Название: Этот мир не ждет гостей.
Автор: Белая Ворона
Категория: Mass Effect 3.
Рейтинг: G.
Персонажи и пейринги: Явик, фем!Шепард. Фоновым пейрингом - Тейн/фем!Шепард.
Жанр: Missing scene, Gen.
Размер: 9 283. Пока.
Аннотация: Фактически, всё те же события игры, но с изнанки. Не бои, но обычные будни "Нормандии".
Предупреждения: Шепард - чистейший парагон с очень редкими вспышками ренегатства.
От автора: Собственно, всё выросло из фразы: "У меня на корабле живой протеанин, а я могу поговорить с ним только про Жнецов и войну?.. Вашу ж мать!"
Статус: в работе
читать дальшеШепард развивает бурную деятельность - изучает книги о протеанах, спрашивает Лиару, перекапывает экстранет. Она ничерта не эксперт и не ученый, она толком не училась никогда, но ей нужно знать.
Спрашивать Явика по известным причинам нельзя.
Это, в конце концов, сюрприз.
Вообще, у Шепард война. Но война войной, а обед по расписанию, да и нужно же как-то развлекаться, пока длятся межзвездные перелеты. Ретрансляторы это, конечно, хорошо. Но и они не могут перенести корабль от Цитадели до Декууны мгновенно.
Каждый находит себе занятие по вкусу. Гаррус калибрует, Лиара возится со своей сетью, Вега качается на турнике, как одержимый. Явик тихо сидит в своем отсеке, отсекая любые попытки общения со стороны команды.
Шепард ищет хоть один протеанский рецепт.
Зато все при деле.
Хуже всего то, что названия, которые находятся в книгах, не соотносятся с реальной жизнью. Не растут больше в галактике те плоды, нет тех приправ. Ничего нет. Радует одно - у протеан совместимые с людскими аминокислоты. Следовательно, заводить ещё один склад продуктов не требуется.
Наконец, с помощью Лиары, Шепард находит что-то, похожее на рецепт пирога. Конечно, ни один ингредиент нельзя назвать знакомым, но общая технология приготовления наводит на мысли. Смешать тесто, сунуть его в печку... Всё, вроде бы, понятно, если не считать того, что описывая пресловутую "печку" неизвестный исследователь заливается соловьем страницах на пятидесяти. Больше описаний и предположений, чем реально полезной информации, и Шепард ругается страшными словами на всех этих умников, которые неспособны простейшую вещь описать по-человечески.
Фрукт с названием "Жато" она заменяет яблоками. Тесто смешивает самое обычное, сдобное. Сейчас она даже рада, что детство её прошло вдали от комфортабельных домов, где были автоматы. "Красные" всё готовили на коленке, чуть не костер разводили. Хоть за что-то им спасибо, да...
На запах пирога подтягивается команда. Лиара пытается подсказывать из-за плеча, Чаквас с интересом выглядывает из медотсека, Джеймс со своей "Лолой" крутится вокруг... Шепард рявкает на них, чтобы не мешались под ногами, но всё-таки делает ещё один пирог. Если Явику не понравится - хоть остальных порадовать.
Она и сама не знает, чего ради так старается завоевать призрачное доверие протеанина.
Он смотрит на тарелку в её руках с подозрением. Щурит янтарные, злые глаза. Будь она моложе - наверняка начала бы нервничать. Сейчас, после Призрака, Сарена и Предвестника уже как-то поздно.
-Я подумала, что тебе понравится. - независимо говорит Шепард, с самым уверенным видом устанавливая блюдо с исходящим паром пирогом на стол - Может быть, ты даже найдешь в этом цикле что-то приятное.
Она разворачивается, и "У нас война, коммандер!" - разбивается о закрывшуюся дверь.
Пахнет непривычно, да и на вид странно. По логике следует выбросить это творение мысли человеческой в утилизатор и забыть, как страшный сон, но Явику всё-таки любопытно. Немного. И ещё он раздражен. Когда команда пыталась подружиться, это было хотя бы забавно. Но вот ссорится с капитаном могло оказаться совсем не так весело. Или напротив - слишком весело.
От прикосновения продирает - волнение - "Понравится-не понравится", надежда, легкая досада, любопытство. И глубже - воспоминания о каких-то полях и садах, где росли составляющие этой странной съедобной штуки...
Он аккуратно подцепляет двумя пальцами кусочек, отправляет в рот. Не то чтобы его волновало то, что отказаться будет невежливо. Просто капельку интересно - что в этом дурацком мире почитают вкусным.
На третей палубе смеются и разливают чай. Джеймс что-то шутит под кусок пирога, Гаррус завистливо облизывается и подтрунивает надо всеми разом. Ему нельзя такое есть, но хочется... Джокер предлагает послать делегацию с благодарностями. Явика не замечают - ему хватает нескольких секунд, чтобы понять - капитана здесь нет.
Угораздило же его проснуться именно в этот цикл и попасть именно к этим расам.
-Я в курсе, что у нас война, - глядя открыто и прямо, отвечает Шепард на прозвучавший ещё днем вопрос. В каюте у неё по-казенному неуютно. Говорят, что она вообще предпочитает спать в отсеке жизнеобеспечения - Но именно тем мы и отличаемся от машин - можем радоваться мелочам...
Она забирает у него пустое блюдо, улыбается. Уже привыкла бросать улыбки в пустоту, протягивать руку - в пустоту. Она просто верит, что однажды дождется ответа.
Явик смотрит со своей привычной отстраненной яростью. Он здесь - и не здесь. С ними только когда они убивают Жнецов и их приспешников, а в остальное время - где-то далеко.
Уходит он молча. Дверь с тихим шорохом закрывается за его спиной, и Шепард сползает на стул, разглядывая пустое блюдо в своих руках.
Угораздило же её во все это ввязаться, вот право слово.
*****
-Ты когда-нибудь видел море?
Протеанин неприязненно щурит глаза, что, похоже, служит у него эквивалентом иронической усмешки. Шепард даже задумывается на мгновение - губы у него не растягиваются, что ли, или у неё просто память ни к черту? - но так ни к чему и не приходит.
-Никогда, - отворачивается, окунает ладони в воду. Тоже трехпалый, как саларианцы, как турианцы, которых он так увлеченно ставит ниже себя всё их совместное путешествие - Была война, капитан. Было не до того.
Тихий плеск. Светлые блики на потолке. Шепард сидит на полу, скрестив ноги, ничуть не смущаясь тем, что вынуждена смотреть на Явика снизу вверх. Её власть несколько другого рода. Её не нужно утверждать примитивными сигналами вроде превосходства в росте.
Она думает о том, насколько же прочен слой воспоминаний, лежащий на всех поверхностях "Нормандии", если протеанин практически не вынимает рук из воды. Наверное, это занятно и иногда неприятно - чувствовать всех, кто был до тебя.
Интересно, могут ли люди так научиться?
-Жаль, - вздыхает она. Подпирает щеку ладонью. - Говорят, на небе только и разговоров, что о море...
-Неба нет, - равнодушно отвечает Явик. Тихий плеск. Блики на потолке. Завораживает. - В религиозном понимании, по крайней мере. Вся эта вера - удел бессильных. А о их роли в процессе эволюции мы уже говорили.
Шепард не религиозна. Напротив, она почитает себя в чем-то атеисткой. Божества дреллов не в счет, это просто способ не свихнуться. Но всё равно ей становится как-то обидно за все те поколения землян, которые верили - в Будду, в Аллаха, в Христа - и жили этой верой. Они отдавали за неё жизни, находили в ней силу, а сейчас какой-то инопланетный жук разом называет их всех слабаками.
Зачем она вообще сюда забрела - непонятно. Почувствовать себя ничтожеством или устроить скандал?
-Неужели протеане никогда не верили? - несколько уязвлено спрашивает она, не задумываясь о том, что её эмоции наверняка хорошо слышны в маленьком трюме - Ни в кого?
-На момент моего рождения - нет, - Явик скашивает глаза через плечо, обзор у него явно лучше, чем у людей. Шепард скорее вывихнула бы шею, чем кого-нибудь рассмотрела из такого положения - Когда с неба спускается только погибель, выжить невозможно и всё, что остается - кристаллы памяти, как-то сложно верить в богов. Вам это не кажется логичным?
