A person who puts an end to a funny joke, or line of jokes. When someone tries to be funny but instead stops everyone else from laughing.
Название: Окно.
Автор: Jokekiller
Категория: DA2
Рейтинг: PG-13
Жанр: любовный бред, демон бы его...
Размер: мини
Персонажи и пейринги: Фенрис/Мерриль, герои Dragon Age 2, м!Хоук
Аннотация: однажды, в одном выдуманном-выдуманном городе...
От автора: АУ не воспринимать серьезно. Я человек помешанный на противоречивых парах.
Статус: закончен.
ОкноОкно.
Когда же он видит, как кровь обагряет тонкие бледные кисти ведьмы, он рычит, он помнит такое слишком хорошо и слишком ярко. Его останавливает только ловкий Хоук, преградивший ему путь и спасший глупую тварь от смерти. Он видит, как дрожат ее уши, и как гордо смотрят большие глубокие болотные глаза, не оставляющие сомнения в том, что она не просто перепутала посох с ножом. Тогда Фенрис чувствует ненависть, чувствует неправильность происходящего и после, когда Хоук, поставив выпивку в трактире, успокаивает его разговорами, он красноречиво молчит, выказывая тем самым все, что он думает об этой дурочке, решившей, что с демонами можно договориться. Удивительно, но тогда он первый и последний раз согласен с двуличным прихвостнем Хоука - ферелденским отступником, от которого несет кошками за версту. Они солидарны в молчаливом согласии. Хоук пожимает плечами и с улыбкой повторяет их заказ....
Когда Хоук, вальяжной походкой прохаживаясь по эльфинажу, намекает "а не заскочить ли нам к Мерриль?", Фенрис подтягивает к челке брови, глядит на специфический энтузиазм пиратки, которую Хоук везде таскает теперь с собой, слышит радостный лай мабари и даже не спорит. Спокойно просит "Я постою за дверью". Но Хоук почему-то тащит его за собой и Фенрис чувствует отвращение, настоящее отвращение к дырявой, бедной, оккупированной крысами халупе ведьмы. По привычке он убивает одно пищащее животное, но затем, когда слышит удивленное "Спасибо", раскаивается и заинтересованно отворачивается к камину, лишь бы не видеть худое и печальное, наивное лицо. Ведьма - обманщица, он почти надеется на это. Не может быть правдой, что она настолько глупа. Хоук шутит с ней, Фенрис оборачивается на мгновенье и видит, с какой искренней любовью лижет руки долийки Хоуков пес. Когда они покидают ее, он почти бежит из эльфинажа...пыльного, тесного, несправедливого, но реального прибежища для таких, как он... Ночь, тишина и теплые отголоски вечерней молитвы придают немного спокойствия.
Когда она у него на глазах хвастается перед гномом, что ей больше не нужна никакая веревка, чтобы ходить по городу и глаза ведьмы горят детским счастьем, Фенрис смеется отрывисто, насмешливо. Тогда ответом ему является лучистая улыбка, существа, которое просто не может обидеться, и Фенрису тошно от того, что он вообще с ней знаком.
Когда узкие пещеры Глубинных Троп окрашиваются темной бурлящей кровью, кровью Порождений и драконов, огров и пауков, Фенрис ликует, в первобытном бешенстве нападая на врага ...и допускает ошибку. Хоук не может помочь, он занят ледяным дождем, Варрик играет в прятки с громадным ящером, выколов болтами ему глаза...Фенрис скользит по бурлящей жиже, чувствуя, как на щиколотках сходятся шершавые пальцы язвенных ладоней и пытается вывернуться, срубить мечом, растерзать когтями, сломать, изрезать... Его обволакивает нечто белое, светлое, непробиваемое для кривых рогов врага, и рядом оказывается ведьма, отчаянно кусающая ладонь. Ей даже некогда достать нож, так близко темная тварь. И оба эльфа, перед лицом опасности объединяются. Она кричит своим богам и кровавые щупальца липнут к чудовищу, отрывая от него безобразные части. Порождение гибнет, долийка глядит, совсем неправильно, не как победитель. Кажется, даже жалость скользит по ее бледному наивному лицу, и тонкие татуировки изгибаются печально. Фенрис впервые касается ее - она помогает ему встать и на секунду, всего на секунду благодарности, в нем просыпается страх что своими грязными когтями он занесет в ее мелкую ранку Скверну. Мерриль улыбается и легко излечивает себя, зеленой вспышкой напоминая ему, кто она такая.
Когда они бродят неделями по темным тунелям и гномьим дорогам, у них есть краткие привалы, во время которых они едят нечто вареное, из тех загадочных редких грибов, что можно найти под толщей земли. Хоук беззастенчиво требует добавки, Фенрис, кажется, впервые, смеется над тем, как говорит этот странный человек. В его смехе привкус горечи, безысходности, он уже склонен верить, что они не найдут выход. Мерриль дает магу что-то, пока Варрик пытается разобрать гномьи записи клинышками на стенах пещеры, а эльф возиться с застежками доспехов. Позже, когда они все таки выбираются, он понимает, по тому, каким здоровым держится Хоук, и как слабо светиться улыбка на лице долийки, что она отдала ему. Правдой это тоже быть не может- жертвенный спаситель, маг-крови. Фенрис возвращается в поместье и валиться спать пьяный от голода и одной мысли, что остался жив...
