Название: Exitus
Оригинальное название: Exitus
Автор: SinVraal
Переводчик: Канаме Сейю
Гамма: ГончаяСатаны
Ссылка на оригинал: AO3 Fanfiction.net
Разрешение на перевод: получено
Категория: Mass Effect
Рейтинг: R
Персонажи и пейринги: Кайден Аленко/(fem!)Шепард, Миранда Лоусон, Гаррус Вакариан, Джек, Грюнт, Легион, Джефф «Джокер» Моро, Мордин Солус, Тали’Зора нар Райя, Тейн Криос, иные каноничные и не очень персонажи
Жанр: Sci-Fi, Adventure/Action, Drama
Размер: 31 глава
Аннотация: Изложение событий ME2 от лица разных персонажей, закадровые моменты, пропущенные сцены.
Предупреждения: Отклонения от канона. Характерная для канона жестокость. Каноничная смерть персонажа. Смерть второстепенных персонажей.
Произведение не преследует извлечения коммерческой выгоды, размещение на иных ресурсах возможно с моего письменного согласия.
Статус: закончен
Статус перевода: в процессе
Оригинальное название: Exitus
Автор: SinVraal
Переводчик: Канаме Сейю
Гамма: ГончаяСатаны
Ссылка на оригинал: AO3 Fanfiction.net
Разрешение на перевод: получено
Категория: Mass Effect
Рейтинг: R
Персонажи и пейринги: Кайден Аленко/(fem!)Шепард, Миранда Лоусон, Гаррус Вакариан, Джек, Грюнт, Легион, Джефф «Джокер» Моро, Мордин Солус, Тали’Зора нар Райя, Тейн Криос, иные каноничные и не очень персонажи
Жанр: Sci-Fi, Adventure/Action, Drama
Размер: 31 глава
Аннотация: Изложение событий ME2 от лица разных персонажей, закадровые моменты, пропущенные сцены.
Предупреждения: Отклонения от канона. Характерная для канона жестокость. Каноничная смерть персонажа. Смерть второстепенных персонажей.
Произведение не преследует извлечения коммерческой выгоды, размещение на иных ресурсах возможно с моего письменного согласия.
Статус: закончен
Статус перевода: в процессе
Часть 6: Mass Effect: история Кай Шепард.
Exitus (в пер. с лат.) – развязка, смерть, успех.
Часть 1: Iunctio; Часть 2: Iunctio: Рекс; Часть 3: Onus; Часть 4: Domus; Часть 5: Xun
Предыдущие главыПеревод: [Глава 1]; [Глава 2]; [Глава 3]; [Глава 4]; [Глава 5]; [Глава 6]; [Глава 7]; [Глава 8]; [Глава 9]; [Глава 10]; [Глава 11]; [Глава 12]; [Глава 13]; [Глава 14]; [Глава 15]
Глава 16
Глава 16
Слабое утешение
Слабое утешение
Да, сэр, это был гет. Один, но не совсем целый гет. Вроде того. Возможно, там... их было много. Нет, сэр, я не снес ему голову. Видите ли, сэр, он... они... говорили со мной. О еретической фракции гетов. И о Шепард. Нет, сэр, я не издеваюсь над вами…
Воображаемый разговор повторялся в голове Кайдена будто спятившая видеозапись, застрявшая на повторе. Отзвуки призрачной беседы пульсировали в такт биению боли, которая пронзала череп с каждым ударом сердца. Какое-то время он почти был уверен, что свихнулся. Напряжение и внутренние разногласия, копившиеся с момента встречи высшего командования на Арктуре, вышли из-под контроля, и имплант L2 переклинило; отдача едва не поджарила ему мозги. Может, это было не так уж и плохо — лежать, свернувшись в клубок, и просто отдаться полной абсурдности происходящего.
Наедине со своими мыслями Кайден укрылся от мира в крохотной затемненной каюте ККА «Сидней». Даже повторив доклад про себя раз сто, он так и не придумал, как рассказать всю историю так, что не встрять на принудительное лечение антипсихотиками в медотсек. Истерический смех застрял в горле, совсем не помогая справиться с задачей, а мигрень была такой же сильной, как и все остальные, за долгие годы. Они все были похожи. Каждая новая всегда была страшнее остальных лишь потому, что последняя уже благополучно миновала. Но эта мигрень была определенно одной из самых мучительных, в том числе, и из-за теснившихся в голове воспоминаний.
Да, сэр, гет. Нет, сэр, не из тех гетов...
Он с трудом пришел в сознание, лежа на холодном бетонном полу посреди склада Горизонта. Потребовалось не меньше минуты, чтобы сориентироваться, собрать все кусочки мозаики вместе и вспомнить, кто он и что он там забыл. Ещё несколько секунд он тупо смотрел на мигавшую надпись «Передача завершена» на складском терминале, пока его пострадавшие нейроны не скооперировались и не вытащили из глубин памяти странный приказ Теннисона.
Туманное состояние, в котором он пребывал после пробуждения, было слишком хорошо знакомо. Он дважды подвергался нейрошоковой атаке: во время засады на Бинту и ещё задолго до службы, на тренировке, когда пара «друзей» решили, что это будет веселой местью за какое-то выдуманное биотическое самомнение.
Проблема была в том, что на сегодняшний день было точно известно, что заряд нейрошока в ста процентах случаях вызывает мигрень. Когда Кайден доплелся до «Косатки», онемение полностью сковало правую половину лица, и это стало убедительным оправданием его задержки. По крайней мере, не пришлось лгать Теннисону. Передача прошла без сучка, без задоринки. Остальное... было слишком сложным, чтобы его постичь, а чтобы попытаться объяснить — и того сложнее.
Сержант Оделл, несмотря на их разногласия, выразил готовность взять на себя обязанности командира, когда десантный корабль вернулся на орбиту. Было много разговоров о нападении Коллекционеров, во время которых Кайден держал голову зажатой между ладонями, желая, чтобы мир свернулся и исчез.
Доказательства? Нет, сэр, доказательств нет. Он... они... ушли. Нет, сэр, я был без сознания. Я вроде как потерял самообладание, потому что...
Горло сжалось от удушающего приступа тошноты, и он отпрянул от воспоминаний. Кайден был не в силах справиться с ними сейчас. Он даже не в силах был думать о них. Новая попытка привела бы лишь к ванной комнате и вывернутым наизнанку пустым внутренностям. Боль в черепе не терпела соперничества.
Дверь каюты отворилась, заставив его вздрогнуть.
— Коммандер Аленко, я — сержант Арсений, — послышался голос от двери. Льющийся внутрь комнаты свет неприятно царапал даже сквозь закрытые веки.
Из коридора на сержанта с раздражением шикнули.
— Бортовой врач Турсен выписал две дозы Солатриптана, — продолжил тот же голос, но уже тише.
Послышались глухой стук и проклятие, сопровождаемые шорохом. Кайден предположил, что вошедший запнулся о брошенный на пол бронекостюм. Из коридора снова раздался шёпот. Если Кайден и заслуживал хоть какого-то милосердия, его статус L2, известный всем проблемами с мигренями, позволял обычно даже на чужом корабле получать у военных врачей нужные медикаменты без особых хлопот.
Холодная прокладка микродермального инжектора прижалась к шее и последовал долгожданный укол.
— Это селективный агонист серотониновых рецепторов, — сообщил голос. — Поэтому я должен знать, если возникнет онемение или...
— Я знаю, как работают триптаны, — прорычал Кайден.
— А-а, да, простите, коммандер. Вторая доза — через четыре часа, если она вам понадобится.
Послышался слабый металлический стук инжектора о корпус бронекостюма; шуршание одежды подсказало, что сержант направился к выходу. Дверь с шипением закрылась на замок. Кайден приоткрыл глаза, искоса взглянув на пол. Бронекостюм был на месте, но отодвинут к стене. Успокоившись, он обхватил голову руками и свернулся на краю кровати, поближе к прохладной металлической перекладине. Становилось легче.
Ногти зацепили край гнезда импланта на затылке, и он подавил желание сдаться и вырвать его в порыве возмездия. Единственное доказательство того, что случилось на складе, лежало, тщательно спрятанное, в поясе бронекостюма. Сломанный датапад, бесполезный, чтобы убедить кого-либо в столкновении с гетом, но всё же служивший слабым аргументом, что его не ждет печальная участь многих L2.
Каким бы скудным не было это утешение…
Всё закончилось. В конечном счёте, оно всегда заканчивалось. Иногда казалось, что в недрах его черепа скрывается некий монстр мистера Хайда*, ожидающий момента взять вверх и обратить его в кого-то другого. В такие мгновения казалось, что всё кончено, и он точно сломается. Затем боль проходила и забирала с собой зарождающееся безумие.
