Автор: Irisviel
Бета: Trishka
Категория: Dragon Age
Рейтинг: R
Персонажи и пейринги: Кассандра, Лилиана, Варрик, Хоук, НЖП и др.
Жанр: Action/Adventure, Detective, Missing scene, AU.
Размер: ~9500
Аннотация: Искательница ищет Истину. И она ее находит. Но Истина зачастую очень отличается от того, что хотелось бы видеть.
Предупреждения: смерть персонажа, альтернативный взгляд на канон, альтернативный взгляд на персонажей.
От автора: написан на Secret Santa для Loreley Lee. Хочется выразить благодарность всем бета-ридерам и я ее выражаю: спасибо. х)
Статус: закончен.
Думат.Думат.
Молчание – золото.
Кассандра вздрогнула и открыла глаза — только страшный сон. Еще секунду назад она стояла на вершине высокой горы и смотрела вниз, на тонущий в огне Вал Руайо. Наваждение было настолько реальным: Кассандра чувствовала даже, как ветер трепал ее короткие волосы, как веяло жаром от умирающего города, как холодно было в той тьме, что была за ее спиной. Она не оборачивалась, но знала, что там, в другой стороне от ее города — пустота. Холодная, колючая пустота, готовая поглотить, сожрать, стоит только заглянуть в нее.
Утерев засохшую струйку слюны, что стекала из уголка рта, Искательница заспанными глазами посмотрела на свою спутницу. Лилиана протирала лютню, то и дело поглядывая за окно. Кассандра до сих пор не понимала, зачем сестре Соловей этот инструмент, она никогда не слышала, как та на нем играла. Однако вопросов не задавала, если воспоминания о бытности бардом так важны и поддерживают боевой дух, то предпочтительнее было закрыть глаза на эту маленькую странность. Лилиана была полезным союзником: прошедшая через Мор в Ферелдене, она представляла собой опытного бойца, стоящего троих. И Кассандра ценила это. В столь неспокойное время каждый воин церкви был на вес золота. Не только маги начали бунтовать. Воспользовавшиеся сложившейся ситуацией разбойники совершенно потеряли страх и грабили даже на подъездах к городам, среди бела дня. Отправленная в Киркволл, в эпицентр расползающегося по Тедасу хаоса, Кассандра получила личную помощницу Белой Жрицы далеко не в знак расположения — на смерть Искателей просто не было времени.
Напротив Лилианы сидела сестра Доминик, оживленно о чем-то щебетавшая. Кассандра предпочитала ее не замечать. Молодая, амбициозная и немного глуповатая сестра, недавно пришедшая в церковь, напоминала маленького ребенка, впервые увидевшего королевский дворец. Она бы не представляла никакой ценности, не будь знакома с семьей. Когда-то она прожила в Лотеринге несколько лет и дружила с младшей сестрой Защитника Бетани. Так же она утверждала, что ее отношения с самим Защитником были теплыми и за несколько лет дружбы она успела достаточно изучить его. Кассандра считала, что это полная чушь. Она прекрасно понимала, что старое, пятнадцатилетней давности знакомство с Защитником ничем не поможет расследованию, тем более Доминик покинула Лотеринг за год до смерти Малкольма Хоука и совершенно не представляла, как мог измениться будущий Защитник. Но Белая Жрица настояла, чтоб сестру взяли с собой, а Искательница возражать не стала: объективно, девочка не могла ей помешать. Да и найдя в Лилиане благодарного — в силу молчаливости — слушателя, Доминик совершенно не обращала внимания на Искательницу, за что последняя была ей благодарна.
Посмотрев в окно, Кассандра с силой зажмурилась и, открыв глаза, тряхнула головой. Сонливость никак не хотела спадать, и Искательница в который раз пожалела о том, что не потребовала предоставить ей отдельную карету, возможно, тогда ей бы удалось хорошенько выспаться. Они ехали уже не первые сутки, и все это время, удивляясь самой себе, она то и дело проваливалась в тревожный, липкий сон, обязательно заканчивающийся кошмаром, струйкой вязкой слюны, стекающей из уголка рта и стыдливым пробуждением. Кто именно ее смущал, Кассандра не знала, только совершенно не могла нормально уснуть в компании своих спутниц.
— …тогда Андрасте прошептала своим верным последователям: «Бегите в разные стороны, запишите мои слова и разнесите их по всем уголкам Тедаса, чтоб каждый знал, что придет моя Избранница, наследница Дара моего, благословлённая мной, сидящей подле Создателя; что придет она в трудный час и продолжит дело мое, поможет верным детям Создателя справится с угрозой, укажет путь и поведет по нему благословенных», — воодушевленно щебетала Доминик. Почему из всего словесного потока юной сестры Кассандра выхватила именно эти слова, она не знала, но то, что она услышала, показалось ей настолько абсурдным, что смолчать она не смогла.
— Что-что? — переспросила Искательница. За все годы службы церкви она слышала достаточно теорий о том, что могла рассказать перед смертью Пророчица, но подобного завещания — еще ни разу. С другой стороны, она никогда не разговаривала с молодыми и романтичными сестрами, уверенными в своей уникальности.
— Идет новая Андрасте, и она спасет нас от надвигающейся бури! — вдохновленная интересом старшей, заявила Доминик. — Есть такое пророчество, оно долго хранилось в ордене Святой Невесты и не раскрывалось до тех пор, пока не наступил Великий Кризис.
— Великий Кризис, — усмехнулась Кассандра. Все то, что происходило вокруг, она бы скорее назвала Великим Безумием. — Орден Святой Невесты это тот, в который принимаются только молодые девушки, верно?
— Да, — кивнула юная сестра, не заметив сарказма в голосе Искательницы, — только молодые и подходящие на роль Наследницы. В пророчестве говорится, что новая Андрасте должна быть сильна духом, верой и любовью к Создателю. Она должна вдохновлять своей чистотой и непорочностью, восхищать и быть достойной сравниться с Невестой Создателя.
— И всем этим она будет вести за собой людей?
— Почему нет? В пророчестве говорится, что она может быть любой женщиной, готовой защищать святую церковь от скверны. Это могу быть я, а можешь быть и ты, пусть и с малой долей вероятности, — снисходительно улыбнулась сестра. Кассандра только покачала головой: она совсем не помнила, какой была в том возрасте, но без сомнений мало чем отличалась от Доминик — уверенность, что мир принадлежит им, присуща всем молодым. — Правда, это невероятно волнует? Возможно, уже завтра одна из нас станет новой Пророчицей и избавит мир от ужасов, творящихся в нем!
— И ты надеешься, что выберут тебя?
— Почему бы и нет? — надула губки сестра. — Не тебя же выбирать, ты совсем не похожа на Святую Невесту: грубая, мужиковатая и совершенно не умеешь петь.
— Зато она сильный воин и за ней готовы идти люди, — вступила в разговор Лилиана. Кассандра в очередной раз поразилась мягкости и доброжелательности в голосе своей спутницы. Она всегда говорила тихо, спокойно и к месту.
