Оформление одобрено модератором
Оригинальное название: космос «Вайфарса»
Автор: Jokekiller
Гамма: ~chpok~ (уточняю, гамма это тот кто правит сюжет а не ошибки...так что оные могут проскальзывать)
Категория: Mass Effect
Рейтинг: R
Жанр: action, romance (м. б. humor) и др.
Персонажи и пейринги: НЖП, НМП, aliens, частично узнаваемые второстепенцы.
Начало действия: через два дня после того, как Джокер угрохал Нормандию. Шепард отбыла к праотцам, Лиара разыскивает ее хладный труп.
Аннотация: отбросы общества салютуют.
От автора: то, что не является выдумкой BioWare - порождение тьмы моего сознания. Кое-где проскальзывает истинное Завывание. Там, где крови больше.
Предупреждения: Тшаккиа Л'лер! АУ, возможно ООС, автор фантазёр, нехорошие слова, насилие, жестокость, дрелл со скальпелем.
Статус: в работе
1. Преступница, или Ами-Рахна.1. Преступница, или Ами-Рахна.
- Введите арестантку, - произнесла Анайя усталым, но все еще твердым голосом. Сержант у дверей криво ухмыльнулась, после чего выскользнула за дверь мягким движением, подобно волне прилива.
Она вернулась с еще одной оперативницей, и вместе они держали преступницу.
Анайя не могла по-другому называть это голубокожее изворотливое существо, которое всем своим видом и повадками внушало опасение. Даже избитая, со жгуче-фиолетовыми кровоподтеками на броне и лице она была вызывающе-дикой, какой азари в ее возрасте быть не подобает. Нет, никакой азари не подобает быть неконтролируемым зверем.
Л’лер было не больше двухсот лет и даже для столь юного возраста она была чересчур сильной головной болью для своей расы.
Анайя махнула рукой, указывая полицейским усадить девчонку на стул.
Детектив старалась не смотреть на нее, не видеть ее безумной не-азарийской улыбки, и глаз, сверкающих глубокой…темнотой. Однако, при всем своем презрении к этому существу, при том, что мозг ее был до отказа забит предупреждениями из участка, и постоянно транслируемыми в новостях жуткими историями о Л’лер , Анайя не смогла не заметить насколько та была привлекательна…
Детектив заметно напряглась, вытянувшись стрункой на своем стуле.
Л’лер была той, кого богиня отторгнула бы из своего чрева, отравляемая ядом безумия и биотического уродства. Но все же преcтупница выжила, не смотря на то, что была в положении худшем, чем слепой крысёнок. Она выжила, и научилась терпеть свое уродство, незаметное для других рас, но слишком очевидное для азари… Внутреннюю безобразность и бессилие она прикрыла внешностью, и хотя не была красавицей, но притягивала к себе какой-то мрачной первобытной прелестью…Харизмой? Да. Анайя подумала, что это исключительно обаяние – заставило ее жадно рассматривать тощую жилистую и совсем не женственную преступницу. Ее обычно не привлекали мужеподобные азари, она сама относила себя к их числу и не воспринимала.
Л’лер осклабилась в еще более широкой улыбке, похожей на оскал богини в гневе и Анайя почувствовала несвойственную ей дрожь. Не женственная?...кто сказал что женщина должна быть нежным цветком и не может быть беспощадной варваркой?
- Шеф, умеете вы встречать.
От Анайи не укрылось, что Л’лер говорила будто с комком в горле. Комком крови.
- Тебе оказали прием в лучших традициях. Не надо было убегать на казённой машине.
Л’лер хмыкнула, все еще демонстрируя свои белесые и удивительно ровные зубы. Анайя успела удивиться, как при такой жизни она сумела сохранить целой челюсть , когда преступница вдруг откинулась на стуле и издала гортанный звук, будто полоща горло.
Детективу потребовалось чуть более минуты чтобы осознать, что Л’лер так смеялась.
- Сплюнь, - посоветовала Анайя с долей жалости в голосе. Как этому существу удалось так быстро разжалобить ее? Все просто, она с самого начала испытывала сочувствие к ущербной азари.
- И запачкать ваш безупречный пол? Увольте…я буду давиться, но вы моей крови не увидите.
Л’лер издевалась, одновременно как бы давая понять свое превосходство. Детектив постаралась отстранить эмоции, которые преступница вызывала у нее, от дела, непосредственно.
Она вздохнула и резко встав со стула вмазала арестантке усиленным биотикой кулаком по лицу.
Раздался хруст, и быстро на хромированную плитку потекла вязкая темно-фиолетовая жидкость.
- Его моют каждый день, не страшно, - спокойно ответила Анайя, возвращаясь на свое место. Кулак не болел.