В этот раз восстановление ясности мысли принесло с собой множество неприятного багажа. Его обязанности, к исполнению которых он вернулся из-за мигрени только день спустя, были простым способом избежать воспоминаний о странном столкновении на складе или даже передаче данных. Насколько ему было известно, все доказательства деятельности Коллекционеров были надежно укрыты в грузовом отсеке корабля, но упоминание Теннисона о судьбе останков Властелина не давало покоя. «Сидней» на крейсерской скорости летел в Пространство Цитадели. Кайден постарался сосредоточиться на последствиях миссии Горизонта и, в том числе, решить все вопросы по исчезновению двух членов отряда. Сейчас они числились как «пропавшие без вести»*, но учитывая, что случилось, надеяться на лучшее не стоило. Следовало подготовить извещения для близких родственников и выплатить им остаток денежного оклада пропавших. Кайден же должен был подобрать в отряд новых солдат — непростая задача и при лучших обстоятельствах. В прошлом техническая работа была для него убежищем, но теперь напряжение, казалось, проникло и сюда. Он потратил много времени, стараясь жить, не думая о Шепард — теперь же она пряталась за каждым углом.
Поздней сменой второго дня, в процессе работы над докладом в общей терминальной зале, в какой-то момент Кайден почувствовал чужое присутствие за правым плечом. Он повернулся и увидел капрала Тарасова; тот просто стоял, спрятав руки в карманы униформы.
— Тарасов? Что случилось? — поинтересовался он.
— Сэр. У меня нет никаких обязанностей, и я просто подумал, что, может быть, вы захотите спуститься в тренажерный зал, сэр.
Кайден откинулся на спинку стула, разминая затекший изгиб шеи:
— Ты был на медицинской комиссии?
Тарасов отвел глаза, уставившись в перекладины на потолке и перекатываясь с пяток на носки.
— Так точно, сэр. Не знаю... я никогда не знал, как правильно отвечать на вопросы психиатров. Вы понимаете?
Кайден кивнул:
— Слишком хорошо.
— Если вы заняты, сэр, я не...
— Пошли. Мне всё равно пора отдохнуть от дисплея.
На лице Тарасова мелькнула едва заметная улыбка — первый отголосок радости, который Кайден заметил у него после атаки Коллекционеров. Он отключил голопроектор и пошел вслед за капралом на выход из залы.
Довольно редко в отряде морпехов встречалось больше одного биотика, но, изучив послужной список капрала, было легко догадаться, почему его назначили под руководство Кайдена. Молодой L3, он был из тех людей, которые, по мнению Кайдена, с большей вероятностью преуспели бы в другой сфере деятельности. Если бы не несчастный случай перед рождением. Хорошее жалованье и не утихающие предрассудки были мощным стимулом для выбора биотиками военной карьеры как самого привлекательного варианта работы, даже теми, чей выбор изначально был иным. Печальная ситуация, и Кайден не впервые сталкивался с ней. Он размышлял о том, чтобы попытаться перевести Тарасова в военно-морской флот, но в морском ведомстве было мало надобности в использовании темной энергии. Биотика всё ещё считалась в общем и целом набором навыков боя, полезных только в наземных операциях. Всё остальное было лишь «тратой времени».
Командование, видимо, надеялось, что Кайден сможет стать своего рода наставником для нерешительного капрала и, возможно, способствует развитию более соответствующего для морпеха характера. Однако Кайден хотя и относился к должностным обязанностям довольно серьёзно, но нечасто считал себя образцом для подражания. Идея вылепить нового солдата из дефектного прототипа с переменной подготовкой не производило впечатления проницательного решения. С другой стороны, по мнению Кайдена, все решения высшего командования, касающиеся биотиков, несли в себе мало смысла.
Горизонт не дал им возможности для тренировочной подготовки. После прибытия в колонию Кайден рассчитал, что будет лучше исключить любое использование биотики. В колонии не было биотиков; на тот момент лучшим планом были любые действия, которые помогли бы избежать нарастания враждебности со стороны и без того недоверчивых колонистов.
«Сидней» был достаточно большим кораблем, чтобы вместить на нижней палубе, за ангаром, тренажерный зал с несколькими тренажерами и матами для спарринга. Они прошли через открытое пространство к задней части комнаты — там было больше места, необходимого для тренировки. Кайден включил усилитель. Он попытался стимулировать капрала отточить реакцию биотикой. Проще сказать, чем сделать, когда для задачи требовалась концентрация. Упражнений на захват снарядов в полете пока хватало, но неплохо было бы получить доступ к полномасштабным сценариям на боевом симуляторе. Они помогали выработать реакцию, а также научить в процессе лучше отличать своих от врагов. Спустя некоторое время стало ясно, что они вызывают излишнее любопытство у других людей в зале, но Кайден решил, что не стоит обращать на них внимания.
— Мы... не вернем их, да? Уокера и Иноуэ? — внезапно спросил Тарасов, с глухом стуком уронив гриф штанги на пол.
Кайден опустил руки на пояс:
— Мало шансов, — признал он с неохотой. Капралу не помешало бы услышать что-то обнадеживающе, но лгать он не собирался.
— Я видел, как забрали Уокера, — лишенным эмоций голосом сказал Тарасов.
Кайден моргнул; мысли лихорадочно заметались. Он не хотел быть человеком, который просто твердит пустые банальности. Но какого ответа ждал капрал? Кайден наблюдал за ним краем глаза, жалея, что не умеет лучше понимать людей.
— Я тоже видел, как забрали нескольких колонистов, — решился он. От пробудившегося воспоминания по спине пробежал холодок.
— Что они с нами сделали, коммандер? Почему мы не могли двигаться? Почему...
— Почему не забрали нас? — тихо спросил Кайден.
Тарасов бросил на него наполненный ужасом взгляд.
— Я не знаю, — продолжил Кайден, стараясь говорить спокойно. — Я задавал себе тот же вопрос. Думаю... нам просто повезло. Контратака Шепард спугнула их, прежде чем они смогли забрать всех. Нам повезло. Остальным — нет.
Тарасов поморщился:
— Не должно быть всё так просто. Что если...
— Слушай, я знаю, это не самая приятная мысль. Хорошие люди не должны погибать по воле случая, так?
Тарасов вроде бы ожил, шаркнув носком ботинка по полу.
— Ладно, это было глупо, признаю.
— Так, я не говорил такого. Суть в том, что нет смысла убиваться, задаваясь вопросом, что можно было сделать иначе.
Как же знакомо это звучит...
Они ненадолго замолчали. Кайден размышлял, чем ещё он может помочь. Тарасов должен был всё для себя осмыслить в этой ситуации. Но, как старший офицер, он не был уверен, ищет ли тот совета или просто хочет высказаться. Именно за Кайденом в конечном счете оставалось решение, продолжит ли капрал служить или возьмет отпуск, но он не хотел отстранять солдата от работы, если это поможет ему справиться с последствиями стресса. Пока Кайден не знал, как будет лучше поступить.
Кайден краем глаза заметил движение и, оглянувшись, увидел приближающегося к ним мужчину. Униформа и крепкое телосложение выдавали в нём морпеха.
— Коммандер Аленко. Младший лейтенант Баркер, сэр, — представился тот, четко отдав честь, скользнув пальцами по короткой стрижке. — Добро пожаловать на «Сидней».
— Спасибо, лейтенант, — ответил Кайден.
— Я не знаю твоего имени, рядовой, — обратился тот уже к капралу.
— Тарасов, сэр, — биотик неуверенно отсалютовал в ответ.
— Знакомитесь с кораблем? — спросил Баркер.
— А, да, сэр, — механическим тоном ответил тот. — Я служил только на фрегате. «Сидней» гораздо больше.
— Я хотел спросить, не интересен ли тебе спарринг, рядовой. Я отрабатываю ряд техник, но сложно узнать результат, не имея живого противника, верно? — на лице лейтенанта застыла маслянистая улыбка.
— У вас... много потенциальных противников, — ответил Тарасов, махнув в сторону морпехов на другой стороне комнаты.
— Техники предназначены для противостояния биотикам, но мне никогда не удавалось применить их на практике.
Тарасов переступил ногами, внезапно заинтересованно уставившись в пол. Что-то в стойке Баркера и в том, как остальные морпехи украдкой наблюдали за ними, заставило Кайдена встревожиться.
— Я буду вашим противником, лейтенант, — предложил он.
Баркер удивленно оглянулся, но быстро справился с собой.
— Э-э, хорошо, сэр.
А энтузиазма-то поубавилось — противостоять более опытному биотику?
Кайден не выступал в тренировочных боях против других биотиков ещё со времен «мозголомки» и никогда не позволял себе использовать свои силы против не-биотиков в любых ситуациях, кроме боевых. Он старался не привлекать внимания к биотике, предпочитая, чтобы его принимали за технические навыки.
Кайден проследовал за лейтенантом на тренировочный мат; оба встали на позиции. Баркер использовал стандартную боевую стойку ближнего боя Альянса. Теперь они уже точно стали объектом внимания всех присутствующих в зале. Кайден чувствовал, как спину жжет от чужих взглядов, но пытался отрешиться, испытывая неуверенность. Надо же было, как обычно, открыть рот и встрять по полной.