Когда Мерриль показывает Хоуку свое зеркало, он оказывается рядом. Стоит у дверного косяка, зевает, прикрывая железной ладонью рот и глядит на комнатушку долийки. Везде книги, даже на холстине, под которой она спит. Странно, но он уже давно не чувствует жалости к ней из-за ее бедноты. Скорее некая извращенная гордость таится в глубине его сознания, и когда Мерриль просто говорит с Хоуком, этим новым знатным Хоуком, о бедноте, о том что ее все устраивает и что ей нужен только какой-то там ключ, чтобы быть окончательно счастливой, он ужасается от понимания того, что гордиться этой глупой, наивной, беспечной дурехой. Хоук льстив, а Мерриль прозрачна, она не видит лжи. Когда она просит, она просто просит, отдавая всю себя взамен. Фенрис смотрит на эту их сделку и ему хочется отвернуться. Он уважает Хоука, но только не за его любовь иметь все, что обладает стройными ногами.
Когда он нападает на след Адрианы, ведет ее след, рыча, как дикий зверь, Хоук, стражница и ведьма идут за ним. Фенрису плевать, что они шли помочь Мерриль с ее странным зеркалом и он даже не замечает, что она настойчиво уговаривает Хоука не спорить с ним. После, когда, продравшись через кучу латников и демонических тварей, он находит тевинтерскую дрянь, мага, ставшего в его жизни очередным болевым рефлексом, Фенрис узнает, что у него есть сестра. Есть прошлое, ради которого можно жить, которое должно искать, и обрывки воспоминаний врезаются ему в голову, разрывая ее изнутри. Он убивает Адриану, и когда, взгляд его воспаленных глаз скользит по лицам спутников, он видит Мерриль, и руки его жаждут новой крови, разгораясь голубым свечением. Тогда он пугается, бежит и прячется, отталкивая все, избавляясь от всех, отлично понимая, что от себя самого не убежать.
Когда позже он навещает Хоука ночью, еще во дворе слышит тихий похожий на колокольчик голос долийки в доме товарища. Оба, Мерриль и Хоук, выходят встречать его и Фенрис раздраженно говорит с магом, который, как всегда, изображает на лице лисью усмешку. Магичка хочет уйти, но хозяин дома ее останавливает, взглядом ехидных глаз напоминая, что они не закончили беседу. Тогда хочет уйти Фенрис, и извиняясь за свой побег с поля боя быстро порывается к двери. И на выходе слышит "Не исчезай больше", такое искреннее и незатемненное, без иронии или обиды на его извечную злость...
Когда в долийской пещере из-за ведьмы, да,да, этой ведьмы, умирает юноша, Фенрис жесток с ней, груб, язвителен, и давит на больное место, вызывая слезы в уголках большущих глаз. Хоук неодобрительно цокает ему, но не останавливает и с лисьей ухмылкой идет вперед, беседуя о чем-то с Авелин. Фенрис с трудом терпит несчастный взгляд Мерриль, искреннее раскаянье и боль в ее голосе, и все равно давит, пытаясь вернуть ей здравый смысл. Сначала она просто кивает, так будто согласна, будто от всего отступается, но затем Хоук отдает ей ключ, который она просила, и что-то внутри у лириумного эльфа рушиться, когда он ловит хищный взгляд Хоука, которым тот провожает долийку.
Когда Хоук, насытившись, бросает Мерриль, Фенрис опорожняет четыре бутылки вина, и язвительно шутит в компании с Варриком и Изабеллой, обвиняя эльфийку в идиотской доверчивости. Пиратка защищает девушку, а эльф едва держит руки в кулаках - так хочется разодрать ему кожу на груди и выскоблить то саднящее, тянущее ощущение изнутри. Тогда на ночь он забирает Изабеллу с собой в поместье. Но у окна сидит один, один глядит на звездный ночной Киркволл и слушает пение ночных птиц. Одиночество он ощущает как никогда остро, причем не только свое. И не впервые в его недоверчивую голову закрадывается мысль о том, что они с ведьмой похожи - оба ищут свое прошлое, оба нуждаются в нем, оба лишены из-за него теплоты и дружбы, потому что он отталкивает сам, а ее...оставляют другие.
Когда лязганье доспехов и крики раздаются на улице, он напрягается. Тонкий слух позволяет ему со второго этажа расслышать скрип двери и учащенное дыханье ночной беглянки. Он знает, как в возбуждении дышит Изабелла и понимает, что это не пиратка вернулась к нему, желая освежить и без того свежие воспоминания. Фенрис спускается вниз и почему-то не берет с собой меча - чувствует, что угрозы там нет, никто не ударит его из темноты. В прихожей он находит колючий дрожащий комок, из ключиц, коленок и ушей. Беззвучно плачущая Мерриль - зрелище, способное заставить треснуть камень и лед растаять. Фенрис суров и спокоен, ему ясно что привело ее, отступницу, сюда. Без слов он подходит к эльфийке, с неловкой бережностью поднимает ее на руки и уносит с холодной и грязной плитки, наверх. У Мерриль теплый мокрый нос, трогательные всхлипывания, а глаза зеленые-зеленые от слез. Она тычется лицом ему в шею, покорно позволяя усадить себя в глубокое кресло и напоить теплым медом. Лириумный эльф неверяще вглядывается в детское лицо своей гостьи, слушает, как она делает крошечные глотки. Тогда что-то в нем сжимается снова и снова, когда он вспоминает Хоука и его жестокость. Пока он хмурясь думает о нем, и кулаки его загораются слабым свечением, легкая темноволосая головка Мерриль падает на подлокотник кресла и она, как была, комком, засыпает. Он переносит ее на кровать, укрывает, а потом долго смотрит на свои длинные руки в перчатках, которые не дрогнули перед сотней мерзких тварей и демонов, но затряслись, когда коснулись кожи спящей девушки. Фенрис возвращается к своему окну на верхнем этаже и глядит сквозь влажный и свежий от дождя воздух на розовеющее небо. Мыслями он и далеко, и близко.