-А до этого? - наверное, Лиара уже задавала этот вопрос. Только вряд ли ей много досталось. Слушать, как Явик отшивает её - особенное удовольствие, и Шепард улыбается, вспоминая особенно интересные пассажи.
-Я не священник, а солдат, коммандер. Так что - понятия не имею.
Шепард вздыхает. Если они продолжат общаться в таком ключе - она скоро начнет биться головой о стену от безысходности.
*****
В один из свободных вечеров Шепард оккупирует часть стола в кают-компании. Каждый развлекается, как может, занять чем-нибудь руки - лучший способ не спятить и не полезть на стенку, и потому все выдумывают себе какие-нибудь занятия, кроме войны. Иногда - умеренно идиотичные.
Умение рисовать - одно из тех умений, которые бравому коммандеру не даются совершенно. Она отлично стреляет из снайперки, может схватиться биотикой с азари и победить, может даже напеть что-нибудь так, чтобы окружающие не зажимали уши. Но вот взять стило и прочертить правильную узнаваемую линию не может, хоть убейте.
И это очень, очень печально.
Потому что если бы Шепард умела рисовать - она бы не горевала из-за того, что никто так и не удосужился заснять команду. Как говорит Явик - "Была война, было не до того", и теперь у неё на память о Легионе - только досье Серого Посредника, да и то в электронном виде. О Мордине - фотография из экстранета, мутная за давностью лет, где гениальный ученый и неузнаваем почти. О Джек, Самаре, Гранте и вовсе говорить не приходится, равно как и о Заиде...
Потому Шепард придумывает в меру изящный выход. Она берет краски, купленные на Цитадели за бесценок - кому сейчас есть дело до искусства, о чем вы? - раскладывает по столу листы. В последнее время она сама себе кажется впавшей в детство - может быть, это всё-таки слишком тяжело - тащить целую галактику, со всеми её склоками, на хребте? - и уже совершенно не стесняется таких порывов. В прошлый раз это был пирог. В позапрошлый - хомяк, пойманный в трюме, и водворенный в клетку. Яркие тропические рыбки в аквариуме, опять же. Теперь вот - рисунки.
Ничего. Пару часов, свободных от бесконечных новостей, крови-кишок-боли и "а-а-а, мы все умрем!", она вполне может себе позволить.
Каждый удерживается на грани нормальности по-своему. Она не пьет, так что приходится впадать в странности.
По первому листу расплывается изумрудное пятно. Шепард мгновение смотрит на него - пальцы у неё подрагивают, так точно попался цвет, и про себя она радуется, что искусство настоящих художников так и не умерло, не заместилось окончательно программами и компьютерами. Сейчас настоящие картины стоят таких страшных денег, что когда-то в это и не поверили бы... Вздохнув, она добавляет к изумруду черного, антрацитового цвета. Переплетает фон тонкими линиями и пятиугольниками. Как когда-то в детстве, в той его части, что она уже почти и не помнит. Когда у неё ещё была мама, и настоящий дом. Не сказать, чтобы та часть была особенно счастливой. Но память людская милосердно сохраняет только хорошее...
Шепард откладывает первый рисунок, улыбается. Конечно, не шедевр. Конечно, скорее абстракция, чем что-то определенное. Но ей хватит сочетания цветов, чтобы вспомнить и задуматься. И отчего-то немного легче.
На втором рисунке смесь белого с черным и тем розоватым, неуловимым цветом, какого бывает только кожа у саларианцев. Шепард бьется с ним пятнадцать минут, пока, наконец, не получает что-то похожее. Новое занятие до странного увлекает её. Она даже напевает под нос что-то до боли знакомое - простенький незамысловатый мотивчик, который без особенных проблем можно петь на простое "Та-та".
Когда она начинает третий рисунок - небесно-голубой, серый и нежно-розовый - на стол падает чья-то тень. Шепард болезненно морщится - увлеклась, не услышала шагов - а Явик через её плечо аккуратно подцепляет двумя пальцами едва-едва просохший лист, крутит его перед глазами. Бесцеремонный, порывистый, эмоции его капитан до сих пор скорее угадывает, чем определяет...
-Что это? - спрашивает он, кажется, с интересом, и Шепард хочется его чем-нибудь стукнуть, чтобы не мешал спокойно рефлексировать. В конце концов, она специально пришла именно сюда именно посреди ночи, чтобы никто не влез с дурацкими вопросами.
Благо на утро не запланировано ни одной вылазки.
-Рисунок, - терпеливо отвечает она - "Дыши, Дженни, дыши." - Будь добр, не загораживай свет.
Протеанин послушно отступает на шаг влево, предоставляя ей возможность продолжать, но стоит только Шепард снова взяться за кисточку, как ей задают следующий вопрос:
-Что на нем?
-Абстракция, - хочется зарычать, но она сдерживается. Явик плохой объект для подобных реакций, а бешенство её скорее от того, что он пришел не вовремя, чем из-за того, что пришел именно он.
-В моем цикле не существовало плохих художников, - резюмирует Явик со своим привычным "В моем цикле все было лучше, жалкие смертные".
-Ага, - продолжает за него Шепард, и всё-таки оборачивается, вырывает из тонких сегментарных пальцев свой листок - Были только хорошие и мертвые, я права?
Протеанин пожимает плечами и отходит к холодильнику. То ли ему нужно питаться чаще, чем остальным, то ли он почему-то пропустил ужин. Шепард и сама его пропустила - просто зачиталась - и саму идею ночного поглощения пищи одобряет. Но не тогда же, когда она взялась здесь рисовать, потому что стол в капитанской каюте опять завален!
Она пытается продолжать, но Явик возиться на кухоньке, что-то химичит с продуктами, потом садится напротив с полным подносом какой-то еды, равнодушно наблюдает за движениями кисточки. Хотя по мнению Шепард он всегда выглядит равнодушным. Наверное, она просто плохо разбирает протеанские эмоции...
На пятой минуте она не выдерживает - поднимается, торопливо сгребает вещи. Любой другой член команды извинился бы, Лиара и вовсе ушла бы обратно к себе. Явик жует лепешку и запивает её соком. Желтые глаза изредка моргают вразноброс.
Только на следующее утро Шепард понимает, что забыла на столе половину красок. Но спустившись в столовую - не находит их. Столы девственно пусты. Команда пожимает плечами. Растворились, словно не было их...
"Может, Явик унес? - кажется вполне разумной мыслью, и Шепард идет в левый трюм, несколько раздраженная собственной забывчивостью.
Идет - и, войдя в раскрывшуюся с шелестом дверь, чуть не наступает на листок бумаги на полу.
В отсеке тишина. Протеанин спит, накрывшись с головой, и Шепард аккуратно, чтобы и на миллиметр не сдвинуть, обходит рисунок. Оранжевый, желтый, белый - какой-то странный, высокий, пустынный город тянется на нем к небу, и рисовали его, кажется, пальцами, потому что кисточки она точно не забывала...
Явик не врал - у протеан не было плохих художников.
К вечеру он принесет краски в капитанскую каюту и, посетовав на рассеянность коммандера - в голосе так и слышится "Преступную рассеянность!" - удалится к себе.
И Шепард даже не почувствует себя оскорбленной. Перед глазами у неё всё ещё стоят башни чужого, ныне мертвого, города.
***
В каюте на полу остались явственные следы - не нужно даже касаться голой рукой, чтобы почувствовать их. Явик подбирает рисунок, оказавшийся в центре своеобразного вытоптанного круга, думает с некоторым разочарованием, что они тут все не только отсталые технически, но, похоже, и умственно. Он ведь не скрывал привычный для себя способ передачи информации. При них проделывал простейшие фокусы, считывая личности тех, кто жил тут давным-давно. Можно было и вынести что-то из этих демонстраций, можно было и понять, что любого входившего он легко почувствует. Но нет - капитан зашла, покружила вокруг отброшенного на пол листка, и, явно желая остаться незамеченной, ушла обратно.
Удивительно нелогично.
