A person who puts an end to a funny joke, or line of jokes. When someone tries to be funny but instead stops everyone else from laughing.
Название: Щит и меч
Автор: Jokekiller
Бета: отсутствует, к сожалению
Категория: DA:O
Рейтинг: R
Размер: миди
Жанр: психология, философия, гет, миссинг сцены, романс, POV
Персонажи: Стэн, фем!СС, остальная партия Стража
Аннотация: воин - глаза и уши Антаама - наблюдает за Мором. И не только за ним. Суровый и противоречивый Ферелден с его жителями глазами кунари.
Предупреждения: вполне возможно для кого-то будет АУ и ООС. Не знаю. Еще много кунарийских слов, стандартных и произвольно-производных.
От автора: как же я люблю блондинок... очередная попытка написать о кунари.
Статус в работе.
Часть 1. "Женщина"Часть 1. "Женщина"
Я наблюдал. Сопоставлял. Записывал и делал наброски.
Эти кабетари отличались от других. Возможно, виной тому была их кровь, их кошмары, их сила, их ярый аппетит. Возможно. Я не мог их понять, хотел и не мог, не смотря на то, что мне не нужно было. Мой долг был – найти Асала и понять, что такое Мор, а не почему этот безумный мир существует. Базалит-ан. Упорство и глупость, страх и бесцелие в словах, намереньях воина сначала повергали меня в задумчивое удивление. Прошло меньше двух солнц, и я просто отогнал свое любопытство. Оно было неуместно, а сам ашад – неинтересен.
Женщина, которой я был обязан жизнью и свободой, которой я пообещал помочь в войне. Серая Стражница, решившая познакомить меня с Мором. Она была интересна. Не ехидная саирабаз, скрывающая свои боль и одиночество в злословии. И не огневолосая безумная имекари, чудом попавшая к тамассран. Нет, та женщина почти не говорила, и в ней не было ни магии, ни сумасшествия… ничего не было, как мне виделось на первый взгляд. У нее была наружность юной женщины, сила женщины, а еще воитель постоянно пытался показать ей свое туманное желание разделить с ней ложе, и я позволил себе предположить, что она действительно женщина. Соответственно, я не понимал, как эта барса могла идти впереди всех, могла командовать воином. Она занимала чужое место.
- Ты – женщина, - сказал я ей однажды.
Басра кивнула. Ее обращение сразу показалось мне оскорбительным – она объяснялась жестами, как будто думала, что слов я не пойму. Но я знал пустой язык кабетари, а женщина не должна была быть умнее.
- Это не правильно, - продолжил я свою мысль.
Басра молча пожала плечами. На ней были латы. Они мозолили мне глаза.
Я подождал с минуту. Но мне быстро стало казаться, что она либо просто не способна понять меня, в силу тупости, либо не умеет, а может и брезгует говорить. Так или иначе, я отвернулся к костру. На нем, даже в этом хаотичном мире, отдыхал взгляд.
- Ты думаешь? – раздался ее тихий голос за моей спиной. Я не впервые слышал его, но снова посчитал его диким для молодой здоровой женщины – зачем шептать, если она способна говорить нормально? Не скрою, я не знал значения ферелденского слова «горечь». Оно было для меня пустым звуком довольно долго.
- Да, - ответил я на глупый вопрос басры. Ее сомнение в моих умственных способностях подогрело во мне презрение и задело воинскую честь.
- Я, имею ввиду, ты думаешь, я - женщина? – теперь свою мысль развивала она. Странно, но то, как она повернула разговор, то с каким спокойствием пропустила мое недовольство – хотя может, она не замечала его, как и все кабетари – меня заинтересовало. Философия моей веры ей вряд ли была знакома, однако ход ее мыслей был нетипичен для этого племени.
- А зачем воину женская внешность? – я, откровенно говоря, захотел проверить, как быстро она запутается в моих рассуждениях. Любопытство всегда было моей слабостью. Большинство кабетари впадали в ступор от них или пытались меня переубедить, пока их бледная тонкая кожа не начинала гореть.
Но эта женщина ответила просто:
- Шпион-диверсант, тоже воин, но гораздо незаметнее для врага, если выглядит слабым. А женщины слабы, и все это знают. От них не ожидают… агрессии. Неожиданность - это тоже оружие.
Я помолчал. Я точно знал, что в ее устах – это только предположение. Можете думать, что это бахвальство или чутье, но… Меня учили смотреть в самую суть. Басра не была шпионом, это я точно знал. И поначалу даже разозлился.
Она все еще была за моей спиной, не двигалась. Обернувшись, я застал ее за разглядыванием неба. Белые крупинки света отражались в расширенных зрачках. Ладно…глазеть – женское занятие, но рассуждать… она была интересна. И злиться, перед тем как узнать, что с ней не так, было неумно.
- Нет, - я подумал, «по крайней мере, она не может сочетать в себе две роли, хотя в рассуждениях есть некий смысл». И почти сразу же вспомнил ее первый вопрос, - ты либо женщина, претворяющаяся воином, либо воин, который пытается притвориться женщиной.
Я впервые видел, как басра улыбается – медленно, словно у нее не лицо, а тугая жесткая ткань, или не вываренная кожа, и ей даже больно растягивать губы. «Это неправильно, желторотые юнцы так не улыбаются» решил я. Но когда у нее получилось, и у краев глаз собрались морщинки, преображая тяжелый взгляд, мне показалось, на секунду, что я в чем-то лгу себе, а она – жила давно до меня и знает все.
- Честно говоря, Стэн, я бы была счастлива быть чем-то одним, - она еще раз кивнула мне, ушла.
Я не понял, что ей мешало.
Часть 2. "Звания"Часть 2. "Звания"
Прошло несколько лун. Я шел за басрой, хотя не считал это правильным. Но меня крепко держало слово данное ей, мысли об Асала, необходимость понять суть Мора. Способность этой женщины сражаться уже не ставилась мной под сомнение – как бы ей не было тяжело, а я уверен, женские руки не созданы для управления сильверитовыми мечами – она всегда молча шла в бой и выходила из него победителем. Конечно, были раны и шрамы. Но куда меньше, чем я предположил сначала.
Вскоре я узнал, что язык жестов для нее – не способ глумиться над окружающими, а избавление. Она действительно отличалась от остальных кабетари, которые языком способны мести улицы. Она мало говорила не от чувства собственного превосходства, а просто потому, что не видела нужды в лишних разговорах. Даже у кунари не все женщины обладают таким полезным свойством.
Эта базалит-ан меньше доставляла мне неудобство, нежели излишне певучая рыжая жрица, или ашад, старательно теряющий достоинство при каждом удобном случае, или язвительная «ведьма» - это резкое слово было создано для саирабаз. Басра не вынуждала меня чувствовать беспокойство и отвечать на назойливые вопросы о моем мире. Ночью я мог часами спокойно дежурить рядом с ней и не замечать ее присутствия, не отвлекаться на пустяки. Это было почти приятно. А если меня вдруг одолевало тягучее чувство тоски по родине, и я… ненадолго… предавался воспоминаниям о терпком, сухом, жарком и прекрасном Пар-Волене, красных птицах парящих в лазоревом небе и щекочущем ноздри запахе океана… Серая Стражница, порождение этого пасмурного мира, сносно вела дозор и без моего присмотра.
Она двигалась к озеру, рядом с которым сложил головы мой отряд и исчез Асала. Я подумывал о том, чтобы оговорить с ней и чуть скорректировать путь… но не ради Асала, нет. Это была лишь моя проблема. Просто она тратила время зря – сначала пошла в город за умирающим стариком, потом, оставив за своей спиной взбесившегося бас, двинулась в Башню, наполненную этими опасными существами, и все это должно было каким-то тайным для меня образом помочь ей выиграть войну. Ей. Войну. Эти слова долго не могли втиснуться в моем сознании в одно предложение.
Кроме того… воин звал басру «Сара». Саирабаз и тамассран – «Саралинн». Я не знал этих званий, также как и звания тех троих, но они интересовали меня куда меньше. Мне нравилось, как звучит «Сара», это слово было привычно моему языку, удобно для произношения, хотя и не понятно. Саралинн тяжелилось скользким, неприятным окончанием. Но я хотел знать оба значения.
И я спросил.
Она сидела вдали от костра, маленькая и мягкая без лат. Редко удавалось видеть ее такой. Размеренно она гладила своего пса – гордое, красивое животное, не обремененное сомнениями относительно своего места в мире. Рядом с хозяином, до самого конца. Взгляд собаки был мудр и ясен, он, так же как и я, понимал, что женщина слаба и нуждается в защите.
Она молчала, выжидающе глядя на меня. Длинная тень протянулась от моих ног по мятой траве, делая женщину и мабари серыми и невыразительными. «Весь их мир серый и невыразительный и они часть его», подумал я. А еще подумал… зарисовать их.
- Что значит «Сара»?
Я ожидал ответа вроде «это мое имя». Кабетари много значения предают бессмысленным звукам.
Она молчала долго и потом сказала:
- Посиди со мной. Никогда раньше не думала над этим.
Сначала на меня накатило раздражение, я хотел получить прямой ответ в конкретный момент. Но потом… я рассудил, что пять минут ничего не решат, а если она будет думать дольше, это не заслуживает моего внимания.
Опустившись на траву, я сложил руки на рукояти своего нового, громоздкого, неумело сработанного меча, неизбежно необходимого. Пес смотрел на меня, чуть прищурив карие глазки, шумно вдыхая незнакомый запах. Думаю, если б не рука басры на его шее, он бы бросился на меня. Я нутром ощущал его воинственный настрой и одобрительно улыбнулся. Басра не заметила.
- Насколько я помню, Сара значит «друг» на ферелденском. На тевинтерском «владычица». На антиванском «принцесса»…Но все Сары разные, - она усмехнулась краешками губ, - Наверное, мое «Сара» означает «друг-Страж, неизбежно должный созвать армию» или «враг лжи и скверны»… моя задача в том, чтобы собрать воедино разрозненные части страны и сохранить мир. А имя обретает значение твоего пути, когда ты ему следуешь.
Она задумалась, склонив голову чуть на бок. Моя тень больше не прятала ни ее блестящих глаз, ни ровный тон лица. Она была темнее, чем многие ее соплеменники, хотя в сравнении с кунари все равно оставалась бледной…но в сочетании с выцветшими волосами цвета сегеронского прибрежного песка, ее обветренное лицо было привычней моему глазу, в сравнении с белесыми портретами ее спутников.
Я осознал, что сопоставляю ее с последней виденной мною кунарийкой. Басра была похожа на изнеженное дитя, рядом с этим образом из моей памяти.
- Друг-Страж, - повторил я не уверенный в том, что это можно считать за звание, - а «Саралинн»?
- Это значит то же самое, только с большим пафосом, - вздохнула басра и, поддаваясь сиюминутному порыву стала рассказывать своим тихим голосом, - мои родители были любителями пафоса, Орлея, Тевинтера…прочей иностранной чепухи. Они безотчетно любили короля и погибли из-за жадности и жестокости врагов этого самого короля. Ты знаешь, те самые предатели страны – тейрн Логейн, эрл Хоу, против которых мы боремся. В то время, когда Орда и Архидемон рыщет по стране, эти жалкие людишки дерутся за власть и умирают невинные люди, которые могли бы послужить в борьбе с Мором. Это так бесплодно, что почти смешно и я… прости, не думаю, что это так уж потребно, говорить о том, что нужно делать.
Я был уверен, что если б она не прервала сама себя, я бы не остановил поток ее мыслей, хотя понимал не все. Мне откровенно стало не по себе от осознания этого факта и я встал.
Сара встала вместе со мной.
- Это все что ты хотел спросить? Мне казалось, что в последнее время тебя что-то беспокоит, Стэн.
- Нет. Не все.
Ни я один молчал и наблюдал все это время. Эта женщина была проницательна. Смешная мысль пришла мне на ум – будь на моем месте мягкотелый кабетари, он бы задрожал под взглядом Сары.
- Этот меч вызывает у меня отвращение, - прямо сказал я, указав на дрянной кусок металла у себя на поясе. Она усмехнулась, упираясь руками в бока.
- Я тоже от него не в восторге. У тебя ведь раньше был свой меч?
- Был, - это было демонически тяжело, но я чувствовал, что необходимо было сказать ей. Ранее я не думал, что смогу вообще говорить о чем-то с кабетари, но теперь это было почти экспериментом, - я потерял его здесь.
- Еще до нашей встречи. Значит тогда, когда ты дрался под Каленхадом. Или уже в Лотеринге?
- Не знаю, - эти названия ничего для меня не значили, - я потерял Асала и вряд ли найду.
Она смотрела на меня не так, как все. Без страха. Без неприязни. Без жалости. Без издевки. Даже во взгляде этой странной женщины было отличие от кабетари. У меня заныли зубы и захотелось уйти, или нагрубить ей, доказать, что она похожа на всех остальных:
- Я убил фермерскую семью , потому как они только сказали мне, что Асала нет.
Сара кивнула, взгляд ее остался прежним.
- А что значит «Стэн»? – задумчиво спросила она, следуя своему течению мыслей.
- Командир пехоты.
- А «Асала»?
- Душа.
- Что ж, я помогу вернуть тебе душу, командир пехоты, - сказала она без тени улыбки.
- Это не твоя забота, - ответил я, отлично понимая, что мог бы вообще не упоминать об этом.
- Ты думаешь? – она подняла взгляд к небу и повела плечами, хрупкими, как крылья красных птиц, - если «друг» поможет тебе, ты не сочтешь это за оскорбление. Стэн.
- Страж.
Я ушел с чувством, будто что-то оставил возле нее.
Часть 3. "Берег Сегерона"Часть 3. "Берег Сегерона"
Маги…ведьмаки, волшебники, колдуны… вашедан! Все они одинаковые опасные твари. Мне было тревожно находиться рядом с одной только «ведьмой Коркари», а потом в окружении Сары появился еще один маг. Старая саирабаз, возможно, добросердечная, но такая же непредсказуемая, как и все. Людям без жезла управления, разум которых могут захватить демоны в любую секунду, доверять нельзя. А Сара не просто доверилась им, она заручилась их поддержкой в борьбе с Мором. Подобная близорукость меня беспокоила.
И я скептически смотрел на несколько десятков бас саирабаз, не мог понять, как эти хлипкие существа способны помочь. Саирабаз из Пар-Волена, Сегерона – были бы настоящими помошниками, неспособными предать Кун, не подверженные сомнениям! А что могла сделать эта кучка белокожих хлюпиков, не могущих контролировать их жалкие эмоции?.. Я был зол от этих мыслей, и старался не думать о мараас бас вообще.
Тем не менее, Сара доверилась магам, и, опять же, из-за их не компетенции мы направились в морозные горы, еще дальше от проклятой цели, чем были – саирабаз, на которых рассчитывала басра, не смогли ничего сделать с умирающим стариком. Они предложили поискать останки некой мертвой женщины, спрятанной в демоновой дали.
Я видел, как темнеет Сарино лицо, чувствовал ее негодование, соразмерное моему, и понимал, что она также не видит нужды в этих заморочках, но не знает, что еще можно сделать. Были ли у меня предложения? Они были всегда, но раз уж я признал за ней лидера…
Нет, конечно, не буду врать, ничего я за ней так и не признал. Иначе не смел бы приставать с критикой. Хотя может мне просто было по душе говорить с ней, о чем бы то ни было. В Ферелдене кунари мало что может найти себе по душе…
- Мы удаляемся от врага, Страж, хотя должны идти к нему, - возможно, где-то в глубине души я хотел ее разозлить этой очевидностью. Наверное, от того, что не доводилось видеть, как она злиться.