Когда совсем светлеет он, возвращается, со странным тремором в груди, к своей ночной визитерше и откровенный ужас накатывает на него, когда он понимает, что она ушла, и самое главное, что ему больно от ее ухода. Простыни еще теплые, Фенрис касается их и в порыве чувств, противоречивых, тех, которых бы ему совсем не хотелось, он подносит ткань к лицу, втягивая ноздрями запах эльфийских трав. Тогда голова его кружиться, и свалившись на постель, он долго, бесцельно, смотрит в потолок, а затем резко срывается и ноги несут его к винному погребу. Он сидит там неизвестно сколько, не ориентируясь по времени, но усердно возрождая в себе воспоминания о жутких зверствах тевинтерских магистров, представляя каждого с наивным детским лицом.
Когда он находит какую-то старую книгу в кожаном переплете, написанную от руки, он нехотя советуется с Варриком, куда бы ее деть, хотя сам отлично знает, что с ней надо сделать. Входя в лачугу Мерриль он застает ее растрепанной, расстроенной, погруженной в свое проклятое зеркало, ужасно красивой в воистину ведьминских страстях по знаниям. Долийка встречает его радостным взглядом и эльф хорошо понимает, что ни он один обделен вниманием Хоука уже который месяц. Только ему от того не горячо не холодно, а Мерриль... Фенрис бесшумно кладет фолиант на стол, кривиться и кивает на него, собираясь скорее уйти. Он боится, что если она сейчас спросит, о чем книга, уши его загорятся от стыда. Но ведьмочка только весело лепечет, вслух демонстрируя свое восхищение подарком, который оказался сборником рецептов варенья из кунарийских фруктов. Тогда Фенрис проклинает
гнома, и почти без удивления обнаруживает, что эльфийка почти умоляет его остаться, зачем угодно, хотя бы просто почитать или посидеть рядом с ней, и хрупкая, колкая боль ее передается ему. Сам не зная отчего он признается с раздражением: "я не умею читать, рабы лишены этой привилегии".
Когда ему удается вырваться, он зол, как демон гнева, на себя и на треклятую эльфийку, но может с уверенностью сказать - разбуди его среди ночи и он легко сможет процитировать весь эльфийский алфавит, с таким рвением Мерриль подошла к его проблеме.
Когда Хоук, неизвестно зачем, приходит к нему домой, после нескольких месяцев безразличия, и витиевато рассказывает про какое-то там дело, он долго слушает его, а затем с выверенной, отработанной точностью, хватает мага за грудки и прибивает к стене, шипя ему в лицо. Маг не понимает, почему это лириумный волчонок так взъелся на него, и какое дело ему до Мерриль...но договор они заключают. Тогда Фенрис исполняет очередную просьбу Хоука и долго затем ищет дно у бочек в подвале. Но случайная встреча с светящейся от счастья долийкой на рынке вливает в его внутренности нечто потеплее вина.
Когда он, с помощью Авелин, нападет на след своей сестры, и узнает, что та попала в Киркволл, он судорожно дышит, замерев после удара когтями по столу в своей комнате и обнаруживает, что у него снова гости. Варрик, Хоук и Мерриль, неизвестно отчего бледнее обычного, все трое смотрят на него с нескрываемым интересом и тогда Фенрис требует помощи. Без разговоров они срываются туда, где их ждет засада. После вспышки воспоминаний, и очередного разочарования, принесенного из прошлого он с ненавистью зрит на женщину, называющую себя его сестрой и его зовущую чужим именем. Кулаки его как всегда алчны до крови, но его останавливает дрожащий и звонкий голосок долийской волшебницы, уверенные уговоры гнома и скептические взгляды Хоука. Мерриль, совсем белая, смотрит на него с тревогой, глаза ее ярко-ярко выделяются на испуганном личике. Фенрис бросает поднятый кулак и снова бежит, теперь уже не зная от чего. Прошлое у него есть, но оно ему не нужно, такое, жуткое, грязное, испачканное магией. Эльф идет по мокрой от дождя дороге, шаркая ногами по лужам, бесцельно, думая что вся жизнь его испачкана, и ему не отмыться. Но тут его окликают, и оборачиваясь он с замиранием сердца глядит, как босые ножки Мерриль, легко избегая воды, несут ее к нему. Тогда подбежав, эльфийка обнимает его, крепко, но мягко, словно все понимает. Словно ей ясно, как стеклянны были его надежды и как легко разбилось это стекло. Он вдыхает аромат эльфийских трав, а Мерриль говорит какие-то глупости, милые глупости по-эльфийски и, убегая обратно, к Хоуку, кричит ему, заставляя оторваться от печальных мыслей "Небо, Фенрис, посмотри какое небо! Ничего не может быть ужасного под таким небом!". Он знает, хорошо знает и разумом и сердцем, кто она такая. Но ему не хочется отмыться от ее объятий.