Он нанес пробный удар, который лейтенант блокировал предплечьем. Они обменялись ещё парой осторожных ударов, кружа на мате, пока Кайден размышлял, как будет лучше атаковать. Он никогда раньше не использовал свои силы в таком формате боя. Легкого биотического импульса, как он предположил, будет вполне достаточно, чтобы закончить их поединок. Он отскочил назад, быстро использовав мнемонический приём.
Но едва он закончил жест, Баркер сделал выпад, ударив по внутренней поверхности бедра. Кайден пошатнулся, удивленный быстротой его реакции. Ногу пронзили иглы боли. Баркер выполнил повторный удар, и Кайден упал на спину, потеряв контроль над тёмной энергией. Среди зрителей послышались шепотки.
— Что здесь происходит? — пронесся по залу громкий голос. — Баркер?
Кайден узнал лейтенанта-коммандера... кажется, её звали Хадекель? Он вчера видел её в офицерской столовой. Она возглавляла отряд морпехов «Сиднея».
Хадекель обошла столпившихся людей.
— Просто спарринг, мэм, — ответил Баркер, краем глаза посматривая на Кайдена. Отступать было поздно. Поединок задел самолюбие, и Кайдена — в том числе.
Кайден встал на ноги, коротко кивнул Хадекель в знак согласия и встал в позицию перед лейтенантом. Нога неприятно болела.
— Давайте, в полную силу, — заявил Баркер, уверенно улыбаясь.
Кайден хмуро взглянул на него. Это была чистой воды провокация, и он это знал. А ещё его осенило, что лейтенант не имел ни малейшего представления, о чём просит, потому что Кайден как раз сдерживал силу. Баркер, видимо, провел весь недолгий срок своей службы на корабле, занимаясь тренировками и прихорашиваясь, но он точно ни разу не выходил на поле боя с опытным боевым биотиком.
Биотика требовала концентрации, и она первой давала сбой, когда начиналась перестрелка. Когда тело сотрясает повышенный выброс адреналина, сосредоточиться на нанесении удара гораздо сложнее, чем на тренировочном мате. Баркер, вероятнее всего, видел в действии лишь биотиков вроде Тарасова. Детей, у которых не было большего опыта в реальных боевых действиях. Напряжение, боль и страх — всё это мешало установлению контроля над полями темной энергии. Заставляло их непредсказуемо вспыхивать и проигрывать. В ближнем бою за выражением «в полную силу» скрывался биотический взрыв, который убил бы дерзкого морпеха на месте.
Баркер кружил, держа кулаки наготове. Кайден просто наблюдал за ним. Было ясно, что лейтенант ждал, когда противник снова вспыхнет биотикой. Кайден считал себя достаточно умелым бойцом ближнего боя, но он с его навыками и рядом не стоял с тем, кто часами проводил время в тренажерном зале. Он не собирался побеждать Баркера в рукопашной, но тот хотел одержать верх над биотикой, полагаясь на сокрушительные удары.
Кайден когда-то видел, как Шепард использует похожие техники. Эти удары, как он заметил, были результативны если сохранялся элемент неожиданности. А если он предвидит их? Кайден глубоко вздохнул, собрался с духом и позволил синим волнам охватить тело.
Баркер атаковал, но в этот раз Кайден даже не пытался уклониться. Кулак въехал по ребрам, и синее поле замерцало. Кайден стиснул зубы и, резко опустив руку, перехватил запястье противника. Баркеру, видимо, говорили, что биотикам требуется пространство для их мнемонических пасов. Это бы вполне объяснило мелькнувший оттенок неуверенности на его лице, когда лейтенант попытался высвободиться. Он отвел кулак для ещё одного удара по ребрам. Боль пронзила торс, выбив воздух из легких. Сильно, но терпимо.
Кайдену же стало почти что смешно. Тебе когда-нибудь попадали в ногу из импульсной гетской винтовки, ты, умник?
Гравитационный колодец на «Сиднее» был глубоким и обширным, и он с готовностью откликнулся на зов Кайдена. Биотическая сила потекла сквозь его тело, заставляя нервы звенеть. Тянущее ощущение появилось в руке и плече, когда он толкнул противоположное поле. Это могло стоить ему сломанной руки или ещё чего похуже, но он хотел победить. Баркер был готов ударить снова; он занес сжатый кулак и нацелил его в лицо Кайдена. Его атаки лишились утонченности.
Баркер выпучил глаза, когда его кулак замедлился и остановился, пойманный водоворотом гравитации. Давление на запястье достигло критического предела, и Кайден отпустил лейтенанта и отошел назад, но держа руку вытянутой. Острая боль в ребрах пульсировала в такт дыханию, подпитывая энергию поля. В сравнении с мигренью — вообще ни о чем.
Кайден посмотрел противнику в глаза. Просто ещё один хвастун. Ничего ты не знаешь.
Темная энергия целиком охватила Баркера, полностью заморозив его на месте; одна нога застыла в воздухе на полушаге. Боль и адреналин от стычки чувствовались гораздо ярче обычного, пронзая затылок. Желание швырнуть Баркера через зал в его друзей было слишком заманчивым и горьким привкусом стояло в горле.
И тебе в этом чертовски повезло. Никаких Жнецов. Никаких Коллекционеров. Никакого... «Цербера».
Кайден позволил биотическому ореолу засиять сильнее, обволакивая тело мощными потоками. Вокруг послышались разрозненные голоса. Он знал, как выглядит — охваченный пламенем неземного искажения. Он не был готов к силе пьянящего чувства демонстрации силы перед толпой. Он никогда раньше так не делал.
Кайден расправил плечи и, сняв с пояса воображаемый пистолет, приставил палец к виску Баркера:
— Паф. И ты мертв.
Он подождал, пока смысл его слов дойдет до Баркера, затем отступил назад и отпустил поле. Лишенный силы инерции, лейтенант весьма неэлегантно упал прямо на лицо. Кайден отвернулся и смерил вызывающим взглядом окружающих морпехов. Синий огонь, яростно горящий вдоль его тела, погас. Все смотрели на него широко распахнутыми глазами, а на лицах застыли самые противоречивые эмоции.
Кайден направился обратно в сторону Тарасова, стараясь при передвижении сильно не беспокоить пострадавшие части тела.
— Получил своё, Баркер? — послышался за спиной голос Хадекель.
— Я...
— Думаю, что да. Веселье окончено!
— Вы в порядке, коммандер? — спросил Тарасов, поглядывая на морпехов, окруживших лейтенанта.
— Поболит немного — и пройдет, — пробормотал Кайден.
— Не стоило этого делать, сэр. В смысле, вступаться за меня...
— Если бы он хотел просто потренироваться, это был бы другой вопрос. Но Баркер хотел самоутвердиться, публично избив биотика.
— Они не очень-то нас любят, да?
Хадекель пересекла зал и подошла к ним прежде, чем Кайден успел ответить.
— Простите, что вам пришлось с этим столкнуться, коммандер Аленко, — произнесла она. Хадекель была женщиной в возрасте, крепкого телосложения. Её волосы были туго собраны на затылке в пучок.
— Наверное, не стоило подпускать его близко, — ответил Кайден. — Но последние дни у меня выдались паршивыми.
Она с сожалением усмехнулась и понизила голос:
— Честно говоря, сама бы не смогла уделать его лучше. Баркера не мешало бы осадить раз или два, но то, что это сделал биотик, сделало его поражение более наглядным.
— В вашем подразделении нет биотиков, так?
Её лицо помрачнело:
— Нет. У нас... есть разногласия на этот счет.
Кайден вскинул бровь.
— Капитан Камминс... не поддерживает биотиков, — прошептала Хадекель. — Ходят слухи, что её близкий друг был убит из-за слишком ретивого L3, который посчитал, что справится с пиратским рейдом без поддержки отряда.
— Необязательно носить имплант, чтобы принимать плохие решения, — раздраженно бросил Кайден. — Если один морпех прострелит себе ногу, чистя пистолет, означает ли это, что все морпехи — неуклюжие болваны?
Тарасов открыл было рот, но не сказал ни слова, и отвернулся.
— У меня недостаточно влияния, чтобы что-то сделать, — призналась Хадекель. — Капитан Камминс отклоняет мои запросы — и у неё всегда находится веская причина. Кандидаты не проходят проверки по послужным спискам.
— Ничего само не измениться, если кто-то не отстоит своё мнение.
— Я знаю, — она расправила плечи, и в её голосе послышались оборонительные нотки. — Но если и есть в этом инциденте польза, то ваше показательное выступление может возыметь эффект. Баркер был один из тех, кто громче остальных утверждал, что биотики бесполезны. Вы ясно доказали, что он был неправ.