Но Явик вежлив. Иногда. По настроению. И поэтому сегодня решил ей подыграть. Пусть уж, молчать не так сложно, как разбираться - кто, куда, зачем, и к чему ей вообще понадобились краски посреди войны. Ему-то понятно - почти несознательный порыв, ведь в этом отсталом будущем, где нет даже примитивных кристаллов памяти, очень мало способов хранить и умножать. Если писать - то тыкать в кнопочки инструментона. Если рисовать - то царапать деревянной палочкой с жидким хвостиком волос по бумаге. Переливать слепок сознания, самоей сутью души делиться - этого здесь не умеют и не знают. А бушующую память всё-таки иногда нужно не только смирять, но и выбрасывать в мир.
...Вообще, он лгал, говоря, что у его народа не было плохих художников. Правильнее было бы сказать, что их вообще не было - примитивные красители остались где-то в эре первобытности, там, куда и заглядывать не хотелось, и истинным искусством считали умение поймать в кристалл мечту и разделить её на всех, что художникам в здешнем их понимании не подходило вообще. Впрочем, и это мастерство почти вымерло на войне.
Даже Явик, истинный протеанин, сражающийся за Империю - и далеко не простой солдат! - в жизни своей видел всего пару мнемо-фильмов. И оба раза с негодованием отбрасывал их, потому что кощунством и злой насмешкой посреди самоубийственной битвы казались простые теплые истории. Те, кто старше, говорил - "Это то, за что мы должны сражаться". Явику в целом было всё равно.
Он никогда не знал ничего, кроме войны. И однажды понял, что уже и не успеет узнать.
На рисунке, в обрывистых линиях, вырастал Тин - прекрасный город, который Явику довелось застать только в руинах. В кристаллах он видел, как были чисты улицы, как безбрежно небо, и вот сейчас почему-то вспомнилось - то, чего никогда не будет.
А может быть, никогда и не было.
Он смотрит на рисунок что-то близкое к часу. Улыбается. То ли у него врожденный талант, то ли это память застилает глаза и стирает погрешности. Пальцы поглаживают краешек листа, отдаваясь его же тоской, и где-то на дне, глубоко под его эмоциями, прячутся грусть и надежда Шепард.
Вездесущая женщина, на самом деле. Её следы есть решительно везде и на всем. Иногда это даже начинает бесить.
Когда экран вдруг оживает и взрывается писком, сигнализирующем о вызове - Явик рефлекторно комкает рисунок в руке и отбрасывает в угол - хватит ему капитана, которой, слава богу, достало такта хотя бы обойтись без вопросов.
Через двадцать минут, затраченных на разговор с Лиарой - разумеется, их хватило, чтобы заставить азари вознегодовать и отключится - Явик найдет на полу скомканный лист и, разгладив, спрячет его к немногочисленным своим вещам.
*****
Однажды вечером Шепард врывается в грузовой трюм подобно порыву южного ветра - волосы топорщатся в разные стороны, с плеча свисает снайперка, в глазах маниакальное вдохновение. Самым разумным вариантом кажется тот, что у них просто случился очередной форс-мажор и внезапная вылазка, и Явик встает ей навстречу, готовый слушать инструктаж и краткую информацию о предстоящем задании. Однако Шепард его удивляет - кажется, это вообще её любимое занятие - перехватывает его за руку, предусмотрительно не прикасаясь к открытой коже, и вскоре они уже ждут лифта под быстрые рваные объяснения коммандера:
-Цитадель, улетаем завтра утром, тренировалась, вспомнила об одной странности, захотела проверить, спрашивать времени не оказалось...
Скороговорка эта похожа на стиль общения почившего в бозе саларианского врача, который просил Явика о вскрытии, и протеанин морщится - слишком быстро и тезисно. Кто-нибудь другой - не капитан - уже точно выслушал бы все его мысли по поводу внезапных визитов и полного равнодушия к чужому досугу. Но с Шепард лучше считаться. К тому же тренировка - это интересно. Это, наконец-то, имеет прямое отношение к основному их заданию.
-...Поэтому я решила проверить, что сильнее - эта твоя странная сила, или наша традиционная биотика, - завершает капитан, когда они уже в лифте, и выжидательно смотрит на протеанина - с этого станется выразить своё отвращение к подобной идее и забиться обратно в свой отсек - но он только пожимает плечами. В конце концов, ему и самому капельку интересно это их странное выродившееся искусство. Капельку только потому, что он не собирается выживать в этой войне, а потому не считает возможным к чему-либо привязываться и чем-либо по-настоящему интересоваться. Лишняя боль от связей только мешает правильному бою.
Этот урок он выучил уже очень давно.
На полигоне Спектров пусто - уже довольно поздно, и даже Цитадель - гудящий неспокойный улей, до конца не замолкающий даже глухой ночью - немного успокаивается. Сейчас такое время, что редкие мгновения передышки хочется быть с семьей и друзьями, или хотя бы в баре, выпивая за будущую победу, но уж никак на стрельбище.
Ну, или просто Спектры в большинстве своем мотаются по космосу, тушат пожары, как могут, и им совершенно не до Цитадели и не до офиса.
Второй вариант вероятнее.
Шепард отставляет винтовку в угол, сосредоточенно лепит в ладонях синий шарик чистейшей силы. Где-то над правым ухом у неё усилитель едва заметно теплеет от работы. Привычное, знакомое ощущение. От первого удара в клочья рвется бумажная мишень.
Явик не готовится вообще - бросает импульс с кончиков пальцев сразу же, следом за капитаном. Его мишень так же разлетается красивым бумажным снегом.
Пока что они равны.
За полчаса они успевают перепортить с полдюжины банок - Шепард переняла у Гарруса полезную игру - в хлам разорвать ещё десятка два мишеней, немного попортить стену и погнуть ствол нечаянно попавшего под руку дробовика. Из результатов следует, что биотика с силой Явика - "Не имеет названия на вашем языке, коммандер. В моё время называли чирас" - более-менее равны. Только протеанам не вживляли усилителей - для многих сила была врожденной, и развить её можно было естественным путем, не поднимая уровень искусственно. Разумеется, Шепард не признается, что расы этого цикла так слабы, что даже биотику без техники не могут освоить.
Ночь накатывает на Цитадель незаметно - неспящая, перемигивающаяся огоньками, центр всего, переживший множество цивилизаций. Пора возвращаться на корабль - наверняка там инженеры опять играют в карты, а Кайден штурмует бар в отсутствии капитана - но Шепард вдруг улыбается. Улыбается, и предлагает:
-А давай поиграем в игру?
Звучит несерьезно, но Явик всё же прислушивается - в конце концов, идеи этой женщины его в большинстве случаев хотя бы интересуют, а иногда и вовсе вызывают искреннее восхищение.
-Когда-то давно, - говорит Шепард, мягко удерживая на ладони крохотный Стазис - Когда я ещё только училась, мы играли в щиты. Один ставил барьер, а второй пытался его пробить. Продержишься определённое время - выиграешь. Как нам её запрещали...
Улыбка её мечтательная - похоже, период обучения был не самым неприятным эпизодом её жизни. Явик мысленно прикидывает, куда нести эту упрямую женщину - в больницу или стразу к корабельному врачу? - и, не колеблясь, принимает предложение. Травмоопасные игры - в духе его народа, не желающего терпеть лентяев и слабаков.
Щит наливается силой и синевой. Пробегают по нему яркие быстрые всполохи. Шепард выставляет руки раскрытыми ладонями вперед, кивает - "Готово. Начинай."
Первый удар легонький - всего лишь проверить силу барьера. Второй уже сильнее. Третий - ещё. Явик умеет обращаться со своей силой, комкать её в ладонях, и бьет почти очередями - раз, два, три, минута передышки, раз, два, три. Несложный ритм, и Шепард каждый раз чуть вздрагивает, когда во вспыхивающий щит врезается сгусток зеленоватой энергии. В юности она так играла с подругами по академии, и кто бы сказал ей, что через много лет она будет отражать натиск настоящего живого протеанина...
Минуты текут легко и быстро. Шепард держится, Явик тоже, и, кажется, оба уже давно забыли про время - игра пошла на выживание, на банальное "Кто дольше выдержит". С любым другим - человеком ли, нет - они наверняка говорили бы в процессе. Явик же собран и молчалив, как и всегда, когда выполняет что-то, относящееся к прямому долгу - "Дойти, победить Жнецов, умереть" - и выводить его на разговор совершенно не хочется.