— Для того чтоб стать Наследницей Андрасте этого недостаточно, — отрезала Доминик.
— Как ты ее терпишь? — обратилась к Лилиане Кассандра, получив в ответ неопределенный жест.
— Да ты даже не веришь в Создателя! — воскликнула молодая сестра.
— А зачем мне в него верить? — усмехнувшись, спросила Искательница. — Достаточно того, что я иногда молюсь ему, слушаю проповеди и делаю все, чтоб наше сотрудничество было взаимовыгодным.
Разикале.Разикале.
Да разве тайну долго убережешь, коли мирская молва, что морская волна, все выплескивает наружу.
— Слишком гладко, — мягко произнесла Лилиана, рассматривая дыру от кинжала в книге, которую ей отдала Искательница.
— Меня полностью устраивает. Тем более, что мы сейчас можем сделать? Найти Хоука с помощью Варрика уже не получится, а искать его любовницу-пиратку ничем не легче. — Кассандра устало опустилась в кресло, наблюдая за Лилианой.
— Все равно, слишком гладко.
— Я знаю, что он где-то недоговаривает, а где-то и откровенно врет, — призналась Искательница, забирая книгу, — но зачем это ворошить? Что-то мне подсказывает, что Защитник, даже если мы его найдем, мало чем сможет нам помочь. Не говоря уже о правде об этой революции. Кому она нужна — правда? Если бы был хоть самый маленький шанс, что какая-то деталь этой истории поможет нам справится с кризисом, я бы перевернула весь Киркволл и нашла эту правду, но, увы, шансов нет. Все слишком далеко зашло.
— Но ты же Искательница!
— Я Искательница Истины, а не правды.
Лилиана промолчала. Она откинулась в кресле и взяла свою лютню, вновь начав любовно протирать полированное дерево. Кассандра покачала головой и открыла книгу. Все, что удалось собрать агентам к ее приезду: рассказы горожан, зафиксированные в отчетах стражи и храмовников, упоминания о Защитнике, несколько баллад о великих победах над кунари и отчет храмовников, участвовавших в штурме Круга — почти точно совпадало с написанным в книге. Но вот допрос принца Себастьяна, покинувшего Защитника прямо перед битвой за Круг, допрос, о котором ей доложили только в общих чертах, уже имел несколько серьезных расхождений, как с книгой, написанной Варриком, так и с его рассказом. И это бы не имело никакого значения, расхождения были в историях совершенно не связанных с основными событиями, но Искательница чувствовала, что останься Себастьян с Защитником после битвы за Круг, расхождений было бы больше и они были бы важнее. Сведения о жизни Защитника в Киркволле не имели совершенно никакой информативной ценности: просто мужчина, добившийся власти, но вот его роль в конфликте магов и храмовников все еще не была точно определена. Если верить Варрику, то Хоук случайно стал катализатором конфликта, но если копнуть глубже, кто знает, что там можно обнаружить?
— Я бы на твоем месте все проверила, — неожиданно пробормотала Лилиана. — Мне пришло письмо из Вал Руайо, придется вернуться раньше, чем тут закончим.
— Поняла. — Просто кивнула Кассандра, даже не взглянув на сестру. Она проверит, разумеется, все проверит, только сначала поймет, откуда начинать.
Искательница протянула руку к столику, на котором лежал отчет о допросе Себастьяна и замешкалась. Если она сейчас прочитает отчет, не запутается ли все еще сильнее? Кто из них врет? Варрик был очень убедителен. Не будь Кассандра Искательницей, он убедил бы ее даже в том, что Андрасте была мужчиной. Но его красивый рассказ был слишком гладок. Даже события десятилетней давности он помнил так, будто они происходили вчера. Да, он обмолвился о том, что записывал все похождения Хоука, но обмолвился вовремя, как раз тогда, когда у Кассандры начали возникать сомнения. Четко дозированная информация, вставленная в точно выверенный момент — рассеивала, отвлекала, заставляла не обращать внимания на детали. О чем он говорил, когда ввернул эту фразочку про записи о Хоуке? На что он заставил ее не обратить внимания, когда начал плести про свои победы в доме Бартранда? Зачем начал рассказывать про орды порождений, которые отбили Защитник с братом? Что он этим пытался скрыть?
— Мне пора. — Задумавшись, Кассандра обратила внимание на Лилиану, собиравшуюся в дорогу, только когда сестра заговорила с ней.
— Постой. — Искательница вскочила на ноги. — Ты была с Героем Ферелдена. Что тебе есть рассказать о Флемет?
— Ничего, — пожала плечами удивленная Лилиана. — Единственный раз, когда мы ее видели, Герой договаривался с ней о сделке: Флемет отдает нам свой гримуар, а мы рассказываем Морриган, ее дочери, красивую сказку о мучительной смерти старой ведьмы.
Кассандра опустила взгляд, ничего не видя перед собой. Герой Ферелдена любил бахвалиться своими подвигами и всегда делал это в исключительно больших компаниях. Его истории уже стали легендами, проникнув из Ферелдена в остальные страны Тедаса. Даже храмовники в Вал Руайо восхищались его смелостью и силой: победить легендарную Ведьму Диких Земель. Сама Искательница не раз слышала об этой схватке и была в восхищении. Но о том, что никакой схватки не было, знали только несколько его верных спутников, которые не стали бы попусту болтать. Значит, Варрик точно не мог знать о том, что старуха жива и здорова. Как они воскрешали живую ведьму? Кассандра сделала круг по комнате, забыв о существовании разглядывающей ее Лилианы. Все сходится: вырезанный клан эльфов, которые могли не вовремя открыть рот, один свидетель, который мог рассказать об этом — в Тевинтере у своего хозяина, второй свидетель — брат Защитника, а третий — сам Варрик. Только зачем об этом лгать? О чем Хоук мог договориться с Флемет? Что пообещал ей за свое спасение?
— Я рада, что тоже это видишь, — мягко улыбнулась Лилиана, вырывая Кассандру из размышлений, на что последняя рассеянно кивнула.
Прощаться сестра Соловей не стала, просто тихо покинула гостиничный номер, оставив серьезную пищу для размышлений. Искательница плавно опустилась в кресло и посмотрела на отчет о допросе принца Себастьяна. Он мог и не знать о ведьме, он появился в жизни Хоука гораздо позже, но во время визита к Бартранду уже был рядом с Защитником. Если Кассандра права, и в этой части истории Варрик так же пытался скрыть что-то, то она, возможно, могла бы отыскать какие-то зацепки в отчете. Но что-то внутри — чутье, возможно — говорило, что пока она хотя бы примерно не представит всю картину, не стоит это читать. Она не найдет, не заметит там ничего, что могло бы ей помочь. Просто перечисление разрозненных фактов, путающих еще сильнее, заставляющих заострять внимание на другом.
Андорал.Андорал.
Люди птиц из клеток выпускали, чтоб самим свободными стать.
