Fen'Harel enansal | В девичестве Shep.
Название: «Tears Into Wine»
Авторы: главы 1-17 — [J]Shep.[/J] & [J]a_sinclaire[/J], главы 18-21 (эпилог) — [J]Shep.[/J]
Фандом: Mass Effect
Жанр: гет, романс, пропущенные сцены; имеются элементы ангста, юмора и экшена.
Персонажи и пейринги: Гаррус/фем!Шепард (основной), Кайдан/фем!Шепард (в упоминаниях); фем!Шепард, Гаррус Вакариан, Кайдан Аленко, Мордин Солус, Тали'Зора вас Нима нар Райя, Призрак, Джокер, СУЗИ, Урднот Грант, Самара, Моринт, Келли Чемберс, Карин Чаквас, Миранда Лоусон, Джейкоб Тэйлор, Тэйн Криос, Джек, Легион, Касуми Гото, Заид Массани, Лиара Т'Сони, Урднот Рэкс.
Аннотация: Начало романа Гарруса и Шепард, показанное в «Mass Effect 2», многим из игроков показалось куцым, и мы с соавтором не были исключением. Вытряхнув из голов хэдканоны, мы решили показать, каким видим его сами.
Рейтинг: R
Размер: макси
Предупреждения: ксенофилия; минимальные вкрапления нецензурной лексики; смерть аквариумных рыбок.
Примечания:
1) Фанфик пересказывает сюжет второй части игры после миссии на Горизонте. Фактическая достоверность соблюдена, однако некоторые диалоги расписаны или изменены в силу убеждения, что читать текст, сухо повествующий о том, во что мы все играли, не особенно интересно. Мы постарались максимально разнообразить повествование, не переступая, тем не менее, границ разумного.
2) Несмотря на очевидные параллели, фанфик не имеет ничего общего с одноимённым клипом и создавался не под впечатлением от оного.
3) Главы носят названия композиций из саундтрека. Не все из них стоит понимать буквально.
4) В одной из глав встречается POV (Point of View) обоих персонажей. Это было сделано с целью показать ситуацию со стороны конкретного героя и продемонстрировать его через призму взгляда другого. Текст максимально адаптирован под основное повествование.
5) Для лучшего восприятия Шепард оставлена безымянной, однако у неё чётко фиксированные предыстория и психологический портрет (Скиталец/Герой войны), класс (Разведчик) и недефолтная внешность.
6) «Tears into wine» — «Слёзы — в вино» (англ.)
Статус: закончен.
CHAPTERS I-III.
CHAPTER IV.
CHAPTERS V-VI.
CHAPTER VII.
CHAPTERS VIII-IX.
CHAPTER X.
CHAPTER XI.
CHAPTER XII.
CHAPTER XIII.
CHAPTER XIV.
CHAPTER XV. INFUSION.
Мордин любил начинать утро с кофе и чтения сводки новостей. Впрочем, кофе и без того не покидал его лаборатории, лишь иногда сменяясь на энергетический коктейль, а новости он предпочитал исключительно серьёзные, лишённые присущей любительским экстранет-порталам желтизны. Большую часть своего предрабочего времени он проводил, отделяя в них зёрна от плевел: кому, в самом деле, интересно читать о личных делах Ша'иры, будь это хоть трижды размещено на сайте «Вестника Цитадели»? Только грезящим встречей юнцам. Мордин не был юнцом и не интересовался услугами Спутницы, поэтому неизменно брюзжал, натыкаясь на очередную статью о ней — или прочие заметки светского характера; исключение составляли только те, что касались театра и музыки. В такие моменты он вдруг вспоминал, что ему скоро пятьдесят — преклонный, без малого рекордный возраст для саларианца. Немудрено ворчать по любому поводу.
В клинике на Омеге его утро — а так же день, вечер и даже ночь — начинались с приёма больных. Новости заменяли осмотры, а кофе — стимуляторы: времени не всегда хватало даже на двадцать минут сна, не говоря уж о целом часе. Мордин не верил в судьбу, но временами ему казалось, что именно она послала ему все эти тяготы. Это было бы более чем справедливо.
По всем прогнозам нынешнее утро не должно было отличаться от предыдущих — кофе, новости и ворчание, — но получилось немного иначе.
— Доброе утро, Мордин. Как вы?
Он не разворачивается, чтобы поприветствовать гостя — старая привычка, которую нередко осуждали его коллеги из Группы Особого Реагирования. Мордин считал это пустой тратой времени и искренне не понимал предъявленных претензий: к чему отвлекаться, если он может сказать исчерпывающее «Здравствуйте»? Разве это — неприветливость? Иррационально.
— Доброе утро, Шепард, — бодро отзывается он, включая личную консоль. — В порядке. Вы рано. Что-то…
Мордин осекается. Чтобы понять причину визита, ему хватает одного мимолётного взгляда.
— Ах. Вот оно что. Присаживайтесь, — кивает на кушетку он.
Немного поколебавшись, Шепард принимает предложение — словно не до конца уверенная в том, что ей действительно следует находиться в его кабинете.
…Поначалу всё было абсолютно нормально — насколько может быть «нормально» женщине после жарких поцелуев с тем, кто ей небезразличен. Покинув грузовой отсек и распрощавшись с Гаррусом, Шепард вернула винтовку в арсенал, поболтала с Джейкобом, отнесла на утилизацию изрешечённые пулями банки и поднялась в личную каюту. Потом был долгий душ, обречённая на провал попытка навести порядок в почте и, наконец, отбой. Ложась спать, она думала о том, что ей наконец-то удастся выспаться, и о том, что произошло за день. Не последнюю роль в её мыслях занимал Гаррус. Говоря откровенно, только о нём она и могла думать полноценно. Шепард не соврала об отсутствии опыта в серьёзных отношениях, а потому не привыкла засыпать, держа в голове чей-то светлый образ. Образу Гарруса было плевать. Она думала о минувших событиях — и вспоминала его объятия; она строила планы на завтра — и вспоминала их поцелуи. Это было настолько же сладко, насколько раздражительно; её мысли путались, словно ноги захмелевшего матроса, и она вертелась, не в силах уснуть, добрые полтора часа. В какой-то момент Шепард подумала, что стоит поделиться тяготами с вызвавшей их причиной и даже решила вновь заявиться на пороге отсека главной батареи с подушкой в руках, но отмела этот вариант: ни к чему торопить события, особенно теперь, когда они наконец взяли старт. Удивительно, но именно эта мысль позволила ей успокоиться.
Утро принесло с собой дискомфорт. Проснувшись, Шепард не сразу поняла, где находится, и почему у неё так чешется челюсть. Зеркало в ванной явило ей красные пятна, щедро усыпавшие весь её подбородок, шею и правую скулу; нечастые, но крупные, они приносили мучительный зуд. Напряжённо вглядываясь в своё отражение, Шепард вдруг осознала, что это не единственная её напасть: глаза слезились, а дыхание спёрло, словно стенкам горла вдруг вздумалось сойтись вместе; сыпь, пусть и в меньшей степени, но коснулась рук. Рассудив, что медлить не стоит, она оделась и покинула каюту, взяв курс на лабораторию Мордина.
На часах было пять.
— Похоже на аллергию, — говорит Шепард, опираясь локтями о колени. — И мне кажется, я…
— Да-да-да, — торопливо перебивает её Мордин и тут же склоняется над рабочим столом. — Разумеется. Иные симптомы?
— Глаза слезятся. И дышать тяжело. Так что лучше вам поторопиться, — улыбается она.
— Закатайте рукав.
Шепард послушно выполняет просьбу, позволяя закрепить на запястье электронный датчик, и принимается с интересом наблюдать за его показаниями. Не то чтобы она разбиралась в медицине, но бегущие на дисплее строчки вызывают у неё живой интерес.
— Мне кажется, я знаю, в чём дело, — признаётся она.
— Элементарно, — кивает Мордин, активируя омни-инструмент. — Лево-аминокислоты, право-аминокислоты. Не смешивать. Не смешивать! Разумеется, аллергическая реакция. Удивительно.
— Почему «удивительно»? — спрашивает Шепард, с каждой секундой чувствуя себя всё более неловко.
Нахмурившись, профессор считывает показатели датчика и вновь поднимает голову, встречаясь взглядом со своей нежданной пациенткой.
— Заторможенная реакция, — поясняет он. — Нестандартно.
— То есть, я должна была покрыться пятнами ещё вчера?
— Плюс-минус два часа. Иногда чуть больше, иногда чуть меньше. Сыпь, зуд, одышка. Общее недомогание. Анафилактический шок. Не всегда, но часто. Возможен смертельный исход. Непредсказуемый аллерген.
Шепард не сдерживает нервного смешка.
Она ни за что не призналась бы в этом Мордину, но она ничуть не жалела о случившемся — даже в свете возникшей проблемы. Другая сторона её «я», тем не менее, стремилась хорошенько настучать ей по голове, в идеале — чем-нибудь тяжёлым. Жизнь бок о бок с инопланетянами подарила ей знание, сколь различны между собой расы, населяющие Млечный Путь, однако не подсказала, что это может послужить причиной серьёзного урона здоровью. Она знала о том, что основу турианской жизнедеятельности составляют декстро-аминокислоты, как знала и то, что они с Гаррусом не могут питаться одной и той же пищей. Предупреждён — значит, вооружён, не так ли?
Похоже, на неё эта поговорка не распространялась.
— Я пила турианский алкоголь, — вспоминает Шепард. — Обошлось без последствий.
— Индивидуальная особенность, — поясняет Мордин и повторяет: — Удивительно. — В его голосе слышится что-то, очень похожее на восхищение. — Феноменальная сопротивляемость организма.
— Если «Цербер» что и умеет, так это модернизировать, — бормочет Шепард со смешанными чувствами.
— Вам стоит сказать Призраку спасибо. А так же навестить своего друга. Люди изначально нестойки. Быстрая реакция. У турианцев иначе. Долгая сопротивляемость, длительное лечение. Лучше привести его сюда.
— Так и сделаю, — кивает она и, помедлив, осторожно спрашивает: — Скажите, можно ли себя… обезопасить? Загодя.
— Конечно, — успокаивает её Мордин. — Антигистамины. Лучше инъекционные, но не принципиально. Расскажу больше, когда вы приведёте товарища. Чтобы не повторяться.
Шепард кажется, что она краснеет.
— Спасибо, профессор. Вы спасли мне жизнь.
— Не буквально, — уточняет Мордин, подняв палец вверх. — Уже упоминал — необычный эффект. Незначительный.
— Когда я проснулась, он не показался мне незначительным.
— Непривычность. Стресс.
— Не представляю, что бы я без вас делала.
— Пошли бы к доктору Чаквас, — добродушно фыркает он, и Шепард не сдерживает улыбки.
В столь ранний час коридоры «Нормандии» блаженно пусты. Кто-то уже проснулся и нежится в постели, ожидая звонка будильника; кто-то крепко спит, напрочь игнорируя оный; кто-то только-только упал на кровать или залез в спальную капсулу, готовясь отдохнуть после ночной смены. Шаги Шепард отдаются непривычным эхом. Обычно она не замечает его, но сейчас это единственный звук, разбавляющий тишину. Поздоровавшись с заспанным Гарднером, она останавливается у двери в отсек главной батареи, сосредоточенно буравя взглядом электронный замок. В такую безбожную рань Гаррус наверняка спит, а значит, придётся его разбудить.
Да ты просто Мисс Очевидность.
Интересно, существует ли премия за рекордное количество испытанной неловкости? Если да, то она вполне может на неё претендовать. «Не пугайся, Гаррус, это всего лишь аллергия. Друг на друга». Фразу, конечно, можно сформулировать иначе, но, чёрт побери, это действительно неловко.
Как же чешется подбородок…
Тем не менее, у неё и мысли не возникает о том, чтобы развернуться и попросить Мордина проведать Гарруса самому. Это было бы просто неправильно.
Набравшись смелости, Шепард сообщает о своём приходе по омни-инструменту, но не получает ответа. Помедлив, она делает это ещё раз — с тем же результатом. Не особенно надеясь на успех, она касается ладонью замка, и тот вдруг зеленеет — должно быть, Гаррус включил в распознавательную программу её идентификационный номер. Приятно.
Гаррус спит спиной ко входу, подложив руку под голову; одеяло сползло, оголив спину. Шепард подходит ближе, бесшумно ступая, чтобы не разбудить…
…Стоп. Разве она здесь не за этим?
Опустившись на колени, она касается ладонью его лопатки, с тревогой отмечая, какими нагретыми кажутся пластины. Не то что бы Шепард частенько трогала обнажённых турианцев — второй раз в жизни, собственно, причём одного и того же, — чтобы уверенно судить о приемлемой температуре тела, и всё же ей кажется, что Гаррус намного горячее положенного. Нахмурившись, она аккуратно трясёт его за плечо, затем окликает, но не добивается особой реакции: невнятно заворчав, он подтягивает одеяло повыше, явно намереваясь спать дальше.
— Гаррус, — снова зовёт его Шепард. — Просыпайся.
Проходит не меньше минуты, прежде чем он, наконец, поворачивается к ней и произносит:
— Проснулся.
— Как ты себя чувствуешь?
— Полные глаза песка, — хрипло отзывается Гаррус. Его веки, дрожа, поднимаются, и он смотрит на Шепард мутным расфокусированным взглядом. — Дай угадаю. Мы упились ринколом. В хлам, судя по тому, что я этого не помню. И снова развалили Цитадель.
Шепард невольно улыбается. Если Гаррус шутит, значит, всё не так уж плохо.
— Цитадель цела.
— А жаль, — тянет он и привстаёт на локтях, одновременно пытаясь проморгаться. — Э… Шепард… Ты только не пугайся…
— Я в курсе, — отзывается она. — Именно поэтому я и пришла.
— Аллергия, — сходу догадывается Гаррус и падает обратно на подушку. — О, Духи.
Шепард молча разводит руками.
— Ты показывалась нашим достопочтенным докторам?
— Да. Мордин велел привести тебя — а так же сказал, что твоё лечение может затянуться. У тебя явно поднялась температура. Может возникнуть одышка, сыпь, в некоторых случаях возможен анафилактический шок, и… В общем, лучше нам поторопиться, — скомкано заканчивает она.