Когда он узнает от Хоука, взбаламученного и гневного, что Мерриль снова вернулась к мыслям о демонах и сделках с ними... он не удивляется. Скорее ему противно от того, что Хоук не понял - она этих мыслей даже не бросала. Маг брезгливо рассказывает ему за кружкой эля, как она просила его сходить с ней к Расколотой Горе, а он отказался, обвиняя ее в глупости. Тогда Фенрис срывается, по-настоящему, на этого идиота - сначала расплескивает эль от негодования, а затем звонкой оплеухой укладывает Хоука на пол трактира. На носу мага светиться резкая кровавая полоска, от одного из когтей лириумного эльфа. На крики побитого сбегаются люди. Фенрис уходит, безразлично переступая через стонущего ругательства Хоука, и единственное о чем он думает - он может не успеть перехватить наивную долийку. Он даже не сомневается, что она пойдет в гору и без помощи пустоголового лиса.
Когда он, Изабелла, почему-то тоже решившая не бросить девушку, и встревоженный Варрик, застают ее на пороге лачуги, Мерриль рассеяно улыбается. В глубине ее теплых глаз страшное горе, боль от отказа человека, которого она считала своим единственным счастьем. Фенрис почему-то чувствует вину за эту ее боль, и встряхивая за плечи эльфийку, грубо говорит ей "если уж собралась сдохнуть, знай что от нас не отвертишься". Эльф понимает, что ее не остановить по одному только взгляду ее одержимых глаз. Долийка кивает ему, медленно и отстранено. Такую они и доводят ее до Клана на Расколотой Горе. Дальнейшее напоминает страшный сон, кошмар посланный Тенью, полный когтей, зубов, крови, слабости и соблазна... Мерриль рыдает над телом своей наставницы, которая пожертвовала собой ради ее спасения.... Изабелла роется в карманах какого-то мертвеца, делая вид, что она от всего этого очень далека... Варрик, выжимая из себя чудеса гномьей изобретательности, избавляет их от мести целого клана...Он, Фенрис, жестоко выговаривает Мерриль все, что думает о ней и ее промахах, ее беспечных, глупейших желаниях...
Когда слезы у эльфийки заканчиваются и она подавлена так, что даже Изабелла готова возмущаться, Фенрис, наконец, понимает, что сделал все правильно. У долийки нет цели, она сама отказалась от нее, познав ужасные последствия, и сердце бедной девушки растерзано, потому что и Хоука, который мог бы хотя бы сделать вид, что поможет, тоже нет. Тогда-то эльф и обнимает волшебницу, порывисто, жадно. Мерриль, в отличие от остальных спутников, не кажется удивленной, она будто того и ждала, и прижимается к нему всем своим дрожащим от отголосков истерики телом.
Когда же Мерриль ширит глаза и противиться тому, чтоб он оставил ее в прихожей поместья, Фенрис резким жестом пресекает все попытки борьбы. Долийка сникает, она ничего не понимает, но не спорит, и остается одна с холодным пустым домом, закусывая тонкие губы. Фенрис бежит по улице с чувством презрения к самому себе, но бежит быстро и вскоре добирается до цели....
Вернувшись с плешивым полным мешком, закинутым через плечо, он бродит по дому, напуганный, пока не находит ее в верхней комнате. Долийка сидит, поджав ноги и зачаровано смотрит, какой необычайный вид открывается из заветного, тайного окна эльфа. Оборачивается она поджав ушки и улыбается так приветливо, так умоляюще, что Фенрис кидает свою ношу под ноги и бросается к ней, впиваясь в нежные губы, вытягивая, выпивая все ее теплое искреннее существо без остатка. И сознает он, что именно этим теплом сможет заполнить пустоту внутри, именно этого ему так не хватало все эти долгие бессонные ночи, втроем с окном и бутылкой. Единственное, чего он боится, отрываясь от нее вдруг...что не сможет дать ее сломленной душе того же. Но глаза у Мерриль яркие-яркие, доверчиво светятся и криво усмехаясь эльф говорит "Я принес твои книги. Больше у тебя там ничего не осталось." Долийка на мгновенье удивляется "Ничего?". И тогда Фенрис отвечает ей, без слов, одним взглядом, не позволяющим больше даже мысли о жутком зеркале. Мерриль печально улыбается и ее тонкие, кукольные кисти снова приближают суровое лицо в лириумных отметинах к ее лицу, детскому, но как будто сменившему наивность на мудрость и смирение.
Автор: Jokekiller
Категория: DA2
Рейтинг: PG-13
Жанр: любовный бред, демон бы его...
Размер: мини
Персонажи и пейринги: Фенрис/Мерриль, герои Dragon Age 2, м!Хоук
Аннотация: однажды, в одном выдуманном-выдуманном городе...
От автора: АУ не воспринимать серьезно. Я человек помешанный на противоречивых парах.
Статус: закончен.
ОкноОкно.
Когда болтливая долийка впервые появляется перед ним, зябко поводя плечами, лепеча какие-то глупости и хлопая глазами на шутки лиса в человеческом обличье, зовущего себя Хоуком, Фенрис чувствует какую-то брезгливость и легкое раздражение. Он не понимает, что делает тут, не понимает зачем Хоук ласков с девчонкой, зачем помогает ей. Ему голодно, ужасно хочется спать и колет левую ступню от похода к вершине Расколотой Горы.
Когда долийка вяжет над землей длинную зеленую сеть магии, уничтожая потревоженных мертвецов, и робко бормочет под нос, когда Хоук ехидно упрекает ее в скрытности, Фенрис с трудом удерживает зов лириума в своем теле. Ему кажется отвратительным каждое слово обоих, все еще свежо в голове воспоминание о стычке с Хоуком у поместья Данариуса. Ноздри эльфа раздуваются, он с неудовольствием терпит комментарии нелепого гнома-арбалетчика, косо смотрит на листоухую девчонку, размахивающую посохом туда сюда, и ждет, когда кончиться этот поход, и он сможет остаться один на один с собой, с окном, смотрящим на Андрастианскую Церковь, и ночным городом.