Сара резко выпрямилась, и оторвалась от своего сапога, с которого счищала снег. Она слегка нахмурила белесые брови и задрала голову, чтоб посмотреть мне в лицо. Я всегда находил забавным рост кабетари.
- Насколько я вижу, тебе это не нравиться, - спокойно промолвила она. Сама проницательность. Дунул холодный ветер и подволоски, выбившиеся из ее косы, зазмеились по смуглому лбу.
- Да.
- Есть предложения, по поводу того, как решить поставленную проблему быстрее? – она отвернулась и, прищурившись, вгляделась в горизонт. За скалистым перевалом, на фоне серого неба можно было видеть далекие, тонкие струйки дыма, взвивавшиеся ввысь. Мне не нравился этот пейзаж, скупой, холодный и мрачный в красках…но я нутром чувствовал, что мы движемся именно туда.
- Да! – я произнёс это немного громче обычного. Эхо повторило, несколько раз, усердно подражая моему голосу. Сара хмыкнула:
- И ты хочешь их высказать, тем самым показав, что я глупа и беспомощна? – она не была ехидна, она почти утверждала. Разговор обернулся против меня быстрее, чем я рассчитывал. И мне снова было не по себе… ведь так просто признать, что она идиотка, ничего не смыслящая в военном деле, простая женщина! Но я не мог.
Я это понял, хотя не смог обосновать.
- Нет, - ворчливо ответил я. В глазах моей собеседницы отразилось недоумение.
- Зачем ты тогда делаешь это? – так же ворчливо поинтересовалась Сара, - Мне хватает Морриган с ее ядовитыми намеками. Если тебе есть, что сказать и что доказать – пожалуйста. Но если ты намерен и дальше выполнять наше соглашение…
- Намерен, Страж.
- Тогда доверься уже мне, Стэн, - устало сказала женщина, снова взглянув на меня. В покрасневших глазах мелькнуло что-то, чему я до сих пор не могу найти названия, и она нехотя растянула жесткую ткань своего лица.
- Пойдем, я покажу тебе кое-что, - она схватила меня за руку и потянула за собой, уводя с обзорного пункта к замшелым скалам, там, где устроился наш лагерь. Слабая кабетари! Даже если б она приложила всю силу, какая у нее была, она бы не сдвинула меня с места, не разогнула бы пальца в моем кулаке…
Я просто поддался ей. Любопытство действительно всегда было моей слабостью.
Она остановилась у своего шатра и попросила подождать, юркнув в него. Тяжело вздохнув, я сложил руки на груди и стал ждать. Смотря по сторонам, заметил, что воин глядит на меня хмуро и подозрительно. А уж подобрать эквивалент в языке кабетари к его эмоциям было не сложно, и я покачал головой про себя его мнительности. Ревность. Хиссра. Талан эсаам Кун… здешние мужчины бестолковы, а этот особенно – он не понимал ни меня, ни моей веры, ни мотивов. И Сары, конечно же, он тоже не смог бы понять, даже если б захотел.
Эта базалит-ан была сложна для меня, естественно, что для воина она оставалась загадкой. Иметь какие-то виды на эту женщину, которая к тому же отказывалась быть женщиной, было с его стороны так же глупо, как раскидывать носки, чтобы потом их непременно потерять. Хотя в мире кабетари все было с ног на голову, и может здесь басалит-ан предпочитали ложиться под самого простого мужчину, который мог найтись… это было не мое дело.
- Стэн.
Повернувшись к Саре, я обнаружил, что вместо лица у нее квадратный холст в дубовой раме, который поднимался к моим глазам. Она протягивала мне…картину.
Берег Сегерона. Живое, яркое, сочное масло… переливающаяся в тусклом свете солнца глазурь, налетом лежащая на емком и фактурном изображении волн. Сапфировое небо, и циановые Я практически почувствовал запах соли и красных водорослей, навалами уложенных умелым художником на бледно-золотой песок…
- Это…это…спасибо.
Я уверен, что мои пальцы не дрожали, когда я принял этот дар, или дрожали, но незаметно для слепых маленьких иноверцев. Я хотел спросить, откуда у нее это чудо, но язык мой отказался воспроизводить хлюпающие слова их языка, я смог только кивнуть в знак одобрения.
- Я нашла это. В Башне Магов. Все, что сохранилось у них из творчества Пропрониса после огненных демонов. Помню его картины – пара таких висела в родовом имении - они всегда заставляют верить. Я подумала о твоем альбоме с зарисовками местных «колоритных» видов… твое умение изображать даже серость изящно, заставило меня предположить, что тебе нравиться живопись, и ты оценишь это полотно, - вот что сказала Серая Стражница своим тихим голосом.
И вместо того, чтоб отблагодарить ее за то, что она подарила мне часть любимой родины, я недовольно спросил:
- Ты лазила в мой альбом?
- Я видела, как ты рисовал еще в Редклифе, - оскорбленно ответила Сара. Мы долго смотрели друг на друга с тайным подозрением, и она первая отвела взгляд.
- Сворачиваем лагерь, - сказала Сара, обратившись больше к карастену, чем ко мне. Я помню, что когда она скрывалась в своем шатре вновь, через открывшийся проход я увидел поблескивающие глаза «Дика» - «верного пса Стража», и щит из красной стали с гербом, приставленный к деревянной балке. Начищенный до блеска, он отдавал гордостью и болью.
Я не впервые задумался над особенностью характера базалит-ан и над ее судьбой.
Часть 4."Аташи"Часть 4."Аташи"
Я оказался прав. И обычного удовлетворения от этого не испытывал… мы добрались до деревни, что скрывалась за перевалом и, я обнаружил, без интереса, что даже у кабетари есть тал-васготы, причем гораздо более опасные, нежели отступники от Кун. «Истинно серые» начинали поклоняться себе, а эти сумасшедшие избрали для поклонения Аташи.
Мне не часто доводилось видеть драконов на родине. Отряды, патрулирующие дальние хребты Пар-Волена встречались с древними исполинами все реже, и если видели – то несформированных имекари. Аташи, которому поклонялись здесь, был огромен и силен. Также как и слепая вера кабетари-тал-васготов в него, проводивших какую-то тайную параллель между хиссрой андрастианства и огнедышащей тварью. Я сделал несколько небрежных заметок по этому поводу, не слишком вдаваясь в пространные и бесполезные подробности. К Мору это не имело никакого отношения, как бы Сара не пыталась меня уверить в обратном.
Хотя…она и не пыталась. В отличие от воина, «Алистера» - чье звание значило «неудачливая тень женщины-Стража, решившей спасти страну». И он и «Лелиана» - «одержимое хиссрой дитя песен», и «Винн» - «мягкая саирабаз, поучающая всех вокруг» - все они считали нужным посвятить меня в перипетии их заблуждения, их веры в спасительное свойство истлевших костей.
Я предпочел молчать и слушать, как их осаждает «Морриган» - «остроязыкая ведьма, следящая по ночам». Ее неприятие андрастианства было единственной чертой, которую я не почитал за высшее зло.
Сара же, точно так же как и я, молчала на всевозможные провокации кабетари. В чем была причина? Я хотел знать, но не хотел спрашивать. Я искренне боялся разочароваться. Потому как молча она все же следовала пути, ведущему к бою с Аташи за чашку исаала первой-кабетари. И либо она делала это в знак искренней веры, либо просто следовала правилам от безысходности. И то и это казалось оскорбительным для достоинства базалит-ан.
Мысленный выбор между двух зол заставлял меня чувствовать беспричинное уныние, но спросить я не мог так же, как и оскорбить Сару неповиновением. Общество этой загадочной Стражницы мне было приятней неразрешенных вопросов, не относившихся к моему прямому долгу перед Кун.
Поэтому, когда она затрубила в рог, способный спровоцировать нападение Аташи, я был за ее спиной, держа в руках еще пока дрянной кабетари-меч, собираясь сражаться за…долг Кун? Асала? Честь? Или только Сару?
Я долго знал лишь о долге.
- Нехраа Бересаад, - прошептал я, глядя как могучее темное тело опускается на землю перед партией Сары, сотрясая землю. Из горла Аташи вырвался дикий животный рев, пробуждая во всех одинаковое чувство глубинного страха и инстинкт борьбы. Воин зарычал, подбадривая сам себя, сумасшедшая жрица стала петь, и ввысь взметнулись стрелы, молнии и лед двух саирабаз, наперерез пламени дракона.
Я крепко сжал перчатками рукоять своего оружия и бросился к врагу, вместе с мабари, базалит-ан и карастеном.
Изгибая бронированную шею, хлопая гигансткими крыльями так, что кабетари сносили порывы ветра, Аташи сопротивлялся. Вгрызаясь в лед и камень, которые магией сковывали его тело, он ревел, изрыгал пламя, уничтожая стрелы, отбивался ударами шипастого хвоста. Он, безусловно, чувствовал ненависть и презрение к маленьким существам, покусившимся на его покой, его величество… и чтобы отомстить за свое достоинство, он хотел стереть назойливых насекомых с лица земли, сражаясь как демон! Битва, достойная бойца Бересаада захватила меня! Она захватила все вокруг – горы, растения, древние руины, людей, и животных, и магов… казалось сам воздух пропитан жаждой крови и победы, азартом и благородством искусства рукопашного боя…
Наверное именно из-за этой красной пелены перед глазами, я проглядел тот момент, когда рычащая громадина поймала метровыми клыками щит базалит-ан. Смяв его, как глупую листовку, Аташи дернул голову вверх, собираясь стряхнуть с себя лед и камень, взлетев в недосягаемое для соперников воздушное пространство. И Сара должна была отпустить оружие, чтобы спасти жизнь…
На мгновенье мне показалось, что я видел себя в этом хрупком существе, отчаянно цепляющимся за рыцарский металл, будто в нем была вся его душа. Я видел себя, до последнего держащимся за Асала…
- Сара! – я отчетливо понял, что она погибнет, если не отпустит. Она не кунари, а дракон – не Порождение Тьмы. Ее раздавят могучие челюсти, и Мор затем раздавит Ферелден, оставленный без надежды. И никто, ни трусливый воин, ни безразличный великан с Севера, ни жрица, ни саирабаз не займет место этой странной женщины, в перевернутом вашедан мире!
- Саралинн, пусти же его! – с ужасом воскликнула Винн за моей спиной.
Никогда я не соображал так четко – Сара уже поднималась в воздух, вместе со своим щитом и головой Аташи, а я бросился к его брюху, пока чудовище отвлеклось на яростного маленького противника, царапающего мечом и сапогами его подбородок. Я прыгнул, поднимая меч. И с размаху вонзил, вложив в удар всю силу, в блестящую чешую, надеясь лишь на то, чтобы проклятая сталь не сломалась от моего напора и сопротивления драконьей кожи. Конечно же, мараас железка сломалась…но лишь когда вошла по рукоять, и я, повиснув на мече всем весом, потянул вниз, прочертив двухметровую рану на боку Аташи.
Дракон взвыл, раскрывая пасть, и резко взмахнул головой, так, что Сара по инерции взлетела вверх, подобно соломенной кукле. Я забыл дышать, забыл о когтистой лапе в непосредственной близи от себя, глядя как она летит, сверкая латами на солнце. Ее левая рука все еще сжимала покореженные останки щита.
Я чувствовал страх, гнев и гордость, когда она уцепилась на лету за кривой рог и ударила Аташи промеж глаз. Меч вошел лишь на половину, ибо не могла слабая базалит-ан приложить к удару столько же силы, сколько кунарийский мужчина…но и этого хватило, чтобы поразить крылатого гада.
Выгнув шею в предсмертной судороге, Аташи с силой распахнул крылья, замерев на мгновенье и плюнув в серое небо иссыхающей струей пламени… затем могучие перепончатые конечности опали, заставляя змеящееся тело в ужасающем своей красотой изгибе рухнуть наземь, чтоб больше никогда не подняться в полет.
- Где она? – мне было неожиданно смешно слышать в голосе ведьмы Коркари неприкрытый страх. Я очнулся лишь тогда, когда увидел, как она вместе с Винн бежит к тому месту, где упала драконья голова. Под странным углом между рогов ее торчал меч. Это зрелище, да еще и молитвенное пение перепуганной Лелианы, окончательно привело меня в чувство, и я двинулся за ведьмами, краем глаза замечая, как из под крыла пытается выбраться Алистер.
Обнаружить Сару нам помог ее пес. Дик звонко лаял, прыгая вокруг скрючившейся женщины, после падения Аташи укатившейся в низину, заполненную горячей, желтоватой от серы, водой. Она лежала уткнувшись в свои колени, лицом к земле – спиной к солнцу. Развороченный шлем валялся рядом. Песочная коса Сары сократилась на половину, если не больше и превратилась в нечто рваное, измазанное серой и кровью.
Саирабаз и жрица безуспешно пытались поднять и перевернуть закованную в латы соплеменницу. Когда я подошел, они благоразумно расступились, понимая, что у меня это выйдет лучше.
Я взял ее поперек туловища. Затем долго выдерживал взгляд рычащего, взволнованного мабари, который, в конце концов, позволил мне силой разжать комок, в который превратилась Сара. Не смотря на то, что делал я это спокойно и уверенно, внутри меня терзал Аташи пострашнее того, какой только что пал – страх. Страх узнать – эсаам ката. Но в этом был мой долг и я исполнил его.
Доспехи Сары кое-где были сломаны, сжаты, и я предполагал, в тех местах ее хрупкие кости могли сломаться. Однако кираса не была прогнута и не сдавила грудную клетку. Обе руки базалит-ан сложила на сердце, и держала в них, кто бы мог подумать, свой красный щит, превращенный в металлолом. Я намеренно долго не смотрел в ее лицо, ожидая знака от саирабаз, что следили за моими действиями. Но они молчали, жрица пела молитвы своему богу, а мабари скулил и мне становилось все тяжелее от этой тайны.
- Сара! Ну, слава Создателю! – воин, наконец выбравшийся из-под крыла, поспешил к нам, разрядив обстановку. Засмеялась Лелиана, выдохнули одна за другой ведьмы – они, так же как, и я боялись смотреть Саре в лицо. Только Алистер был менее всех нас обременен сложными раздумьями, и я впервые был рад этому.
Посмотрев на белобрысую голову, покоящуюся на сгибе моего локтя, первым делом я отметил косую страшную рану, которая как раз и обагрила ее волосы. Она начиналась у левой брови и кончалась на темени. Глубокая. Было видно кость. Оторвав от нее взгляд, я наткнулся на зажмуренные глаза и прерывисто пыхтящий нос под слоем свернувшейся крови. В тех местах, где лицо не покрывала бурая корка кожа была белее снега, и мышцы под ней сокращались, заставляя ее то хмуриться, то улыбаться одними губами, то снова хмуриться от боли.
- Страж, - позвал я. Она, быстро моргая, с трудом посмотрела на меня, пытаясь сфокусироваться. Затем мгновенно перевела взгляд на свои руки, и, при виде изувеченного щита, ее лицо исказилось горькой гримасой, отнюдь не из-за саднящих шрамов.
Никогда еще так сильно я не хотел узнать что либо. Что связывало ее с этим щитом?
- Сара… - Винн склонилась над женщиной, садясь рядом со мной на колени. Я с трудом воздержался от того, чтоб отбросить старуху в сторону и зарычать, как сидящий напротив Дик.
