Автор: Павловна
Категория: Dragon Age
Рейтинг:
Персонажи и пейринги: Нария Махариэль/Зевран
Жанр: Гет, Ангст, Даркфик, Насилие, Songfic
Размер: Драббл
Аннотация: Цикл рассказов об ошибках, за которые приходится расплачиваться, и клятвах, которые не всегда удается исполнять.
От автора: Суровый ангст. Я предупредила.
Статус: закончен
Охота
Song: Whithin Temptation - The Howling
Свежий лесной воздух, благоухающий листвой, перегретой теплым летним солнцем, влажной землей и незнакомыми, но такими ароматными травами, заставлял кровь долийки петь от восторга, ускоряя ритм сердца, обостряя зрение и слух до невероятных пределов. Видеть каждый сучок, каждый листочек в радиусе мили вокруг, чувствовать ладонями биение жизни под шершавой корой дерева, слышать самые слабые шорохи, скрипы, в суть которых позволено проникнуть только тем, кто отдал самого себя, свою душу лесам… Нигде Нария не чувствовала себя такой всесильной и такой свободной, как в лесной чаще. От долийской охотницы, которой она когда-то была, со временем оставалось все меньше, но удивительное чувство единения и покоя, которое охватывало ее среди вековых деревьев, Нарии удалось пронести даже сквозь годы войны и крови.
Из своего укрытия среди ветвей Нария видела, как на небольшой симпатичной полянке внизу сражаются одиннадцать человек. Точнее, сражались четверо, а остальные стояли чуть поодаль, с безразличным видом наблюдая за тем, как трое высоких плечистых громил атакуют одного весьма ловкого, но эльфа. Еще трое, с луками наготове, укрылись в зарослях густого колючего кустарника, невысокой стеной окружавшего поляну. Нария слышала, как бьются их сердца – спокойно, размеренно, совершенно равнодушные к творящемуся прямо перед ними насилию. Это были люди, для которых насильственная смерть была зрелищем обыденным и уже набившем оскомину. Вполне возможно, кто-то из этих ребят сейчас думал о том, что будет есть на ужин.
Когда Нария, наконец, нагнала отряд в этих лесах, то почувствовала легкий укол разочарования. Ее, героиню Ферелдена, Стража-Командора, «долийку-спасшую-Тедас» и проч., опередили какие-то жалкие второсортные наемники. Это, впрочем, было неважно – она не собиралась давать им шанса рассказать кому-либо об этой маленькой победе. Но все равно было немного обидно.
Нельзя сказать, что Нарии не было жалко Зеврана, который сейчас, уложив одного из нападавших, ловко фехтовал одновременно с двумя Воронами. Но он расплачивался за свою же неосторожность и беспечность, и это было только справедливо. По правде говоря, от того, насколько ее бывший любовник был неосторожен и беспечен, Нарию в последнее время брала откровенная досада.
Махариэль прикрыла глаза и сосредоточилась, как когда-то, миллион жизней назад, учил ее главный охотник клана. Постепенно все звуки померкли, оставив на переднем плане четкие, ритмичные удары. Аккуратно прицелилась. Эльфийская стрела напевно просвистела в воздухе – и биение сердца ближайшего к ней лучника резко оборвалось.
Закинув лук за спину, Нария тихо скользнула в лабиринт из переплетенных ветвей, маленьких сучков и дикого плюща, сильно разросшегося в этих местах. Босые ноги легко и неслышно находили нужную опору, ловкие сильные пальцы цеплялись за ветки и выступы на коре, а лесной воздух будто поддерживал хрупкое тело долийки, делая его почти невесомым. Через пару мгновений она замерла, прижавшись к прохладному стволу дерева, и, переведя дыхание, быстрым взглядом оценила ситуацию на поляне. Никто не заметил ни смерти лучника, ни саму Нарию – все были слишком увлечены поединком Зеврана с последним оставшимся в живых Вороном из нападавшей на него тройки. Кто-то из стоящих внизу тихо переговаривался, как поняла Нария — предлагал пари.
Вдохнула – прицелилась – выстрелила. Второй лучник мог успеть только одну из двух вещей: обернуться или поднять тревогу. Он выбрал первое, и черенок стрелы, украшенный витой резьбой и серебристыми перьями, теперь торчал у него из груди, слегка подрагивая.
Вдохнула – прицелилась – выстрелила.