А вот лицо Л’лер теперь походило на цветы ахарии в период весеннего цветения – глубокий переливчатый цвет синяка. Биотика была для нее опаснее любого другого ущерба – заживали такие раны азари вдвое дольше человеческих ран. А все потому что…
- Плохо быть Ами-Рахна, правда Тшаккиа? – поинтересовалась детектив, складывая руки на груди и пристально глядя на безвольно повисшую голову преступницы. Л’лер не кричала, хотя ее раны теперь жгли подобно раскаленной плазме, прижатой к оголенному мясу. Анайя могла только похвалить ее, мысленно конечно, за стойкость, но долг заставил ее продолжить издевательство.
- Плохо, знаю – кожа истончается, и заживает потом все хуже и хуже. Портиться кровообращение и чувствительность клеток. Ты становишься похожей на живой труп, должный жить тысячу лет. А я не упоминала о боли при слиянии? О невозможности читать или внушать? О слепоте? Ты знаешь, что без лечения тебе суждено умереть от соприкосновения с микроизлучения нулевого элемента?.. Ты знаешь, что тебе никогда не родить дочери, потому что твое сознание будет разрываться от ментальной ломки?
- Чхать я хотела на твои приемчики, сука, - откликнулась наконец Тшаккиа, поднимая гребень и демонстрируя детективу жуткую ухмылку, с окровавленными зубами. Анайя едва удержалась от передергивания плечами.
- Чхать на все. Если собираешься посадить меня за болезнь, я вырву тебе хребет голыми руками, вне зависимости от того, будешь ты светиться или нет… Ты знаешь, зачем я здесь. Я знаю чего ты хочешь от меня. И нихрена я тебе не скажу, вот что, - азари все-таки сделала смачный плевок на пол, эффектно украсив свои слова.
Детектив вздохнула. С Л’лер и такими как она, которых появлялось все больше, было трудно работать - они были не способны к слиянию, и их мысли были совершенно не читаемы. Из этих тварей сведенья приходилось выбивать методами, которые свойственны только низшим расам. То есть выбивать в прямом смысле.
Азари скрывали своих Ами-Рахна, также как и Ардат-Якши, убивая в младенчестве или преследуя как неугодных обществу преступниц и чудовищ, о которых никто не должен был знать. Они были позором своей расы, тайной которая говорила об их вырождении, ведь большинство генетических отклонений появлялись у чистокровных азари. Но если первые были лишь чем-то вроде убогих, вторые представляли реальную угрозу…. И так считали довольно долго.
Пока не оказалось, что Ами-Рахна гораздо более живучи, чем предполагалось. Достигнув ста лет, если им это удавалось, больные азари приспосабливались и заживали от обычных ран гораздо лучше, почти как ворка, но при этом и умственным развитием не отличались, отчего их поймать и убить было гораздо легче.
Но не Л’лер. Она не лишилась разума, как большинство позорных своего рода. Она одичала, но отнюдь не потупела. Выросшая в низших уровнях Иллиума, родившаяся у отщепенок, о которых никогда не говорят здесь, наверху, она скорее стала хитрее, и выучилась убивать без биотики, используя свои руки, чтоб стрелять, и глаза, чтоб стрелять метко. Ами-Рахна, которая становилась хитрее и сильнее из-за вечного преследования…
Хотя можно ли было назвать вечностью сотню лет, для обычной азари?... Л’лер скрывалась, и портила жизнь своим нормальным сестрам почти век, попадала в тюрьмы, выбиралась из них, до того как ее успевали убить… и азари старательно скрывали ее существование, для того чтоб никто не узнал об этом пятне позора. Но потом…она вдруг исчезла на шесть лет, и нечего о ней слышно не было. И вот сейчас, она вернулась на Иллиум, озлобленная, еще более живучая, чем прежде…и попыталась обокрасть ее, Анайи, квартиру.
- Зачем!? – взвыла детектив и ударила кулаком по столу, не в силах смотреть на оскал Тшаккии.
- Чтоб ты сдохла от любопытства!.. – расхохоталась Л’лер, чувствуя себя явно не в себе.
Анайя вздохнула в очередной раз, пытаясь сдерживать себя. Она подумала уже не в первый раз, что на таком допросе должна присутствовать сильная биотичка – не такая как она. Самара, например, богиня бы ее освежевала…
Юстицар была занята своими проблемами, и на просьбу детектива только очень многозначительно покачала головой. Нет, сказала она, разбирайся с ней сама, тебе это под силу.
Анайя сомневалась, что кому-то вообще было под силу расколоть Л’лер. Девчонка была слишком закрыта и упряма. К тому же Анайя испытывала к ней странно-двойственные чувства.
И это все же не помешало ей действовать в соответствии с уставом.