- Ты чудом выжила! – сказал Алистер, улыбаясь, глядя на базалит-ан. Ответная ненависть в ее глазах была ясна для меня, как озерная вода, но ратник даже не заметил. Свет магии накрыл рану Сары, но я продолжал держать ее, хотя и чувствовал неприязнь к заклинанию саирабаз. Не берусь судить о Винн, но в отличие от остальных, я понимал, что если сейчас кто-то захочет проверить ее руки на предмет ранений, и попробует отобрать щит – он погибнет страшной смертью.
Часть 5. "Щит и меч"Часть 5. "Щит и меч"
Она не отпускала его и тогда, когда оказалась перед испытаниями, что нужно было пройти ради урны с прахом. На вопросы спутников, она ответила неким ругательством, которое я не берусь перевести, но смысл был мне ясен. Она казалась ужасно уставшей, измотанной и боями и магическим вмешательством Винн, но готова была порвать любого на мелкие кусочки, кто притронется к куску красной стали в ее руке.
И забирая исаала, она не расставалась со щитом. Глядя на нее, я чувствовал стыд за собственную слабость. Некрепкая женщина, даже не кунари, она проявила, куда большую стойкость, чем солдат Бересаада. Она могла погибнуть, но не могла потерять часть себя. Я почувствовал к ней настоящее уважение, к которому больше не примешивал жалость.
Зато к себе я испытал нечто совершенно противоположное. Нечто такое, что отвратило меня от желания задавать Саре вопросы, какие бы то ни было, хотя их накопилось не мало. Понятие ущербности в сравнении с кабетари, заставляло меня злиться и пытаться найти опровержение этому факту одновременно. Это не могло быть правдой!
Я сидел у костра в раздумьях. Шаги были тихими, и я не оборачивался пока Сара не села рядом со мной. Уверен, неприязнь отразилась на моем лице столь сильно, что даже Алистер смог бы заметить, тем более Сара.
И все равно, она не ушла, заметив мое абсолютное нежелание говорить.
- Ты не должен винить себя ни в чем, - от нее веяло теплом и странной благодарностью. Я чуть повернулся – она глядела на огонь. Коса переплетена, шрам на лбу казался всего лишь бледной полоской на коже. Неизвестно отчего я подумал, что ей не хватает пары рожек, чтобы сойти за имекари карастен.
- Я не понимаю, - резко сказал я. Сара повернулась ко мне:
- Асала. Ты ведь думаешь о нем. Жалеешь, что отпустил. Я знаю, что Лелиана добилась от тебя признания – без него ты не сможешь вернуться домой, это позор и смерть для воина Бересаада. Так же как и для меня потерять щит Кусландов. И теперь ты винишь себя в том, что потерял его, когда какая-то иноверка удержала в руках свое оружие, - она сжала губы, прежде чем продолжить, - Единственное, я только надеюсь, что ты не возненавидел меня за это.
Я открыл рот, затем закрыл и выразительно проявил отношение к ее словам:
- Вашедан!
- Ясно, - изрекла она спокойно. Я уже собрался встать и уйти…точнее сбежать от нее как можно дальше, но тут она сказала:
- У Каленхада, на разведке с Лелианой мы нашли падальщика. Он обворовывал трупы кунари.
Если б я успел встать, я бы упал. А так я просто вцепился в нее взглядом. Лицо базалит-ан оставалось безмятежным, а глаза светились тайной горечью и тогда я спросил, понимая, что она жаждет ответить:
- Что в этом щите?
Как было сладко осознавать, что она меня понимала. Ни один кабетари на ее месте не уловил бы хода моих мыслей, им было бы не понятно, почему я забыл спросить об Асала. Но Сара…
- Моя жизнь. Память. Сила и гордость. Честь семьи. Мое предназначение, решенное еще до моего рождения. Я не женщина, которая претворяется воином, Стэн. Мой отец ждал рождения рыцаря, и Сэр рыцарь родился. То, что я похожа на мать – не имеет значения. Я буду тем, кем должна, - она прикрыла тонкие веки и слабо улыбалась, - понимание своего места было во мне всегда, друг мой. Мое детство прошло за тренировками с соломенными чучелами и солдатами Хаевера. Я получила боевого пса в день своего рождения, и этот щит. Последнее, что сказал мне отец перед смертью – «будь достойным бойцом рода Кусланд». И я буду врать, если не скажу - иногда я думаю, что если б я осталась простой женщиной? Иногда. Даже жалею порой, но не сомневаюсь в своем выборе. Это моя судьба, быть достойным бойцом. Это все, что у меня есть, и я хочу, чтоб ты знал это.
Ощущения ненависти к себе спадало. Я смотрел на лицо своего товарища по оружию и понимал, что не должен терзаться мыслью, будто хуже кабетари. Сара никогда и не была одной из них. Бас мараас! Они не могли претендовать на нее, говорить, и даже думать, что она такая же. А я не должен был злиться на нее.
- Спасибо.
- Пока у тебя побудет очередная дешевая железка, - вздохнула она, - а я подожду до Редлкифа, чтобы перековать щит.
- Спасибо, Сара, - повторил я, намеренно.
- Я еще ничего не сделала, Стэн. Но я знаю, кто может вернуть тебе Асала, и как только мы отнесем эту треклятую пыль Эамону, мы отправимся за твоей душой. Я даю тебе слово.
- Я верю, Страж, - она сделала сразу две вещи, успокоившие меня. Она назвала исаала азит тал-еб, и она пообещала мне… то, что никто не мог пообещать. И я был уверен, что она выполнит обещание.
- Знаешь, что я попрошу взамен? Научи меня своему языку. Ты порой выражаешься не ясно, а я хочу понимать все, что ты говоришь, - деловито сказала она. Не знаю, заметила ли она, что я улыбаюсь, или эта эмоция ускользнула от нее… она ушла, когда я кивнул.
Посидев немного один, я захотел рисовать.
Часть 6. "Убийца"Часть 6. "Убийца"
Нападение произошло уже после того, как умирающий старик ожил, благодаря загадочной пыли. Возможно, это порошок действительно обладал волшебными силами, я не знаю, и это никогда не было важно.
Важно было нападение Ворона и то, что произошло после.
Тем утром я шел позади всех, держа за узду навьюченного мула. Мы вновь двигались к заснеженным вершинам, но я больше не имел ничего против выбранного Сарой пути. Прошло так мало лун, но она уже сумела изменить мое отношение к ней. Лелиана напевала какую-то чепуху себе под нос, Морриган и Алистер препирались, Винн старалась не отставать от Сары, которая уверенно шла вперед. Ведьма что-то ей проповедовала. Бас мараас…я был уверен, что Сара ее даже не слышала.
Дик шел рядом со мной, относительно спокойно, и, свесив язык, глядел по сторонам.
В последнее время он стал моим частым спутником. Животные лучше чувствуют друзей и врагов. Дик стал благосклонен ко мне, после боя с Аташи и прижимал уши, когда его пытался погладить карастен. Это был не простой пес, он видел, что полезно для его хозяйки, а что нет. Общение с Алистером он почитал за неполезное занятие, хотя Сара иногда была рада подурачится с ним.
Я был согласен с Диком, но не считал нужным указывать базалит-ан. У нее была своя голова на плечах. А мне было странно признаваться в заинтересованности насчет ее окружения. Меня это интересовало не так, как должно.
Так вот, в то утро, я шел по пролеску, позади всех, в компании Дика и заметил, что пес ворчит.
- Тет а, - окликнул я Сару. К тому моменту, она уже достаточно знала мой язык, чтоб обернуться и нахмуриться.
- Что такое? – спросила она.
- Смотри-ка – ворона! – воскликнула Лелиана и первая поняла, что к чему, - Сара, я думаю, нам не стоит идти дальше по этому пути.
- Почему? – спокойно поинтересовалась Стражница.
Жрица не успела ответить, только тревожно сверкнула глазами, как из-за деревьев выбежала перепуганная женщина. Она стала лепетать что-то о брате, попавшем в медвежий капкан. Сара не могла не помочь.
И мы попали в засаду. Это было куда легче боя с Аташи, хоть мы и не были готовы. Враг был обречен на проигрыш еще в то мгновенье, как Сара взялась за меч.
Но в последний момент, когда пал самый ловкий из нападавших, она почему-то остановилась. Остроухий убийца распластался на земле перед ней, легкая мишень, но Сара замерла и опершись на меч обернулась. Найдя взглядом Лелиану, она спросила:
- Ты знала о засаде?
- Я предполагала. Это было предчувствие, я не знала заранее… - извиняющимся тоном ответила жрица. Я следил за ними обеими, стараясь читать два лица одновременно. Сара скривилась:
- Ну, и откуда такие предположения взялись?
- Та ворона, которую мы видели, - сказала рыжая, - я вспомнила об Антиванских Воронах. В Антиве есть гильдия дорогих наемных убийц…
- Ясно, - Сара прервала ее взмахом руки и, ко всеобщему удивлению, вместо того, чтоб добить эльфа, опустилась на корточки и начала трясти за плечо.
- Сара, что ты делаешь? – озвучил вопрос всех Алистер. Я задумчиво глядел, как базалит-ан приводит в чувство покушавшегося на нее наемника, и молчал, решив не мешать ей, пока не разберусь в чем дело.
Эльф очнулся и первым делом представился. Это показалось мне малонеобходимым, но дерзким в его положении, и я невольно расположился к этому кабетари. Его имя было полно пустых и пафосных звуков. Для меня Зевран Аранаи значило «неунывающий, неудачливый и болтливый убийца».
- Тебя послал тейрн Мак-Тир? – спросила Сара. Ее лицо могло бы показаться непроницаемым для кабетари, как мне думалось. Но я видел - в том, как она сохраняла мимические мышцы расслабленными, было слишком много напряжения, для искренности. Кусланд была зла.
- Похоже на то… да это был Мак-Тир, но, замечу, леди, в моей организации мало сведений дают исполнителю, только о цели. Чем меньше знаешь лишнего, тем больше шансов остаться в живых, - заработав насмешливый взгляд от старой саирабас, убийца беззаботно добавил, - или не остаться.
- Тейрн, тейрн Мак-Тир… - покачала головой Сара. На этот раз я разглядел в ее каменном лице горечь. Тогда-то я впервые всерьез попробовал подобрать определение этому чувству.
- И много он заплатил за наши головы? – слегка заносчиво поинтересовался тем временем ашад. Я мельком взглянул на него – имекари-взгляд, он не давал ему широко взглянуть на ситуацию. Еще одна причина того, что он шел на поводу у женщины.
- Я… не знаю, весь куш был передан моему начальству. Исполнителям не слишком «много» платят, чтоб не сбежали с деньгами, - искусством безразличной иронии ворон владел хорошо. Но я понял, что он не лжет. Естественно, в обществе слепцов, кроме меня в этом никто уверен быть не мог. Толпа бас обменялась разнообразными проявлениями недоверчивости.
- Выходит, ты беден и глуп, и дух испустишь вряд ли благородно, - злорадно сказала лесная ведьма.
Ворон взглянул на Сару, снизу вверх из своего положения, и я точно знал, что мелькнуло в его глазах. Такое выражение я видел в глазах пятнистых тропических кошек, загнанных в угол…
- Благородство – роскошь для убийцы, - усмехнулся он фальшиво.
- Ты не исполнил свое предназначение, - наконец, после долгих раздумий, произнесла Сара, - Что теперь?
Я вдруг почувствовал себя нехорошо. Ничего необычного, что никому это было непонятно, но я-то знал, что ощущение боязни, слабым холодком забравшееся мне под кольчугу, вызвано пониманием дальнейших действий Сары. Бас были безразличны, ненаблюдательны в своем большинстве, и тогда я был благодарен им за то, что они не могут отличить напуганного кунари от злого или, скажем, мертвого.
- Прежде чем ты решишь, что делать, Страж, - быстро сказал Ворон, оживившись: он не относился к слепым бас, а может и близость смерти сделала его наблюдательным, но он заметил намерение Сары, как и я, - позволь сказать… я могу быть тебе очень полезен, также сильно, насколько серьезным расточительством стал для Антиванских Воронов. За мой провал они найдут меня, лишат головы и других полезных частей тела, которые я не хотел бы терять…
Он сделал паузу, но Сара угрюмо ждала продолжения и он продолжил, будто ничего не произошло:
- Но если я стану служить тебе, Страж, у меня будет шанс сохранить свою жизнь. Если ты дашь мне шанс, - голос убийцы сошел на шепот, - я стану лучшим твоим слугой, какую бы службу ты мне не уготовила. Перегрызать глотки врагу, готовить орлейские пирожки, согревать ложе холодной ночью… все, Страж, все, что не попросишь, никто лучше меня не сделает.
Еще один слабоватый холодок коснулся моей спины, но по какому поводу я предпочел не задумываться.
Сара молчала, внимательно глядя в хищное лицо Ворона. Партия ее тоже молчала, но лица их выражали одно и то же: удивление, возмущение, жажду покончить с этим. Первым не выдержал Алистер, конечно:
- Ты еще думаешь над этим, Сара!? Он же убьет тебя при первой удобной возможности!
- Убийце давать свободу завладеть оружием и подобраться к твоей шее, так же неразумно, как позволять дураку указывать тебе на правду, Саралинн, - язвительно произнесла лесная ведьма, и я, проследив за ее косым взглядом, мысленно усмехнулся. Ее излишнее презрение к ашаду неумело скрывало очевидность.
- Подумай хорошенько, дорогая, - заметила старая саирабас.
А огневолосая тамассран отреагировала в своем стиле:
- Мне кажется, в этом нет ничего дурного. Создатель учил милосердию…
- Умный был мужик, - поддакнул Ворон с земли, его благодарный взгляд жрице был почти искренним. Сара молчала. Я заметил на себе взгляды Винн и Алистера, они ожидали от меня поддержки, видимо. Это было даже смешно.
- Стэн, - неуверенно произнесла старая ведьма. Я недовольно уставился на нее и она забавно струхнула.
- Стэн, - очнулась от размышлений Сара и посмотрела на меня, - ты не выскажешься?
- Это лишь твое решение, Страж, азит тал-эб, - я не высказал для нее ничего нового. Хотя тогда я все еще считал, что она мало способна принимать важные решения, касательно военного дела. Но она уже заслужила достаточно моего уважения, чтобы я позволил думать, будто она способна принимать решения сама. Если бы что-то в ее рассуждениях было бы в корне неправильным, мне бы пришлось это оспорить, так или иначе, также, как и ее лидерство. Но мне не приходилось разочаровываться в ней раньше, так что теперь я готов был поверить в ее благоразумие.
Мог ли Зевран Аранаи быть полезен? Мог. Мог ли он искренне желать новой жизни? Мог. Кун жёсток с иноверцами, но ни одному виддатари на моем веку не было отказано. Так почему должна была отказывать Сара? Предрассудки и страх? Я не замечал за ней такого вашедан.
Если бы эльф оказался предателем, я бы просто убил его и встал бы на место Серой Стражницы, не способной различать опасность. Было лишь два пути.
Не без удивления я подумал, что один из этих путей я создал сам, показав Саре, что она стоит надо мной.
- Ты будешь жить, - кивнув мне, Стражница посмотрела на Ворона. Эльф по-звериному дернул ушами - он был ошеломлен, хотя я знал, что эмоции Сары были для него очевидностью. Возможно, я переоценил его способности.
- О… я уверяю тебя, ты не пожалеешь об этом решении, Страж!..