Протеанин умеет заражать своим отношением к делу.
Удар Шепард пропускает где-то на двадцатой минуте, что для неё-курсантки стало бы превосходным результатом и поводом для гордости. Сгусток зеленоватой энергии бьет её в грудь, опрокидывает навзничь, в неловкое забавное положение - она почти накрывается собственными ногами - и в наступившей тишине до странности четко звучит тихий смешок Явика - удовольствие от собственного превосходства, очередное подтверждение низменности всех рас, да и просто радость победы. Шепард быстро перекатывается на бок, чтобы успеть увидеть его улыбку, и тоже вдруг начинает смеяться, представив, насколько смешно она летела и падала. Кроме того, её очень радует то, что протеанин, наконец, откликнулся не только вечными ненавистью-раздражением-жаждой мести-гордостью, но чем-то совершенно человеческим и добрым. Значит, не всё ещё потерянно, значит, в мире, который они обязательно отвоюют, ему может найтись место... А ещё она думает, что этот смех - эквивалент радостных воплей Гарруса.
Всё-таки мужчины одинаково мальчишки, к какой бы расе не принадлежали.
А на обратном пути он её, конечно, сдержанно отчитает за недостаточный уровень мастерства.
А она ему, конечно, не признается, что никогда не допустила бы такого просчета случайно.
*****
Убивать служащих "Цербера" - занятие с некоторых пор привычное настолько, что Шепард уже и не задумывается, занимаясь таким простым делом. С другими расами бывает сложно. На то, чтобы обезвредить зараженных рахни уходит уйма усилий, на одного крогана приходится тратить минуты по три. "Цербер" же в этом смысле проще пареной репы - дождаться, пока противник выглянет из укрытия, накрыть Стазисом, снести голову из снайперки. Алгоритм примитивнейший, работа - полнейшая рутина, и лучше всего, что церберовцы носят закрытые шлемы, так и оставаясь безликой людской массой, не имеющей лица. Глядя в глаза, убивать бывает неприятно. Так же, натыкаясь взглядом на блестящие глазницы шлема - гораздо легче.
...Иногда они оказываются на открытом пространстве - когда до ближайшего укрытия не успеть, или когда капитану надоедает прятаться - и враги прут со всех сторон, намереваясь задавить числом, смять, растоптать... И Шепард, успев увидеть, как очередной церберовец поднимается за спиной отвлекшегося Явика, ловит его в перекрестье прицела. И Явик, обернувшийся в самый последний момент, отбрасывает подобравшегося к ней сзади штурмовика. Одновременно кивают они друг другу - протеанин моргает вразноброс, Шепард приподнимает уголки губ, обозначая улыбку - и вновь расходятся, занимаются каждый своей частью врагов.
Привычная мелочь, взаимовыручка, часть жизни сплоченной команды.
Вечерами, устало прислоняясь к стенке душа и намыливая волосы одной рукой, Шепард вспоминает, как точно так же получалось у неё с Тейном. Они всегда успевали обернуться друг к другу за момент до удара, и два выстрела всегда сливались в один...
Дрелл склонял голову, словно в поклоне. Она почти смеялась, кивая в ответ. Тогда всё было хорошо.
Сейчас - откровенно погано, но думать об этом не стоит.
В конце концов, побеждать Жнецов в депрессии будет гораздо сложнее. Да и Явику показывать мир тоже лучше будучи хоть немного оптимистом.
Выйдя из душа, Шепард забирается под одеяло и долго смотрит на освещенную тусклой подсветкой аквариума фотографию на столе.
В такие моменты она отвратительно сентиментальна и глупа. Но ничего. К утру это всегда проходит.
*****
В кают-компании шумно - на стульях, на кухонных столах-тумбах расселась вся команда и весь экипаж корабля. Кто-то хрустит солеными крекерами, кто-то потягивает из баночки тоник, Вега предлагает всем желающим померятся с ним силой на руках. Желающих, конечно, очень мало.
Беспримерный, первый в галактике межвидовой турнир по покеру, готовится открыться.
Судит, конечно, СУЗИ - беспристрастный искусственный интеллект легче всех считает и точно не станет подсуживать - Джокер раздобыл где-то флажки и размахивает ими, болея за все команды разом. Инженеры, как самые заядлые картежники, тихонько шепчутся, определяя тактику. Гаррус договаривается с Лиарой об условных знаках.
Завтра Раннох, послезавтра в бой, и, может быть, "Нормандия" не досчитается одного из бойцов. Но сейчас время течет быстро и весело.
СУЗИ, перетасовав карты, объявляет о начале состязания.
Шепард не участвует - сидит на столе, тихонько качая ногой, с интересом наблюдает за приходящим. Когда-то она считалась неплохим игроком - ещё в ту пору, когда "Красные" и думать не думали о том, что банда может распасться, а малютка Дженни - куда-то уйти, но сейчас давно уже остепенилась, заматерела, и не к лицу боевому капитану ввязываться в азартные игры с подчиненными. К тому же тогда, собираясь с духом, чтобы постучаться в двери приемного пункта Альянса, она затоптала последнюю свою сигарету, а вместе с нею и пристрастие к картам, и умение пить, не пьянея. Старая жизнь осталась позади, на замызганной колонии в системах Траверса, и воскрешать её Шепард не собирается. Пусть играют другие. Она посмотрит, вспомнит старую науку и, может быть, развеселиться.
Для победителя у неё приготовлен в каюте неплохой приз.
Разыгрывают первый кон - Джокер шумно болеет, мешая всем подряд, Кортез сооружает всем ещё кофе. У всех у них горят родные планеты, но сейчас об этом не вспоминают, подкалывая друг друга, блефуя напропалую, отвлекаясь от войны. Шепард даже мимолетно жалеет, что с ними нет Тали - вот уж кому выигрывать было бы завораживающе просто из-за сплошного матового шлема...
Явик вырастает у неё за плечом внезапно, словно из ниоткуда - на пол падает серая тень. Шепард морщится - не услышала шагов в этом бедламе, конечно, чему удивляться, она в последнее время вообще рассеянна - скашивает глаза. Разумеется, протеанина не позвали, помня его отношение к азартным играм, и сейчас капитан прикидывает, чем это может ей аукнуться. Они ведь только недавно нормально разговаривать начали, а тут такая подстава...
-Что происходит, коммандер? - спрашивает он совершенно не таясь, но голос тонет в шуме - Гаррус яростно доказывает Веге, что тот сжулил, остальные пытаются разнять спорщиков - и скрещивает руки на груди. Этакое воплощение неодобрения и спящей совести Шепард. Им бы винтовки полировать, в самом деле, а они тут дурью маются...
-Соревнования по покеру, - старается попасть в тон она. Это тяжело - такое холодное неприятие любой лишней деятельности изобразить получится далеко не у каждого. У Шепард, если честно, до сих пор не вышло ни разу - Азартная карточная игра. Победителя будем награждать...
Явик скептически хмыкает - это его неподражаемое "Пф-ф-ф" скоро начнет повергать Шепард в состояние аффективного бешенства - несколько минут молча следит за людьми. Гарруса с Вегой разняли и рассадили в разные углы. СУЗИ оглашает результаты первого кона, после каждой цифры кают-компания взрывается аплодисментами и свистом, Джокер заводит народ речевками. И странно, но веселье не кажется натужным, пиром во время чумы. Напротив, что-то обезоруживающе искреннее в лицах, в жестах, и Шепард так увлекается, что ощутимо вздрагивает, когда Явик снова подает голос:
-Вам это нравится, коммандер?
Он редко спрашивает что-то хотя бы относительно личное, чаще обходясь абстрактными вопросами про всех людей в общем, и Шепард, слыша осуждение, вызывающе растягивает губы и приподнимает подбородок. Защитная реакция. Не хуже любой другой.
-Да, - говорит она совершенно честно, и слова её тонут в чужих словах - Потому что мы люди, Явик. И нам свойственно ошибаться и искать радость там, где её нет и быть не может.
-Вы не можете ошибаться, - мгновенно отзывается протеанин, и глаза его становятся узкими, злыми - Вы последняя надежда своего цикла. И если вы проиграете - а с таким подходом вы проиграете! - шансов на победу не останется вовсе.
