grab your gun and bring in the cat
Название: Пепел
Автор: Feuille Morte
Категория: Mass Effect
Рейтинг: PG-13
Персонажи и пейринги: фем!Шепард, команда первой «Нормандии», в особенности Рекс, Кайден и Лиара; Джокер. Юст фем!Шепард/Кайден проходит фоном; на задворках видны Андерсон и Ария
Жанр: ангст с вкраплениями юмора, в общем, всё как в жизни; джен
Аннотация: незадолго до гибели первой «Нормандии» члены ее экипажа осознают, что их пути расходятся.
Размер: миди
Статус: закончен
Автор: Feuille Morte
Категория: Mass Effect
Рейтинг: PG-13
Персонажи и пейринги: фем!Шепард, команда первой «Нормандии», в особенности Рекс, Кайден и Лиара; Джокер. Юст фем!Шепард/Кайден проходит фоном; на задворках видны Андерсон и Ария
Жанр: ангст с вкраплениями юмора, в общем, всё как в жизни; джен
Аннотация: незадолго до гибели первой «Нормандии» члены ее экипажа осознают, что их пути расходятся.
Размер: миди
Статус: закончен
О ты, старый безумец моряк!
Что останется в конце концов от всей твоей
огненной жизни, кроме маленькой горстки пепла?
Г. Мелвилл, «Моби Дик»
Что останется в конце концов от всей твоей
огненной жизни, кроме маленькой горстки пепла?
Г. Мелвилл, «Моби Дик»
0.
— На гауптвахту его, — бросила она молодому светловолосому сержанту, имени которого не удосужилась запомнить. То, как паренек чуть заметно переминался с ноги на ногу, выдавало в нем вчерашнего выпускника, еще не привыкшего держать спину. Неужели и она после учебки была такой?
— Приставить охрану, мэм? — неуверенно спросил он.
— Майор, — она кивнула на стоящего рядом с сержантом мужчину, скользнув безразличным взглядом по его съежившейся, как тень, фигуре, — не станет оказывать сопротивление. Оставьте его одного.
Как и пять лет назад, она была победителем, а он — побежденным. Не позволяя себе окунуться в прошлое, вычеркивая из памяти события сегодняшнего дня и эту встречу, обнажившую саднящую плоть под шрамами, она отвернулась и сделала шаг к лестнице, но надтреснутый голос Кайла, раздавшийся вслед, плетью хлестнул по спине:
— Я слышал, что говорят, Шепард. Слышал, что ты сделала на Цитадели. На Феросе... У Терра Новы... Всё та же. Пять лет — а ты всё та же.
Она не оглянулась. Не потому, что не хотела видеть лицо бывшего командира, на котором глубокие морщины вплетались в давно знакомую паутину шрамов, или избегала смотреть в пустые колодцы его зрачков. Даже не потому, что боялась не сдержаться. Нет. Раньше она ударила бы любого, кто осмелился бы бросить ей подобный упрек, но время шло, и теперь прошлое, которым ее столько раз клеймили, обжигало не сильнее остывшей золы. Может быть, оставшийся от воспоминаний прах был горьким на вкус, но горечь она принимала как должное.
Взлетев по ступеням, она нырнула в светящееся огнями пространство БИЦ, где полным ходом шла работа вечерней смены. Впереди, в самом сердце мостика, закручивались золотой спиралью рукава Млечного Пути, на окраине которого горело бледное пятно Солнца. Вид этой голограммы напомнил ей о том, что всё сложилось именно так, как должно было. Она победила — и в конце концов эта победа, казавшаяся ошибкой столь многим, сделала ее Спектром и капитаном «Нормандии». Кайл, в отличие от нее, проиграл дважды: ей, когда пять лет назад уступил командование операцией на Торфане, и своему безумию, точившему его изнутри сегодня. Он заслуживал сочувствия, но ненависть была проще раскаяния, сожаления, сострадания, — потому что приходила и исчезала, не оставляя следа. И Шепард возненавидела бы майора за нежданное напоминание о всем том, что неоднократно вменяли ей в вину, если бы хоть однажды усомнилась в правильности своих решений. Победа на Торфане стоила тех смертей. Сохранить Совет Цитадели было важнее, чем сберечь земной флот. И если бы ситуация с Балаком повторилась, она пожертвовала бы заложниками снова, и снова, и снова.
Один из офицеров, первым заметивший Шепард в БИЦ, отдал честь и отрапортовал, подавая знак остальным:
— Капитан на мостике!
Давно привыкшая к этой формальности, она отмахнулась от вытянувшихся по струнке подчиненных и склонилась над галактической картой.
— Вольно... Джокер, дай мне командование Пятого флота.
Сигнал с легким шорохом прорвался сквозь тысячи световых лет, прозвучал по-военному короткий обмен приветствиями, и наконец адмирал Хакетт, за сухостью тона которого лишь хорошо знакомый с ним человек мог различить тревогу, спросил:
— Всё прошло благополучно?
— Майор Кайл добровольно согласился сдаться властям, сэр. Мы будем на станции «Арктур» через три с половиной часа.
— Вы делаете успехи, коммандер. — Хакетт, кажется, усмехался, и ей это не понравилось. — На моей памяти это первая миссия под вашим началом, обошедшаяся без пострадавших.
— Я не вижу в этом повода для шуток, адмирал.
— Видьте повод для гордости.
Хакетт, не прощаясь, отключил связь; в эфире повисла тишина.
— Лейтенант Моро...
— «Арктур», понял. Что потом?
— Полагаю, что геты.
— Разнообразие, как всегда, воодушевляет.
Хотя Джокер был прав, а геты действительно сидели у всей команды в печенках, Шепард все же осадила его:
— Меньше слов, больше дела, лейтенант.
— Геты, мэм, — всё равно что холодная овсянка на завтрак, — откликнулся пилот, не вняв ее укору. — Со временем мы все их полюбим. Даже вы.
— Приставить охрану, мэм? — неуверенно спросил он.
— Майор, — она кивнула на стоящего рядом с сержантом мужчину, скользнув безразличным взглядом по его съежившейся, как тень, фигуре, — не станет оказывать сопротивление. Оставьте его одного.
Как и пять лет назад, она была победителем, а он — побежденным. Не позволяя себе окунуться в прошлое, вычеркивая из памяти события сегодняшнего дня и эту встречу, обнажившую саднящую плоть под шрамами, она отвернулась и сделала шаг к лестнице, но надтреснутый голос Кайла, раздавшийся вслед, плетью хлестнул по спине:
— Я слышал, что говорят, Шепард. Слышал, что ты сделала на Цитадели. На Феросе... У Терра Новы... Всё та же. Пять лет — а ты всё та же.
Она не оглянулась. Не потому, что не хотела видеть лицо бывшего командира, на котором глубокие морщины вплетались в давно знакомую паутину шрамов, или избегала смотреть в пустые колодцы его зрачков. Даже не потому, что боялась не сдержаться. Нет. Раньше она ударила бы любого, кто осмелился бы бросить ей подобный упрек, но время шло, и теперь прошлое, которым ее столько раз клеймили, обжигало не сильнее остывшей золы. Может быть, оставшийся от воспоминаний прах был горьким на вкус, но горечь она принимала как должное.
Взлетев по ступеням, она нырнула в светящееся огнями пространство БИЦ, где полным ходом шла работа вечерней смены. Впереди, в самом сердце мостика, закручивались золотой спиралью рукава Млечного Пути, на окраине которого горело бледное пятно Солнца. Вид этой голограммы напомнил ей о том, что всё сложилось именно так, как должно было. Она победила — и в конце концов эта победа, казавшаяся ошибкой столь многим, сделала ее Спектром и капитаном «Нормандии». Кайл, в отличие от нее, проиграл дважды: ей, когда пять лет назад уступил командование операцией на Торфане, и своему безумию, точившему его изнутри сегодня. Он заслуживал сочувствия, но ненависть была проще раскаяния, сожаления, сострадания, — потому что приходила и исчезала, не оставляя следа. И Шепард возненавидела бы майора за нежданное напоминание о всем том, что неоднократно вменяли ей в вину, если бы хоть однажды усомнилась в правильности своих решений. Победа на Торфане стоила тех смертей. Сохранить Совет Цитадели было важнее, чем сберечь земной флот. И если бы ситуация с Балаком повторилась, она пожертвовала бы заложниками снова, и снова, и снова.
Один из офицеров, первым заметивший Шепард в БИЦ, отдал честь и отрапортовал, подавая знак остальным:
— Капитан на мостике!
Давно привыкшая к этой формальности, она отмахнулась от вытянувшихся по струнке подчиненных и склонилась над галактической картой.
— Вольно... Джокер, дай мне командование Пятого флота.
Сигнал с легким шорохом прорвался сквозь тысячи световых лет, прозвучал по-военному короткий обмен приветствиями, и наконец адмирал Хакетт, за сухостью тона которого лишь хорошо знакомый с ним человек мог различить тревогу, спросил:
— Всё прошло благополучно?
— Майор Кайл добровольно согласился сдаться властям, сэр. Мы будем на станции «Арктур» через три с половиной часа.
— Вы делаете успехи, коммандер. — Хакетт, кажется, усмехался, и ей это не понравилось. — На моей памяти это первая миссия под вашим началом, обошедшаяся без пострадавших.
— Я не вижу в этом повода для шуток, адмирал.
— Видьте повод для гордости.
Хакетт, не прощаясь, отключил связь; в эфире повисла тишина.
— Лейтенант Моро...
— «Арктур», понял. Что потом?
— Полагаю, что геты.
— Разнообразие, как всегда, воодушевляет.
Хотя Джокер был прав, а геты действительно сидели у всей команды в печенках, Шепард все же осадила его:
— Меньше слов, больше дела, лейтенант.
— Геты, мэм, — всё равно что холодная овсянка на завтрак, — откликнулся пилот, не вняв ее укору. — Со временем мы все их полюбим. Даже вы.
1.
Сгусток биотической энергии, посланный Рексом, приподнял Шепард над полом и отбросил к дальней стене грузового отсека. Она пролетела мимо «Мако», даже не успев понять, что произошло, и только в последний момент, за мгновение до удара, воздвигла барьер. Мерцающее поле, спружинив, швырнуло ее вперед, и Элизабет, не сумев удержать равновесие, рухнула на колени.
— Ты не концентрируешься! — рявкнул Рекс. — Ты должна держать барьер постоянно, каждую секунду, понятно?
— Рекс, хватит! — раздраженно оборвала его Шепард, поднимаясь. Она по-прежнему тяжело дышала; на ладонях горели ссадины. — Я не кроганский боевой мастер. Не забывай.
— В этом вся проблема, — хмуро бросил Рекс. — У тебя для тренировок куда меньше тысячи лет, Шепард. Время стоит дорого. Я вижу потенциал, вижу силу... Намерений твоих — не вижу. Дерешься как молодой кроган, не прошедший обряда. Роскошь, которую в твоем положении нельзя позволить.
Их ежедневные тренировки стали традицией. Прошел уже месяц с тех пор, как погиб Сарен, и команда «Нормандии» занималась бессмысленной черной работой — вычищала подчиненное Цитадели космическое пространство от остатков сопротивления гетов. Элизабет скрежетала зубами, выполняя нелепый приказ отказывающегося признавать правду Совета, но выбора у нее не было. Она не знала, куда податься, какой путь избрать, — и, механически уничтожая один за другим отряды синтетиков, искала возможность придать жизни хотя бы подобие смысла.
Геты не представляли серьезной угрозы. Большую часть времени «Нормандия» бороздила космос, летая от одной пустующей системы к другой; высадки случались всё реже и реже. В таких условиях спарринги с Рексом оставались единственным способом поддерживать форму.
Шепард встала напротив крогана, глядя в настороженные глаза, почти багровые в полумраке, и подняла руку, сжимая пальцы в кулак. Языки биотического пламени лизали кожу, не грея.
В который раз она пыталась понять: о чем думает, что чувствует этот гигант, чья массивная фигура возвышалась перед ней в полумраке трюма? Почему он прошел с ней весь путь от начала и до конца? «Надвигается буря, — объяснил Рекс нехотя, когда она впервые спросила об этом, — и вы с Сареном в центре нее». Но буря смолкла, шторм утих, а кроган, так долго зарабатывавший одной лишь охотой за головами, по-прежнему оставался на корабле.
Она не раз размышляла, каково рисковать жизнью ради того, чтобы получить на счет лишнюю тысячу кредитов. Дважды после Торфана ее звали в «Затмение»; дважды она отказывалась. В Галактике существовали десятки более безопасных способов улучшить финансовое положение, и она никогда не видела смысла в том, чтобы убивать ради денег. Стоило сражаться за что-то большее — или не сражаться вовсе.
Глядя в мудрые и насмешливые глаза Рекса, она опять подумала о том, что оправдательные речи саларианцев и турианцев не помогут им откреститься от правды. Генофаг не просто ограничивал рождаемость — он обрек целый вид на медленное, бесцельное, мучительное вымирание только потому, что его создатели поставили собственную жизнь выше жизни дикарей, которых использовали во время войны как пушечное мясо. Кроме денег, кроганам не за что было сражаться: их культура с каждым годом всё сильнее приходила в упадок, а родная планета — умирала.
Недаром говорят, что не существует такой вещи, как благодарность господ.
Биотическое поле, брошенное Рексом, синей кляксой расползлось по стене. Секундой раньше Шепард, предугадывая его ход, метнулась на другой конец грузового отсека. Подняв руку, она заставила воздух сжаться под действием ударной волны, но барьер Рекса поглотил урон, и кроган, пошатнувшись, устоял. По трюму прошла крупная дрожь.
— Хорошо, что мы не дошли до прямого столкновения на Вирмайре, — неожиданно бросила Шепард, уходя от очередного удара.
— Ты бы победила меня, — покачал головой Рекс, оскалив зубы в усмешке. — Ты была со своими людьми. Я был один.
— Поэтому и говорю: хорошо, — произнесла она спокойно. Синие вспышки биотических полей освещали погруженное в полумрак пространство грузового отсека. — Никто не заслуживает такой смерти.
— Какой?
— Бессмысленной. В нечестном бою. В одиночестве.
— Сама себя послушай, — хмыкнул Рекс, повалив ее на пол неожиданным броском. — Это говорит мне человек, который не умеет и не хочет быть частью команды.
— Никто еще не упрекал меня в том, что я плохо справляюсь, — тяжело фыркнула Шепард, прижатая к земле тяжестью биотического щита.
— Каждый, кто хотя бы попытался тебя упрекнуть, лежит в могиле. Мне-то нравится подобный подход, Шепард. Вот остальные, похоже, не одобряют.
Рекс протянул ей руку и помог подняться. Шепард пружинисто встала на ноги и принялась отряхивать примявшуюся форму. В трюме скопилось слишком много грязи.
— Слишком мягкая, — буркнул Рекс, сжимая ее ладонь. — Вы, люди, все слишком мягкие.
— Рекс. Ты жалеешь о своем решении на Вирмайре?
— Ты запоздала с вопросом.
— Значит, жалеешь.
— Шепард, ты пожертвовала частью земного флота и жизнями своих соплеменников, чтобы спасти Совет, которому начхать и на тебя, и на твоих людей. И как — то, что ты испытываешь, можно назвать сожалением?
— Не выворачивай. Другая ситуация — другие меры.
— Большинству из нас рано или поздно приходится делать выбор между тем, что кажется правильным, и тем, что правильным является, — отрывисто бросил Рекс. — Никакой разницы. Я выбрал то, что должен был. Надеюсь, ты тоже. Что бы я ни думал, что бы ни испытывал — мне жить с этим. Как и тебе — с последствиями твоих решений.