- В таком случае, если ты ничего мне не скажешь, я просто убью тебя, - с легким сожалением заметила Анайя, устало разминая руки.
Л’лер только фыркнула:
- Начинай с ног, я хочу посмотреть на твои потуги.
Детектив замахнулась и кулак ее врезался биотикой преступнице поддых. Вновь раздался гортанный смех, хотя и несколько сдавленный, и Анайя с ужасом подумала, что Ами-Рахна все-таки сошла с ума. Но нет, Л’лер прохрипела вполне вменяемо:
- И не лень тебе марать свои синенькие ручки?...
Еще несколько ударов. Опять дикий хохот. Анайя отшатнулась и поняла наконец, что так забавляло преступницу – старые раны на ее лице почти зажили, и крови через дыры в броне почти уже не было видно.
- Ворка… - презрительно бросила она, и увидела как по лицу Тшаккии наконец поползла тень.
- Не смей звать меня так, тупиковый виток эволюции ханара! – прорычала азари и ее темные глаза заблестели. Но не так, как у нормальных биотиков…темным и грязным пародирующим голубой цветом. Задним умом детектив вспомнила, как читала в одном журнале статью некого саларианского врача, который вплотную подошел к разгадке «грязной биотики» Ами-Рахна. Тот считал, будто бы ущербные азари не могли ее использовать, но именно она придавала им усиленной живучести и затупляла мозговую активность.
Анайя подумала также, что саларианцы лезут совершенно не в свое дело, и тот кто позволил им рыться в грязном белье ее расы, не имеет понятия о чести и достоинстве. А еще она решила, что в глазах Л’лер как раз нет тупости, один только острый разум.
- Почему ты не можешь просто убить меня, о, благословленная богиней? Считаешь мне нравиться боль?..А, мне нравиться боль, но чужая, - в голосе Тшаккии вновь появилась насмешка.
И тут Анайя услышала странный звук – словно загудел перегревшийся генератор. Увидев, как сверкают искры между магнитными наручниками Тшаккии, она поняла, что происходит. Ами-Рахна сознательно злила ее, пытаясь высвободить таким образом свою грязную силу и выпустить гнев.
Детектив медленно отошла к своему столу и уже потянулась к бластеру, лежащему на нем, чтоб покончить со всей этой нервотрепкой как вдруг раздался пронзительный звонок, а вслед за этим голос сержанта в интеркоммуникаторах:
- Детектив, к нам на допрос СПЕКТР. Кейвен Диггиус.
- Турианец? – непонятливо спросила Анайя, не отрывая глаз от Л’лер, которая внезапно успокоилась и вновь откинулась на стуле.
- Вслушайся в пафос в его фамилии, и сразу все поймешь, - прохрипела она, достаточно громко. Так, чтоб через коммуникатор ее можно было услышать.
- Турианец, - подтвердил металлический недовольный голос, собственно, турианца.
***
Синяя азари вышла, оставив его, на правах СПЕКТРа, наедине с голубой. Л’лер внимательно смотрела на Диггиуса, впиваясь своими темными дырами в салатные маленькие пуговки его глаз.
Это было более чем странно – турианец, СПЕКТР, который явился в этот богом забытый уголок Иллиума чтоб посмотреть на убогое существо. Всем своим видом этот костолобый не вписывался в атмосферу мрачной тайны, которая царила в комнатке для допроса. Он был величественен, как дредноут, на его темно-багровых щеках расплывались нефритовые татуировки, подчеркивающие взгляд и принадлежность к лучшей из турианских колоний, мандибулы плотно прижимались к лицу, показывая его презрение, сквозившее в каждом жесте.
Турианец прошелся по комнатке, прежде чем прислониться к железной поверхности стола и заворчать:
- Ты грубая тварь. Но мне кое-что от тебя нужно.
Тшаккиа расплылась в глумливой усмешке:
- Не так быстро, герой. Сначала прелюдии, тебя мама не учила? Ну или деньги, на худой конец.
- Я здесь не для того, чтоб позволить тебе издеваться над собой. Мне нужна твоя помощь, - холодно заметил Диггиус.
- Ищи такой помощи у Спутницы, - фыркнула Л’лер, скорчив потрясенное лицо, - неудивительно, что ты СПЕКТР…
- Что? – турианец кажется совсем не понял шутки. Азари устало пояснила:
- Шляешься где-то, по чьему-то приказу, и нет времени на приличных баб, раз за этим обращаешься к зэчке-психопатке. Да. И еще думаешь, что тебе все должны…
- Боги, заткнись, - резко оборвал преступницу СПЕКТР и недовольно дернул мандибулами, - мне нужно три ответа. Ты знаешь, о чем я, так что не трать мое время.