- Погоди уверять. Докажи делом, - просто сказала Сара.
Почему мне казалось, что ни одна басра не могла бы сказать это так, как она? Я никак не мог этого понять.
А Ворон принес ей клятву на верность. Как ни странно, а уже через пару дней я был готов утверждать перед Антаамом, заранее не узнав финала – эльф не нарушит эту клятву.
Часть 7. "Заблуждения"Часть 7. "Заблуждения"
Я наблюдал. Любопытные изменения происходили в маленьком отряде. Поначалу убийцу встретили холодно, на него сваливали много женской работы и не меньше мужской. Но Ворон не был слаб, он был гибок и прогибался. Не всегда такое уж гадкое качество. В конце концов, у него была своя вера – в собственную изворотливость, и ей он следовал фанатичнее некоторых моих кунари-кадан. Так что к эльфу быстро привыкли, маленькая тамассран вообще приняла его как брата, они пели вместе по вечерам, немало раздражая всех спутников.
Ашад и лесная саирабас находили повод для ссор в каждом порыве ветра, в каждом взгляде и жесте. Это было… навязчиво и не нужно. Но я не вмешивался. Правда, иногда Морриган переключалась на меня и начинала мучить своими… разговорами. Тогда я был предельно жесток. Ведьма не способна была внушить мне ни приязни, ни опасности, так что я просто отгораживался от нее. Не уверен, но кажется это сильно злило ее эгоистичную натуру. Ее вообще сложно было не разозлить.
Старая саирабас стала ближе к Саре, но я не уловил того момента, когда произошел момент сближения и почему. По своему небогатому опыту я знал лишь, что кабетари часто сходятся на почве тайн. Возможно в этом было все дело… но я уже не мог сказать, что меня это не волновало.
Меня много что стало понапрасну волновать.
Иногда я видел, как Ворон говорит с Сарой. И в нем что-то менялось. Временами я даже делал наброски… Я делал наброски всех в отряде, но эльф… возможно, он просто позировал чаще. Да. Не знаю почему, но мне казалось, что где-то глубоко внутри он был таков, что мог бы стать кунари. Правда, очень, очень глубоко. Но из всех спутников Стражницы он был наиболее… гибок для того, чтоб поверить?
Это сложно объяснить кабетари. Я всегда думал так, как думал, и всегда понимал, что кабетари видят кост сай талан иначе. Но многие эльфы часто и неожиданно для себя обнаруживают, что Кун справедлив к ним. И они начинают понимать кунари, хотя понимать и не значит стать. Ворон был способен. Это меня грело.
- Ты бы мог жить иначе, - сказал я ему однажды. Это был вечер, вечер полный морозных красок Юга, неожиданно ярких и сочных в свете костра и в преддверии ночи. Мы были в дозоре, совсем неподалеку от города гномов.
С нами у костра сидел мабари Стражницы, мокрым носом он медленно вдыхал холодный воздух. Сегодня он ходил с хозяйкой к городу гномов, он, и две ведьмы, на разведку. Пес, гордое и сильное животное… он один не спал из этих «разведчиков» после прогулки. Уйдя раньше зори, они вернулись к полудню, вымотанные, как после драки с тридцатью карастенами и сразу же отправились почивать. Сара по возвращении ни с кем даже словом не обмолвилась, к вящему недовольству ее глупого ашада. А Дик был бодр.
В этот вечер я вспомнил о том, что Дик никогда не лаял на Ворона, угрюмо молчал, поджимал уши, но не лаял. Я подумал, он знал, что эльф сильнее, чем кажется.
Убийца посмотрел на меня несерьезно.
- Правильно, я мог бы сделаться антиванским бароном, попивать тевинтерские вина и возлежать с лучшими женщинами Ривейна, ха. Если бы все было так, друг мой, - наигранная печаль засквозила в его голосе, - но я служка, как и большинство моих собратьев. И знаешь… это не так уж плохо, если есть подходящий хозяин.
Тут Ворон бросил взгляд на шатер Сары. Я выждал с минуту, ожидая серьезного ответа от убийцы. Я знал, что он был на него способен.
- Кун, да? – усмехнулся, наконец, он.
- Кун, - подтвердил я.
- Но кем бы я ни был среди кунари, я ведь все равно останусь служкой, м? – иронично сказал Ворон.
- Возможно. Тамассран выбирают твой путь по способностям, а не по происхождению, эльф.
- То есть, возможно и нет? – проблески интереса появились в глазах остроухого бас. Я пожал плечами:
- Возможно. Если такое будет назначение.
И вот тогда, в тот момент, когда я заставил Ворона задуматься, явилась базалит-ан. Она хмурая вышла из палатки, сжимая в руках старые карты Глубинных Троп, что водились у Стражей в избытке. Без латных перчаток ее руки казались мне детскими.
- Не слушай его, Зевран. – подойдя к нам, заявила Сара. Она нас слушала. Я удивленно взглянул на нее, расслышав в голосе холод, неприятный, заставляющий меня тосковать по родине.
- Почему же? – поинтересовался Ворон.
- Если бы ты был не эльфом, а эльфийкой, твое место в Кун было бы одно единственное. Это лицемерие, - я увидел в лице Сары новое, незнакомое выражение, которое мне не понравилось. Но еще больше мне не понравилось то, как сильно мне захотелось перед ней оправдаться. А за что?
- Базалит-ан, - произнес я недовольно, - ни одна кунари-рожденная даже не задумывается о том, что делаешь ты. Саира хиссра, Страж, но ты не кунари.
- А будь я кунари, где бы было мое место, если я - женщина?
- Так ты все-таки женщина? – угрюмо напомнил я ей ее же сомнения. Сара нахмурилась. Ворон глядел то на меня, то на нее с настороженным любопытством. Мне крайне не нравился этот разговор, хотя совсем недавно я был не прочь поговорить с басра просто так. Теперь беседа меня… пугала. Я уже привык к тому, что мы со Стражницей смотрим на вещи одинаково.
- Возможно ли? – сощурилась Сара с внезапной злостью. Признаюсь честно, она ввела в меня в ступор.
- Что случилось? – спросил я прямо. Сара поджала губы и опустила глаза.
- Случилось то, что я женщина, Стэн. А ты - лицемер.
- Я? – я встал на ноги.
- Да. Скажи, следуя моим приказам, ты не слишком мучаешься от своей гордыни? Почему бы тебе не сказать мне, что я делаю так или не так, почему бы не поставить на место?
- Сара, - позвал я, очень внимательно вглядываясь в ее лицо.
- Ты мне даже не возражаешь, - взмахнула рукой Стражница, - ты действительно думаешь так обо мне?
На подступах к городу гномов я давно стал замечать за собой, что уже не отрицаю внутренне власти базалит-ан, это стало чем-то неизбежным, парадоксальным, но существующим, как все в Ферелдене. Когда она обвинила меня, я сначала не понял, откуда она могла это взять. Но потом стал догадываться…
- Вашедан саирабас, - недовольно заметил я, - не слушай ее. У нее ветер в голове и жало вместо языка.
- Почему бы ей врать? – Сара подтвердила мои мысли своим ответом. Когда она гневалась, кожа на лице становилась темнее, гораздо темнее… и это было красиво.
- Потому что врать - весело? – предположил Ворон, о котором я почти забыл. Стражница тоже бросила на него удивленный взгляд, будто только заметила его. А Зевран продолжал, безошибочно раскусив нить нашего разговора:
- Морриган, да? Поправьте, если я ошибаюсь, но эта ведьмочка не упустит случая поизмываться над кем-нибудь, кто ей чем-нибудь насолил. В ней столько яда… - эльф мечтательно осклабился.
Сара посмотрела на него, затем на меня.
- Нехраа ат а, - произнесла она быстро, немного коверкая слова, и пошла к своему шатру. Я улыбнулся своей незаметной для кабетари улыбкой. Она уже хорошо понимала меня, но ее произношение пока что лишь смешило меня. Тем не менее, я оставил эльфа ненадолго и последовав приказу, пошел за ней.
Сара отдернула полог шатра резким взмахом руки, злость ее еще не прошла. Она никогда не остывала быстро, хотя и умела даже в гневе контролировать свои слова. Я встал у входа, наблюдая за тем, как она медленно пересекает палатку и садиться рядом со своим перекованным в кузне Редклифа щитом на коробку, служившую ей и столом и стулом. Карты Троп она рассеянно бросила на край этого бедного предмета мебели.
- Ворон прав, - немного выждав, произнес я, вглядываясь в ее пасмурное лицо. Сара скривилась и спустя некоторое время начала тихо:
- Морриган… выводит меня из себя своими разговорами. Я не знаю, зачем, но она болтает о людях гадости, и теперь переключилась с Алистера на тебя. Сомнение зарождается помимо воли…
- …Когда нет веры, - закончил я за Стражницей, но без тени раздражения. Я не требовал от нее доверия, она должна была опасаться и постоянно проверять свою партию, состоящую из вашот-кабетари, подобранных по дороге. Разве обучался хоть один из этих бас в Бересааде, разве знал о понятиях настоящей преданности и чести? Мне не в чем было винить Сару, даже за недоверие ко мне. Но ее саму это положение вещей, кажется, угнетало.
Подняв на меня усталый взгляд, Стражница спросила:
- Что могло ее заставить так говорить? Зевран может и ошибаться.
- Ведьма тешится злобой, - пожал я плечами, - Ей доставляет удовольствие твое расстройство.
- Сказки про Алистера меня совершенно не волновали, но она их продолжала какое-то время… - развела руками Сара. Поначалу я немного удивился ее повороту мыслей, но после понял. И мне стало вдруг так хорошо от этой простой истины, которую открыл мне язык Сары, что я себя даже одернул. Это было неправильно, радоваться своему особому положению среди спутников Стражницы, также как и с ее стороны было неправильно меня выделять, и относиться внимательней, чем к остальным. Или невнимательней.
Тем не менее, Сара сказала то, что сказала. И мне стало приятно, по крайней мере, от того, что она не ставит меня в один ряд с ашадом. Благодарность застряла у меня на языке, лицо смягчилось.
- Очевидно, что саирабас говорила об Алистере вовсе не для того, чтоб как-то повлиять на тебя, Страж, - произнес я, как мог мягко, предлагая Саре самой прийти к логичному выводу. По тому, как неспешно растянулись в улыбке ее губы, я понял, что Сара поймала нужную мысль. Но потом, когда ее улыбка так же неспешно сползла и странная тень смущения легла на лицо базалит-ан, я слегка растерялся. Что-то ее расстроило. Неужели, она сама имела виды на несчастного карастена?
Эта идея показалась мне неприятной, и я отогнал ее туда, откуда она явилась – в сторону шатра лесной ведьмы.
- Мы были у входа в Остагар и я нашла человека, который забрал твой меч, - Сара перевела разговор в русло, которое мне было куда интереснее, чем отношения между ашадом и саирабас. Но я никогда не отличался ветреностью и хорошо запомнил странную печаль, которую Стражница попыталась от меня спрятать. Пообещав себе спросить об этом позже, я констатировал:
- Но у него Асала не было, - если бы меч был у того мародера, я бы уже получил его из рук Сары непременно. Стражница кивнула.
- Его купил гном из Редклифа, - раздраженно ответила Сара, избегая смотреть мне в глаза. И снова мне стало тепло от мысли о том, что эта воинственная базалит-ан не меньше меня недовольна тем, что узнала сей факт только сейчас, а не тогда, когда коротышка был у нас под носом.
- Ты вольна поступать с этим, как вздумается, - вздохнув, произнес я то, что должен был. Хотя мне хотелось, необычайно хотелось убедить Сару в том, что вернуться в Редклиф необходимо мгновенно, сейчас же… Но я понимал значимость похода на Глубинные Тропы и принимал, что решение остается за Сарой. Если бы она вдруг решила повернуть обратно из-за такой мелочи, как душа одного из ее солдат, я бы засомневался в ее компетенции… или не засомневался бы. Лидер принимает позор воина, служащего под его началом. Такова бересаадская честь.
- Мы вернемся туда, так или иначе мы будем проходить мимо, когда отправимся представлять договоры Стражей эльфам в долах. Ты вернешь себе Асала и… - я видел, что она хотела сказать что-то другое. Ее обветренные губы чуть дрожали,не решаясь выпустить слова из горла. Что она хотела? Извинится за надуманные обвинения и собственную мнительность. По правде говоря, меня взволновало то обстоятельство, что Сара так легко поверила словам ведьмы, над этим стоило поразмыслить. Ведь человек, особенно кабетари, обвиняет не всегда с полной уверенностью. Иногда ему хочется услышать опровержение.
Только вот зачем это Саре? Я не знал. Я многое узнал кроме долга, но о мотивах базалит-ан не догадывался долго, возможно, даже просто не хотел догадываться.
- Меравас, бас-таарбас, - улыбнулся я. Но она не увидела моей улыбки, как всегда, пряча глаза, стыдясь того, что не оправдала моих ожиданий сразу. Тогда я, изменив своей традиции, вступил вглубь шатра и подошел к Стражнице ближе, положив ладонь на край ее щита. Сара едва заметно вздрогнула.
- Хороший металл, для кабетари, - красная сталь, начищенная до блеска, казалась новой, кузнец постарался на славу, исправляя покореженный предмет. Но я ощущал под пальцами не просто вещь… Сара вложила в щит часть себя. Он пылал ее болью и ее силой.
- Как ты зовешь его? – проводя пальцами по рельефному гербу, спросил я. Сара улыбнулась чуть быстрее, чем обычно, словно на этот раз упоминание о щите принесло ей радость:
- Редварг. Так его называли мои предки. Красный Волк.
Вот и имя для вещи, которая отражает собою чью-то душу… оно многое объясняло в Серой Стражнице.
- Сильный и дикий зверь. Стайный, - заметил я, несколько недоуменный.
- Редваргов было четыре. Уцелел только один. Один пропал в Коркари, а остальные были погребены в пожаре при взятии Хаевера, - очень тихо произнесла Сара. Я сочувствовал Стражнице. Прошло то время, когда я мог этого не чувствовать или же вовсе отрицать. Базалит-ан заслуживала моего сочувствия и я понимал ее сильную, преданную делу натуру воина… я сам потерял многое, в том числе и братьев по оружию.
- Стэн.
- Страж?
- Завтра мы отправляемся на Тропы. С нами будет один гном из местных. Завтра. Не знаю сколько мы пробудем там, но по возвращении…
- Что мы будем делать там, Сара? – спросил я, отпуская ее щит. Стражница вздохнула:
- Искать способа заручиться поддержкой гномьего народа. В этой войне пригодиться любое преимущество и ничто не дается даром. В Орзаммаре сейчас нет правителя, и мне надо исправить это.
Я не спорил с ней. Не выказывал сомнений больше. Попрощавшись кивком головы, я оставил Серую Стражницу набираться сил перед новым походом. И уходя, возвращаясь к костру и Ворону, которого кажется всерьез заинтересовала идея «быть главным» в Кун, я думал с улыбкой о том что сказала эта маленькая басра: «мне». Ей одной надо исправить. Ей одной это дано и позволено. Такая большая ответственность, на таких хрупких плечах…
И все же я пока не знал в Ферелдене лучшего Сатаарета, чем Сара Кусланд.
Автор: Jokekiller
Бета: отсутствует, к сожалению
Категория: DA:O
Рейтинг: R
Размер: миди
Жанр: психология, философия, гет, миссинг сцены, романс, POV
Персонажи: Стэн, фем!СС, остальная партия Стража
Аннотация: воин - глаза и уши Антаама - наблюдает за Мором. И не только за ним. Суровый и противоречивый Ферелден с его жителями глазами кунари.