Когда же он видит, как кровь обагряет тонкие бледные кисти ведьмы, он рычит, он помнит такое слишком хорошо и слишком ярко. Его останавливает только ловкий Хоук, преградивший ему путь и спасший глупую тварь от смерти. Он видит, как дрожат ее уши, и как гордо смотрят большие глубокие болотные глаза, не оставляющие сомнения в том, что она не просто перепутала посох с ножом. Тогда Фенрис чувствует ненависть, чувствует неправильность происходящего и после, когда Хоук, поставив выпивку в трактире, успокаивает его разговорами, он красноречиво молчит, выказывая тем самым все, что он думает об этой дурочке, решившей, что с демонами можно договориться. Удивительно, но тогда он первый и последний раз согласен с двуличным прихвостнем Хоука - ферелденским отступником, от которого несет кошками за версту. Они солидарны в молчаливом согласии. Хоук пожимает плечами и с улыбкой повторяет их заказ....
Когда Хоук, вальяжной походкой прохаживаясь по эльфинажу, намекает "а не заскочить ли нам к Мерриль?", Фенрис подтягивает к челке брови, глядит на специфический энтузиазм пиратки, которую Хоук везде таскает теперь с собой, слышит радостный лай мабари и даже не спорит. Спокойно просит "Я постою за дверью". Но Хоук почему-то тащит его за собой и Фенрис чувствует отвращение, настоящее отвращение к дырявой, бедной, оккупированной крысами халупе ведьмы. По привычке он убивает одно пищащее животное, но затем, когда слышит удивленное "Спасибо", раскаивается и заинтересованно отворачивается к камину, лишь бы не видеть худое и печальное, наивное лицо. Ведьма - обманщица, он почти надеется на это. Не может быть правдой, что она настолько глупа. Хоук шутит с ней, Фенрис оборачивается на мгновенье и видит, с какой искренней любовью лижет руки долийки Хоуков пес. Когда они покидают ее, он почти бежит из эльфинажа...пыльного, тесного, несправедливого, но реального прибежища для таких, как он... Ночь, тишина и теплые отголоски вечерней молитвы придают немного спокойствия.
Когда она у него на глазах хвастается перед гномом, что ей больше не нужна никакая веревка, чтобы ходить по городу и глаза ведьмы горят детским счастьем, Фенрис смеется отрывисто, насмешливо. Тогда ответом ему является лучистая улыбка, существа, которое просто не может обидеться, и Фенрису тошно от того, что он вообще с ней знаком.
Когда узкие пещеры Глубинных Троп окрашиваются темной бурлящей кровью, кровью Порождений и драконов, огров и пауков, Фенрис ликует, в первобытном бешенстве нападая на врага ...и допускает ошибку. Хоук не может помочь, он занят ледяным дождем, Варрик играет в прятки с громадным ящером, выколов болтами ему глаза...Фенрис скользит по бурлящей жиже, чувствуя, как на щиколотках сходятся шершавые пальцы язвенных ладоней и пытается вывернуться, срубить мечом, растерзать когтями, сломать, изрезать... Его обволакивает нечто белое, светлое, непробиваемое для кривых рогов врага, и рядом оказывается ведьма, отчаянно кусающая ладонь. Ей даже некогда достать нож, так близко темная тварь. И оба эльфа, перед лицом опасности объединяются. Она кричит своим богам и кровавые щупальца липнут к чудовищу, отрывая от него безобразные части. Порождение гибнет, долийка глядит, совсем неправильно, не как победитель. Кажется, даже жалость скользит по ее бледному наивному лицу, и тонкие татуировки изгибаются печально. Фенрис впервые касается ее - она помогает ему встать и на секунду, всего на секунду благодарности, в нем просыпается страх что своими грязными когтями он занесет в ее мелкую ранку Скверну. Мерриль улыбается и легко излечивает себя, зеленой вспышкой напоминая ему, кто она такая.
Когда они бродят неделями по темным тунелям и гномьим дорогам, у них есть краткие привалы, во время которых они едят нечто вареное, из тех загадочных редких грибов, что можно найти под толщей земли. Хоук беззастенчиво требует добавки, Фенрис, кажется, впервые, смеется над тем, как говорит этот странный человек. В его смехе привкус горечи, безысходности, он уже склонен верить, что они не найдут выход. Мерриль дает магу что-то, пока Варрик пытается разобрать гномьи записи клинышками на стенах пещеры, а эльф возиться с застежками доспехов. Позже, когда они все таки выбираются, он понимает, по тому, каким здоровым держится Хоук, и как слабо светиться улыбка на лице долийки, что она отдала ему. Правдой это тоже быть не может- жертвенный спаситель, маг-крови. Фенрис возвращается в поместье и валиться спать пьяный от голода и одной мысли, что остался жив...
Когда Мерриль показывает Хоуку свое зеркало, он оказывается рядом. Стоит у дверного косяка, зевает, прикрывая железной ладонью рот и глядит на комнатушку долийки. Везде книги, даже на холстине, под которой она спит. Странно, но он уже давно не чувствует жалости к ней из-за ее бедноты. Скорее некая извращенная гордость таится в глубине его сознания, и когда Мерриль просто говорит с Хоуком, этим новым знатным Хоуком, о бедноте, о том что ее все устраивает и что ей нужен только какой-то там ключ, чтобы быть окончательно счастливой, он ужасается от понимания того, что гордиться этой глупой, наивной, беспечной дурехой. Хоук льстив, а Мерриль прозрачна, она не видит лжи. Когда она просит, она просто просит, отдавая всю себя взамен. Фенрис смотрит на эту их сделку и ему хочется отвернуться. Он уважает Хоука, но только не за его любовь иметь все, что обладает стройными ногами.