— Нельзя было допустить, чтобы Властелин уничтожил правительство. Раздробленные и враждующие, мы стали бы для Жнецов легкой добычей. Я не жалею.
— Мы до сих пор легкая добыча, Шепард. Пройдет несколько лет, относительно спокойных, и в один прекрасный день ты увидишь, как небо твоего мира горит в огне. Хочешь что-то изменить — выкладывайся на полную.
— Если считаешь меня плохим бойцом — так и скажи.
— Я считаю тебя одним из лучших бойцов, которых видел! — прорычал Рекс, раздосадованный ее вопросом. — Это не значит, что ты можешь позволить себе остановиться. Я видел, как умирают лучшие из лучших, Шепард. Не раз. И знаешь, что свело их в могилу? Вера в собственную неуязвимость.
— Поняла. Но сегодня я и пальцем больше не пошевелю, учти.
— Завтра продолжим, если не подвернутся какие-нибудь жалкие геты. Не забывай держать барьер, усвоила?
— Усвоила. Рекс…
— Шепард.
1.
Сгусток биотической энергии, посланный Рексом, приподнял Шепард над полом и отбросил к дальней стене грузового отсека. Она пролетела мимо «Мако», даже не успев понять, что произошло, и только в последний момент, за мгновение до удара, воздвигла барьер. Мерцающее поле, спружинив, швырнуло ее вперед, и Элизабет, не сумев удержать равновесие, рухнула на колени.
— Ты не концентрируешься! — рявкнул Рекс. — Ты должна держать барьер постоянно, каждую секунду, понятно?
— Рекс, хватит! — раздраженно оборвала его Шепард, поднимаясь. Она по-прежнему тяжело дышала; на ладонях горели ссадины. — Я не кроганский боевой мастер. Не забывай.
— В этом вся проблема, — хмуро бросил Рекс. — У тебя для тренировок куда меньше тысячи лет, Шепард. Время стоит дорого. Я вижу потенциал, вижу силу... Намерений твоих — не вижу. Дерешься как молодой кроган, не прошедший обряда. Роскошь, которую в твоем положении нельзя позволить.
Их ежедневные тренировки стали традицией. Прошел уже месяц с тех пор, как погиб Сарен, и команда «Нормандии» занималась бессмысленной черной работой — вычищала подчиненное Цитадели космическое пространство от остатков сопротивления гетов. Элизабет скрежетала зубами, выполняя нелепый приказ отказывающегося признавать правду Совета, но выбора у нее не было. Она не знала, куда податься, какой путь избрать, — и, механически уничтожая один за другим отряды синтетиков, искала возможность придать жизни хотя бы подобие смысла.
Геты не представляли серьезной угрозы. Большую часть времени «Нормандия» бороздила космос, летая от одной пустующей системы к другой; высадки случались всё реже и реже. В таких условиях спарринги с Рексом оставались единственным способом поддерживать форму.
Шепард встала напротив крогана, глядя в настороженные глаза, почти багровые в полумраке, и подняла руку, сжимая пальцы в кулак. Языки биотического пламени лизали кожу, не грея.
В который раз она пыталась понять: о чем думает, что чувствует этот гигант, чья массивная фигура возвышалась перед ней в полумраке трюма? Почему он прошел с ней весь путь от начала и до конца? «Надвигается буря, — объяснил Рекс нехотя, когда она впервые спросила об этом, — и вы с Сареном в центре нее». Но буря смолкла, шторм утих, а кроган, так долго зарабатывавший одной лишь охотой за головами, по-прежнему оставался на корабле.
Она не раз размышляла, каково рисковать жизнью ради того, чтобы получить на счет лишнюю тысячу кредитов. Дважды после Торфана ее звали в «Затмение»; дважды она отказывалась. В Галактике существовали десятки более безопасных способов улучшить финансовое положение, и она никогда не видела смысла в том, чтобы убивать ради денег. Стоило сражаться за что-то большее — или не сражаться вовсе.
Глядя в мудрые и насмешливые глаза Рекса, она опять подумала о том, что оправдательные речи саларианцев и турианцев не помогут им откреститься от правды. Генофаг не просто ограничивал рождаемость — он обрек целый вид на медленное, бесцельное, мучительное вымирание только потому, что его создатели поставили собственную жизнь выше жизни дикарей, которых использовали во время войны как пушечное мясо. Кроме денег, кроганам не за что было сражаться: их культура с каждым годом всё сильнее приходила в упадок, а родная планета — умирала.
Недаром говорят, что не существует такой вещи, как благодарность господ.
Биотическое поле, брошенное Рексом, синей кляксой расползлось по стене. Секундой раньше Шепард, предугадывая его ход, метнулась на другой конец грузового отсека. Подняв руку, она заставила воздух сжаться под действием ударной волны, но барьер Рекса поглотил урон, и кроган, пошатнувшись, устоял. По трюму прошла крупная дрожь.
— Хорошо, что мы не дошли до прямого столкновения на Вирмайре, — неожиданно бросила Шепард, уходя от очередного удара.
— Ты бы победила меня, — покачал головой Рекс, оскалив зубы в усмешке. — Ты была со своими людьми. Я был один.
— Поэтому и говорю: хорошо, — произнесла она спокойно. Синие вспышки биотических полей освещали погруженное в полумрак пространство грузового отсека. — Никто не заслуживает такой смерти.
— Какой?
— Бессмысленной. В нечестном бою. В одиночестве.
— Сама себя послушай, — хмыкнул Рекс, повалив ее на пол неожиданным броском. — Это говорит мне человек, который не умеет и не хочет быть частью команды.
— Никто еще не упрекал меня в том, что я плохо справляюсь, — тяжело фыркнула Шепард, прижатая к земле тяжестью биотического щита.
— Каждый, кто хотя бы попытался тебя упрекнуть, лежит в могиле. Мне-то нравится подобный подход, Шепард. Вот остальные, похоже, не одобряют.
Рекс протянул ей руку и помог подняться. Шепард пружинисто встала на ноги и принялась отряхивать примявшуюся форму. В трюме скопилось слишком много грязи.
— Слишком мягкая, — буркнул Рекс, сжимая ее ладонь. — Вы, люди, все слишком мягкие.
— Рекс. Ты жалеешь о своем решении на Вирмайре?
— Ты запоздала с вопросом.
— Значит, жалеешь.
— Шепард, ты пожертвовала частью земного флота и жизнями своих соплеменников, чтобы спасти Совет, которому начхать и на тебя, и на твоих людей. И как — то, что ты испытываешь, можно назвать сожалением?
— Не выворачивай. Другая ситуация — другие меры.
— Большинству из нас рано или поздно приходится делать выбор между тем, что кажется правильным, и тем, что правильным является, — отрывисто бросил Рекс. — Никакой разницы. Я выбрал то, что должен был. Надеюсь, ты тоже. Что бы я ни думал, что бы ни испытывал — мне жить с этим. Как и тебе — с последствиями твоих решений.
— Нельзя было допустить, чтобы Властелин уничтожил правительство. Раздробленные и враждующие, мы стали бы для Жнецов легкой добычей. Я не жалею.
— Мы до сих пор легкая добыча, Шепард. Пройдет несколько лет, относительно спокойных, и в один прекрасный день ты увидишь, как небо твоего мира горит в огне. Хочешь что-то изменить — выкладывайся на полную.
— Если считаешь меня плохим бойцом — так и скажи.
— Я считаю тебя одним из лучших бойцов, которых видел! — прорычал Рекс, раздосадованный ее вопросом. — Это не значит, что ты можешь позволить себе остановиться. Я видел, как умирают лучшие из лучших, Шепард. Не раз. И знаешь, что свело их в могилу? Вера в собственную неуязвимость.
— Поняла. Но сегодня я и пальцем больше не пошевелю, учти.
— Завтра продолжим, если не подвернутся какие-нибудь жалкие геты. Не забывай держать барьер, усвоила?
— Усвоила. Рекс…
— Шепард.
2.
Створки лифта, прошелестев, распахнулись, и навстречу Шепард шагнула доктор Т’Сони. Элизабет едва успела нырнуть в сторону, чтобы не столкнуться с ней.
— О, простите, коммандер… Джокер сказал, что я найду вас внизу.
— В чем дело?
Лиара протянула ей пад. Шепард мельком посмотрела на сияющий оранжевым голографический экран и нажала кнопку на панели лифта. Кабина вздрогнула и неторопливо поползла вверх.
— Одна из планет этой системы, Катаан, излучает странную сигнатуру, — начала Лиара. — Мы получили данные еще вчера, но не хотели зря беспокоить вас… Я только что закончила исследования. Это сигнатура протеанского маяка.
— Вы изучали протеан, доктор. Вы должны были что-нибудь знать об этой планете до того, как мы прилетели сюда.
— Мы за пределами обитаемого космоса, мэм. Сюда не посылают корабли. Когда я училась на Тессии, то настаивала на экспедициях в отдаленные миры… Но археология не слишком прибыльное занятие. Мой проект не поддержали.
— Значит, теперь ваша мечта исполняется, Лиара. Характеристики?
— Атмосфера на двадцать восемь процентов состоит из кислорода, остальное — преимущественно азот. Гравитация в пределах нормы. В том районе, откуда поступает сигнал, температура в дневное время суток держится на уровне девятнадцати градусов по Цельсию.
— Необитаемый рай на окраине известной части галактики? — Шепард подняла бровь. —Сомневаюсь, что от протеанского маяка будет толк… Но выбирать нам не приходится. Посмотрим.
Они вышли из лифта, и Шепард уже развернулась, чтобы подняться на мостик, но мягкий оклик Лиары вынудил ее остановиться.
— Коммандер… У меня есть одна просьба. Я хотела бы попасть в группу высадки, если это возможно.
Шепард замерла на первой ступеньке лестницы и обернулась, с усмешкой глядя на собеседницу. Фигура Лиары таяла в лиловой мгле пустующей палубы.
— Все еще интересуетесь костями больше, чем живыми людьми, доктор?
— Я…
— Вопрос и без вашей просьбы решенный. Мне нужен специалист по протеанам — поэтому я позволяю вам находиться на моем корабле, доктор Т’Сони. — Шепард прислонилась к стене, складывая руки на груди, и окинула Лиару долгим взглядом. Потом неожиданно улыбнулась. — Но мы больше воюем с неизвестным, чем занимаемся археологией, а вы… Вы не солдат, Лиара, и воевать не готовы. Тогда почему вы еще здесь?
— Я не знаю, — прямо ответила Лиара после недолгого молчания, отважившись встретить направленный на нее взгляд. — Впервые в жизни я чувствую, что судьба ведет меня туда, где на самом деле мое место. Туда, где я должна быть. Но ведь вам недостаточно этого оправдания, так?
— А я и не упрекаю. Просто хочу понять, как всё началось и как может закончиться… Свободны, доктор. Я сообщу время сбора по корабельной связи.
— Спокойных снов, капитан.
— Спокойных снов, доктор Т’Сони.
2.
Створки лифта, прошелестев, распахнулись, и навстречу Шепард шагнула доктор Т’Сони. Элизабет едва успела нырнуть в сторону, чтобы не столкнуться с ней.
— О, простите, коммандер… Джокер сказал, что я найду вас внизу.
— В чем дело?
Лиара протянула ей пад. Шепард мельком посмотрела на сияющий оранжевым голографический экран и нажала кнопку на панели лифта. Кабина вздрогнула и неторопливо поползла вверх.
— Одна из планет этой системы, Катаан, излучает странную сигнатуру, — начала Лиара. — Мы получили данные еще вчера, но не хотели зря беспокоить вас… Я только что закончила исследования. Это сигнатура протеанского маяка.
— Вы изучали протеан, доктор. Вы должны были что-нибудь знать об этой планете до того, как мы прилетели сюда.
— Мы за пределами обитаемого космоса, мэм. Сюда не посылают корабли. Когда я училась на Тессии, то настаивала на экспедициях в отдаленные миры… Но археология не слишком прибыльное занятие. Мой проект не поддержали.
— Значит, теперь ваша мечта исполняется, Лиара. Характеристики?
— Атмосфера на двадцать восемь процентов состоит из кислорода, остальное — преимущественно азот. Гравитация в пределах нормы. В том районе, откуда поступает сигнал, температура в дневное время суток держится на уровне девятнадцати градусов по Цельсию.
— Необитаемый рай на окраине известной части галактики? — Шепард подняла бровь. —Сомневаюсь, что от протеанского маяка будет толк… Но выбирать нам не приходится. Посмотрим.
Они вышли из лифта, и Шепард уже развернулась, чтобы подняться на мостик, но мягкий оклик Лиары вынудил ее остановиться.
— Коммандер… У меня есть одна просьба. Я хотела бы попасть в группу высадки, если это возможно.
Шепард замерла на первой ступеньке лестницы и обернулась, с усмешкой глядя на собеседницу. Фигура Лиары таяла в лиловой мгле пустующей палубы.
— Все еще интересуетесь костями больше, чем живыми людьми, доктор?
— Я…
— Вопрос и без вашей просьбы решенный. Мне нужен специалист по протеанам — поэтому я позволяю вам находиться на моем корабле, доктор Т’Сони. — Шепард прислонилась к стене, складывая руки на груди, и окинула Лиару долгим взглядом. Потом неожиданно улыбнулась. — Но мы больше воюем с неизвестным, чем занимаемся археологией, а вы… Вы не солдат, Лиара, и воевать не готовы. Тогда почему вы еще здесь?
— Я не знаю, — прямо ответила Лиара после недолгого молчания, отважившись встретить направленный на нее взгляд. — Впервые в жизни я чувствую, что судьба ведет меня туда, где на самом деле мое место. Туда, где я должна быть. Но ведь вам недостаточно этого оправдания, так?
— А я и не упрекаю. Просто хочу понять, как всё началось и как может закончиться… Свободны, доктор. Я сообщу время сбора по корабельной связи.
— Спокойных снов, капитан.
— Спокойных снов, доктор Т’Сони.
3.
Порой коммандер умудрялась прокрадываться в рубку незаметно — легким, неслышным шагом, какого не бывает у мужчин-военных. Джокер понял, что он больше не один, только когда рядом с приборной панелью возникли две дымящиеся пластиковые чашки, люминесцентно-оранжевые в приглушенном ночном освещении медленно плывущей по орбите «Нормандии».
— Знаете, мэм, если вы так и будете злоупотреблять кофе, то колобродить по ночам не перестанете, — усмехнулся пилот, глядя, как Шепард откидывается в соседнем кресле, закладывая ногу на ногу.
— Достаточно было простого «спасибо», — сказала она, не поворачиваясь. — Наслаждайся.
— Признайтесь, вы специально подгадываете мои смены, чтобы устроить ночное чаепитие? — подколол ее Джокер. Капитан явно была не в духе.
— Я ведь от вас без ума, лейтенант.
Голос ее звучал так, будто она желала ему немедленной и мучительной смерти.
— Именно это не дает вам спать по ночам, я надеюсь?
— Не лезь в душу, Джефф. Чай пей — остынет.
Прихлебнув из чашки, Джокер чертыхнулся: коммандер доверху плеснула ему крутого кипятка. Возможно, в надежде на то, что пилот, обжегшись, поумерит свою любовь к болтовне и не будет досаждать капитану, нашедшему минутку полюбоваться на звезды. Но он не собирался сдаваться.