- Такой простой! А ты знаешь, когда я в последний раз принимала душ? Сколько я бегаю, для того чтоб какие-то гребенчатые козлы и стервы били мою морду и выпрашивали информацию? Я не справочное бюро!
Удивительно, но турианец не ударил болтливую Л’лер, он даже пальцем ее не тронул, но что-то в его лице изменилось, что заставило бестрепетную азари болезненно поморщится и ответить :
- В Пути, когда тебе угодно, дорогой мистер Исключительность.
- Славно, - ответил СПЕКТР удовлетворенно, будто азари и впрямь сказала ему нечто ценное, и мандибулы его дернулись в едва заметной усмешке. Он покосился, вставая, на коммуникатор и произнес, как бы ни к кому не обращаясь:
- Погода сегодня летная.
Он направился к двери и сознательно хлопнул азари по плечу, перед выходом, на что она ответила только нервным смешком.
***
Анайя смотрела и слушала их разговор через терминал слежения и совершенно ничего не понимала. Вот турианец гордо проплыл мимо нее, одним кивком показывая, что закончил. Вот сержант задумчиво намекает, что беседа прошла как-то очень уж мирно. Вот детектив подходит к двери, намереваясь, во что бы то не стало, выяснить, что это такое было…
И тут дверь раскрывается. Она не была закрыта. СПЕКТР, чтоб его затрахали кроганы, не закрыл дверь!..
А Л’лер уже расправилась с наручниками и с какой-то животной дикой скоростью пронеслась по участку, с горящими глазами. В нее стреляли, но она не замедляла хода, только спотыкалась, и дырки от пуль зарастали, покрываясь темно-фиолетовой пленкой. Когда кто-то сообразил, что можно было бы убрать ее биотикой, Ами-Рахна уже оказалась снаружи здания и бежала к мостикам для стыковки судов.
- Остановите же ее! Идиотки! – свирепо заверещала Анайя но было уже поздно.
Л’лер, рискуя пролетев пятдесят этажей разбиться о поверхность планеты, спрыгнула с мостика. Нет, она точно была не вменяемой.
2. Пестрая компания, веселая команда2. Пестрая компания, веселая команда.
С размаху в открытую кабину мобиля ухнуло сине-фиолетовое тело и громко проорало какие-то гнусные маты.
Ронни оторвалась от просмотра на инструментроне новейших моделей технического вооружения и насвистывая какую-то героическую мелодию из «Бласто» нажала на панели «поднять верх».
Крыша мобиля встала на место и он плавно полетел вперед, направляясь в поток таких же неприметных спидеров.
- Твоююю…богинюю… - прокряхтела Тшаккиа устраиваясь на сиденье, - ты не могла расположиться повыше, мой добрый предприимчивый карапуз?!
Ронни вдохнула пару раз аммиака из скафандра, прежде чем оскорбленно ответить:
- Я надеялась, что ты пролетишь метром правее, в другом пролете.
- Душка, - азари разлеглась на заднем сиденье и начала себя ощупывать, - как можно скорее увози меня с этой трижды отодранной планеты. Ненавижу…
Волуска сделала вдох, и промолчала.
Она была согласна.
Две инопланетянки в стандартном мобиле отделились от основной массы машин и внезапно взмыли в воздух, под прямым углом. Камеры на соседнем небоскребе зафиксировали сей факт, но не успели запечатлеть отсутствующие знаки отличия, о чем потом долго сокрушалась детектив Анайя.
А между тем Тшаккиа и Ронни вышли в разряженные слои атмосферы, затем поднялись еще выше и спустя несколько мгновений пребывания в безвоздушном пространстве были подхвачены в грузовой трюм проплывающего над ними старенького безпилотного челнока, которого при приличном осмотре можно было бы отнести к турианскому флоту.
А он в свою очередь, через некоторое время оказался внутри фрегата, построенного той же расой.
Вылезая из беспилотника инопланетянки услышали разговор на повышенных тонах, который мог бы показаться серьезным если бы не та комичность, с которой могли беседовать саларианец и элкор:
- Вежливое замечание: ты…
- Мечтаю, они придут, похвала, все тарелки пусты! Считаю - это важнее осмотра. Шива простит.
- Повторное замечание: если я могу…
- Не занудничай, Дейно, не ели полтора часа, ужасное упущение! Все приготовлено, нельзя медлить с этим. *Пауза*Надеюсь, не ранена.
- Раздражение: дай сказать.
- Слушаю.
- Устало удовлетворение: ну наконец-то…
- И все таки я считаю…
- Злость: СТОП!
- Ау!
Тшаккиа и Ронни появились в коридоре как раз вовремя: массивный темно-зеленый (возможно от злости) элкор прижимал к стенке бледно-желтого саларианца, выпучившего глаза на манер лягушки под давлением.