Наверное, именно так чувствовали себя раньше люди, сообщая партнёру о том, что больны СПИДом или иным страшным вирусом. Не самое удачное сравнение, если копнуть глубже, но лучшего она подобрать не может.
— Очаровательно, — произносит Гаррус мрачным голосом.
Шепард сторонится, а потом деликатно отворачивается, позволяя ему одеться без постороннего взгляда в спину.
Отмотать бы предыдущий вечер к началу и переиграть его со всеми необходимыми предосторожностями. Но был бы тогда их поцелуй настолько приятным? Что-то подсказывает ей, что торопливое заглатывание таблеток подпортило бы романтичность момента сильнее, чем нежданные свидетели.
Нужно что-то сказать, кажется Шепард. Но что? Едва ли Гарруса не посетили те же мысли, что и её несколькими секундами ранее. Зная его гипертрофированное чувство ответственности, он будет винить исключительно себя — как инициатора. Что она может сделать? Сказать, что виноваты оба? Она не солжёт, но подходящие слова упорно не лезут в голову, и Шепард решает не поднимать тему вовсе.
Помедлив, она осторожно касается его плеча. На миг замерев, Гаррус разворачивается и смеряет её хмурым взглядом. Отогнав параноидальные мысли прочь, Шепард опускает ладонь на его грудь.
— Все оказалось гораздо… интереснее, чем мы думали, правда? — говорит она негромко.
— Оказалось.
Вздохнув, он отступает назад, прерывая тактильный контакт, и отводит глаза.
— Пожалуй, это изначально было не очень хорошей идеей.
— Идея была отличной, — возражает Шепард. — Просто воплощение немного пострадало, и то — в силу нашей неопытности.
— Я…
Прервавшись, Гаррус нервно дёргает жвалами.
Если бы он только подумал о последствиях, он бы… Нет, ни за что бы не отказался от своего обещания, но определённо повременил бы с поцелуями — по крайней мере с такими… глубокими. Может ли он теперь, глядя на алое пятно на скуле Шепард, пойти на попятный? Даже осознавая, что прежде всего заботится о её здоровье? Она не примет данное предложение, в этом он абсолютно уверен, и кроме того…
Кроме того, у него просто не повернётся язык.
Гаррус касается её плеча и, наблюдая за движением руки, ведёт ею вниз, а затем поднимает голову.
— Нам явно есть, над чем подумать.
— А я уж испугалась, что ты решишь, будто игра не стоит свеч, — отзывается Шепард. — Слишком опасно и всё в таком духе.
— Мне не привыкать идти за тобою в пекло, — усмехается Гаррус. — И, смею напомнить, я дал тебе обещание. Не могу же я отказаться от него спустя пару часов — стоит для приличия выждать хотя бы неделю.
— Не смешно, — толкает его она.
— Но ты улыбнулась.
Перехватив её руку, он медленно проводит большим пальцем по ладони, следя за тем, чтобы не оцарапать когтем, и тянется за перчатками.
— Мордин сказал, что аллергическую реакцию можно предотвратить, — сообщает ему Шепард.
— Отрадно слышать, — отзывается Гаррус и кивает в сторону двери. — Предлагаю поторопиться, потому что с каждой минутой мои шрамы чешутся всё сильнее, а количество песка в глазах отнюдь не уменьшается.
— Подожди.
Приподнявшись на цыпочках, Шепард бесстыдно проскальзывает языком в его рот — всего на пару мгновений, но этого хватает, чтобы дыхание Гарруса безнадёжно сбилось.
— Какая теперь уже разница, верно? — спрашивает она после.
Глаза её кажутся совершенно демоническими.
Разведя жвалы в стороны, Гаррус целует её в ответ.
***
— Доброе утро, профессор!
По мнению Шепард, приветствие получается до нелепого жизнерадостным.
— Симптомы? — деловито интересуется Мордин.
— Во рту пересохло, глаза жжёт, шрамы…
— Чешутся.
— И пластины тоже.
— Ещё бы.
Окинув Гарруса быстрым взглядом, он закрепляет у него на запястье датчик, уже знакомый замершей у входа Шепард.
— Как прогулялись? — интересуется Гаррус, вертя головой.
— О, прекрасно. Пыжаки воруют. Варрены рычат. Кроганы… Само дружелюбие.
— Вы просто… бродили?
— Бродил, — кивает профессор Солус, снимая показания, и наполняет шприц лекарством из ампулы. — То тут, то там. Предложил помощь раненым. Они согласились. Неожиданно.
— Мы волновались. Приходили, чтобы…
— Штаны, — перебивает его Мордин, и Шепард чувствует, что её губы против воли растягиваются в улыбке.
— Эм… Коммандер, может быть…
Не дожидаясь окончания фразы, она без слов покидает лабораторию.
И верно, они ещё не на той стадии отношений, когда можно посмотреть на партнёра с настолько нового ракурса.
— Это было… неловко, — замечает Гаррус, появляясь в коридоре парой минут позже.
— А ты, выходит, боишься уколов? — журит его Шепард.
— Я не боюсь их — просто не люблю. Это у вас, людей, кожа тонкая, а у нас… Ну, видела, какая там игла? В детстве, помнится, меня вообще пугали тем, что в лазарете сперва снимают экзоскелет чем-то вроде консервного ножа, и только потом лечат.
Она усмехается.
— У тебя были замечательные друзья.
— Хуже. Сестра.
— Сестра? — переспрашивает Шепард. Чёрт возьми, они провели бок о бок целую прорву времени и обсудили, кажется, всё на свете, однако почти не касались темы семьи. Как-то сложилось, что Гаррус рассказывал только про отца — сложно забыть столь колоритную персону, — а теперь оказывается, у него и сестра есть.
Только не падай в обморок, если услышишь ещё и о матери — а так же бабушке, дедушке, тёте-дяде и десятке-другом иных родственников.
— Солана, — отзывается, тем временем, Гаррус и кивает в сторону лифта.
— Младшая? — предполагает Шепард, направляясь за ним.
— Старшая, вредная и очень упрямая. Совсем как ты.
— Я не вредная. К тому же, ты сам сказал, что теперь я младше тебя — так что сходство незначительное.
— Не знаю, не знаю… Кстати. — Остановившись, Гаррус вытаскивает из кармана непрозрачный белый пузырёк. — Это твоё. Дважды в день, за завтраком и ужином. Раз в неделю, когда эффект накопится.
— А тебе не дали?
— Если бы. Но нет — буду мучиться вместе с тобой.
— Куда ты денешься, — улыбается Шепард, отправляя лифт на третью палубу. — Как нам узнать, что таблетки работают?
— Не знаю, может, сделаем тест-драйв? — мурлычет Гаррус, и она тотчас чувствует побежавшие по коже мурашки.
— В своё время, — отвечает Шепард, помедлив.
Дверь лифта открывается, и они, не сговариваясь, берут курс на кухню. Выпросив у Гарднера ранний завтрак, Гаррус и Шепард усаживаются за стол, друг напротив друга. Попинавшись подносами и разыграв партию Мистер Апельсиновый Сок против Мистера Декстра-молоко, они наконец приступают к еде.
— Слушай… — осторожно начинает Шепард, елозя в кресле. — Я хотела спросить… насчёт укола. Честно говоря, я думала, что там у вас тоже… В смысле, я же видела тебя в гражданской одежде, а она достаточно обтягивающая, и…
— «Видела»? — передразнивает её Гаррус.
— Ну да, — недоумённо подтверждает она и торопливо поправляется: — Не то, чтобы я смотрела… туда. То есть, я смотрела, конечно, но…
— «Конечно»? — ехидно щурится он, и Шепард вспыхивает.
— Ты невыносим! — сообщает она и кидает в него соломинкой.
— В этом есть своя прелесть, не так ли? — отзывается Гаррус, увернувшись. — Ладно, раз уж тебе так интересно: да, там у нас тоже пластины. Уколы делаются в бедро.
— Тогда как… — Шепард прокашливается, не закончив фразы. Всё-таки, одно дело — простое любопытство, и совсем другое — когда в это любопытство примешивается интерес весьма личного характера.
Поздравляю, коммандер, твои мысли о сексе приобрели конкретную форму.
— На самом деле, всё просто, — говорит Гаррус, отпивая молока. — Когда мы занимаемся любовью, наши пластины расходятся.
— Ага, — медленно кивает Шепард, переваривая полученную информацию. — А потом…
— Сходятся обратно.
— Вау.
Да уж, вопросы половой близости ещё никогда не были столь интригующим звеном в цепочке отношений.
— Ну так что? Какое место я займу в хит-параде уродов?
— Ты повторяешься. Увы, в этот список тебе не попасть.
— Какая жалость, — наигранно расстраивается Гаррус и складывает приборы на тарелку. — Пожалуй, мне нужно принять душ. Честно говоря, у меня по-прежнему всё чешется.
— Так уж и всё?
Гаррус смеряет Шепард предельно возмущённым взглядом.
— Коммандер, вы просто верх нахальства.
— Моя фраза абсолютно невинна, в то время как вы намеренно ищете в ней подтексты. Что тому виной — ваша испорченность, офицер Вакариан, или попытка увидеть желаемое?
— Смею надеяться, что это самое желаемое у нас совпадает, — отзывается Гаррус, и Шепард улыбается.
— Если хочешь, можешь воспользоваться моей душевой, — предлагает она парой секунд спустя. — Нет, правда. Что-то подсказывает мне, она поприятнее общей.
— Это очень… великодушно. И неловко. Не думаю, что готов обрекать себя на подобные мучения.
— Как знаешь. Если честно, выглядишь ты неважно. По-моему, если тебе что-то и нужно, так это отлежаться в постели.
— А как же спасение Галактики? — шутит Гаррус.
— Подождёт. Вот что, — медленно произносит Шепард. — Сейчас ты поднимешься на первую палубу, зайдёшь в мою каюту и ляжешь в кровать.
— А бантик на шее обязателен?
— Температура делает из тебя никудышного шутника.
— Увы.
— Гаррус, — в голосе Шепард отчётливо слышится сталь. — Марш отсыпаться — и никаких отговорок. Можешь считать это приказом. Чтобы носа не смел высунуть за дверь до полудня!
— А после полудня?
— А после полудня посмотрим.
— Не хочешь присоединиться? — спрашивает Гаррус, и, сколько она не пытается, не может найти в его интонациях и намёка на розыгрыш. — Не сочти за грубость, но выглядишь ты не лучше моего.
— Если я лягу, то продрыхну как минимум до вечера, а у меня полно дел.
— Ты уверена, что они важнее твоего собственного здоровья?
— Абсолютно. Всё в порядке, Гаррус, — уверяет его Шепард и, вытряхнув из пузырька таблетку, запивает её соком. — Видишь? Скоро буду как новенькая.
— Как знаешь, — вздыхает он и прибавляет, подумав: — Твоя взяла.
— Вот и отлично. Иди, я оставила дверь открытой. Отдохни, будь хорошим мальчиком, — улыбается она и, выслушав порцию ворчания напоследок, принимается за остатки завтрака.
Ранний час позволяет завершить трапезу в полном одиночестве. Путешествия с десятками людей (и нелюдей) под боком давно привили Шепард тягу к уединению — временами необходимому. Она никогда не считала себя социально неадаптированной и чаще всего не имела ничего против общения с командой, однако временами оно начинало надоедать. В такие моменты она думала, что ей самое место в какой-нибудь колонии, с твёрдой почвой под ногами и квартирой, в коридорах которой не будут сталкиваться жильцы всего дома.
Покачивая в ладонях опустевший стакан, Шепард вновь проигрывает в голове сегодняшнее утро. Удивительно, но факт: размышляя о свалившейся на них с Гаррусом проблеме, она больше не испытывает неловкости. Ну перестарались, ну аллергия, ну визит к Мордину. И она уж точно не считает, что оно того не стоило — стоило, и мысли об этом волнуют её больше, чем грядущий визит на Цитадель.
А надо бы наоборот.
Вздохнув, Шепард ставит стакан на поднос и с удивлением обнаруживает, что находится в столовой уже не одна: прямо к ней направляется Келли — лучезарная и бодрая, несмотря на время.
— Доброе утро, коммандер, — здоровается та и, получив согласный кивок, садится напротив. — Вы рано.
— Вы тоже.
— Я жаворонок — как, должно быть, и вы.
— О нет, — качает головой Шепард. — Я самая настоящая сова.
— А по вам и не скажешь.
— Я хорошо маскируюсь. Приходится выкручиваться: сами собой дела не сделаются. Чем раньше за них примешься — тем раньше закончишь.
— Разумно, — улыбается Келли в ответ, но потом её лицо приобретает озадаченное выражение. — Честно говоря, я немного волнуюсь. Вы выглядите не очень… выспавшейся.
Ну конечно.
— Всё в порядке, Келли, — заверяет её Шепард. — Это всего лишь аллергия. Со мной… случается.
— Может, вам стоит показаться доктору Чаквас?
— Уже это сделала, — почти не лукавит она. — Не беспокойтесь.
— Надеюсь, вы не прибегаете к обману, пытаясь от меня избавиться, — беззлобно ворчит Чемберс и принимается за завтрак.
— Ни в коем разе. Приятного вам аппетита.
— Спасибо, коммандер. Если вам что-нибудь понадобится — я буду на своём месте.
— Завалили работой с утра пораньше?
— Чем раньше примешься за дело… — повторяет йомен её же слова.
— Верно, — кивает Шепард и поднимается на ноги, но не спешит уходить. — Келли?
— Да, коммандер?
— Простите меня за тот инцидент. Мне не следовало разговаривать с вами в подобном тоне.
— Какой… — начинает Чемберс, но потом расцветает: — О, не стоит. Я не держу на вас зла и, если на то пошло, это мне не следовало…
— Я понимаю, что вами двигали благие намерения.
— Вы слишком добры ко мне, — отзывается Келли, и её взгляд вдруг становится до забавного озорным. — Но если вы действительно переживаете, у меня есть для вас одна просьба: не возводите вокруг себя стену. Или, по крайней мере, не делайте её настолько высокой.