Кайден пожал плечами. Он понимал её позицию, даже если и был с ней не согласен. Горькая правда заключалась в том, что если подчиненный подвергнет критике решения своего командующего офицера, обвинив его в предрассудках, это плохо отразится на его дальнейшей карьере. Внутри вспыхнула искра злости.
— Что ж, для меня стало честью познакомиться с вами, сэр, — произнесла Хадекель. — Жаль, что не при лучших обстоятельствах. Я слышала, вы потеряли людей в той колонии.
Тарасов вздрогнул.
— Капрал, тебе необязательно торчать здесь, если ты планировал пообедать, — намекнул ему Кайден.
Тарасов перевел взгляд с Хадекель на командира и кивнул:
— Хорошо, сэр. Мэм, — он отдал честь и побрел прочь, обойдя остальных морпехов в зале по широкой дуге.
— Горизонт стоил мне двух морпехов, — в голосе Кайдена прорезались жесткие нотки, когда он снова посмотрел на лейтенанта-коммандера. — Но я не вправе обсуждать подробности той миссии. И я был бы признателен, если бы вы не поднимали эту тему в присутствии моего отряда. Им нужно время.
Хадекель кивнула:
— Поняла вас, сэр, — она снова приняла профессиональный вид и отсалютовала. — Возможно, встретимся позже в штабе.
Она повернулась и пошла вдоль матов к своим людям, которые после исчезновения Баркера стали расходиться. Кайден наблюдал за её уходом, прислонившись к стене. Он провел рукой по волосам, влажным после поединка. «Нормандия» его изменила, — осознал он.
В то время Шепард не предоставляла ему большого выбора. Он либо сражался на уровне, либо ставил на кон жизни небольшого отряда. У него не было времени беспокоиться о том, какое он производит впечатление или что думает командующий офицер о его смертоносной силе. Кайден усмехнулся, лениво размышляя, как всё могло обернуться иначе, если бы он не испытывал к ней теплых чувств. Насколько он придавал значение её ожиданиям и насколько сильно он старался оправдать их? Насколько страх провала толкал его превзойти свои собственные возможности?
Однажды его нежелание вновь вернуться к тренировкам оставило у него стойкое ощущение, что биотика всегда будет второстепенным навыком, не воспринимаемым всерьез ни его командирами, ни его подчиненными. Тогда он думал, что так будет лучше. Вскоре его назначение на «Нормандию» заставило его выйти на тренировочное поле, где наказанием за провал была смерть. Его или человека, о котором он заботился больше, чем должен был.
Кайден вздохнул. Длинный выдох, казался, шел от самых ступней, унося с собой биотическое напряжение, нарастающее в голове. Он огляделся. Единственным звуком в тишине был вой беговой дорожки в дальнем конце помещения. Должно быть, шла пересмена. Около выхода из зала располагались душевые, и Кайден решил помыться, а затем вернуться в каюту. У него в запасе осталось несколько энергетических батончиков — они помогут сдержать нарастающий голод до ужина.
Кайден вошел внутрь душевых, мысленно вернувшись к докладам, которые следовало доделать, разделся и направился к кабинкам, стоящими тремя рядами, разделенных стенами. По привычке он прошел в самый дальний конец и завернул за угол, едва не столкнувшись с парой парней. Те отшатнулись друг от друга; один в процессе поскользнулся и едва не навернулся на пол. Они застыли неподвижно, уставившись на старшего офицера огромными глазами, словно наткнулись на Сарена во плоти. Несколько секунд Кайден непонимающе смотрел на них, пока не понял по обнаженным телам, чем те занимались за мгновение до его появления. Он почти чувствовал исходящие от обоих волны ужаса, когда один из морпехов попытался сдавленно объясниться.
— Да что б вас... — рявкнул Кайден, и тот мгновенно заткнулся. — Увольнительной дождаться нельзя? Не дурите!
Отвернувшись, он прошел за угол, к кабинкам второго ряда, и хлопком ладони включил воду. Он не должен читать нотации. Он должен выполнить свой долг и доложить на них. Он понятия не имел, кем они были, впервые ли нарушили устав или это уже стало рецидивом. Если бы это была повсеместная проблема или один из тех бесчисленных неотвратимых проявлений человечества, было бы проще просто оставить всё как есть. Ирония, ничего не скажешь, была в том, что он застал кого-то за теми же нарушениями, которые допускал сам.
Поток воды, шипящий над головой, почти заглушил звуки босых ступней по плитке, хлопки дверок настенных шкафчиков, порывистый шепот и шипение закрывающихся створок двери. Кайден сложил руки, опершись о стену, и прислонился к ним лбом, позволяя горячей воде омывать спину. В этот момент ему не хотелось быть коммандером Аленко. Ни офицером, награжденным Звездой Терры, ни примером образцового L2. Выпрямься — начальство смотрит; выпрямься — подчиненные смотрят. Он попытался вспомнить, когда в последний раз кто-либо общался с ним как с человеком, а не со списком многочисленных титулов. Звал его по имени.
Возможно... это была Шепард. Горизонт. Всплывшая мысль не подняла настроения. Даже простое воспоминание о ней пронзило сердце острым ножом, и он поспешно отпрянул от наваждения. Сейчас не время.
Кайден думал о доме, но это не приносило облегчения. Он был не в силах поговорить с братом, занятым воспитанием двоих детей, о гигантских жуках, похищающих колонистов. Ни со своими родителями, которые, как бы ни старались, но как и все люди, неизменно оставались просто людьми. И он не хотел переваливать на них это бремя. Неизбежная оторванность, о которой так часто твердили старшие военнослужащие, кажется, накрывала его тоже, и место, в котором вырос, больше не казалось домом. Два года прошло с тех пор, как он пытался жить нормально, стать нормальным, даже если всего на несколько дней. И всякий раз, когда на горизонте появлялся новый шанс, он понимал, что намеренно избегает его, говоря себе, что стоит задержаться на работе подольше. Пойти с кем-то выпить в бар стало осторожным шагом; легким шагом, так как это была всего лишь одна ночь.
В коридорах корабля стояла тишина, когда Кайден возвращался к себе. Если он и довольствовался какими-то привилегиями, данными званием и статусом, то это была ещё и отдельная каюта — даже на корабле, не являющимся его основным местом службы. Внутри около стены всё ещё лежал бронекостюм, словно выброшенный панцирь большого чёрного жука. Красный «Колосс» давно сменился на новый, со встроенным сложным плетением волокон системы «Эгида», позволяющим сосредотачивать выбросы темной энергии. Кайден смотрел на него, почувствовав внезапно вставший поперек горла комок горечи.
Запиликал интерком. Отведя взгляд, он прошел к терминалу и активировал интерфейс. Уикхем? Что ей нужно в такой поздний час?
Кайден ответил на вызов:
— Уикхем?
На голодисплее появилось лицо сержанта:
— Сэр. Эта линия связи защищена?
Кайден нахмурился:
— Это корабль Альянса, Уикхем. Я не думаю, что наша внутренняя сеть взломана пиратами.
— Нет, не в этом смысле, но... Мы можем поговорить, коммандер? С глазу на глаз?
О чём же, интересно знать? Кайден бросил взгляд на бронекостюм и кивнул:
— Если это важно. Но я полагаю, что так и есть.
Он побарабанил пальцами по столешнице. Пригласить её к себе будет немного неуместно, но многие секции корабля оснащены системами слежения. Они годились лишь для краткого обмена парой слов.
— Заходи ко мне. Кормовой отсек, третья палуба.
Уикхем кивнула, затем отключилась. Даже сквозь янтарный голодисплей было видно облегчение на её лице. В порыве упрямства Кайден не стал снова оглядываться на бронекостюм. Вместо этого он загрузил недописанный доклад и рассеянно продолжил работать над ним, пока замок на двери не запиликал.
Кайден открыл дверь, впуская Уикхем. Она вошла, деактивировав инструментрон, который, казалось, никогда не снимался с её руки.
— Хорошо, сержант, только говори быстрее.
Уикхем кивнула, обводя взглядом маленькую комнату:
— Вы приказали нам держать ухо востро относительно всего, что касается материалов о Коллекционерах. Вот, — она порывисто взмахнула рукой.
— Да.
— Я... зашла немного дальше вашего приказа.
Кайден вскинул бровь. Уикхем подошла ближе и понизила голос:
— Шепард была на Горизонте. Может быть, я и служила под её началом на одной короткой миссии, но она спасла жизнь моего лучшего друга. Я прекрасно знаю, что рассказанная нам всем история о нападении гетов на Цитадель — всего лишь половина правды. А теперь нам всем говорят, что она предала Альянс ради «Цербера»? Я не куплюсь на это.
Кайден постарался сохранить нейтральное выражение лица:
— Ты знаешь, что я не имею права обсуждать Шепард, сержант.
