[BioWare-Fanfic-Club]

Я, наверно, тоже попробую

Название: Чистилище
Автор:  Mad Sleepwalker
Бета: нет
Категория: Neverwinter Nights: Hordes of Underdark
Рейтинг: PG
Персонажи и пейринги: Энсенрик-меч/fem!ГГ - основные, фоном - Вален/fem!ГГ, Дикен, Рипер
Жанр: гет, ангст, POV
Размер: мини
Аннотация: И был меч. И Героиня была. И драма еще – куда ж без нее?..
Предупреждения: хедканонный Энсенрик. Очень. POV - от его лица.
От автора: по старой памяти пишу имя Дикина с ошибкой. Пусть будет так, ладно?
Статус: закончен


Мы вместе прошагали Подгорье, Андердарк и Канию, столкнулись нос к носу с драколичем, ввязались в войну между големами и вернули на поверхность съехавших с катушек авариэлей – но, верь не верь, сейчас я даже имени твоего не знаю. Уже не живой, но еще не покойник – моя память дырявей, чем портки Архидьявола, приконченного недалече, чем вчера. Благо здесь, на пороге Адов, имена не важны.
Дверь-портал впереди, символичная донельзя, искрит, мерцая холодным синим светом. Лишь прикосновение, и она вернет плоть, отправит в осязаемый, реальный мир – или то, что от него осталось после всех побед Мефистотеля. Кристаллы на пути наверняка не лгали. Ты медлишь и бормочешь под нос ругательства (а может, все же молишься? Если и так, то кому?), сжимаешь руки в кулаки, не решаясь сделать шаг, а я пытаюсь вспомнить хоть что-то – напоследок… Однако быстро бросаю эту затею.
На тебя, на меня обращены пустые глазницы Рипера, и мне не нравится этот взгляд. Я не боюсь, не думай, магичка. Разучился. Но за Жнецом вся Кания! Тысячи глаз и ушей, прогнившие зубы, обглоданные, обкусанные руки, тянущиеся к нам сквозь время и горы льда – я чувствую их острее, чем все вы, и точно знаю, что им нужно. Здесь, в Адах, единственное, что остается, это воспоминания. Горькие, мимолетные, призрачные вспышки – они ценятся куда дороже, чем золото и греют куда сильнее, чем все-все огненные ягоды Круга.
Память – единственное, что держит меня на плаву, и я не хочу делиться ей с кем-то еще. Кроме тебя, разумеется.

Странная здесь собралась компания: кобольд, искренне считающий себя драконом, тифлинг, прилагающий все усилия, чтобы остаться человеком, человек, испытавший на себе гибельность божественного внимания, и мертвец, привязанный к загнивающему железу. Давай же, командор, вперед. Все ждут твоего решения. Открой глаза, перестань шептать хоть на миг, оглянись – все мы! И даже Рипер бликует от нетерпения – радуйся, сам Смерть на нашей стороне! Он увлечен: пустые глазницы блестят, а балахон болтается в нескольких футах от пола. Жнец, хоть и сильно очеловеченный, не считает нужным скрывать свою природу. От него веет холодом – холодом гораздо более отвратным, чем все льды Кании, Первейшим холодом, сосущим и муторным, как сама пустота.
Этот холод пугает до икоты любого смертного – кроме, пожалуй, кобольда, который так и вертится вокруг Рипера со своими призрачными каракулями. Я помню, он потерял часть записей в лаве и сам чуть не погиб, пытаясь вытащить обугленные, нацарапанные на выцветшей бумаге мемуары. Скажи, он до сох пор надеется вынести отсюда хоть что-то, так? Отсюда, из восьмого круга Адов? Преданный бесстрашный идиот. Кобольд постоянно оглядывается на тебя, косится через крыло на тифлинга – боится отстать. Или опоздать к началу «виликай битвы»? Или подвести обожаемого Босса?
Кстати, наиглупейшее прозвище. Даже тифлинга первое время коробило, уж поверь мне. Наблюдать за тем, как перекашивает его рогатую физиономию, было сущим удовольствием… в призрачном существовании есть свои плюсы, хе-хе.
Тифлинг молча, неподвижно, словно горгулья, стоит по правую руку, не торопит тебя, позволяя собраться с мыслями, и никак не реагирует на чуть ненормальный шепот – лишь ободряюще касается твоего плеча в ответ на особо яростный пассаж. Ты сконфужено улыбаешься, а я… в этот момент я его ненавижу.
Да, точно.
Я оружие. Полуживой трофей, вырванный из рук давно ушедшего короля, авантюрист, поплатившийся за собственную жадность; в лучшем случае – запасной вариант, в худшем – ненужное, болтающееся в ножнах железо. Но он, тифлинг – щит. Твой щит. Не побоится, прикроет, пойдет за тобой хоть к самому Мефистотелю на рога… и когда вы успели настолько сблизиться? Впрочем, не мне осуждать.
… О Боги, кого я обманываю? Мне, еще как мне! Знаешь, магичка, во что от души вляпался Энсенрик Серый? После стольких странствий по Фаеруну, смерти и десятилетий тихого-мирного ржавения в покойницкой? В оно, в самое оно!