В тот же момент, как сердце третьего лучника остановилось навсегда, последний противник Зеврана, коротко вскрикнув, как подкошенный рухнул к ногам антиванца, прижимая ладонь к тонкой глубокой ране на шее. Нария не удержалась и одобрительно кивнула – чистая работа, Зев.
Командир Воронов, похоже, решил, что время показательных драк прошло, и пришла пора переходить к активным действиям. По его сигналу оставшиеся семеро бойцов начали заходить с разных сторон, беря Зеврана в плотное кольцо. Не было никакого обмена оскорблениями, ироничными замечаниями, даже боевых кличей не было – над поляной царила тишина, нарушаемая только шелестом листьев, пением птиц и звоном скрещиваемых клинков.
Зевран был одним из лучших бойцов с двумя мечами, которых приходилось встречать Нарии, и именно он когда-то впервые дал ей в руки это оружие. Но даже Зев не мог ничего сделать против семерых, хоть и не особо выученных, но довольно умелых Воронов, окруживших его со всех сторон. И все же он успел прикончить одного, и оставить длинный кривой порез, красным штрихом перечеркнувший лицо другого Ворона, прежде чем его повалили на землю и скрутили руки за спиной.
Нария криво улыбнулась и прицелилась. Видят Творцы, стрелять по неподвижным мишеням – одно удовольствие.
Один из Воронов, державших Зеврана, захрипел и схватился за горло.
— Какого…? – удивленно уставился на стрелу капитан Воронов. Через мгновение его глаза сузились.
— Найти стрелка, немедленно! И глаз не спускать с этой остроухой швали.
___
Зевран чувствовал себя так, будто попал в прошлое. Когда-то он, вот так же, как сейчас, лежал связанный и избитый, не в силах пошевелить даже пальцем, и с некоторой обреченностью признавал, что это, похоже, конец. Но теперь над ним склонилась не Нария, похожая на прекрасного ангела смерти, а наглая, самодовольная морда одного из тех бездарей, которых теперь выпускает школа Воронов. Какая досада, что такой мусор одержал над ним верх! Умереть от руки благородного Серого Стража было бы куда почетнее и достойнее. И помогло бы избежать многих вытекающих из этого проблем…
Стоило ему вспомнить о вероломной героине Ферелдена, как за спиной Ворона, который уже приставил кинжал к его горлу, мелькнула знакомая тень. Зевран вздрогнул, и тонкая струйка крови потекла по шее – даже невзирая на колоссальный упадок, настигший в последние годы Антиванских Воронов, его выпускники до сих пор очень ответственно подходили к уходу за своим оружием.
Так что убийца, который в это время зловещим шепотом бормотал что-то о мести за Тальесена и прочих, кого Зевран так или иначе предал, убил или подставил, теперь в замешательстве смотрел на эльфа, силясь понять, что могло отвлечь того от чрезвычайно острого лезвия под подбородком.
Зевран моргнул, но видение не исчезло. И вот теперь он улыбнулся.
Араннай уже видел, как она проделывала это раньше, но, похоже, с тех пор его Нари поднабралась опыта и сноровки. Еле уловимая тень летящей, неслышной походкой приближалась к Ворону с тыла. Кто-то крикнул за спиной у Зеврана, и пленивший его Ворон, подняв глаза, встретился с ошарашенным взглядом своего соратника, указывающего куда-то за его спину.
Нария скинула «теневой плащ» — весьма полезный трюк, которому она научилась в бытность свою в Амарантайне, — ровно на мгновение, необходимое для того, чтобы вонзить кинжал в сердце слишком поздно спохватившегося Ворона, и мгновенно исчезла вновь.
Может, они и Антиванские Вороны. Но Нария вот уже 5 лет находилась в непрерывной борьбе с превосходящими числом противниками. Четверо шемлинов, какими бы умелыми они ни были, не могли помешать ей достичь своей цели.
Она не учла одного – в большинстве своем Вороны ставят успех миссии превыше всего.
— Добейте Зеврана! Немедленно! – взревел командир отряда, быстро поворачиваясь вокруг своей оси и наугад резко взмахивая мечом. Это был бывалый Ворон, закаленный в жестоких схватках и хорошо знающий свое дело – убивать. Но у всех его бывших противников была одна общая черта – они были так или иначе видимы.