— Я знаю. Но контр-адмирал, который появляется на задворках галактики, в какой-то колонии Терминус? Это уже ни в какие ворота не лезет! Поэтому я... исследовала. У Теннисона состоялся разговор с командованием.
— Ты взломала засекреченный канал Альянса? — потребовалось приложить немного усилий, что его вопрос не прозвучал негодующе громко.
— Нет, сэр! Он слишком хорошо защищен. Но я порылась в кэшах. Эти узконаправленные лучи в режиме реального времени, прежде чем уходят через ретранслятор, проходят через множество систем.
— Если они помечены как секретные, эти записи удаляются.
— При обычных обстоятельствах — так и есть. Но все переговоры подлежат регистрации, пока система не получает отклик на их удаление. Между этими процессами есть задержка. Это старый корабль, коммандер. Представляете, они всё ещё используют протоколы TRCP3! Их сисадмин, наверное, живет в каменном веке.
— Они, скорее всего, работают на базе ядра пять-двенадцать.
— В том-то и соль. Пять-двенадцать не поддерживает протоколы TRCP3, если их не модернизируют, потому что там есть проблема с аппаратным портом, и...
— Давай ближе к делу, сержант.
— Да, простите. В общем, я нашла кэш обрывка разговора в исходных данных связи, до его предварительного шифрования. Контр-адмирала Теннисона.
— И?
— Он... Я думаю, они хотят избавиться от Шепард.
...
* Мистер Хайд, он же доктор Джекиль — наделенный двумя именами персонаж повести Р.Л.Стивенсона «Странный случай с доктором Джекилем и мистером Хайдом» (1886); образ, воплотивший в себе идею раздвоения личности.
Воображаемый разговор повторялся в голове Кайдена будто спятившая видеозапись, застрявшая на повторе. Отзвуки призрачной беседы пульсировали в такт биению боли, которая пронзала череп с каждым ударом сердца. Какое-то время он почти был уверен, что свихнулся. Напряжение и внутренние разногласия, копившиеся с момента встречи высшего командования на Арктуре, вышли из-под контроля, и имплант L2 переклинило; отдача едва не поджарила ему мозги. Может, это было не так уж и плохо — лежать, свернувшись в клубок, и просто отдаться полной абсурдности происходящего.
Наедине со своими мыслями Кайден укрылся от мира в крохотной затемненной каюте ККА «Сидней». Даже повторив доклад про себя раз сто, он так и не придумал, как рассказать всю историю так, что не встрять на принудительное лечение антипсихотиками в медотсек. Истерический смех застрял в горле, совсем не помогая справиться с задачей, а мигрень была такой же сильной, как и все остальные, за долгие годы. Они все были похожи. Каждая новая всегда была страшнее остальных лишь потому, что последняя уже благополучно миновала. Но эта мигрень была определенно одной из самых мучительных, в том числе, и из-за теснившихся в голове воспоминаний.
Да, сэр, гет. Нет, сэр, не из тех гетов...
Он с трудом пришел в сознание, лежа на холодном бетонном полу посреди склада Горизонта. Потребовалось не меньше минуты, чтобы сориентироваться, собрать все кусочки мозаики вместе и вспомнить, кто он и что он там забыл. Ещё несколько секунд он тупо смотрел на мигавшую надпись «Передача завершена» на складском терминале, пока его пострадавшие нейроны не скооперировались и не вытащили из глубин памяти странный приказ Теннисона.
Туманное состояние, в котором он пребывал после пробуждения, было слишком хорошо знакомо. Он дважды подвергался нейрошоковой атаке: во время засады на Бинту и ещё задолго до службы, на тренировке, когда пара «друзей» решили, что это будет веселой местью за какое-то выдуманное биотическое самомнение.
Проблема была в том, что на сегодняшний день было точно известно, что заряд нейрошока в ста процентах случаях вызывает мигрень. Когда Кайден доплелся до «Косатки», онемение полностью сковало правую половину лица, и это стало убедительным оправданием его задержки. По крайней мере, не пришлось лгать Теннисону. Передача прошла без сучка, без задоринки. Остальное... было слишком сложным, чтобы его постичь, а чтобы попытаться объяснить — и того сложнее.
Сержант Оделл, несмотря на их разногласия, выразил готовность взять на себя обязанности командира, когда десантный корабль вернулся на орбиту. Было много разговоров о нападении Коллекционеров, во время которых Кайден держал голову зажатой между ладонями, желая, чтобы мир свернулся и исчез.
Доказательства? Нет, сэр, доказательств нет. Он... они... ушли. Нет, сэр, я был без сознания. Я вроде как потерял самообладание, потому что...
Горло сжалось от удушающего приступа тошноты, и он отпрянул от воспоминаний. Кайден был не в силах справиться с ними сейчас. Он даже не в силах был думать о них. Новая попытка привела бы лишь к ванной комнате и вывернутым наизнанку пустым внутренностям. Боль в черепе не терпела соперничества.
Дверь каюты отворилась, заставив его вздрогнуть.
— Коммандер Аленко, я — сержант Арсений, — послышался голос от двери. Льющийся внутрь комнаты свет неприятно царапал даже сквозь закрытые веки.
Из коридора на сержанта с раздражением шикнули.
— Бортовой врач Турсен выписал две дозы Солатриптана, — продолжил тот же голос, но уже тише.
Послышались глухой стук и проклятие, сопровождаемые шорохом. Кайден предположил, что вошедший запнулся о брошенный на пол бронекостюм. Из коридора снова раздался шёпот. Если Кайден и заслуживал хоть какого-то милосердия, его статус L2, известный всем проблемами с мигренями, позволял обычно даже на чужом корабле получать у военных врачей нужные медикаменты без особых хлопот.
Холодная прокладка микродермального инжектора прижалась к шее и последовал долгожданный укол.
— Это селективный агонист серотониновых рецепторов, — сообщил голос. — Поэтому я должен знать, если возникнет онемение или...
— Я знаю, как работают триптаны, — прорычал Кайден.
— А-а, да, простите, коммандер. Вторая доза — через четыре часа, если она вам понадобится.
Послышался слабый металлический стук инжектора о корпус бронекостюма; шуршание одежды подсказало, что сержант направился к выходу. Дверь с шипением закрылась на замок. Кайден приоткрыл глаза, искоса взглянув на пол. Бронекостюм был на месте, но отодвинут к стене. Успокоившись, он обхватил голову руками и свернулся на краю кровати, поближе к прохладной металлической перекладине. Становилось легче.
Ногти зацепили край гнезда импланта на затылке, и он подавил желание сдаться и вырвать его в порыве возмездия. Единственное доказательство того, что случилось на складе, лежало, тщательно спрятанное, в поясе бронекостюма. Сломанный датапад, бесполезный, чтобы убедить кого-либо в столкновении с гетом, но всё же служивший слабым аргументом, что его не ждет печальная участь многих L2.
Каким бы скудным не было это утешение…
***
Всё закончилось. В конечном счёте, оно всегда заканчивалось. Иногда казалось, что в недрах его черепа скрывается некий монстр мистера Хайда*, ожидающий момента взять вверх и обратить его в кого-то другого. В такие мгновения казалось, что всё кончено, и он точно сломается. Затем боль проходила и забирала с собой зарождающееся безумие.
В этот раз восстановление ясности мысли принесло с собой множество неприятного багажа. Его обязанности, к исполнению которых он вернулся из-за мигрени только день спустя, были простым способом избежать воспоминаний о странном столкновении на складе или даже передаче данных. Насколько ему было известно, все доказательства деятельности Коллекционеров были надежно укрыты в грузовом отсеке корабля, но упоминание Теннисона о судьбе останков Властелина не давало покоя. «Сидней» на крейсерской скорости летел в Пространство Цитадели. Кайден постарался сосредоточиться на последствиях миссии Горизонта и, в том числе, решить все вопросы по исчезновению двух членов отряда. Сейчас они числились как «пропавшие без вести»*, но учитывая, что случилось, надеяться на лучшее не стоило. Следовало подготовить извещения для близких родственников и выплатить им остаток денежного оклада пропавших. Кайден же должен был подобрать в отряд новых солдат — непростая задача и при лучших обстоятельствах. В прошлом техническая работа была для него убежищем, но теперь напряжение, казалось, проникло и сюда. Он потратил много времени, стараясь жить, не думая о Шепард — теперь же она пряталась за каждым углом.
Поздней сменой второго дня, в процессе работы над докладом в общей терминальной зале, в какой-то момент Кайден почувствовал чужое присутствие за правым плечом. Он повернулся и увидел капрала Тарасова; тот просто стоял, спрятав руки в карманы униформы.
— Тарасов? Что случилось? — поинтересовался он.
— Сэр. У меня нет никаких обязанностей, и я просто подумал, что, может быть, вы захотите спуститься в тренажерный зал, сэр.
Кайден откинулся на спинку стула, разминая затекший изгиб шеи:
— Ты был на медицинской комиссии?