Дом Бартранда, вопреки рассказу Варрика, был совершенно пустынным. Будто в нем никто и не жил с того самого момента, когда сюда ворвался Защитник и принялся уничтожать обезумевших обитателей, впрочем, судя по наведенным справкам, так оно и было. Кассандра решила пройти тем путем, который ей описал гном в своем рассказе: сначала по левым боковым комнатам, из них в главный зал, наверх по лестнице и в спальню Бартранда. В общем зале она остановилась и посмотрела на противоположную дверь, ведущую в правые боковые комнаты. Варрик утверждал, что во время их нападения эта часть дома была недоступна. Искательница усмехнулась и, подойдя к двери, попробовала ее открыть. Дверь не поддалась, крепкий замок, весело звякающий металлом, напомнил о Лилиане — будь она тут, замок давно бы валялся на земле, поверженный ловкими руками. Но сестры не было рядом, и Кассандра, не придумав ничего лучше, ударила в дверь обутой в латный сапог ногой, вложив всю свою силу. С замком, может, ей и не справиться, но со старым деревом, за которым никто не ухаживал несколько лет — легко. Дверь поддалась с третьего удара, ржавые петли начали ломаться, осыпаясь бурым крошевом на грязный пол. Оттолкнув изуродованное дерево, висевшее на креплениях замка, Искательница даже присвистнула: дверь вела в комнату, единственную маленькую комнатушку, в которой, однако, было на что посмотреть. Стены были щедро украшены замысловатыми рисунками и несвязными словами, начертанными кровью, на полу зловонной кучей лежали мумифицированные трупы и части тел. Кое-где угадывались следы зубов — кто-то из них был еще жив, когда его здесь заперли. Скорее всего, этот несчастный и оставил на стенах послания. Возможно, он даже позаботился о том, чтоб его доброжелателя могли вычислить. Кассандра, аккуратно обходя ссохшуюся плоть, приблизилась к стенам и попыталась разобрать, что там было написано.
— Мередит? — удивленно спросила у стены Искательница.
Главный зал наполнился звоном оружия и неразборчивым галдением. Кассандра, чье сознание и связывало детали в призрачную картину, вышла из комнатушки, все так же стараясь не касаться трупов и их частей, и оглядела помещение: храмовники сминали разбойников, прибывавших со второго этажа. Воин церкви замахнулся и отрубил зазевавшемуся противнику часть кисти, обмотанной черной тканью: лоскут упал прямо на место, где до сих пор лежала покрытая пылью тряпка; громила с широченными плечами опустил на голову храмовника тяжелый молот, раздался противный скрип, со смятого шлема сверкающими осколками посыпалось одно из украшавших его крыльев: Кассандра заметила несколько испачканных кровью кусочков на полу. Видимо, какая-то городская банда заняла пустой дом, не спросив разрешения у хозяина, и хозяин позвал на помощь своих друзей. Но почему именно храмовников? Почему не Хоука?
— Во имя, — раздался хриплый женский голос со второго этажа. Кассандра взбежала по лестнице, проходя сквозь призрачные образы дерущихся, — Создателя! — Искательница расследовала дело предыдущего рыцаря-командора и прекрасно помнила Мередит, занявшую его место. И вот сейчас она, чуть постаревшая, уже без прежнего огонька в глазах, с силой рубила двуручным мечом снизу вверх. Ее пораженный противник, опиравшийся на перила, распался на две части, открыв взгляду поврежденное дерево. Кассандра отметила, что Мередит держала огромный меч одной рукой и прекрасно с ним управлялась. Если верить полуторадюймовой зарубке.
Видения всегда рассеивались, когда обнаруживались нужные детали. Так случилось и сейчас: подойдя к поврежденным перилам, Искательница задумчиво провела по ним пальцами. Разумеется, Мередит могла и не одной рукой держать свой меч, но в том, что это была она, можно не сомневаться. Кассандра достала кинжал и поддела острым кончиком светящийся кристаллик, терявшийся в глубине зарубки. Лириум, тот самый лириум, из которого был сделан идол и меч. Больше в этом доме ее ничто не интересовало.
Выйдя на улицу и с удовольствием вдохнув свежий, без запаха застарелой гнили, воздух, Искательница отдала распоряжения касательно трупов в закрытой комнате и остановила свой взгляд на двери в дом еще одного героя истории о Защитнике. Беглый тевинтерский раб, Фенрис, жил как раз напротив. Он был отдан магистру, потому что знал, что именно происходило на Расколотой Горе — возможно, его дом тоже сохранил какие-нибудь воспоминания. Взяв с собой трех людей, Кассандра направилась в особняк.
Обыск дома проходил под звон бутылок, ударяющихся друг о друга; главная спальня была просто завалена тарой из-под вина. Как оказалось, планировка этого особняка ничем принципиально не отличалась от планировки дома Бартранда. Первым делом вскрыв маленькую комнатушку с правой стороны, Кассандра не обнаружила за ней ничего, кроме коридора, ведущего к входной двери. Она еще не решила радоваться ей или расстраиваться, когда вновь уловила этот отвратительный запах гниения, которым пахнуло из коридорчика. Следуя на запах, Искательница подошла к маленькой двустворчатой дверце, заколоченной досками. Вокруг щелей, из которых вырывался зловонный сквозняк, развевались лохмотья паутины и густой пыли. На правой створке, где она почти касалась пола, засохло маленькое пятно чего-то голубоватого. Будто кто-то прямо на этом месте решил выпить голубого вина и уронил каплю. Дерево же выглядело вздувшимся, словно мятым: создавалось впечатление, что кто-то с другой стороны очень старался его сломать.
Рядом с Кассандрой появился человек в длинной мантии, с накинутым на глаза капюшоном, тень полностью скрывала его лицо. Он сосредоточенно шептал что-то, водя перед собой руками, будто поглаживая невидимую стену. Голубоватое свечение на створках, в котором еле угадывалась длинная вязь древних рун, разгоралось то ярче, то почти тухло. Из дверцы, еще не покрытой пылью, что-то рвалось наружу, выгибая ставшее пластичным дерево все сильнее с каждым ударом. Одной рукой продолжая творить заклинание, колдун потянулся к поясу и, сдернув одну из многочисленных бутылочек, зазвеневших друг о друга, выпил бледно-голубое содержимое. Светящаяся вязь рун с каждым глотком разгоралась все сильнее, а жадно поглощавший жидкость маг не заметил, как стекшая с губ на подбородок крупная капля, проехалась по кустистой бороде и упала на дверцу, чуть ниже его заклинания.
Достав меч, Кассандра размахнулась и рубанула по створкам, ожидая магической отдачи. Но ничего подобного не случилось: меч с громким хрустом проломил ветхое дерево, и на лестницу, что начиналась с самого порожка, посыпались мелкие щепки. Вонь гниения усилилась, смешиваясь с приторно-сладким запахом разложения. Глянув внутрь и ничего не рассмотрев, Искательница взяла со стены факел и осторожно пошла вниз. Чем глубже она спускалась, тем влажнее были стены, и приходилось идти все медленнее, чтоб не поскользнуться на покрытых тонким слоем влаги ступенях. С каждым шагом все отчетливее было слышно, что где-то течет вода, и все труднее было дышать от густого смрада.