Еще не забыла, как все началось? Тронный зал, набор недоусопших царьков вряд, голос в темноте? Я, помнится, к тому времени едва не разучился думать и говорить, а тебе попросту не хотелось бросать в лабиринте такую ценную вещичку – поверь, я не питаю надежд, будто тебе было жаль застрявшего на этом плане коллегу по ремеслу. Ни тогда, ни даже сейчас.
Еще нескольких лет бесцельных наблюдений за клопами я бы точно не выдержал, а тронутые приведения в Подгорье и так везде, куда не плюнь. Тогда ты стала моим спасением – от темноты, забвения и потери себя среди покойников. Я вновь прочувствовал если не жизнь, то почти все ее краски: дыхание приходило через тебя, через твои руки – горячие, порой сбитые до кровавых мозолей. Ты отвратительно дерешься, я говорил? И повторю, и даже не один раз!
Знаешь, каково было наблюдать за вашими с кобольдом провалами? Порой мне казалось, будто еще чуть-чуть, неловкое движение, шаг, болт – и все. И я боялся. О, как я боялся! Нет, не за тебя, не за твою жизнь или жизнь этого крылатого недоростка – мне попросту не хотелось вновь ржаветь во тьме Подгорья. Всего-то.
При жизни Энсенрик Серый был не слишком хорошим человеком, я говорил. Ну, ты помнишь – дочь и все дела.
А потом… однажды все просто изменилось. Я точно… прирос к тебе – так же прочно, как к мечу. Только крепче. Твои беды стали моими, твои раны заживали так же долго, как и мои, незримые. Мне было радостно быть твоим подчас единственным собеседником. Было здорово подсматривать твои сны… хм, хотя вот об этом, наверно, лучше бы не распространяться.
И вообще, это вышло случайно. Ты часто спала с оружием в руках, оставляя сознание открытым, на горизонте маячил тифлинг… В любом случае, ничего интереснее горящих лабиринтов, библиотек, похорон и полуголой дроу в твоих снах я не увидел.
И на том спасибо.
В общем, влип я, магичка. Да так, как не влипал ни разу. Не привязываться при жизни – ладно, обычная история, но полюбить посмертно, вот так – на ролях стороннего наблюдателя, не имея возможности даже прикоснуться – невообразимая глупость.
По-своему интересная и довольно-таки неприятная ситуация. Однако я счастлив, поверишь? Счастлив быть на твоей стороне. Счастлив быть с тобой – призраком за плечами. Счастлив оберегать – настолько, насколько хватит сил.
А большего и не нужно.