- Мальчики, брэйк! – хохотнула Ронни приближаясь к дерущимся инопланетянам.
Шакк привалилась к стене, чувствуя себя неважно, пока драка немыслимым способом разнималась маленькой толстой женщиной в скафандре. Ронни была мастерицей уговаривать. Шакк смотрела на лица своих товарищей по кораблю с тем чувством, которое у нормальных представительниц ее вида можно было интерпретировать, как нежность. Но в голове Л’лер вряд ли хоть когда-то было место нормальным чувствам…
Она зевнула, демонстрируя полный ссадин рот, когда Сальн с видом оскорбленного достоинства высвободил свое тельце из под туши Дейно и засеменил к ней.
- Шакк! Как я рад тебя видеть! – суетливо запричитал он улыбаясь и одновременно осматривая нанесенный ей ущерб. Л’лер не смогла понять, делает он это из-за беспокойства за ее жизнь, или из-за опасения, что в случае сильного повреждения она не сможет принимать пищу, которую он с такой любовью готовил.
При этом она сразу отметала мысль о том, что он похотливо смотрел на нее. Ами-Рахна физически и психически не могли внушить привлекательность никому из представителей других рас. Для инопланетян такие азари, в отличие от Ардат-Якши, казались такими же безинтересными, как элкоры для турианцев или люди для ханаров. Хотя в свете последних лет активно практикующие межрасовый секс извращенцы слегка покоробили эту устоявшуюся истину…
Но Сальн был действительно не из тех, кому нравятся окровавленные полуживые бранно ругающиеся женщины, если вы понимаете, о чем я. Даже Дейно можно было бы заподозрить в более предвзятом отношении к больной азари, чем этого истинного саларианца.
- Думаю, есть ты не сможешь, - критически сказал Сальн, подергивая себя по левому рогу. Этот жест у него обычно обозначал обиду и Л’лер цокнула языком:
- Если хочешь, могу сожрать твои шедевры, но с последующим осквернением сортира. Или еще чего-нибудь – во мне так много дыр, что я не уверена, сможет ли хоть что-то внутри меня сейчас задержаться…
Сальн поднял руки в протесте, и затараторил что-то о «напрасном переводе продуктов». Л’лер уже слишком плохо его слышала, у нее в ушах назойливо и болезненно стучал пульс, замедляясь с каждым ударом. В глазах азари постепенно разливалась темнота, застилающая окружающий мир…
- Беспокойство и злость: отойди отсюда, одержимый кашевар. Беспокойство: нужно отнести ее в лазарет.
Грубая шершавая ладонь размером с две головы азари подняла Л’лер куда-то вверх, на не менее шершавую и грубую спину. Не смотря на медлительность Дейно соображал в критической ситуации куда быстрее саларианца.
***
…Над головой ее, в полуметре от лица склонился Шива, сосредоточенно управляя лазерным сшивателем. Его глаза зияли мраком не хуже ее собственных, а руки были похожи на пару черных длинных пауков… Какой-то поэтичный ужас скрывался в нем, своим видом доктор напоминал оперного злодея.
Тшаккиа, частично придя в себя, размышляла с надтреснутым внутренним голосом о том, почему лицо дрелла всегда было жутким, когда он работал. Виной всему был даже не его ужасающий взгляд и не легкая ухмылка, которая сопровождала его лишь в моменты операций…а татуировка. Белая слитная татуировка на лицевых пластинах – Шива нечасто распространялся о том, как проводил деньки молодости в разнообразных тюрьма-планетах, он был менее разговорчивым из всей пестрой компании. Но о его татуировке Тшаккиа знала – какой-то зэк, судя по идиотизму, человеческого происхождения, один раз решил подшутить над Шивой и запечатлел, пока тот спал, на его безупречно-черной чешуе белый символ смерти. В последствии, он и сам превратился в символ смерти на той планете, когда его оголенный скальп с утра обнаружили на окровавленных нарах. Но Шива уже не смог избавиться от изображения черепа на лице, который в сочетании с его естественной окраской придавал ему поистине жуткий вид.
Впрочем, в их сборище чокнутых социопатов, подобравшемся на «Вайфарсе», такой эффектный вид только приветствовался. Сказать по правде, черно-белый дрелл со скальпелем и безумной ухмылкой был не самым страшным членом экипажа угнанного корабля. Даже Дейно, парадоксальный элкор-убийца, смотрелся рядом с Шивой колоритнее. А рядом с ним еще более значимой фигурой была Ронни, волуска-хакер, с пристрастием к опасной гоночной езде. Ну и конечно сама Л’лер, бесполезная биотичка азари, но опасная как голодный варрен и ворка вместе взятые… это был прекрасный цирк уродов.
Ах да, еще Сальн. Ну…он был просто коком, которого капитан «Вайфарса» забрал из лаборатории по производству психотропных ядов. Ничего особенного.