-Не ошибается лишь Господь Бог, - отвечает ему Шепард, начиная раздражаться - в последнее время она и вовсе похожа на пороховую бочку. Коснись - взорвется. - А я, как ты заметил, далеко не...
-Так станьте им! - на возглас протеанина оборачивается Гаррус, и Шепард машет ему - всё в порядке, мы просто болтаем - Если бога нет - вам всё придется делать самостоятельно, капитан. И покер этому никак не поможет.
Джейн горбится - как в детстве, готовясь броситься на спину вожаку другой банды - и вдруг взрывается, как всегда не воплем, но тихим, почти змеиным шипением:
-Иди ты в задницу, - и соскакивает со стола - упрямая человеческая женщина, намеревающаяся спасти весь мир и остаться чистой - Хочешь быть мертвецом с одним желанием мести - на здоровье. Но на моём корабле человеческое никогда не вымрет. Иначе я лично брошусь в шлюз!
Она разворачивается и широко, по-мужски, уходит к лифту. Слышно - с размаха ударяет по жалобно пискнувшей сенсорной панели...
В воцарившейся в кают-компании тишине внятно прозвучит вопрос Веги: "Ты что ей сказал?".
Но Явик, конечно, не ответит.
В каюте капитана тепло. Толстая серебристая рыба бороздит просторы аквариума, хомяк шуршит в своей клетке, тихо играет музыка. Здесь хорошо - покой, воцарившийся покой - и Шепард падает на кровать спиной, широко разводит руки. Она и сама не понимает, почему так вспыхнула - то ли устала постоянно слушать недовольство самыми естественными вещами, то ли слишком много накопилось в списке её бед, то ли просто место и время было подходящее... Странно, но чувствует она себя совершенно удовлетворенной - каким бы хорошим солдатом не был Явик, как бы изящно он иногда не отшивал команду - всё-таки в последнее время она устала слушать призывы быть идеальным солдатом. Он, в своем цикле, наверняка был. И как-то это ничего не изменило.
В левом трюме тишина. Только вода тихо плещется под пальцами, смывая излишек воспоминаний. На этом дурацком корабле их слишком много - ярких, взрывных эмоций, от которых начинает кружиться голова, если слишком долго читать их. Ярость крогана, отстраненная мудрость азари, ненависть и страх человеческой девчонки из трюма. Слишком много - в его цикле такие помещения называли "грязными" - несущими след слишком многих хозяев, затрудняющий восприятие, обеспечивающий бессонницу. В его цикле их специально чистили. Но здесь так, конечно же, не умеют.
Забавно, но ему почему-то не понравилось чувствовать общее неодобрение команды. Разношерстный сброд, а вовсе не те идеальные воины, которых они иногда воображали с друзьями, не стоящие, на самом деле, особенного внимания... И всё-таки, чувствовать их неприязнь было нехорошо. Неправильно.
Это для него-то, который в последние годы перед тем, как лечь в анабиоз, плевать хотел на всех лишних людей!
Всё-таки это странный корабль. Корабль-семья. И, может быть, так и нужно?..
Он раздраженно ополаскивает ладони, хмурится. Терминал заблокирован, чтобы никому не пришло в голову лезть с вопросами - а это вполне в их характере.
И он почти не понимает, на что она так бурно среагировала. В конце концов, он говорил очевидные простые вещи, до которых дошел бы любой, не будучи клиническим идиотом.
Это война. На войне не бывает чистых, и счастливых не бывает, и даже радостных не должно быть. Должны быть те, кто умеют убивать, и никого больше, иначе мир не удастся отстоять.
Так почему же она так сопротивляется этому знанию?
Ведь она же не глупа.
Когда в двери её каюты - специально заблокировала ото всех сочувствующих - стучат, Шепард не поднимает головы. Пусть их, в самом деле. Приз она вручит завтра, а пока ей хочется только одного - отлежаться в своей тихой обители, почитать какую-нибудь книгу, просмотреть новости о кварианах и заснуть на середине работы.
Но стук не утихает, и голос СУЗИ бесстрастно поясняет:
-Это Явик, капитан.
Шепард устало прикрывает глаза, но всё-таки командует:
-Впусти.
Объясняться с этим тараканом-переростком все равно придется. Она по опыту знает - объясняться приходится вообще всегда.
Шепард не успевает уловить момент - вот разъезжаются двери, а вот её уже перехватывают за запястья - "Голая кожа" - машинально отмечает она. Протеанский способ обмена информацией запомнился ей намертво, и она старалась не допускать контакта. В конце концов, даже героиням Цитадели есть, что скрывать. Особенно от инопланетных жуков невиданных размеров, наглости и цинизма. Она дергается - но удача, равно как и сила, не на её стороне. Одно дело - таскать на плечах Кайдена. Другое - вывернуться из захвата. Руки - лапы? - у протеанина цепкие. А когда он ещё и начинает говорить...
-Ты боишься, - шепчет он, и Шепард пронзает неприятное чувство дежа-вю. Подобным тоном говорил Тейн, когда погружался в прошлое - Боишься стать одной из тех, кого хочешь победить. Я вижу - страх, решимость, ненависть и надежду. Я вижу - любовь...
Шепард отталкивает его - вот уж это - вечера в отсеке жизнеобеспечения, двухдневный отпуск в пустыне, ночь перед Базой Коллекционеров, письма и последняя молитва - это уже только её. Ничье больше. И позволять кому-то увидеть это она не собирается.
Она отталкивает его и добавляет удар в грудь. Человек бы оступился и отлетел. Явик всего лишь делает полшага назад.
-Никогда больше не повторяй это, - шипит на него Шепард, куда более взбешенная, чем раньше. Ей даже в мотивы лезть не хочется - надоело быть хорошей девочкой, всё терпеть, у всего выяснять подоплеку - И убирайся из моей каюты.
-Вы выбрали плохой страх, капитан, - бесстрастно говорит ей Явик, не реагируя на вполне себе оскорбительный приказ очистить помещение - В нашем положении следует бояться поражения, а не утраты человеческого облика. Это...
-...Война, - подхватывает Шепард, и делает шаг вперед, тесня протеанина к лифту - И здесь не бывает чистых, и счастливых не бывает. А сын примарха Виктуса, отдавший жизнь за мир между турианами и кроганами, мне пригрезился. А Грант, оставшийся нас прикрывать перед толпой рахни - тоже галлюцинация. И тот турианец, заботившийся о человеческой девчонке, и Ева, останавливающая разъяренных мужчин, и кроганы, горящие на Палавене за чужих им людей, и... - голос её на мгновение срывается, и Шепард опять шипит, потому что это в ней с детства, с закона трущоб - нельзя кричать, иначе слишком многие услышат - И Мордин Солус, умерший при излечении генофага, и Тейн, до последнего закрывавший советника - они все так, чушь, не стоящая внимания, потому что война это только грязь и смерти, и нужно только уметь убивать, а всё остальное не важно...
Она касается кончиками пальцев рвущихся болью висков, и разом как-то горбится, словно вся печаль мира разом навалилась ей на плечи.
-Уходи, - завершает, уже без пламенного вдохновения, мерцавшего во взгляде ещё мгновение назад - Уходи, Явик. Я не хочу тебя видеть.
Дверь с тихим шелестом сходится за её спиной.
*****
На площадке перед каютой капитана очень чувствуется неуверенность многих приходивших сюда. Азари "Лиара". Болевший дрелл. Человек "Кайден". В своё время все они мялись перед подсвеченной зеленым светом сенсора дверью, не решаясь войти. Повезло, кажется, только дреллу. Или он просто что-то не успел увидеть в сумбуре мыслей и чувств Шепард.
Как она вообще живет с таким бедламом в голове?
Явик потирает лоб раскрытой ладонью, не спешит трогаться с места. Ярость бывает очень разной по ощущениям. Мутная и грязная, горячечная и жаркая, холодная и отстраненная... Сейчас же на него обрушилась ярость чистая и звонкая, морозная, как снег.
...Которого он, кстати, никогда не видел в живую.