— А мне можно называть вас Лиз?
— Все зовут меня Шепард, — пожала она плечами. — Или «капитан». Или «мэм». В последнее время — «героиня Цитадели». Раньше еще называли «торфанским мясником». На этом фоне ты будешь выделяться.
Ну вот. Недолго она хранила в тайне причину своего прихода.
— Я всегда выделяюсь, — хмыкнул Джокер. — Вот что на самом деле вас беспокоит, да? Всё из-за этого чертового майора Кайла. Забудьте, кэп. Он свихнулся, а вы — нет. Бывает. Плюньте и живите дальше.
— Много ты понимаешь. — По тому, как сжались ее губы, Джокер понял, что попал в точку. — Я смирилась со своим прошлым. Когда-то у меня даже хватало смелости гордиться им... А потом — глупости думать, будто я достаточно умна, чтобы не повторять собственных ошибок. — Она фыркнула, передернув плечами. — Но когда пришло время снова делать выбор, я выбирала не задумываясь.
Они долго молчали, ничем не нарушая ночную тишину дрейфующего корабля, пока Шепард наконец не призналась:
— Вот о чем я хотела с тобой поговорить, Джефф. Как отреагировал экипаж? Тогда у Цитадели.
— Поздновато вы спохватились.
— Джефф.
Джокер пожал плечами. Сам он никогда не чувствовал неловкости, разговаривая с ней на серьезные темы, — к тому же ночью, когда даже корабль выглядит совсем не так, как днем, быть откровенным проще, — но знал, что Шепард их разговор дается тяжелее, чем ему. С тех пор, как Джокер окончил училище, ему доводилось служить под командованием самых разных капитанов, и каждого из них он видел насквозь — именно это полезное умение всегда помогало ему находить грань между серьезностью и шуткой. Шепард не была исключением из правил. Он не сомневался, что знает ее куда лучше всех тех, с кем она бок о бок отстреливается от гетов, хасков и прочей опасной дряни, на каждому шагу встречающейся в космосе. Они привыкли видеть рядом с собой солдата с тяжелым пистолетом наперевес. Он видел капитана... и человека.
Шепард не сводила с него взгляда, и Джокер понял, что отмазаться от разговора не удастся.
— А для чего, вы думаете, в армии существует субординация? Мы не обсуждаем поступки вышестоящих офицеров — мы выполняем приказы.
— Отвечай, когда я спрашиваю. Хватит юлить.
— А вам нужна обратная сторона медали? — недовольно пробурчал Джокер. Ну и ладно, пусть получает свою правду, если уж так хочет ее услышать. — Вы сами знаете не хуже меня. Для кого-то вы спасительница, героиня и без пяти минут Wonder Woman, другие с удовольствием поставили бы вас к стенке и давили бы на спусковой крючок до тех пор, пока не кончатся термозаряды. На «Нормандии» найдутся и первые, и вторые. Забейте. Этого вы не измените.
— Когда я стояла перед трибуналом после Торфана... и задолго до него... мне было плевать. — Шепард запрокинула голову и стала, прислонившись затылком к спинке кресла, разглядывать потолок. — Теперь всё не так просто.
— Это потому что вы стали умнее.
— Это потому, что я уже не знаю — что правильно, а что нет, — ответила Шепард с усмешкой. — Я десять лет служу в армии — но впервые не могу понять, где ошибалась. Когда-нибудь Земле понадобится весь наш флот... Но от флота теперь почти ничего не осталось. И если тогда, защищая свой дом, я вдобавок увижу каких-нибудь чертовых рахни, которых по дурости отпустила, — увижу не на нашей стороне, — проще будет сразу пустить себе пулю в висок.
— Вы хоть понимаете, что проблема не в этом? Кэп, вы месяц сидите сложа руки. Лучше пустите наконец пару пуль в кого-нибудь другого. Ну или найдите хобби... Кораблики начните собирать, что ли.
Шепард отставила чашку и сплела пальцы под подбородком, глядя, как за толстым стеклом, омытым синими волнами кинетического щита, медленно плывет покрытая облаками планета, на которую через несколько часов Джокеру предстоит сбросить «Мако». Десять минут капитан сидела молча, не шевелясь, и только светлые ресницы едва заметно трепетали, роняя на щеки дрожащие полукружья теней. Джефф долго смотрел на ее отточенный профиль, озаренный теплыми бликами голографических интерфейсов и холодными отблесками струящегося через иллюминатор света. Его чай остыл, и дымок давно уже не вился над чашкой.
— Вам бы спать пойти, — заметил Джефф. — До высадки три часа осталось.
Шепард усмехнулась. На дне опустевшей чашки среди прозрачных зернышек сахара виднелись разводы кофе.
— Мечта каждого капитана: и пилот, и нянька.
— Да ладно, не вешайте нос, — протянул Джокер, надеясь увидеть на ее лице хотя бы подобие улыбки. — Вы не знаете, что ли? Супергерои вроде вас — они всегда в конце концов побеждают.
4.
Кайден спрыгнул с подножки «Мако» на мягкую траву, вдохнул терпкий запах влажной земли и поднял голову, глядя на изломанную линию горизонта. Причудливой формы воздушные замки громоздились друг на друга, насквозь просвеченные лучами утреннего солнца. Над холмами, сколько видно было глазу, вздымались гряды протеанских руин — тяжеловесное перекрестье балок, колонн и осыпавшихся стен, по которым лишь едва угадывались очертания некогда кипевшего жизнью города.
Шепард соскочила по другую сторону от «Мако» и сделала несколько шагов вперед, осматриваясь. Сильный ветер, хлеща по лицу, трепал ее волосы. Разлетающиеся пряди на свету играли золотом и охрой, как речной песок.
Лиара активировала омни-инструмент. По голографической панели, возникшей над ним, побежали разноцветные блики графиков и диаграмм. Негромко защебетали локаторы, нарушая теплую, густую тишину покинутого мира.
— Нам лучше передвигаться пешком, коммандер, — сообщила Лиара, сверившись с показаниями. — Обшивка «Мако» экранирует определенные спектры излучения, поэтому мы не сможем вычислить точное местоположение маяка, находясь в броневике.
— А маяк не могли локализовать бортовые системы «Нормандии»? — спросил Кайден.
— К сожалению, нет, — покачала головой Лиара. — Погрешность составляет около пятидесяти километров. Мне необходимо постоянно сверяться с омни-инструментом, чтобы мы могли идти в верном направлении.
— Тогда берите припасы из «Мако» — и вперед, — распорядилась Шепард. — Можете даже считать эту высадку увольнительной на берег. Некуда торопиться. Разумные машины из темного космоса? Нет, наше начальство отвергло эту теорию.
Она зевнула, прикрыв рот ладонью, и потянулась, стряхивая с себя остатки сна.
Древняя планета, некогда заселенная великой цивилизацией и затем пустовавшая пятьдесят тысяч лет, сияла чистой, прозрачной красотой новорожденного мира. Полотно стелющейся по земле травы пестрело островками незнакомых цветов. Ветер пел меж высоких колонн, увитых бурым лишайником.
— Жаль, что мне так и не довелось увидеть Ил, — негромко сказала Лиара. — Коммандер, давно хотела спросить... Ведь это слово не из протеанского языка. Почему вы дали той планете такое название?
— Вы любите читать, доктор? Я дам вам книжку, — мрачно ответила Шепард.
Коммандер сегодня казалась раздражительнее обычного и выглядела невыспавшейся. Кайден, знавший, что Лиара до сих пор робеет перед ней и чутко воспринимает каждое необдуманно брошенное слово, поспешил перевести тему:
— Ты могла бы вернуться туда, — предложил он. — Судя по тому, что мы видели, эта планета — настоящая сокровищница для археолога.
— Да уж, — добавил Рекс с ухмылкой. — Кладбище с кучей пустых гробов. Не подсказывай девочке, как испортить собственную жизнь, Аленко. Большинство отлично справляются с этим сами.
— Раньше я бы отдала всё на свете, чтобы поговорить со Стражем, которого вы встретили на Иле, — призналась Лиара. — Но сейчас... Я не знаю.
— Никогда не думала, почему азари в твоем возрасте трясут задами в дешевых барах? — спросил Рекс ворчливо. — А ты подумай. Галактика куда больше и богаче, чем все забытые миры на ее задворках. Хочешь похоронить себя заживо — пожалуйста. Но твоим способностям, Т’Сони, можно найти применение и получше.
Шепард скоро отстала и теперь держалась в отдалении, сплетая венок из синих, как васильки, и лимонно-желтых цветов, напоминающих лучистые звездочки. Ее лицо было слишком умиротворенным для человека, не расстававшегося с пистолетом, но стоило Кайдену замедлить шаг и оказаться с ней рядом, коммандер неожиданно помрачнела. Несложно было догадаться, в чем причина. Они остались наедине впервые с тех пор, как «Нормандию» заблокировали в доках после взрыва на Вирмайре. Даже звезды в космосе, разделенные тысячами световых лет вакуума, были не так далеки друг от друга, как они в последние несколько недель.
Вспомнив, какое сегодня число, Кайден понял, что совсем потерял счет времени. В космосе, где нет смены времен года, а дни можно отсчитывать лишь по календарю, это несложно, но от того, как быстро пролетел месяц, шла кругом голова. «Ровно месяц с тех пор, как погибла Эш», — подумал он с горечью и только потом, когда увидел, как Шепард смотрит на него, сообразил, что произнес это вслух.
— Какая хорошая у вас память на даты, лейтенант, — фыркнула она.
Равнодушие в ее голосе граничило с цинизмом. Да, война есть война. Смерть идет рука об руку со всеми, кто служит в армии; ни один солдат не знает, вернется ли живым из боя. Это неизменная часть службы — такая же, как то, что убийство быстро становится рутиной, и куда более реальная, чем ордена, слава и всё остальное, чем морочат голову новобранцам. Кайден знал это. Но после Вирмайра жизнь казалась ему будто взятой взаймы, одолженной без спроса, и он не мог спокойно слушать, с какой легкостью Шепард говорит об Эшли.
— Вы так и не объяснили своего решения, коммандер.
Шепард пожала плечами:
— А что тут объяснять? Вы биотик, Аленко, к тому же старше по званию. Выбор очевиден.
— Не сомневаюсь. Это, наверное, и делает вас таким хорошим офицером.
Слова, против воли сорвавшие с языка, прозвучали как упрек.
— Вы еще будете вменять мне это в вину? Ну давайте. Вы не первый.
— Я просто... — Кайден вздохнул. Неожиданная резкость Шепард вынудила его пойти на попятный: он не думал, что заденет ее за живое, потому что большую часть времени коммандер делала вид, будто живого в ней не осталось. Но сейчас металлическая нотка в ее голосе подсказала Кайдену, что одной короткой фразой он вывел Шепард из себя. — Иногда мне не хватает Эш. Думаю, вам тоже.
— Что вы надеетесь от меня услышать, Кайден? — со злостью спросила она. — Через пару месяцев я забуду ее имя. Точно так же я забыла бы ваше — и так вы однажды забудете мое. Если не можете с этим справиться — лучше сразу уходите в отставку, иначе в один прекрасный день вас расстреляют за дезертирство.
Она отвернулась, давая понять, что разговор окончен.
«Ну вот и поговорили, — подумал Кайден со спокойной обреченностью. — Отлично». Иногда после короткого разговора с Шепард он уставал сильнее, чем после выматывающего боя: она не повышала голоса, но так чеканила слова, что каждое оставляло на сердце свинцовый осадок. И все же, решил он, глядя ей вслед, это лучше, чем день за днем наблюдать маску отточенной годами службы холодности. В конце концов, он не был дураком и понимал: Шепард, что бы она ни говорила, на самом деле злилась не на него.
5.
Глядя, как члены экипажа сидят в столовой, разбившись на маленькие группы, и тихо, почти шепотом, переговариваются между собой, Тали подумала, что корабль в отсутствие капитана всегда кажется осиротевшим. Один из младших инженеров приветливо помахал ей рукой. Кварианка подняла руку в ответном жесте и улыбнулась, хотя знала, что под маской никто не различит ее улыбки. Она могла употреблять в пищу лишь специально обработанную пасту, но все равно часто присоединялась к трапезе своих товарищей по инженерному отсеку. На дежурстве они разговаривали только о кораблях — о двигателях и ядрах, системах охлаждения, орудиях, программном обеспечении. Здесь, собираясь за одним столиком, они получали возможность по-настоящему узнать друг друга. За время Паломничества Тали не раз чувствовала себя одинокой — ей казалось, что скафандр, в который она была заключена днем и ночью, как в клетку, служит преградой между ней и всеми, кого она встречает. На «Нормандии» это изменилось.
Впрочем, сегодня Тали не хотелось делить столик с коллегами. Скоро ей предстояло вернуться во Флот, и мысленно она уже попрощалась с ними — не без печали, но с легким сердцем. Тяжесть она чувствовала при мысли о другом прощании.
— Можно? — спросила она, остановившись у столика Гарруса.
— Конечно, — кивнул он, лениво ковыряя в тарелке двузубчатой вилкой. — Присоединяйся.
Они долго сидели друг напротив друга в полном молчании.
— Будет жалко расставаться с «Нормандией», — наконец произнесла Тали, комкая в руках салфетку. — Последние несколько месяцев были удивительными... Кажется, что такое уже никогда не повторится.
— Значит, возвращаешься во Флот? — полюбопытствовал Гаррус, отставив в сторону опустевшую тарелку. — Твое Паломничество подошло к концу?
— Я могла вернуться и раньше, — призналась Тали. — С помощью Шепард мне удалось достать уникальную информацию о гетах, которую в качестве дара согласится принять любой адмирал... По правде говоря, это было еще до битвы у Цитадели.
— Времени порядочно прошло. Раз так, почему ты осталась?
— Сарена надо было остановить любой ценой. — Тали смущенно пожала плечами, сама до конца не зная истинных причин. — Не то чтобы я принимала в этом активное участие... Ну, знаешь, мы с Лиарой из тех, кто постоянно сидит на корабле, но ведь кто-то должен позаботиться об этой малютке!
Гаррус недоуменно взглянул на нее.
— Люди всегда говорят о кораблях в женском роде, — пояснила Тали, поймав его взгляд. — Так мне объяснили. Как о сестре, возлюбленной или дочери. Она настоящая красавица, наша «Нормандия»... — Кварианка вздохнула и продолжила, возвращаясь к теме: — Потом, после битвы у Цитадели, мы сражались с остатками армии гетов... Но, если честно, это не главное. Здесь я чувствую себя почти что дома.
Тали неуверенно улыбнулась, и Гаррус ободряюще улыбнулся ей в ответ: он не мог видеть выражения лица под маской, но в последнее время научился угадывать его по голосу.
— Я бы с гордостью назвала себя Тали’Зора вас Нормандия, — добавила Тали с печалью. — Жаль, что это невозможно.
— Почему нет?
— Почти дом — это все-таки не дом. Я нужна Флоту не меньше, чем Флот нужен мне. Знаешь, иногда мне кажется, что в этом и есть главный смысл Паломничества. Находясь вдали от своего народа, мы в конце концов понимаем, где на самом деле наше место. Мне нравится «Нормандия», как нравятся все те планеты, где мы побывали... Но этого недостаточно. Всегда недостаточно. А ты сам, Гаррус? Ты знаешь, где твое место?
— Во всяком случае, не здесь, — покачал головой Гаррус. — Я не могу вечно служить на земном корабле. В СБЦ мне теперь точно не ужиться, а вот тактическая разведка... Короче, я уже сказал Шепард, что ухожу, как только мы причалим к Цитадели.