Внезапно ты вскидываешь руку вверх, касаясь очертаний портала кончиками пальцев в перчатках, со злостью пинаешь каменный порожек, а затем легонько барабанишь по лезвию меча. Звон отдается приятной пустотой в сознании – будь у меня тело, оно бы непременно выгнулось, заворчало, как большая ласковая кошка.
– Энсенрик, ты со мной? – ты, наверно, впервые говоришь вслух; голос звучит уверенно и звонко, эхом отдаваясь от стен помещения. Камни ловят его и глушат, прячут; тифлинг и кобольд с недоумением смотрят то на тебя, то друг на друга. Первый хмурится и поглядывает будто даже с подозрением, однако вскоре отворачивается, пожимая плечами. И не такое прощал. Крылатый подобному повороту только рад – еще бы, к описанию странностей Босса прибавилась пара строк!
– Незачем так орать. Поберегла бы уши дражайших компаньонов, – я знаю, чувствую, ты улыбаешься и чуть сильнее стискиваешь рукоять меча дрожащими руками. – С тобой, магичка, до победного с тобой.
Страшно, горько. Ты ведь не признаешься всем им – и Провидице, и Спящему, и тем, на поверхности – что тебе никогда и не хотелось кого-то куда-то вести, кого-то от чего-то спасать? Правильно. Меня одного вполне достаточно.
– Осторожнее там. Мне не улыбается до конца веков торчать в чьем-то гробу, – знала бы ты, чего мне стоят эти слова!.. – С твоих станется, закопают и не спросят.
– Если будет, кому закапывать, Серый. Конец света на носу, а он все о своем, – смеешься ты, враз переходя на безмолвную речь. – Если хочешь, завещаю Валену сбыть тебя на ближайшем уцелевшем черном рынке. Интересная работа, новые лица каждую неделю – что скажешь? Только боюсь, сначала придется как-то выдрать меч из моих окоченевших пальцев…
Слишком.
Ты приходишь в себя быстро – и замолкаешь, переваривая сказанное.
– Прости. Я… меня занесло.
Дура. Шути с чем угодно, но не с этим.
– Выживи, магичка.
– И?
– Я буду за тебя болеть. Хватит?
Вместо ответа ты целуешь тифлинга, слегка удивленного таким поворотом событий, хватаешь его под руку, затем окрикиваешь кобольда и делаешь шаг к порталу. Тот жадно полыхает красным, отражая поверженный, разоренный Фаерун.
Значит, вот так?
– Дикен, половина гонорара моя, – крылатый пару секунд оторопело смотрит на тебя, разинув рот, но позже надувается от гордости и расплывается в счастливом оскале. Рипер будто бы кивает ему с высоты своего роста – одобряюще, несомненно – и недобард спешно подбегает к порталу, на ходу рассовывая по карманам какие-то безделушки. Дьявол. Он и тут сувениров нахватал.
Похоже, все.
Знаешь, я никогда никому не молился и за мгновение до смерти (смерти. Трижды ха!) даже смирился с мыслью о вечном куковании в Стене Неверующих – допустим, рядом с какой-нибудь красавицей-бунтаркой прошлого столетия. Ну, или прозябании в Аду, на крайний случай. Подчеркиваю, нормальном Аду. С нормальными температурами. Однако Костлявая не пришла, а Энсенрик Серый застрял в ненавистной железке, чему был несказанно рад...
Если Подгорье и та покойницкая стали моим подлинным Адом, Андердарк и Кания – Чистилищем, то верхний мир, тот, сразу за дверью – вторым шансом, пусть нелепым и призрачным, но оттого не менее желанным. Я прошел полный круг и верю: ты, все вы справитесь, победите, а после я… я буду сопровождать тебя, пока не растворюсь в зачарованном металле. Когда же меня не станет, пусть меч Энсенрика – пустой, безликий, трофейный – станет твоим оберегом.
На удачу.
– Пошли, что ли, ребят, – с этими словами ты, не оглядываясь, первой касаешься поверхности портала.
В мое, твое сознание врывается вихрь картин, образов, эмоций; самых разных, но единых в своем ужасе перед неизбежным. Нас вынесет прямиком в Уотердип? Если так, то городу точно каюк.
Поэтому пошли. И да помогут тебе... нам Боги.