BUT I CAN! (c)
Оформление одобрено модератором
Название: Мужчина из праха
Оригинальное название: Man of Dust
Автор: WarlordFil
Переводчик: Arona
Ссылка на оригинал: оригинал здесь
Категория: Mass Effect
Рейтинг: R
Персонажи и пейринги: Гаррус, Тейн
Жанр: Angst, Drama, POV Гарруса
Аннотация: Гаррус Вакариан, самоявленный судья и палач Омеги, вынужден столкнуться с тьмой в самом себе
Предупреждения: насилие
Статус: окончен
Статус перевода: окончен
читать дальше
Стать призраком
Существует мир, где ничто не имеет значения, и он не так далеко.
На каждой улице Омеги можно увидеть по крайней мере одно существо, принимающее наркотики и покупающее их там. Принадлежащие к разным возрастам, разным полам и всевозможным расам, все они сидят, прислонившись спинами к холодным металлическим стенам, потому что их уже не волнует тот факт, что их тела страдают в грязи. Независимо от того, что заставило их попробовать впервые и втянуться - любопытство, давление или какие-то душевные раны - теперь их жизни принадлежат жажде, и они стремительно ходят по кругу между раем и адом, между ликованием, обжигающим их словно фейерверк и мукой, когда их тела гниют, но всё ещё продолжают дышать. Они сгорают быстро и ярко, а затем их останки рассыпаются в ничто.
Алкоголь - тоже наркотик. Для многих это временная возможность посетить Другую Сторону, мир, находящийся за этим, где прошлое и будущее исчезает в вечном и необыкновенном настоящем. Они считают свое однодневное путешествие туда перерывом, отдыхом от трудностей реальной жизни. Но для некоторых такие экскурсии становятся постоянными, словно защитный механизм для тех, кто не может выжить в мире подлинных чувств. Это те, кто всегда лезет на дно бутылки, и когда их вышвыривают из клуба, они присоединяются к наркоманам на улицах, выпрашивая деньги и выпивая что попадется.
Но не только наркотики могут прокомпостировать твой билет. Азартные игры. Секс. Танцы. Насилие. Всё это может прорвать тонкий барьер между этим миром и другим. Что угодно из этого может открыть аварийный люк.
Омега - это мир ловушек с тысячей возможностей пасть.
Гаррус Вакариан никогда не знал, как называть этих людей, находящихся в рабстве своей жажды: жертвами или преступниками. Они заперли себя в тюрьмах, которые сами же себе создали, или так он просто привык думать, но теперь он понимал, что некоторые из них оказались в канаве не по собственное воле, а лишь по вине обстоятельств. В холодной, огромной вселенной наверняка существуют ужасные вещи, способные привести любое нормальное существо к такому состоянию. Некоторые из этих вещей Гаррус даже знал не понаслышке.
Но неизбежно слишком многие из этих жертв сами становятся преступниками, ведомые своей жаждой, чтобы совершить отвратительные действия в поисках очередного облегчения, потому что для мира, где ничего не имеет значения, есть билет лишь в один конец. Тот мир настолько близок к этому, что они отступают за его границу, когда трезвеют. Когда их кайф заканчивается, когда они просыпаются в больнице со сломанной челюстью. Когда игрок проигрывает все деньги, а жена сексуально озабоченного мужчины обнаруживает его в постели с другой. Когда музыка останавливается.
Это - то время, когда некоторые из них способны увидеть, как лезвие бритвы врезается в их собственную плоть, и они отступают от края, поворачиваясь лицом к миру, где вещи имеют значение.
Другие не способны. Или не хотят.
Для тех, кто не хочет или не может, справедливо ли покончить с их жизнями? Ошибка ли это или милосердие? Каково это, когда твоя потребность становится настолько огромной, что ты готов на любое злодеяние по отношению к себе или к другим, лишь бы приоткрыть двери ловушки еще один раз?
Они попадают в этот замкнутый круг, все они, кто чувствует жажду. И они не столько втянуты в это, сколько их толкают вперед монстры, мелькающие за их спинами. Что бы ты ни делал, иногда стоит перевести дух.
Когда тебе больно за то, что ты сделал и не можешь ничего исправить. Когда тебе больно за то, что не успел сделать вовремя. Когда тебе больно от того, что причинили тебе. Когда тебе больно от того, что ты просто существуешь. Возможно, потому, что для кого-то это не так.