Когда он нападает на след Адрианы, ведет ее след, рыча, как дикий зверь, Хоук, стражница и ведьма идут за ним. Фенрису плевать, что они шли помочь Мерриль с ее странным зеркалом и он даже не замечает, что она настойчиво уговаривает Хоука не спорить с ним. После, когда, продравшись через кучу латников и демонических тварей, он находит тевинтерскую дрянь, мага, ставшего в его жизни очередным болевым рефлексом, Фенрис узнает, что у него есть сестра. Есть прошлое, ради которого можно жить, которое должно искать, и обрывки воспоминаний врезаются ему в голову, разрывая ее изнутри. Он убивает Адриану, и когда, взгляд его воспаленных глаз скользит по лицам спутников, он видит Мерриль, и руки его жаждут новой крови, разгораясь голубым свечением. Тогда он пугается, бежит и прячется, отталкивая все, избавляясь от всех, отлично понимая, что от себя самого не убежать.
Когда позже он навещает Хоука ночью, еще во дворе слышит тихий похожий на колокольчик голос долийки в доме товарища. Оба, Мерриль и Хоук, выходят встречать его и Фенрис раздраженно говорит с магом, который, как всегда, изображает на лице лисью усмешку. Магичка хочет уйти, но хозяин дома ее останавливает, взглядом ехидных глаз напоминая, что они не закончили беседу. Тогда хочет уйти Фенрис, и извиняясь за свой побег с поля боя быстро порывается к двери. И на выходе слышит "Не исчезай больше", такое искреннее и незатемненное, без иронии или обиды на его извечную злость...
Когда в долийской пещере из-за ведьмы, да,да, этой ведьмы, умирает юноша, Фенрис жесток с ней, груб, язвителен, и давит на больное место, вызывая слезы в уголках большущих глаз. Хоук неодобрительно цокает ему, но не останавливает и с лисьей ухмылкой идет вперед, беседуя о чем-то с Авелин. Фенрис с трудом терпит несчастный взгляд Мерриль, искреннее раскаянье и боль в ее голосе, и все равно давит, пытаясь вернуть ей здравый смысл. Сначала она просто кивает, так будто согласна, будто от всего отступается, но затем Хоук отдает ей ключ, который она просила, и что-то внутри у лириумного эльфа рушиться, когда он ловит хищный взгляд Хоука, которым тот провожает долийку.
Когда Хоук, насытившись, бросает Мерриль, Фенрис опорожняет четыре бутылки вина, и язвительно шутит в компании с Варриком и Изабеллой, обвиняя эльфийку в идиотской доверчивости. Пиратка защищает девушку, а эльф едва держит руки в кулаках - так хочется разодрать ему кожу на груди и выскоблить то саднящее, тянущее ощущение изнутри. Тогда на ночь он забирает Изабеллу с собой в поместье. Но у окна сидит один, один глядит на звездный ночной Киркволл и слушает пение ночных птиц. Одиночество он ощущает как никогда остро, причем не только свое. И не впервые в его недоверчивую голову закрадывается мысль о том, что они с ведьмой похожи - оба ищут свое прошлое, оба нуждаются в нем, оба лишены из-за него теплоты и дружбы, потому что он отталкивает сам, а ее...оставляют другие.
Когда лязганье доспехов и крики раздаются на улице, он напрягается. Тонкий слух позволяет ему со второго этажа расслышать скрип двери и учащенное дыханье ночной беглянки. Он знает, как в возбуждении дышит Изабелла и понимает, что это не пиратка вернулась к нему, желая освежить и без того свежие воспоминания. Фенрис спускается вниз и почему-то не берет с собой меча - чувствует, что угрозы там нет, никто не ударит его из темноты. В прихожей он находит колючий дрожащий комок, из ключиц, коленок и ушей. Беззвучно плачущая Мерриль - зрелище, способное заставить треснуть камень и лед растаять. Фенрис суров и спокоен, ему ясно что привело ее, отступницу, сюда. Без слов он подходит к эльфийке, с неловкой бережностью поднимает ее на руки и уносит с холодной и грязной плитки, наверх. У Мерриль теплый мокрый нос, трогательные всхлипывания, а глаза зеленые-зеленые от слез. Она тычется лицом ему в шею, покорно позволяя усадить себя в глубокое кресло и напоить теплым медом. Лириумный эльф неверяще вглядывается в детское лицо своей гостьи, слушает, как она делает крошечные глотки. Тогда что-то в нем сжимается снова и снова, когда он вспоминает Хоука и его жестокость. Пока он хмурясь думает о нем, и кулаки его загораются слабым свечением, легкая темноволосая головка Мерриль падает на подлокотник кресла и она, как была, комком, засыпает. Он переносит ее на кровать, укрывает, а потом долго смотрит на свои длинные руки в перчатках, которые не дрогнули перед сотней мерзких тварей и демонов, но затряслись, когда коснулись кожи спящей девушки. Фенрис возвращается к своему окну на верхнем этаже и глядит сквозь влажный и свежий от дождя воздух на розовеющее небо. Мыслями он и далеко, и близко.