— Я тоже. Там найду какой-нибудь транспорт, который подкинет меня до Флотилии.
— Только не связывайся с Теневым брокером, когда будешь искать пилота, — усмехнулся Гаррус.
— Не буду, — рассмеялась Тали, чувствуя, как волна необычайного спокойствия, рожденная его словами, захлестывает ее с головой. — А знаешь, если бы я тогда не сглупила, «Нормандия» осталась бы без своего лучшего инженера. Я страшно рисковала... Но порой риск того стоит.
— Теперь тебя не узнать. Ты пришла на «Нормандию» почти ребенком, а уходишь взрослой.
— Поэтому теперь и расходятся пути, да?
— Не будем о грустном, — прервал ее Гаррус. — Раз уж такое дело, лучше расскажи мне что-нибудь о своей иммунной системе напоследок. Потом у меня уже не будет такого достоверного источника... «Флоту и Флотилии» я бы в этом отношении доверять не стал.
— О Кила, даже не начинай.
6.
7.
Незадолго до полудня они набрели на несколько сгрудившихся вокруг кострища палаток, обтянутых грубо выделанными шкурами. Солнце уже высоко поднялось над протеанскими обелисками, очерчивая острые линии теней, падающих на неподвижную траву. Ветер молчал. Вокруг не раздавалось ни звука; только малышка-кроган, сидящая на плечах Рекса, тихо ойкнула и беспокойно завертела головой, оглядываясь по сторонам. Рекс спустил кроху на землю. Обрадованная возвращением, она со всех ног бросилась к лагерю.
— Здесь никого нет, — негромко произнесла Лиара, остановившись в отдалении. Шепард так плохо спала в последние несколько ночей, что сейчас с облегчением сбросила руководство поисками на Т’Сони, и теперь азари возглавляла их небольшой отряд. Лиара поднесла руку к глазам, закрывая их от слепящего белизной солнца, обвела лагерь взглядом и добавила мягко и осторожно, будто собственные слова печалили ее: — Кто бы здесь ни жил, он давно покинул это место.
— Может, это временная стоянка, — предположила Шепард, отстраненно глядя, как их маленькая подопечная носится среди палаток, приподнимая то один, то другой полог. Наконец вернувшись домой, она искала своих родных с предвкушением и восторгом, знакомым лишь детям, еще далеким от порога зрелости. Лагерь встретил малышку тишиной и запустением, но она не могла осмыслить их и продолжала верить в долгожданную встречу.
— Не временная, — неожиданно возразил Рекс с хмурым выражением лица. Это была первая фраза, произнесенная им с тех пор, как утром они поднялись и двинулись в путь. — Гляньте за палатки. Будь я проклят, если это не какие-нибудь злаки.
Шепард прищурилась. Он был прав. Там, где в сплетении потолочных балок образовалась брешь, сквозь которую в тенистые низины руин щедро проникало солнце, поднимались высокие колосья. Элизабет медленно обогнула лагерь, пытаясь углядеть в нем хоть какие-нибудь признаки жизни — хотя бы один намек на то, где искать его обитателей, — и вышла к распаханному полю. Едва ее пальцы коснулись похожего на рожь колоска, как перезревшие зерна трухой посыпались на землю. Лето в этой части Катаана закончилось, время сбора урожая давно прошло, и насколько можно было судить по тому, как увязали в рыхлой почве ботинки, не переставая лили дожди. Зерно уже не годилось в пищу.
— Мне казалось, кроганы не из тех, кто занимается растениеводством, — заметила Шепард, оборачиваясь к Рексу. — Вы охотники, а не пахари.
— Потому что мы всегда считали унизительным таким образом добывать пищу. Вымаливать у земли жалкие крохи хлеба, когда можно получить мясо, — с нарастающим раздражением в голосе произнес Рекс. — Даже теперь... даже теперь мы скорее уничтожим то, что осталось от нашей экосистемы, чем начнем вскапывать землю.
— Не слишком ты одобряешь своих соплеменников.
— Мы загоняем себя всё глубже в каменный век, паразитируя на остатках саларианских технологий. Нечего тут одобрять.
— И ваш народ никогда не пытался восстановить родной мир?
— К чему? У наших мудрецов нет сыновей, которым можно передать знания. У женщин нет дочерей, которые заботились бы о нашем тыле. Какая разница, где загнивать.
— Если нет разницы, почему ты злишься?
Он широко взмахнул рукой в сторону лагеря:
— А ты взгляни. Палатки из шкур. Костер. Зерновые. Жалкая, нищенская жизнь для народа, который чуть не покорил всю Галактику. — В рокочущем голосе Рекса Шепард различила горечь и гнев. Чем больше он говорил, тем хуже ему удавалось скрывать их, и она почувствовала, что невольно перенимает часть клокотавшей в нем печали. — Но Тучанка милостью саларианцев загнивает изнутри, и такая смерть, поверь мне, зрелище куда более жалкое.
— Рекс, когда мы встретились, ты убивал за деньги, — заметила Шепард, складывая руки на груди. — Тоже вполне себе гниение, на мой вкус. — Она подняла руку, жестом прося не перебивать. — Очень качественно убивал, не спорю, но не больно-то много толку в таком мастерстве... Что ты вообще делаешь за пределами Тучанки, если тебя так волнует ее судьба?
— Я скажу тебе, чего я не делаю, — огрызнулся Рекс сквозь зубы. — Я не наблюдаю за гибелью своего мира и своего народа, сложа руки.
— О да. Ты закрываешь глаза, а это, бесспорно, совсем другое дело.
— Шепард.
— Я говорю правду. — Элизабет пожала плечами. — Нравится она тебе или нет.
— Они не слушают, — прорычал Рекс, приблизившись к ней вплотную. Шепард чувствовала, что своим поведением только подливает масла в огонь, но то, как легко оказалась вывести всегда спокойного и непоколебимого как скала Рекса из равновесия, почему-то злило ее. — Никогда не слушали.
— Так заставил бы их слушать, если тебе не плевать.
— И как, заставила ты Совет хоть раз выслушать тебя? Ты не знаешь, о чем говоришь, — тяжело обронил Рекс, выделяя каждое слово. — Лучше бы тебе не заводить этот разговор снова, Шепард.
— Не заведу, — ответила Элизабет спокойно, хотя справляться со своей злостью ей стоило большого труда. Убегать всегда легче, подумала она, глядя в красные глаза Рекса. Убегать, отворачиваться, закрывать глаза. Она всегда хотела драться до последнего... Хотела — или просто должна была? — Оно того не стоит.
— Послушайте, — осторожно вмешалась в их спор Лиара. В течение всего разговора Рекса и Шепард они с Кайденом осматривали лагерь, зная, что им лучше не попадаться под горячую руку. — Наша новая подруга... девочка... она, кажется, плачет.
Рекс размашистым, тяжелым шагом, от которого сотрясалась земля, направился к маленькой кроганке, сидевшей у огороженного камнями кострища. Малышка, всхлипывая, размазывала по лицу слезы. На Шепард он не оглянулся.
Пока Рекс пытался утешить свою подопечную, Лиара отвела коммандера в сторону и произнесла, замявшись:
— Нам не удалось найти даже следа современных технологий. Те, кто здесь жил, будто застряли в каменном веке. Самые примитивные орудия труда и жилища, зачаточное состояние культуры... Это большая редкость в наши дни, коммандер. Все известные нам цивилизации, даже самые молодые, уже вышли на другой этап развития.
— Я понимаю их желание начать всё заново. — Кайден бросил взгляд на возящегося с девочкой Рекса, лицо которого становилось всё более угрюмым. — По сути, это единственное, что им остается... Если кроганы не вернутся к тому, с чего начали, и не попробуют выстроить свою культуру заново, они в конце концов выродятся. Если бы примеру тех, кто жил здесь, последовали и другие, у них был бы шанс.
— Как будто я этого не понимаю! — Шепард всплеснула руками. — Если вы что умеете, лейтенант, так это глаголить истины.
— Вы ведь злитесь по той же причине, что и Рекс, верно? — произнесла Лиара, неуверенным движением касаясь ее локтя. Шепард втянула воздух, повернулась к азари спиной, заложив руки за спину, и сделала вид, что смотрит над клубящиеся над горизонтом свинцовые тучи. — Между людьми и кроганами больше общего, чем многие думают. Война Первого контакта сплотила вас, но если бы вы не нашли рентраслятор и не вышли бы в обитаемую часть космоса, внутренние конфликты уничтожили бы вашу цивилизацию с той же легкостью, с которой едва не уничтожили Тучанку.
— Откуда вы столько знаете о земной истории, Лиара? — с удивлением спросил Кайден, и Шепард мысленно присоединилась к его вопросу.
— Я изучала влияние протеанских артефактов на... молодые культуры. Поэтому я понимаю ход ваши мыслей, Шепард.
— Я просто хотела бы знать наверняка: опустили бы мы руки точно так же, как это сделали кроганы? — Элизабет вздохнула. Вдруг налетел прохладный ветер, пахнущий грозой: он разрушил мертвое спокойствие воздуха, царившее с утра, и растрепал ее волосы. Она подняла руку, приглаживая пряди. — Они воинственная раса. Они должны сражаться за выживание... Но не сражаются. Даже Рекс.
— Это не те сражения, к которым вы привыкли, Шепард, — произнес Кайден негромко, положив руку ей на плечо. — Вы снимаете пистолет с предохранителя, прячетесь за укрытие, посылаете импульс в имплантат... Даже если вы устали. Даже если ранены. Но иногда этого мало.
— Я знаю, что не имею права судить, — мрачно ответила Шепард, не отстранившись от него. — Ни Рекса. Ни саларианцев с их чертовым генофагом. Тогда я, наверное, была бы первой, кто высказался «за»... Стоило выйти в космос, чтобы обнаружить всё то что же самое, что на Земле!
Она снова развернулась к ним; ладонь Кайдена, задержавшись на мгновение, соскользнула с ее плеча. Они встретились взглядами, но Шепард, которую его спокойствие выбивало из колеи, сразу же обратилась к Лиаре:
— Ладно, к черту. Вы что-нибудь выяснили, Т’Сони?
— Все указывает на то, что колония существует на этой планете уже не одно столетие. Я видела рукописные книги... Летописи. Записи смертей и рождений. Мой универсальный переводчик не в состоянии разобрать, что там написано, но ясно одно: это очень длинная хроника.
— Насколько длинная? — спросила Шепард, складывая руки на груди.
— Думаю, она уходит в очень далекое прошлое. Возможно, в те годы, когда кроганы еще не были поголовно заражены.
— Ты хочешь сказать, что эта девочка — и вся ее колония — единственные из ныне живущих кроганов, не подверженных генофагу? — уточнил Кайден.
— Не берусь утверждать, пока не увижу результаты генетической экспертизы, и все-таки... Я бы сказала, что вероятность очень велика.
— Вы нашли хоть что-нибудь, что указывало бы, где искать остальных?
— Нет, коммандер. Они исчезли бесследно.
Найденная Лиарой хроника лежала на невысоком каменном постаменте, укрытом от дождей сохранившейся частью крыши какой-то протеанской постройки. Пряный запах грубо выделанного пергамента оказался на удивление неприятным — от кожи несло мертвечиной. Шепард открыла том на середине и принялась листать страницы, пока не добралась до незаполненных, где обрывалась неразборчивая вязь бурых, как ржавчина, чернил.
Она посторонилась и уступила свое место рядом с постаментом Рексу, от громадной фигуры которого, как всегда, исходила спокойная угроза. Крогану хватало выдержки вести себя так, будто недавнего разговора не было, но Шепард не могла похвастаться тем же — в последнее время самообладание ее подводило. Она бы извинилась перед Рексом за свою резкость (а если быть до конца честной, то и Кайден после вчерашнего заслуживал извинений не меньше), но давно забыла, как это делается, и не хотела вспоминать.
— Мы зря теряем время, — проворчал Рекс. — Что я, по-твоему, должен здесь найти?
— Что-нибудь, что поможет нам избавиться от нашего маленького балласта, — кивнула Шепард на девочку, сидевшую на выглядывающей из земли плите, поросшей мхом.
— Балласт, если верить этой штуке, зовут Юта. — Рекс ткнул пальцем в страницу. — Самая молодая из членов клана... И одна из немногих оставшихся в живых.
Шепард настороженно посмотрела на него.
— Лихорадка, — пояснил Рекс. — Колония находилась на другой части континента, пока болезнь не выкосила ее подчистую. Те, кто не заразился, сбежали из зараженной местности и обосновались здесь.
— Сколько их осталось?
— Четверо, — коротко ответил он. — Большинство погибло в пути.
— Есть что-нибудь о том, где мы можем найти их?
— Нет.
Облака над ними набухали дождем, из белых становясь грязно-желтыми. Запах грозы почему-то напомнил Шепард о Земле, где прошло ее детство.
— Рекс, я дура, — наконец призналась она. — У меня нет права упрекать тебя. Ты старше и мудрее. Разберешься без моей помощи.
— Зря ты думаешь, что мудрость — это обратная сторона глупости, — усмехнулся Рекс, резким движением захлопывая книгу и поворачиваясь к Шепард. — Очень часто это лишь другое название трусости. А еще чаще — усталости.
— Тебя послушаешь — и становиться мудрее уже не хочется.
— Ты не станешь. Не беспокойся.
Они нашли первое тело через четверть часа после того, как оставили лагерь.
Лиара по знаку Рекса не без труда подняла Юту на руки, чтобы та не подошла ближе, и остановилась в десятке метров, прижимая малышку к груди. Шепард, наклонившись, перевернула труп, лежавший вниз лицом у пошедшей глубокими трещинами стены одноэтажного здания. Стеклянные глаза на тронутой гниением посмертной маске взглянули через ее плечо в темнеющее грозовое небо, вспоротое редкими лучами солнца.
— Порядочно он уже кормит падальщиков, — пробормотал Рекс себе под нос, глядя на обезображенное смертью тело. — Готов поспорить, найдем и остальных.
— Ты сможешь определить причину смерти? — нахмурилась Шепард, поднимаясь.
— Мне доводилось видеть горы мертвецов, Шепард. Но причиной их смерти обычно был я сам. — Рекс пожал плечами. — Вакариан бы с толком тебе ответил, а я одно скажу: это не лихорадка. Никаких следов.
— Вы не хотите похоронить его? — спросил Кайден. — В конце концов, он ваш соплеменник, и мы могли бы...
— Здесь умерло множество моих соплеменников, — прервал его Рекс. — Слишком много. Всем им уже ни к чему наша забота. Но спасибо за предложение, Аленко.
Шепард задрала голову, разглядывая похожее на ратушу здание, у входа в которое они обнаружили тело. На темно-сером песчанике еще кое-где виднелись следы осыпавшейся облицовки, поблескивающие зеленым, как стрекозиные крылья. Обнажившийся под отделкой камень, весь изрытый трещинами, зиял рваными дырами. Достигая всего пяти метров в высоту, в длину и ширину здание было куда больше — потребовалось бы немало времени, чтобы обойти его по периметру. Сквозь отверстия в стене виднелось отсыревшее нутро извилистых коридоров. Свет, сочась через узкие прорези витражей, развеивал спокойную и холодную мглу, на протяжении веков сворачивающуюся в пустовавших помещениях скользкой змеей.