Тарасов отвел глаза, уставившись в перекладины на потолке и перекатываясь с пяток на носки.
— Так точно, сэр. Не знаю... я никогда не знал, как правильно отвечать на вопросы психиатров. Вы понимаете?
Кайден кивнул:
— Слишком хорошо.
— Если вы заняты, сэр, я не...
— Пошли. Мне всё равно пора отдохнуть от дисплея.
На лице Тарасова мелькнула едва заметная улыбка — первый отголосок радости, который Кайден заметил у него после атаки Коллекционеров. Он отключил голопроектор и пошел вслед за капралом на выход из залы.
Довольно редко в отряде морпехов встречалось больше одного биотика, но, изучив послужной список капрала, было легко догадаться, почему его назначили под руководство Кайдена. Молодой L3, он был из тех людей, которые, по мнению Кайдена, с большей вероятностью преуспели бы в другой сфере деятельности. Если бы не несчастный случай перед рождением. Хорошее жалованье и не утихающие предрассудки были мощным стимулом для выбора биотиками военной карьеры как самого привлекательного варианта работы, даже теми, чей выбор изначально был иным. Печальная ситуация, и Кайден не впервые сталкивался с ней. Он размышлял о том, чтобы попытаться перевести Тарасова в военно-морской флот, но в морском ведомстве было мало надобности в использовании темной энергии. Биотика всё ещё считалась в общем и целом набором навыков боя, полезных только в наземных операциях. Всё остальное было лишь «тратой времени».
Командование, видимо, надеялось, что Кайден сможет стать своего рода наставником для нерешительного капрала и, возможно, способствует развитию более соответствующего для морпеха характера. Однако Кайден хотя и относился к должностным обязанностям довольно серьёзно, но нечасто считал себя образцом для подражания. Идея вылепить нового солдата из дефектного прототипа с переменной подготовкой не производило впечатления проницательного решения. С другой стороны, по мнению Кайдена, все решения высшего командования, касающиеся биотиков, несли в себе мало смысла.
Горизонт не дал им возможности для тренировочной подготовки. После прибытия в колонию Кайден рассчитал, что будет лучше исключить любое использование биотики. В колонии не было биотиков; на тот момент лучшим планом были любые действия, которые помогли бы избежать нарастания враждебности со стороны и без того недоверчивых колонистов.
«Сидней» был достаточно большим кораблем, чтобы вместить на нижней палубе, за ангаром, тренажерный зал с несколькими тренажерами и матами для спарринга. Они прошли через открытое пространство к задней части комнаты — там было больше места, необходимого для тренировки. Кайден включил усилитель. Он попытался стимулировать капрала отточить реакцию биотикой. Проще сказать, чем сделать, когда для задачи требовалась концентрация. Упражнений на захват снарядов в полете пока хватало, но неплохо было бы получить доступ к полномасштабным сценариям на боевом симуляторе. Они помогали выработать реакцию, а также научить в процессе лучше отличать своих от врагов. Спустя некоторое время стало ясно, что они вызывают излишнее любопытство у других людей в зале, но Кайден решил, что не стоит обращать на них внимания.
— Мы... не вернем их, да? Уокера и Иноуэ? — внезапно спросил Тарасов, с глухом стуком уронив гриф штанги на пол.
Кайден опустил руки на пояс:
— Мало шансов, — признал он с неохотой. Капралу не помешало бы услышать что-то обнадеживающе, но лгать он не собирался.
— Я видел, как забрали Уокера, — лишенным эмоций голосом сказал Тарасов.
Кайден моргнул; мысли лихорадочно заметались. Он не хотел быть человеком, который просто твердит пустые банальности. Но какого ответа ждал капрал? Кайден наблюдал за ним краем глаза, жалея, что не умеет лучше понимать людей.
— Я тоже видел, как забрали нескольких колонистов, — решился он. От пробудившегося воспоминания по спине пробежал холодок.
— Что они с нами сделали, коммандер? Почему мы не могли двигаться? Почему...
— Почему не забрали нас? — тихо спросил Кайден.
Тарасов бросил на него наполненный ужасом взгляд.
— Я не знаю, — продолжил Кайден, стараясь говорить спокойно. — Я задавал себе тот же вопрос. Думаю... нам просто повезло. Контратака Шепард спугнула их, прежде чем они смогли забрать всех. Нам повезло. Остальным — нет.
Тарасов поморщился:
— Не должно быть всё так просто. Что если...
— Слушай, я знаю, это не самая приятная мысль. Хорошие люди не должны погибать по воле случая, так?
Тарасов вроде бы ожил, шаркнув носком ботинка по полу.
— Ладно, это было глупо, признаю.
— Так, я не говорил такого. Суть в том, что нет смысла убиваться, задаваясь вопросом, что можно было сделать иначе.
Как же знакомо это звучит...
Они ненадолго замолчали. Кайден размышлял, чем ещё он может помочь. Тарасов должен был всё для себя осмыслить в этой ситуации. Но, как старший офицер, он не был уверен, ищет ли тот совета или просто хочет высказаться. Именно за Кайденом в конечном счете оставалось решение, продолжит ли капрал служить или возьмет отпуск, но он не хотел отстранять солдата от работы, если это поможет ему справиться с последствиями стресса. Пока Кайден не знал, как будет лучше поступить.
Кайден краем глаза заметил движение и, оглянувшись, увидел приближающегося к ним мужчину. Униформа и крепкое телосложение выдавали в нём морпеха.
— Коммандер Аленко. Младший лейтенант Баркер, сэр, — представился тот, четко отдав честь, скользнув пальцами по короткой стрижке. — Добро пожаловать на «Сидней».
— Спасибо, лейтенант, — ответил Кайден.
— Я не знаю твоего имени, рядовой, — обратился тот уже к капралу.
— Тарасов, сэр, — биотик неуверенно отсалютовал в ответ.
— Знакомитесь с кораблем? — спросил Баркер.
— А, да, сэр, — механическим тоном ответил тот. — Я служил только на фрегате. «Сидней» гораздо больше.
— Я хотел спросить, не интересен ли тебе спарринг, рядовой. Я отрабатываю ряд техник, но сложно узнать результат, не имея живого противника, верно? — на лице лейтенанта застыла маслянистая улыбка.
— У вас... много потенциальных противников, — ответил Тарасов, махнув в сторону морпехов на другой стороне комнаты.
— Техники предназначены для противостояния биотикам, но мне никогда не удавалось применить их на практике.
Тарасов переступил ногами, внезапно заинтересованно уставившись в пол. Что-то в стойке Баркера и в том, как остальные морпехи украдкой наблюдали за ними, заставило Кайдена встревожиться.
— Я буду вашим противником, лейтенант, — предложил он.
Баркер удивленно оглянулся, но быстро справился с собой.
— Э-э, хорошо, сэр.
А энтузиазма-то поубавилось — противостоять более опытному биотику?
Кайден не выступал в тренировочных боях против других биотиков ещё со времен «мозголомки» и никогда не позволял себе использовать свои силы против не-биотиков в любых ситуациях, кроме боевых. Он старался не привлекать внимания к биотике, предпочитая, чтобы его принимали за технические навыки.
Кайден проследовал за лейтенантом на тренировочный мат; оба встали на позиции. Баркер использовал стандартную боевую стойку ближнего боя Альянса. Теперь они уже точно стали объектом внимания всех присутствующих в зале. Кайден чувствовал, как спину жжет от чужих взглядов, но пытался отрешиться, испытывая неуверенность. Надо же было, как обычно, открыть рот и встрять по полной.
Он нанес пробный удар, который лейтенант блокировал предплечьем. Они обменялись ещё парой осторожных ударов, кружа на мате, пока Кайден размышлял, как будет лучше атаковать. Он никогда раньше не использовал свои силы в таком формате боя. Легкого биотического импульса, как он предположил, будет вполне достаточно, чтобы закончить их поединок. Он отскочил назад, быстро использовав мнемонический приём.
Но едва он закончил жест, Баркер сделал выпад, ударив по внутренней поверхности бедра. Кайден пошатнулся, удивленный быстротой его реакции. Ногу пронзили иглы боли. Баркер выполнил повторный удар, и Кайден упал на спину, потеряв контроль над тёмной энергией. Среди зрителей послышались шепотки.
— Что здесь происходит? — пронесся по залу громкий голос. — Баркер?
Кайден узнал лейтенанта-коммандера... кажется, её звали Хадекель? Он вчера видел её в офицерской столовой. Она возглавляла отряд морпехов «Сиднея».
Хадекель обошла столпившихся людей.
— Просто спарринг, мэм, — ответил Баркер, краем глаза посматривая на Кайдена. Отступать было поздно. Поединок задел самолюбие, и Кайдена — в том числе.
Кайден встал на ноги, коротко кивнул Хадекель в знак согласия и встал в позицию перед лейтенантом. Нога неприятно болела.