Когда совсем светлеет он, возвращается, со странным тремором в груди, к своей ночной визитерше и откровенный ужас накатывает на него, когда он понимает, что она ушла, и самое главное, что ему больно от ее ухода. Простыни еще теплые, Фенрис касается их и в порыве чувств, противоречивых, тех, которых бы ему совсем не хотелось, он подносит ткань к лицу, втягивая ноздрями запах эльфийских трав. Тогда голова его кружиться, и свалившись на постель, он долго, бесцельно, смотрит в потолок, а затем резко срывается и ноги несут его к винному погребу. Он сидит там неизвестно сколько, не ориентируясь по времени, но усердно возрождая в себе воспоминания о жутких зверствах тевинтерских магистров, представляя каждого с наивным детским лицом.
Когда он находит какую-то старую книгу в кожаном переплете, написанную от руки, он нехотя советуется с Варриком, куда бы ее деть, хотя сам отлично знает, что с ней надо сделать. Входя в лачугу Мерриль он застает ее растрепанной, расстроенной, погруженной в свое проклятое зеркало, ужасно красивой в воистину ведьминских страстях по знаниям. Долийка встречает его радостным взглядом и эльф хорошо понимает, что ни он один обделен вниманием Хоука уже который месяц. Только ему от того не горячо не холодно, а Мерриль... Фенрис бесшумно кладет фолиант на стол, кривиться и кивает на него, собираясь скорее уйти. Он боится, что если она сейчас спросит, о чем книга, уши его загорятся от стыда. Но ведьмочка только весело лепечет, вслух демонстрируя свое восхищение подарком, который оказался сборником рецептов варенья из кунарийских фруктов. Тогда Фенрис проклинает
гнома, и почти без удивления обнаруживает, что эльфийка почти умоляет его остаться, зачем угодно, хотя бы просто почитать или посидеть рядом с ней, и хрупкая, колкая боль ее передается ему. Сам не зная отчего он признается с раздражением: "я не умею читать, рабы лишены этой привилегии".
Когда ему удается вырваться, он зол, как демон гнева, на себя и на треклятую эльфийку, но может с уверенностью сказать - разбуди его среди ночи и он легко сможет процитировать весь эльфийский алфавит, с таким рвением Мерриль подошла к его проблеме.
Когда Хоук, неизвестно зачем, приходит к нему домой, после нескольких месяцев безразличия, и витиевато рассказывает про какое-то там дело, он долго слушает его, а затем с выверенной, отработанной точностью, хватает мага за грудки и прибивает к стене, шипя ему в лицо. Маг не понимает, почему это лириумный волчонок так взъелся на него, и какое дело ему до Мерриль...но договор они заключают. Тогда Фенрис исполняет очередную просьбу Хоука и долго затем ищет дно у бочек в подвале. Но случайная встреча с светящейся от счастья долийкой на рынке вливает в его внутренности нечто потеплее вина.
Когда он, с помощью Авелин, нападет на след своей сестры, и узнает, что та попала в Киркволл, он судорожно дышит, замерев после удара когтями по столу в своей комнате и обнаруживает, что у него снова гости. Варрик, Хоук и Мерриль, неизвестно отчего бледнее обычного, все трое смотрят на него с нескрываемым интересом и тогда Фенрис требует помощи. Без разговоров они срываются туда, где их ждет засада. После вспышки воспоминаний, и очередного разочарования, принесенного из прошлого он с ненавистью зрит на женщину, называющую себя его сестрой и его зовущую чужим именем. Кулаки его как всегда алчны до крови, но его останавливает дрожащий и звонкий голосок долийской волшебницы, уверенные уговоры гнома и скептические взгляды Хоука. Мерриль, совсем белая, смотрит на него с тревогой, глаза ее ярко-ярко выделяются на испуганном личике. Фенрис бросает поднятый кулак и снова бежит, теперь уже не зная от чего. Прошлое у него есть, но оно ему не нужно, такое, жуткое, грязное, испачканное магией. Эльф идет по мокрой от дождя дороге, шаркая ногами по лужам, бесцельно, думая что вся жизнь его испачкана, и ему не отмыться. Но тут его окликают, и оборачиваясь он с замиранием сердца глядит, как босые ножки Мерриль, легко избегая воды, несут ее к нему. Тогда подбежав, эльфийка обнимает его, крепко, но мягко, словно все понимает. Словно ей ясно, как стеклянны были его надежды и как легко разбилось это стекло. Он вдыхает аромат эльфийских трав, а Мерриль говорит какие-то глупости, милые глупости по-эльфийски и, убегая обратно, к Хоуку, кричит ему, заставляя оторваться от печальных мыслей "Небо, Фенрис, посмотри какое небо! Ничего не может быть ужасного под таким небом!". Он знает, хорошо знает и разумом и сердцем, кто она такая. Но ему не хочется отмыться от ее объятий.
Когда он узнает от Хоука, взбаламученного и гневного, что Мерриль снова вернулась к мыслям о демонах и сделках с ними... он не удивляется. Скорее ему противно от того, что Хоук не понял - она этих мыслей даже не бросала. Маг брезгливо рассказывает ему за кружкой эля, как она просила его сходить с ней к Расколотой Горе, а он отказался, обвиняя ее в глупости. Тогда Фенрис срывается, по-настоящему, на этого идиота - сначала расплескивает эль от негодования, а затем звонкой оплеухой укладывает Хоука на пол трактира. На носу мага светиться резкая кровавая полоска, от одного из когтей лириумного эльфа. На крики побитого сбегаются люди. Фенрис уходит, безразлично переступая через стонущего ругательства Хоука, и единственное о чем он думает - он может не успеть перехватить наивную долийку. Он даже не сомневается, что она пойдет в гору и без помощи пустоголового лиса.