Когда он, наконец, смог ее засечь – смазанная тень, почти неразличимая на фоне стремительно темнеющего леса, — еще один его соратник лежал бездыханный на жизнерадостно-яркой зеленой траве. Разглядеть нападавшую стоило командиру еще одной доверенной ему жизни – маленькая черноволосая эльфийка в темном доспехе на мгновение возникла за спиной пытавшегося подобраться к Зеврану бойца, прежде чем пронзить кинжалом его сердце. Длинные клинки, покрытые то ли рунами, то ли узорами, блеснули красным в лучах заходящего солнца, и медленно растворились в тени. Проклятая эльфийка даже не оставляла следов на траве — одному Создателю известно, как. Может статься, скоро командиру представится возможность лично задать Ему этот вопрос.
— Взять ее! – махнув рукой, крикнул капитан, — Зеврана я прикончу сам!
Серая тень на пару мгновений обрела четкие очертания на краю поляны, но, когда ближайший к ней Ворон метнул в нее кинжал и тот попал точно в цель, фигура эльфийка превратилась в густой темный дым.
— Это приманка! Она все еще где-то здесь! – процедил капитан, замысловатыми маневрами подбираясь к хрипло, но все же явственно хохочущему Зеврану.
Через несколько секунд эльфийка вновь появилась, но уже на другом конце поляны, и пропала прежде, чем Вороны успели до нее добраться. Она лукаво улыбалась, и, кажется, развлекалась по полной программе.
Но капитан уже был около Зеврана и молча замахнулся мечом. Ему было не до смеха.
Меч по плавной дуге начал опускаться вниз.
— Капитан! Слева! — отчаянно закричал один из Воронов, и в тот же миг меч с лязгом скрестился с изогнутым клинком, появившимся из пустоты. В янтарных глазах демоническим огнем полыхал закат.
— Не ты, и не сегодня, — покачала головой она, вгоняя второй кинжал в сердце капитана по самую рукоять, и оборачиваясь к оставшимся Воронам. Точнее, к их стремительно удаляющимся спинам.
Нария только усмехнулась. Какой позор. Те немногие оставшиеся в живых гильдмастеры Воронов умерли бы со стыда, увидев такое. Она потянулась за луком.
Вдохнула – прицелилась – выстрелила. Надежная, проверенная сотнями стычек и несколькими крупными схватками система.
Вдохнула – прицелилась – выстрелила.
— Это было… эффектно, — просипел Зевран, когда Нария, аккуратно закрепив лук за спиной, повернулась к нему.
— Теперь, насколько я помню такого рода истории, ты должна, переступая через трупы поверженных врагов, сразить меня своей собственной рукой. Немного отдает театральностью, но все лучше, чем все мои недавние перспективы, — криво усмехаясь, добавил он, глядя в глаза цвета перезрелой пшеницы, сияющие от возбуждения боя.
В их последнюю встречу Нария была жертвой – сломленной, искалеченной, но все же непокоренной. Сейчас она вернула себе привычное амплуа победительницы, и это проявлялось во всем – в походке, осанке, мягкой покровительственной улыбке.
— Зев, Зев... Ты же знаешь меня лучше, чем большинство. Как ты мог предположить, что я опущусь до такой пошлости? – покачала она головой, осторожно оттаскивая его к ближайшему дереву. Усадив Зеврана, она опустилась рядом на корточки и почти нежно отерла кровь, тонкой струйкой стекающую по щеке из царапины на лбу эльфа. От ее прикосновения по коже невольно побежали мурашки, и Зевран поморщился – проявление такого рода чувств сейчас было совсем некстати.
В глазах Аранная не было страха, а Нария и не ждала этого. Более того, она была бы крайне разочарована, заметь что-либо такое. Нет, Зевран смотрел на нее выжидающе, даже, пожалуй, с интересом, мол, ну что ты задумала на этот раз, Нари. Махариэль машинально провела рукой по светлым спутанным волосам, заводя упавшие на лицо белые пряди ему за уши.
— Нет, нет и еще раз нет. Ты еще поживешь, — решительно заявила она, для убедительности помотав головой. Зевран тяжело закашлялся, и Нария быстро потянулась к аптечке, но Ворон резко отвел руку со склянкой.
— Если ты не собиралась меня убивать… Тогда зачем все это? – с трудом выдавил из себя Араннай, красноречиво глядя на живописно валяющиеся на поляне трупы. Но Нария только сильнее нахмурилась, и чуть ли не силой влила в него терпкое, отдающее знакомыми травами зелье. Когда дыхание Зеврана выровнялось, а с лица ушла жутковатая бледность, Махариэль довольно улыбнулась и села напротив, обхватив руками колени. Ее лицо было хитрым, а тон – почти игривым, и, хотя пару мгновений назад Зевран видел в ее глазах откровенное беспокойство, он не мог позволить себе обманываться на этот счет. Ворон, действительно, знал ее лучше других. Хотя бы потому, что они с ней были во многом похожи.