— Давайте, в полную силу, — заявил Баркер, уверенно улыбаясь.
Кайден хмуро взглянул на него. Это была чистой воды провокация, и он это знал. А ещё его осенило, что лейтенант не имел ни малейшего представления, о чём просит, потому что Кайден как раз сдерживал силу. Баркер, видимо, провел весь недолгий срок своей службы на корабле, занимаясь тренировками и прихорашиваясь, но он точно ни разу не выходил на поле боя с опытным боевым биотиком.
Биотика требовала концентрации, и она первой давала сбой, когда начиналась перестрелка. Когда тело сотрясает повышенный выброс адреналина, сосредоточиться на нанесении удара гораздо сложнее, чем на тренировочном мате. Баркер, вероятнее всего, видел в действии лишь биотиков вроде Тарасова. Детей, у которых не было большего опыта в реальных боевых действиях. Напряжение, боль и страх — всё это мешало установлению контроля над полями темной энергии. Заставляло их непредсказуемо вспыхивать и проигрывать. В ближнем бою за выражением «в полную силу» скрывался биотический взрыв, который убил бы дерзкого морпеха на месте.
Баркер кружил, держа кулаки наготове. Кайден просто наблюдал за ним. Было ясно, что лейтенант ждал, когда противник снова вспыхнет биотикой. Кайден считал себя достаточно умелым бойцом ближнего боя, но он с его навыками и рядом не стоял с тем, кто часами проводил время в тренажерном зале. Он не собирался побеждать Баркера в рукопашной, но тот хотел одержать верх над биотикой, полагаясь на сокрушительные удары.
Кайден когда-то видел, как Шепард использует похожие техники. Эти удары, как он заметил, были результативны если сохранялся элемент неожиданности. А если он предвидит их? Кайден глубоко вздохнул, собрался с духом и позволил синим волнам охватить тело.
Баркер атаковал, но в этот раз Кайден даже не пытался уклониться. Кулак въехал по ребрам, и синее поле замерцало. Кайден стиснул зубы и, резко опустив руку, перехватил запястье противника. Баркеру, видимо, говорили, что биотикам требуется пространство для их мнемонических пасов. Это бы вполне объяснило мелькнувший оттенок неуверенности на его лице, когда лейтенант попытался высвободиться. Он отвел кулак для ещё одного удара по ребрам. Боль пронзила торс, выбив воздух из легких. Сильно, но терпимо.
Кайдену же стало почти что смешно. Тебе когда-нибудь попадали в ногу из импульсной гетской винтовки, ты, умник?
Гравитационный колодец на «Сиднее» был глубоким и обширным, и он с готовностью откликнулся на зов Кайдена. Биотическая сила потекла сквозь его тело, заставляя нервы звенеть. Тянущее ощущение появилось в руке и плече, когда он толкнул противоположное поле. Это могло стоить ему сломанной руки или ещё чего похуже, но он хотел победить. Баркер был готов ударить снова; он занес сжатый кулак и нацелил его в лицо Кайдена. Его атаки лишились утонченности.
Баркер выпучил глаза, когда его кулак замедлился и остановился, пойманный водоворотом гравитации. Давление на запястье достигло критического предела, и Кайден отпустил лейтенанта и отошел назад, но держа руку вытянутой. Острая боль в ребрах пульсировала в такт дыханию, подпитывая энергию поля. В сравнении с мигренью — вообще ни о чем.
Кайден посмотрел противнику в глаза. Просто ещё один хвастун. Ничего ты не знаешь.
Темная энергия целиком охватила Баркера, полностью заморозив его на месте; одна нога застыла в воздухе на полушаге. Боль и адреналин от стычки чувствовались гораздо ярче обычного, пронзая затылок. Желание швырнуть Баркера через зал в его друзей было слишком заманчивым и горьким привкусом стояло в горле.
И тебе в этом чертовски повезло. Никаких Жнецов. Никаких Коллекционеров. Никакого... «Цербера».
Кайден позволил биотическому ореолу засиять сильнее, обволакивая тело мощными потоками. Вокруг послышались разрозненные голоса. Он знал, как выглядит — охваченный пламенем неземного искажения. Он не был готов к силе пьянящего чувства демонстрации силы перед толпой. Он никогда раньше так не делал.
Кайден расправил плечи и, сняв с пояса воображаемый пистолет, приставил палец к виску Баркера:
— Паф. И ты мертв.
Он подождал, пока смысл его слов дойдет до Баркера, затем отступил назад и отпустил поле. Лишенный силы инерции, лейтенант весьма неэлегантно упал прямо на лицо. Кайден отвернулся и смерил вызывающим взглядом окружающих морпехов. Синий огонь, яростно горящий вдоль его тела, погас. Все смотрели на него широко распахнутыми глазами, а на лицах застыли самые противоречивые эмоции.
Кайден направился обратно в сторону Тарасова, стараясь при передвижении сильно не беспокоить пострадавшие части тела.
— Получил своё, Баркер? — послышался за спиной голос Хадекель.
— Я...
— Думаю, что да. Веселье окончено!
— Вы в порядке, коммандер? — спросил Тарасов, поглядывая на морпехов, окруживших лейтенанта.
— Поболит немного — и пройдет, — пробормотал Кайден.
— Не стоило этого делать, сэр. В смысле, вступаться за меня...
— Если бы он хотел просто потренироваться, это был бы другой вопрос. Но Баркер хотел самоутвердиться, публично избив биотика.
— Они не очень-то нас любят, да?
Хадекель пересекла зал и подошла к ним прежде, чем Кайден успел ответить.
— Простите, что вам пришлось с этим столкнуться, коммандер Аленко, — произнесла она. Хадекель была женщиной в возрасте, крепкого телосложения. Её волосы были туго собраны на затылке в пучок.
— Наверное, не стоило подпускать его близко, — ответил Кайден. — Но последние дни у меня выдались паршивыми.
Она с сожалением усмехнулась и понизила голос:
— Честно говоря, сама бы не смогла уделать его лучше. Баркера не мешало бы осадить раз или два, но то, что это сделал биотик, сделало его поражение более наглядным.
— В вашем подразделении нет биотиков, так?
Её лицо помрачнело:
— Нет. У нас... есть разногласия на этот счет.
Кайден вскинул бровь.
— Капитан Камминс... не поддерживает биотиков, — прошептала Хадекель. — Ходят слухи, что её близкий друг был убит из-за слишком ретивого L3, который посчитал, что справится с пиратским рейдом без поддержки отряда.
— Необязательно носить имплант, чтобы принимать плохие решения, — раздраженно бросил Кайден. — Если один морпех прострелит себе ногу, чистя пистолет, означает ли это, что все морпехи — неуклюжие болваны?
Тарасов открыл было рот, но не сказал ни слова, и отвернулся.
— У меня недостаточно влияния, чтобы что-то сделать, — призналась Хадекель. — Капитан Камминс отклоняет мои запросы — и у неё всегда находится веская причина. Кандидаты не проходят проверки по послужным спискам.
— Ничего само не измениться, если кто-то не отстоит своё мнение.
— Я знаю, — она расправила плечи, и в её голосе послышались оборонительные нотки. — Но если и есть в этом инциденте польза, то ваше показательное выступление может возыметь эффект. Баркер был один из тех, кто громче остальных утверждал, что биотики бесполезны. Вы ясно доказали, что он был неправ.
Кайден пожал плечами. Он понимал её позицию, даже если и был с ней не согласен. Горькая правда заключалась в том, что если подчиненный подвергнет критике решения своего командующего офицера, обвинив его в предрассудках, это плохо отразится на его дальнейшей карьере. Внутри вспыхнула искра злости.
— Что ж, для меня стало честью познакомиться с вами, сэр, — произнесла Хадекель. — Жаль, что не при лучших обстоятельствах. Я слышала, вы потеряли людей в той колонии.
Тарасов вздрогнул.
— Капрал, тебе необязательно торчать здесь, если ты планировал пообедать, — намекнул ему Кайден.
Тарасов перевел взгляд с Хадекель на командира и кивнул:
— Хорошо, сэр. Мэм, — он отдал честь и побрел прочь, обойдя остальных морпехов в зале по широкой дуге.
— Горизонт стоил мне двух морпехов, — в голосе Кайдена прорезались жесткие нотки, когда он снова посмотрел на лейтенанта-коммандера. — Но я не вправе обсуждать подробности той миссии. И я был бы признателен, если бы вы не поднимали эту тему в присутствии моего отряда. Им нужно время.
Хадекель кивнула:
— Поняла вас, сэр, — она снова приняла профессиональный вид и отсалютовала. — Возможно, встретимся позже в штабе.
Она повернулась и пошла вдоль матов к своим людям, которые после исчезновения Баркера стали расходиться. Кайден наблюдал за её уходом, прислонившись к стене. Он провел рукой по волосам, влажным после поединка. «Нормандия» его изменила, — осознал он.