Коммандер махнула рукой Лиаре, давая знак подойти. Азари передела Юту на руки Рексу, широкая спина которого не давала девочке разглядеть гниющее в канаве тело, и повернулась к Шепард, внимательно ожидая ее вопроса.
— Другие здания выглядят куда менее сохранившимися, — заметила та, обращаясь к Лиаре. — Балки да куски стен... Ни в какое сравнение не идет с тем, что мы видели на Иле. Но это уцелело. Можете сказать, почему?
— Думаю, что могу, коммандер, — с обычной мягкой интонацией начала Лиара, зачарованно смотря на здание. — Если данные моего омни-инструмента верны, маяк, который мы ищем, находится внутри. Я рискну предположить, что защитное поле свело возможные повреждения к минимуму. И хотя печально это признавать... скорее всего, этого крогана убило не что иное, как неудачная попытка миновать барьер.
— Мне это уже не нравится, — заявил Рекс. — Мы высаживаемся, чтобы обнаружить маяк, а рядом с ним обнаруживается заодно и труп. Еще три как пить дать внутри, и я бы на вашем месте помолился о том, чтобы мы не присоединились к их дружной, но очень, очень мертвой компании.
— Маяки не представляют опасности, — возразил Кайден. — Протеане, насколько мы успели узнать, были на удивление мирной расой.
— Очень удобная мысль, — фыркнул Рекс. — Только вот трупам дела до удобства немного. Глядишь, помнили бы, что опасность представляет вообще всё, — и протянули б подольше.
Когда кроган попытался проникнуть в здание, механизм, поддерживавший барьер, видимо, пришел в негодность. Шепард, на мгновение задержавшись у порога, толкнула тяжелые створки и ступила под своды ратуши, где царил голодный сумрак, обнявший ее за плечи затхлостью и вязкой прохладой.
Она оказалась в просторном пятистенном холле с мощенным крупной малахитовой плиткой полом. В противоположных концах стены, находившейся напротив, чернели две дыры, обозначавшие коридоры, уходящие в глубь здания. Звуки готового обрушится на Катаан дождя и ветра, блуждающего по руинам, здесь смолкали, стиснутые шероховатой, застаревшей тишиной, будто тисками. Шепард обошла помещение по кругу и, с трудом узнавая свой голос, взлетавший к высокому потолку, предложила:
— Разделимся на пары. Будет быстрее. Если кто-то найдет маяк — сообщает другой группе по радиосвязи.
— Маяк или очередной труп, — уточнил Рекс хмуро. Поудобнее перехватив малышку Юту, другой рукой он хлопнул Лиару по плечу с такой силой, что молодая азари вздрогнула, и распорядился: — Т’Сони, ты со мной. Поболтаем.
— Не командуй, — мягко оборвала его Шепард. — С какой стати ты возомнил себя вправе принимать решения?
Он обернулся к ней уже у самого входа в черную пасть коридора и ухмыльнулся, оскалившись от уха до уха:
— Просто даю тебе шанс стать хоть немного мудрее, чем ты есть.
Их с Лиарой силуэты скоро растаяли во мгле, хищно набрасывавшейся на любое пятно света. Потом смолкли шаги. Шепард повернулась к Кайдену, стоявшему на расстоянии нескольких метров, и все несказанные слова, месяц застревавшие у нее в горле, повисли между ними гнетущей тишиной, которую ни он, ни она не решались нарушить.
В зеленом сумраке плясала золотая пыль.
3.
Порой коммандер умудрялась прокрадываться в рубку незаметно — легким, неслышным шагом, какого не бывает у мужчин-военных. Джокер понял, что он больше не один, только когда рядом с приборной панелью возникли две дымящиеся пластиковые чашки, люминесцентно-оранжевые в приглушенном ночном освещении медленно плывущей по орбите «Нормандии».
— Знаете, мэм, если вы так и будете злоупотреблять кофе, то колобродить по ночам не перестанете, — усмехнулся пилот, глядя, как Шепард откидывается в соседнем кресле, закладывая ногу на ногу.
— Достаточно было простого «спасибо», — сказала она, не поворачиваясь. — Наслаждайся.
— Признайтесь, вы специально подгадываете мои смены, чтобы устроить ночное чаепитие? — подколол ее Джокер. Капитан явно была не в духе.
— Я ведь от вас без ума, лейтенант.
Голос ее звучал так, будто она желала ему немедленной и мучительной смерти.
— Именно это не дает вам спать по ночам, я надеюсь?
— Не лезь в душу, Джефф. Чай пей — остынет.
Прихлебнув из чашки, Джокер чертыхнулся: коммандер доверху плеснула ему крутого кипятка. Возможно, в надежде на то, что пилот, обжегшись, поумерит свою любовь к болтовне и не будет досаждать капитану, нашедшему минутку полюбоваться на звезды. Но он не собирался сдаваться.
— А мне можно называть вас Лиз?
— Все зовут меня Шепард, — пожала она плечами. — Или «капитан». Или «мэм». В последнее время — «героиня Цитадели». Раньше еще называли «торфанским мясником». На этом фоне ты будешь выделяться.
Ну вот. Недолго она хранила в тайне причину своего прихода.
— Я всегда выделяюсь, — хмыкнул Джокер. — Вот что на самом деле вас беспокоит, да? Всё из-за этого чертового майора Кайла. Забудьте, кэп. Он свихнулся, а вы — нет. Бывает. Плюньте и живите дальше.
— Много ты понимаешь. — По тому, как сжались ее губы, Джокер понял, что попал в точку. — Я смирилась со своим прошлым. Когда-то у меня даже хватало смелости гордиться им... А потом — глупости думать, будто я достаточно умна, чтобы не повторять собственных ошибок. — Она фыркнула, передернув плечами. — Но когда пришло время снова делать выбор, я выбирала не задумываясь.
Они долго молчали, ничем не нарушая ночную тишину дрейфующего корабля, пока Шепард наконец не призналась:
— Вот о чем я хотела с тобой поговорить, Джефф. Как отреагировал экипаж? Тогда у Цитадели.
— Поздновато вы спохватились.
— Джефф.
Джокер пожал плечами. Сам он никогда не чувствовал неловкости, разговаривая с ней на серьезные темы, — к тому же ночью, когда даже корабль выглядит совсем не так, как днем, быть откровенным проще, — но знал, что Шепард их разговор дается тяжелее, чем ему. С тех пор, как Джокер окончил училище, ему доводилось служить под командованием самых разных капитанов, и каждого из них он видел насквозь — именно это полезное умение всегда помогало ему находить грань между серьезностью и шуткой. Шепард не была исключением из правил. Он не сомневался, что знает ее куда лучше всех тех, с кем она бок о бок отстреливается от гетов, хасков и прочей опасной дряни, на каждому шагу встречающейся в космосе. Они привыкли видеть рядом с собой солдата с тяжелым пистолетом наперевес. Он видел капитана... и человека.
Шепард не сводила с него взгляда, и Джокер понял, что отмазаться от разговора не удастся.
— А для чего, вы думаете, в армии существует субординация? Мы не обсуждаем поступки вышестоящих офицеров — мы выполняем приказы.
— Отвечай, когда я спрашиваю. Хватит юлить.
— А вам нужна обратная сторона медали? — недовольно пробурчал Джокер. Ну и ладно, пусть получает свою правду, если уж так хочет ее услышать. — Вы сами знаете не хуже меня. Для кого-то вы спасительница, героиня и без пяти минут Wonder Woman, другие с удовольствием поставили бы вас к стенке и давили бы на спусковой крючок до тех пор, пока не кончатся термозаряды. На «Нормандии» найдутся и первые, и вторые. Забейте. Этого вы не измените.
— Когда я стояла перед трибуналом после Торфана... и задолго до него... мне было плевать. — Шепард запрокинула голову и стала, прислонившись затылком к спинке кресла, разглядывать потолок. — Теперь всё не так просто.
— Это потому что вы стали умнее.
— Это потому, что я уже не знаю — что правильно, а что нет, — ответила Шепард с усмешкой. — Я десять лет служу в армии — но впервые не могу понять, где ошибалась. Когда-нибудь Земле понадобится весь наш флот... Но от флота теперь почти ничего не осталось. И если тогда, защищая свой дом, я вдобавок увижу каких-нибудь чертовых рахни, которых по дурости отпустила, — увижу не на нашей стороне, — проще будет сразу пустить себе пулю в висок.
— Вы хоть понимаете, что проблема не в этом? Кэп, вы месяц сидите сложа руки. Лучше пустите наконец пару пуль в кого-нибудь другого. Ну или найдите хобби... Кораблики начните собирать, что ли.
Шепард отставила чашку и сплела пальцы под подбородком, глядя, как за толстым стеклом, омытым синими волнами кинетического щита, медленно плывет покрытая облаками планета, на которую через несколько часов Джокеру предстоит сбросить «Мако». Десять минут капитан сидела молча, не шевелясь, и только светлые ресницы едва заметно трепетали, роняя на щеки дрожащие полукружья теней. Джефф долго смотрел на ее отточенный профиль, озаренный теплыми бликами голографических интерфейсов и холодными отблесками струящегося через иллюминатор света. Его чай остыл, и дымок давно уже не вился над чашкой.
— Вам бы спать пойти, — заметил Джефф. — До высадки три часа осталось.
Шепард усмехнулась. На дне опустевшей чашки среди прозрачных зернышек сахара виднелись разводы кофе.
— Мечта каждого капитана: и пилот, и нянька.
— Да ладно, не вешайте нос, — протянул Джокер, надеясь увидеть на ее лице хотя бы подобие улыбки. — Вы не знаете, что ли? Супергерои вроде вас — они всегда в конце концов побеждают.
4.
4.
Кайден спрыгнул с подножки «Мако» на мягкую траву, вдохнул терпкий запах влажной земли и поднял голову, глядя на изломанную линию горизонта. Причудливой формы воздушные замки громоздились друг на друга, насквозь просвеченные лучами утреннего солнца. Над холмами, сколько видно было глазу, вздымались гряды протеанских руин — тяжеловесное перекрестье балок, колонн и осыпавшихся стен, по которым лишь едва угадывались очертания некогда кипевшего жизнью города.
Шепард соскочила по другую сторону от «Мако» и сделала несколько шагов вперед, осматриваясь. Сильный ветер, хлеща по лицу, трепал ее волосы. Разлетающиеся пряди на свету играли золотом и охрой, как речной песок.
Лиара активировала омни-инструмент. По голографической панели, возникшей над ним, побежали разноцветные блики графиков и диаграмм. Негромко защебетали локаторы, нарушая теплую, густую тишину покинутого мира.
— Нам лучше передвигаться пешком, коммандер, — сообщила Лиара, сверившись с показаниями. — Обшивка «Мако» экранирует определенные спектры излучения, поэтому мы не сможем вычислить точное местоположение маяка, находясь в броневике.
— А маяк не могли локализовать бортовые системы «Нормандии»? — спросил Кайден.
— К сожалению, нет, — покачала головой Лиара. — Погрешность составляет около пятидесяти километров. Мне необходимо постоянно сверяться с омни-инструментом, чтобы мы могли идти в верном направлении.
— Тогда берите припасы из «Мако» — и вперед, — распорядилась Шепард. — Можете даже считать эту высадку увольнительной на берег. Некуда торопиться. Разумные машины из темного космоса? Нет, наше начальство отвергло эту теорию.
Она зевнула, прикрыв рот ладонью, и потянулась, стряхивая с себя остатки сна.
Древняя планета, некогда заселенная великой цивилизацией и затем пустовавшая пятьдесят тысяч лет, сияла чистой, прозрачной красотой новорожденного мира. Полотно стелющейся по земле травы пестрело островками незнакомых цветов. Ветер пел меж высоких колонн, увитых бурым лишайником.
— Жаль, что мне так и не довелось увидеть Ил, — негромко сказала Лиара. — Коммандер, давно хотела спросить... Ведь это слово не из протеанского языка. Почему вы дали той планете такое название?
— Вы любите читать, доктор? Я дам вам книжку, — мрачно ответила Шепард.
Коммандер сегодня казалась раздражительнее обычного и выглядела невыспавшейся. Кайден, знавший, что Лиара до сих пор робеет перед ней и чутко воспринимает каждое необдуманно брошенное слово, поспешил перевести тему:
— Ты могла бы вернуться туда, — предложил он. — Судя по тому, что мы видели, эта планета — настоящая сокровищница для археолога.
— Да уж, — добавил Рекс с ухмылкой. — Кладбище с кучей пустых гробов. Не подсказывай девочке, как испортить собственную жизнь, Аленко. Большинство отлично справляются с этим сами.
— Раньше я бы отдала всё на свете, чтобы поговорить со Стражем, которого вы встретили на Иле, — призналась Лиара. — Но сейчас... Я не знаю.
— Никогда не думала, почему азари в твоем возрасте трясут задами в дешевых барах? — спросил Рекс ворчливо. — А ты подумай. Галактика куда больше и богаче, чем все забытые миры на ее задворках. Хочешь похоронить себя заживо — пожалуйста. Но твоим способностям, Т’Сони, можно найти применение и получше.
Шепард скоро отстала и теперь держалась в отдалении, сплетая венок из синих, как васильки, и лимонно-желтых цветов, напоминающих лучистые звездочки. Ее лицо было слишком умиротворенным для человека, не расстававшегося с пистолетом, но стоило Кайдену замедлить шаг и оказаться с ней рядом, коммандер неожиданно помрачнела. Несложно было догадаться, в чем причина. Они остались наедине впервые с тех пор, как «Нормандию» заблокировали в доках после взрыва на Вирмайре. Даже звезды в космосе, разделенные тысячами световых лет вакуума, были не так далеки друг от друга, как они в последние несколько недель.
Вспомнив, какое сегодня число, Кайден понял, что совсем потерял счет времени. В космосе, где нет смены времен года, а дни можно отсчитывать лишь по календарю, это несложно, но от того, как быстро пролетел месяц, шла кругом голова. «Ровно месяц с тех пор, как погибла Эш», — подумал он с горечью и только потом, когда увидел, как Шепард смотрит на него, сообразил, что произнес это вслух.
— Какая хорошая у вас память на даты, лейтенант, — фыркнула она.
Равнодушие в ее голосе граничило с цинизмом. Да, война есть война. Смерть идет рука об руку со всеми, кто служит в армии; ни один солдат не знает, вернется ли живым из боя. Это неизменная часть службы — такая же, как то, что убийство быстро становится рутиной, и куда более реальная, чем ордена, слава и всё остальное, чем морочат голову новобранцам. Кайден знал это. Но после Вирмайра жизнь казалась ему будто взятой взаймы, одолженной без спроса, и он не мог спокойно слушать, с какой легкостью Шепард говорит об Эшли.
— Вы так и не объяснили своего решения, коммандер.
Шепард пожала плечами:
— А что тут объяснять? Вы биотик, Аленко, к тому же старше по званию. Выбор очевиден.
— Не сомневаюсь. Это, наверное, и делает вас таким хорошим офицером.
Слова, против воли сорвавшие с языка, прозвучали как упрек.
— Вы еще будете вменять мне это в вину? Ну давайте. Вы не первый.
— Я просто... — Кайден вздохнул. Неожиданная резкость Шепард вынудила его пойти на попятный: он не думал, что заденет ее за живое, потому что большую часть времени коммандер делала вид, будто живого в ней не осталось. Но сейчас металлическая нотка в ее голосе подсказала Кайдену, что одной короткой фразой он вывел Шепард из себя. — Иногда мне не хватает Эш. Думаю, вам тоже.