Нария Махариэль никогда ничего не забывала. И всегда сводила счеты, какими бы старыми они не были. Око за око.
Он пытался убить ее, но не смог. Она такой оплошности наверняка не допустит.
Но что его Нари задумала сейчас, он разгадать не мог, и это, мягко говоря, настораживало. Одно Зевран знал точно – сегодня она спасла его шкуру не в память о былой любви и бурном прошлом. А это значит, что шоу все еще продолжается.
— Ты правда не понимаешь? – с легкой грустью спросила Нария, спокойно глядя ему в глаза, и на секунду, на одну единственную секунду ему показалось, что в них мелькнуло что-то, кроме безразличия с легким налетом интереса. Что-то теплое, солнечное, живое. Что-то родное. Он грустно покачал головой, и Нария тихонько вздохнула.
— Я охотница, Зев, — просто сказала она, и от этих слов все похолодело внутри. В этом была вся Нария – изумительная в своей изобретательности и коварстве. Так просто, что он обязан был догадаться...
Махариэль тем временем вытащила маленький кинжал, который всегда носила за поясом, и потянулась к Зеврану. Тот даже не отшатнулся. Он уже понял, что не умрет сегодня. По крайней мере, не от ее руки.
— Нет никакого удовольствия убивать добычу, которую кто-то загнал до тебя, — пожав плечами, подтвердила Нария его мысли, попутно разрезая веревки, до сих пор стягивавшие запястья Зеврана.
Чтобы дотянуться до связанных за спиной рук Ворона, Нарии пришлось слегка приобнять его, и, как только узел ослаб, Зевран быстро притянул ее к себе, прижавшись губами к нежной коже чуть пониже маленького ушка эльфийки.
Зевран знал Нарию достаточно давно, чтобы быть уверенным – когда в следующий раз она до него доберется, это будет битва не на жизнь, а на смерть. И, хотя у него были все права ненавидеть ее за предательства и боль, презирать ее, желать ей смерти, он никогда по-настоящему не испытывал ничего из вышеперечисленного. Но, в отличие от самой Нарии, у него хватило мужества это признать.
Ее губы, неожиданно мягкие, с готовностью ответили на поцелуй, и он прижал ее к себе еще крепче. Они оба знали, с самого начала, с той злополучной засады знали, что это предопределено. Что «это»? Любовь, страсть, влечение, которое было сейчас между ними, все вместе и каждое по отдельности. Не знали только, что это принесет столько боли. Хотя могли бы догадаться.
Нария мягко отстранилась, ее дыхание сбилось, и Зевран с нежностью смотрел на то, каких титанических усилий ей стоит вернуть на лицо спокойствие, а в глаза – равнодушие. Она была одна такая – удивительная, противоречивая, гордая, беспощадная, и такая родная. В боях с порождениями тьмы победительница Мора всегда выкладывалась до конца, отдавая все силы во имя победы, но то, с каким самозабвенным отчаянием Нари боролась сама с собой, поистине вызывало восхищение. И именно это, а не разбойники, предатели или порождения тьмы, когда-нибудь погубит героиню Ферелдена. Зевран провел пальцем по ее щеке, по губам, понимая, что лишь оттягивает неизбежное.
Кинжал, который она все еще держала в руке, оставил тонкую неглубокую царапину на его предплечье прежде, чем он успел заметить необычный зеленоватый отлив лезвия.
— Зачем это? – раздраженно поинтересовался Зевран, переводя взгляд с царапины на Нарию, — Я ранен, без сил, и, как ни печально, совершенно не способен помешать тебе уйти.
— Так проще, — тихо ответила она, прикусив губу.
Сонная отрава начала действовать, и Зеврану стоило немалых трудов держать глаза открытыми. Нария поднялась, и у него уже не было сил, чтобы удержать ее руку в своей.
— Сегодня я оставлю тебя в живых, Зевран Араннай. Но я вернусь.
— Знаешь, в чем ирония? Даже несмотря на то, что ты так отчаянно хочешь моей смерти, я все равно люблю тебя.