Это когда тебе нужна пауза, всего момент, всего лишь одно дыхание. Лишь единственный вдох без боли, всего одна ночь хорошего сна.
Всего лишь бесчувственность мира, где ничто не имеет значения.
Стеклянный диск
Снайперский прицел охватывает бесконечное расстояние. Это калейдоскоп, разрушающий мир, перетасовывающий куски и снова складывающий их вместе так, чтобы Гаррус мог понять.
Теперь в центре прицельных нитей был турианец по имени Танатис. Он прогуливался по улице в сопровождении телохранителей. Рядом с ним более маленькая фигура, которую Гаррус не мог разглядеть со своего местоположения на крыше здания напротив и чуть дальше по дороге.
Танатис принадлежал к роду личностей, которые выводили Гарруса из себя во время его работы с СБЦ. Он преступник, и все знали это, но никто ничего не делал по этому поводу, поскольку не было никаких доказательств. У Танатиса существовала целая сеть подчиненных, выполняющих за него грязную работу, и каждый раз, когда СБЦ совершала рейды на нарко-лаборатории, бордели или места для отмывания денег, в пироге всегда оказывались чужие руки, а Танатис отрицал всякую осведомленность о нелегальной деятельности. Гаррус знал, что его ловили дважды. В первый раз дело было закрыто из-за отсутствия улик. Во второй раз дело было заброшено, когда свидетели со стороны обвинения загадочным образом исчезли. Их обнаружили недели спустя плывущими лицом вниз по гавани.
А теперь Танатис был на Омеге.
Спустя неделю, Гаррус и его команда совершили набег на склад, принадлежавший банде Затмения. Они обнаружили большую партию красного песка и ряд документов, указывающих на причастность Танатиса.
Сначала Гаррус хмурился, бушевал и проклинал все, потому что снова знал, что Танатис был виновен, но снова нет доказательств, которые будут поддержаны в суде. Ни один судья не примет эти документы в качестве основной улики.
Проклятье, на Омеге даже не существовало легальной системы, чтобы сообщить о совершенном преступлении.
Поняв, что он снова проиграл, Гаррус вышел со склада и поднялся по пожарной лестнице на соседнее здание в поисках спокойного места и времени для размышлений. Он поднял свою снайперскую винтовку, оглядывая чертов город, когда был внезапно поражен открытием.
Он уже знал, что Танатис виновен. Он лишь должен был привести приговор в исполнение.
Сегодня Судный день. Гаррус подождал, пока группа подойдет ближе. Он всматривался в прицел, отметив телохранителей. После того, как он убьет Танатиса, он может подстрелить и этих двух. Будут знать, как работать на криминал. Он был уверен, что они в курсе делишек Танатиса. Он был уверен, что они тоже причастны.
Прицельные нити коснулись щеки спутницы Танатиса. Глаза Гарруса расширились.
Он ожидал увидеть танцовщицу-азари или молоденькую стройную турианку. Но он видел турианскую матрону, пожилую женщину, носящую татуировки той же колонии, то и Танатис. Даже с расстояния Гаррус нашел сходство между Танатисом и старшей турианкой. Это тревожило его.
Гаррус не сомневался в виновности Танатиса, но теперь годы его работы в СБЦ вернулись, чтобы помешать ему и остановить его руку со словами о должном процессе, справедливом суде и презумпции невиновности.
Всё это - бюрократизм, и он мог проигнорировать его, но слабый голос в его голове спрашивал, найдется ли сила во вселенной, считающая правильным разбрызгать мозги сына через плечо его матери?
Нет, не то время, не то место. И он был знаком со срывающимися планами. СБЦ дала Гаррусу много практики в скрипении зубами от ожидания и дрожании в бессильной злобе пока преступники разгуливают на свободе и распространяют свой яд. Его язык неповоротливый и сухой. Он хочет пить. Он ужасно хочет пить.
И прежде, чем вернуться в свою комнату, чтобы вести скорее всего бесполезный бой с бездушной музыкой, доносящейся из баров, он бросил последний взгляд через свой прицел, позволив нитям заплясать на черепе Танатиса.
Стеклянный диск разрушает мир. Мать Танатиса распадается на фрагменты и исчезает. Палец на курке. Где-то там еще один ребенок вдыхает красный песок, поставляемый Танатисом. Калейдоскоп поворачивается. Всё в мире возвращается на свои места, но все цвета исчезают.