А ещё - непоколебимая уверенность в своей правоте, кристальная прозрачная вера, и ещё что-то неуловимо горькое - глубоко запрятанная боль. Целый шквал чувств, за которым слова потерялись, и пусть он успел поставить и удержать блок - всё равно сосредоточиться трудно. Один из побочных эффектов слишком сильных чужих эмоций - явственная эмпатия, которая в своё время приносила немало головной боли его народу. Солдат даже специально учили не чувствовать чужую смерть, потому что от этого очень легко сойти с ума, а сумасшедшие бойцы никому не нужны...
За ничего не значащими текучими мыслями теряется основное.
Основное - это идея, которая гласит "Важно не только победить. Чуть ли не важнее то, как именно это сделать". Эта истина кажется абсолютно чужеродной для него, всё воспитание которого было направлено на единственное - "Убей или убьют тебя.". Детей его поколения уже не учили абстрактным наукам. Только говорить, выживать и убивать. Потому что когда судьба вида поставлена на карту, слабость вредна гораздо больше, чем в обычные дни. У них не было людей искусства, не было просто_врачей, просто_инженеров. Только солдаты с дополнительной специализацией. У Явика и той нет, и всё существо его протестует против истин этого цикла, говорящих о жалости, милосердии, сострадании, смирении и вере. Это всё бесполезно, это всё не приведет к победе, это не поможет выживанию вида...
Но сейчас, чувствуя кристальное бешенство Шепард, он впервые неуверенно думает о том, что, возможно, в этом и есть какой-то смысл. Что рисунки это не только релаксация, и что пирог это не только способ завоевать расположение члена команды. Может быть, он просто слишком много увидел в чужой душе, хоть и коснулся самой поверхности, а, может быть, что-то ломается от обезоруживающе искреннего "Но на моём корабле человеческое никогда не вымрет!".
Явик сжимает губы и трясет головой. Мысли его кощунственны, ставят под угрозу единственную цель. Самым разумным для него сейчас было бы стучаться к Шепард, складывать слова так, чтобы она поверила в искренность - в конце концов, он умеет вдохновляюще говорить - но отчего-то он медлит. Её ли честность служит преградой, его ли почти неуловимые, зародившиеся сомнения...
В любом случае, Явик отворачивается от двери и касается сенсорной панели лифта. Разумная часть его, та, что вечно руководствуется логикой родного цикла, быстро находит оправдание - лучше продумать сценарий примирения заранее. Часть же неразумная, эмоциональная, та, что забита и полумертва, тихонько трепещет, подбрасывая слабые призраки мыслей. Эти почти неслышные, полупрозрачные "А может?..", "А вдруг?..".
Ночью, мысленно составляя примерные варианты развития разговора, Явик набросает на листке черно-белый рисунок - карандаш на корабле найти ни в пример проще, чем краски - и упрячет его в свою зарождающуюся коллекцию.
На рисунке будут рассыпаться звезды и тянуться к небесам тонкие башни.
Один из давно разрушенных городов умершей цивилизации...
Наутро Шепард будет кричать на кварианских адмиралов, Джокер пить кофе, а Вега - жарить омлет.
Жизнь пойдет своим чередом.
Только к Явику начнут приходить странные мысли.
Но этого, конечно, никто и не заметит.
*****
Он не пойдет к ней ни на следующий день, ни через два дня. Привычная истина - поступай, как должно, шагай по головам - дала тонкую, почти незаметную, трещину, которая ширится с каждым днем. Кроме того, в этом случае слова до странного тяжело подбираются, не желают складываться в правильные чеканные фразы. Он умеет убеждать в своей искренности. Умеет вдохновлять. Но и Шепард умеет то же самое.
Единственная разница - она всегда верит в свои пламенные речи. Он эту стадию давно уже прошел.
Разумеется, его отсутствие особенно не замечают. Он никогда не был душой компании, в этом же цикле, среди примитивных тварей, стал и вовсе затворником. Тренироваться прекрасно можно и в своей комнате. На крайний случай можно использовать док для челноков - вот уж где места вдосталь, и ночью никто и не подумает спуститься...
...Когда она собирает команду и ведет их на дрендноут "гетов" - "Разумные машины этого цикла, опасны, наилучший исход - уничтожение" - он подключается к общей сети, чтобы иметь возможность следить за происходящим. Вообще канал, по которому Шепард консультируется с СУЗИ и связывается с Джокером, защищен от прослушивания. Но он умеет взламывать такую защиту.
Если бы кто-нибудь спросил его, как - он бы ответил желчно "Особая протеанская магия", отбивая любое желание подходить ещё раз.
*****
Гет "Легион" - "Машина" упрямо называет его Явик даже в мыслях, не желая давать синтетику права на малейшее сходство с живыми существами - поселившийся на корабле вызывает у него недоумение и неприязнь. Будь он в своей воле - выбросил бы машину в открытый космос, но Шепард ясно дала понять, что не склонна прислушиваться к его мнению, и ловить её в столовой или в коридорах значило бы лишь одно - получить не менее пламенную, чем в первый раз, отповедь. Он чувствует, что она как на иголках, всё время готова сорваться в истерику, и тем удивительнее, что адмирала-предателя, повлекшего флот в атаку, она всего лишь саданула в скрытую шлемом челюсть. Явик знает - была готова убить. Она вообще забавна - готова глотки рвать ради мира - и подходить к ней в таком состоянии с советами значило бы подставляться под ненужный удар и портить и так довольно прохладные отношения.
И с одной стороны она вроде бы никто. Ему - особенно.
Но с другой - должен же быть рядом хоть один здравомыслящий человек? И, кроме того, проблематично было бы мстить Жнецам, не выбираясь с корабля...
Явик помнит - нервное расстройство, пусть и глубоко скрытое, началось у капитана с штурма Цитадели.
*****
"Нормандия", корабль-община, корабль-семья, имеет одно забавное свойство. Слухи здесь расходятся просто мгновенно, и если солдат "Джеймс" чихает в доке, ему желает доброго здоровья пилот "Джокер", чья вотчина - вторая палуба. Любая информация с потрясающей воображение быстротой становится достоянием общественности, и если Шепард говорила с Легионом в обед - о её предполагаемой вылазке в командный центр гетов все знают уже к вечеру. Как ни странно, это никого не волнует - они привыкли, что капитан всегда права, привыкли подчиняться - и только Явик сжимает пальцы в кулаки. Она слишком доверчива - "Преступно доверчива!" - и сейчас готовится идти в мир машин, не позаботившись о страховке. Она говорит про гета - "Я доверяю ему." - и это не укладывается в несчастную голову протеанина, равно как и милосердие, и сострадание. Это цикл слишком мягких, слишком слабых существ, и Явик бьет по стене от бешенства - даже если её будут откровенно дурить, даже если её прибьют там - она и испугаться не успеет, и понять ничего не сможет. Солдат! Глупая женщина, выращенная наивной и милой. Ей бы сидеть у ног настоящего офицера, вынашивать детей, а она туда же - в политику, в сражения. И везде - отголоски земных сказок, всех этих сладких счастливых концов... И самое смешное - она и правда последняя надежда этих глупых, так и не развившихся как следует, рас.
Отпускать её одну с машиной - безумие.
Явик в последний раз споласкивает руки - костяшки левой саднят от слишком сильного удара, на стене осталась небольшая вмятина - просит в потолок:
"Скажи коммандеру, что я хотел бы увидеть её."
В обычных ситуациях он не пользуется услугами СУЗИ, не доверяя ей. Но сегодня ему кажется, что двери каюты капитана перед ним просто не откроются, и лучше так.
Шепард приходит. Разумеется, она не может не прийти - в конце концов, она уже немного успокоилась, и даже, кажется, начала чувствовать себя слегка виноватой. С её приходом появляются в воздухе ощущения - горячечная радость от встречи с машиной, настороженность, и это, ставшее уже привычным, напряжение. Готовность взорваться вихрем ударов от одного слабого толчка.
Против обыкновения, Явик поворачивается к ней. Скрещивает трехпалые руки на груди.
"Кажется, он так ничего и не понял, - разочарованно думает Шепард, глядя в янтарные глаза протеанина. Она предоставляет ему начинать первым. Ведь она пришла сюда не по собственному почину.
