[ZealSight]

Название: Тэрал
Автор:  ZealSight
Категория: Star Wars (SW:TOR)
Рейтинг: PG-13
Персонажи и пейринги: фем!Гнев Императора/дарт Воурон
Жанр: психология, гет, романс, missing scene, слегка философия
Размер: мини
Аннотация: Действие - прямо после финала сюжетной линии ситха воина. Особенности ситхской эстетики неожиданно, но своевременно
Предупреждения: СПОЙЛЕРЫ! и флафф, на мой личный взгляд, но уж чего попросили
От автора: Собственно, первый опыт вообще фанфика. Я их и читала-то за свою жизнь раз 5-6. Поэтому если в тегах что не так - бейте тапком, я исправлю (на всякий пожарный случай пусть пока PG-13). Ну и вообще комментарии приветствуются, если кому не лень. Печеньку дадите? =)
Написано по просьбе "мне бы что-нибудь с Воуроном и няшное" (с). Отношение ГГ к товарищу Барасу - сугубо авторские тараканы, игровым сюжетом не обусловленные ровно никак.
Статус: закончен


Солнце истекало кровью в пыльных небесах Коррибана. Ветер в источенных скалах шелестел песком. Пыль тонкой ржавчиной осела на сапогах, на плаще, забилась в просветы брони, перекрасила черные волосы в глинисто-бурый цвет, покрыла собой бледное худое лицо, превратив человеческую фигуру в ожившую статую из гробницы, в уменьшенное подобие памятников, сторожащих зловещий покой здешних могил.
Трое аколитов, застигнутых на дороге поднимающейся бурей, опасливо шарахнулись на обочину, к обрыву. Агнес не заметила их.
Она шла пешком - от Академии к посадочной площадке. Бой кончился. Отзвучали ничего не значащие слова. Лорд Агнес, дарт Агнес, Гнев Императора, кровавая гончая Совета... они думали, что все только начинается - а все было кончено. Круг замкнулся. Здесь же, на Коррибане. Там, где годы назад она впервые захотела жить вечно. Всегда. Не потому, что вдруг испугалась смерти: нет, просто для того, чтобы всегда, всегда было то мгновение, когда она впервые услышала его голос.
Его голос! "Если вы умрете - вы будете забыты. Если вы сдадитесь - вы будете уничтожены", - говорил он. Не ей - ее он в этот момент даже не видел. Но она запомнила. Навсегда. И мир перевернулся. Злобная маленькая тварь, которой она была, стала... чем-то иным. Как червь - куколкой, зародышем будущего.
Она поняла, что люди живут не для того, чтобы выжить.
Она узнала, что такое цель. Слушать его голос, смотреть в незрячие глаза маски, жадно ловить взглядом каждое движение мощной, грузной фигуры - не один раз, а часто! Почти каждый день! Ночами напролет вышагивать рядом с постелью, размышляя над каждым его словом. Когда он хвалил ее, у нее замирало сердце. Останавливалось дыхание. Она всегда слушала его, сложив руки за спиной и не шевелясь, чтобы он ничего не заметил - потому что на самом деле она падала, падала, разлеталась на осколки у его ног, и стеклянный звон безумия затихал в затаившемся сердце...
Он, ее мастер, был для нее всем. Она жила только для того, чтобы служить ему. Она сдохнуть была готова - о, любой смертью, в любое мгновение! Только бы знать, быть уверенной, что он узнает об этом и улыбнется под маской, и скажет о ней кому-то: "моя ученица"... Она убивала. Она била в спину. Она шла по следу тех, на кого он указывал ей, и настигала, и падала на плечи, и брала за глотку смертельной хваткой - неотвратимо, будто судьба. Награда? О, разве существовала на свете награда ценнее, чем его похвала? Чем улыбка - тайная, невидимая улыбка под маской, которая изредка угадывалась в его голосе?
Бывший злобный щенок стал гончей. Кровавой гончей. Прирученной смертью, мечтающей лишь об одном - лизнуть руку, держащую ее за ошейник.
На самом деле Агнес мечтала даже о меньшем. Она мечтала увидеть его лицо. Пусть даже умереть через миг - только бы увидеть...