Сквозь прицел мир видится черно-белым.
Гаррус Вакариан жмет на курок.
Голова Танатиса разлетается на фрагменты. Синяя кровь брызжет.
Мать Танатиса кричит. Вопит.
И Гаррус больше не слышит, как ночные клубы поют ему. Сегодня ночью он будет спать крепко.
Ребенок становится мужчиной
На мосту был мальчишка. Ему было не больше семнадцати.
Через свой прицел Архангел мог видеть этого еще-не-совсем-мужчину, размахивающего отремонтированным наспех пистолетом, который скорее взорвется в лицо владельца, чем сделает выстрел в указанном направлении. Любой, чья жизнь когда-либо зависела от умений обращаться с оружием, не стал бы красоваться: вертеть пистолет из стороны в сторону, крутить его вокруг пальца. Все эти маневры произведут впечатление лишь на неосведомленного и скажут, что этот парень понятия не имеет, как пользоваться оружием.
Имея дело с СБЦ, он отделался бы штрафом: возможно, ночь в тюрьме и какие-то общественные работы. Но Омега - это не Цитадель, и здесь не существует общественных работ.
Здесь этот мальчик стоял рядом с наемниками, чтобы посчитать себя в рядах Кровавой Стаи, Затмения и Синих Солнц, и даже этот простой акт был достаточным преступлением.
Легкие как перышко, прицельные нити достигли лица мальчишки, ползая по его щеке, целуя его висок.
Цитадель предлагает своим жителям шикарную систему правосудия, которая существует, чтобы реабилитировать. Но Омега - это не место вторых шансов.
Закон здесь - Ария Т'Лоак. Это касается тех, кто живет оружием. И поддерживать этот закон - означает совершать правосудие возмездия.
Архангел жмет на курок. Нет никакого чувства вины, когда парень разворачивается назад, скручивается и падает, теперь навсегда избежавший мужественности.
Больше даже не существует вопроса вины.
Где-то в ночи Омеги его семья ждет горя. Они даже не знают, что это время пришло.
И время Архангела пришло.
Те, кто живет оружием, умирают от оружия. Правосудие должно свершиться.
И чем больше наемников рвутся через мост, тем больше Гаррус понимает, что сам он тоже подчинен этому закону.
Когда Мужчина и Тень встречаются
Гаррус Вакариан ненавидел Тейна Криоса больше, чем считал это возможным.
Они были полностью и абсолютно противоположны. Гаррус Вакариан, борец за правосудие, несущий закон и порядок в галактику. Тейн Криос, ассасин и убийца, правонарушитель, несущий хаос. Тень и свет, они уставились друг на друга через стол в столовой здесь, на Нормандии.
Гаррус хотел бы быть в лучшей форме для этой борьбы. Он выпил большую часть эля из графина. Он не употреблял алкоголь еще с Омеги, и его голова плыла. Но жажда не утихала.
Это неприветливо кружилось где-то в глубине его живота. Это волновало, потому что в световых годах позади них Видо из Синих Солнц был всё ещё на свободе. Шепард заставила Заида отпустить его, чтобы спасти рабочих очистительного завода. Видо был свободным человеком, и правосудию не служил, так что Гаррус чувствовал, что снова потерпел неудачу. Ещё один преступник ушел.
Гаррус не был полностью уверен, что Заид лучше, чем Видо, если уж на то пошло. Или Джек.
Он исправит эти ошибки. Позже. Позже, когда миссия будет окончена. Он пообещает своей жажде утихомирить ее и уснуть, чего бы это ни стоило. А пока он успокаивал ее еще одним бокалом эля.
В это время Тейн наблюдал за ним, изящно потягивая горячую чашку с супом. Гаррус хотел бы знать, как этот чертов Криос может оставаться таким невозмутимым. Его спокойствие лишь усиливало смятение Гарруса.
Криос был демоном со снайперской винтовкой. Почти равный Гаррусу. Они были похожи больше, чем Гаррусу хотелось признать, и они уставились друг на друга, каждый словно отражение в зеркале другого.
Существует четкая линия между правильным и ошибочным, черным и белым. Гаррус стоял по белую сторону границы, ожидая, когда те, с темной стороны, попытаются пересечь линию. Чтобы уничтожить их, когда они сделают это.