— Я… обещаю подумать, — бормочет Шепард, слегка смутившись.
Что ж, если утро и не началось с приятных событий, то продолжилось весьма неплохо.
***
После завтрака Шепард поднимается к себе. Перед отправлением на Цитадель нужно забрать с Тучанки Гранта, но для этого пока рановато, поэтому у неё достаточно времени на то, чтобы принять душ, покормить Чудище и навести порядок в документах, до которых давно не доходят руки. В каюту она входит, ступая максимально бесшумно. Прямо с порога ей открывается довольно трогательная картина: завернувшись в одеяло, Гаррус спит, обняв подушку — ни дать, ни взять гусеница в коконе. Судя по всему, он предпочёл остаться в одежде — только ботинки неаккуратно валяются возле кровати, внося немного хаоса в идеальный порядок помещения. Посмотрев на него ещё пару мгновений, Шепард направляется было к Чудищу, но понимает, что всё сделано за неё: подкрепившись, хомяк спит прямо возле кормушки. На негромкий стук по стеклу он реагирует слабым подёргиванием лапы. Видимо, это прямая иллюстрация к выражению «наесться до отвала».
Невольно улыбнувшись, Шепард подходит к постели и трогает лоб Гарруса — к счастью, уже не такой горячий, как прежде. Помедлив, она осторожно ощупывает воротник пиджака: ткань оказывается влажной. Судя по всему, аллергия у турианцев проявляется практически так же, как простуда у людей. Любопытно.
Нашла себе образец для изучения.
Пожевав нижнюю губу, Шепард принимается аккуратно выпутывать Гарруса из одеяла, по собственному печальному опыту зная, насколько неприятно просыпаться насквозь пропотевшим. Это не вызывает особых проблем: в какой-то момент он сам переворачивается на спину, облегчая ей задачу.
Следующий пункт программы — пиджак. Шепард на мгновение притормаживает, косясь на безмятежно спящего Гарруса, а затем медленно расстёгивает пуговицы. Раздвигая полы, она находит взглядом памятный шрам на животе, вызывающий несколько извращённое желание его потрогать. Поддавшись искушению, Шепард осторожно прикасается к нему кончиками пальцев.
Шершавый.
Гаррус тяжеловат для того, чтобы она могла перевернуть его набок и поочерёдно стащить рукава. Недолго думая, Шепард забирается на кровать и, наклонившись, принимается снимать пиджак с ворота.
Ну и глупо, наверное, это всё выглядит со стороны.
Мир вдруг переворачивается.
Секундой спустя она обнаруживает себя под Гаррусом, хрипло смеющимся ей в ухо.
— Прости, — невнятно бормочет он. — Ещё с армии осталась привычка. Мало ли, враг захочет напасть, пока я сплю…
— И как, — отзывается Шепард, восстанавливая сбившееся от неожиданности дыхание, — часто враги залезали на тебя сверху?
Гаррус сонно щурится.
— Почти прижимаясь грудью к лицу? Хм, нет. Но я предпочитаю быть готовым ко всему.
— Ты не спал, — догадывается она.
— Не хотелось тебя пугать. Ты так осторожничала.
— Засранец.
— Есть немного. Ну? — усмехается он. — Что остановилась?
В каюте повисает молчание, давая Шепард в полной мере оценить двусмысленность положения, в котором она оказалась. Сердце определённо начинает биться быстрее, пальцы, кажется, вмиг деревенеют, однако она всё же находит в себе силы вернуться к прерванному занятию, неторопливо спуская пиджак с плеч Гарруса. Поочерёдно вытягивая руки, он позволяет ей полностью избавить себя от него. Скинув вещь на пол, Шепард переводит взгляд на приятеля, понимая, что ей, пожалуй, хочется вжаться в кровать посильнее.
И глотнуть воды.
Гаррус откатывается в сторону, и сразу становится заметно прохладнее.
— Дальше я, пожалуй, и сам справлюсь.
Шепард выдыхает.
— Да ладно? — саркастично спрашивает она. — Уверен? А то я могу и штаны снять — чего я там, в конце концов, не видела? Не думаю, что твоё бельё может меня удивить.
Чёрт побери, ну что заставляет их вести такие разговоры? Вот и до обсуждения белья добрались…
— На будущее: турианцы его не носят.
Пожалуй, к лучшему, что он проснулся раньше, чем она принялась стягивать с него штаны.
— Так что, — медленно продолжает Гаррус, — я не уверен, что мне действительно стоит…
— Да ладно тебе, — отмахивается Шепард. — Я всё равно не собираюсь оставаться. Или тебе нравится спать в мокром?
— Не нравится, но…
— Вот и всё, вопрос исчерпан. Ты покормил Чудище, так что чувствуй себя как дома.
— Как скажешь, — отзывается он и опускает руки к талии.
— Приятного отдыха, — бормочет Шепард, торопливо отводя взгляд, и поднимается с постели. Гаррус, вроде бы, что-то говорит ей вслед, но всё, что она слышит — это звук расстёгивающейся молнии.
Войдя в уборную, Шепард замирает, прижавшись спиной к двери.
Итак, каковы итоги безусловно задавшегося утра? Нет и восьми, а в её постели находится один небезразличный ей турианец и, притом, обнажённый.
Что бы сказала мама…
***
Направляясь в кабину пилота, Шепард думает о том, что по её жизни с завидной регулярностью проносятся своеобразные торнадо. Скиллианский блиц, погоня за Сареном, Гаррус… Не так уж правильно, наверное, ставить романтические отношения в один ряд с военными конфликтами, однако по силе оставленных впечатлений все три пункта более-менее сравнимы, разве что последний — на порядок приятнее.
— О, коммандер! — радостно приветствует её Джокер. Пожалуй, даже чересчур радостно: за годы знакомства Шепард привыкла при виде его улыбки до ушей вполне оправданно ждать подвоха. — Я как раз собирался с тобой связаться.
— Что-то случилось?
— О да. Я бы посоветовал тебе спуститься в грузовой отсек. Грант… Нет, ты должна увидеть это лично.
— Он уже здесь? — удивляется она.
— Запросил челнок и вернулся на корабль. Теперь тебе нет необходимости мотаться на Тучанку, можешь сесть и расслабиться.
— Надо же, моя команда начинает делать что-то сама, без моей помощи, — усмехается Шепард. — Может, вы и с Коллекционерами разберётесь? А я понаблюдаю.
— Ну нет, — отзывается Джокер. — На такое мы не подписывались, а мне и вовсе запретили. Слишком, мол, круто будет, а тебе в моей тени находиться…
— Единственная подписка, которую с вас взяли, мистер Моро, — подаёт голос СУЗИ, — касалась прекращения попыток помешать моей работе.
— Ябеда, — ворчливо бормочет Джокер. — Представляешь? Нажаловалась Миранде! Кстати, что с твоим лицом?
— Аллергия, — отвечает Шепард, машинально почесав зудящую шею. — Прокладывай курс к Цитадели, — велит она и, пропустив мимо ушей прочие вопросы о своём состоянии, покидает кокпит.
В грузовом отсеке её действительно встречает Грант — сидящий на корточках… и гладящий по спине варрена.
— Я решил поговорить с тобой прежде, чем искать для него место, — сообщает он без приветствия.
— Молодец, — растерянно хвалит Шепард. Заслышав её голос, варрен срывается с места и, кинувшись к ней, принимается тереться о ноги, старательно сопя.
— Он не отходил от меня ни на шаг, — продолжает, тем временем, Грант, — а когда увидел шаттл, залез внутрь и забился под сиденья. Я пытался его прогнать, но он только скулил и прижимался к полу. Выкинул его, а он вернулся, ползя на животе. Мне кажется, он понял, что я направляюсь сюда.
Помедлив, Шепард опускается на корочки и присматривается к варрену.
— Урц? — с запоздалым узнаванием произносит она. Услышав свою кличку, тот начинает так яростно махать хвостом, что у неё всерьёз зарождается опасение, что он вот-вот взлетит.
— Я знаю о варренах только то, что дал мне Окир, — говорит Грант, будто извиняясь, — и этого мало… Но, по-моему, он признал тебя своим хозяином.
— Но я же ничего не сделала! — почти стонет Шепард.
Только этого ей не хватало — варрен на корабле!
— Я всего лишь покормила его однажды, когда заглянула к торговцу… Я думала, это его питомец.
Грант пожимает плечами. Опустив глаза, Шепард встречает полный чистого обожания взгляд Урца.
Очень оригинальное воплощение несбывшейся мечты о собаке.
— И куда мне тебя девать? — кисло спрашивает она, не надеясь, конечно, получить от Урца ответ, и треплет его по голове. Зажмурившись от удовольствия, варрен тычется в её ладонь лбом. — Ты же мне всю каюту разнесёшь.
— Он может жить у меня, — предлагает Грант. — Я буду кормить его, следить… убирать.
Что-то в его интонации подсказывает Шепард, что не так уж усердно он пытался избавиться от нежданного попутчика.
— Хорошо, — соглашается она, в который раз чувствуя себя строгой мамой хулиганистого мальчишки, на этот раз приволокшего с улицы щенка. — До Цитадели он живёт с тобой. А дальше посмотрим.
— Спасибо! — восклицает Грант, окончательно разбивая веру в то, что он ну очень старался выкинуть Урца из шаттла.
***
День превратился в увлекательную игру под названием «Присмотри за варреном». Стоило им с Грантом потерять питомца из виду, как тот мгновенно исчезал и находился в совершенно невообразимых местах. Думала ли Шепард, записываясь в армию, что ей предстоит вытаскивать из уплотнителя мусора варрена? Да ей бы и в самом безумном сне такое не приснилось. Зато она узнала, что Заид, как ни странно, любит животных, а Урц успел проникнуться к нему тёплыми чувствами. По крайней мере, именно Заиду удалось достать его из уплотнителя, потому как ни Шепард, ни Гранту он в руки не давался — возможно, опасаясь вполне обоснованного наказания.
— Как он туда поместился? — растерянно пробормотала Шепард, осматривая пресс, о деталь которого болезненно приложилась запястьем.
— Очень быстро, — усмехнулся Заид, похлопывая Урца по боку.
В следующий свой побег варрен почти довёл до истерики Джек: когда Шепард, сбившись с ног в поисках, едва не скатилась по лестнице в трюм, она увидела её сидящей на перекладине под потолком — босую и чертовски недовольную. Урц в это время заинтересованно обнюхивал её ботинки.
— В следующий раз я швырну в него гранатой! — донеслось Шепард в спину, пока она тащила варрена прочь. Отчего-то она не сомневалась в реальности этой угрозы.
Своё изучение корабля Урц закончил на кухне, где его до отвала накормил Гарднер, умилённый его аппетитом и неразборчивостью в еде. Тали, раздражённая царящей вокруг суматохой, притащила откуда-то внушительную цепь, намертво закрепила её на стене в отсеке Гранта и сообщила, что если Урц умудрится её порвать, то она прямо вот этим разводным ключом… Договаривать не стала — просто смерила варрена тяжёлым взглядом и вернулась к себе.
Когда Шепард наконец оставляет Гранта наедине с питомцем и завершает прочие дела, у неё урчит в животе и хочется, без шуток, кого-нибудь пристрелить. Под горячую руку, как назло, подворачивается Келли. Шепард стоит немалого труда не огрызнуться в ответ на энергичное «Коммандер!», и во многом её спасает воспоминание о том, что она только утром извинилась за давешнюю ссору.
— Я понимаю, вы очень устали, — осторожно начинает йомен, чутко уловив её настроение, — но с вами хотел побеседовать Тэйн. Он не сказал, что случилось — просто искал вас.
— Спасибо, — кивает Шепард, с тоской понимая, что ужин придётся немного отложить.
— Коммандер?
— Да?
— Загляните в столовую, — говорит Келли с заговорщическим видом. — Гарднер сегодня превзошёл сам себя — его пирожные просто обязаны поднять вам настроение. Кроме того, мистер Криос сейчас должен быть там.
— Спасибо, — повторяет Шепард, и на этот раз — с улыбкой.
Келли оказывается права по всем пунктам: Тэйн действительно находится в столовой, а пирожные действительно поднимают Шепард настроение с первой же крошки, попавшей ей в рот. И вовсе неважно, потому ли, что повар и впрямь расстарался — причем не только с десертом, но и с ужином в целом, — или потому, что после беготни по «Нормандии» она готова сжевать подошвы собственных ботинок без соли и перца.
— Добрый вечер, Шепард, — приветствует её Тэйн.
— Чутьё подсказывает мне, что не такой уж и добрый. Я слышала, ты искал меня. Что-то случилось?
— Да, — кивает он. — Я хотел поговорить с тобой, но сейчас мне… трудно это сделать. Это касается моего сына.
***
Прислонившись к стене лифта, Шепард прокручивает в голове случившийся разговор. Жить с абсолютной памятью, должно быть, нелегко. То, как менялись выражение лица и голос Тэйна, выглядело жутковато — как, впрочем, и вся его история. Смерть жены, похороны, месть, расставание с сыном… Последний момент вызвал у неё смешанные чувства: с одной стороны, ей казалось, что Тэйн поступил безответственно — и он с ней согласился; с другой же, она понимала, что данный поступок был продиктован желанием дать сыну лучшую жизнь. Мало кто ценит подобные жертвы, и особенно — дети. Каково спустя годы услышать, что ребёнок пошёл по твоим стопам, хотя именно от этого ты и пытался его уберечь?..
Отчего-то рассказ о Кольяте заставил её вспомнить парнишку с Омеги, желавшего записаться в добровольные охотники на Архангела. Тогда она попросту сломала его пистолет, а позже даже получила письмо с благодарностями.
Что ж, волей случая «Нормандия» и так оказалась у Цитадели.
Ещё пара часов, и бóльшая часть экипажа расползётся по койкам, а значит, можно с чистой совестью умыться и лечь спать самой. Да, прямо под боком у Гарруса — у неё и мысли не появляется выставить его вон.
Когда Шепард возвращается из уборной, она обнаруживает, что её мнение по данному вопросу не совпадает с мнением самого Гарруса — очевидно тянущегося за штанами. Заметив её, он садится ровно и поддёргивает сползшее одеяло.