Предупреждения: вполне возможно для кого-то будет АУ и ООС. Не знаю. Еще много кунарийских слов, стандартных и произвольно-производных.
От автора: как же я люблю блондинок... очередная попытка написать о кунари.
Статус в работе.
Часть 1. "Женщина"Часть 1. "Женщина"
Я наблюдал. Сопоставлял. Записывал и делал наброски.
Эти кабетари отличались от других. Возможно, виной тому была их кровь, их кошмары, их сила, их ярый аппетит. Возможно. Я не мог их понять, хотел и не мог, не смотря на то, что мне не нужно было. Мой долг был – найти Асала и понять, что такое Мор, а не почему этот безумный мир существует. Базалит-ан. Упорство и глупость, страх и бесцелие в словах, намереньях воина сначала повергали меня в задумчивое удивление. Прошло меньше двух солнц, и я просто отогнал свое любопытство. Оно было неуместно, а сам ашад – неинтересен.
Женщина, которой я был обязан жизнью и свободой, которой я пообещал помочь в войне. Серая Стражница, решившая познакомить меня с Мором. Она была интересна. Не ехидная саирабаз, скрывающая свои боль и одиночество в злословии. И не огневолосая безумная имекари, чудом попавшая к тамассран. Нет, та женщина почти не говорила, и в ней не было ни магии, ни сумасшествия… ничего не было, как мне виделось на первый взгляд. У нее была наружность юной женщины, сила женщины, а еще воитель постоянно пытался показать ей свое туманное желание разделить с ней ложе, и я позволил себе предположить, что она действительно женщина. Соответственно, я не понимал, как эта барса могла идти впереди всех, могла командовать воином. Она занимала чужое место.
- Ты – женщина, - сказал я ей однажды.
Басра кивнула. Ее обращение сразу показалось мне оскорбительным – она объяснялась жестами, как будто думала, что слов я не пойму. Но я знал пустой язык кабетари, а женщина не должна была быть умнее.
- Это не правильно, - продолжил я свою мысль.
Басра молча пожала плечами. На ней были латы. Они мозолили мне глаза.
Я подождал с минуту. Но мне быстро стало казаться, что она либо просто не способна понять меня, в силу тупости, либо не умеет, а может и брезгует говорить. Так или иначе, я отвернулся к костру. На нем, даже в этом хаотичном мире, отдыхал взгляд.
- Ты думаешь? – раздался ее тихий голос за моей спиной. Я не впервые слышал его, но снова посчитал его диким для молодой здоровой женщины – зачем шептать, если она способна говорить нормально? Не скрою, я не знал значения ферелденского слова «горечь». Оно было для меня пустым звуком довольно долго.
- Да, - ответил я на глупый вопрос басры. Ее сомнение в моих умственных способностях подогрело во мне презрение и задело воинскую честь.
- Я, имею ввиду, ты думаешь, я - женщина? – теперь свою мысль развивала она. Странно, но то, как она повернула разговор, то с каким спокойствием пропустила мое недовольство – хотя может, она не замечала его, как и все кабетари – меня заинтересовало. Философия моей веры ей вряд ли была знакома, однако ход ее мыслей был нетипичен для этого племени.
- А зачем воину женская внешность? – я, откровенно говоря, захотел проверить, как быстро она запутается в моих рассуждениях. Любопытство всегда было моей слабостью. Большинство кабетари впадали в ступор от них или пытались меня переубедить, пока их бледная тонкая кожа не начинала гореть.
Но эта женщина ответила просто:
- Шпион-диверсант, тоже воин, но гораздо незаметнее для врага, если выглядит слабым. А женщины слабы, и все это знают. От них не ожидают… агрессии. Неожиданность - это тоже оружие.
Я помолчал. Я точно знал, что в ее устах – это только предположение. Можете думать, что это бахвальство или чутье, но… Меня учили смотреть в самую суть. Басра не была шпионом, это я точно знал. И поначалу даже разозлился.
Она все еще была за моей спиной, не двигалась. Обернувшись, я застал ее за разглядыванием неба. Белые крупинки света отражались в расширенных зрачках. Ладно…глазеть – женское занятие, но рассуждать… она была интересна. И злиться, перед тем как узнать, что с ней не так, было неумно.
- Нет, - я подумал, «по крайней мере, она не может сочетать в себе две роли, хотя в рассуждениях есть некий смысл». И почти сразу же вспомнил ее первый вопрос, - ты либо женщина, претворяющаяся воином, либо воин, который пытается притвориться женщиной.
Я впервые видел, как басра улыбается – медленно, словно у нее не лицо, а тугая жесткая ткань, или не вываренная кожа, и ей даже больно растягивать губы. «Это неправильно, желторотые юнцы так не улыбаются» решил я. Но когда у нее получилось, и у краев глаз собрались морщинки, преображая тяжелый взгляд, мне показалось, на секунду, что я в чем-то лгу себе, а она – жила давно до меня и знает все.
- Честно говоря, Стэн, я бы была счастлива быть чем-то одним, - она еще раз кивнула мне, ушла.
Я не понял, что ей мешало.
Часть 2. "Звания"Часть 2. "Звания"
Прошло несколько лун. Я шел за басрой, хотя не считал это правильным. Но меня крепко держало слово данное ей, мысли об Асала, необходимость понять суть Мора. Способность этой женщины сражаться уже не ставилась мной под сомнение – как бы ей не было тяжело, а я уверен, женские руки не созданы для управления сильверитовыми мечами – она всегда молча шла в бой и выходила из него победителем. Конечно, были раны и шрамы. Но куда меньше, чем я предположил сначала.
Вскоре я узнал, что язык жестов для нее – не способ глумиться над окружающими, а избавление. Она действительно отличалась от остальных кабетари, которые языком способны мести улицы. Она мало говорила не от чувства собственного превосходства, а просто потому, что не видела нужды в лишних разговорах. Даже у кунари не все женщины обладают таким полезным свойством.
Эта базалит-ан меньше доставляла мне неудобство, нежели излишне певучая рыжая жрица, или ашад, старательно теряющий достоинство при каждом удобном случае, или язвительная «ведьма» - это резкое слово было создано для саирабаз. Басра не вынуждала меня чувствовать беспокойство и отвечать на назойливые вопросы о моем мире. Ночью я мог часами спокойно дежурить рядом с ней и не замечать ее присутствия, не отвлекаться на пустяки. Это было почти приятно. А если меня вдруг одолевало тягучее чувство тоски по родине, и я… ненадолго… предавался воспоминаниям о терпком, сухом, жарком и прекрасном Пар-Волене, красных птицах парящих в лазоревом небе и щекочущем ноздри запахе океана… Серая Стражница, порождение этого пасмурного мира, сносно вела дозор и без моего присмотра.
Она двигалась к озеру, рядом с которым сложил головы мой отряд и исчез Асала. Я подумывал о том, чтобы оговорить с ней и чуть скорректировать путь… но не ради Асала, нет. Это была лишь моя проблема. Просто она тратила время зря – сначала пошла в город за умирающим стариком, потом, оставив за своей спиной взбесившегося бас, двинулась в Башню, наполненную этими опасными существами, и все это должно было каким-то тайным для меня образом помочь ей выиграть войну. Ей. Войну. Эти слова долго не могли втиснуться в моем сознании в одно предложение.
Кроме того… воин звал басру «Сара». Саирабаз и тамассран – «Саралинн». Я не знал этих званий, также как и звания тех троих, но они интересовали меня куда меньше. Мне нравилось, как звучит «Сара», это слово было привычно моему языку, удобно для произношения, хотя и не понятно. Саралинн тяжелилось скользким, неприятным окончанием. Но я хотел знать оба значения.
И я спросил.
Она сидела вдали от костра, маленькая и мягкая без лат. Редко удавалось видеть ее такой. Размеренно она гладила своего пса – гордое, красивое животное, не обремененное сомнениями относительно своего места в мире. Рядом с хозяином, до самого конца. Взгляд собаки был мудр и ясен, он, так же как и я, понимал, что женщина слаба и нуждается в защите.
Она молчала, выжидающе глядя на меня. Длинная тень протянулась от моих ног по мятой траве, делая женщину и мабари серыми и невыразительными. «Весь их мир серый и невыразительный и они часть его», подумал я. А еще подумал… зарисовать их.
- Что значит «Сара»?
Я ожидал ответа вроде «это мое имя». Кабетари много значения предают бессмысленным звукам.
Она молчала долго и потом сказала:
- Посиди со мной. Никогда раньше не думала над этим.
Сначала на меня накатило раздражение, я хотел получить прямой ответ в конкретный момент. Но потом… я рассудил, что пять минут ничего не решат, а если она будет думать дольше, это не заслуживает моего внимания.
Опустившись на траву, я сложил руки на рукояти своего нового, громоздкого, неумело сработанного меча, неизбежно необходимого. Пес смотрел на меня, чуть прищурив карие глазки, шумно вдыхая незнакомый запах. Думаю, если б не рука басры на его шее, он бы бросился на меня. Я нутром ощущал его воинственный настрой и одобрительно улыбнулся. Басра не заметила.
- Насколько я помню, Сара значит «друг» на ферелденском. На тевинтерском «владычица». На антиванском «принцесса»…Но все Сары разные, - она усмехнулась краешками губ, - Наверное, мое «Сара» означает «друг-Страж, неизбежно должный созвать армию» или «враг лжи и скверны»… моя задача в том, чтобы собрать воедино разрозненные части страны и сохранить мир. А имя обретает значение твоего пути, когда ты ему следуешь.
Она задумалась, склонив голову чуть на бок. Моя тень больше не прятала ни ее блестящих глаз, ни ровный тон лица. Она была темнее, чем многие ее соплеменники, хотя в сравнении с кунари все равно оставалась бледной…но в сочетании с выцветшими волосами цвета сегеронского прибрежного песка, ее обветренное лицо было привычней моему глазу, в сравнении с белесыми портретами ее спутников.
Я осознал, что сопоставляю ее с последней виденной мною кунарийкой. Басра была похожа на изнеженное дитя, рядом с этим образом из моей памяти.
- Друг-Страж, - повторил я не уверенный в том, что это можно считать за звание, - а «Саралинн»?
- Это значит то же самое, только с большим пафосом, - вздохнула басра и, поддаваясь сиюминутному порыву стала рассказывать своим тихим голосом, - мои родители были любителями пафоса, Орлея, Тевинтера…прочей иностранной чепухи. Они безотчетно любили короля и погибли из-за жадности и жестокости врагов этого самого короля. Ты знаешь, те самые предатели страны – тейрн Логейн, эрл Хоу, против которых мы боремся. В то время, когда Орда и Архидемон рыщет по стране, эти жалкие людишки дерутся за власть и умирают невинные люди, которые могли бы послужить в борьбе с Мором. Это так бесплодно, что почти смешно и я… прости, не думаю, что это так уж потребно, говорить о том, что нужно делать.
Я был уверен, что если б она не прервала сама себя, я бы не остановил поток ее мыслей, хотя понимал не все. Мне откровенно стало не по себе от осознания этого факта и я встал.
Сара встала вместе со мной.
- Это все что ты хотел спросить? Мне казалось, что в последнее время тебя что-то беспокоит, Стэн.
- Нет. Не все.
Ни я один молчал и наблюдал все это время. Эта женщина была проницательна. Смешная мысль пришла мне на ум – будь на моем месте мягкотелый кабетари, он бы задрожал под взглядом Сары.
- Этот меч вызывает у меня отвращение, - прямо сказал я, указав на дрянной кусок металла у себя на поясе. Она усмехнулась, упираясь руками в бока.
- Я тоже от него не в восторге. У тебя ведь раньше был свой меч?
- Был, - это было демонически тяжело, но я чувствовал, что необходимо было сказать ей. Ранее я не думал, что смогу вообще говорить о чем-то с кабетари, но теперь это было почти экспериментом, - я потерял его здесь.
- Еще до нашей встречи. Значит тогда, когда ты дрался под Каленхадом. Или уже в Лотеринге?
- Не знаю, - эти названия ничего для меня не значили, - я потерял Асала и вряд ли найду.
Она смотрела на меня не так, как все. Без страха. Без неприязни. Без жалости. Без издевки. Даже во взгляде этой странной женщины было отличие от кабетари. У меня заныли зубы и захотелось уйти, или нагрубить ей, доказать, что она похожа на всех остальных:
- Я убил фермерскую семью , потому как они только сказали мне, что Асала нет.
Сара кивнула, взгляд ее остался прежним.
- А что значит «Стэн»? – задумчиво спросила она, следуя своему течению мыслей.
- Командир пехоты.
- А «Асала»?
- Душа.
- Что ж, я помогу вернуть тебе душу, командир пехоты, - сказала она без тени улыбки.
- Это не твоя забота, - ответил я, отлично понимая, что мог бы вообще не упоминать об этом.
- Ты думаешь? – она подняла взгляд к небу и повела плечами, хрупкими, как крылья красных птиц, - если «друг» поможет тебе, ты не сочтешь это за оскорбление. Стэн.
- Страж.
Я ушел с чувством, будто что-то оставил возле нее.
Часть 3. "Берег Сегерона"Часть 3. "Берег Сегерона"
Маги…ведьмаки, волшебники, колдуны… вашедан! Все они одинаковые опасные твари. Мне было тревожно находиться рядом с одной только «ведьмой Коркари», а потом в окружении Сары появился еще один маг. Старая саирабаз, возможно, добросердечная, но такая же непредсказуемая, как и все. Людям без жезла управления, разум которых могут захватить демоны в любую секунду, доверять нельзя. А Сара не просто доверилась им, она заручилась их поддержкой в борьбе с Мором. Подобная близорукость меня беспокоила.
И я скептически смотрел на несколько десятков бас саирабаз, не мог понять, как эти хлипкие существа способны помочь. Саирабаз из Пар-Волена, Сегерона – были бы настоящими помошниками, неспособными предать Кун, не подверженные сомнениям! А что могла сделать эта кучка белокожих хлюпиков, не могущих контролировать их жалкие эмоции?.. Я был зол от этих мыслей, и старался не думать о мараас бас вообще.
Тем не менее, Сара доверилась магам, и, опять же, из-за их не компетенции мы направились в морозные горы, еще дальше от проклятой цели, чем были – саирабаз, на которых рассчитывала басра, не смогли ничего сделать с умирающим стариком. Они предложили поискать останки некой мертвой женщины, спрятанной в демоновой дали.
Я видел, как темнеет Сарино лицо, чувствовал ее негодование, соразмерное моему, и понимал, что она также не видит нужды в этих заморочках, но не знает, что еще можно сделать. Были ли у меня предложения? Они были всегда, но раз уж я признал за ней лидера…
Нет, конечно, не буду врать, ничего я за ней так и не признал. Иначе не смел бы приставать с критикой. Хотя может мне просто было по душе говорить с ней, о чем бы то ни было. В Ферелдене кунари мало что может найти себе по душе…
- Мы удаляемся от врага, Страж, хотя должны идти к нему, - возможно, где-то в глубине души я хотел ее разозлить этой очевидностью. Наверное, от того, что не доводилось видеть, как она злиться.
Сара резко выпрямилась, и оторвалась от своего сапога, с которого счищала снег. Она слегка нахмурила белесые брови и задрала голову, чтоб посмотреть мне в лицо. Я всегда находил забавным рост кабетари.
