Оформление одобрено модератором
Название: Меня зовут...
Автор: Келайна (Хэлгеайни), Хагрин
Категория: DA:A
Рейтинг: R
Персонажи и пейринги: м!Кусланд/фем!Амелл, второстепенные персонажи
Жанр: AU, Darkfic
Аннотация: Когда приходит срок, Стражи уходят на Глубинные Тропы умирать в бою. Айдена Кусланда сия чаша миновала. К добру ли это? А может - к худу?
От автора: Авторы знают, что Стражи не перерождаются в ПТ. Но у авторов АУшное АУ. Смерть персонажей.
Статус: закончен
читать дальшеСны. Больные, мутные. Они не оставляют меня и наяву, липкой мутной пленкой обволакивая реальность. Мир вокруг меня кажется другим - серо-коричневым, с алыми прожилками свежей крови. Он пахнет пылью, металлом и свежей плотью. Порой наваждение так сильно, что хочется зарычать и вонзить зубы в первого попавшегося человека. И жрать-жрать-жрать, захлебываясь слюной, давясь кусками мяса и чужой болью.
Этим миром правит песня. Нет, не так. Песня. Великий древний Зов, что горек, как полынь, и прекрасен, как любимая женщина.
Я знаю, что со мной происходит, но кому и когда помогало такое знание? Ведь даже лекари до последнего мгновения не говорят смертельно больному, что он безнадежен.
Значит, пришло время. Я и так оттягивал момент слишком долго, до последнего надеясь на то, что старый прохиндей Авернус изготовит-таки свое зелье, но… если долго тянуть кота за хвост – он вцепится тебе в глаза.
Завтра я покидаю Башню Бдения. В этом странствии мне не понадобится ни доспех драконьей кости, ни рунный клинок, ни верные друзья.
Я, Айден из рода Кусландов, иду умирать.
Глубинные Тропы ждали меня слишком долго.
Если мне повезет, я погибну в бою, захватив с собой на тот свет десяток-другой порождений тьмы. Если нет… Я успею полоснуть себя по горлу мизерикордией.
***
Он не был порожден маткой и пробужден Отцом. Это было единственным, что о нем знали.
Он почти ничем не отличался от прочих гарлоков - вот разве что глаза были другими, цвета очень темных сапфиров, да кожа – не молочной нездоровой белизны, как у других гарлоков и не серая, как у шрайков – а похожая на бронзу. В остальном – тот же высокий рост, то же могучее сложение. Его называли «Чужак», а еще – «Боец».
Он водил в бой тех, кого глупые люди называли порождениями тьмы, и даже Легион Мертвых отступил перед армией Бойца. Он отправлялся на поверхность всего лишь с небольшой группой – и возвращался с добычей. Пища, вода, оружие – и пленники. О да, пленники - в основном, здоровые крепкие самки. Будущие матки.
Он приказал не убивать Стражей – так звали себя неправильные с темной кровью, которые приходили на Тропы в одиночку и неизбежно погибали – не убивать, а приводить к нему. Слово Бойца было законом, неправильных перестали убивать. Одних Чужак приказывал держать связанными до тех пор, пока не начнется перерождение, другим перерезали горло и собирали кровь. Ей поили потом тех, первых.
Так у Чужака появились Первый, Эмиссар и Лучник.
Все изменилось, когда отряд Первого нашел самку.
…Самку нашли в Восточном Тоннеле. Она была, совершенно явно, из неправильных, а значит, ее следовало показать Чужаку – возможно, он велит собрать ее кровь, а не делать маткой?
Схватить неправильную самку удалось не сразу, потому что она оказалась эмиссаром, и Первый потерял десяток рубак прежде, чем ее скрутили, и даже по дороге дрянь пыталась колдовать. Первый жалел, что нельзя отрубить ей кисти. Но, решил он, можно сломать запястья. Колдовать она не сможет и не умрет от потери крови. Боец будет доволен Первым.
***
…Они смотрели друг на друга. Боец и самка - переставшая вырываться, захлебываться истошным криком и пытаться что-то выплести сломанными руками - молчали и смотрели друг на друга.
…Так смотрят на вернейшего из достойных врагов.