— Я надеюсь, ты собирался достать таблетки, — говорит она, сурово сдвигая брови у переносицы.
— «Цербер», безусловно, знает толк в комфорте… но мне кажется, что я загостился.
— Вот именно — кажется. Разве я выгоняю тебя?
— Нет, но… — Гаррус вздыхает. — Я и так провалялся весь день — то спал, то бездельничал, пока остальные были заняты делом. Да и ты, наверное, устала. Не могу же я…
— Конечно, можешь, — перебивает его Шепард и садится на кровать. — Мордин сказал, что в твоём случае аллергия куда более неприятная штука, чем в моём. Мне бы и в голову не пришло на это сердиться — или обзывать тебя лентяем. Лучше скажи мне: как ты себя чувствуешь?
— Лучше, — отзывается Гаррус, сконфуженно потерев собственное запястье.
— Это хорошо. Надеюсь, завтра от недомогания не останется и следа. Но в одном ты прав: я действительно немного устала. Именно поэтому сейчас я хочу просто лечь спать. Рядом с тобой.
— …Хорошо, — соглашается он, сдавшись её напору. — Но штаны я всё-таки надену.
— Как тебе будет удобнее.
Отвернувшись, Шепард разувается и снимает брюки. Будь её воля, и она бы разделась догола, наверное — хочется отдохнуть как следует, — но раз уж она настояла на том, чтобы Гаррус остался тут, придётся соблюдать хоть какие-то рамки приличий.
Возня за спиной, тем временем, утихает, а кровать немного прогибается. Выключив свет, Шепард ныряет под одеяло.
— Ну что, обнимемся? — интересуется она. — Или наши отношения ещё не дошли до соответствующей стадии?
По иронии судьбы второй вопрос звучит в то самое время, когда на её талию опускается ладонь Гарруса.
— Я бы сказал, они на её пороге, — произносит он над её ухом и притягивает Шепард к себе.
— Надеюсь, в этот раз обойдётся без царапин.
— Каких царапин? — спрашивает Гаррус, отдёргивая руку. — Постой-ка…
Шепард едва слышно смеётся.
— После ночи в твоём отсеке, — начинает она, невозмутимо возвращая ладонь на прежнее место, — я обнаружила на бедре свежую царапину. Сперва не обратила внимания — мало ли, где и как я успела пораниться, верно? А потом сообразила, что броня для этого крепковата, а вот на штанах, в которых я тогда спала, имеется соответствующий царапине надрез. Затем я вспомнила, как ты проснулся среди ночи и…
— Ты явно наслаждаешься каждым произнесённым словом, — бормочет Гаррус и свешивается с кровати.
— Ты куда?
— Надену перчатки — во избежание, знаешь ли.
— О, да ладно тебе!
— Может, у меня далекоидущие планы?
— Далекоидущие… — Шепард запинается, не понимая, пошутил он или сказал это всерьёз, но решает не уточнять. — Скажи, ты калечишь всех, кто делит с тобой ложе, или повезло только мне?
— Тебе действительно повезло, — серьёзно отвечает Гаррус и снова заключает её в объятия. — Обычно всё кончается расчленёнкой.
— Дай угадаю, — воодушевляется Шепард. — На самом деле турианцы произошли от богомолов. После очередного испытания ядерного оружия, изрядно подросшие за счёт радиации богомолы плюнули и решили, что ну её к чёрту, эту Землю и этих людей, построили корабль и свалили на Палавен, прикинувшись кометой. А лапы у них приросли к лицам, превратившись в жвалы.
Гаррус молчит.
— У меня два варианта, — наконец, говорит он. — Либо ты устала так, как мне и не снилось, и сейчас бредишь во сне, а я и не подозреваю об этом, либо пьяна. Какие, к чёрту, ядерные испытания и… богомолы?
— Это насекомые, — поясняет Шепард сквозь смех. — Как-нибудь покажу. Их передние лапки всё время сложены у лица, будто они…
— Молятся, — догадывается Гаррус.
— Именно. После секса самки богомолов откусывают головы своим партнёрам, а некоторые, вроде, и вовсе их съедают.
— Очаровательно. Какие ещё прекрасные истории о сексе ты можешь мне поведать?
— О сексе? — переспрашивает Шепард. — Кажется, мы обсуждали насекомых.
— И их привычки в сексе. Не напомнишь, кстати, как мы на них вышли?
С каждой новой фразой их разговор становится всё более и более абсурдным, но Шепард это забавляет — и Гарруса, судя по всему, тоже.
— Мы говорили о том, скольких девушек, разделивших с тобой ложе, ты искалечил. Как это связано с сексом?
— А что, мужчины, делившие с тобой ложе, не занимались с тобой им? Смотрели на звёзды? Не верю.
— Ну, ты вполне себе таращился в потолок.
— Так мы же не…
— Вот именно.
Шепард не может сдержать улыбки.
Неожиданно ладонь Гарруса довольно фривольно проходится по её бедру.
— Что ты делаешь? — спрашивает она с интересом, чувствуя, как тело отзывается лёгким оцепенением и целым табуном мурашек.
— Ищу царапину, — отзывается он будничным голосом. — Хочу оценить масштабы причинённого мной ущерба — с учётом того, что между нами ничего не было.
— И что если масштаб не соответствует ситуации? — вопрошает Шепард, чуть повернув голову.
— Буду исправлять этот прискорбный факт, разумеется, — невинно сообщает ей Гаррус и вновь проходится по внешней стороне её бедра. — Здесь? Или здесь?.. — сдвигает он ладонь на внутреннюю.
— Ищи лучше, — отвечает Шепард, с трудом шевельнув непослушными губами.
Она ведь спит, верно? Не может же быть, чтобы Гаррус…
Вздрогнув, она сбивается с мысли.
— Что-то не так?
Дыхание обжигает ухо.
— Всё так, — уверяет Шепард, на секунду прикрыв глаза. — Как продвигаются поиски?
— Приятно, но безрезультатно, — шепчет Гаррус в ответ.
Его ладонь беззастенчиво касается её живота, а затем, помедлив, пробирается под майку. В этот момент Шепард ужасно жалеет о том, что он всё-таки надел перчатки.
— Кажется, я знаю, в чём причина. Не хочу тебя… расстраивать, — говорит она, испытывая некоторые трудности с оформлением мыслей в слова, — но это уже не бедро.
— Я очень, очень плохо знаю человеческую анатомию, — покаянно вздыхает Гаррус и, обняв её обеими руками, прижимается лбом к основанию шеи.
— Ты, конечно, нашел экспонат для…
— Помолчи.
Это короткое слово и повелительно-просящие интонации, с которыми оно было произнесено, действуют на Шепард сильнее алкоголя. Вскоре она и вовсе теряет связь с реальным миром — остаётся только дыхание Гарруса, почти ощутимо оседающее на коже, и ладони, медленно скользящие по её телу. Чёрт побери, она и не знала, что…
Ох.
Самозабвенно сомкнув веки, Гаррус прикусывает её шею. С каждой последующей секундой он всё больше перестаёт верить в то, что это происходит в реальности. Может, это всего лишь сон спутанного температурой сознания? Даже деля постель с девушкой в самый первый раз, он не испытывал настолько головокружительных эмоций — а ведь они с Шепард не делают ничего особенного. Хочется до хруста стиснуть зубы и крепко зажмуриться, потому что каждое прикосновение к чужому телу отзывается в нём самом едва ли не болью. Никогда ещё три коротких слова — «Я хочу её» — не пульсировали перед внутренним взором так ярко и не казались самым естественным, что существует в мире.
Она ведь человек. А он, чтоб ему провалиться, турианец. У него нет опыта межвидовых связей, да и у неё, кажется, тоже. Кроме того, они друзья и…
Да пропади оно всё пропадом.
Кожа Шепард такая горячая, что это без потерь чувствуется сквозь плотную ткань перчаток, и такая мягкая, что впору содрать эти самые перчатки зубами, чтобы ощутить её текстуру в полной мере — и одновременно с этим поблагодарить Духов, демонов, кого угодно за то, что он всё же надел их, иначе без царапин и впрямь бы не обошлось.
Повинуясь порыву, Гаррус проскальзывает ладонью между бёдер Шепард. Запрокинув голову, она шумно вздыхает и сперва обхватывает его запястье пальцами, а потом…
А потом убирает руку и тянется назад, ободряюще поглаживая по шее.
На его счастье, в этом она ничем не отличается от турианок.
***
Не чувствуя холода бьющих по спине струй, Гаррус прижимается лбом к стене душевой и закрывает глаза.
Когда Шепард настроена решительно, её невозможно остановить. В тонких пальцах, удерживающих на месте, и в ладонях, настойчиво давящих на грудь, вмиг появляется сила, легко перебарывающая любое его сопротивление — рубя на корню попытку удалиться в душ и решить проблему личного характера. Куда она девается, когда эти же ладони почти неощутимо скользят по животу и ниже? Когда дразнят, ласкают и требуют отклика? Когда гладят, успокаивая мелкую дрожь?..
Выключив воду, Гаррус медленно вытирается и, ненадолго замерев у зеркала, выходит за дверь. Среагировав на шаги, Шепард приподнимает из вороха одеяла и подушек взъерошенную голову, но когда он осторожно садится на постель, она снова дремлет.
Духи, сегодня они были как никогда близки к тому, чтобы плюнуть на всё и, наконец, переспать.
_________________________
Примечание:
Иллюстрация к главе от Shep.
⇒ ⇒ ⇒
Авторы: главы 1-17 — [J]Shep.[/J] & [J]a_sinclaire[/J], главы 18-21 (эпилог) — [J]Shep.[/J]
Фандом: Mass Effect
Жанр: гет, романс, пропущенные сцены; имеются элементы ангста, юмора и экшена.
Персонажи и пейринги: Гаррус/фем!Шепард (основной), Кайдан/фем!Шепард (в упоминаниях); фем!Шепард, Гаррус Вакариан, Кайдан Аленко, Мордин Солус, Тали'Зора вас Нима нар Райя, Призрак, Джокер, СУЗИ, Урднот Грант, Самара, Моринт, Келли Чемберс, Карин Чаквас, Миранда Лоусон, Джейкоб Тэйлор, Тэйн Криос, Джек, Легион, Касуми Гото, Заид Массани, Лиара Т'Сони, Урднот Рэкс.
Аннотация: Начало романа Гарруса и Шепард, показанное в «Mass Effect 2», многим из игроков показалось куцым, и мы с соавтором не были исключением. Вытряхнув из голов хэдканоны, мы решили показать, каким видим его сами.
Рейтинг: R
Размер: макси
Предупреждения: ксенофилия; минимальные вкрапления нецензурной лексики; смерть аквариумных рыбок.
Примечания:
1) Фанфик пересказывает сюжет второй части игры после миссии на Горизонте. Фактическая достоверность соблюдена, однако некоторые диалоги расписаны или изменены в силу убеждения, что читать текст, сухо повествующий о том, во что мы все играли, не особенно интересно. Мы постарались максимально разнообразить повествование, не переступая, тем не менее, границ разумного.
2) Несмотря на очевидные параллели, фанфик не имеет ничего общего с одноимённым клипом и создавался не под впечатлением от оного.
3) Главы носят названия композиций из саундтрека. Не все из них стоит понимать буквально.
4) В одной из глав встречается POV (Point of View) обоих персонажей. Это было сделано с целью показать ситуацию со стороны конкретного героя и продемонстрировать его через призму взгляда другого. Текст максимально адаптирован под основное повествование.
5) Для лучшего восприятия Шепард оставлена безымянной, однако у неё чётко фиксированные предыстория и психологический портрет (Скиталец/Герой войны), класс (Разведчик) и недефолтная внешность.
6) «Tears into wine» — «Слёзы — в вино» (англ.)
Статус: закончен.
CHAPTERS I-III.
CHAPTER IV.
CHAPTERS V-VI.
CHAPTER VII.
CHAPTERS VIII-IX.
CHAPTER X.
CHAPTER XI.
CHAPTER XII.
CHAPTER XIII.
CHAPTER XIV.
CHAPTER XV. INFUSION.
CHAPTER XV. INFUSION.
Мордин любил начинать утро с кофе и чтения сводки новостей. Впрочем, кофе и без того не покидал его лаборатории, лишь иногда сменяясь на энергетический коктейль, а новости он предпочитал исключительно серьёзные, лишённые присущей любительским экстранет-порталам желтизны. Большую часть своего предрабочего времени он проводил, отделяя в них зёрна от плевел: кому, в самом деле, интересно читать о личных делах Ша'иры, будь это хоть трижды размещено на сайте «Вестника Цитадели»? Только грезящим встречей юнцам. Мордин не был юнцом и не интересовался услугами Спутницы, поэтому неизменно брюзжал, натыкаясь на очередную статью о ней — или прочие заметки светского характера; исключение составляли только те, что касались театра и музыки. В такие моменты он вдруг вспоминал, что ему скоро пятьдесят — преклонный, без малого рекордный возраст для саларианца. Немудрено ворчать по любому поводу.
В клинике на Омеге его утро — а так же день, вечер и даже ночь — начинались с приёма больных. Новости заменяли осмотры, а кофе — стимуляторы: времени не всегда хватало даже на двадцать минут сна, не говоря уж о целом часе. Мордин не верил в судьбу, но временами ему казалось, что именно она послала ему все эти тяготы. Это было бы более чем справедливо.
По всем прогнозам нынешнее утро не должно было отличаться от предыдущих — кофе, новости и ворчание, — но получилось немного иначе.
— Доброе утро, Мордин. Как вы?
Он не разворачивается, чтобы поприветствовать гостя — старая привычка, которую нередко осуждали его коллеги из Группы Особого Реагирования. Мордин считал это пустой тратой времени и искренне не понимал предъявленных претензий: к чему отвлекаться, если он может сказать исчерпывающее «Здравствуйте»? Разве это — неприветливость? Иррационально.
— Доброе утро, Шепард, — бодро отзывается он, включая личную консоль. — В порядке. Вы рано. Что-то…
Мордин осекается. Чтобы понять причину визита, ему хватает одного мимолётного взгляда.
— Ах. Вот оно что. Присаживайтесь, — кивает на кушетку он.