Страсть выжгла ее синие глаза до огненной желтизны. Страсть обуглила веки и губы, превратив их в иссиза-серый пепел. Страсть изрезала виски тонкими ломаными нитями порчи, меткой неистовства - пламя, имя которого она носила, пожирало ее изнутри. Ей было плевать. Ее лицо не имело значения. Ничто не имело значения, кроме воли и прихоти мастера. Дарта Бараса. Вседержителя ее души.
А потом он ее... выбросил. Даже не предал - просто выбросил. Взорвал в какой-то помойке, в поганой дыре на ядовитой планете, чужими руками, руками предателя, дважды предателя, на которого променял ее. И ей показалось, что мир рухнул.
Но мир не рухнул. Просто она возненавидела его - так же неистово, как до этого любила. Ненависть заставила ее выжить. Ненависть заставила взять его след. И все эти месяцы она ненавидела, она шла по следу, кружила вокруг, подбираясь ближе и ближе, пускала кровь, трепала нервы, убивала его людей, уничтожала его труды, разрушала его планы и начинания - а ночами по-прежнему бродила от стены к стене рядом с постелью, вспоминая, вспоминая, вспоминая каждое когда-то сказанное им слово...
Рука Императора? Темный Совет? Правда, ложь, чьи-то замыслы и чьи-то интриги? Какая чушь! Чепуха, мусор, ненужный хлам на кровавом от песка и заката ветру Коррибана! Ее вела только ненависть.
Во вселенной не существовало ничего. Только он. Дарт Барас. Его голос. Его предательство.
Все остальное не имело смысла.
Тогда ей действительно казалось, что мир рухнул и все кончено... Как она ошибалась! Все кончилось теперь. Действительно кончилось. Навсегда. Потому что дарт Барас, любовь, ненависть, центр вселенной, остался лежать у подножия кресел Совета, навсегда сощурив в предсмертном гневе желтые яростные глаза.
Смерть - это милосердие... Так сказала Агнес, когда заносила меч.
Это тоже была чушь. Смерть не была милосердием. Смерть была смертью. И еще неизбежностью. Потому что лорд Агнес, дарт Агнес, кровавая гончая, не умела иначе. И запутанный узел своей души она разрубила так же, как всегда рубила все запутанные узлы.
Когда дарт Воурон привел ее в зал, когда маска мастера обернулась к ней - сердце знакомо споткнулось. Сорвалось, рухнуло, подбитой птицей полетело вниз, на железный пол, под ноги, вдребезги, в мелкие острые брызги... и когда оно разбилось, Агнес закрыла глаза. Ее безумие было с ней. Оно всегда было с ней. Страсть, которая больше жизни и превыше доводов разума. Страсть-безумие, страсть-сила, страсть-свобода... Какая разница, любовь или ненависть, когда они давным-давно срослись, слились, сплавились, стали едины, как медь и олово вместе становятся черной бронзой?
Она слушала, она даже перебивала. Она была здесь - и одновременно не здесь. Жег висок странный взгляд Воурона. От расслабленной фигуры дарта Рэвейджа отслаивались и таяли тонкие огненные языки. Пустота внутри тяжелела, заполняясь чем-то чудовищным. Молчало сердце. Вены в руках превратились в нити накаливания, и теперь медленно грелись - все сильней и сильней... И Агнес не знала, что бросило ее в бой именно тогда и именно так.
Она перестала быть собой. Кровавая гончая, как когда-то щенок, вновь стала чем-то иным, зародышем неизвестного пока будущего.
Она не могла убить его, и не убить не могла - и сражалась, закрыв глаза. Она видела все, пусть иначе, чем обычно, но все, и то, что она видела, опережало время на несколько мгновений. Дарт Барас не был голосом Императора - Агнес знала это и раньше, а теперь просто увидела. Он был скопищем кровавых теней, пламенем ярости и пурпуром гордыни, и страх его был дымом, сочащимся сквозь просветы доспеха... Страх был отвратителен.
Дарт Барас, ее мастер, не может бояться. Страх пожирает, превращает в дым его силу.
И то чудовищное, что без остатка поглотило Агнес, стремилось уничтожить страх.