— Что вы надеетесь от меня услышать, Кайден? — со злостью спросила она. — Через пару месяцев я забуду ее имя. Точно так же я забыла бы ваше — и так вы однажды забудете мое. Если не можете с этим справиться — лучше сразу уходите в отставку, иначе в один прекрасный день вас расстреляют за дезертирство.
Она отвернулась, давая понять, что разговор окончен.
«Ну вот и поговорили, — подумал Кайден со спокойной обреченностью. — Отлично». Иногда после короткого разговора с Шепард он уставал сильнее, чем после выматывающего боя: она не повышала голоса, но так чеканила слова, что каждое оставляло на сердце свинцовый осадок. И все же, решил он, глядя ей вслед, это лучше, чем день за днем наблюдать маску отточенной годами службы холодности. В конце концов, он не был дураком и понимал: Шепард, что бы она ни говорила, на самом деле злилась не на него.
5.
5.
Глядя, как члены экипажа сидят в столовой, разбившись на маленькие группы, и тихо, почти шепотом, переговариваются между собой, Тали подумала, что корабль в отсутствие капитана всегда кажется осиротевшим. Один из младших инженеров приветливо помахал ей рукой. Кварианка подняла руку в ответном жесте и улыбнулась, хотя знала, что под маской никто не различит ее улыбки. Она могла употреблять в пищу лишь специально обработанную пасту, но все равно часто присоединялась к трапезе своих товарищей по инженерному отсеку. На дежурстве они разговаривали только о кораблях — о двигателях и ядрах, системах охлаждения, орудиях, программном обеспечении. Здесь, собираясь за одним столиком, они получали возможность по-настоящему узнать друг друга. За время Паломничества Тали не раз чувствовала себя одинокой — ей казалось, что скафандр, в который она была заключена днем и ночью, как в клетку, служит преградой между ней и всеми, кого она встречает. На «Нормандии» это изменилось.
Впрочем, сегодня Тали не хотелось делить столик с коллегами. Скоро ей предстояло вернуться во Флот, и мысленно она уже попрощалась с ними — не без печали, но с легким сердцем. Тяжесть она чувствовала при мысли о другом прощании.
— Можно? — спросила она, остановившись у столика Гарруса.
— Конечно, — кивнул он, лениво ковыряя в тарелке двузубчатой вилкой. — Присоединяйся.
Они долго сидели друг напротив друга в полном молчании.
— Будет жалко расставаться с «Нормандией», — наконец произнесла Тали, комкая в руках салфетку. — Последние несколько месяцев были удивительными... Кажется, что такое уже никогда не повторится.
— Значит, возвращаешься во Флот? — полюбопытствовал Гаррус, отставив в сторону опустевшую тарелку. — Твое Паломничество подошло к концу?
— Я могла вернуться и раньше, — призналась Тали. — С помощью Шепард мне удалось достать уникальную информацию о гетах, которую в качестве дара согласится принять любой адмирал... По правде говоря, это было еще до битвы у Цитадели.
— Времени порядочно прошло. Раз так, почему ты осталась?
— Сарена надо было остановить любой ценой. — Тали смущенно пожала плечами, сама до конца не зная истинных причин. — Не то чтобы я принимала в этом активное участие... Ну, знаешь, мы с Лиарой из тех, кто постоянно сидит на корабле, но ведь кто-то должен позаботиться об этой малютке!
Гаррус недоуменно взглянул на нее.
— Люди всегда говорят о кораблях в женском роде, — пояснила Тали, поймав его взгляд. — Так мне объяснили. Как о сестре, возлюбленной или дочери. Она настоящая красавица, наша «Нормандия»... — Кварианка вздохнула и продолжила, возвращаясь к теме: — Потом, после битвы у Цитадели, мы сражались с остатками армии гетов... Но, если честно, это не главное. Здесь я чувствую себя почти что дома.
Тали неуверенно улыбнулась, и Гаррус ободряюще улыбнулся ей в ответ: он не мог видеть выражения лица под маской, но в последнее время научился угадывать его по голосу.
— Я бы с гордостью назвала себя Тали’Зора вас Нормандия, — добавила Тали с печалью. — Жаль, что это невозможно.
— Почему нет?
— Почти дом — это все-таки не дом. Я нужна Флоту не меньше, чем Флот нужен мне. Знаешь, иногда мне кажется, что в этом и есть главный смысл Паломничества. Находясь вдали от своего народа, мы в конце концов понимаем, где на самом деле наше место. Мне нравится «Нормандия», как нравятся все те планеты, где мы побывали... Но этого недостаточно. Всегда недостаточно. А ты сам, Гаррус? Ты знаешь, где твое место?
— Во всяком случае, не здесь, — покачал головой Гаррус. — Я не могу вечно служить на земном корабле. В СБЦ мне теперь точно не ужиться, а вот тактическая разведка... Короче, я уже сказал Шепард, что ухожу, как только мы причалим к Цитадели.
— Я тоже. Там найду какой-нибудь транспорт, который подкинет меня до Флотилии.
— Только не связывайся с Теневым брокером, когда будешь искать пилота, — усмехнулся Гаррус.
— Не буду, — рассмеялась Тали, чувствуя, как волна необычайного спокойствия, рожденная его словами, захлестывает ее с головой. — А знаешь, если бы я тогда не сглупила, «Нормандия» осталась бы без своего лучшего инженера. Я страшно рисковала... Но порой риск того стоит.
— Теперь тебя не узнать. Ты пришла на «Нормандию» почти ребенком, а уходишь взрослой.
— Поэтому теперь и расходятся пути, да?
— Не будем о грустном, — прервал ее Гаррус. — Раз уж такое дело, лучше расскажи мне что-нибудь о своей иммунной системе напоследок. Потом у меня уже не будет такого достоверного источника... «Флоту и Флотилии» я бы в этом отношении доверять не стал.
— О Кила, даже не начинай.
6.
6.
Закат постепенно мерк. Над горизонтом угасало красное сияние, и с востока надвигалась, растекаясь по небу, густая темнота, зеленая, как волны глубокого моря. В ней прорисовывались яркие точки незнакомых далеких звезд, и Лиара, глядя вверх, снова подумала о том, что когда-то на поверхности этой планеты, еще не ведая о свой судьбе, стояла точно так же, смотря на угасающий закат, неведомая протеанка, знавшая, как складываются в созвездия звезды, и помнившая легенды, давшие им имена. Для всех ныне живущих небо Катаана было всего лишь черной бездной с россыпью холодных светил, виднеющихся меж облаками. Старые легенды умерли, когда умер на Иле последний из протеан.
Неужели однажды кто-нибудь взглянет на небо Тессии и, видя звезды, уже не увидит рисунка созвездий?
— Нет смысла продолжать поиски в темноте. Можно устраиваться на ночлег, — заключила Шепард, когда солнце скрылось за горизонтом. — Мы с Рексом останемся на вахте. Аленко, Т’Сони — вы ложитесь.
Лиара отвернулась от костра, наскоро разведенного в центре лагеря, и легла на бок. Спать под открытым небом в самом сердце разрушенного протеанского города было непривычно и странно. Сон не шел к ней, и Лиара замерла, рассматривая дрожащий узор запутавшихся в траве теней. Сквозь потрескивание пламени и рулады насекомых можно было расслышать обрывки негромкого разговора Рекса и Шепард.
— Мне стоило дежурить вместе с Т’Сони. Ты поступаешь неразумно.
— Рекс.
— Ты знаешь, о чем я. Нельзя вечно бегать от самой себя. Имей, наконец, смелость.
— О, я тебя умоляю, — фыркнула Шепард.
— Запросы на спаривание, — недовольно заметил Рекс в ответ, — гораздо эффективнее ваших нелепых ритуалов ухаживания, чтобы ты знала.
— Прошу прощения?
— Когда у одного из кроганов возникает желание спариться с другим, он подает заявку. Ее рассматривают, потом принимают или отклоняют. Никакой двусмысленности. Никаких хождений вокруг да около.
— Очень романтично. Если мне будет нужен совет, я обращусь к тебе, Рекс.
— В этом отношении вы куда совершеннее нас, не сомневаюсь, — усмехнулся кроган. — И что же в таком случае делают люди, позволь узнать?
— Обычно один зовет другого выпить вместе кофе, — усмехнулась Шепард. — Если вы не в армии, конечно. Тут не успеешь оглянуться, как кто-нибудь из сослуживцев нагибает тебя в уборной, а через десять минут вы оба делаете вид, будто ничего не было.
— И многие осмеливаются провернуть подобное с коммандером?
— Я не всегда была коммандером.
Лиаре вдруг показалось, что она видит, как между колонн мелькает юркая черная тень. Азари приподнялась на локте, но больше ничего не заметила и, пожалуй, списала бы всё на одолевавший ее сон, если бы не услышала, как Шепард поднялась и резко бросила:
— Здесь могут быть хищники. Пойду посмотрю.
Минут десять все было тихо. Лиара перевернулась на спину и стала смотреть на опутавшую ночное небо звездную сеть. Она уже почти заснула, когда в кустах вдруг послышалась странная возня, и тут же в круг света вступила, отфыркиваясь, Шепард, с трудом прижимавшая к себе какое-то отчаянное брыкающееся существо. Лиара стряхнула сонливость и вскочила на ноги. Несколькими секундами позже поднялся Кайден.
— Чтоб тебя, Шепард! — ругнулся Рекс. — Что ты сюда приволокла?
— Ну, если я хоть немного разбираюсь в детях... Я приволокла ребенка. Ш-ш-ш, малыш, тихо!
— Я вижу, что это ребенок, — глухо сказал Рекс. — Но отказываюсь верить в то, то это ребенок-кроган.
— Вот почему я записалась во флот, — ответила Шепард весело. — Люблю космос.
Детеныш в ее руках затих, и Лиара наконец смогла разглядеть необычную ношу, которую крепко прижимала к груди коммандер. Маленький кроган уже не вырывался — не то успокоившись, не то поняв тщетность своих усилий — и уткнулся лицом в темно-синюю форму. Шепард ослабила хватку, чтобы взять его поудобнее, и недовольно пробурчала:
— Ну и тяжелый же ты, малыш.
— Не малыш, — обронил Рекс. — Малышка. Девочка.
— Тебе видней. А теперь вы, доктор Т’Сони, попробуйте ответить на мой вопрос: почему на планете, которая, как вы мне сказали, необитаема, вокруг нашего лагеря шныряет маленький ребенок?
— Ребенок-кроган, — добавил Рекс. — Редкое зрелище даже на Тучанке.
Лиара беспомощно развела руками:
— Я не могу вам сказать, коммандер. Возможно, тут есть колония... Малышка могла потеряться, отбиться от группы. Нужно поискать ее родных.
— Ты видела эти руины, Лиара, — покачал головой Кайден. — Тут никого нет, кроме нас. Слишком уж тихо. Мы бы услышали.
— Город огромен, — возразила Лиара, глядя на уходящие к горизонту каменные столпы. — В месте, которое прежде населяли сотни тысяч жителей, легко не заметить маленькую колонию.
— Кроганы не основывают колоний, Т’Сони! — прорычал Рекс. — Большинство из нас давно не покидают родной планеты. Население мало. Практически нет кораблей. Времена, когда мы могли позволить себе осваивать космос, закончились с изобретением генофага.
— Ты злишься, — спокойно заметила Шепард. Она опустилась на расстеленный спальный мешок и придвинулась ближе к огню. Ночь становилась всё холоднее, а малышка-кроган, не произнося ни слова, по-прежнему дрожала у нее на руках. — А должен, казалось бы, радоваться.
Рекс не ответил.
— Чем ворчать, лучше помоги. Она не хочет со мной разговаривать. Не хочет или не может, не знаю. Только пищит... Поговори с ней. Узнай хотя бы, как ее зовут. Я пойду разогрею какой-нибудь паек, вдруг она голодная.
— Вы неплохо ладите с детьми, коммандер, — заметил Кайден.
— Я со всеми лажу одинаково, — без тени эмоций ответила Шепард, передавая малышку Рексу на руки. — Держи ее у огня.
— Возможно, нам не стоит откладывать поиски ее родных? — спросила Лиара осторожно. — Они наверняка беспокоятся.
— Слишком темно, — Шепард покачала головой. — Мы не нашли никакого поселения днем, не найдем и теперь. Рекс, ты ел на «Нормандии» картошку с мясом? Нормально?
— Нормально, — с недовольством в голосе откликнулся Рекс.
Лиара, силясь сдержать смех, смотрела, как он возится с малышкой. Та молчала и только не то смущенно, не то испуганно отворачивалась. Рекс раз за разом называл свое имя, тыча пальцем в грудь, но маленькая кроганка не понимала аналогии. Не произнося ни слова, она вертелась на спальном мешке, беспокойно оглядываясь по сторонам, и все чаще бросала взгляды в сторону Шепард, которая разогревала паек. В лагере пахло острым соусом и картошкой.
— Вообще не реагирует! — проворчал Рекс. — Будто ее говорить не учили. Но понимает, бестия.
Шепард присела рядом с ними, держа в одной руке блестящую фольгой упаковку, а в другой — ложку. Девочка с интересом уставилась на нее круглыми глазами, сверкающими в свете костра, как угольки.
— Шепард, — без особой надежды произнес кроган, показывая на коммандера. Потом снова показал на себя и добавил: — Рекс.
— Мне кажется, она напугана чем-то, — произнес Кайден. — Забрела далеко от дома, не смогла найти дорогу... Ее бы спать уложить, коммандер. А вы лучше ложитесь с ней. Я отстою вашу вахту.
«Он все слышал, — подумала Лиара, глядя на хмурое лицо сослуживца, освещенное бликами огня. — Весь ее разговор с Рексом от первого до последнего слова».
Малышка-кроган никак не хотела засыпать, то и дело вставала, бродила по лагерю, копошилась в вещах, словно пыталась найти что-то потерянное. Из-за переполоха, который она устроила, не спалось и остальным.
— Ну и возни же с ней!
— Дети. — Шепард в ответ на слова Рекса пожала плечами. — Хочешь, чтобы она сразу вела себя как взрослый кроган?
Вдали пронзительно вскрикнула птица. Потом донеслось хлопанье крыльев, и над лагерем стремительно пронесся черный клин, затмив зеленоватый осколок луны высоко в облаках. Малышка пискнула, испуганно прижавшись к ноге Рекса.
— Она так никогда не заснет. И нам не даст. Так, иди-ка сюда! — Шепард ловко отцепила девочку от Рекса и протянула ей венок, который сплела днем. — На, поиграй. Может, займем ее.
Маленькая кроганка неожиданно успокоилась и с любопытством стала вертеть новую игрушку, рассматривая замысловатый узор плетения. Рекс кинул на нее преисполненный скепсиса взгляд.
— Всё собирался спросить, что это.
— Венок. Земные женщины надевают их на голову в качестве украшения. На Тучанке нет такой традиции?
— Ты бы не хотела украсить голову тем, что растет на Тучанке, Шепард.
Костер, взметаясь к черноте небес, колючими искрами плевался в ночь. Лиара исподволь смотрела на своих спутников и чувствовала, как першит в горле. Виной тому едкий дым или стынущий ночной воздух, полный тумана и зыбкий от гула цикад, но раз или два она украдкой вытерла со щеки слезу.