Ступеньки закончились, и Кассандра почувствовала, как тяжелый сапог глубоко погружается в грязевое месиво. Подняв факел повыше, она попыталась рассмотреть, куда попала. Маленькое помещение, заставленное покрытым влажной пленкой хламом, в углу ящик с разбитыми бутылками, такими же, что звенели в главной спальне поместья. Но никаких мертвых людей или животных. Не обращая внимания на противное хлюпанье, сопровождавшее каждый шаг, Искательница прошла вглубь помещения. Один из ящиков, что стояли у дальней стены был покрыт неглубокими бурыми царапинами. Кассандра двинулась к нему, чтоб рассмотреть поближе и наступила на что-то твердое, лязгнувшее о ее подошву. Нагнувшись, она погрузила пальцы в грязь и достала нагрудный щиток — один из тех, которым тевинтерские магистры баловали своих любимчиков среди рабов. В книге Варрика она видела изображение Фенриса и, если верить художнику, то примерно такой щиток носил эльф.
Царапины на ящике были покрыты засохшей кровью, но не они завладели вниманием Искательницы: почти потонувшая в грязи, придавленная ящиками, на полу сверкала металлическими пальцами перчатка. Готовая к очередному трупу, Кассандра скинула на пол верхние ящики и отодвинула нижний. Под ними была только перчатка, никакого тела, но вот за ними зияла грубо выдолбленная дыра, дыхнувшая невыносимой вонью прогорклого сыра. Сдерживая рвотные позывы, Искательница двинулась внутрь, неся перед собой факел. Дыра представляла собой длинный туннель, на конце которого было небольшое помещение, а перед ним плашмя валялся огромный плоский камень, точно под размер входа. В помещении не было ничего, кроме двухдюймового слоя воды на полу. И них. Кассандра закрыла глаза, и вновь картина произошедшего призрачными образами промелькнула перед ее взором.
Фенрис был без сознания, когда его кинули рядом с Данариусом, который не мог даже пошевелить пальцем, медленно умирая от кровоточащей раны с правой стороны груди. Мантия магистра уже пропиталась кровью, рана была нанесена давно, и у него явно не было достаточно сил, чтоб сотворить исцеляющее заклинание. Несколько мужчин приладили плоский камень с той стороны, и их шаги начали затихать. Сколько маг провел в этой темноте, мучаясь от боли и удушья, сказать было невозможно, но до пробуждения Фенриса он не дотянул. Сияние лириума, покрывавшего все тело эльфа, осветило уже мертвое лицо бывшего хозяина. Полный ярости, он начал метаться по своей темнице, в поисках выхода. С камнем сильный эльф справился быстро: мощным ударом вытолкнув его в туннель; но с дверью такое не прошло, он пытался выбить ее, укрепляемую с наружной стороны магией. Кассандра отчетливо слышала проклятья и удары, которыми Фенрис щедро осыпал зачарованные эластичные створки. Сколько времени это могло продолжаться, она не знала, но, в конце концов, скидывая с себя броню, эльф вернулся к телу хозяина. Совершенно обессилевший он сбросил с себя последнюю перчатку, закинув ее под боковую стену, где она до сих пор и лежала, и сел рядом с трупом Данариуса. Тут его и нашли те, кто пришел заново приладить камень. Тяжелый болт глубоко вошел в голову, ставшего перед смертью свободным раба. Кассандра была почти уверена, что этот болт выпустил арбалет Варрика, и гном же вытаскивал его из головы бывшего товарища.
Кассандре повезло: тела пробыли здесь недолго, может быть несколько месяцев, и их еще можно было опознать. Труп Данариуса представлял собой желтовато-серую куклу с сально блестящей кожей, будто покрытой мылом или воском. Мантия его была щедро залита бурым и порвана на правой стороне груди. Искательница знала, когда остаются такие дыры — когда ткань протыкает двуручный меч. А вот тело Фенриса было в лучшем состоянии, возможно, благодаря лириумным татуировкам: на расстоянии дюйма от них кожа осталась смуглой и гладкой, без всяких следов гниения. Однако на остальные участки их действие не распространялось и там плоть так же, как у Данариуса напоминала воск.
Покинув помещение и выйдя из туннеля, Кассандра остановилась и посмотрела на ящики, валяющиеся на полу.
Скинув нагрудный щиток, Фенрис облегченно вздохнул, будто сбросив с себя гору. Ярость снова накатила на него, и он, подбежав к ящику с вином, взбешенно пнул его, разбивая бутылки. Вино, мешаясь с осколками, стекало в грязное месиво, добавляя в затхлый запах подвала тонкие ноты дорогого напитка. Ударив в стену кулаком, эльф устало сел прямо в грязь, облокотившись на ящики, преграждавшие когда-то вход в туннель. Он попытался приложить руку к лицу, но тело уже не так хорошо как прежде слушалось его, и вновь взбесившись от того, что оцарапал себе скулу собственной перчаткой, Фенрис со злостью снял ее и кинул на пол. Лицо его исказилось, и он, отчаянно взвыв, впился ногтями в ящик и процарапал первую бороздку. Еще не окрашенную кровью.
— Искательница! — видение прервал спустившийся воин. Он с обеспокоенным лицом смотрел на Кассандру. Наверное, ее уже потеряли: сколько времени она пробыла в этом подвале, она точно не знала.
— Там два трупа: магистр Данариус и его раб. Позаботьтесь, чтоб их передали Тевинтеру.
Поднявшись в поместье, Кассандра столкнулась с тем, кого ожидала увидеть здесь меньше всего. В коридорчике, где и находилась маленькая дверца, стояла Доминик. Она обеспокоенно переговаривалась с одним из ее людей, а в руках у нее была маленькая книга — томик Песни Света, не иначе.
— Что там? — взволнованно спросила сестра, заметив Искательницу. — Даже отсюда я чувствую отвратительную вонь.
—Трупы, — просто ответила Кассандра. — Фенрис и его хозяин.
— Но как они там оказались? — Доминик растерялась. Еще бы, этот вопрос беспокоил всех в этом доме.
— Пока не знаю. Но пробыли они здесь два, от силы три месяца. То, что с ними произошло, — Искательница замешкалась, думая, говорить ли. — То, что с ними произошло — превращение тел в так называемый жировоск. Несколько раз я видела подобное, еще немного и, скорее всего, мы бы даже не смогли их опознать.
— Что ты собираешься делать? — тихо спросила сестра. Лицо ее потемнело, она явно не хотела представлять себе, что именно можно называть «жировоском».
— Искать истину, как всегда, — пожала плечами Кассандра.
Уртэмиэль.Уртэмиэль.