Но страха становилось все больше. Особенно тогда, когда мастер упал, пропустив ее удар. Желтые язычки боли вплелись в дымные струи. Он еще смог подняться, он взывал к Совету, называл имена - а Агнес стояла за его спиной, опустив мечи, и почерневшие веки на ее меченном татуировкой и ожогом лице дрожали в невидимом напряжении.
Она боролась с тем, что вело ее. С тем, чем стала вся, без остатка.
С неистовым стремлением уничтожить, уничтожить, уничтожить...
- Я не хочу его убивать, - слова дались с трудом.
Они заговорили - почти одновременно. Кровь и пурпур, и сгусток неукротимого пламени, и глубокий, пронизанный молниями мрак... дарт Марр, дарт Рэвейдж, дарт Воурон.
Звуки были странными. Как под водой.
- Я не хочу... но смерть - это милосердие.
И только когда дарт Барас замертво упал ей под ноги, она открыла глаза.
Алые, алые глаза.
Когда она закрывала их, они еще были желтыми.
И то чудовищное, что переплавило ее заживо за эти минуты, схлынуло. Нет, оно не исчезло - просто рассеялось повсюду. Как облако газа вокруг взорвавшейся звезды. Без ощущения страшной тяжести внутри было пусто.
Тогда Агнес еще не успела понять, почему так опустошена.
Она и сейчас не хотела этого понимать. Она ничего не хотела понимать. Ну и что, что теперь она дарт Совета и Гнев Императора? Ну и что, что Сила только что вела ее, что у нее случайно получилось то, над чем иные напрасно бьются десятилетиями? Для чего это все, если дарта Бараса нет - и во вселенной больше некого ненавидеть?!
Война? Илум? Интересы Империи? Еще одна чушь, бесценок... От пыли слезились глаза.
Нужно убраться с этой проклятой кучи песка хотя бы на орбиту, на станцию. Содрать с себя проклятую броню. Смыть проклятую пыль. И попытаться вновь превратить себя в зародыш сверхновой, на сей раз - сознательно.
Сила освобождает. Всегда. Даже тех, кто не знает, куда девать свою свободу и что с ней делать.
Кровавая гончая перестала существовать, чтобы стать чем-то иным. И красные сумерки Коррибана, планеты-кладбища, вновь хоронили в песке кусок ее жизни - еще один кусок, пустой и рваный, ненужную оболочку, которую она покинула.

Усталость навалилась, как мертвая туша вампы. Сосредоточиться, как собиралась, Агнес не то чтобы не могла - не хотела. Успеется... Сейчас она хотела уснуть. И не могла.
Гнев бродил где-то рядом, отзываясь лишь слабым, каким-то мерзким раздражением. Ни дать ни взять пепел чего-то, выгоревшего дотла. Проклятый Барас. Проклятое предательство. Она ведь так и не спросила у него то единственное, что все это время по-настоящему хотела спросить.
За что?!
Проклятье, за что, ведь она была лучше, чем Драаг! Она уже тогда была лучше, и Барас не мог этого не видеть! Правда, Первый служитель утверждал, что как раз именно за это. Да и Воурон намекал...
Хитрая красная тварь. Почему-то вдруг захотелось услышать его голос. Иронию эту его вечную. Улыбочку увидеть. Заблудиться в мнимом хаосе скрытых смыслов, которые всегда таились во всех его словах.
Агнес не солгала ему тогда - она действительно считала его лучшим союзником в своей жизни. Самым умным. Самым харизматичным. И самым опасным. Она даже поняла, что завидует лорду Кету, его подмастерью. Почему-то казалось, что на месте Бараса дарт Воурон поступил бы иначе.
Иначе - и наверняка. Никаких случайно выживших.
Туника, в которой Агнес обычно спала, промокла на спине до поясницы - волосы, вымытые почти час назад, еще не успели высохнуть до конца и лежали на плечах тяжелым, жарким плащом, мешая ткани просохнуть. Сейчас это мокрое пятно отчего-то раздражало. Сами волосы, еще слишком мокрые, чтобы собрать их в привычный узел или хотя бы в косу, раздражали тоже. И металлический пол противно холодил босые ступни.