Немного поколебавшись, Шепард принимает предложение — словно не до конца уверенная в том, что ей действительно следует находиться в его кабинете.
…Поначалу всё было абсолютно нормально — насколько может быть «нормально» женщине после жарких поцелуев с тем, кто ей небезразличен. Покинув грузовой отсек и распрощавшись с Гаррусом, Шепард вернула винтовку в арсенал, поболтала с Джейкобом, отнесла на утилизацию изрешечённые пулями банки и поднялась в личную каюту. Потом был долгий душ, обречённая на провал попытка навести порядок в почте и, наконец, отбой. Ложась спать, она думала о том, что ей наконец-то удастся выспаться, и о том, что произошло за день. Не последнюю роль в её мыслях занимал Гаррус. Говоря откровенно, только о нём она и могла думать полноценно. Шепард не соврала об отсутствии опыта в серьёзных отношениях, а потому не привыкла засыпать, держа в голове чей-то светлый образ. Образу Гарруса было плевать. Она думала о минувших событиях — и вспоминала его объятия; она строила планы на завтра — и вспоминала их поцелуи. Это было настолько же сладко, насколько раздражительно; её мысли путались, словно ноги захмелевшего матроса, и она вертелась, не в силах уснуть, добрые полтора часа. В какой-то момент Шепард подумала, что стоит поделиться тяготами с вызвавшей их причиной и даже решила вновь заявиться на пороге отсека главной батареи с подушкой в руках, но отмела этот вариант: ни к чему торопить события, особенно теперь, когда они наконец взяли старт. Удивительно, но именно эта мысль позволила ей успокоиться.
Утро принесло с собой дискомфорт. Проснувшись, Шепард не сразу поняла, где находится, и почему у неё так чешется челюсть. Зеркало в ванной явило ей красные пятна, щедро усыпавшие весь её подбородок, шею и правую скулу; нечастые, но крупные, они приносили мучительный зуд. Напряжённо вглядываясь в своё отражение, Шепард вдруг осознала, что это не единственная её напасть: глаза слезились, а дыхание спёрло, словно стенкам горла вдруг вздумалось сойтись вместе; сыпь, пусть и в меньшей степени, но коснулась рук. Рассудив, что медлить не стоит, она оделась и покинула каюту, взяв курс на лабораторию Мордина.
На часах было пять.
— Похоже на аллергию, — говорит Шепард, опираясь локтями о колени. — И мне кажется, я…
— Да-да-да, — торопливо перебивает её Мордин и тут же склоняется над рабочим столом. — Разумеется. Иные симптомы?
— Глаза слезятся. И дышать тяжело. Так что лучше вам поторопиться, — улыбается она.
— Закатайте рукав.
Шепард послушно выполняет просьбу, позволяя закрепить на запястье электронный датчик, и принимается с интересом наблюдать за его показаниями. Не то чтобы она разбиралась в медицине, но бегущие на дисплее строчки вызывают у неё живой интерес.
— Мне кажется, я знаю, в чём дело, — признаётся она.
— Элементарно, — кивает Мордин, активируя омни-инструмент. — Лево-аминокислоты, право-аминокислоты. Не смешивать. Не смешивать! Разумеется, аллергическая реакция. Удивительно.
— Почему «удивительно»? — спрашивает Шепард, с каждой секундой чувствуя себя всё более неловко.
Нахмурившись, профессор считывает показатели датчика и вновь поднимает голову, встречаясь взглядом со своей нежданной пациенткой.
— Заторможенная реакция, — поясняет он. — Нестандартно.
— То есть, я должна была покрыться пятнами ещё вчера?
— Плюс-минус два часа. Иногда чуть больше, иногда чуть меньше. Сыпь, зуд, одышка. Общее недомогание. Анафилактический шок. Не всегда, но часто. Возможен смертельный исход. Непредсказуемый аллерген.
Шепард не сдерживает нервного смешка.
Она ни за что не призналась бы в этом Мордину, но она ничуть не жалела о случившемся — даже в свете возникшей проблемы. Другая сторона её «я», тем не менее, стремилась хорошенько настучать ей по голове, в идеале — чем-нибудь тяжёлым. Жизнь бок о бок с инопланетянами подарила ей знание, сколь различны между собой расы, населяющие Млечный Путь, однако не подсказала, что это может послужить причиной серьёзного урона здоровью. Она знала о том, что основу турианской жизнедеятельности составляют декстро-аминокислоты, как знала и то, что они с Гаррусом не могут питаться одной и той же пищей. Предупреждён — значит, вооружён, не так ли?
Похоже, на неё эта поговорка не распространялась.
— Я пила турианский алкоголь, — вспоминает Шепард. — Обошлось без последствий.
— Индивидуальная особенность, — поясняет Мордин и повторяет: — Удивительно. — В его голосе слышится что-то, очень похожее на восхищение. — Феноменальная сопротивляемость организма.
— Если «Цербер» что и умеет, так это модернизировать, — бормочет Шепард со смешанными чувствами.
— Вам стоит сказать Призраку спасибо. А так же навестить своего друга. Люди изначально нестойки. Быстрая реакция. У турианцев иначе. Долгая сопротивляемость, длительное лечение. Лучше привести его сюда.
— Так и сделаю, — кивает она и, помедлив, осторожно спрашивает: — Скажите, можно ли себя… обезопасить? Загодя.
— Конечно, — успокаивает её Мордин. — Антигистамины. Лучше инъекционные, но не принципиально. Расскажу больше, когда вы приведёте товарища. Чтобы не повторяться.
Шепард кажется, что она краснеет.
— Спасибо, профессор. Вы спасли мне жизнь.
— Не буквально, — уточняет Мордин, подняв палец вверх. — Уже упоминал — необычный эффект. Незначительный.
— Когда я проснулась, он не показался мне незначительным.
— Непривычность. Стресс.
— Не представляю, что бы я без вас делала.
— Пошли бы к доктору Чаквас, — добродушно фыркает он, и Шепард не сдерживает улыбки.
В столь ранний час коридоры «Нормандии» блаженно пусты. Кто-то уже проснулся и нежится в постели, ожидая звонка будильника; кто-то крепко спит, напрочь игнорируя оный; кто-то только-только упал на кровать или залез в спальную капсулу, готовясь отдохнуть после ночной смены. Шаги Шепард отдаются непривычным эхом. Обычно она не замечает его, но сейчас это единственный звук, разбавляющий тишину. Поздоровавшись с заспанным Гарднером, она останавливается у двери в отсек главной батареи, сосредоточенно буравя взглядом электронный замок. В такую безбожную рань Гаррус наверняка спит, а значит, придётся его разбудить.
Да ты просто Мисс Очевидность.
Интересно, существует ли премия за рекордное количество испытанной неловкости? Если да, то она вполне может на неё претендовать. «Не пугайся, Гаррус, это всего лишь аллергия. Друг на друга». Фразу, конечно, можно сформулировать иначе, но, чёрт побери, это действительно неловко.
Как же чешется подбородок…
Тем не менее, у неё и мысли не возникает о том, чтобы развернуться и попросить Мордина проведать Гарруса самому. Это было бы просто неправильно.
Набравшись смелости, Шепард сообщает о своём приходе по омни-инструменту, но не получает ответа. Помедлив, она делает это ещё раз — с тем же результатом. Не особенно надеясь на успех, она касается ладонью замка, и тот вдруг зеленеет — должно быть, Гаррус включил в распознавательную программу её идентификационный номер. Приятно.
Гаррус спит спиной ко входу, подложив руку под голову; одеяло сползло, оголив спину. Шепард подходит ближе, бесшумно ступая, чтобы не разбудить…
…Стоп. Разве она здесь не за этим?
Опустившись на колени, она касается ладонью его лопатки, с тревогой отмечая, какими нагретыми кажутся пластины. Не то что бы Шепард частенько трогала обнажённых турианцев — второй раз в жизни, собственно, причём одного и того же, — чтобы уверенно судить о приемлемой температуре тела, и всё же ей кажется, что Гаррус намного горячее положенного. Нахмурившись, она аккуратно трясёт его за плечо, затем окликает, но не добивается особой реакции: невнятно заворчав, он подтягивает одеяло повыше, явно намереваясь спать дальше.
— Гаррус, — снова зовёт его Шепард. — Просыпайся.
Проходит не меньше минуты, прежде чем он, наконец, поворачивается к ней и произносит:
— Проснулся.
— Как ты себя чувствуешь?
— Полные глаза песка, — хрипло отзывается Гаррус. Его веки, дрожа, поднимаются, и он смотрит на Шепард мутным расфокусированным взглядом. — Дай угадаю. Мы упились ринколом. В хлам, судя по тому, что я этого не помню. И снова развалили Цитадель.
Шепард невольно улыбается. Если Гаррус шутит, значит, всё не так уж плохо.
— Цитадель цела.
— А жаль, — тянет он и привстаёт на локтях, одновременно пытаясь проморгаться. — Э… Шепард… Ты только не пугайся…
— Я в курсе, — отзывается она. — Именно поэтому я и пришла.
— Аллергия, — сходу догадывается Гаррус и падает обратно на подушку. — О, Духи.
Шепард молча разводит руками.
— Ты показывалась нашим достопочтенным докторам?
— Да. Мордин велел привести тебя — а так же сказал, что твоё лечение может затянуться. У тебя явно поднялась температура. Может возникнуть одышка, сыпь, в некоторых случаях возможен анафилактический шок, и… В общем, лучше нам поторопиться, — скомкано заканчивает она.
Наверное, именно так чувствовали себя раньше люди, сообщая партнёру о том, что больны СПИДом или иным страшным вирусом. Не самое удачное сравнение, если копнуть глубже, но лучшего она подобрать не может.
— Очаровательно, — произносит Гаррус мрачным голосом.
Шепард сторонится, а потом деликатно отворачивается, позволяя ему одеться без постороннего взгляда в спину.
Отмотать бы предыдущий вечер к началу и переиграть его со всеми необходимыми предосторожностями. Но был бы тогда их поцелуй настолько приятным? Что-то подсказывает ей, что торопливое заглатывание таблеток подпортило бы романтичность момента сильнее, чем нежданные свидетели.
Нужно что-то сказать, кажется Шепард. Но что? Едва ли Гарруса не посетили те же мысли, что и её несколькими секундами ранее. Зная его гипертрофированное чувство ответственности, он будет винить исключительно себя — как инициатора. Что она может сделать? Сказать, что виноваты оба? Она не солжёт, но подходящие слова упорно не лезут в голову, и Шепард решает не поднимать тему вовсе.
Помедлив, она осторожно касается его плеча. На миг замерев, Гаррус разворачивается и смеряет её хмурым взглядом. Отогнав параноидальные мысли прочь, Шепард опускает ладонь на его грудь.
— Все оказалось гораздо… интереснее, чем мы думали, правда? — говорит она негромко.
— Оказалось.
Вздохнув, он отступает назад, прерывая тактильный контакт, и отводит глаза.
— Пожалуй, это изначально было не очень хорошей идеей.
— Идея была отличной, — возражает Шепард. — Просто воплощение немного пострадало, и то — в силу нашей неопытности.
— Я…
Прервавшись, Гаррус нервно дёргает жвалами.
Если бы он только подумал о последствиях, он бы… Нет, ни за что бы не отказался от своего обещания, но определённо повременил бы с поцелуями — по крайней мере с такими… глубокими. Может ли он теперь, глядя на алое пятно на скуле Шепард, пойти на попятный? Даже осознавая, что прежде всего заботится о её здоровье? Она не примет данное предложение, в этом он абсолютно уверен, и кроме того…
Кроме того, у него просто не повернётся язык.
Гаррус касается её плеча и, наблюдая за движением руки, ведёт ею вниз, а затем поднимает голову.
— Нам явно есть, над чем подумать.
— А я уж испугалась, что ты решишь, будто игра не стоит свеч, — отзывается Шепард. — Слишком опасно и всё в таком духе.
— Мне не привыкать идти за тобою в пекло, — усмехается Гаррус. — И, смею напомнить, я дал тебе обещание. Не могу же я отказаться от него спустя пару часов — стоит для приличия выждать хотя бы неделю.
— Не смешно, — толкает его она.
— Но ты улыбнулась.
Перехватив её руку, он медленно проводит большим пальцем по ладони, следя за тем, чтобы не оцарапать когтем, и тянется за перчатками.
— Мордин сказал, что аллергическую реакцию можно предотвратить, — сообщает ему Шепард.
— Отрадно слышать, — отзывается Гаррус и кивает в сторону двери. — Предлагаю поторопиться, потому что с каждой минутой мои шрамы чешутся всё сильнее, а количество песка в глазах отнюдь не уменьшается.
— Подожди.
Приподнявшись на цыпочках, Шепард бесстыдно проскальзывает языком в его рот — всего на пару мгновений, но этого хватает, чтобы дыхание Гарруса безнадёжно сбилось.
— Какая теперь уже разница, верно? — спрашивает она после.
Глаза её кажутся совершенно демоническими.
Разведя жвалы в стороны, Гаррус целует её в ответ.
— Доброе утро, профессор!
По мнению Шепард, приветствие получается до нелепого жизнерадостным.
— Симптомы? — деловито интересуется Мордин.
— Во рту пересохло, глаза жжёт, шрамы…
— Чешутся.
— И пластины тоже.
— Ещё бы.
Окинув Гарруса быстрым взглядом, он закрепляет у него на запястье датчик, уже знакомый замершей у входа Шепард.
— Как прогулялись? — интересуется Гаррус, вертя головой.
— О, прекрасно. Пыжаки воруют. Варрены рычат. Кроганы… Само дружелюбие.
— Вы просто… бродили?
— Бродил, — кивает профессор Солус, снимая показания, и наполняет шприц лекарством из ампулы. — То тут, то там. Предложил помощь раненым. Они согласились. Неожиданно.
— Мы волновались. Приходили, чтобы…
— Штаны, — перебивает его Мордин, и Шепард чувствует, что её губы против воли растягиваются в улыбке.
— Эм… Коммандер, может быть…
Не дожидаясь окончания фразы, она без слов покидает лабораторию.
И верно, они ещё не на той стадии отношений, когда можно посмотреть на партнёра с настолько нового ракурса.