Ложь во многом похожа на бальзамирование. Они оба скрывают уродство нашего мира. Превращают его во что-то красивое.
Дождь шел уже третий час. Так сказала Доминик, когда они покидали поместье, в котором нашли Фенриса и его хозяина. Дождь добавлял свиданию с Мередит какой-то особый оттенок. Будто Кассандра пришла к мертвой родственнице, возможно — к сестре, а не к обезумевшей храмовнице, сковырнувшей годами набухавший нарыв. Статуя, которой стала рыцарь-командор, явно могла рассказать много интересного. Если бы только смогла говорить.
— Как много было чести, когда ты получила свой титул и как много позора, когда ты его лишилась, — прошептала Кассандра. — Если бы только смогла рассказать, что случилось, возможно, твое доброе имя было бы восстановлено. Я не верю в красивую сказку, которую пел мне Варрик, в ней все слишком гладко, слишком… — она помолчала, подбирая слово, — слишком много геройства. Гном — хороший рассказчик, он вовремя рассказывал о неудачах Хоука, вовремя показывал его бессилие. Если после допроса у меня осталось бы больше вопросов, возможно, я бы ему поверила. Но вопросов почти нет, как нет их после одной из тех баллад, что исполняют барды. Что тут произошло, Мередит? Что превратило тебя в статую, призванную вечно напоминать поколениям об ошибках прошлого?
Тыльной стороной ладони Кассандра вытерла стекавшие со лба капли и опустилась на колени. Теперь ее глаза были на одном уровне с выжженными провалами глаз статуи. Кем была рыцарь-командор? Обманутой жертвой? Агрессором, толкнувшим мир к новой войне? Или величайшим глупцом, когда-либо жившим в Тедасе? Могла ли она творить такие бесчинства, когда ее окружало столько верных церкви людей? Могла ли Эльтина закрывать на это глаза так долго? Кассандра служила в церкви не первый десяток лет и была далеко не последним человеком, она вела дело предыдущего командора, и, если бы в Великий собор пришло письмо с донесением о тех поступках, что по рассказу Варрика, совершала Мередит, то Искательница знала бы об этом. Если бы даже письмо написал рекрут или маг. Но писем не было, расследования в Киркволле не проводились, церковь была в неведении касательно злоупотреблений должностью рыцаря-командора.
Кассандра поднялась на ноги. Значит, злоупотреблений не было или они начались слишком поздно. Она читала отчет о сэре Алрике, который применял Усмирение к даже прошедшим Истязания магам, читала о храмовниках, в которых вселяли демонов, даже слышала о том, что командора все боялись больше одержимых, но никогда не было даже слухов о тех бесчинствах, которые описывал Варрик. Круг — это огромное количество людей, вынужденных существовать рядом, кто-нибудь да оправил бы хоть какую-нибудь жалобу. Но жалоб не было. Только от сэра Самсона, который без отдыха отправлял то жалобы, то прошения восстановить его на службе.
Полная решимости распутать этот клубок искусной лжи гнома, Кассандра, повинуясь внезапному порыву, сделала шаг к статуе. Она хотела прикоснуться к руке командора и пообещать, что все узнает. Но спрятанный в поясе кристаллик завибрировал, стоило ей только приблизиться к Мередит. Искательница достала ярко сияющий осколок и сжала его в руке. Он точно вибрировал, а ко всему прочему, светящийся и раньше сейчас он почти ослеплял. Кассандра взглянула на статую, в поисках ответа: в глубоком порезе на предплечье командора, будто искрами от костра, сверкала лириумная пыль.
— Прости, командор, — сказала Искательница, прежде чем отрубить протянутую к небу руку статуи.
В отряде, который прибыл вместе с Искательницей, помимо воинов святой церкви были все те, кто мог помочь в расследовании: специалисты по ядам, травники, инженеры, даже принявшие сторону церкви маги. Однако магов было совсем немного: один целитель, да в замену нужным и в Вал Руайо храмовникам — охотник на других магов. Но этого было достаточно, чтоб определить, где на руке статуи есть лириум, а где его нет.
Оставив магам разбираться с этой проблемой, Кассандра отправилась в свою комнату. Ей надо было перечитать все отчеты об Ордене, что предоставили ей агенты. Она чувствовала, что разобравшись в ситуации среди храмовников, перейдет ту грань, когда разрозненные факты начнут собираться воедино и указывать на ту самую Истину, которую она призвана искать. Из всех магов киркволльского Круга осталось всего пятеро — те, кто был пойман стражей на выходе из города. После окончания битвы, они были задержаны, а спустя несколько недель переправлены в Монсиммар. Их так же допрашивали, и Кассандра со всей внимательностью читала отчеты, но не нашла даже намека на то, что маги видели или знали что-то об ужасных зверствах. Все как в любом другом Круге: часто храмовники превышали свои полномочия, часто случались стычки, несколько Усмирений, но никаких записей о тотальном и незаконном Усмирении или смертной казни. Ничего, что могло бы подтвердить рассказ Варрика.
Заговор против рыцаря-командора, однако, имел место быть. Насколько могла судить Кассандра, он был устроен сэром Самсоном, в очередной тщетной попытке вернуться на службу. Он его устроил, и он же разоблачил. Если бы не Защитник, брата которого похитили заговорщики, то все бы прошло идеально. В отчете одного из агентов говорилось, что некий храмовник из отряда, посланного расследовать дело о заговоре, заметил, что после стычки на Рваном Берегу, Хоук принес в кабинет рыцаря-командора увесистый сверток, а вышел — через приличное количество времени — без свертка. Храмовник предполагал, что это был подарок для сэра Карвера, брата Защитника, пострадавшего от рук заговорщиков. Но у Кассандры на этот счет было свое мнение.
Любопытным так же был отчет о допросе некой Эльзы, усмиренной колдуньи, личной помощницы Мередит. Его Искательнице доставили на следующий день после того как она начала перечитывать документы. Оставшаяся в Киркволле усмиренная лишь чудом выжила в той мясорубке, которая началась после взрыва собора, и совсем недавно была обнаружена одним из агентов. Эльза утверждала, что рыцарь-командор превышала свои полномочия, одного за другим усмиряя прошедших Истязания магов. Но временной отрезок серьезно отличался от предложенного в рассказе Варриком: он начинался ровно от разоблачения заговора. Усмиренные, в отличие от хитрых гномов, врать не умели.
От дальнейшего, ненужного изучения документов, Кассандру отвлек маг. Он принес обратно отрубленную руку бывшей рыцаря-командора.
— Лириумом покрыта вся рука, однако в порезе он отличается своей природой, как от обычного лириума, так и от покрывающего остальную поверхность. Так же я готов поклясться, что в порез он был занесен еще до того как рыцарь-командор стала статуей, а вот остальная поверхность была покрыта им после.