Тонкий силуэт эльфийки, в ореоле красноватых предзакатных лучей, начал мутнеть и расплываться. Зевран не видел ее лица, но, когда Нария развернулась и пошла прочь, ее глаза снова смотрели жестко, уверенно, спокойно. Сквозь накатывающие волны беспамятства Зевран еще услышал:
— В следующий раз будь готов.
Голоса
Song: Inon Zur, Aubrey Ashburn – I Am The One
Голоса, эти проклятые голоса в моей голове… Я не помню, когда они пришли, как становились все громче, все настойчивее, бились в висках, заглушая мои собственные мысли. Сейчас мне кажется, что они были всегда, шепот где-то в самых темных углах самых страшных моих ночных кошмаров.
Конечно, это не так. В противном случае я бы просто не смогла протянуть так долго.
Со мной говорят многие, но никогда — живые. Только те, кого я подвела. Те, кто погиб по моей воле или вине. Иногда это Дункан или Кайлан, иногда Вэрел, иногда – просто смутный хор отдаленно знакомых голосов. И все вопрошают, обвиняют, упрекают, проклинают…
Я пыталась не замечать их. Потом пыталась заставить их замолчать. Позже – просила прощения. Еще позже – умоляла о пощаде.
Так вот – они беспощадны. И справедливы.
Разве я когда-нибудь прислушивалась к мольбам своих жертв?
И так день за днем.
Скверна ли это? Нет. Потому что я слышу и их. Порождения тьмы зовут меня во мрак Глубинных троп так же, как и в первый год после Посвящения. С той лишь разницей, что тогда я могла сдерживать их, ожидать покорно своего часа. Не бороться, нет – это все равно, что бороться с самой смертью. До недавних пор мне удавалось лишь перехитрить ее, обставить на пару шагов, выкрав для себя еще пару минут, часов, дней, может, несколько лет.
Но сейчас… Сейчас все стало слишком сложно.
Потому что на самом деле я больше не могу слышать его голос. Все прочие – лишь фон, аккомпанемент, звучащий в проигрыше.
Он сводит меня с ума, доводит до истерик. Заставляет часами сидеть, смотря в одну точку, чтобы потом очнуться, и не помнить, где нахожусь и как сюда попала.
Делать странные, безумные вещи, идти наперекор всему, во что я верю, разрушать все, что было создано таким трудом.
Великие Творцы! Я чуть было не убила его…
Смогла бы я жить дальше, если бы моя рука тогда не дрогнула?
Но могла ли я поступать иначе, когда он говорит со мной?
— Почему ты ушла, леталлан? Ты оставила меня блуждать во тьме…
— Я искала тебя, клянусь! Но когда Дункан разбил зеркало, я…
— Ты что? Оставила надежду? Сдалась? Ты никогда не сдавалась, леталлан. Всегда шла до конца, чего бы это ни стоило.
— Ты исчез! Не было ни следа, ни намека на то, что ты выжил! Я поверила Хранительнице…
— И позволила Серому Стражу увести тебя. Я понимаю. Ты всегда была дальновиднее меня.
— Нет! Я…
— Ты предпочла жить. И преуспела в этом, я вижу. Ты добилась всего, чего хотела. Чего мы хотели.
— Я не знала покоя ни дня с твоего исчезновения!
— Не надо лгать самой себе. Ты была счастлива, познавая большой мир, пока я корчился в скверне, превращаясь в жалкое подобие себя. Ты училась, сражалась, даже влюблялась… Ты так быстро забыла про меня, леталлан…
Я слышу всех, но Тамлен говорит громче. Как при жизни он затмевал собой всех и вся, так после смерти властвует в моем персональном загробном мире.
Творцы, за что вы так наказываете меня?
— Ты помнишь, как перед самими Творцами мы поклялись принадлежать лишь друг другу, в жизни и в смерти? Клятва на крови, печать на сердце.
— Но я…
— Как можно мечтать о возрождении эльфийского народа, если самые великие, самые священные наши клятвы уже не имеют цены? Тот убийца был действительно так хорош, чтобы заставить тебя предать все, во что мы верили?...
Я предвижу день, когда зов скверны окончательно перекроет этот тихий разговор в моей голове.
— Ты сделаешь правильный выбор, леталлин. Я любил тебя. Всегда… любил…
И, видят Творцы, я жду этого дня с облегчением.
Пробуждение
Song: Skillet - Falling In the Black
Зевран смотрел на Нарию, и не верил своим глазам.