- Насколько я вижу, тебе это не нравиться, - спокойно промолвила она. Сама проницательность. Дунул холодный ветер и подволоски, выбившиеся из ее косы, зазмеились по смуглому лбу.
- Да.
- Есть предложения, по поводу того, как решить поставленную проблему быстрее? – она отвернулась и, прищурившись, вгляделась в горизонт. За скалистым перевалом, на фоне серого неба можно было видеть далекие, тонкие струйки дыма, взвивавшиеся ввысь. Мне не нравился этот пейзаж, скупой, холодный и мрачный в красках…но я нутром чувствовал, что мы движемся именно туда.
- Да! – я произнёс это немного громче обычного. Эхо повторило, несколько раз, усердно подражая моему голосу. Сара хмыкнула:
- И ты хочешь их высказать, тем самым показав, что я глупа и беспомощна? – она не была ехидна, она почти утверждала. Разговор обернулся против меня быстрее, чем я рассчитывал. И мне снова было не по себе… ведь так просто признать, что она идиотка, ничего не смыслящая в военном деле, простая женщина! Но я не мог.
Я это понял, хотя не смог обосновать.
- Нет, - ворчливо ответил я. В глазах моей собеседницы отразилось недоумение.
- Зачем ты тогда делаешь это? – так же ворчливо поинтересовалась Сара, - Мне хватает Морриган с ее ядовитыми намеками. Если тебе есть, что сказать и что доказать – пожалуйста. Но если ты намерен и дальше выполнять наше соглашение…
- Намерен, Страж.
- Тогда доверься уже мне, Стэн, - устало сказала женщина, снова взглянув на меня. В покрасневших глазах мелькнуло что-то, чему я до сих пор не могу найти названия, и она нехотя растянула жесткую ткань своего лица.
- Пойдем, я покажу тебе кое-что, - она схватила меня за руку и потянула за собой, уводя с обзорного пункта к замшелым скалам, там, где устроился наш лагерь. Слабая кабетари! Даже если б она приложила всю силу, какая у нее была, она бы не сдвинула меня с места, не разогнула бы пальца в моем кулаке…
Я просто поддался ей. Любопытство действительно всегда было моей слабостью.
Она остановилась у своего шатра и попросила подождать, юркнув в него. Тяжело вздохнув, я сложил руки на груди и стал ждать. Смотря по сторонам, заметил, что воин глядит на меня хмуро и подозрительно. А уж подобрать эквивалент в языке кабетари к его эмоциям было не сложно, и я покачал головой про себя его мнительности. Ревность. Хиссра. Талан эсаам Кун… здешние мужчины бестолковы, а этот особенно – он не понимал ни меня, ни моей веры, ни мотивов. И Сары, конечно же, он тоже не смог бы понять, даже если б захотел.
Эта базалит-ан была сложна для меня, естественно, что для воина она оставалась загадкой. Иметь какие-то виды на эту женщину, которая к тому же отказывалась быть женщиной, было с его стороны так же глупо, как раскидывать носки, чтобы потом их непременно потерять. Хотя в мире кабетари все было с ног на голову, и может здесь басалит-ан предпочитали ложиться под самого простого мужчину, который мог найтись… это было не мое дело.
- Стэн.
Повернувшись к Саре, я обнаружил, что вместо лица у нее квадратный холст в дубовой раме, который поднимался к моим глазам. Она протягивала мне…картину.
Берег Сегерона. Живое, яркое, сочное масло… переливающаяся в тусклом свете солнца глазурь, налетом лежащая на емком и фактурном изображении волн. Сапфировое небо, и циановые Я практически почувствовал запах соли и красных водорослей, навалами уложенных умелым художником на бледно-золотой песок…
- Это…это…спасибо.
Я уверен, что мои пальцы не дрожали, когда я принял этот дар, или дрожали, но незаметно для слепых маленьких иноверцев. Я хотел спросить, откуда у нее это чудо, но язык мой отказался воспроизводить хлюпающие слова их языка, я смог только кивнуть в знак одобрения.
- Я нашла это. В Башне Магов. Все, что сохранилось у них из творчества Пропрониса после огненных демонов. Помню его картины – пара таких висела в родовом имении - они всегда заставляют верить. Я подумала о твоем альбоме с зарисовками местных «колоритных» видов… твое умение изображать даже серость изящно, заставило меня предположить, что тебе нравиться живопись, и ты оценишь это полотно, - вот что сказала Серая Стражница своим тихим голосом.
И вместо того, чтоб отблагодарить ее за то, что она подарила мне часть любимой родины, я недовольно спросил:
- Ты лазила в мой альбом?
- Я видела, как ты рисовал еще в Редклифе, - оскорбленно ответила Сара. Мы долго смотрели друг на друга с тайным подозрением, и она первая отвела взгляд.
- Сворачиваем лагерь, - сказала Сара, обратившись больше к карастену, чем ко мне. Я помню, что когда она скрывалась в своем шатре вновь, через открывшийся проход я увидел поблескивающие глаза «Дика» - «верного пса Стража», и щит из красной стали с гербом, приставленный к деревянной балке. Начищенный до блеска, он отдавал гордостью и болью.
Я не впервые задумался над особенностью характера базалит-ан и над ее судьбой.
Часть 4."Аташи"Часть 4."Аташи"
Я оказался прав. И обычного удовлетворения от этого не испытывал… мы добрались до деревни, что скрывалась за перевалом и, я обнаружил, без интереса, что даже у кабетари есть тал-васготы, причем гораздо более опасные, нежели отступники от Кун. «Истинно серые» начинали поклоняться себе, а эти сумасшедшие избрали для поклонения Аташи.
Мне не часто доводилось видеть драконов на родине. Отряды, патрулирующие дальние хребты Пар-Волена встречались с древними исполинами все реже, и если видели – то несформированных имекари. Аташи, которому поклонялись здесь, был огромен и силен. Также как и слепая вера кабетари-тал-васготов в него, проводивших какую-то тайную параллель между хиссрой андрастианства и огнедышащей тварью. Я сделал несколько небрежных заметок по этому поводу, не слишком вдаваясь в пространные и бесполезные подробности. К Мору это не имело никакого отношения, как бы Сара не пыталась меня уверить в обратном.
Хотя…она и не пыталась. В отличие от воина, «Алистера» - чье звание значило «неудачливая тень женщины-Стража, решившей спасти страну». И он и «Лелиана» - «одержимое хиссрой дитя песен», и «Винн» - «мягкая саирабаз, поучающая всех вокруг» - все они считали нужным посвятить меня в перипетии их заблуждения, их веры в спасительное свойство истлевших костей.
Я предпочел молчать и слушать, как их осаждает «Морриган» - «остроязыкая ведьма, следящая по ночам». Ее неприятие андрастианства было единственной чертой, которую я не почитал за высшее зло.
Сара же, точно так же как и я, молчала на всевозможные провокации кабетари. В чем была причина? Я хотел знать, но не хотел спрашивать. Я искренне боялся разочароваться. Потому как молча она все же следовала пути, ведущему к бою с Аташи за чашку исаала первой-кабетари. И либо она делала это в знак искренней веры, либо просто следовала правилам от безысходности. И то и это казалось оскорбительным для достоинства базалит-ан.
Мысленный выбор между двух зол заставлял меня чувствовать беспричинное уныние, но спросить я не мог так же, как и оскорбить Сару неповиновением. Общество этой загадочной Стражницы мне было приятней неразрешенных вопросов, не относившихся к моему прямому долгу перед Кун.
Поэтому, когда она затрубила в рог, способный спровоцировать нападение Аташи, я был за ее спиной, держа в руках еще пока дрянной кабетари-меч, собираясь сражаться за…долг Кун? Асала? Честь? Или только Сару?
Я долго знал лишь о долге.
- Нехраа Бересаад, - прошептал я, глядя как могучее темное тело опускается на землю перед партией Сары, сотрясая землю. Из горла Аташи вырвался дикий животный рев, пробуждая во всех одинаковое чувство глубинного страха и инстинкт борьбы. Воин зарычал, подбадривая сам себя, сумасшедшая жрица стала петь, и ввысь взметнулись стрелы, молнии и лед двух саирабаз, наперерез пламени дракона.
Я крепко сжал перчатками рукоять своего оружия и бросился к врагу, вместе с мабари, базалит-ан и карастеном.
Изгибая бронированную шею, хлопая гигансткими крыльями так, что кабетари сносили порывы ветра, Аташи сопротивлялся. Вгрызаясь в лед и камень, которые магией сковывали его тело, он ревел, изрыгал пламя, уничтожая стрелы, отбивался ударами шипастого хвоста. Он, безусловно, чувствовал ненависть и презрение к маленьким существам, покусившимся на его покой, его величество… и чтобы отомстить за свое достоинство, он хотел стереть назойливых насекомых с лица земли, сражаясь как демон! Битва, достойная бойца Бересаада захватила меня! Она захватила все вокруг – горы, растения, древние руины, людей, и животных, и магов… казалось сам воздух пропитан жаждой крови и победы, азартом и благородством искусства рукопашного боя…
Наверное именно из-за этой красной пелены перед глазами, я проглядел тот момент, когда рычащая громадина поймала метровыми клыками щит базалит-ан. Смяв его, как глупую листовку, Аташи дернул голову вверх, собираясь стряхнуть с себя лед и камень, взлетев в недосягаемое для соперников воздушное пространство. И Сара должна была отпустить оружие, чтобы спасти жизнь…
На мгновенье мне показалось, что я видел себя в этом хрупком существе, отчаянно цепляющимся за рыцарский металл, будто в нем была вся его душа. Я видел себя, до последнего держащимся за Асала…
- Сара! – я отчетливо понял, что она погибнет, если не отпустит. Она не кунари, а дракон – не Порождение Тьмы. Ее раздавят могучие челюсти, и Мор затем раздавит Ферелден, оставленный без надежды. И никто, ни трусливый воин, ни безразличный великан с Севера, ни жрица, ни саирабаз не займет место этой странной женщины, в перевернутом вашедан мире!
- Саралинн, пусти же его! – с ужасом воскликнула Винн за моей спиной.
Никогда я не соображал так четко – Сара уже поднималась в воздух, вместе со своим щитом и головой Аташи, а я бросился к его брюху, пока чудовище отвлеклось на яростного маленького противника, царапающего мечом и сапогами его подбородок. Я прыгнул, поднимая меч. И с размаху вонзил, вложив в удар всю силу, в блестящую чешую, надеясь лишь на то, чтобы проклятая сталь не сломалась от моего напора и сопротивления драконьей кожи. Конечно же, мараас железка сломалась…но лишь когда вошла по рукоять, и я, повиснув на мече всем весом, потянул вниз, прочертив двухметровую рану на боку Аташи.
Дракон взвыл, раскрывая пасть, и резко взмахнул головой, так, что Сара по инерции взлетела вверх, подобно соломенной кукле. Я забыл дышать, забыл о когтистой лапе в непосредственной близи от себя, глядя как она летит, сверкая латами на солнце. Ее левая рука все еще сжимала покореженные останки щита.
Я чувствовал страх, гнев и гордость, когда она уцепилась на лету за кривой рог и ударила Аташи промеж глаз. Меч вошел лишь на половину, ибо не могла слабая базалит-ан приложить к удару столько же силы, сколько кунарийский мужчина…но и этого хватило, чтобы поразить крылатого гада.
Выгнув шею в предсмертной судороге, Аташи с силой распахнул крылья, замерев на мгновенье и плюнув в серое небо иссыхающей струей пламени… затем могучие перепончатые конечности опали, заставляя змеящееся тело в ужасающем своей красотой изгибе рухнуть наземь, чтоб больше никогда не подняться в полет.
- Где она? – мне было неожиданно смешно слышать в голосе ведьмы Коркари неприкрытый страх. Я очнулся лишь тогда, когда увидел, как она вместе с Винн бежит к тому месту, где упала драконья голова. Под странным углом между рогов ее торчал меч. Это зрелище, да еще и молитвенное пение перепуганной Лелианы, окончательно привело меня в чувство, и я двинулся за ведьмами, краем глаза замечая, как из под крыла пытается выбраться Алистер.
Обнаружить Сару нам помог ее пес. Дик звонко лаял, прыгая вокруг скрючившейся женщины, после падения Аташи укатившейся в низину, заполненную горячей, желтоватой от серы, водой. Она лежала уткнувшись в свои колени, лицом к земле – спиной к солнцу. Развороченный шлем валялся рядом. Песочная коса Сары сократилась на половину, если не больше и превратилась в нечто рваное, измазанное серой и кровью.
Саирабаз и жрица безуспешно пытались поднять и перевернуть закованную в латы соплеменницу. Когда я подошел, они благоразумно расступились, понимая, что у меня это выйдет лучше.
Я взял ее поперек туловища. Затем долго выдерживал взгляд рычащего, взволнованного мабари, который, в конце концов, позволил мне силой разжать комок, в который превратилась Сара. Не смотря на то, что делал я это спокойно и уверенно, внутри меня терзал Аташи пострашнее того, какой только что пал – страх. Страх узнать – эсаам ката. Но в этом был мой долг и я исполнил его.
Доспехи Сары кое-где были сломаны, сжаты, и я предполагал, в тех местах ее хрупкие кости могли сломаться. Однако кираса не была прогнута и не сдавила грудную клетку. Обе руки базалит-ан сложила на сердце, и держала в них, кто бы мог подумать, свой красный щит, превращенный в металлолом. Я намеренно долго не смотрел в ее лицо, ожидая знака от саирабаз, что следили за моими действиями. Но они молчали, жрица пела молитвы своему богу, а мабари скулил и мне становилось все тяжелее от этой тайны.
- Сара! Ну, слава Создателю! – воин, наконец выбравшийся из-под крыла, поспешил к нам, разрядив обстановку. Засмеялась Лелиана, выдохнули одна за другой ведьмы – они, так же как, и я боялись смотреть Саре в лицо. Только Алистер был менее всех нас обременен сложными раздумьями, и я впервые был рад этому.
Посмотрев на белобрысую голову, покоящуюся на сгибе моего локтя, первым делом я отметил косую страшную рану, которая как раз и обагрила ее волосы. Она начиналась у левой брови и кончалась на темени. Глубокая. Было видно кость. Оторвав от нее взгляд, я наткнулся на зажмуренные глаза и прерывисто пыхтящий нос под слоем свернувшейся крови. В тех местах, где лицо не покрывала бурая корка кожа была белее снега, и мышцы под ней сокращались, заставляя ее то хмуриться, то улыбаться одними губами, то снова хмуриться от боли.
- Страж, - позвал я. Она, быстро моргая, с трудом посмотрела на меня, пытаясь сфокусироваться. Затем мгновенно перевела взгляд на свои руки, и, при виде изувеченного щита, ее лицо исказилось горькой гримасой, отнюдь не из-за саднящих шрамов.
Никогда еще так сильно я не хотел узнать что либо. Что связывало ее с этим щитом?
- Сара… - Винн склонилась над женщиной, садясь рядом со мной на колени. Я с трудом воздержался от того, чтоб отбросить старуху в сторону и зарычать, как сидящий напротив Дик.
- Ты чудом выжила! – сказал Алистер, улыбаясь, глядя на базалит-ан. Ответная ненависть в ее глазах была ясна для меня, как озерная вода, но ратник даже не заметил. Свет магии накрыл рану Сары, но я продолжал держать ее, хотя и чувствовал неприязнь к заклинанию саирабаз. Не берусь судить о Винн, но в отличие от остальных, я понимал, что если сейчас кто-то захочет проверить ее руки на предмет ранений, и попробует отобрать щит – он погибнет страшной смертью.