— Этот кусок, я так понимаю, как раз отличной природы? — уже уверенная в ответе, спросила Кассандра, протягивая раскрытую ладонь, на которой лежал найденный в доме Бартранда осколок. Маг попытался взять его, но Искательница, сама не понимая, что делает, сжала ладонь в кулак и почти проорала: — Не тронь!
— Мне надо, чтоб он хотя бы лежал на столе, — ошарашено пояснил маг.
— Да, конечно. — Все еще удивленная своими действиями, Кассандра положила осколок на стол и, развернувшись, поспешно отошла к окну. Что это было? Зачем она это сделала? Жгучее желание ни с кем не делиться этим осколком просто вышибло из нее весь здравый смысл. Она почувствовала острую потребность обладать этим кристаллом, держать его в руках и никогда не расставаться. Даже сейчас она изнывала от нетерпения вернуться к нему и упрятать обратно в пояс, подальше от жадных глаз.
— Этот лириум, определенно, другой природы, нежели обычный, который добывают гномы. Одно то, что я могу держать его в руках, говорит о многом, — спустя томительную минуту ожидания, произнес маг.
— Держать в руках?! — Кассандра резко обернулась и кинулась к столу, забирая с него осколок. — Никогда не смей даже думать о том, чтоб держать его в руках, мерзкий воришка! Вон отсюда, вон!
После ухода мага, Искательница буквально упала в кресло, в совершенной растерянности от того, что с ней творится. Ей казалось, что в этот момент она начала понимать одержимых: это были не ее слова, кто-то другой говорил ее губами.
— Искательница, в имение Амелл проник Варрик. — В комнату заглянул взволнованный агент.
— Как раз вовремя. — Решив подумать о своей одержимости в более удачное время, Кассандра взяла себя в руки и встала. — Передай магам мои извинения и отведи их к статуе Мередит, я хочу знать, что именно сделало ее такой. Так же, собери пятерых воинов, пусть они окружат имение, — деловито распорядилась она и, подумав, добавила: — И пусть не входят без моего разрешения.
Лукасан.Лукасан.
Ночь — это целая жизнь.
Еще с порога Кассандра поняла, что Варрика в поместье нет. Однако не стала надеяться на интуицию и все-таки, проверила все комнаты. Разумеется, его не было. Возможно, он просто забрался сюда, чтоб замести следы: Искательница не питала иллюзий касательно неосведомленности гнома о ее находках. Возможно, но маловероятно — ее агентам просто привиделось. Даже готовая к тому, что никого не обнаружит, Кассандра почувствовала, как в ней закипает злость. Расследование все больше путалось, и она никак не могла связать одно с другим. Почему Варрик обратился к храмовникам, чтоб избавиться от разбойников, когда у него под боком была капитан стражи? Почему Фенрис и Данариус были мертвы, если их теплые отношения с Хоуком были хорошо известны: магистр часто писал Защитнику, польщенный его щедростью, эти письма все еще хранились в столе, возле которого Искательница остановилась. В одном из писем, магистр даже восхвалял меч, который Защитник подарил его рабу, хотя, казалось бы, стоило ли ему обращать внимание на такие мелочи? Что она найдет в отчете о допросе Себастьяна, и откроет ли это хоть одну тайну? И наконец, самое главное — что произошло в Ордене, и почему рыцарь-командор превратилась в статую?
Чеканя шаг, разозленная Кассандра вышла в прихожую. Она глянула под скамью, горько усмехаясь: может быть, Варрик спрятался под ней? Под скамьей никого не было, но вот на ней лежала книга. Искательница подошла ближе: «О Летоисчислении в Тедасе» гласила обложка. Почему книга, которую читают маленькие дети, лежит у Хоука в прихожей? Что он мог не знать о традиции названия веков? Может быть, надеялся, что следующее столетие назовут в его честь? Это было даже забавно: Век Защитника. Или надо именно Век Хоука? Яростно схватив книгу, Кассандра со всей силы запустила её в стену напротив. И это будто разбудило ото сна. Никогда еще Искательница не теряла самообладание, когда вела расследование. Никогда еще злость от того, что факты не сходятся, не доводила ее до позорного крушения окружающей обстановки. Ошарашенная своим поведением и почувствовавшая вину, Кассандра подошла к раскрытой книге и уже хотела подобрать ее, как заметила, что в стену ввалился один камень. Вытолкнув его внутрь и обнаружив за стеной пустоту, Искательница решила проверить, какие тайны скрывает это поместье.
Долго стараться, чтобы открыть проход не пришлось — рычаг находился неподалеку, и дверь с отверстием на уровне глаз распахнулась. Посмотрев на камень, который вышибла, Кассандра поняла, что ей несказанно повезло: он имел ручку с обратной стороны и прикрывал смотровое окно, поэтому так легко скользнул внутрь. Взяв со стены факел, она уже думала двинуться на разведку, как осколок лириума вновь завибрировал. На этот раз намного сильнее. Кассандра вернула факел на место и, уверенная, что сияния кристалла ей будет достаточно, достала из пояса святящийся кусочек.
Искателей учат не только находить истину, из них делают элиту святого войска. Тех, кто может плести и расплетать интриги так же хорошо, как силой и мечом стоять за свою веру. Не только боевые качества Искателя должны быть на высоте, не только смекалка и интуиция, но и инстинкты хищника: чтобы загонять и излавливать жертву. Кассандра была одной из лучших, иначе бы ее не отправили расследовать дела Героя Ферелдена и Защитника: она никогда не останавливалась на достигнутом и оттачивала навыки до совершенства. Сияющий осколок слепил, но она сумела заметить, как еще более яркое сияние стремительно приближалось к ее голове. Присев, Кассандра выронила кристалл, но успела достать меч и встретила следующий удар сталью. Не в силах разобрать, кто управляется с сияющим клинком, стремящимся отрубить ей голову, Искательница ушла в глухую оборону, отбивая град ударов, что сыпались на нее. Противник в тяжелой броне и глухом шлеме наступал с пугающей решимостью, и ей приходилось отходить все дальше в главный зал поместья. Однако это было ей на руку: в главном зале достаточно места, чтоб развернуться, и Кассандра хорошо представляла это помещение. Выйдя на середину, она рискнула, на мгновение открывшись, чтоб обманным приемом переломить ход битвы, но противник не спешил воспользоваться ситуацией. Вместо очередного удара сияющего клинка в Искательницу полетел огненный шар. Маг! — успела сообразить она, отпрыгивая в сторону. Волшебный огонь скользнул по краю латной юбки, но контакт был недостаточен, чтобы спровоцировать взрыв. Зато за ее спиной была стена, которой явно окажется достаточно. Это и определило ее дальнейшие действия: рванув вперед, Кассандра отточенным движением выбила из рук противника клинок и рубящим ударом оставила вмятину на нагруднике. Она уже собиралась продолжить наносить удары, когда враг начал беспомощно хныкать и упал на колени. Он потянулся к голове и стянул с себя шлем, оглядываясь по сторонам в поисках клинка. Искательница остолбенела: перед ней скорчился Защитник Киркволла. По лицу его видно было, что он истощен, а в глазах отражалось безумие. Слезы огромными каплями катились по его щекам, и он постоянно повторял «мой меч, мой меч», как заклинание, будто эти слова способны вернуть ему клинок.