Высоко в прозрачно-черном небе сливались в мерцающее полотно Млечного Пути пепельно-серые звезды, то вспыхивающие, то гаснущие, будто рассыпанная из пригоршни зеркальная пыль. Лиара подтянула колени к подбородку и долго, не отрываясь, смотрела ввысь, думая о том, что издалека солнце этой системы кажется не более чем искрой во мгле. Видевшее рассвет великой цивилизации, созерцавшее ее закат, оно было лишь одним из бесчисленного множества таких же солнц, озарявших мир с момента творения. Все они — и умершие, и ныне существующие, и те, что только ждали своего часа, чтобы однажды родиться, вспыхнуть в черной утробе космоса, — все они разделяли участь безмолвных наблюдателей, обреченных видеть неизбежную гибель сменяющих друг друга народов.
Но сейчас небо было спокойным и почти ласковым. После победы над Властелином в Галактике наконец воцарился мир. Ее не раздирали на части войны, не опаляли взрывы, и представители разных видов, преодолевая разногласия, сотрудничали еще теснее, чем прежде, не оставляя надежду однажды построить такое будущее, где каждый нашел бы свое место.
Всю сознательную жизнь Лиара изучала археологию. Радовалась, находя очередной черепок среди руин... Снова и снова находя кости, погребенные в земле вот уже пятьдесят тысяч лет. Собирая прошлое, как мозаику, она никогда не думала о будущем.
Теперь перед ней лежали сотни дорог, и Лиара знала: какую бы она ни выбрала, это не будет дорога, ведущая назад.
Неужели однажды кто-нибудь взглянет на небо Тессии и, видя звезды, уже не увидит рисунка созвездий?
— Нет смысла продолжать поиски в темноте. Можно устраиваться на ночлег, — заключила Шепард, когда солнце скрылось за горизонтом. — Мы с Рексом останемся на вахте. Аленко, Т’Сони — вы ложитесь.
Лиара отвернулась от костра, наскоро разведенного в центре лагеря, и легла на бок. Спать под открытым небом в самом сердце разрушенного протеанского города было непривычно и странно. Сон не шел к ней, и Лиара замерла, рассматривая дрожащий узор запутавшихся в траве теней. Сквозь потрескивание пламени и рулады насекомых можно было расслышать обрывки негромкого разговора Рекса и Шепард.
— Мне стоило дежурить вместе с Т’Сони. Ты поступаешь неразумно.
— Рекс.
— Ты знаешь, о чем я. Нельзя вечно бегать от самой себя. Имей, наконец, смелость.
— О, я тебя умоляю, — фыркнула Шепард.
— Запросы на спаривание, — недовольно заметил Рекс в ответ, — гораздо эффективнее ваших нелепых ритуалов ухаживания, чтобы ты знала.
— Прошу прощения?
— Когда у одного из кроганов возникает желание спариться с другим, он подает заявку. Ее рассматривают, потом принимают или отклоняют. Никакой двусмысленности. Никаких хождений вокруг да около.
— Очень романтично. Если мне будет нужен совет, я обращусь к тебе, Рекс.
— В этом отношении вы куда совершеннее нас, не сомневаюсь, — усмехнулся кроган. — И что же в таком случае делают люди, позволь узнать?
— Обычно один зовет другого выпить вместе кофе, — усмехнулась Шепард. — Если вы не в армии, конечно. Тут не успеешь оглянуться, как кто-нибудь из сослуживцев нагибает тебя в уборной, а через десять минут вы оба делаете вид, будто ничего не было.
— И многие осмеливаются провернуть подобное с коммандером?
— Я не всегда была коммандером.
Лиаре вдруг показалось, что она видит, как между колонн мелькает юркая черная тень. Азари приподнялась на локте, но больше ничего не заметила и, пожалуй, списала бы всё на одолевавший ее сон, если бы не услышала, как Шепард поднялась и резко бросила:
— Здесь могут быть хищники. Пойду посмотрю.
Минут десять все было тихо. Лиара перевернулась на спину и стала смотреть на опутавшую ночное небо звездную сеть. Она уже почти заснула, когда в кустах вдруг послышалась странная возня, и тут же в круг света вступила, отфыркиваясь, Шепард, с трудом прижимавшая к себе какое-то отчаянное брыкающееся существо. Лиара стряхнула сонливость и вскочила на ноги. Несколькими секундами позже поднялся Кайден.
— Чтоб тебя, Шепард! — ругнулся Рекс. — Что ты сюда приволокла?
— Ну, если я хоть немного разбираюсь в детях... Я приволокла ребенка. Ш-ш-ш, малыш, тихо!
— Я вижу, что это ребенок, — глухо сказал Рекс. — Но отказываюсь верить в то, то это ребенок-кроган.
— Вот почему я записалась во флот, — ответила Шепард весело. — Люблю космос.
Детеныш в ее руках затих, и Лиара наконец смогла разглядеть необычную ношу, которую крепко прижимала к груди коммандер. Маленький кроган уже не вырывался — не то успокоившись, не то поняв тщетность своих усилий — и уткнулся лицом в темно-синюю форму. Шепард ослабила хватку, чтобы взять его поудобнее, и недовольно пробурчала:
— Ну и тяжелый же ты, малыш.
— Не малыш, — обронил Рекс. — Малышка. Девочка.
— Тебе видней. А теперь вы, доктор Т’Сони, попробуйте ответить на мой вопрос: почему на планете, которая, как вы мне сказали, необитаема, вокруг нашего лагеря шныряет маленький ребенок?
— Ребенок-кроган, — добавил Рекс. — Редкое зрелище даже на Тучанке.
Лиара беспомощно развела руками:
— Я не могу вам сказать, коммандер. Возможно, тут есть колония... Малышка могла потеряться, отбиться от группы. Нужно поискать ее родных.
— Ты видела эти руины, Лиара, — покачал головой Кайден. — Тут никого нет, кроме нас. Слишком уж тихо. Мы бы услышали.
— Город огромен, — возразила Лиара, глядя на уходящие к горизонту каменные столпы. — В месте, которое прежде населяли сотни тысяч жителей, легко не заметить маленькую колонию.
— Кроганы не основывают колоний, Т’Сони! — прорычал Рекс. — Большинство из нас давно не покидают родной планеты. Население мало. Практически нет кораблей. Времена, когда мы могли позволить себе осваивать космос, закончились с изобретением генофага.
— Ты злишься, — спокойно заметила Шепард. Она опустилась на расстеленный спальный мешок и придвинулась ближе к огню. Ночь становилась всё холоднее, а малышка-кроган, не произнося ни слова, по-прежнему дрожала у нее на руках. — А должен, казалось бы, радоваться.
Рекс не ответил.
— Чем ворчать, лучше помоги. Она не хочет со мной разговаривать. Не хочет или не может, не знаю. Только пищит... Поговори с ней. Узнай хотя бы, как ее зовут. Я пойду разогрею какой-нибудь паек, вдруг она голодная.
— Вы неплохо ладите с детьми, коммандер, — заметил Кайден.
— Я со всеми лажу одинаково, — без тени эмоций ответила Шепард, передавая малышку Рексу на руки. — Держи ее у огня.
— Возможно, нам не стоит откладывать поиски ее родных? — спросила Лиара осторожно. — Они наверняка беспокоятся.
— Слишком темно, — Шепард покачала головой. — Мы не нашли никакого поселения днем, не найдем и теперь. Рекс, ты ел на «Нормандии» картошку с мясом? Нормально?
— Нормально, — с недовольством в голосе откликнулся Рекс.
Лиара, силясь сдержать смех, смотрела, как он возится с малышкой. Та молчала и только не то смущенно, не то испуганно отворачивалась. Рекс раз за разом называл свое имя, тыча пальцем в грудь, но маленькая кроганка не понимала аналогии. Не произнося ни слова, она вертелась на спальном мешке, беспокойно оглядываясь по сторонам, и все чаще бросала взгляды в сторону Шепард, которая разогревала паек. В лагере пахло острым соусом и картошкой.
— Вообще не реагирует! — проворчал Рекс. — Будто ее говорить не учили. Но понимает, бестия.
Шепард присела рядом с ними, держа в одной руке блестящую фольгой упаковку, а в другой — ложку. Девочка с интересом уставилась на нее круглыми глазами, сверкающими в свете костра, как угольки.
— Шепард, — без особой надежды произнес кроган, показывая на коммандера. Потом снова показал на себя и добавил: — Рекс.
— Мне кажется, она напугана чем-то, — произнес Кайден. — Забрела далеко от дома, не смогла найти дорогу... Ее бы спать уложить, коммандер. А вы лучше ложитесь с ней. Я отстою вашу вахту.
«Он все слышал, — подумала Лиара, глядя на хмурое лицо сослуживца, освещенное бликами огня. — Весь ее разговор с Рексом от первого до последнего слова».
Малышка-кроган никак не хотела засыпать, то и дело вставала, бродила по лагерю, копошилась в вещах, словно пыталась найти что-то потерянное. Из-за переполоха, который она устроила, не спалось и остальным.
— Ну и возни же с ней!
— Дети. — Шепард в ответ на слова Рекса пожала плечами. — Хочешь, чтобы она сразу вела себя как взрослый кроган?
Вдали пронзительно вскрикнула птица. Потом донеслось хлопанье крыльев, и над лагерем стремительно пронесся черный клин, затмив зеленоватый осколок луны высоко в облаках. Малышка пискнула, испуганно прижавшись к ноге Рекса.
— Она так никогда не заснет. И нам не даст. Так, иди-ка сюда! — Шепард ловко отцепила девочку от Рекса и протянула ей венок, который сплела днем. — На, поиграй. Может, займем ее.
Маленькая кроганка неожиданно успокоилась и с любопытством стала вертеть новую игрушку, рассматривая замысловатый узор плетения. Рекс кинул на нее преисполненный скепсиса взгляд.
— Всё собирался спросить, что это.
— Венок. Земные женщины надевают их на голову в качестве украшения. На Тучанке нет такой традиции?
— Ты бы не хотела украсить голову тем, что растет на Тучанке, Шепард.
Костер, взметаясь к черноте небес, колючими искрами плевался в ночь. Лиара исподволь смотрела на своих спутников и чувствовала, как першит в горле. Виной тому едкий дым или стынущий ночной воздух, полный тумана и зыбкий от гула цикад, но раз или два она украдкой вытерла со щеки слезу.
Высоко в прозрачно-черном небе сливались в мерцающее полотно Млечного Пути пепельно-серые звезды, то вспыхивающие, то гаснущие, будто рассыпанная из пригоршни зеркальная пыль. Лиара подтянула колени к подбородку и долго, не отрываясь, смотрела ввысь, думая о том, что издалека солнце этой системы кажется не более чем искрой во мгле. Видевшее рассвет великой цивилизации, созерцавшее ее закат, оно было лишь одним из бесчисленного множества таких же солнц, озарявших мир с момента творения. Все они — и умершие, и ныне существующие, и те, что только ждали своего часа, чтобы однажды родиться, вспыхнуть в черной утробе космоса, — все они разделяли участь безмолвных наблюдателей, обреченных видеть неизбежную гибель сменяющих друг друга народов.
Но сейчас небо было спокойным и почти ласковым. После победы над Властелином в Галактике наконец воцарился мир. Ее не раздирали на части войны, не опаляли взрывы, и представители разных видов, преодолевая разногласия, сотрудничали еще теснее, чем прежде, не оставляя надежду однажды построить такое будущее, где каждый нашел бы свое место.
Всю сознательную жизнь Лиара изучала археологию. Радовалась, находя очередной черепок среди руин... Снова и снова находя кости, погребенные в земле вот уже пятьдесят тысяч лет. Собирая прошлое, как мозаику, она никогда не думала о будущем.
Теперь перед ней лежали сотни дорог, и Лиара знала: какую бы она ни выбрала, это не будет дорога, ведущая назад.
7.
7.
Незадолго до полудня они набрели на несколько сгрудившихся вокруг кострища палаток, обтянутых грубо выделанными шкурами. Солнце уже высоко поднялось над протеанскими обелисками, очерчивая острые линии теней, падающих на неподвижную траву. Ветер молчал. Вокруг не раздавалось ни звука; только малышка-кроган, сидящая на плечах Рекса, тихо ойкнула и беспокойно завертела головой, оглядываясь по сторонам. Рекс спустил кроху на землю. Обрадованная возвращением, она со всех ног бросилась к лагерю.
— Здесь никого нет, — негромко произнесла Лиара, остановившись в отдалении. Шепард так плохо спала в последние несколько ночей, что сейчас с облегчением сбросила руководство поисками на Т’Сони, и теперь азари возглавляла их небольшой отряд. Лиара поднесла руку к глазам, закрывая их от слепящего белизной солнца, обвела лагерь взглядом и добавила мягко и осторожно, будто собственные слова печалили ее: — Кто бы здесь ни жил, он давно покинул это место.
— Может, это временная стоянка, — предположила Шепард, отстраненно глядя, как их маленькая подопечная носится среди палаток, приподнимая то один, то другой полог. Наконец вернувшись домой, она искала своих родных с предвкушением и восторгом, знакомым лишь детям, еще далеким от порога зрелости. Лагерь встретил малышку тишиной и запустением, но она не могла осмыслить их и продолжала верить в долгожданную встречу.
— Не временная, — неожиданно возразил Рекс с хмурым выражением лица. Это была первая фраза, произнесенная им с тех пор, как утром они поднялись и двинулись в путь. — Гляньте за палатки. Будь я проклят, если это не какие-нибудь злаки.
Шепард прищурилась. Он был прав. Там, где в сплетении потолочных балок образовалась брешь, сквозь которую в тенистые низины руин щедро проникало солнце, поднимались высокие колосья. Элизабет медленно обогнула лагерь, пытаясь углядеть в нем хоть какие-нибудь признаки жизни — хотя бы один намек на то, где искать его обитателей, — и вышла к распаханному полю. Едва ее пальцы коснулись похожего на рожь колоска, как перезревшие зерна трухой посыпались на землю. Лето в этой части Катаана закончилось, время сбора урожая давно прошло, и насколько можно было судить по тому, как увязали в рыхлой почве ботинки, не переставая лили дожди. Зерно уже не годилось в пищу.
— Мне казалось, кроганы не из тех, кто занимается растениеводством, — заметила Шепард, оборачиваясь к Рексу. — Вы охотники, а не пахари.
— Потому что мы всегда считали унизительным таким образом добывать пищу. Вымаливать у земли жалкие крохи хлеба, когда можно получить мясо, — с нарастающим раздражением в голосе произнес Рекс. — Даже теперь... даже теперь мы скорее уничтожим то, что осталось от нашей экосистемы, чем начнем вскапывать землю.
— Не слишком ты одобряешь своих соплеменников.
— Мы загоняем себя всё глубже в каменный век, паразитируя на остатках саларианских технологий. Нечего тут одобрять.
— И ваш народ никогда не пытался восстановить родной мир?
— К чему? У наших мудрецов нет сыновей, которым можно передать знания. У женщин нет дочерей, которые заботились бы о нашем тыле. Какая разница, где загнивать.
— Если нет разницы, почему ты злишься?
Он широко взмахнул рукой в сторону лагеря:
— А ты взгляни. Палатки из шкур. Костер. Зерновые. Жалкая, нищенская жизнь для народа, который чуть не покорил всю Галактику. — В рокочущем голосе Рекса Шепард различила горечь и гнев. Чем больше он говорил, тем хуже ему удавалось скрывать их, и она почувствовала, что невольно перенимает часть клокотавшей в нем печали. — Но Тучанка милостью саларианцев загнивает изнутри, и такая смерть, поверь мне, зрелище куда более жалкое.