Гораздо интереснее был сам капитан «Вайфарса», который сейчас на корабле отсуствовал, о чем меланхолично заметил Шива, дошивая очередной шрам на лице Л’лер:
- Он прислал нас в этот сектор заранее, а сам ушел. Сказал ждать, пока ты или он не вернетесь.
- Я вернулась… - прокряхтела Шакк, чувствуя, как металлические крючки для соединения расползающейся кожи покрывают ее щеку. Неприятно, - что теперь?
- Теперь мы ждем его.
- Этого и следовало ожидать, - Шакк постаралась выдавить из себя улыбку, которая была достойной ухмылки на лице врача. Но анестезия не позволила а Шива только разозлился и погрозил ей скальпелем:
- Скоро твое лицо превратиться в карту Тучанки… Если ты будешь каждый раз наносить себе новые увечия, пока не заросли старые, я буду бессилен вернуть тебе эстетически нормальный вид.
Шакк только пожала плечами. Насколько это было возможно в ее положении.
- Ты пули вытащил? Хочу их прочистить.
- В этом нет необходимости, - бросил Шива, обмазывая места сращений на лице азари загадочным светло-зеленым гелем.
- В чем? В вытаскивании? – Шакк округлила глаза. Она шутила, только у Шивы не было чувства юмора:
- У нас достаточно патронов, чтобы ими заполнить три скафандра Ронни. Тебе незачем делать еще.
- Я запасливая, - Шакк все-таки умудрилась усмехнуться, потянув один краешек губ с той стороны лица, куда ее били меньше всего.
Шива покачал головой, и это было великолепно. При том освещении, что было в лазарете, а может и при том, что позволяли видеть Тшакии частично ослепшие глаза, можно было разглядеть только его голову – качающийся из стороны в сторону злой череп.
Шакк знала, что пожалеет об этом, но все равно хрюкнула от смеха.
Несколько металлических зацепок со звоном разлетелись в стороны.
***
В столовой было много разномастного народа. В основном кварианцы, но кое-где можно было увидеть представителей батарианской расы и даже турианца. Сборная команда «Вайфарса» действительно представляла собой цирк, даже чисто обслуживающая ее часть – куда ни плюнь инопланетянин с самой подозрительной наружностью.
И главное, никаких людей, удовлетворенно думала Тшаккиа подсаживаясь за столик к волуске, которая что-то впитывала через трубку приставленную к скафандру. Людей она не любила даже больше, чем то, что Сальн добавлял в свои мясные супы, когда на корабле заканчивался резерв рыбы и варрятины.
- Твой остыл, - проворчал саларианец, ставя перед азари плошку с супом.
- Все претензии к моей регенерации, - Шакк не подала виду, что еда хоть как-то ее отталкивает, и принялась быстро уплетать предложенное, пока Сальн не вытащил что-нибудь еще из своих запасов.
Саларианец подумал, и сел рядом с ней, с легким благоговением глядя на блестящие швы.
- Шива гений, - пробормотал он.
- Ты только ему не скажи, он слишком долго сидел в тюрьмах, - заметила Ронни, отсоединяя свою питательную трубку и рыгая.
- Что? Я не это имел ввиду. Хотел сказать – Шива мастер своего дела, - суетливо добавил Сальн, непроизвольно сглатывая. Никому на корабле не хотелось разозлить доктора Калма, тем более саларианцу, который постоянно трепался о немного двусмысленных вещах. Шакк сдавленно ухмыльнулась, глядя на то, как смущенно задергались у Сальна веки.
Она решила продолжить подколки Ронни:
- Он мне как-то говорил, что ты готовил ему блинчики, - протянула азари, многозначительно дергая бровью-шрамом.
- Да… - рассеянно ответил Сальн, и спохватился, - это по-дружески!
- А почему ты мне по-дружески ничего не готовишь? – грозно на всю столовую спросила волуска саларианца. Он заморгал от ужаса, когда все молча на него уставились и тогда Тшаккиа решила добить его:
- Все любят дреллов, - вздохнула она разочарованно, на что Ронни только покачала головой едва сдерживая смех. Сальн с желтого вдруг стал цвета скисшего молока.
- Добродушное замечание: все любят элкоров, ха-ха-ха. - атмосферу разрядил вошедший вовремя Дейно из-за «смеха» которого Тшаккиа не удержалась и заржала в голос. Ее хохот подхватили многие, и когда в столовую явился Шива, никто уже не помнил с чего начался опасный разговор.
- Что за веселье? Не вижу повода, - в своей обычной без эмоциональной манере заметил дрелл и уселся рядом с саларианцем. Сальн неуютно поелозил на стуле, а затем сославшись на какой-то там «подгорающий чай» исчез за дверью на кухню.