Гаррус защищал добро от зла. Он нуждался в этом. Он должен был. Это его священный долг. И весь его гнев, все расстройство, отчаяние и бунтарство должны были куда-то выходить, и он не мог их держать все время в графине эля.
Гаррус сделал выбор в пользу добра. Тейн, если полностью и не избрал путь зла, то, по крайней мере, принял зло как свой жребий в жизни. Возможно, он повернулся спиной к своему Договору и к своей семье. Гаррус по опыту знал, что то и другое трудно, но абсолютно возможно. Он до сих пор не мог найти слов, чтобы объяснить своим друзьям-офицерам из СБЦ, почему он должен был уйти, и уже очень давно он перестал пытаться быть таким сыном, которого мог бы любить отец.
Гаррус знал, что Тейн сказал Шепард. Мое тело лишь инструмент. Не я принимал решение убивать, это делали те, кто нанимал меня. Кровь на их руках. Моя душа спала, пока мое тело совершало эту работу.
Гаррус считал, что Тейн просто избегает своей ответственности в этом вопросе, будучи не в состоянии увидеть, как он приспособился к проблеме вместо того, чтобы бороться с ней.
Гаррус считал, что Тейн лишь притворялся другом Шепард для приватных разговоров с ней.
На стороне Шепард нет места убийце.
Наконец, Тейн прервал тишину.
- Ты хочешь мне что-то сказать?
Гаррус был не в настроении играть из себя хорошего парня.
- Я провел свою жизнь, охотясь на таких убийц как ты. Допивай свой суп и выметайся.
- Я имею такое же право находиться здесь как и ты, - Тейн склонил голову. - А ты очень скор в своих суждениях.
- Я слышал о твоей философии и не верю в нее ни на грош. У всех нас есть выбор. Все мы несем ответственность за выбор между правильным и неправильным. Возможно, ты не выбирал свои цели, но ты также и не отказывался убивать их.
- Я выполнял свой долг.
Гаррусу не нравился скрытый смысл этого утверждения: что он не выполнил свой долг. Задумавшись над этим, он действительно покинул турианскую армию. Ушел из СБЦ. Забросил тренировку СПЕКТРов. Оставил свою семью. Отрекся от всех принесенных ранее клятв ради большего блага.
Отказался от участия в любой организации, которая могла бы когда-либо считать его ответственным за его действия.
- Твой долг был неправильным, - возразил Гаррус.
- А ты оправдываешь свои поступки так, если бы правильное и неправильное были бы абсолютными величинами.
Гаррус озадаченно моргнул. Добро и зло были абсолютными величинами. Правильное и хорошее, неправильное и плохое... Это ведь то же самое, разве не так?
Убить сына на глазах матери, чтобы остановить распространение красного песка на Омеге.
Убить телохранителя - мужчину, лишь выполнявшего свою работу - чтобы помешать убийце убивать снова.
Убить мальчишку за то, что называл себя наемником... С каких пор юношеское позерство стало серьезным преступлением? Гаррус впервые почувствовал что-либо, думая о том парне, застреленном на мосту. То, что он чувствовал, было не виной, а болезненной пустотой там, где должно было быть чувство вины.
- Если бы они действительно были абсолютами, ты бы не подвергал их сомнению. Но ты спрашиваешь себя постоянно.
- Возможно, это потому, что если я стану уклоняться в зло, я бы предпочел знать об этом, - парировал Гаррус.
- Действительно?
Гаррус сердито уставился на дрелла. Криос, мигнув обеими парами век, лишь невозмутимо посмотрел в ответ.
- Или, может, ты просто нашел бы лучшее оправдание?
Гаррус зарычал, но Тейн продолжил.
- Не пойми меня неправильно. Я не пытаюсь изображать из себя невинного. Но я знаю себя: мои сильные стороны, мои слабости. Мои ошибки. А ты?
И с этим загадочным вызовом Тейн Криос встал и повернулся спиной, словно Гаррус собирался стрелять в него. Вакариан смотрел вслед уходящему дреллу, щедро испив из бокала и борясь с жаждой, которая говорила ему, как было бы просто пустить пулю в спину Тейна. Как просто было бы совершить правосудие ради жертв Криоса и устранить еще одно препятствие на пути Гарруса.
Но Гаррус ненавидел Тейна Криоса вне пределов чувства долга. Вот почему он никогда не направит свое оружие на дрелла, даже после того, как эта миссия закончится.