— Рекс, когда мы встретились, ты убивал за деньги, — заметила Шепард, складывая руки на груди. — Тоже вполне себе гниение, на мой вкус. — Она подняла руку, жестом прося не перебивать. — Очень качественно убивал, не спорю, но не больно-то много толку в таком мастерстве... Что ты вообще делаешь за пределами Тучанки, если тебя так волнует ее судьба?
— Я скажу тебе, чего я не делаю, — огрызнулся Рекс сквозь зубы. — Я не наблюдаю за гибелью своего мира и своего народа, сложа руки.
— О да. Ты закрываешь глаза, а это, бесспорно, совсем другое дело.
— Шепард.
— Я говорю правду. — Элизабет пожала плечами. — Нравится она тебе или нет.
— Они не слушают, — прорычал Рекс, приблизившись к ней вплотную. Шепард чувствовала, что своим поведением только подливает масла в огонь, но то, как легко оказалась вывести всегда спокойного и непоколебимого как скала Рекса из равновесия, почему-то злило ее. — Никогда не слушали.
— Так заставил бы их слушать, если тебе не плевать.
— И как, заставила ты Совет хоть раз выслушать тебя? Ты не знаешь, о чем говоришь, — тяжело обронил Рекс, выделяя каждое слово. — Лучше бы тебе не заводить этот разговор снова, Шепард.
— Не заведу, — ответила Элизабет спокойно, хотя справляться со своей злостью ей стоило большого труда. Убегать всегда легче, подумала она, глядя в красные глаза Рекса. Убегать, отворачиваться, закрывать глаза. Она всегда хотела драться до последнего... Хотела — или просто должна была? — Оно того не стоит.
— Послушайте, — осторожно вмешалась в их спор Лиара. В течение всего разговора Рекса и Шепард они с Кайденом осматривали лагерь, зная, что им лучше не попадаться под горячую руку. — Наша новая подруга... девочка... она, кажется, плачет.
Рекс размашистым, тяжелым шагом, от которого сотрясалась земля, направился к маленькой кроганке, сидевшей у огороженного камнями кострища. Малышка, всхлипывая, размазывала по лицу слезы. На Шепард он не оглянулся.
Пока Рекс пытался утешить свою подопечную, Лиара отвела коммандера в сторону и произнесла, замявшись:
— Нам не удалось найти даже следа современных технологий. Те, кто здесь жил, будто застряли в каменном веке. Самые примитивные орудия труда и жилища, зачаточное состояние культуры... Это большая редкость в наши дни, коммандер. Все известные нам цивилизации, даже самые молодые, уже вышли на другой этап развития.
— Я понимаю их желание начать всё заново. — Кайден бросил взгляд на возящегося с девочкой Рекса, лицо которого становилось всё более угрюмым. — По сути, это единственное, что им остается... Если кроганы не вернутся к тому, с чего начали, и не попробуют выстроить свою культуру заново, они в конце концов выродятся. Если бы примеру тех, кто жил здесь, последовали и другие, у них был бы шанс.
— Как будто я этого не понимаю! — Шепард всплеснула руками. — Если вы что умеете, лейтенант, так это глаголить истины.
— Вы ведь злитесь по той же причине, что и Рекс, верно? — произнесла Лиара, неуверенным движением касаясь ее локтя. Шепард втянула воздух, повернулась к азари спиной, заложив руки за спину, и сделала вид, что смотрит над клубящиеся над горизонтом свинцовые тучи. — Между людьми и кроганами больше общего, чем многие думают. Война Первого контакта сплотила вас, но если бы вы не нашли рентраслятор и не вышли бы в обитаемую часть космоса, внутренние конфликты уничтожили бы вашу цивилизацию с той же легкостью, с которой едва не уничтожили Тучанку.
— Откуда вы столько знаете о земной истории, Лиара? — с удивлением спросил Кайден, и Шепард мысленно присоединилась к его вопросу.
— Я изучала влияние протеанских артефактов на... молодые культуры. Поэтому я понимаю ход ваши мыслей, Шепард.
— Я просто хотела бы знать наверняка: опустили бы мы руки точно так же, как это сделали кроганы? — Элизабет вздохнула. Вдруг налетел прохладный ветер, пахнущий грозой: он разрушил мертвое спокойствие воздуха, царившее с утра, и растрепал ее волосы. Она подняла руку, приглаживая пряди. — Они воинственная раса. Они должны сражаться за выживание... Но не сражаются. Даже Рекс.
— Это не те сражения, к которым вы привыкли, Шепард, — произнес Кайден негромко, положив руку ей на плечо. — Вы снимаете пистолет с предохранителя, прячетесь за укрытие, посылаете импульс в имплантат... Даже если вы устали. Даже если ранены. Но иногда этого мало.
— Я знаю, что не имею права судить, — мрачно ответила Шепард, не отстранившись от него. — Ни Рекса. Ни саларианцев с их чертовым генофагом. Тогда я, наверное, была бы первой, кто высказался «за»... Стоило выйти в космос, чтобы обнаружить всё то что же самое, что на Земле!
Она снова развернулась к ним; ладонь Кайдена, задержавшись на мгновение, соскользнула с ее плеча. Они встретились взглядами, но Шепард, которую его спокойствие выбивало из колеи, сразу же обратилась к Лиаре:
— Ладно, к черту. Вы что-нибудь выяснили, Т’Сони?
— Все указывает на то, что колония существует на этой планете уже не одно столетие. Я видела рукописные книги... Летописи. Записи смертей и рождений. Мой универсальный переводчик не в состоянии разобрать, что там написано, но ясно одно: это очень длинная хроника.
— Насколько длинная? — спросила Шепард, складывая руки на груди.
— Думаю, она уходит в очень далекое прошлое. Возможно, в те годы, когда кроганы еще не были поголовно заражены.
— Ты хочешь сказать, что эта девочка — и вся ее колония — единственные из ныне живущих кроганов, не подверженных генофагу? — уточнил Кайден.
— Не берусь утверждать, пока не увижу результаты генетической экспертизы, и все-таки... Я бы сказала, что вероятность очень велика.
— Вы нашли хоть что-нибудь, что указывало бы, где искать остальных?
— Нет, коммандер. Они исчезли бесследно.
Найденная Лиарой хроника лежала на невысоком каменном постаменте, укрытом от дождей сохранившейся частью крыши какой-то протеанской постройки. Пряный запах грубо выделанного пергамента оказался на удивление неприятным — от кожи несло мертвечиной. Шепард открыла том на середине и принялась листать страницы, пока не добралась до незаполненных, где обрывалась неразборчивая вязь бурых, как ржавчина, чернил.
Она посторонилась и уступила свое место рядом с постаментом Рексу, от громадной фигуры которого, как всегда, исходила спокойная угроза. Крогану хватало выдержки вести себя так, будто недавнего разговора не было, но Шепард не могла похвастаться тем же — в последнее время самообладание ее подводило. Она бы извинилась перед Рексом за свою резкость (а если быть до конца честной, то и Кайден после вчерашнего заслуживал извинений не меньше), но давно забыла, как это делается, и не хотела вспоминать.
— Мы зря теряем время, — проворчал Рекс. — Что я, по-твоему, должен здесь найти?
— Что-нибудь, что поможет нам избавиться от нашего маленького балласта, — кивнула Шепард на девочку, сидевшую на выглядывающей из земли плите, поросшей мхом.
— Балласт, если верить этой штуке, зовут Юта. — Рекс ткнул пальцем в страницу. — Самая молодая из членов клана... И одна из немногих оставшихся в живых.
Шепард настороженно посмотрела на него.
— Лихорадка, — пояснил Рекс. — Колония находилась на другой части континента, пока болезнь не выкосила ее подчистую. Те, кто не заразился, сбежали из зараженной местности и обосновались здесь.
— Сколько их осталось?
— Четверо, — коротко ответил он. — Большинство погибло в пути.
— Есть что-нибудь о том, где мы можем найти их?
— Нет.
Облака над ними набухали дождем, из белых становясь грязно-желтыми. Запах грозы почему-то напомнил Шепард о Земле, где прошло ее детство.
— Рекс, я дура, — наконец призналась она. — У меня нет права упрекать тебя. Ты старше и мудрее. Разберешься без моей помощи.
— Зря ты думаешь, что мудрость — это обратная сторона глупости, — усмехнулся Рекс, резким движением захлопывая книгу и поворачиваясь к Шепард. — Очень часто это лишь другое название трусости. А еще чаще — усталости.
— Тебя послушаешь — и становиться мудрее уже не хочется.
— Ты не станешь. Не беспокойся.
Они нашли первое тело через четверть часа после того, как оставили лагерь.
Лиара по знаку Рекса не без труда подняла Юту на руки, чтобы та не подошла ближе, и остановилась в десятке метров, прижимая малышку к груди. Шепард, наклонившись, перевернула труп, лежавший вниз лицом у пошедшей глубокими трещинами стены одноэтажного здания. Стеклянные глаза на тронутой гниением посмертной маске взглянули через ее плечо в темнеющее грозовое небо, вспоротое редкими лучами солнца.
— Порядочно он уже кормит падальщиков, — пробормотал Рекс себе под нос, глядя на обезображенное смертью тело. — Готов поспорить, найдем и остальных.
— Ты сможешь определить причину смерти? — нахмурилась Шепард, поднимаясь.
— Мне доводилось видеть горы мертвецов, Шепард. Но причиной их смерти обычно был я сам. — Рекс пожал плечами. — Вакариан бы с толком тебе ответил, а я одно скажу: это не лихорадка. Никаких следов.
— Вы не хотите похоронить его? — спросил Кайден. — В конце концов, он ваш соплеменник, и мы могли бы...
— Здесь умерло множество моих соплеменников, — прервал его Рекс. — Слишком много. Всем им уже ни к чему наша забота. Но спасибо за предложение, Аленко.
Шепард задрала голову, разглядывая похожее на ратушу здание, у входа в которое они обнаружили тело. На темно-сером песчанике еще кое-где виднелись следы осыпавшейся облицовки, поблескивающие зеленым, как стрекозиные крылья. Обнажившийся под отделкой камень, весь изрытый трещинами, зиял рваными дырами. Достигая всего пяти метров в высоту, в длину и ширину здание было куда больше — потребовалось бы немало времени, чтобы обойти его по периметру. Сквозь отверстия в стене виднелось отсыревшее нутро извилистых коридоров. Свет, сочась через узкие прорези витражей, развеивал спокойную и холодную мглу, на протяжении веков сворачивающуюся в пустовавших помещениях скользкой змеей.
Коммандер махнула рукой Лиаре, давая знак подойти. Азари передела Юту на руки Рексу, широкая спина которого не давала девочке разглядеть гниющее в канаве тело, и повернулась к Шепард, внимательно ожидая ее вопроса.
— Другие здания выглядят куда менее сохранившимися, — заметила та, обращаясь к Лиаре. — Балки да куски стен... Ни в какое сравнение не идет с тем, что мы видели на Иле. Но это уцелело. Можете сказать, почему?
— Думаю, что могу, коммандер, — с обычной мягкой интонацией начала Лиара, зачарованно смотря на здание. — Если данные моего омни-инструмента верны, маяк, который мы ищем, находится внутри. Я рискну предположить, что защитное поле свело возможные повреждения к минимуму. И хотя печально это признавать... скорее всего, этого крогана убило не что иное, как неудачная попытка миновать барьер.
— Мне это уже не нравится, — заявил Рекс. — Мы высаживаемся, чтобы обнаружить маяк, а рядом с ним обнаруживается заодно и труп. Еще три как пить дать внутри, и я бы на вашем месте помолился о том, чтобы мы не присоединились к их дружной, но очень, очень мертвой компании.
— Маяки не представляют опасности, — возразил Кайден. — Протеане, насколько мы успели узнать, были на удивление мирной расой.
— Очень удобная мысль, — фыркнул Рекс. — Только вот трупам дела до удобства немного. Глядишь, помнили бы, что опасность представляет вообще всё, — и протянули б подольше.
Когда кроган попытался проникнуть в здание, механизм, поддерживавший барьер, видимо, пришел в негодность. Шепард, на мгновение задержавшись у порога, толкнула тяжелые створки и ступила под своды ратуши, где царил голодный сумрак, обнявший ее за плечи затхлостью и вязкой прохладой.
Она оказалась в просторном пятистенном холле с мощенным крупной малахитовой плиткой полом. В противоположных концах стены, находившейся напротив, чернели две дыры, обозначавшие коридоры, уходящие в глубь здания. Звуки готового обрушится на Катаан дождя и ветра, блуждающего по руинам, здесь смолкали, стиснутые шероховатой, застаревшей тишиной, будто тисками. Шепард обошла помещение по кругу и, с трудом узнавая свой голос, взлетавший к высокому потолку, предложила:
— Разделимся на пары. Будет быстрее. Если кто-то найдет маяк — сообщает другой группе по радиосвязи.
— Маяк или очередной труп, — уточнил Рекс хмуро. Поудобнее перехватив малышку Юту, другой рукой он хлопнул Лиару по плечу с такой силой, что молодая азари вздрогнула, и распорядился: — Т’Сони, ты со мной. Поболтаем.
— Не командуй, — мягко оборвала его Шепард. — С какой стати ты возомнил себя вправе принимать решения?
Он обернулся к ней уже у самого входа в черную пасть коридора и ухмыльнулся, оскалившись от уха до уха:
— Просто даю тебе шанс стать хоть немного мудрее, чем ты есть.
Их с Лиарой силуэты скоро растаяли во мгле, хищно набрасывавшейся на любое пятно света. Потом смолкли шаги. Шепард повернулась к Кайдену, стоявшему на расстоянии нескольких метров, и все несказанные слова, месяц застревавшие у нее в горле, повисли между ними гнетущей тишиной, которую ни он, ни она не решались нарушить.
В зеленом сумраке плясала золотая пыль.
@темы: Тали, Ария, Гаррус, Фанфик закончен, фем!Шепард, Кайден, Angst, Mass Effect, Рекс, Gen, PG-13, Фанфикшен
-
-
26.09.2011 в 15:20Но в целом очень понравилось. Интересно, дальше экшан предвидится? А то как то все спокойно начинается
Жду проду.)
-
-
26.09.2011 в 15:26-
-
26.09.2011 в 16:42-
-
26.09.2011 в 16:44-
-
26.09.2011 в 18:51-
-
26.09.2011 в 19:00Гаррус потом появится, но совсем немного, как и Тали.
-
-
26.09.2011 в 19:02Ню, хоть немного
йа фанат, да...
-
-
26.09.2011 в 19:23-
-
26.09.2011 в 19:32-
-
26.09.2011 в 21:22коротко и сумбурно, встречаются спойлеры
Я думаю, что перечитаю Пепел ещё не раз. Потому что читать его, это проживать ещё одну жизнь
-
-
26.09.2011 в 21:26-
-
27.09.2011 в 00:36-
-
27.09.2011 в 00:44С диалогами я особенно старалась: их достоверность, живость и вхарактерность — мое больное место, так что за этот комплимент спасибо вдвойне. По сути, тут — во всем фике на тридцать с лишним страниц — именно разговоры персонажей и несут главную смысловую нагрузку, и если они удались — я очень рада.
В текстовом файле уже заметила свежим взглядом пару вещей, которые хорошо бы подправить.
-
-
27.09.2011 в 14:56-
-
27.09.2011 в 14:59В принципе, экшен вполне можно (и даже нужно) совмещать с акцентом на персонажах, но тут мне захотелось совсем отвлечься от событийного плана. )
-
-
27.09.2011 в 16:00-
-
27.09.2011 в 16:20