- Чай, - задумчиво повторил Шива, и Тшаккиа довольно уловила тень усмешки на его лице, - Никаких известий не было?
- Нет…погоди-ка! Я дотапад оставила в каюте. Сейчас сбегаю, - Ронни перестала неприлично гоготать, и нервно дыша, побежала к своей комнате. Надо сказать, что бегущий волус опять растормошил чувство юмора Шакк и она зашлась в очередном слезном приступе хохота, под неодобрительные взгляды Шивы.
- Я тебя предупреждаю. В последний раз, - многозначительно произнес дрелл, а элкор пристроившийся сбоку у стены поправил его:
- Корректирующее замечание: шестьдесят седьмой последний раз.
- Зануды! – фыркнула Л’лер, и все-таки коснулась зудящих швов, проверяя, не разошлись ли они.
Тут вернулась Ронни с красным дотападом в руке и торжественно провозгласила:
- Шакк, мы возвращаемся на Иллиум. Дэйно – ты с нами.
- Куда на этот раз? – кисло поинтересовалась Л’лер. Желание смеяться как рукой сняло. Волуска ответила с легким сарказмом:
- Вниз, на твою малую родину, милая.
3. Однажды, в нижнем-нижнем Иллиуме…3. Однажды, в нижнем-нижнем Иллиуме…
На куче подозрительно копошащегося хлама стоял турианец. У него в руках была винтовка последнего образца, визор, способный уловить любой вид движения, от теплового до звукового и броня, сияющая зеленоватым хромом щитов. Он был один и он чего-то ждал.
Взгляд его скользил по фундаментам монолитных зданий, за многие века превратившимся в черные от копоти и грязи стволы деревьев. Да, можно было подумать, что он стоял в чаще огромного леса, в котором деревья росли бесконечно. Но он был в городе, а точнее в самой неблагополучной части города-планеты, называвшегося Иллиумом.
Этот район из всех нижних районов звали «самым нижним». Ниже этого уровня простиралась только подземка, но здесь в грязнейшем и чернейшем квартале не было даже станции для спуска в метро. Здесь не было ничего, что можно было найти, пройдя всего пару десятков километров к юго-востоку, где начиналась ограждающая стена, отделяющая этот нижний Иллиум от нормальных кварталов, которых к слову, оставалось все меньше.
Здесь не было ничего. Кроме мусора, сбрасываемого сюда постоянно, и отбросов общества. Нет, здесь жили даже «отбросы общества отбросов», неспособные ничего купить, будь то кулон-переводчик, или даже какая-нибудь дешевая комнатка в отеле, или пачка чипсов.
И это отнюдь не из-за взвинченных цен на чипсы.
Турианец смотрел вокруг, вглядываясь в смрадный туман от испарений, ожидая чего угодно. Потому что здесь можно было встретить кого угодно. На днях чистильщики соседнего района обратились в полицию с заявлением, будто заметили здесь гета. Если уж такие слухи ходили о «Нижнем-нижнем», что уж говорить о кварианцах, батарианцах, саларианцах и остальных «нцах» шастающих здесь, словно пыжаки – тупые и бесцеремонные животные, старающиеся ухватить что-нибудь ценное у психа, решившего сюда спуститься.
Турианец не считал себя психом. Он считал себя подготовленным бойцом способным уничтожить каждого неправильно на него посмотревшего. Однако это не означало, что жители нижнего могли видеть разницу между ним и людьми с ненормальным любопытством.
Поэтому, когда рядом хрустнуло что-то, свидетельствующее о приближении некого крадущегося объекта, он резко вскинул винтовку и нацелил ее на подбирающегося прежде, чем тот успел сказать «печеньки».
- Только не стреляй, герой! – в прицеле через туман турианец разглядел улыбающуюся физиономию знакомой азари.
Диггиус нервно дернул мандибулами, вздыхая.
- Почему ты все время подкрадываешься? – прорычал турианец, спускаясь со своего обзорного пункта поближе к Тшаккии и Ронни, вскарабкавшейся неподалеку на пластиковую коробку.
При его приближении волуска фыркнула:
- Ты стал разнузданнее, кэп. Я думала, ты прострелишь ее синюю башку, как тогда на Омеге.
- Или на Цитадели, или на Стардасте… - Шакк невольно поморщилась, вспоминая, сколько раз СПЕКТР стрелял в нее, из-за ее же глупости, - он просто стал менее нервным.
- Скорее я привык думать, что все что крадется - это ты, - инопланетянин спустился к девушкам, наконец, и они смогли увидеть на его лице широкую ухмылку. Взгляд его прошелся по шрамам на лице азари и обилию дырок на броне. И все же он ни сказал ни слова, только недовольно поджал мандибулы.