— Это было… неловко, — замечает Гаррус, появляясь в коридоре парой минут позже.
— А ты, выходит, боишься уколов? — журит его Шепард.
— Я не боюсь их — просто не люблю. Это у вас, людей, кожа тонкая, а у нас… Ну, видела, какая там игла? В детстве, помнится, меня вообще пугали тем, что в лазарете сперва снимают экзоскелет чем-то вроде консервного ножа, и только потом лечат.
Она усмехается.
— У тебя были замечательные друзья.
— Хуже. Сестра.
— Сестра? — переспрашивает Шепард. Чёрт возьми, они провели бок о бок целую прорву времени и обсудили, кажется, всё на свете, однако почти не касались темы семьи. Как-то сложилось, что Гаррус рассказывал только про отца — сложно забыть столь колоритную персону, — а теперь оказывается, у него и сестра есть.
Только не падай в обморок, если услышишь ещё и о матери — а так же бабушке, дедушке, тёте-дяде и десятке-другом иных родственников.
— Солана, — отзывается, тем временем, Гаррус и кивает в сторону лифта.
— Младшая? — предполагает Шепард, направляясь за ним.
— Старшая, вредная и очень упрямая. Совсем как ты.
— Я не вредная. К тому же, ты сам сказал, что теперь я младше тебя — так что сходство незначительное.
— Не знаю, не знаю… Кстати. — Остановившись, Гаррус вытаскивает из кармана непрозрачный белый пузырёк. — Это твоё. Дважды в день, за завтраком и ужином. Раз в неделю, когда эффект накопится.
— А тебе не дали?
— Если бы. Но нет — буду мучиться вместе с тобой.
— Куда ты денешься, — улыбается Шепард, отправляя лифт на третью палубу. — Как нам узнать, что таблетки работают?
— Не знаю, может, сделаем тест-драйв? — мурлычет Гаррус, и она тотчас чувствует побежавшие по коже мурашки.
— В своё время, — отвечает Шепард, помедлив.
Дверь лифта открывается, и они, не сговариваясь, берут курс на кухню. Выпросив у Гарднера ранний завтрак, Гаррус и Шепард усаживаются за стол, друг напротив друга. Попинавшись подносами и разыграв партию Мистер Апельсиновый Сок против Мистера Декстра-молоко, они наконец приступают к еде.
— Слушай… — осторожно начинает Шепард, елозя в кресле. — Я хотела спросить… насчёт укола. Честно говоря, я думала, что там у вас тоже… В смысле, я же видела тебя в гражданской одежде, а она достаточно обтягивающая, и…
— «Видела»? — передразнивает её Гаррус.
— Ну да, — недоумённо подтверждает она и торопливо поправляется: — Не то, чтобы я смотрела… туда. То есть, я смотрела, конечно, но…
— «Конечно»? — ехидно щурится он, и Шепард вспыхивает.
— Ты невыносим! — сообщает она и кидает в него соломинкой.
— В этом есть своя прелесть, не так ли? — отзывается Гаррус, увернувшись. — Ладно, раз уж тебе так интересно: да, там у нас тоже пластины. Уколы делаются в бедро.
— Тогда как… — Шепард прокашливается, не закончив фразы. Всё-таки, одно дело — простое любопытство, и совсем другое — когда в это любопытство примешивается интерес весьма личного характера.
Поздравляю, коммандер, твои мысли о сексе приобрели конкретную форму.
— На самом деле, всё просто, — говорит Гаррус, отпивая молока. — Когда мы занимаемся любовью, наши пластины расходятся.
— Ага, — медленно кивает Шепард, переваривая полученную информацию. — А потом…
— Сходятся обратно.
— Вау.
Да уж, вопросы половой близости ещё никогда не были столь интригующим звеном в цепочке отношений.
— Ну так что? Какое место я займу в хит-параде уродов?
— Ты повторяешься. Увы, в этот список тебе не попасть.
— Какая жалость, — наигранно расстраивается Гаррус и складывает приборы на тарелку. — Пожалуй, мне нужно принять душ. Честно говоря, у меня по-прежнему всё чешется.
— Так уж и всё?
Гаррус смеряет Шепард предельно возмущённым взглядом.
— Коммандер, вы просто верх нахальства.
— Моя фраза абсолютно невинна, в то время как вы намеренно ищете в ней подтексты. Что тому виной — ваша испорченность, офицер Вакариан, или попытка увидеть желаемое?
— Смею надеяться, что это самое желаемое у нас совпадает, — отзывается Гаррус, и Шепард улыбается.
— Если хочешь, можешь воспользоваться моей душевой, — предлагает она парой секунд спустя. — Нет, правда. Что-то подсказывает мне, она поприятнее общей.
— Это очень… великодушно. И неловко. Не думаю, что готов обрекать себя на подобные мучения.
— Как знаешь. Если честно, выглядишь ты неважно. По-моему, если тебе что-то и нужно, так это отлежаться в постели.
— А как же спасение Галактики? — шутит Гаррус.
— Подождёт. Вот что, — медленно произносит Шепард. — Сейчас ты поднимешься на первую палубу, зайдёшь в мою каюту и ляжешь в кровать.
— А бантик на шее обязателен?
— Температура делает из тебя никудышного шутника.
— Увы.
— Гаррус, — в голосе Шепард отчётливо слышится сталь. — Марш отсыпаться — и никаких отговорок. Можешь считать это приказом. Чтобы носа не смел высунуть за дверь до полудня!
— А после полудня?
— А после полудня посмотрим.
— Не хочешь присоединиться? — спрашивает Гаррус, и, сколько она не пытается, не может найти в его интонациях и намёка на розыгрыш. — Не сочти за грубость, но выглядишь ты не лучше моего.
— Если я лягу, то продрыхну как минимум до вечера, а у меня полно дел.
— Ты уверена, что они важнее твоего собственного здоровья?
— Абсолютно. Всё в порядке, Гаррус, — уверяет его Шепард и, вытряхнув из пузырька таблетку, запивает её соком. — Видишь? Скоро буду как новенькая.
— Как знаешь, — вздыхает он и прибавляет, подумав: — Твоя взяла.
— Вот и отлично. Иди, я оставила дверь открытой. Отдохни, будь хорошим мальчиком, — улыбается она и, выслушав порцию ворчания напоследок, принимается за остатки завтрака.
Ранний час позволяет завершить трапезу в полном одиночестве. Путешествия с десятками людей (и нелюдей) под боком давно привили Шепард тягу к уединению — временами необходимому. Она никогда не считала себя социально неадаптированной и чаще всего не имела ничего против общения с командой, однако временами оно начинало надоедать. В такие моменты она думала, что ей самое место в какой-нибудь колонии, с твёрдой почвой под ногами и квартирой, в коридорах которой не будут сталкиваться жильцы всего дома.
Покачивая в ладонях опустевший стакан, Шепард вновь проигрывает в голове сегодняшнее утро. Удивительно, но факт: размышляя о свалившейся на них с Гаррусом проблеме, она больше не испытывает неловкости. Ну перестарались, ну аллергия, ну визит к Мордину. И она уж точно не считает, что оно того не стоило — стоило, и мысли об этом волнуют её больше, чем грядущий визит на Цитадель.
А надо бы наоборот.
Вздохнув, Шепард ставит стакан на поднос и с удивлением обнаруживает, что находится в столовой уже не одна: прямо к ней направляется Келли — лучезарная и бодрая, несмотря на время.
— Доброе утро, коммандер, — здоровается та и, получив согласный кивок, садится напротив. — Вы рано.
— Вы тоже.
— Я жаворонок — как, должно быть, и вы.
— О нет, — качает головой Шепард. — Я самая настоящая сова.
— А по вам и не скажешь.
— Я хорошо маскируюсь. Приходится выкручиваться: сами собой дела не сделаются. Чем раньше за них примешься — тем раньше закончишь.
— Разумно, — улыбается Келли в ответ, но потом её лицо приобретает озадаченное выражение. — Честно говоря, я немного волнуюсь. Вы выглядите не очень… выспавшейся.
Ну конечно.
— Всё в порядке, Келли, — заверяет её Шепард. — Это всего лишь аллергия. Со мной… случается.
— Может, вам стоит показаться доктору Чаквас?
— Уже это сделала, — почти не лукавит она. — Не беспокойтесь.
— Надеюсь, вы не прибегаете к обману, пытаясь от меня избавиться, — беззлобно ворчит Чемберс и принимается за завтрак.
— Ни в коем разе. Приятного вам аппетита.
— Спасибо, коммандер. Если вам что-нибудь понадобится — я буду на своём месте.
— Завалили работой с утра пораньше?
— Чем раньше примешься за дело… — повторяет йомен её же слова.
— Верно, — кивает Шепард и поднимается на ноги, но не спешит уходить. — Келли?
— Да, коммандер?
— Простите меня за тот инцидент. Мне не следовало разговаривать с вами в подобном тоне.
— Какой… — начинает Чемберс, но потом расцветает: — О, не стоит. Я не держу на вас зла и, если на то пошло, это мне не следовало…
— Я понимаю, что вами двигали благие намерения.
— Вы слишком добры ко мне, — отзывается Келли, и её взгляд вдруг становится до забавного озорным. — Но если вы действительно переживаете, у меня есть для вас одна просьба: не возводите вокруг себя стену. Или, по крайней мере, не делайте её настолько высокой.
— Я… обещаю подумать, — бормочет Шепард, слегка смутившись.
Что ж, если утро и не началось с приятных событий, то продолжилось весьма неплохо.
После завтрака Шепард поднимается к себе. Перед отправлением на Цитадель нужно забрать с Тучанки Гранта, но для этого пока рановато, поэтому у неё достаточно времени на то, чтобы принять душ, покормить Чудище и навести порядок в документах, до которых давно не доходят руки. В каюту она входит, ступая максимально бесшумно. Прямо с порога ей открывается довольно трогательная картина: завернувшись в одеяло, Гаррус спит, обняв подушку — ни дать, ни взять гусеница в коконе. Судя по всему, он предпочёл остаться в одежде — только ботинки неаккуратно валяются возле кровати, внося немного хаоса в идеальный порядок помещения. Посмотрев на него ещё пару мгновений, Шепард направляется было к Чудищу, но понимает, что всё сделано за неё: подкрепившись, хомяк спит прямо возле кормушки. На негромкий стук по стеклу он реагирует слабым подёргиванием лапы. Видимо, это прямая иллюстрация к выражению «наесться до отвала».
Невольно улыбнувшись, Шепард подходит к постели и трогает лоб Гарруса — к счастью, уже не такой горячий, как прежде. Помедлив, она осторожно ощупывает воротник пиджака: ткань оказывается влажной. Судя по всему, аллергия у турианцев проявляется практически так же, как простуда у людей. Любопытно.
Нашла себе образец для изучения.
Пожевав нижнюю губу, Шепард принимается аккуратно выпутывать Гарруса из одеяла, по собственному печальному опыту зная, насколько неприятно просыпаться насквозь пропотевшим. Это не вызывает особых проблем: в какой-то момент он сам переворачивается на спину, облегчая ей задачу.
Следующий пункт программы — пиджак. Шепард на мгновение притормаживает, косясь на безмятежно спящего Гарруса, а затем медленно расстёгивает пуговицы. Раздвигая полы, она находит взглядом памятный шрам на животе, вызывающий несколько извращённое желание его потрогать. Поддавшись искушению, Шепард осторожно прикасается к нему кончиками пальцев.
Шершавый.
Гаррус тяжеловат для того, чтобы она могла перевернуть его набок и поочерёдно стащить рукава. Недолго думая, Шепард забирается на кровать и, наклонившись, принимается снимать пиджак с ворота.
Ну и глупо, наверное, это всё выглядит со стороны.
Мир вдруг переворачивается.
Секундой спустя она обнаруживает себя под Гаррусом, хрипло смеющимся ей в ухо.
— Прости, — невнятно бормочет он. — Ещё с армии осталась привычка. Мало ли, враг захочет напасть, пока я сплю…
— И как, — отзывается Шепард, восстанавливая сбившееся от неожиданности дыхание, — часто враги залезали на тебя сверху?
Гаррус сонно щурится.
— Почти прижимаясь грудью к лицу? Хм, нет. Но я предпочитаю быть готовым ко всему.
— Ты не спал, — догадывается она.
— Не хотелось тебя пугать. Ты так осторожничала.
— Засранец.
— Есть немного. Ну? — усмехается он. — Что остановилась?
В каюте повисает молчание, давая Шепард в полной мере оценить двусмысленность положения, в котором она оказалась. Сердце определённо начинает биться быстрее, пальцы, кажется, вмиг деревенеют, однако она всё же находит в себе силы вернуться к прерванному занятию, неторопливо спуская пиджак с плеч Гарруса. Поочерёдно вытягивая руки, он позволяет ей полностью избавить себя от него. Скинув вещь на пол, Шепард переводит взгляд на приятеля, понимая, что ей, пожалуй, хочется вжаться в кровать посильнее.
И глотнуть воды.
Гаррус откатывается в сторону, и сразу становится заметно прохладнее.
— Дальше я, пожалуй, и сам справлюсь.
Шепард выдыхает.
— Да ладно? — саркастично спрашивает она. — Уверен? А то я могу и штаны снять — чего я там, в конце концов, не видела? Не думаю, что твоё бельё может меня удивить.
Чёрт побери, ну что заставляет их вести такие разговоры? Вот и до обсуждения белья добрались…
— На будущее: турианцы его не носят.
Пожалуй, к лучшему, что он проснулся раньше, чем она принялась стягивать с него штаны.
— Так что, — медленно продолжает Гаррус, — я не уверен, что мне действительно стоит…
— Да ладно тебе, — отмахивается Шепард. — Я всё равно не собираюсь оставаться. Или тебе нравится спать в мокром?
— Не нравится, но…
— Вот и всё, вопрос исчерпан. Ты покормил Чудище, так что чувствуй себя как дома.
— Как скажешь, — отзывается он и опускает руки к талии.
— Приятного отдыха, — бормочет Шепард, торопливо отводя взгляд, и поднимается с постели. Гаррус, вроде бы, что-то говорит ей вслед, но всё, что она слышит — это звук расстёгивающейся молнии.