В то время Шепард не предоставляла ему большого выбора. Он либо сражался на уровне, либо ставил на кон жизни небольшого отряда. У него не было времени беспокоиться о том, какое он производит впечатление или что думает командующий офицер о его смертоносной силе. Кайден усмехнулся, лениво размышляя, как всё могло обернуться иначе, если бы он не испытывал к ней теплых чувств. Насколько он придавал значение её ожиданиям и насколько сильно он старался оправдать их? Насколько страх провала толкал его превзойти свои собственные возможности?
Однажды его нежелание вновь вернуться к тренировкам оставило у него стойкое ощущение, что биотика всегда будет второстепенным навыком, не воспринимаемым всерьез ни его командирами, ни его подчиненными. Тогда он думал, что так будет лучше. Вскоре его назначение на «Нормандию» заставило его выйти на тренировочное поле, где наказанием за провал была смерть. Его или человека, о котором он заботился больше, чем должен был.
Кайден вздохнул. Длинный выдох, казался, шел от самых ступней, унося с собой биотическое напряжение, нарастающее в голове. Он огляделся. Единственным звуком в тишине был вой беговой дорожки в дальнем конце помещения. Должно быть, шла пересмена. Около выхода из зала располагались душевые, и Кайден решил помыться, а затем вернуться в каюту. У него в запасе осталось несколько энергетических батончиков — они помогут сдержать нарастающий голод до ужина.
Кайден вошел внутрь душевых, мысленно вернувшись к докладам, которые следовало доделать, разделся и направился к кабинкам, стоящими тремя рядами, разделенных стенами. По привычке он прошел в самый дальний конец и завернул за угол, едва не столкнувшись с парой парней. Те отшатнулись друг от друга; один в процессе поскользнулся и едва не навернулся на пол. Они застыли неподвижно, уставившись на старшего офицера огромными глазами, словно наткнулись на Сарена во плоти. Несколько секунд Кайден непонимающе смотрел на них, пока не понял по обнаженным телам, чем те занимались за мгновение до его появления. Он почти чувствовал исходящие от обоих волны ужаса, когда один из морпехов попытался сдавленно объясниться.
— Да что б вас... — рявкнул Кайден, и тот мгновенно заткнулся. — Увольнительной дождаться нельзя? Не дурите!
Отвернувшись, он прошел за угол, к кабинкам второго ряда, и хлопком ладони включил воду. Он не должен читать нотации. Он должен выполнить свой долг и доложить на них. Он понятия не имел, кем они были, впервые ли нарушили устав или это уже стало рецидивом. Если бы это была повсеместная проблема или один из тех бесчисленных неотвратимых проявлений человечества, было бы проще просто оставить всё как есть. Ирония, ничего не скажешь, была в том, что он застал кого-то за теми же нарушениями, которые допускал сам.
Поток воды, шипящий над головой, почти заглушил звуки босых ступней по плитке, хлопки дверок настенных шкафчиков, порывистый шепот и шипение закрывающихся створок двери. Кайден сложил руки, опершись о стену, и прислонился к ним лбом, позволяя горячей воде омывать спину. В этот момент ему не хотелось быть коммандером Аленко. Ни офицером, награжденным Звездой Терры, ни примером образцового L2. Выпрямься — начальство смотрит; выпрямься — подчиненные смотрят. Он попытался вспомнить, когда в последний раз кто-либо общался с ним как с человеком, а не со списком многочисленных титулов. Звал его по имени.
Возможно... это была Шепард. Горизонт. Всплывшая мысль не подняла настроения. Даже простое воспоминание о ней пронзило сердце острым ножом, и он поспешно отпрянул от наваждения. Сейчас не время.
Кайден думал о доме, но это не приносило облегчения. Он был не в силах поговорить с братом, занятым воспитанием двоих детей, о гигантских жуках, похищающих колонистов. Ни со своими родителями, которые, как бы ни старались, но как и все люди, неизменно оставались просто людьми. И он не хотел переваливать на них это бремя. Неизбежная оторванность, о которой так часто твердили старшие военнослужащие, кажется, накрывала его тоже, и место, в котором вырос, больше не казалось домом. Два года прошло с тех пор, как он пытался жить нормально, стать нормальным, даже если всего на несколько дней. И всякий раз, когда на горизонте появлялся новый шанс, он понимал, что намеренно избегает его, говоря себе, что стоит задержаться на работе подольше. Пойти с кем-то выпить в бар стало осторожным шагом; легким шагом, так как это была всего лишь одна ночь.
В коридорах корабля стояла тишина, когда Кайден возвращался к себе. Если он и довольствовался какими-то привилегиями, данными званием и статусом, то это была ещё и отдельная каюта — даже на корабле, не являющимся его основным местом службы. Внутри около стены всё ещё лежал бронекостюм, словно выброшенный панцирь большого чёрного жука. Красный «Колосс» давно сменился на новый, со встроенным сложным плетением волокон системы «Эгида», позволяющим сосредотачивать выбросы темной энергии. Кайден смотрел на него, почувствовав внезапно вставший поперек горла комок горечи.
Запиликал интерком. Отведя взгляд, он прошел к терминалу и активировал интерфейс. Уикхем? Что ей нужно в такой поздний час?
Кайден ответил на вызов:
— Уикхем?
На голодисплее появилось лицо сержанта:
— Сэр. Эта линия связи защищена?
Кайден нахмурился:
— Это корабль Альянса, Уикхем. Я не думаю, что наша внутренняя сеть взломана пиратами.
— Нет, не в этом смысле, но... Мы можем поговорить, коммандер? С глазу на глаз?
О чём же, интересно знать? Кайден бросил взгляд на бронекостюм и кивнул:
— Если это важно. Но я полагаю, что так и есть.
Он побарабанил пальцами по столешнице. Пригласить её к себе будет немного неуместно, но многие секции корабля оснащены системами слежения. Они годились лишь для краткого обмена парой слов.
— Заходи ко мне. Кормовой отсек, третья палуба.
Уикхем кивнула, затем отключилась. Даже сквозь янтарный голодисплей было видно облегчение на её лице. В порыве упрямства Кайден не стал снова оглядываться на бронекостюм. Вместо этого он загрузил недописанный доклад и рассеянно продолжил работать над ним, пока замок на двери не запиликал.
Кайден открыл дверь, впуская Уикхем. Она вошла, деактивировав инструментрон, который, казалось, никогда не снимался с её руки.
— Хорошо, сержант, только говори быстрее.
Уикхем кивнула, обводя взглядом маленькую комнату:
— Вы приказали нам держать ухо востро относительно всего, что касается материалов о Коллекционерах. Вот, — она порывисто взмахнула рукой.
— Да.
— Я... зашла немного дальше вашего приказа.
Кайден вскинул бровь. Уикхем подошла ближе и понизила голос:
— Шепард была на Горизонте. Может быть, я и служила под её началом на одной короткой миссии, но она спасла жизнь моего лучшего друга. Я прекрасно знаю, что рассказанная нам всем история о нападении гетов на Цитадель — всего лишь половина правды. А теперь нам всем говорят, что она предала Альянс ради «Цербера»? Я не куплюсь на это.
Кайден постарался сохранить нейтральное выражение лица:
— Ты знаешь, что я не имею права обсуждать Шепард, сержант.
— Я знаю. Но контр-адмирал, который появляется на задворках галактики, в какой-то колонии Терминус? Это уже ни в какие ворота не лезет! Поэтому я... исследовала. У Теннисона состоялся разговор с командованием.
— Ты взломала засекреченный канал Альянса? — потребовалось приложить немного усилий, что его вопрос не прозвучал негодующе громко.
— Нет, сэр! Он слишком хорошо защищен. Но я порылась в кэшах. Эти узконаправленные лучи в режиме реального времени, прежде чем уходят через ретранслятор, проходят через множество систем.
— Если они помечены как секретные, эти записи удаляются.
— При обычных обстоятельствах — так и есть. Но все переговоры подлежат регистрации, пока система не получает отклик на их удаление. Между этими процессами есть задержка. Это старый корабль, коммандер. Представляете, они всё ещё используют протоколы TRCP3! Их сисадмин, наверное, живет в каменном веке.
— Они, скорее всего, работают на базе ядра пять-двенадцать.
— В том-то и соль. Пять-двенадцать не поддерживает протоколы TRCP3, если их не модернизируют, потому что там есть проблема с аппаратным портом, и...
— Давай ближе к делу, сержант.
— Да, простите. В общем, я нашла кэш обрывка разговора в исходных данных связи, до его предварительного шифрования. Контр-адмирала Теннисона.
— И?
— Он... Я думаю, они хотят избавиться от Шепард.
...
* Мистер Хайд, он же доктор Джекиль — наделенный двумя именами персонаж повести Р.Л.Стивенсона «Странный случай с доктором Джекилем и мистером Хайдом» (1886); образ, воплотивший в себе идею раздвоения личности.