавшая Эсме подняла потускневшие глаза. Сафия иронически подняла брови.
Ведьма продолжала.
-Но если с вами будет кто-то, кто умеет, ну... общаться с ними, что ли... знать их, да просто видеть, то, может быть, вы сможете объяснить, как все на самом деле. И они уйдут, и вы живы останетесь...
-И где же мы найдем этого волшебника? - глядя в глаза ведьме, четко спросила тэйка.
Щеки девушки сделались ярко-красными. Теребя в руках многострадальную прядь волос, она низко опустила голову.
-В нашей тюрьме... Утром его должны повесить, но если вы скажете, что берете его с собой за ворота, то его отпустят... Он шаман... Вы скажите тюремщице, она поймет...
Сафия закатила глаза. Только преступника им и не хватало для полного счастья. Впрочем, им ли выбирать?
Эсме смотрела на нее с сумасшедшей надеждой.
-Мы идем прямо сейчас! - воскликнула она.
Девушка в маске вдруг схватила Эсме за рукав.
-Вы только пообещайте мне...
-Что?
Светловолосая пару секунд молчала, сжавшись, как пружина. Затем она совладала с собой и тихо, с силой сказала:
-Передайте ему, что Магда просит у него прощения. Что она очень жалеет. Что она очень сильно его...
Не договорив, она развернулась и быстро пошла в сторону храма.

@темы: Humor, Drama, Фанфик в работе, фем!ГГ_NWN, Фанфикшен

Comments

[Viola Farfalla]

Занятно, но мало