Часть 5. "Щит и меч"Часть 5. "Щит и меч"
Она не отпускала его и тогда, когда оказалась перед испытаниями, что нужно было пройти ради урны с прахом. На вопросы спутников, она ответила неким ругательством, которое я не берусь перевести, но смысл был мне ясен. Она казалась ужасно уставшей, измотанной и боями и магическим вмешательством Винн, но готова была порвать любого на мелкие кусочки, кто притронется к куску красной стали в ее руке.
И забирая исаала, она не расставалась со щитом. Глядя на нее, я чувствовал стыд за собственную слабость. Некрепкая женщина, даже не кунари, она проявила, куда большую стойкость, чем солдат Бересаада. Она могла погибнуть, но не могла потерять часть себя. Я почувствовал к ней настоящее уважение, к которому больше не примешивал жалость.
Зато к себе я испытал нечто совершенно противоположное. Нечто такое, что отвратило меня от желания задавать Саре вопросы, какие бы то ни было, хотя их накопилось не мало. Понятие ущербности в сравнении с кабетари, заставляло меня злиться и пытаться найти опровержение этому факту одновременно. Это не могло быть правдой!
Я сидел у костра в раздумьях. Шаги были тихими, и я не оборачивался пока Сара не села рядом со мной. Уверен, неприязнь отразилась на моем лице столь сильно, что даже Алистер смог бы заметить, тем более Сара.
И все равно, она не ушла, заметив мое абсолютное нежелание говорить.
- Ты не должен винить себя ни в чем, - от нее веяло теплом и странной благодарностью. Я чуть повернулся – она глядела на огонь. Коса переплетена, шрам на лбу казался всего лишь бледной полоской на коже. Неизвестно отчего я подумал, что ей не хватает пары рожек, чтобы сойти за имекари карастен.
- Я не понимаю, - резко сказал я. Сара повернулась ко мне:
- Асала. Ты ведь думаешь о нем. Жалеешь, что отпустил. Я знаю, что Лелиана добилась от тебя признания – без него ты не сможешь вернуться домой, это позор и смерть для воина Бересаада. Так же как и для меня потерять щит Кусландов. И теперь ты винишь себя в том, что потерял его, когда какая-то иноверка удержала в руках свое оружие, - она сжала губы, прежде чем продолжить, - Единственное, я только надеюсь, что ты не возненавидел меня за это.
Я открыл рот, затем закрыл и выразительно проявил отношение к ее словам:
- Вашедан!
- Ясно, - изрекла она спокойно. Я уже собрался встать и уйти…точнее сбежать от нее как можно дальше, но тут она сказала:
- У Каленхада, на разведке с Лелианой мы нашли падальщика. Он обворовывал трупы кунари.
Если б я успел встать, я бы упал. А так я просто вцепился в нее взглядом. Лицо базалит-ан оставалось безмятежным, а глаза светились тайной горечью и тогда я спросил, понимая, что она жаждет ответить:
- Что в этом щите?
Как было сладко осознавать, что она меня понимала. Ни один кабетари на ее месте не уловил бы хода моих мыслей, им было бы не понятно, почему я забыл спросить об Асала. Но Сара…
- Моя жизнь. Память. Сила и гордость. Честь семьи. Мое предназначение, решенное еще до моего рождения. Я не женщина, которая претворяется воином, Стэн. Мой отец ждал рождения рыцаря, и Сэр рыцарь родился. То, что я похожа на мать – не имеет значения. Я буду тем, кем должна, - она прикрыла тонкие веки и слабо улыбалась, - понимание своего места было во мне всегда, друг мой. Мое детство прошло за тренировками с соломенными чучелами и солдатами Хаевера. Я получила боевого пса в день своего рождения, и этот щит. Последнее, что сказал мне отец перед смертью – «будь достойным бойцом рода Кусланд». И я буду врать, если не скажу - иногда я думаю, что если б я осталась простой женщиной? Иногда. Даже жалею порой, но не сомневаюсь в своем выборе. Это моя судьба, быть достойным бойцом. Это все, что у меня есть, и я хочу, чтоб ты знал это.
Ощущения ненависти к себе спадало. Я смотрел на лицо своего товарища по оружию и понимал, что не должен терзаться мыслью, будто хуже кабетари. Сара никогда и не была одной из них. Бас мараас! Они не могли претендовать на нее, говорить, и даже думать, что она такая же. А я не должен был злиться на нее.
- Спасибо.
- Пока у тебя побудет очередная дешевая железка, - вздохнула она, - а я подожду до Редлкифа, чтобы перековать щит.
- Спасибо, Сара, - повторил я, намеренно.
- Я еще ничего не сделала, Стэн. Но я знаю, кто может вернуть тебе Асала, и как только мы отнесем эту треклятую пыль Эамону, мы отправимся за твоей душой. Я даю тебе слово.
- Я верю, Страж, - она сделала сразу две вещи, успокоившие меня. Она назвала исаала азит тал-еб, и она пообещала мне… то, что никто не мог пообещать. И я был уверен, что она выполнит обещание.
- Знаешь, что я попрошу взамен? Научи меня своему языку. Ты порой выражаешься не ясно, а я хочу понимать все, что ты говоришь, - деловито сказала она. Не знаю, заметила ли она, что я улыбаюсь, или эта эмоция ускользнула от нее… она ушла, когда я кивнул.
Посидев немного один, я захотел рисовать.
Часть 6. "Убийца"Часть 6. "Убийца"
Нападение произошло уже после того, как умирающий старик ожил, благодаря загадочной пыли. Возможно, это порошок действительно обладал волшебными силами, я не знаю, и это никогда не было важно.
Важно было нападение Ворона и то, что произошло после.
Тем утром я шел позади всех, держа за узду навьюченного мула. Мы вновь двигались к заснеженным вершинам, но я больше не имел ничего против выбранного Сарой пути. Прошло так мало лун, но она уже сумела изменить мое отношение к ней. Лелиана напевала какую-то чепуху себе под нос, Морриган и Алистер препирались, Винн старалась не отставать от Сары, которая уверенно шла вперед. Ведьма что-то ей проповедовала. Бас мараас…я был уверен, что Сара ее даже не слышала.
Дик шел рядом со мной, относительно спокойно, и, свесив язык, глядел по сторонам.
В последнее время он стал моим частым спутником. Животные лучше чувствуют друзей и врагов. Дик стал благосклонен ко мне, после боя с Аташи и прижимал уши, когда его пытался погладить карастен. Это был не простой пес, он видел, что полезно для его хозяйки, а что нет. Общение с Алистером он почитал за неполезное занятие, хотя Сара иногда была рада подурачится с ним.
Я был согласен с Диком, но не считал нужным указывать базалит-ан. У нее была своя голова на плечах. А мне было странно признаваться в заинтересованности насчет ее окружения. Меня это интересовало не так, как должно.
Так вот, в то утро, я шел по пролеску, позади всех, в компании Дика и заметил, что пес ворчит.
- Тет а, - окликнул я Сару. К тому моменту, она уже достаточно знала мой язык, чтоб обернуться и нахмуриться.
- Что такое? – спросила она.
- Смотри-ка – ворона! – воскликнула Лелиана и первая поняла, что к чему, - Сара, я думаю, нам не стоит идти дальше по этому пути.
- Почему? – спокойно поинтересовалась Стражница.
Жрица не успела ответить, только тревожно сверкнула глазами, как из-за деревьев выбежала перепуганная женщина. Она стала лепетать что-то о брате, попавшем в медвежий капкан. Сара не могла не помочь.
И мы попали в засаду. Это было куда легче боя с Аташи, хоть мы и не были готовы. Враг был обречен на проигрыш еще в то мгновенье, как Сара взялась за меч.
Но в последний момент, когда пал самый ловкий из нападавших, она почему-то остановилась. Остроухий убийца распластался на земле перед ней, легкая мишень, но Сара замерла и опершись на меч обернулась. Найдя взглядом Лелиану, она спросила:
- Ты знала о засаде?
- Я предполагала. Это было предчувствие, я не знала заранее… - извиняющимся тоном ответила жрица. Я следил за ними обеими, стараясь читать два лица одновременно. Сара скривилась:
- Ну, и откуда такие предположения взялись?
- Та ворона, которую мы видели, - сказала рыжая, - я вспомнила об Антиванских Воронах. В Антиве есть гильдия дорогих наемных убийц…
- Ясно, - Сара прервала ее взмахом руки и, ко всеобщему удивлению, вместо того, чтоб добить эльфа, опустилась на корточки и начала трясти за плечо.
- Сара, что ты делаешь? – озвучил вопрос всех Алистер. Я задумчиво глядел, как базалит-ан приводит в чувство покушавшегося на нее наемника, и молчал, решив не мешать ей, пока не разберусь в чем дело.
Эльф очнулся и первым делом представился. Это показалось мне малонеобходимым, но дерзким в его положении, и я невольно расположился к этому кабетари. Его имя было полно пустых и пафосных звуков. Для меня Зевран Аранаи значило «неунывающий, неудачливый и болтливый убийца».
- Тебя послал тейрн Мак-Тир? – спросила Сара. Ее лицо могло бы показаться непроницаемым для кабетари, как мне думалось. Но я видел - в том, как она сохраняла мимические мышцы расслабленными, было слишком много напряжения, для искренности. Кусланд была зла.
- Похоже на то… да это был Мак-Тир, но, замечу, леди, в моей организации мало сведений дают исполнителю, только о цели. Чем меньше знаешь лишнего, тем больше шансов остаться в живых, - заработав насмешливый взгляд от старой саирабас, убийца беззаботно добавил, - или не остаться.
- Тейрн, тейрн Мак-Тир… - покачала головой Сара. На этот раз я разглядел в ее каменном лице горечь. Тогда-то я впервые всерьез попробовал подобрать определение этому чувству.
- И много он заплатил за наши головы? – слегка заносчиво поинтересовался тем временем ашад. Я мельком взглянул на него – имекари-взгляд, он не давал ему широко взглянуть на ситуацию. Еще одна причина того, что он шел на поводу у женщины.
- Я… не знаю, весь куш был передан моему начальству. Исполнителям не слишком «много» платят, чтоб не сбежали с деньгами, - искусством безразличной иронии ворон владел хорошо. Но я понял, что он не лжет. Естественно, в обществе слепцов, кроме меня в этом никто уверен быть не мог. Толпа бас обменялась разнообразными проявлениями недоверчивости.
- Выходит, ты беден и глуп, и дух испустишь вряд ли благородно, - злорадно сказала лесная ведьма.
Ворон взглянул на Сару, снизу вверх из своего положения, и я точно знал, что мелькнуло в его глазах. Такое выражение я видел в глазах пятнистых тропических кошек, загнанных в угол…
- Благородство – роскошь для убийцы, - усмехнулся он фальшиво.
- Ты не исполнил свое предназначение, - наконец, после долгих раздумий, произнесла Сара, - Что теперь?
Я вдруг почувствовал себя нехорошо. Ничего необычного, что никому это было непонятно, но я-то знал, что ощущение боязни, слабым холодком забравшееся мне под кольчугу, вызвано пониманием дальнейших действий Сары. Бас были безразличны, ненаблюдательны в своем большинстве, и тогда я был благодарен им за то, что они не могут отличить напуганного кунари от злого или, скажем, мертвого.
- Прежде чем ты решишь, что делать, Страж, - быстро сказал Ворон, оживившись: он не относился к слепым бас, а может и близость смерти сделала его наблюдательным, но он заметил намерение Сары, как и я, - позволь сказать… я могу быть тебе очень полезен, также сильно, насколько серьезным расточительством стал для Антиванских Воронов. За мой провал они найдут меня, лишат головы и других полезных частей тела, которые я не хотел бы терять…
Он сделал паузу, но Сара угрюмо ждала продолжения и он продолжил, будто ничего не произошло:
- Но если я стану служить тебе, Страж, у меня будет шанс сохранить свою жизнь. Если ты дашь мне шанс, - голос убийцы сошел на шепот, - я стану лучшим твоим слугой, какую бы службу ты мне не уготовила. Перегрызать глотки врагу, готовить орлейские пирожки, согревать ложе холодной ночью… все, Страж, все, что не попросишь, никто лучше меня не сделает.
Еще один слабоватый холодок коснулся моей спины, но по какому поводу я предпочел не задумываться.
Сара молчала, внимательно глядя в хищное лицо Ворона. Партия ее тоже молчала, но лица их выражали одно и то же: удивление, возмущение, жажду покончить с этим. Первым не выдержал Алистер, конечно:
- Ты еще думаешь над этим, Сара!? Он же убьет тебя при первой удобной возможности!
- Убийце давать свободу завладеть оружием и подобраться к твоей шее, так же неразумно, как позволять дураку указывать тебе на правду, Саралинн, - язвительно произнесла лесная ведьма, и я, проследив за ее косым взглядом, мысленно усмехнулся. Ее излишнее презрение к ашаду неумело скрывало очевидность.
- Подумай хорошенько, дорогая, - заметила старая саирабас.
А огневолосая тамассран отреагировала в своем стиле:
- Мне кажется, в этом нет ничего дурного. Создатель учил милосердию…
- Умный был мужик, - поддакнул Ворон с земли, его благодарный взгляд жрице был почти искренним. Сара молчала. Я заметил на себе взгляды Винн и Алистера, они ожидали от меня поддержки, видимо. Это было даже смешно.
- Стэн, - неуверенно произнесла старая ведьма. Я недовольно уставился на нее и она забавно струхнула.
- Стэн, - очнулась от размышлений Сара и посмотрела на меня, - ты не выскажешься?
- Это лишь твое решение, Страж, азит тал-эб, - я не высказал для нее ничего нового. Хотя тогда я все еще считал, что она мало способна принимать важные решения, касательно военного дела. Но она уже заслужила достаточно моего уважения, чтобы я позволил думать, будто она способна принимать решения сама. Если бы что-то в ее рассуждениях было бы в корне неправильным, мне бы пришлось это оспорить, так или иначе, также, как и ее лидерство. Но мне не приходилось разочаровываться в ней раньше, так что теперь я готов был поверить в ее благоразумие.
Мог ли Зевран Аранаи быть полезен? Мог. Мог ли он искренне желать новой жизни? Мог. Кун жёсток с иноверцами, но ни одному виддатари на моем веку не было отказано. Так почему должна была отказывать Сара? Предрассудки и страх? Я не замечал за ней такого вашедан.
Если бы эльф оказался предателем, я бы просто убил его и встал бы на место Серой Стражницы, не способной различать опасность. Было лишь два пути.
Не без удивления я подумал, что один из этих путей я создал сам, показав Саре, что она стоит надо мной.
- Ты будешь жить, - кивнув мне, Стражница посмотрела на Ворона. Эльф по-звериному дернул ушами - он был ошеломлен, хотя я знал, что эмоции Сары были для него очевидностью. Возможно, я переоценил его способности.
- О… я уверяю тебя, ты не пожалеешь об этом решении, Страж!..
- Погоди уверять. Докажи делом, - просто сказала Сара.
Почему мне казалось, что ни одна басра не могла бы сказать это так, как она? Я никак не мог этого понять.
А Ворон принес ей клятву на верность. Как ни странно, а уже через пару дней я был готов утверждать перед Антаамом, заранее не узнав финала – эльф не нарушит эту клятву.