Войдя в уборную, Шепард замирает, прижавшись спиной к двери.
Итак, каковы итоги безусловно задавшегося утра? Нет и восьми, а в её постели находится один небезразличный ей турианец и, притом, обнажённый.
Что бы сказала мама…
Направляясь в кабину пилота, Шепард думает о том, что по её жизни с завидной регулярностью проносятся своеобразные торнадо. Скиллианский блиц, погоня за Сареном, Гаррус… Не так уж правильно, наверное, ставить романтические отношения в один ряд с военными конфликтами, однако по силе оставленных впечатлений все три пункта более-менее сравнимы, разве что последний — на порядок приятнее.
— О, коммандер! — радостно приветствует её Джокер. Пожалуй, даже чересчур радостно: за годы знакомства Шепард привыкла при виде его улыбки до ушей вполне оправданно ждать подвоха. — Я как раз собирался с тобой связаться.
— Что-то случилось?
— О да. Я бы посоветовал тебе спуститься в грузовой отсек. Грант… Нет, ты должна увидеть это лично.
— Он уже здесь? — удивляется она.
— Запросил челнок и вернулся на корабль. Теперь тебе нет необходимости мотаться на Тучанку, можешь сесть и расслабиться.
— Надо же, моя команда начинает делать что-то сама, без моей помощи, — усмехается Шепард. — Может, вы и с Коллекционерами разберётесь? А я понаблюдаю.
— Ну нет, — отзывается Джокер. — На такое мы не подписывались, а мне и вовсе запретили. Слишком, мол, круто будет, а тебе в моей тени находиться…
— Единственная подписка, которую с вас взяли, мистер Моро, — подаёт голос СУЗИ, — касалась прекращения попыток помешать моей работе.
— Ябеда, — ворчливо бормочет Джокер. — Представляешь? Нажаловалась Миранде! Кстати, что с твоим лицом?
— Аллергия, — отвечает Шепард, машинально почесав зудящую шею. — Прокладывай курс к Цитадели, — велит она и, пропустив мимо ушей прочие вопросы о своём состоянии, покидает кокпит.
В грузовом отсеке её действительно встречает Грант — сидящий на корточках… и гладящий по спине варрена.
— Я решил поговорить с тобой прежде, чем искать для него место, — сообщает он без приветствия.
— Молодец, — растерянно хвалит Шепард. Заслышав её голос, варрен срывается с места и, кинувшись к ней, принимается тереться о ноги, старательно сопя.
— Он не отходил от меня ни на шаг, — продолжает, тем временем, Грант, — а когда увидел шаттл, залез внутрь и забился под сиденья. Я пытался его прогнать, но он только скулил и прижимался к полу. Выкинул его, а он вернулся, ползя на животе. Мне кажется, он понял, что я направляюсь сюда.
Помедлив, Шепард опускается на корочки и присматривается к варрену.
— Урц? — с запоздалым узнаванием произносит она. Услышав свою кличку, тот начинает так яростно махать хвостом, что у неё всерьёз зарождается опасение, что он вот-вот взлетит.
— Я знаю о варренах только то, что дал мне Окир, — говорит Грант, будто извиняясь, — и этого мало… Но, по-моему, он признал тебя своим хозяином.
— Но я же ничего не сделала! — почти стонет Шепард.
Только этого ей не хватало — варрен на корабле!
— Я всего лишь покормила его однажды, когда заглянула к торговцу… Я думала, это его питомец.
Грант пожимает плечами. Опустив глаза, Шепард встречает полный чистого обожания взгляд Урца.
Очень оригинальное воплощение несбывшейся мечты о собаке.
— И куда мне тебя девать? — кисло спрашивает она, не надеясь, конечно, получить от Урца ответ, и треплет его по голове. Зажмурившись от удовольствия, варрен тычется в её ладонь лбом. — Ты же мне всю каюту разнесёшь.
— Он может жить у меня, — предлагает Грант. — Я буду кормить его, следить… убирать.
Что-то в его интонации подсказывает Шепард, что не так уж усердно он пытался избавиться от нежданного попутчика.
— Хорошо, — соглашается она, в который раз чувствуя себя строгой мамой хулиганистого мальчишки, на этот раз приволокшего с улицы щенка. — До Цитадели он живёт с тобой. А дальше посмотрим.
— Спасибо! — восклицает Грант, окончательно разбивая веру в то, что он ну очень старался выкинуть Урца из шаттла.
День превратился в увлекательную игру под названием «Присмотри за варреном». Стоило им с Грантом потерять питомца из виду, как тот мгновенно исчезал и находился в совершенно невообразимых местах. Думала ли Шепард, записываясь в армию, что ей предстоит вытаскивать из уплотнителя мусора варрена? Да ей бы и в самом безумном сне такое не приснилось. Зато она узнала, что Заид, как ни странно, любит животных, а Урц успел проникнуться к нему тёплыми чувствами. По крайней мере, именно Заиду удалось достать его из уплотнителя, потому как ни Шепард, ни Гранту он в руки не давался — возможно, опасаясь вполне обоснованного наказания.
— Как он туда поместился? — растерянно пробормотала Шепард, осматривая пресс, о деталь которого болезненно приложилась запястьем.
— Очень быстро, — усмехнулся Заид, похлопывая Урца по боку.
В следующий свой побег варрен почти довёл до истерики Джек: когда Шепард, сбившись с ног в поисках, едва не скатилась по лестнице в трюм, она увидела её сидящей на перекладине под потолком — босую и чертовски недовольную. Урц в это время заинтересованно обнюхивал её ботинки.
— В следующий раз я швырну в него гранатой! — донеслось Шепард в спину, пока она тащила варрена прочь. Отчего-то она не сомневалась в реальности этой угрозы.
Своё изучение корабля Урц закончил на кухне, где его до отвала накормил Гарднер, умилённый его аппетитом и неразборчивостью в еде. Тали, раздражённая царящей вокруг суматохой, притащила откуда-то внушительную цепь, намертво закрепила её на стене в отсеке Гранта и сообщила, что если Урц умудрится её порвать, то она прямо вот этим разводным ключом… Договаривать не стала — просто смерила варрена тяжёлым взглядом и вернулась к себе.
Когда Шепард наконец оставляет Гранта наедине с питомцем и завершает прочие дела, у неё урчит в животе и хочется, без шуток, кого-нибудь пристрелить. Под горячую руку, как назло, подворачивается Келли. Шепард стоит немалого труда не огрызнуться в ответ на энергичное «Коммандер!», и во многом её спасает воспоминание о том, что она только утром извинилась за давешнюю ссору.
— Я понимаю, вы очень устали, — осторожно начинает йомен, чутко уловив её настроение, — но с вами хотел побеседовать Тэйн. Он не сказал, что случилось — просто искал вас.
— Спасибо, — кивает Шепард, с тоской понимая, что ужин придётся немного отложить.
— Коммандер?
— Да?
— Загляните в столовую, — говорит Келли с заговорщическим видом. — Гарднер сегодня превзошёл сам себя — его пирожные просто обязаны поднять вам настроение. Кроме того, мистер Криос сейчас должен быть там.
— Спасибо, — повторяет Шепард, и на этот раз — с улыбкой.
Келли оказывается права по всем пунктам: Тэйн действительно находится в столовой, а пирожные действительно поднимают Шепард настроение с первой же крошки, попавшей ей в рот. И вовсе неважно, потому ли, что повар и впрямь расстарался — причем не только с десертом, но и с ужином в целом, — или потому, что после беготни по «Нормандии» она готова сжевать подошвы собственных ботинок без соли и перца.
— Добрый вечер, Шепард, — приветствует её Тэйн.
— Чутьё подсказывает мне, что не такой уж и добрый. Я слышала, ты искал меня. Что-то случилось?
— Да, — кивает он. — Я хотел поговорить с тобой, но сейчас мне… трудно это сделать. Это касается моего сына.
Прислонившись к стене лифта, Шепард прокручивает в голове случившийся разговор. Жить с абсолютной памятью, должно быть, нелегко. То, как менялись выражение лица и голос Тэйна, выглядело жутковато — как, впрочем, и вся его история. Смерть жены, похороны, месть, расставание с сыном… Последний момент вызвал у неё смешанные чувства: с одной стороны, ей казалось, что Тэйн поступил безответственно — и он с ней согласился; с другой же, она понимала, что данный поступок был продиктован желанием дать сыну лучшую жизнь. Мало кто ценит подобные жертвы, и особенно — дети. Каково спустя годы услышать, что ребёнок пошёл по твоим стопам, хотя именно от этого ты и пытался его уберечь?..
Отчего-то рассказ о Кольяте заставил её вспомнить парнишку с Омеги, желавшего записаться в добровольные охотники на Архангела. Тогда она попросту сломала его пистолет, а позже даже получила письмо с благодарностями.
Что ж, волей случая «Нормандия» и так оказалась у Цитадели.
Ещё пара часов, и бóльшая часть экипажа расползётся по койкам, а значит, можно с чистой совестью умыться и лечь спать самой. Да, прямо под боком у Гарруса — у неё и мысли не появляется выставить его вон.
Когда Шепард возвращается из уборной, она обнаруживает, что её мнение по данному вопросу не совпадает с мнением самого Гарруса — очевидно тянущегося за штанами. Заметив её, он садится ровно и поддёргивает сползшее одеяло.
— Я надеюсь, ты собирался достать таблетки, — говорит она, сурово сдвигая брови у переносицы.
— «Цербер», безусловно, знает толк в комфорте… но мне кажется, что я загостился.
— Вот именно — кажется. Разве я выгоняю тебя?
— Нет, но… — Гаррус вздыхает. — Я и так провалялся весь день — то спал, то бездельничал, пока остальные были заняты делом. Да и ты, наверное, устала. Не могу же я…
— Конечно, можешь, — перебивает его Шепард и садится на кровать. — Мордин сказал, что в твоём случае аллергия куда более неприятная штука, чем в моём. Мне бы и в голову не пришло на это сердиться — или обзывать тебя лентяем. Лучше скажи мне: как ты себя чувствуешь?
— Лучше, — отзывается Гаррус, сконфуженно потерев собственное запястье.
— Это хорошо. Надеюсь, завтра от недомогания не останется и следа. Но в одном ты прав: я действительно немного устала. Именно поэтому сейчас я хочу просто лечь спать. Рядом с тобой.
— …Хорошо, — соглашается он, сдавшись её напору. — Но штаны я всё-таки надену.
— Как тебе будет удобнее.
Отвернувшись, Шепард разувается и снимает брюки. Будь её воля, и она бы разделась догола, наверное — хочется отдохнуть как следует, — но раз уж она настояла на том, чтобы Гаррус остался тут, придётся соблюдать хоть какие-то рамки приличий.
Возня за спиной, тем временем, утихает, а кровать немного прогибается. Выключив свет, Шепард ныряет под одеяло.
— Ну что, обнимемся? — интересуется она. — Или наши отношения ещё не дошли до соответствующей стадии?
По иронии судьбы второй вопрос звучит в то самое время, когда на её талию опускается ладонь Гарруса.
— Я бы сказал, они на её пороге, — произносит он над её ухом и притягивает Шепард к себе.
— Надеюсь, в этот раз обойдётся без царапин.
— Каких царапин? — спрашивает Гаррус, отдёргивая руку. — Постой-ка…
Шепард едва слышно смеётся.
— После ночи в твоём отсеке, — начинает она, невозмутимо возвращая ладонь на прежнее место, — я обнаружила на бедре свежую царапину. Сперва не обратила внимания — мало ли, где и как я успела пораниться, верно? А потом сообразила, что броня для этого крепковата, а вот на штанах, в которых я тогда спала, имеется соответствующий царапине надрез. Затем я вспомнила, как ты проснулся среди ночи и…
— Ты явно наслаждаешься каждым произнесённым словом, — бормочет Гаррус и свешивается с кровати.
— Ты куда?
— Надену перчатки — во избежание, знаешь ли.
— О, да ладно тебе!
— Может, у меня далекоидущие планы?
— Далекоидущие… — Шепард запинается, не понимая, пошутил он или сказал это всерьёз, но решает не уточнять. — Скажи, ты калечишь всех, кто делит с тобой ложе, или повезло только мне?
— Тебе действительно повезло, — серьёзно отвечает Гаррус и снова заключает её в объятия. — Обычно всё кончается расчленёнкой.
— Дай угадаю, — воодушевляется Шепард. — На самом деле турианцы произошли от богомолов. После очередного испытания ядерного оружия, изрядно подросшие за счёт радиации богомолы плюнули и решили, что ну её к чёрту, эту Землю и этих людей, построили корабль и свалили на Палавен, прикинувшись кометой. А лапы у них приросли к лицам, превратившись в жвалы.
Гаррус молчит.
— У меня два варианта, — наконец, говорит он. — Либо ты устала так, как мне и не снилось, и сейчас бредишь во сне, а я и не подозреваю об этом, либо пьяна. Какие, к чёрту, ядерные испытания и… богомолы?
— Это насекомые, — поясняет Шепард сквозь смех. — Как-нибудь покажу. Их передние лапки всё время сложены у лица, будто они…
— Молятся, — догадывается Гаррус.
— Именно. После секса самки богомолов откусывают головы своим партнёрам, а некоторые, вроде, и вовсе их съедают.
— Очаровательно. Какие ещё прекрасные истории о сексе ты можешь мне поведать?
— О сексе? — переспрашивает Шепард. — Кажется, мы обсуждали насекомых.
— И их привычки в сексе. Не напомнишь, кстати, как мы на них вышли?
С каждой новой фразой их разговор становится всё более и более абсурдным, но Шепард это забавляет — и Гарруса, судя по всему, тоже.
— Мы говорили о том, скольких девушек, разделивших с тобой ложе, ты искалечил. Как это связано с сексом?
— А что, мужчины, делившие с тобой ложе, не занимались с тобой им? Смотрели на звёзды? Не верю.
— Ну, ты вполне себе таращился в потолок.
— Так мы же не…
— Вот именно.
Шепард не может сдержать улыбки.
Неожиданно ладонь Гарруса довольно фривольно проходится по её бедру.