Если бы он не знал ее, то решил бы, что Страж подсела на выпивку или лириумную пыль, потому что никто не может так сильно измениться за несколько жалких месяцев.
До сих пор годы были милосердны к долийке – с течением времени она практически не менялась, невзирая на полную опасностей жизнь и оскверненную кровь . Разве только глаза становились холоднее и умнее, да морщинка между бровями теперь не пропадала, когда Нария прекращала хмуриться. Вот и в их последнюю встречу она была точно такой же, как годы до того. Может, только лицо было чуть более бледным, а глаза – лихорадочными, но тогда Зевран не придал этому значения. Сейчас же…
Черные спутанные волосы падают на неестественно бледное, страшно исхудавшее лицо с двумя полыхающими точками нездорового румянца, губы сжаты в тонкую дрожащую линию, глаза смотрят в одну точку пустым, тусклым взглядом. Сутулые плечи, руки, безвольно лежащие на столе ладонями вниз – это была настолько не Нария, что один вид ее был Зеврану почти омерзителен. И все же, Ворон разглядывал Махариэль с жадным, почти болезненным интересом, безуспешно гадая, что же могло довести железную Героиню Ферелдена до такого состояния. И не мог даже предположить.
Изредка Нария вздрагивала, будто пробуждаясь от кошмарного сна, и тогда на считанные мгновения ее плечи расправлялись, пальцы судорожно впивались в деревянную поверхность стола, а взгляд становился живым, осмысленным. И только из-за этих просветлений Зевран все еще стоял в дальнем углу маленького постоялого двора, коих сотни по всей длине Имперского тракта, среди пьяных купцов, наемников, уставших странников и истерзанных иммигрантов. Он проклинал себя за годы совершенно мазохистской любви к этой бездушной стерве, которой, похоже, наконец-то воздалось за все ее подлости и грехи, но продолжал стоять и смотреть, ожидая… чего? Одному Создателю известно.
Вскоре Зевран сделал крайне тревожное открытие: «пробуждения» Нарии становились все короче, а перерывы между ними – существенно длиннее. Меньше всего Ворону хотелось подходить к живой легенде, превратившейся в жалкую развалину, но, если он не сделает этого, то будет ненавидеть себя всю оставшуюся жизнь. И Араннай, вздохнув, двинулся к столу Нарии, протискиваясь сквозь пьяную, галдящую и веселую толпу.
- Отчаялся ждать, пока ты обратишь на меня внимание. К тому же, ты когда-то любила, когда инициативу берут в свои руки, мм? – нарочито бодрым голосом сказал он, громко проводя ножками стула по полу и усаживаясь прямо напротив долийки.
Ни тени эмоций не отразилось на застывшем, как гипсовый слепок, лице Нарии. Она даже не подняла головы, продолжая смотреть куда-то мимо него потухшим, ничего не выражающим взглядом. Теперь, когда их разделял только маленький деревянный стол, Зевран заметил, что губы Нарии беззвучно и непрестанно шевелились, будто она вела с кем-то жаркий, нескончаемый спор, и от этого у повидавшего жизнь Ворона мороз пошел по коже. Он никогда не допускал возможности, что с Нарией могло случиться что-то вроде этого. Конечно, Араннай помнил о скверне, помнил о двадцати отпущенных годах и отсутствии детей в планах, но ничего не припоминал о безумии. Да и не было это похоже на скверну. Нария была страшно худой и бледной, но кожа была чистой и гладкой, а карие глаза не заволокла свойственная скверне белесая муть.
- Нария? Ты меня слышишь? – тише спросил Зевран, пытаясь привести Махариэль в себя, и накрыл ее ладонь своей.
Вдруг ее глаза прояснились, сфокусировались на Араннае, и Нария так быстро выдернула свою руку из-под его, что наверняка засадила в ладонь с дюжину заноз.
- Хвала Создателю, - облегченно улыбнулся Зевран, откидываясь на спинку стула, и не обращая внимания на откровенную панику, сквозившую в каждом движении Нарии. Теперь его волновало только одно – как не допустить возвращения той. Куклы.
- Ты? – еле слышно выдавила из себя Махариэль, и обхватила руками плечи, будто ее пробрал озноб. Прежде безучастно-неподвижные, теперь ее глаза быстро перебегали с одного предмета на другой, с испугом и непониманием разглядывая замызганный кабак и развеселую публику.