…Так смотрят на любимейшую из женщин.
…Так смотрят со стороны на себя самого, подумал бы Первый, умей он думать образами.
- Уходи, - бросил, наконец, вожак, не отрывая взгляда от самки. – Потом придешь. Сильно потом.
Первый покорно побрел прочь. Уже почти выйдя из пещеры, гарлок обернулся: они так и стояли неподвижно. Смотрели – глаза в глаза. Темно-синие – в золотые.
***
Глаза в глаза.
Темно-синие – в золотые.
Протянулись одновременно две руки навстречу.
Широкая ладонь, мозоли от рукояти меча, черные когти.
Узкая кисть, тоненькие пальцы.
Протянулись.
Замерли в полкогте.
Не коснулись.
Упали бессильно.
"Это ты," - ни звука с губ, золотые глаза это сказали.
"Я… помню тебя. Откуда?" - почему где-то внутри, под сердцем, смерзается лед?
"Я узнала бы тебя каким угодно. Я узнала тебя даже сейчас. Айден..."
"Что? Как ты назвала меня?" - Ай-ден… Это имя звучит… по-другому. Оно не режет слух гортанным боевым кличем. Это слово кажется мне… знакомым?
"Ты вспомнил, правда? Ты ведь не мог забыть все? Ты помнишь Фергюса, твоего брата? Алистера, твоего друга? Стэна? Ты помнишь... меня?"
"Нет. Я – Чужак! Я вождь, а ты болтливая…" - но слово «самка» застревает стрелой в пробитом горле, и я булькаю что-то нечленораздельное. Имена, названные ею, обрастают плотью, не спрашивая моего позволения.
"Я Страж. А ты болтливая нахалка," - слезы в золотых глазах. Наверное, это красиво - прозрачные капли на золоте. - "Я канцлер, а ты - маг. Помнишь?"
Я… помню. Все и сразу. Воспоминания, проклятая память, обрушиваются на меня обвалом и я почти теряюсь в них. Я погребен. Я не могу двигаться. Я могу лишь смотреть.
Эрия. То резкая, то ласково-теплая.
Эрия. Сила стихий, заключенная в изящном теле магички.
Эрия. Золотистые глаза и светлые косы, разметавшиеся по подушке…
Эрия…
«Я всегда буду тебя любить, Айден…»
"Я всегда буду любить тебя, Айден. Всегда. Больше всего я боялась, что больше никогда тебя не увижу".
"Ты хотела найти здесь меня?" – усмехаясь, я обвожу рукой стены пещеры.
"Нет. Просто пришло мое время. Я боюсь думать, что стану маткой. Айден... ты можешь убить меня быстро?"
" Я обещал хранить тебя от бед, Эрия" – я обнимаю ее, чувствуя, как дрожь выламывает хрупкое тело, и ударяю мизерикордией под лопатку. Женщина вздрагивает. Тихое "ох" срывается с губ невысказанным последним "спасибо".
***
...Она такая теплая.
Девушка лежит, неловко запрокинув голову. «Ей же неудобно!» Я баюкаю Эрию, словно больного ребенка, который наконец-то задремал.
Она не мертва. Она просто спит, доверчиво отдыхает, прислонившись головой к моему плечу. Она просто устала и отдыхает, а я берегу ее покой, как много раз было в той, почти забытой жизни...
Но тяжесть мертвого тела не спутать ни с чем - и я закрываю погасшие золотые глаза, стараясь не поцарапать когтями тонкую нежную кожу…
***
...Первый появился в пещере так бесшумно, как умел только он - и появился не один. Со своим десятком. Отправляясь в очередной рейд на поверхность, он всегда приводил к Бойцу своих. Вдруг вожак захочет что-то приказать Первому?
- Боец, Эмиссар говорит - кровь самки может быть полезна. Эмиссар просит отдать самку ему. Первый отведет самку к Эмиссару?
Боец неторопливо поднялся на ноги. Осторожно уложил женщину на каменный пол. Несколько долгих мгновений смотрел на нее, и лишь потом обернулся к Первому.
- Меня. Зовут. Айден.
...и выхватил меч. Он успел зарубить троих Порождений Тьмы, прежде чем упал с пробитым горлом.