Убийство принесло бы ему личное удовлетворение, которое далеко затмило бы удовлетворение от хорошо проделанной работы по улучшению вселенной. Это было бы нечто большее, чем баланс весов. Всем остальным он мог бы возразить, то всего лишь устранил известного убийцу, но в глубине души Гаррус всегда бы знал настоящую причину, по которой он нажал на курок.
И затем он задумался, будут ли немного проклятий иметь какое-либо значение.
Гаррус уставился на темную жидкость в бокале и на свое нечеткое отражение в ней.
Познать Дар
Лантар Сидонис был в поле его зрения, а Шепард все никак не отходила с пути.
Он знал, что она пытается разговорить его. Знал, но ему было всё равно. Сидонис что-то болтал о том, как ужасно себя чувствует, но для Гарруса прямо сейчас это не значило ничего. Не существует достаточно ужасных переживаний в этом мире, чтобы вернуть его команду из мертвых. Никакие извинения не смогут стереть то, как он чувствовал, что его предали. А Сидонис ещё чувствовал себя недостаточно плохо, чтобы сделать единственное возможное возмещение ущерба: а именно - покончить с собой.
Это всего лишь правосудие, конец, к которому придет Сидонис, и, возможно, если в итоге он пожалеет о том, что утратил веру и не позволил наемникам убить себя, возможно, какой-то баланс будет достигнут.
Но только если Сидонис умрет.
А Шепард не будет оставаться в стороне.
Гаррус не рассказывал Шепард о матери Танатиса, вопящей в небо с разбрызганными по ее лицу частицами мозгов ее сына. Он не рассказывал Шепард о мальчишке на мосту. Не говорил о том, как много телохранителей застрелил, прежде чем добрался до своей цели, или о том, насколько она сейчас похожа на одного из таких телохранителей.
Гаррус понимал, что может достать Сидониса за две пули. Вторая пуля - в голову предателя.
Первая пуля - в Шепард.
Он ужаснулся от того, что вообще представляет себе подобное, но в нем поднималась жажда, острая и сильная, ревущая в его ушах, затуманивающая взгляд фиолетово-красным. Его чувства исказились, окружающее становилось гипер-реальным. Звуки усилились, словно бог прибавил громкости во всем мире. Металлический запах его винтовки заполнил ноздри, когда он вдохнул. Его жвалы подрагивают. Его палец вибрирует на курке.
Сидонис должен умереть. Что бы там ни было. Любой ценой.
Калейдоскоп вращается. Шепард распадается на куски. Мир перестраивается, белое и черное, в его прицеле нет ничего кроме Сидониса и единственного препятствия, отделяющего его от пули Гарруса и правосудия, которое он так заслуживает.
Препятствие, которое так легко устранить...
Он начинает нажимать на курок.
Шепард Шепард Шепард
Гаррус пытается заставить цвета вернуться в его мир, повернуть калейдоскоп и снова увидеть Шепард. Он фокусируется на ней и на том, что она значит для него. Его единственный друг. Его спасительница. Он отдергивает палец от спускового крючка. Препятствие медленно обретает лицо Шепард. Теряет его. Обретает снова.
Все тело Гарруса дрожит, потому что Шепард так близка к тому, чтобы снова умереть, и он не знает, как долго сможет бороться с жаждой.
- Просто скажи ему, пусть уходит, - говорит он в коммуникатор. Его голос звучит словно издалека.
Он слышит, как Шепард говорит Сидонису, что Гаррус дает ему второй шанс. Она неправильно поняла. Он позволяет Сидонису убраться прежде, чем он сам забудет, что за это убийство придется заплатить слишком высокую цену.
Он закрывает глаза и вспоминает, как когда-то давно Эшли Уильямс сказала ему: человеческий Дьявол однажды был архангелом.
@темы: Перевод закончен, Переводы, Гаррус, Drama, Фанфик закончен, Angst, Mass Effect, R, Фанфикшен
-
-
08.08.2010 в 12:53Здорово, что морально-этические проблемы, поставленные в каноне, получают должное развитие в фанфикшене.
-
-
08.08.2010 в 13:02Большое спасибо за замечательный перевод
-
-
08.08.2010 в 22:04Посмотрела на ту ситуацию по новому. Спасибо Арона.
-
-
26.08.2012 в 07:02