- А кого ты ждала, позволь узнать? Ты больна, Страж. Что случилось? – осторожно поинтересовался Араннай, внимательно вглядываясь в ее лицо. Блуждающий взгляд Нарии вновь остановился на нем, и ее зрачки расширились.
- Уходи. Уходи как можно дальше! – буквально выкрикнула долийка, попытавшись быстро выбираться из-за стола. Зевран подался вперед, пытаясь удержать ее, но она вырвалась, и теперь стояла над ним, тяжело дыша и прижимая поврежденную ладонь к груди.
- Я не уйду, пока ты не скажешь, что с тобой, и как тебе помочь, - спокойно ответил Ворон, с трудом выдерживая абсолютно сумасшедший взгляд самой разумной и расчетливой женщины, какую ему приходилось знать. Нария глубоко вдохнула и прикрыла глаза, собираясь с силами, и, когда она снова посмотрела на него, она выглядела почти нормальной, а ее голос только слегка дрожал.
- Охота окончена, Зев. Уходи, и мы больше никогда не встретимся. Я не хочу, чтобы ты умирал. Прошу, уходи.
Араннай только в сомнении покачал головой.
- Я тоже не хочу умирать. А ты явно не в том состоянии, чтобы хоть на сколько-то приблизить мою кончину.
- Ты не понимаешь… Я не… Я… О, Творцы! Уходи же! – крикнула она с таким отчаянием, что даже самые веселые гуляки обеспокоенно покосились на нее, и, не успел Зевран понять, что происходит, как Нария уже была у лестницы, ведущей к съемным комнатам. Араннай чертыхнулся, и, буквально отбросив легкий деревянный стол, бросился за ней, на ходу расталкивая недовольно гудящих посетителей, про себя умоляя Создателя дать этой несносной долийке сил пережить этот кошмар.
~
Беги! Беги от него как можно дальше! – стучало у Нарии в висках, когда она, преодолевая боль в затекших ногах, бросилась к темневшему поблизости проходу. Сколько же она просидела за тем столом? Да и как она попала сюда, и где это «сюда» находится? Нария не имела ни малейшего представления, и от этого желудок ледяными тисками сжимала паника. И Зевран был здесь! А еще долийка слышала ее, свиту подступающего безумия, кружащую на ближних рубежах ее измученного, истощенного сознания. Нария взлетела вверх по маленькой лестнице и в отчаянии застонала, оглядывая узкий коридорчик, в который сама себя загнала. Махариэль удорожно дернула ручку ближайшей двери, но та была закрыта.
- Да помогут мне Творцы! – прошептала долийка, подбегая к соседней двери, и налегла на нее всем весом, пытаясь пробиться внутрь. Звук собственного голоса неожиданно успокаивал своей хриплой, надтреснутой, но несомненной реальностью, и удерживал Нарию от очередного провала в никуда.
- Именем Создателя и Пророчицы! – но везде было закрыто, везде закрыто, а шаги Зеврана уже слышны отсюда. Зевран не должен пострадать, она не должна трогать Зеврана! Зевран…
Зевран пришел, чтобы убить ее. Закончить то, что начал в лесу близ Амарантайна.
Последняя дверь неожиданно поддалась, Нария с глухим стоном ввалилась в маленькую комнатку и огляделась по сторонам. Как странно – в углу валяется ее вещевой мешок, на кровати – ее походной плащ. А на столе…
Она должна опередить его.
Нария слышала тихие быстрые шаги за тонкой стенкой, и хотела закричать, предупредить, но горло резко сдавило, резко стало нечем дышать.
Клинки, вошедшие в легенду, ставшие последним приветом от наземного мира сотням сотен порождений тьмы, клинки, оборвавшие пропитанную скверной жизнь самого Архидемона, призывно блестели на столе, и в полумраке комнаты казалось, что длинные тонкие лезвия покрыты темными кровавыми разводами.
~
Зевран толкнул последнюю дверь, и, осторожно заглянув внутрь, остолбенел – до того странным и жутким было все происходящее.
Нария стояла посередине комнаты, держа на вытянутых руках один из своих мечей, и смотрела на мерцающее лезвие остановившимся, напряженным взглядом. Ее трясла крупная дрожь, но руки странным образом оставались неподвижными. Пальцы, сжимавшие рукоять, побелели от напряжения, а на ладони, поддерживающей клинок, выступила кровь – острое лезвие оставило на бледной коже длинный ровный порез, но Нария, казалось, этого не замечала. По лицу долийки градом катился пот.