— Хоук? — Кассандра не верила своим глазам: она столько времени искала его, чтоб он, как верили все в Великом соборе, легким движением руки остановил тот хаос, что обрушился на Тедас, но человек перед ней не мог остановить даже собственные слезы!
Первым клинок отыскал Защитник, с фанатичным огнем в глазах он рванул к алхимическому столику, под которым лежал двуручный меч. Искательница, стоявшая на его пути с отвращением замахнулась и опустила свой клинок на шею Хоука. Достаточно. От него она все равно ничего не добьется, а смотреть на это существо у нее просто не было сил. Если понадобится, она сама все исправит, сама вернет миру равновесие. Сама и, возможно, в одиночку. Как когда-то это сделала Андрасте.
Звук спускового механизма заставил дернуться. Отклонившаяся назад Кассандра почувствовала, как по лбу, вспарывая кожу, скользнул болт. Явно останется шрам, — отстраненно подумала она, поворачиваясь к следующему противнику. Варрик уже направил на нее очередную стрелу. Достать щит она просто не успеет, надеяться на удачу бессмысленно — гном, будучи опытным арбалетчиком, сделал несколько шагов вперед, сокращая расстояние. Он не сможет промахнуться, а ее открытая голова на такой дистанции является отличной мишенью. Искательница лихорадочно соображала: пусть первый выстрел и не достиг своей цели, но он сыграл гному на руку, еще немного и кровь зальет ей глаза, уничтожив все шансы выйти из этого поединка живой. У нее было максимум полминуты на то, чтоб потянуть время, а потом придется быстро что-то делать.
— Ты в незавидном положении, Искательница, — ухмыльнулся Варрик.
— Только ответь мне на один вопрос: что случилось с Мередит? — с вызовом спросила Кассандра.
— Как я тебе и говорил, лириумный меч свел ее с ума, а потом взорвался и превратил в весьма любопытный образчик современного искусства. Жаль только, ты его испортила.
— Мечей было два, — догадалась Искательница. — И один из них все время был у Хоука, тот самый, выкованный из идола с Глубинных Троп.
— Да ты что! — насмешливо воскликнул гном. — Хоук же маг.
— Ферелденский маг, — кивнула Кассандра. Все становилось на свои места. Все, кроме мечей: откуда взялся второй, и почему он был отдан Мередит. Неужели Защитник и был инициатором конфликта? Неужели он сумел настолько тонко использовать всех: одержимого Андерса, рыцаря-командора, имевшего давний зуб на магов, параноика Орсино, чуть что бежавшего к Эльтине? Вопросы еще оставались, но не оставалось времени.
Рванув в сторону, Искательница припала к земле и достала щит. Под аккомпанемент врезавшихся в стену болтов, она вскочила на ноги и, прикрывая голову, двинулась в сторону письменного стола, надеясь перевернуть его и устроить себе укрытие. Бьянка, арбалет Варрика, была модифицирована настолько, что могла поливать противника ливнями снарядов, но даже ее когда-нибудь приходилось заряжать. Все стихло еще до того как Кассандра успела добраться до стола, она осторожно выглянула из-за щита, не особо надеясь, что у хитрого гнома действительно закончился лимит выстрелов. Однако то, что она увидела, было куда удивительнее. Изо лба распластавшегося Варрика торчала тонкая золоченая рукоять стилета. Повернувшись к выходу, Искательница заметила Доминик.
— Ты нашла Истину? — спросила сестра, подходя к мертвому гному.
— Нет, — соврала Кассандра, наблюдая, как девчонка хладнокровно вытаскивает стилет и обтирает его об одежду Варрика.
— Ты должна доложить о том, что нашла Хоука.
— Нет, об этом никто не должен узнать. Если в Великом соборе станет известно, во что превратился Защитник, у многих просто не останется надежды, — качнула головой Искательница.
— Но Верховная Владычица должна об этом знать, — возразила отходящая к выходу Доминик.
— Никто не должен об этом знать, — угрожающе прорычала Кассандра, надвигаясь на сестру. Та сорвалась с места с такой скоростью, будто увидела самого Архидемона. Бегала сестра совсем не как служительница Создателя, даже длинная ряса ей совсем не мешала. Только увидев это, Искательница поняла, какую ошибку совершила. Теперь ей ни за что не догнать Доминик. Тяжелые доспехи, усталость после боя не оставляли ей ни шанса. Даже не будь всего этого, она бы не стала ставить на свою победу. К тому же, надолго оставлять особняк без присмотра она не могла: слишком много тайн там скрывалось, а в ее отряде явно найдется еще пара-тройка особо любопытных.
— Взять ее, она пыталась убить меня! — приказала Кассандра стоящим неподалеку от дверей воинам. Несколько из них сразу кинулись за сестрой, несколько, которых она отметила, замешкались, но потом тоже побежали.
Искательница вошла обратно и закрыла дверь на засов. Теперь ей никто не помешает, остальные шпионы, просто не рискнут вернуться раньше всех, чтоб не обнаружить себя. То, что расследование не останется без постоянного наблюдения церковных деятелей, Кассандра знала с самого начала, но не ожидала подобной наглости, которую проявила Доминик. Если только по возвращению в Вал Руайо она узнает, на кого работает сестра, то лично наведается выразить свое восхищение.
Первым делом Искательница подобрала лириумный меч. С ним в руках она чувствовала себя спокойнее и увереннее. Он будто давал ей силу сделать то, что должно. Отбросив собственный клинок и щит, она обыскала Варрика и, не найдя ничего интересного, обыскала и Хоука. Защитник тоже не держал при себе ничего, что могло бы полнее представить картину происходящего в Киркволле на протяжении последних десяти лет. Тогда Кассандра подошла к тайному проходу и, отыскав глазами осколок, который выронила в начале битвы, потянулась к нему клинком. Она точно знала, что нужно делать, меч дал ей это знание: поврежденное лезвие как магнит притянуло к себе осколок, который приладился точно на свое место. Искательница почувствовала, что почти удовлетворена.
Потайная дверь вела в маленькую комнатушку, в которой стояли только стол и кровать. На стенах красовались многочисленные записи, сделанные кровью и чернилами. Все они проклинали некую «злобную старуху» и просили ее больше не приходить. На столе было множество листов, исписанных одной лишь фразой «перестань смеяться». Комнатушка была бы полностью бесполезна, если бы не ножны, валяющиеся прямо на том месте, откуда Хоук нанес первый удар. Ножны, сделанные специально для нового лириумного клинка Кассандры. Больше в этом доме ее ничто не интересовало.
Тот.Тот.
Чего не излечивает лекарство, излечивает железо. А чего железо не излечивает, излечивает огонь. А чего огонь не излечивает, то должно считаться неизлечимым.