За спиной зашуршала, отодвигаясь, дверь.
Агнес обернулась рывком, метнув волной черных волос. Пирс? Ветте?! Да кто бы ни был, за влезание без стука и разрешения, да еще именно сейчас, она готова была угробить наглеца на месте.
- Впервые вижу, чтобы так праздновали самую значительную победу в своей жизни.
Узкая сухая фигура, плащ, длинные одеяния. Та самая "улыбочка" - незаметный, вкрадчивый изгиб надменно и твердо очерченных темных губ.
- Дарт... Воурон. А предупредить вы могли?
Вспышка гнева, почти долгожданная, задохнулась и угасла. Будто спичка, накрытая стаканом. Без штанов, в одной короткой тунике, с распущенными влажными волосами и босиком, вид Гнев Императора имела еще тот. О чем ехидный чистокровный не постеснялся немедленно сообщить:
- Пустяковое раздражение не подходит к этой одежде, Гнев. И к этой прическе... Кстати, я предупредил. Но мне ответил этот твой спецназовец и сообщил, что ты приказала тебя не беспокоить. И, поскольку только два часа назад ты сама разрешила мне обращаться в любое время, то...
И Воурон обезоруженно развел руками. Мол, я предупредил, но передать предупреждение твои люди не могли, а самого меня ты сама приглашала в любое время.
На самом деле все было не совсем так. И даже почти совсем не так. Но тягаться с дартом Воуроном на почве выворачивания мелочей и тонкостей наизнанку - номер заведомо дохлый. И Агнес даже не подумала спорить.
- Позвольте мне одеться, дарт Воурон, - сказала она.
Ситх и ухом не повел. И незаметная, ускользающая улыбка на темно-медном лице стала чуть явственнее - Агнес заметила, как дрогнули у его губ украшенные золотыми ажурными колечками скуловые отростки. Он как ни в чем не бывало пересек ее каюту и уселся на край постели, поскольку сесть здесь было больше не на что. Да и вообще вся обстановка была какой-то... безликой, что ли. Будто хозяйка этого помещения не практически постоянно в нем живет, а появляется редко и случайно. Никаких украшений на стенах и прочих отпечатков индивидуальности. Только датапад на столе, перчатки, ремень и коммуникатор, и еще рукояти световых мечей.
- А зачем? - спросил Воурон, снизу вверх глядя на стоящую посреди комнаты Агнес, и расслабленно откинулся спиной к стене. - Друг мой, я сильно сомневаюсь, что ты меня стесняешься. Ты все эти приличия и прочее на самом деле в крематории видала. Я угадал?
Он не просто угадал. Он еще и выражение самой Агнес дословно повторил. И она даже не стала вспоминать, где и когда он мог слышать это ее "в крематории видала". Просто скрестила руки на груди и нахально ответила:
- Угадал. И что?
- И потому я хочу иметь удовольствие немного посмотреть на Гнев Императора в таком... редком облике. Это придает обстановке неофициальность. Я вообще просто так пришел. Поговорить. Как ситх с ситхом... кстати, можно и дальше на "ты".
Агнес как-то невнятно кивнула. Какого проклятья ему надо? И почему, провались оно все, это надо ему именно сейчас?!
Взгляд рыжих - алое в золоте - глаз чистокровного она чувствовала физически. Кожей, как прикосновение. Он что, действительно пялиться пришел? Было бы на что. И потом, не мог же он заранее знать, в каком она виде! А внимательный взгляд все скользил по ней - неспешно и вкрадчиво: по ногам, по короткой тунике, по обожженной от кисти до плеча правой руке, по лицу, по татуировке и шраму на лице, по черным волнистым волосам длиной до поясницы, грозовым облаком омывающим тонкую гибкую фигуру...
Молчание затягивалось. Излишне затягивалось. Вне всяких сомнений, Воурон тянул его нарочно. Но не скажешь же ему, как кому другому: "Ну?!" Разве что самой в ответ пялиться начать?
- Ты любила его, Гнев.
Это был не вопрос. Это было утверждение. И Агнес прекрасно поняла, о чем речь. А вот какая нелегкая несет Воурона в эту тему - не поняла совершенно.