— Что ты делаешь? — спрашивает она с интересом, чувствуя, как тело отзывается лёгким оцепенением и целым табуном мурашек.
— Ищу царапину, — отзывается он будничным голосом. — Хочу оценить масштабы причинённого мной ущерба — с учётом того, что между нами ничего не было.
— И что если масштаб не соответствует ситуации? — вопрошает Шепард, чуть повернув голову.
— Буду исправлять этот прискорбный факт, разумеется, — невинно сообщает ей Гаррус и вновь проходится по внешней стороне её бедра. — Здесь? Или здесь?.. — сдвигает он ладонь на внутреннюю.
— Ищи лучше, — отвечает Шепард, с трудом шевельнув непослушными губами.
Она ведь спит, верно? Не может же быть, чтобы Гаррус…
Вздрогнув, она сбивается с мысли.
— Что-то не так?
Дыхание обжигает ухо.
— Всё так, — уверяет Шепард, на секунду прикрыв глаза. — Как продвигаются поиски?
— Приятно, но безрезультатно, — шепчет Гаррус в ответ.
Его ладонь беззастенчиво касается её живота, а затем, помедлив, пробирается под майку. В этот момент Шепард ужасно жалеет о том, что он всё-таки надел перчатки.
— Кажется, я знаю, в чём причина. Не хочу тебя… расстраивать, — говорит она, испытывая некоторые трудности с оформлением мыслей в слова, — но это уже не бедро.
— Я очень, очень плохо знаю человеческую анатомию, — покаянно вздыхает Гаррус и, обняв её обеими руками, прижимается лбом к основанию шеи.
— Ты, конечно, нашел экспонат для…
— Помолчи.
Это короткое слово и повелительно-просящие интонации, с которыми оно было произнесено, действуют на Шепард сильнее алкоголя. Вскоре она и вовсе теряет связь с реальным миром — остаётся только дыхание Гарруса, почти ощутимо оседающее на коже, и ладони, медленно скользящие по её телу. Чёрт побери, она и не знала, что…
Ох.
Самозабвенно сомкнув веки, Гаррус прикусывает её шею. С каждой последующей секундой он всё больше перестаёт верить в то, что это происходит в реальности. Может, это всего лишь сон спутанного температурой сознания? Даже деля постель с девушкой в самый первый раз, он не испытывал настолько головокружительных эмоций — а ведь они с Шепард не делают ничего особенного. Хочется до хруста стиснуть зубы и крепко зажмуриться, потому что каждое прикосновение к чужому телу отзывается в нём самом едва ли не болью. Никогда ещё три коротких слова — «Я хочу её» — не пульсировали перед внутренним взором так ярко и не казались самым естественным, что существует в мире.
Она ведь человек. А он, чтоб ему провалиться, турианец. У него нет опыта межвидовых связей, да и у неё, кажется, тоже. Кроме того, они друзья и…
Да пропади оно всё пропадом.
Кожа Шепард такая горячая, что это без потерь чувствуется сквозь плотную ткань перчаток, и такая мягкая, что впору содрать эти самые перчатки зубами, чтобы ощутить её текстуру в полной мере — и одновременно с этим поблагодарить Духов, демонов, кого угодно за то, что он всё же надел их, иначе без царапин и впрямь бы не обошлось.
Повинуясь порыву, Гаррус проскальзывает ладонью между бёдер Шепард. Запрокинув голову, она шумно вздыхает и сперва обхватывает его запястье пальцами, а потом…
А потом убирает руку и тянется назад, ободряюще поглаживая по шее.
На его счастье, в этом она ничем не отличается от турианок.
Не чувствуя холода бьющих по спине струй, Гаррус прижимается лбом к стене душевой и закрывает глаза.
Когда Шепард настроена решительно, её невозможно остановить. В тонких пальцах, удерживающих на месте, и в ладонях, настойчиво давящих на грудь, вмиг появляется сила, легко перебарывающая любое его сопротивление — рубя на корню попытку удалиться в душ и решить проблему личного характера. Куда она девается, когда эти же ладони почти неощутимо скользят по животу и ниже? Когда дразнят, ласкают и требуют отклика? Когда гладят, успокаивая мелкую дрожь?..
Выключив воду, Гаррус медленно вытирается и, ненадолго замерев у зеркала, выходит за дверь. Среагировав на шаги, Шепард приподнимает из вороха одеяла и подушек взъерошенную голову, но когда он осторожно садится на постель, она снова дремлет.
Духи, сегодня они были как никогда близки к тому, чтобы плюнуть на всё и, наконец, переспать.
_________________________
Примечание:
Иллюстрация к главе от Shep.
⇒ ⇒ ⇒
@темы: Missing scene, Het, Humor, Гаррус, Фанфик закончен, фем!Шепард, Romance, Angst, Action, Mass Effect, Adventure, R, Фанфикшен
-
-
06.10.2011 в 11:45У меня возникло всего одно замечание. Мордину 50 по человеческим меркам. Саларианцы редко живут до сорока, так что ему должно быть где-то около 22 - 25.
-
-
06.10.2011 в 14:19Глава отличная! Холодный душ и мне теперь не помешал бы!
-
-
06.10.2011 в 14:48Спасибо!
Вас верно поправили - ему пятьдесят по факту.) Насколько я знаю, летоисчисление ведется по единому общегалактическому году.
MeAndMyGirl
И это - лучшая похвала
-
-
06.10.2011 в 15:01Просто действительно интересно знать.
И еще раз - спасибо авторам
за счастливое детствоОбеспечить их фанфарами, лепестками роз, личной сектой, церковью, сектантами, алтарем и памятником.-
-
06.10.2011 в 15:06У них есть стандратный общегалактический год, эквивалентный знакомому нам. Другое дело - разная продолжительность жизни у рас. По нашим-то меркам да, Мордин будет мужчиной в самом расцвете сил, а у них уже ходячая мумия.)) Но прожитые пятьдесят лет не становятся от этого двадцатью или сотней.
А как же блэкджек и шлюхи?
-
-
06.10.2011 в 15:10В этой главе коварные аминокислоты встают на пути влюбленных - но тех не остановит ничто!.. кроме их собственной стеснительности и "положения в обществе".
- Я очень, очень плохо знаю человеческую анатомию,
Ну! Ну!.. (подскакивает от нетерпения) Давай, Гаррус! Йеее!..
И - такой былинный отказ.
Умеете вы заинтриговать, опять убеждаюсь.
P.S. Вы снова вместе пишете? Да? Да?)
-
-
06.10.2011 в 15:11Ходячая мумия слишком резво прыгает, бегает и, как гирлянды, развешивает дохлых наемников около своей клиники для того, чтобы быть ходячей мумией) Но, если учесть, что умирают саларианцы обычно лет в сорок - то пятьдесят это... За гранью жизни и смерти? о_о"
В этом качестве можно использовать сектантов. А на алтаре играть в блэкджек, покер, преферанс и раскладывать "Косынку"
-
-
06.10.2011 в 15:16Злобные аминокислоты наступают.)) Но ничего, у нас есть мощное оружие -
ТРЕБУХААА (с)антигистаминыИ - такой былинный отказ.
Почему это?
P.S. Вы снова вместе пишете? Да? Да?)
Ага.) Эту главу соавтор героически тащил на себе - я так, половинку себе забрала.))
Gotako
Вроде того.) Хорошо сохранился! Думаю, он еще лет десять без проблем протянет.)
В этом качестве можно использовать сектантов. А на алтаре играть в блэкджек, покер, преферанс и раскладывать "Косынку"
Слушайте, не соблазняйте нас такими прекрасными картинами.)) Мы тут на черном хлебе и воде - а вы нам сектантов и "Косынку" обещаете... Мы же затребуем
-
-
06.10.2011 в 15:23Почему-у они так мало живу-ут? Т_Т *сползла на любимую тему для причитаний. Не обращайте внимания*
Слушайте, не соблазняйте нас такими прекрасными картинами.)) Мы тут на черном хлебе и воде - а вы нам сектантов и "Косынку" обещаете... Мы же затребуем
Я из-за вас чуть подушку ночью не съела, чтобы не ржать, пока читала прошлую... Нет, позапрошлую главу. =_= Я имею право на ма-а-аленькую месть?
UPD: Как правило, черная полоса жизни с хлебом и водой имеет обыкновение заканчиваться. Просто потому что по теории вероятностей невозможно натыкаться на только невезение. Даже математика на вашей стороне! Не говоря уже о личной, скромной секте.
-
-
06.10.2011 в 17:04Когда я читала эпизод постельной сцены, у меня аж "в зобу дыхание сперло", все думала: "неужели это свершится?" Но случился классический облом)))))) Авторы все оборвали на самом интересном. Секса не было, хотя мне кажется, что остановиться Гаррусу удалось с трудом. Да и Шепард тоже не сразу задышала ровно.
Холодный душ и мне теперь не помешал бы!
Воистину, согласна с MeAndMyGirl. В него-то я сейчас и отправлюсь, пока окончательно не расплавилась от впечатлений от прочтения.
Отдельно хочу отметить особо понравившиеся моменты:
Вот это меня развеселило
- Да ладно? – с некоторой язвительностью спрашивает Шепард. – Уверен? А то я могу и штаны снять, чего я там, в конце концов, не видела?
- Поверь, - усмехается Гаррус, - там ты не видела многого.
Еще вот это
- Я обязательно узнаю, - медленно произносит Гаррус тем временем, - где ты так насмотрелась на мужское белье. А пока, на будущее – турианцы его не носят.
Действительно, Что бы сказала мама…
Shep.,
я рада, что Ваш соавтор вновь в деле!
C-SEC Hothead , не оставляйте нас, пожалуйста! У Вас отлично получается работать вместе.
-
-
06.10.2011 в 17:26Я, честно говоря, впервые в жизни читаю такой... волнующий гет
обычно все слэш да слэш...Очень клевая глава!-
-
06.10.2011 в 19:55Gotako
Почему-у они так мало живу-ут? Т_Т *сползла на любимую тему для причитаний. Не обращайте внимания*
Да, почему? тт Саларианцы - одна из моих самых любимых рас, поэтому я тоже сокрушаюсь по данному вопросу.
Я имею право на ма-а-аленькую месть?
В таком случае - да
UPD: Как правило, черная полоса жизни с хлебом и водой имеет обыкновение заканчиваться. Просто потому что по теории вероятностей невозможно натыкаться на только невезение. Даже математика на вашей стороне! Не говоря уже о личной, скромной секте.
Спасибо за поддержку! Она сейчас как никогда кстати
Вальшаресс
Но ведь нет в жизни ничего нерешаемого.
Вот-вот. Таблетки, предосторожности - и пожалуйста!
Когда я читала эпизод постельной сцены, у меня аж "в зобу дыхание сперло", все думала: "неужели это свершится?" Но случился классический облом)))))) Авторы все оборвали на самом интересном. Секса не было, хотя мне кажется, что остановиться Гаррусу удалось с трудом. Да и Шепард тоже не сразу задышала ровно.
Смотрите выше! Да, секса не было, но, гм, руками они поработали оба, так что все довольны
кроме читателей, которые этого не поняли, и авторов, которые любят изъяснятся полунамеками ><Shep.,
я рада, что Ваш соавтор вновь в деле!
А уж я-то как рада!)
Юный шотландец
О, приятно слышать! Спасибо!
-
-
06.10.2011 в 22:44-
-
06.10.2011 в 23:04ух с каждой главой круче и круче
-
-
06.10.2011 в 23:05Блин, да ладно вам, неужели действительно настолько непонятно? Что еще могла делать там рука Гарруса?) А куда ниже живота скользила рука Шепард?)) Пардон, наболело
Спасибо за отзыв!
-
-
06.10.2011 в 23:05Приятно слышать.) Спасибо!
-
-
06.10.2011 в 23:50А смотрю на реакцию - хоть садись и переписывай.((
Нет, народ, ну правда, что ли, переписать?
-
-
07.10.2011 в 00:04А смотрю на реакцию - хоть садись и переписывай.((
Нет, народ, ну правда, что ли, переписать?
Оставьте так. Не надо графических описаний "кто, куда и как конкретно". Умоляю. Не надо.
-
-
07.10.2011 в 00:47Перечитав главу еще раз, я врубилась что к чему))))))
Прошу вас, не нужно графического и чрезмерно подробного описания секса! Сама стараюсь избегать подобных описаний. Слишком уж скользкая тема.
Глава просто замечательная! Действительно, чем дальше, тем интереснее читать. С нетерпением жду продолжения.
-
-
07.10.2011 в 00:51-
-
07.10.2011 в 00:55На самом деле - камень с души свалился. Раз при перечитывании-то все точно становится ясно, то жить можно.))
Очень приятно, что наше отношение к всевозможным нефритовым копьям, пронзающим жемчужные пещеры, разделяют.
-
-
07.10.2011 в 01:02На самом деле - камень с души свалился. Раз при перечитывании-то все точно становится ясно, то жить можно.))
Очень приятно, что наше отношение к всевозможным нефритовым копьям, пронзающим жемчужные пещеры, разделяют.
*переводит дух* Слава богам. Отговорили. Пожалуйста, не пугайте так больше.
-
-
08.10.2011 в 19:38-
-
08.10.2011 в 19:46Море удовольствия))
Авторам огромнейший респект и вдохновения побольше)))
-
-
08.10.2011 в 19:48-
-
10.10.2011 в 18:09Да, кстати, иллюстрация просто класс!
Спасибо, мне очень приятно
Graswonder
Спасибо вам огромное!
Переписывать ничего не будем
-
-
10.10.2011 в 20:27В данной ситуации меня безумно тянет сострить ниже пояса, заявив, что они знатно друг-друга откалибровали.-
-
12.10.2011 в 05:21Я думаю, данная шутка будет более чем уместна
-
-
16.10.2011 в 16:46Так живо описаны все их тревоги, волнения, мысли, осторожные касания . Спасибо вам. Это лучшее по Масс Эффекту, что я читала
-
-
19.10.2011 в 04:46Добро пожаловать в наш теплый кружок.) Большое спасибо вам за теплые слова! Мы рады, что смогли вас порадовать.)
И - да, фраза про ремигольд была прямой отсылкой к «Dragon Age».)