Когда он, Изабелла, почему-то тоже решившая не бросить девушку, и встревоженный Варрик, застают ее на пороге лачуги, Мерриль рассеяно улыбается. В глубине ее теплых глаз страшное горе, боль от отказа человека, которого она считала своим единственным счастьем. Фенрис почему-то чувствует вину за эту ее боль, и встряхивая за плечи эльфийку, грубо говорит ей "если уж собралась сдохнуть, знай что от нас не отвертишься". Эльф понимает, что ее не остановить по одному только взгляду ее одержимых глаз. Долийка кивает ему, медленно и отстранено. Такую они и доводят ее до Клана на Расколотой Горе. Дальнейшее напоминает страшный сон, кошмар посланный Тенью, полный когтей, зубов, крови, слабости и соблазна... Мерриль рыдает над телом своей наставницы, которая пожертвовала собой ради ее спасения.... Изабелла роется в карманах какого-то мертвеца, делая вид, что она от всего этого очень далека... Варрик, выжимая из себя чудеса гномьей изобретательности, избавляет их от мести целого клана...Он, Фенрис, жестоко выговаривает Мерриль все, что думает о ней и ее промахах, ее беспечных, глупейших желаниях...
Когда слезы у эльфийки заканчиваются и она подавлена так, что даже Изабелла готова возмущаться, Фенрис, наконец, понимает, что сделал все правильно. У долийки нет цели, она сама отказалась от нее, познав ужасные последствия, и сердце бедной девушки растерзано, потому что и Хоука, который мог бы хотя бы сделать вид, что поможет, тоже нет. Тогда-то эльф и обнимает волшебницу, порывисто, жадно. Мерриль, в отличие от остальных спутников, не кажется удивленной, она будто того и ждала, и прижимается к нему всем своим дрожащим от отголосков истерики телом.
Когда же Мерриль ширит глаза и противиться тому, чтоб он оставил ее в прихожей поместья, Фенрис резким жестом пресекает все попытки борьбы. Долийка сникает, она ничего не понимает, но не спорит, и остается одна с холодным пустым домом, закусывая тонкие губы. Фенрис бежит по улице с чувством презрения к самому себе, но бежит быстро и вскоре добирается до цели....
Вернувшись с плешивым полным мешком, закинутым через плечо, он бродит по дому, напуганный, пока не находит ее в верхней комнате. Долийка сидит, поджав ноги и зачаровано смотрит, какой необычайный вид открывается из заветного, тайного окна эльфа. Оборачивается она поджав ушки и улыбается так приветливо, так умоляюще, что Фенрис кидает свою ношу под ноги и бросается к ней, впиваясь в нежные губы, вытягивая, выпивая все ее теплое искреннее существо без остатка. И сознает он, что именно этим теплом сможет заполнить пустоту внутри, именно этого ему так не хватало все эти долгие бессонные ночи, втроем с окном и бутылкой. Единственное, чего он боится, отрываясь от нее вдруг...что не сможет дать ее сломленной душе того же. Но глаза у Мерриль яркие-яркие, доверчиво светятся и криво усмехаясь эльф говорит "Я принес твои книги. Больше у тебя там ничего не осталось." Долийка на мгновенье удивляется "Ничего?". И тогда Фенрис отвечает ей, без слов, одним взглядом, не позволяющим больше даже мысли о жутком зеркале. Мерриль печально улыбается и ее тонкие, кукольные кисти снова приближают суровое лицо в лириумных отметинах к ее лицу, детскому, но как будто сменившему наивность на мудрость и смирение.
@темы: Hurt/comfort, второстепенные персонажи, Фанфик закончен, Изабела, Romance, Фенрис, м!Хоук, Мерриль, Варрик, Авелин, Dragon Age, AU, PG-13, Фанфикшен
-
-
28.09.2011 в 17:28Ну, я уже сказал - романтик во мне одобряет)
ЗЫ: У тебя в тексте мХоук, а в тегах фемка.
-
-
28.09.2011 в 19:42Спасибо!
-
-
28.09.2011 в 20:42а вообще, очень нравится, я не люблю пейринги Хоука с Фенрисом, может быть, потому что не люблю Хоука вообще. Фенабелла, конечно, более каноничен с тз игры, но Фенрис-Мерриль - красивый эльфийский пейринг, и я считаю, что Мерриль смогла бы помочь Фенрису почувствовать себя частью целого (парадоксально, несмотря на то, что сама изгой клана)
в общем, понравилось, да
-
-
28.09.2011 в 21:06FairyFoxy, спасибо)
Achenne спасибо. Все лишнее исправила.
странно, что он так ее называет, кагбе "само такое"
я просто вспомнила, когда Мерриль из клана гонят, там одна из долиек ее как-то так обзывает, типа "листоухая ....". Вот я и подумала, что для эльфов это не очень приятное...
внезапно!с заглавных букв
переклинило))))
-
-
28.09.2011 в 21:34мелочь одна
-
-
28.09.2011 в 21:37Я не особо грамотный автор, и на указания ошибок не обижаюсь, особенно если заслужено.
-
-
29.09.2011 в 01:14А на счет ошибок... Кроме того, что уже сказали, я ничего вроде и не заметила. Вроде, кое-где запятых не хватает, но, блин, каюсь, выискивать их щас не буду, ибо они вообще никак не зацепили х)
Смело в цитатник х)
-
-
29.09.2011 в 07:55Читать ваши работы одно удовольствие
А вы не собираетесь что-нибудь по МЕ написать в близжайшее время?
-
-
29.09.2011 в 22:57-
-
14.05.2012 в 01:38