- Нет. Я его ненавидела. Сукин сын меня предал, ты же знаешь.
- Я и не говорю обратного. С чего ты вообще взяла, что любовь и ненависть исключают друг друга?
Как-то несерьезно, слишком уж непринужденно и уютно для своего возраста и статуса, дарт Воурон подобрал скрещенные ноги, скрыв их под краем одеяний, поставил руку локтем себе на колено и утвердил подбородок на ладони. Поза получилось выжидающе-заинтересованной и забавной. Чистокровный ждал ответа.
- Не ковыряй мою душу! Я ничего не откуда не взяла. Да, поначалу я любила его и служила ему с фанатизмом полной идиотки. А потом он меня предал, и ты сам видел, как я мечтала убить его. Что непонятного?!
Вмиг потеряв настороженную сдержанность, Агнес сорвалась с места и зашагала перед сидящим ситхом туда-сюда по каюте, будто пойманный зверь. Дарт Воурон зачем-то ворошил весь этот пепел, раздражение и усталость, под которым задыхался в ее душе зародыш пламени. И несомненно делал это намеренно.
Намеренно и с удовольствием.
Удовольствие зажгло в глазах чистокровного алые, какие-то бесшабашные огоньки. Почти как тогда, на Кореллии, перед отлетом.
- Разумеется, все понятно. Ты сама-то видишь, что все эти годы ты жила только им? Служа ему, любя его, ненавидя, преследуя - только им, и больше ничем?
Агнес молчала, обжигая ситха взглядом кровавых глаз. Она только час назад узнала, что они изменились. Там, в зале, над телом мастера, под взглядами Совета - она изменилась. И уже приняла это, как всегда принимала такого рода изменения своего облика. Спокойно. Как должное.
Дарт Воурон решил поиграть... что ж, пусть поиграет. Пусть доиграется.
- Почему ты сказала, что не хочешь его убивать?
- Не твое дело, - отрезала женщина.
И ей было наплевать на последствия. Пусть хоть во враги ее после этого запишет. Он заявился без предупреждения, застал ее полуголой, растрепанной и мокрой, а теперь ковыряется в ее чувствах, в ее душе, будто имеет на все это какое-то право.
Гнев - легкий, прежний, вчерашний - медленно густел в ней, наливался знакомой, чудовищной тяжестью сегодняшнего. Ну, давай, недоумок ты красный... давай, скажи что-нибудь еще!
- Не мое, - охотно согласился Воурон. - К тому же я знаю ответ. Я его вижу. Прямо сейчас.
- Может, просветишь меня? На этот счет?
- А надо?
- Это тебе чего-то надо, Воурон. Ты что, явился только для того, чтобы разозлить меня?
Ситх промолчал. Потом не спеша встал и подошел к замершей в тайном, змеином напряжении женщине, чуть обойдя ее, будто любуясь.
- Ты прекрасна, - внезапно сказал он.
И Агнес опешила. Даже не поняла, очередная это шпилька в ее многостадальную душу - или...
- Ты совершенна. Ты неистова, как самое чистое пламя. Я в жизни не видел никого прекраснее тебя. Такой... потрясающей страсти, не разделяемой на ненависть и любовь. Такого неукротимого стремления к единственной цели. Ты никогда не умела применяться к обстоятельствам, и подстраивать случайности тоже не умела - ты просто прожигала все, что вставало на твоем пути. Насквозь, как световой меч.
Он уже оказался у нее за спиной, но она не повернула голову. Замерла, затаилась, баюкая в душе возродившееся пламя - хищник, стерегущий мгновение для броска.
- За время нашего знакомства я раскопал про тебя все, что можно и нельзя было раскопать. Я проследил тебя едва ли не с рождения. И никак не возьму в толк, как это Барас умудрился такое проглядеть?! Он же всегда был проницателен. И, получив в свои руки такое редкостное совершенство, настолько глупо погубил себя. Впрочем... так или иначе это случилось бы. Ты была ему просто не по силам. Ка'ак, Тэрал.