- Нария… Нари! Ты меня слышишь? – тихо позвал ее Зевран, и вздрогнул, когда та резко обернулась к нему, прожигая незнакомым, безудержно отчаянным взглядом.
- Ты…- прошипела она, не сводя с него глаз, и Араннай медленно, осторожно потянулся к кинжалу, закрепленному за поясом.
- Пришел за реваншем? – так же сквозь зубы произнесла Нария, и меч медленно начал подниматься.
- Мы уже давно квиты.
Зевран покачал головой, внимательно наблюдая за ее руками. Нария криво улыбнулась, и меч, взлетая, коротко сверкнул. Рука Зеврана метнулась к кинжалу, но внезапно лицо Нарии страшно исказилось, из глаз брызнули слезы, и долийка судорожно замотала головой из стороны в сторону.
- Нет, нет… Он не… Замолчи, ЗАМОЛЧИ ЖЕ! – истерически крикнула она, и, схватившись рукой за лезвие, изо всех сил опустила клинок на подставленное колено. Легендарный меч разломился с пронзительным треском, оставив в руках своей хозяйки жалкие окровавленные осколки. Нария медленно опустила руки и растерянно посмотрела на онемевшего Зеврана.
- Он… он ушел?
Зевран сглотнул. В горле, казалось, разверзлась пустыня Андерфелса.
- Кто ушел, Нария? Здесь только мы.
Медленно, шаг за шагом Зевран подошел к Нарии, но она все так же стояла, с безвольно опущенными руками и настороженным выражением лица. Казалось, она прислушивалась. Потом подняла на Зеврана уставшие покрасневшие глаза, и тихо, отчаянно прошептала:
- Помоги мне.
Осторожно, не делая резких движений, Зевран привлек ее к себе, провел рукой по спутанным черным вихрам.
- Успокойся, мой Страж. Слушай меня, - громко сказал он, пытаясь удержать ее внимание, - В этой комнате только ты и я. Больше никого. Никого, слышишь? Ни одной живой души!
- Ни одной… живой…
При последних словах Нария явственно вздрогнула и потом медленно, будто через силу, кивнула, но Ворон уже видел ту, другую, в ее широко распахнутых глазах. Что-то страшное, непостижимое происходило в голове Нарии, что-то, с чем она изо всех сил пыталась бороться и проигрывала, а Зевран ничем, решительно ничем не мог ей помочь.
Араннай почувствовал, как ее рука, до сих пор сжимавшая осколок клинка, вновь начала медленно подниматься, замахиваясь для удара, и прижал Нарию еще крепче.
- Борись! Ты сильнее этой дряни, Нари! Ну же! Ты победила треклятого Архидемона не для того, чтобы умереть так жалко!
Зевран слышал, как скрипели ее зубы, видел, как дрожали искусанные в кровь губы, чувствовал, как все ее тело буквально окаменело, и продолжал говорить что-то громкое, бодрое, убедительное. И про себя молился, искренне, жарко, наверное, во второй раз за свою жизнь.
Обломок лезвия, противно дребезжа, упал на деревянный пол, и это был самый прекрасный звук, какой Зеврану приходилось когда-либо слышать.
Уж что-что, а с собой Нария сражаться умела.
Она буквально повисла на Зевране, цепляясь за его плечи израненными руками и шипя от боли, и он, очень осторожно, поднял ее и уложил на кровать. Нария обессилено прикрыла глаза, но когда Зевран попытался встать, чтобы достать аптечку, она намертво вцепилась в его руку окровавленными пальцами, и тихо, но внятно произнесла:
- Больше не оставляй меня одну.
Араннай криво улыбнулся, убрал со лба долийки мокрые черные пряди, и кивнул.
- Не оставлю. Больше – никогда.
Когда она заснула, Зевран таки исхитрился достать бинты и мази, и, как смог, обработал изодранные до мяса руки. А потом накрыл Нарию одеялом, и просто сидел рядом, удивляясь, каким мирным стало во сне ее лицо. Ворон уже и отвык от этого. Отвык от ее близости.
Но теперь все будет по-другому.
Он найдет способ вылечить Нарию. Дыхание Создателя, если понадобится, он поднимет на ноги весь Тедас, но сделает это.
Потому что теперь Нария Махариэль, ее будущее, и даже сама ее жизнь, полностью и неотрывно зависит от него.
А большего Зеврану, в общем-то, и не надо.