-Завтра я иду с вами, - говорит он без обиняков, и Шепард удивленно склоняет голову на бок, не понимая. На языке у неё вертится "Зачем?", а заодно "Я уже сказала, что не хочу тебя видеть", но она говорит только одно короткое:
-Нет, - устав и отчаявшись что-то доказать. То недавнее ощущение обжигающей ярости памятью просыпается в ней.
"Если он что-нибудь скажет о Легионе - я выброшу его в шлюз и не почувствую себя виноватой."
-Я иду с вами, - с нажимом повторяет Явик - он уже начинает путаться, потому ли хочет следовать за ней, что хочет оградить галактику от её неразумных решений, или потому, что она может ясно и четко говорить про правду своего мира. - Вы слишком доверчивы, капитан. Потому вам очень нужен кто-то, кто не верит.
-Не нужен, - твердо говорит Шепард и даже чуть улыбается - Я хочу решать сама, не выслушивая упреков за каждое решение.
-Я буду молчать, капитан, - обещает протеанин, и думает, что точно будет молчать. Но, если что, успеет выстрелить - Но если что-то пойдет не так - вам очень нужен будет недоверчивый и внимательный человек.
-Если не будешь - спишу на берег, - в свою очередь обещает Шепард, и разворачивается к дверям. Что-то изменилось в протеанине. Она просто не может понять, что.
Может быть, он стал меньше советовать всякой дряни?..
"Наверное, криком тоже можно чего-то добиться"
*****
Молчать оказывается тяжело. Настолько, что Явику приходится думать о чем угодно, но не о происходящем вокруг.
Ладно, идти куда-то с машиной. Ладно, говорить, что безоговорочно веришь ей - хотя и это уже заставляет сомневаться в психическом здоровье. Но вот соглашаться лезть в мир синтетиков, переводить сознание в числовые показатели... Читая человеческие книги - нужно же было как-то наверстывать упущенное за пятьдесят тысяч лет! - Явик думал, что люди странные. Теперь же, глядя на Шепард, и на одобряющего её действия "Джеймса" он приходит к выводу, что они не просто странные. Они чокнутые.
И хорошо, если не все поголовно.
Сидеть у капсулы и ждать удивительно тревожно. "Джеймс" чистит оружие. Явик гоняет на инструментоне - полезная, хоть и довольно примитивная штука - книгу о зарождении гетов и их войне с кварианами. Автор явно пристрастен и поливает гетов грязью, хотя это, в общем-то, понятно. Никто не любит признавать свою вину и глупость. Даже протеане. Хотя они обычно старались обходиться без ошибок...
Сосредоточиться трудно, и левым малым глазом Явик всё время косится на капсулу. Сейчас он ничем не может помочь, ему даже убить некого, и что они станут делать, если она так и не проснется?
Ожидание тянется, как патока. Время замедляет ход. За двадцать минут протеанин одолевает всего несколько страниц, хотя обычно читает легко и бегло.
Пусть и считает это весьма непродуктивным и глупым занятием.
Когда вокруг них смыкается кольцо Праймов - Шепард взъерошена и только вывалилась в реальный мир - Явик вскидывает лучевик на автомате, едва ли не раньше, чем первый гет поворачивает голову. Впрочем, выстрелить ему не дают - капитан кладет затянутую броней ладонь на ствол, мягко давит, заставляя опустить оружие. Огромного труда стоит не возмутиться, но протеанин чувствует - сейчас она как никогда готова к решительным действиям, и правда способна списать его на берег в ближайшем порту, если сейчас он не удержится. Потому приходится молчать - сам ведь обещал, а его народ всегда выполняет обещания - и слушать, как она разрешает ситуацию.
-Я спасала свой народ, ты свой. Всё справедливо, Легион.
Когда они прорывают кольцо и направляются к выходу, Явик только утомленно вздыхает. Он уже совершенно ничего не понимает, и твердо уверен только в одном - она однозначно чокнутая.
*****
Шепард думает - "Я схожу с ума."
Поднимаясь после ночных кошмаров, вспоминая собственные решения, с внезапным испугом оборачиваясь на мимолетный шорох, она думает - "Я уже сошла с ума". И улыбается слабо и криво, словно больная.
Она отталкивает чужие руки, отмахивается от обеспокоенной Лиары - "Всё хорошо" - и почему-то ей хочется безразличия, а не заботы. Она чувствует себя - слабой и нищей, чувствует, что скоро упадет и умрет, и когда её тянутся обнять и утешить только злобно щерится, потому что не имеет на это права. Не может быть спасительница Галактики слабой в глазах собственных подчиненных и друзей. Не может она становится ещё слабее и плакать у кого-то на плече.
Потому что на ней держится вся их безумная кампания. Потому что однажды упав, она уже не встанет. Она должна быть самой сильной. На этом держится её мир.
Потому Шепард ищет не беспокойства, но равнодушия.
Ведь в конце концов, какой угодно сильной, ей нужно говорить. Хотя бы о пустяках.
И подскакивая на кровати после очередного страшного сна, Шепард внезапно понимает - ей нужен Явик. Который не станет искать слабость, не станет жалеть, а только прищурится в своей вечной манере - "У нас война, капитан, а вы солдат. Потрудитесь соответствовать этому званию."
После таких его взглядов работается и спится почему-то особенно хорошо.
Хотя иногда их всё-таки бывает слишком много.
Шепард наливает себе кофе, делает хороший глоток. Её тошнит уже ото всех этих "Как ты?", "Вы в порядке, капитан?". Ежу понятно, что она не в порядке, и скоро начнет давать в глаз за любую подобную фразу. А когда закончит со Жнецами - найдет хорошего психоаналитика.
Кофе крепкий и черный, горчит на языке, и Шепард по-детски болтает ногами, устроившись прямо на одном из столов в кают-компании. Ночь-полночь, опять глупые сны, и она намеревается не спать до утра. Пить кофе, читать новости, чистить оружие, в конце концов, раскладывать пасьянс. Лишь бы не слышать снова все эти голоса...
"Я схожу с ума, - в очередной раз констатирует она с каким-то даже болезненным удовольствием, и вдруг окликает, вспомнив своё внезапное прозрение:
-СУЗИ.
-Да, коммандер, - отвечает ей привычный механический голос, и Шепард, скрестив на удачу пальцы, задает свой вопрос:
-Явик у себя? Спит?
Мгновение паузы - искусственный интеллект проверяет. Капитан ждет, напряженно сжав чашку. С одной стороны, она не разговаривает с протеанином уже кучу времени. С другой стороны - ей очень не хватает его подколок. Да и неодобрения тоже немного не хватает. Привыкла, наверное, а яростное желание выть и вцепляться когтями, оставшееся после нападения на Цитадель уже улеглось.
-Явик в своей каюте. Бодрствует. Капитан?
Шепард выдыхает, допивает кофе одним большим глотком. Иногда бывает так, что не нужно шуток, не нужно сопереживания. Только, ради всего святого, безразличия и тишины.
Она соскальзывает со стола, идет к лифту. Чашка оставлена засыхать - капитан никогда не отличалась особенной аккуратностью...
В дверь левого трюма она, против обыкновения, постучит, прежде чем войти.
Три часа ночи. Спящий корабль лениво плывет сквозь звезды в очередной бой. В этом есть что-то давно забытое, немного романтичное и горькое, но Явик легко отмахивается от подобных ощущений. С головой закапывается в терминал. Этот мир огромен, почти так же огромен, как погибшая протеанская империя, и изучать его интересно. Изучать изнутри. Лучший способ познать чужую культуру - нырнуть в неё с головой, читать не сухие тексты энциклопедий и информационных сводок, а книги и различные статьи. Скажем, споры турианок о том, как правильно кормить детей - смесями или натуральными продуктами. Или форумы, посвященные очередной игрушке - занятно определять, кто пишет - азари, саларианец, человек? Все по-разному строят предложения, по-разному ругаются, по-разному воспринимают одни и те же вещи. Смотреть фильмы азари о любви - совсем не то, что смотреть на ту же тематику у турианцев, а уж детские программы и вовсе кладезь знаний. Скажем, мультики для маленьких турианцев проповедают подчинение приказам старших, мотивируют становится защитниками, солдатами. Азари воспитывают в своих малышах терпимость, миролюбие и ориентированность на научные знания. А для маленьких саларианцев мультфильмы идут в таком диком темпе, что Явик едва успевает за скачками сюжета.