Агнес не шевелилась, напряженно вслушиваясь в слова чистокровного. У него был приятный голос. Не слишком низкий, но с тяжелыми обертонами, уходящими в теплую басовую глубину. Сейчас этот голос... завораживал. Затягивал куда-то во тьму, которой был Воурон, в грозовое, пронизанное молниями неведомое - жаркий, ждущий, жаждущий мрак. И тяжесть внутри, в ее собственной душе, копилась, зрела, перерождаясь, становясь не тем, к чему стремилась вначале, но все равно оставаясь пламенем. Зародышем сверхновой.
Он стоял так близко, что его одежды касались ног женщины, и обнаженная кожа невероятно остро ощущала это легкое в общем-то прикосновение. Всем телом, всеми резко обострившимися чувствами она осязала его присутствие, его напряжение, с которым он что-то сдерживал, исходящее от его тела сильное, медленное тепло. Соски под тонкой туникой предательски напряглись, проступили двумя четкими горошинами. Какого, провались оно?!
- Ты совершенна, Гнев.
Ладони ситха опустились ей на плечи.
- Я не мог устоять. Просто не мог. Я прилетел сюда, как юнец, хотя мог бы просто оставить тебе сообщение. Задержать. Попросить изменить планы ради каких-нибудь выдуманных дел. Начать издалека. Но зачем нам, свободным, вся эта...
- Что тебе нужно? - выдохнула Агнес.
Больше всего на свете она хотела сейчас, чтобы он говорил еще. Неважно, что. Лишь бы только говорил. Еще на Кореллии ей понравился старый чистокровный: он был насмешлив, умен и азартен, он был по-настоящему опасен, как опасны все, склонные прятать силу, а не выставлять напоказ, в нем чувствовался тайный накал страстей, не остывших за долгий век. Но ни в каком бреду ей не пришло бы на ум, что она его когда-нибудь захочет. Тем более - вот так, невольно, почти бессознательно.
Но зародыш взрыва в душе тяжелел все опаснее, заставляя голос рассудка просто заткнуться.
- Тебя, Тэрал. Всю, полностью. Твое тело... я и не знал, что оно такое чуткое... Твою огненную душу. Твою силу. Твою ярость. Твою безупречную страсть.
Пальцы на плечах женщины шевельнулись. Скользнули к шее, заставляя ее мышцы вздрогнуть под кожей. Погладили тонкое горло, запрокидывая голову назад. И, коснувшись затылком плеча чистокровного, Агнес вдруг ощутила невероятное облегчение. Она сдалась. Наверное, впервые в жизни. Сдалась - и позволила себе утонуть. В его голосе, в его тепле, в его тщательно сдерживаемом ожидании. В том, что вызывали его прикосновения в ней самой. И, подавшись назад, она прильнула к ситху всем телом, погладила опущенными руками одежду на его бедрах... сжала пальцы, нетерпеливо забирая ткань в горсти, принимая правила этой новой игры. Его правила.
- Дай ее мне. Освободи ее. Я хочу почувствовать ее, Тэрал.
От того, как он произнес это слово, Агнес бросило в жар. То, что медленно зрело внутри, освободилось в единый миг, но не поглотило ее, как в бою, а влилось в нее. Само стало ею. Ее силой. Ее свободой.
Одним быстрым, но плавным, слитным движением она повернулась к чистокровному лицом - не отстраняясь, напротив, прижавшись еще плотнее, почти тесня его, - и запустила пальцы ему в волосы. Погладила красноватые, металлически блестящие пряди. Притянула себя к нему - лицом к лицу, близко, почти в упор.
- Что значит - Тэрал? - спросила, потребовала она, окунаясь взглядом в огненные глаза.
Слово было на языке первоначальных, который она знала хуже, чем следовало бы. И заниматься припоминанием прямо сейчас не собиралась - особенно после того, как ладони Ворауна легли ей на бедра и не спеша заскользили вверх, поднимая тунику, повторяя изгибы ее тела.
- Защитница.
Надо же. Он не забыл, кто спас ему жизнь. Вернее, не забыл вовремя вспомнить.
И туника упала на пол, под ноги Агнес, расплескав на миг тяжелые волны ее волос.

@темы: Missing scene, Het, Фанфик закончен, Romance, Star Wars, PG-13, Фанфикшен