Часть 7. "Заблуждения"Часть 7. "Заблуждения"
Я наблюдал. Любопытные изменения происходили в маленьком отряде. Поначалу убийцу встретили холодно, на него сваливали много женской работы и не меньше мужской. Но Ворон не был слаб, он был гибок и прогибался. Не всегда такое уж гадкое качество. В конце концов, у него была своя вера – в собственную изворотливость, и ей он следовал фанатичнее некоторых моих кунари-кадан. Так что к эльфу быстро привыкли, маленькая тамассран вообще приняла его как брата, они пели вместе по вечерам, немало раздражая всех спутников.
Ашад и лесная саирабас находили повод для ссор в каждом порыве ветра, в каждом взгляде и жесте. Это было… навязчиво и не нужно. Но я не вмешивался. Правда, иногда Морриган переключалась на меня и начинала мучить своими… разговорами. Тогда я был предельно жесток. Ведьма не способна была внушить мне ни приязни, ни опасности, так что я просто отгораживался от нее. Не уверен, но кажется это сильно злило ее эгоистичную натуру. Ее вообще сложно было не разозлить.
Старая саирабас стала ближе к Саре, но я не уловил того момента, когда произошел момент сближения и почему. По своему небогатому опыту я знал лишь, что кабетари часто сходятся на почве тайн. Возможно в этом было все дело… но я уже не мог сказать, что меня это не волновало.
Меня много что стало понапрасну волновать.
Иногда я видел, как Ворон говорит с Сарой. И в нем что-то менялось. Временами я даже делал наброски… Я делал наброски всех в отряде, но эльф… возможно, он просто позировал чаще. Да. Не знаю почему, но мне казалось, что где-то глубоко внутри он был таков, что мог бы стать кунари. Правда, очень, очень глубоко. Но из всех спутников Стражницы он был наиболее… гибок для того, чтоб поверить?
Это сложно объяснить кабетари. Я всегда думал так, как думал, и всегда понимал, что кабетари видят кост сай талан иначе. Но многие эльфы часто и неожиданно для себя обнаруживают, что Кун справедлив к ним. И они начинают понимать кунари, хотя понимать и не значит стать. Ворон был способен. Это меня грело.
- Ты бы мог жить иначе, - сказал я ему однажды. Это был вечер, вечер полный морозных красок Юга, неожиданно ярких и сочных в свете костра и в преддверии ночи. Мы были в дозоре, совсем неподалеку от города гномов.
С нами у костра сидел мабари Стражницы, мокрым носом он медленно вдыхал холодный воздух. Сегодня он ходил с хозяйкой к городу гномов, он, и две ведьмы, на разведку. Пес, гордое и сильное животное… он один не спал из этих «разведчиков» после прогулки. Уйдя раньше зори, они вернулись к полудню, вымотанные, как после драки с тридцатью карастенами и сразу же отправились почивать. Сара по возвращении ни с кем даже словом не обмолвилась, к вящему недовольству ее глупого ашада. А Дик был бодр.
В этот вечер я вспомнил о том, что Дик никогда не лаял на Ворона, угрюмо молчал, поджимал уши, но не лаял. Я подумал, он знал, что эльф сильнее, чем кажется.
Убийца посмотрел на меня несерьезно.
- Правильно, я мог бы сделаться антиванским бароном, попивать тевинтерские вина и возлежать с лучшими женщинами Ривейна, ха. Если бы все было так, друг мой, - наигранная печаль засквозила в его голосе, - но я служка, как и большинство моих собратьев. И знаешь… это не так уж плохо, если есть подходящий хозяин.
Тут Ворон бросил взгляд на шатер Сары. Я выждал с минуту, ожидая серьезного ответа от убийцы. Я знал, что он был на него способен.
- Кун, да? – усмехнулся, наконец, он.
- Кун, - подтвердил я.
- Но кем бы я ни был среди кунари, я ведь все равно останусь служкой, м? – иронично сказал Ворон.
- Возможно. Тамассран выбирают твой путь по способностям, а не по происхождению, эльф.
- То есть, возможно и нет? – проблески интереса появились в глазах остроухого бас. Я пожал плечами:
- Возможно. Если такое будет назначение.
И вот тогда, в тот момент, когда я заставил Ворона задуматься, явилась базалит-ан. Она хмурая вышла из палатки, сжимая в руках старые карты Глубинных Троп, что водились у Стражей в избытке. Без латных перчаток ее руки казались мне детскими.
- Не слушай его, Зевран. – подойдя к нам, заявила Сара. Она нас слушала. Я удивленно взглянул на нее, расслышав в голосе холод, неприятный, заставляющий меня тосковать по родине.
- Почему же? – поинтересовался Ворон.
- Если бы ты был не эльфом, а эльфийкой, твое место в Кун было бы одно единственное. Это лицемерие, - я увидел в лице Сары новое, незнакомое выражение, которое мне не понравилось. Но еще больше мне не понравилось то, как сильно мне захотелось перед ней оправдаться. А за что?
- Базалит-ан, - произнес я недовольно, - ни одна кунари-рожденная даже не задумывается о том, что делаешь ты. Саира хиссра, Страж, но ты не кунари.
- А будь я кунари, где бы было мое место, если я - женщина?
- Так ты все-таки женщина? – угрюмо напомнил я ей ее же сомнения. Сара нахмурилась. Ворон глядел то на меня, то на нее с настороженным любопытством. Мне крайне не нравился этот разговор, хотя совсем недавно я был не прочь поговорить с басра просто так. Теперь беседа меня… пугала. Я уже привык к тому, что мы со Стражницей смотрим на вещи одинаково.
- Возможно ли? – сощурилась Сара с внезапной злостью. Признаюсь честно, она ввела в меня в ступор.
- Что случилось? – спросил я прямо. Сара поджала губы и опустила глаза.
- Случилось то, что я женщина, Стэн. А ты - лицемер.
- Я? – я встал на ноги.
- Да. Скажи, следуя моим приказам, ты не слишком мучаешься от своей гордыни? Почему бы тебе не сказать мне, что я делаю так или не так, почему бы не поставить на место?
- Сара, - позвал я, очень внимательно вглядываясь в ее лицо.
- Ты мне даже не возражаешь, - взмахнула рукой Стражница, - ты действительно думаешь так обо мне?
На подступах к городу гномов я давно стал замечать за собой, что уже не отрицаю внутренне власти базалит-ан, это стало чем-то неизбежным, парадоксальным, но существующим, как все в Ферелдене. Когда она обвинила меня, я сначала не понял, откуда она могла это взять. Но потом стал догадываться…
- Вашедан саирабас, - недовольно заметил я, - не слушай ее. У нее ветер в голове и жало вместо языка.
- Почему бы ей врать? – Сара подтвердила мои мысли своим ответом. Когда она гневалась, кожа на лице становилась темнее, гораздо темнее… и это было красиво.
- Потому что врать - весело? – предположил Ворон, о котором я почти забыл. Стражница тоже бросила на него удивленный взгляд, будто только заметила его. А Зевран продолжал, безошибочно раскусив нить нашего разговора:
- Морриган, да? Поправьте, если я ошибаюсь, но эта ведьмочка не упустит случая поизмываться над кем-нибудь, кто ей чем-нибудь насолил. В ней столько яда… - эльф мечтательно осклабился.
Сара посмотрела на него, затем на меня.
- Нехраа ат а, - произнесла она быстро, немного коверкая слова, и пошла к своему шатру. Я улыбнулся своей незаметной для кабетари улыбкой. Она уже хорошо понимала меня, но ее произношение пока что лишь смешило меня. Тем не менее, я оставил эльфа ненадолго и последовав приказу, пошел за ней.
Сара отдернула полог шатра резким взмахом руки, злость ее еще не прошла. Она никогда не остывала быстро, хотя и умела даже в гневе контролировать свои слова. Я встал у входа, наблюдая за тем, как она медленно пересекает палатку и садиться рядом со своим перекованным в кузне Редклифа щитом на коробку, служившую ей и столом и стулом. Карты Троп она рассеянно бросила на край этого бедного предмета мебели.
- Ворон прав, - немного выждав, произнес я, вглядываясь в ее пасмурное лицо. Сара скривилась и спустя некоторое время начала тихо:
- Морриган… выводит меня из себя своими разговорами. Я не знаю, зачем, но она болтает о людях гадости, и теперь переключилась с Алистера на тебя. Сомнение зарождается помимо воли…
- …Когда нет веры, - закончил я за Стражницей, но без тени раздражения. Я не требовал от нее доверия, она должна была опасаться и постоянно проверять свою партию, состоящую из вашот-кабетари, подобранных по дороге. Разве обучался хоть один из этих бас в Бересааде, разве знал о понятиях настоящей преданности и чести? Мне не в чем было винить Сару, даже за недоверие ко мне. Но ее саму это положение вещей, кажется, угнетало.
Подняв на меня усталый взгляд, Стражница спросила:
- Что могло ее заставить так говорить? Зевран может и ошибаться.
- Ведьма тешится злобой, - пожал я плечами, - Ей доставляет удовольствие твое расстройство.
- Сказки про Алистера меня совершенно не волновали, но она их продолжала какое-то время… - развела руками Сара. Поначалу я немного удивился ее повороту мыслей, но после понял. И мне стало вдруг так хорошо от этой простой истины, которую открыл мне язык Сары, что я себя даже одернул. Это было неправильно, радоваться своему особому положению среди спутников Стражницы, также как и с ее стороны было неправильно меня выделять, и относиться внимательней, чем к остальным. Или невнимательней.
Тем не менее, Сара сказала то, что сказала. И мне стало приятно, по крайней мере, от того, что она не ставит меня в один ряд с ашадом. Благодарность застряла у меня на языке, лицо смягчилось.
- Очевидно, что саирабас говорила об Алистере вовсе не для того, чтоб как-то повлиять на тебя, Страж, - произнес я, как мог мягко, предлагая Саре самой прийти к логичному выводу. По тому, как неспешно растянулись в улыбке ее губы, я понял, что Сара поймала нужную мысль. Но потом, когда ее улыбка так же неспешно сползла и странная тень смущения легла на лицо базалит-ан, я слегка растерялся. Что-то ее расстроило. Неужели, она сама имела виды на несчастного карастена?
Эта идея показалась мне неприятной, и я отогнал ее туда, откуда она явилась – в сторону шатра лесной ведьмы.
- Мы были у входа в Остагар и я нашла человека, который забрал твой меч, - Сара перевела разговор в русло, которое мне было куда интереснее, чем отношения между ашадом и саирабас. Но я никогда не отличался ветреностью и хорошо запомнил странную печаль, которую Стражница попыталась от меня спрятать. Пообещав себе спросить об этом позже, я констатировал:
- Но у него Асала не было, - если бы меч был у того мародера, я бы уже получил его из рук Сары непременно. Стражница кивнула.
- Его купил гном из Редклифа, - раздраженно ответила Сара, избегая смотреть мне в глаза. И снова мне стало тепло от мысли о том, что эта воинственная базалит-ан не меньше меня недовольна тем, что узнала сей факт только сейчас, а не тогда, когда коротышка был у нас под носом.
- Ты вольна поступать с этим, как вздумается, - вздохнув, произнес я то, что должен был. Хотя мне хотелось, необычайно хотелось убедить Сару в том, что вернуться в Редклиф необходимо мгновенно, сейчас же… Но я понимал значимость похода на Глубинные Тропы и принимал, что решение остается за Сарой. Если бы она вдруг решила повернуть обратно из-за такой мелочи, как душа одного из ее солдат, я бы засомневался в ее компетенции… или не засомневался бы. Лидер принимает позор воина, служащего под его началом. Такова бересаадская честь.
- Мы вернемся туда, так или иначе мы будем проходить мимо, когда отправимся представлять договоры Стражей эльфам в долах. Ты вернешь себе Асала и… - я видел, что она хотела сказать что-то другое. Ее обветренные губы чуть дрожали,не решаясь выпустить слова из горла. Что она хотела? Извинится за надуманные обвинения и собственную мнительность. По правде говоря, меня взволновало то обстоятельство, что Сара так легко поверила словам ведьмы, над этим стоило поразмыслить. Ведь человек, особенно кабетари, обвиняет не всегда с полной уверенностью. Иногда ему хочется услышать опровержение.
Только вот зачем это Саре? Я не знал. Я многое узнал кроме долга, но о мотивах базалит-ан не догадывался долго, возможно, даже просто не хотел догадываться.
- Меравас, бас-таарбас, - улыбнулся я. Но она не увидела моей улыбки, как всегда, пряча глаза, стыдясь того, что не оправдала моих ожиданий сразу. Тогда я, изменив своей традиции, вступил вглубь шатра и подошел к Стражнице ближе, положив ладонь на край ее щита. Сара едва заметно вздрогнула.
- Хороший металл, для кабетари, - красная сталь, начищенная до блеска, казалась новой, кузнец постарался на славу, исправляя покореженный предмет. Но я ощущал под пальцами не просто вещь… Сара вложила в щит часть себя. Он пылал ее болью и ее силой.
- Как ты зовешь его? – проводя пальцами по рельефному гербу, спросил я. Сара улыбнулась чуть быстрее, чем обычно, словно на этот раз упоминание о щите принесло ей радость:
- Редварг. Так его называли мои предки. Красный Волк.
Вот и имя для вещи, которая отражает собою чью-то душу… оно многое объясняло в Серой Стражнице.
- Сильный и дикий зверь. Стайный, - заметил я, несколько недоуменный.
- Редваргов было четыре. Уцелел только один. Один пропал в Коркари, а остальные были погребены в пожаре при взятии Хаевера, - очень тихо произнесла Сара. Я сочувствовал Стражнице. Прошло то время, когда я мог этого не чувствовать или же вовсе отрицать. Базалит-ан заслуживала моего сочувствия и я понимал ее сильную, преданную делу натуру воина… я сам потерял многое, в том числе и братьев по оружию.
- Стэн.
- Страж?
- Завтра мы отправляемся на Тропы. С нами будет один гном из местных. Завтра. Не знаю сколько мы пробудем там, но по возвращении…
- Что мы будем делать там, Сара? – спросил я, отпуская ее щит. Стражница вздохнула:
- Искать способа заручиться поддержкой гномьего народа. В этой войне пригодиться любое преимущество и ничто не дается даром. В Орзаммаре сейчас нет правителя, и мне надо исправить это.
Я не спорил с ней. Не выказывал сомнений больше. Попрощавшись кивком головы, я оставил Серую Стражницу набираться сил перед новым походом. И уходя, возвращаясь к костру и Ворону, которого кажется всерьез заинтересовала идея «быть главным» в Кун, я думал с улыбкой о том что сказала эта маленькая басра: «мне». Ей одной надо исправить. Ей одной это дано и позволено. Такая большая ответственность, на таких хрупких плечах…
И все же я пока не знал в Ферелдене лучшего Сатаарета, чем Сара Кусланд.
@настроение: Атааш варин ката
@темы: Missing scene, Алистер, Het, Зевран, Лелиана, Фанфик в работе, Винн, Стэн, фем!Серый Страж, Romance, Морриган, Dragon Age, AU, R, Фанфикшен
-
-
11.01.2013 в 05:36-
-
11.01.2013 в 11:00-
-
11.01.2013 в 11:08-
-
11.01.2013 в 11:11Jokekiller, вы молодец)) не забрасывайте только его)))
-
-
11.01.2013 в 18:01-
-
11.01.2013 в 18:50-
-
11.01.2013 в 21:21-
-
11.01.2013 в 22:12-
-
14.01.2013 в 20:13