Кассандра читала отчет о допросе Себастьяна при свете горящего имения Амелл. Теперь, когда она узнала достаточно, чтоб отличать правду от лжи, можно было ознакомиться с другой версией событий, произошедших в Киркволле. Дочитывая, Искательница в очередной раз убедилась, что интуиция никогда ее не подводит: если бы не те знания, которыми она уже обладала, то маленькие детали, проясняющие все, ускользнули бы. Последние вопросы улетучились, когда отправленные исследовать статую Мередит маги рассказали о том, что нашли.
Варрик врал ей с самого начала: Флемет не просила доставлять амулет долийцам, наоборот, она попросила забрать у них кое-что очень важное. Себастьян, утверждал, что часто слышал, как Меррил спрашивала, что Хоук собирается делать с полученным от Меретари, но, о чем именно говорила эльфийка, не догадывался. А Кассандра теперь знала — второй меч. Тот самый, который свел с ума рыцаря-командора и стал виной конфликта между магами и храмовниками. Так же, Флемет указала на место, где будет находиться лириумный идол, из которого можно сделать отличный клинок под стать Боевому Магу, коим и являлся Хоук. На это явно указывала ее последующая власть над поврежденным сознанием Защитника. Меч медленно отравлял его разум, подчинял его себе: обычный лириум убивает магов, но природа этого лириума отлична от обычной, поэтому, не убивая, клинок делал Хоука сильнее, но брал за это плату — разум и волю. Впрочем, судя по тому, что видела Кассандра, это мало чем отличалось от смерти. Возможно, Защитник изначально знал о том, что ему придется разжечь конфликт, поэтому никогда не появлялся на людях с мечом, близнеца которого собирался потом обвинить в сумасшествии Мередит. Лишние меры предосторожности, но они не помешали: в конце концов, многие увидели клинок рыцаря-командора и появились бы вопросы о душевном здоровье самого Хоука, явись он хоть раз со своим мечом.
Клинок получил Хоук, но Варрик не врал про Глубинные Тропы — Бартранд действительно забрал себе идол, именно поэтому через три года, выкрав и переплавив лириум, Защитник наведался к гному и разрубил его на части. Он был настолько зол, что вложил в удар слишком много магии и силы, достаточно, чтоб от клинка откололся тот самый осколок, который нашла Кассандра. Сейчас, опробовав этот меч, она была уверена, что обычному человеку такое было бы не под силу. В бешенстве Хоук так же перебил всех телохранителей Бартранда и свалил их тела в комнате, которую нашла Искательница. Возможно, он не знал, что кто-то остался жив, а возможно и знал. Тогда имя Мередит скорее всего было начертано на стене, как обращение — несчастный умолял рыцаря-командора применить усмирение. Кассандра просто неправильно все поняла: даже осколки, что она видела на полу, не были осколками крыла со шлема храмовников, это были осколки доспеха Авелин Вален, и красное на них было не кровью, а краской.
А потом настали долгие три года, в течение которых Защитник терял разум и становился рабом лириумного клинка. Себастьян утверждал, что Хоук иногда так напивался, что начинал нести чушь о том, что по ночам к нему приходит некая злобная старуха и убеждает его совершать ужасные вещи. И ужасные вещи начали происходить: сначала весь клан долийских эльфов был перебит в своем лагере, потом Хоук подарил Мередит второй клинок, что и свел ее с ума, а затем он же убедил Андерса взорвать церковь. Себастьян клялся, что слышал часть разговора Защитника и Серого Стража о том, насколько мощным будет взрыв. Тогда Ваэль еще не знал, что именно эти двое собрались взрывать, но когда увидел, как церковь превращается в пепел, он просто ушел.
На этом ответы в допросе Себастьяна не заканчивались: в конце отчета было написано о том, что, уже собираясь уходить, Ваэль остановился и сказал, что его люди недавно, несколько месяцев назад, доложили, что к Хоуку наведался магистр Данариус со своим рабом и что поместье, в котором когда-то жил Фенрис, вновь наполнилось огнями. Это полностью объясняло, почему умерли тевинтерские гости. Защитник допустил серьезную ошибку, когда отправил знающего о втором мече Фенриса обратно к хозяину. Он надеялся, что раб не станет делиться своими приключениями с магистром, а если и станет, то последний попросту не уделит внимания его рассказам. Но Данариус уделил. В его письме говорилось о мече Мередит, который Кассандра приняла за подарочный. Хоук мешкать не стал: пригласил магистра в гости, устроил праздник по его прибытию, опоил гостей, после чего убил лишних свидетелей. Искательница пожалела, что не прибыла сюда несколько месяцев назад, тогда, возможно, у нее еще был шанс застать Защитника в сознании. Скорее всего, тела прятали на скорую руку: ни вход в тоннель не был прикрыт, ни влажность помещения, размягчающая почву, не была учтена. Если бы камень не вывалился, возможно, запах мертвых тел было бы не уловить и Кассандра не нашла бы их.
Меч Мередит, из-за которого и погибли магистр и его раб, на деле оказался зачарованным мечом, усиленным простым лириумом. Маги утверждали, что способ зачарования древний и не используемый в настоящее время, и подобные артефакты вполне могли храниться именно у долийцев. Когда он был создан и для чего, никто не знал, но то, что именно этот меч превратил рыцаря-командора сначала в кровожадное чудовище, а потом и в статую — сомнений не вызывало. Такая древняя магия на это способна.
Узнав тайну событий в Киркволле, Кассандра не ощутила ни радости, ни облегчения. Даже привычная эйфория от завершенного сложного расследования, не посетила ее. Только тяжесть опустилась на плечи: теперь на ней ответственность за спасение этого мира. Ни убитый ее руками Защитник Киркволла, ни бесследно пропавший Герой Ферелдена не смогут ей помочь. Теперь только она одна. Единственная знающая, кто устроил весь этот кошмар и единственная, кто может его остановить. Полыхающее поместье напоминало Искательнице об Андрасте, очистившейся в огне и отправившейся к своему Мужу Небесному. Может быть, в этом огне, пожиравшем следы начала Великого Кризиса, очистится и Кассандра? И если после всего этого, ей придется отвечать за этот мир, то она с готовностью и смирением примет эту ответственность.
— Искательница! — вырвал ее из размышлений запыхавшийся воин. — Сестра Доминик бежала, мы гнались за ней до самой Клоаки, но там она будто растворилась в воздухе.
— Будем надеяться, что ее убьют какие-нибудь пьянчуги, — зло прошипела Кассандра. — Распорядись, чтобы все было готово к отъезду. На рассвете мы отбываем в Вал Руайо.
— Разрешите вопрос, — робко попросил воин, поглядывая на горящее поместье.
— Разрешаю.
— Зачем вы сожгли дом Защитника?
— Потому, что некоторые тайны лучше не раскрывать, — наслаждаясь жаром, ответила Искательница. Теперь она не боялась пустоты за своей спиной, не боялась обернуться.
Продолжение в комментариях