Хочешь понять народ - посмотри, чему он учит своих детей.
А общие сведения кончились ещё в первый месяц пребывания протеанина на борту.
Сигнал от двери звучит глухо и заставляет Явика подпрыгнуть. Три часа ночи - пусть и весьма условной в космосе - все спят. Не должно быть идиотов, способных сейчас ходить в гости! Раздражение мешается с почти неосознанной радостью. К нему давно уже никто не заходил. Ну, разве что маленькая азари, которую он выставил через десять же минут...
Капитан переступает порог несколько неуверенно, в воздухе волнами расходится - надежда на примирение, усталость, легкое чувство вины. Не та железная воительница, которая в бою способна убить разом троих хасков ударом биотики, а обычная, смертельно утомленная жизнью, женщина. Кажется, или она опасается, что ничерта не выйдет из её планов мира?
-Чем обязан столь позднему визиту, коммандер?
Шепард улыбается, глядя ему за спину. Говорит, с безграничным удивлением:
-Ты смотришь мультики, - голос у неё подрагивает. В нем слышится восхищение.
Явик оборачивается. Сердито бьет трехпалой ладонью по сенсорным клавишам, заставляя изображение замереть и умолкнуть. Теперь она точно подумает что-нибудь феерично глупое. По крайней мере, весь его опыт взаимодействия с людьми говорит об этом.
-Вы ведь не об этом пришли поговорить? - сарказм и недовольство сочится из слов. Оправдываться не хочется. Вообще ничего не хочется - разве что сесть на пол, скрестить ноги и попросить у неё ладонь. Так получится гораздо быстрее и проще, чем словами. Но она, кажется, боится такого и опасается что-то открывать.
Дурацкие люди с дурацкими тайнами, до которых ему нет никакого дела.
-Не об этом, - эхом отзывается Шепард, разом как-то выцветая. Мимолетная радость прошла. Осталась одна только тревога - Я просто пришла поговорить. Остальные меня достали.
Она садится на пол, устало потирает лоб ладонью. Вспоминается, как она сидела над обломками машины и, кажется, старалась не заплакать. И ей это даже удалось. Правда, уводили её за руку...
"Нужно меньше привязываться к потенциальным врагам, - вертелось у него тогда на языке, но так и не сорвалось. Предчувствовал - за такое точно спишут, если не пристрелят. И билось что-то смутно знакомое - он ведь тоже кого-то оплакивал?.. Память работать отказывалась, мотивируя слишком сильной болью от воспоминаний.
-Знаешь, а я ведь их чуть не уничтожила, - как-то совершенно убито делится Шепард тем временем - Стояла и чуть не молилась, чтобы меня не послушались. Бывает такое - шепчет что-то гадкое - "Убить, убить ублюдков!" - но им внезапно хватило мозгов...
-Я не одобряю вашего решения, коммандер, - в конце концов, она сама начала говорить, и избранный ею выход был совершенно феерически идиотичен.
-Дай руку, - просит Шепард, и прорывается вдруг в голос что-то железное, волевое. От той женщины, которая несколькими словами остановила целый флот - Если я не смогу показать, посмотри сам, что я видела в общности гетов.
И Явик подчиняется. Не только потому, что она капитан. Ему интересно, что может заставить настолько верить машине и предпочесть её живым.
Ладонь у протеанина теплая и слегка шероховатая. Шепард берет её своими двумя, пытается сосредоточиться, отдать именно то, что хочет показать, но выходит у неё плохо. Наплывают чужие пейзажи, чужие лица, как в тот раз, когда она ухватила Явика за плечо на Иден Прайм, и чем дальше, тем больше она теряется. Закрывает глаза.
Женщина - тоньше и меньше мужчин, глаза совсем светлые - укачивает на руках ребенка. Жест, кажется, одинаковый у многих рас, с губ её льется тихая скрипучая колыбельная. Темно, очень плохо видно обстановку комнаты, но на столе лежат кристаллы памяти, в углу что-то большое, темное, рядом с кристаллами что-то похожее на цветы. Ребенок во сне вздыхает, и, кажется, это время ещё до войны, потому что ни капли страха не чувствуется. Страха и обреченности...
...Улица большого города, снуют в воздухе юркие аэрокары, по мостовым - красивая плитка складывается в затейливый узор - спешат протеане. Истинные, как Явик, похожие на птиц яркие пришельцы, нечто, подобное змее, ловкие, похожие на обезьянок, существа. Их много, очень много, здания воздвигаются высоко, тянутся к небу, на узорном выступе двое держат друг друга за руки, общаясь без слов...
И замелькало, как в калейдоскопе - города, лица, тренирующиеся солдаты, залитая огнем планета тех, кто не хотел подчиняться, похожий на флейту музыкальный инструмент, дивно поющий из одного из окон, что-то, подобное рынку, тонкие перчатки, предохраняющие от чужого прикосновения, стерильная чистота повсюду, фонарик, взлетающий с руки восхищенного ребенка...
Когда руки разжимаются, Шепард дергается назад, чуть не растягивается на полу. Человеческое сознание, не предназначенное для подобного, никак не может успокоится, бушует, подобно морю, выбрасывая то один, то другой образ на поверхность. Слишком много навалилось разом, и вдруг до слез становится жалко погибших протеан. Ведь раньше она представляла только гибель, понятия не имея, чем они жили, а теперь увидела мир. Пусть и маленький кусочек его.
Явик дергается так же, сжимает голову ладонями. Он тоже выглядит несколько дезориентированным, моргает невпопад, и капитан даже думает мимолетно, не было ли это ошибкой. В конце концов, они ничего не знают о том, как взаимодействуют сознания разных рас, и всё ли будет хорошо.
Но протеанин выпрямляется, отнимает руки ото лба, и Шепард разом выбрасывает все опасения из головы. Гораздо интереснее, что он думает о гетах теперь, увидев их зарождение.
Но он только пожимает плечами:
-Я не знаю, что думать, капитан. Весь мой опыт протестует. Такого не может быть.
-Так было, - упрямо возражает Шепард, и Явик пожимает плечами снова:
-Мне нужно время, чтобы осознать.
-Идет формирование общего мнения, - цитирует капитан и смеется, и только машет рукой на недоуменный взгляд - Ты просто очень напомнил мне одного друга...
Утро прокрадывается на "Нормандию" незаметно, и капитан с Явиком встречают его за просмотром турианских мультфильмов, причем протеанин постоянно всё комментирует, а Джейн шикает на него. Ему интересна культура этих примитивных существ. А Шепард захватил сюжет.
Разумеется, к обеду глаза у обоих слипаются, что становится причиной множество шуток разной степени пошлости.
То, что последовало.
Название: Этот мир не ждет гостей.
Автор: Белая Ворона
Категория: Mass Effect 3.
Рейтинг: G.
Персонажи и пейринги: Явик, фем!Шепард. Фоновым пейрингом - Тейн/фем!Шепард.
Жанр: Missing scene, Gen.
Размер: 9 283. Пока.
Аннотация: Фактически, всё те же события игры, но с изнанки. Не бои, но обычные будни "Нормандии".
Предупреждения: Шепард - чистейший парагон с очень редкими вспышками ренегатства.
От автора: Собственно, всё выросло из фразы: "У меня на корабле живой протеанин, а я могу поговорить с ним только про Жнецов и войну?.. Вашу ж мать!"
Статус: в работе
читать дальше
То, что последовало.
Автор: Белая Ворона
Категория: Mass Effect 3.
Рейтинг: G.
Персонажи и пейринги: Явик, фем!Шепард. Фоновым пейрингом - Тейн/фем!Шепард.
Жанр: Missing scene, Gen.
Размер: 9 283. Пока.
Аннотация: Фактически, всё те же события игры, но с изнанки. Не бои, но обычные будни "Нормандии".
Предупреждения: Шепард - чистейший парагон с очень редкими вспышками ренегатства.
От автора: Собственно, всё выросло из фразы: "У меня на корабле живой протеанин, а я могу поговорить с ним только про Жнецов и войну?.. Вашу ж мать!"
Статус: в работе
читать дальше
То, что последовало.