- Не было времени искать другую, - отмахнулась от него Шакк, стараясь, чтоб ее ответ на беззвучный вопрос не казался оправданием.
- Славно, - Диггиус закинул винтовку на плечо и прищурился, ища глазами фигуру элкора в тумане. На этот раз его молчаливому вопрошанию ответила Ронни, с придыханием:
- Он шел за нами, пока проход не сузился. Мы ему сказали, где можно пройти, сейчас явится, наверное.
- А сразу по широкому пути идти было нельзя? Или вы снова над ним издеваетесь? – промурлыкал турианец, усаживаясь на боковушку полуизломанного контейнера, - я говорил вам, как опасно злить элкора?
- Только не начинай опять «я работал в СБЦ…»… - Л’лер насмешливо передразнила своего капитана, - мы помним, какой ты герой.
- Следуя твоей же логике, Тшаккиа, я отступник, которому так далеко до геройства, что хоть ретранслятор устанавливай. Прекрати, в конце концов, звать меня так, - протянул турианец, и добавил немного погодя, - с того момента, как Шепард откинулась, это слово вызывает у меня только тошноту и ассоциации с людьми.
- Поэтому она тебя так и зовет, гений, - пробухтела Ронни, косясь на улыбающуюся Л’лер.
- Гениальный герой! – издевательски-благоговейно вымолвила азари и сделала поклон СПЕКТРу. Он недовольно вздохнул, но спорить не стал.
- На самом деле, Дэйно достал нас своим занудством, - через некоторую паузу сказала Ронни, - я едва отговорила эту психопатку отправить его к Яме. Он бы ухнулся в эту грязь, и тогда нам бы пришлось его доставать. Кошмар. Но он действительно выпилил нам все мозги, своими рассказами…
- Он тоже вспоминал СБЦ! И те деньки, когда ты с пистолетом наголо гонялся за ним по шахтам…если бы ни его нудная бормотня, это могло бы быть интересно, - усмехнулась Шакк, складывая руки на груди и не отрывая глаз от лица турианца. В конце концов, он не выдержал:
- Да, дорогуша, я был героем. Ты счастлива? Я признал, а теперь ты должна вытолкнуть это слово за пределы своего сознания.
- Я никогда не смогу тебя забыть! –оскорбилась Л’лер, влюбленным голосом восхваляя турианца, - мой незабвенный капитан-суровость!
- Боги, я клянусь тебе, что когда мы закончим со всем этим я первый же тебя пристрелю! – прошипел турианец, сжимая винтовку так, что сталь перчаток заскрежетала о ее поверхность. Азари наконец заткнулась и с легким недоверием посмотрела на него.
Он держал злой взгляд примерно с минуту, прежде чем развеять все сомнения:
- Нет. Мы же договорились. Ты уйдешь с миром, и я больше никогда не увижу твою синюю задницу.
- А ты ее и не видел, - играя бровями, заметила Шакк с прежней веселостью и уже хотела развить свою мысль, как все трое – турианец, волуска и азари - услышали чье-то шамканье:
- Раздраженное восклицание: когда-нибудь закончиться это дерьмо!
Из тумана выплыло массивное заляпанное неизвестно чем тело Дейно, а вслед за ним, а точнее вперед него, выплыл запах. Запах Ямы и всего того замечательного, что этот разрез канализации мог предоставить упавшему в него.
- Все-таки отправила, - заметила Ронни, глядя на попытки элкора отделаться от прилипшего к ноге мотка гигра-бумаги.
- Фуууу… - заявила Шакк, прикрывая нос рукой, но не переставая скалиться, - Теперь я знаю, как элкоры убивают своих врагов.
- Ехидное шипение: заткнись, предательница. Робкая просьба: у кого-нибудь есть очиститель?
- Шакк, - Диггиус покачал головой с весьма недобрым выражением на лице, - ты будешь мыть его.
- Ага, там, куда ему не достать! - поддакнула Ронни, спрыгивая со своего насеста со звучным плюх в гадостную гниль.
- Я не нанималась драить эту тушу. У меня контракт на убиение злобного крогана. Ничего не знаю.
- Знаешь, - протянул Диггиус с усмешкой, - мы поговорим об этом позже. А сейчас нам прямая дорога в Нору.
- В Путь, ты хотел сказать, - поправила азари и взгляд турианца сверкнул.
- У тебя устаревшая информация, дорогуша, также как и в архивах у Анайи. Теперь это Нора, - самодовольно сообщил он, поднимаясь с коробки.
- Скепсис: ничего удивительного. Раздражение: я надеюсь это широкая Нора, - пробормотал Дейно так плавно и угрожающе приближаясь к Л’лер что она невольно шагнула от него за спину турианца. Но это была, конечно, лишь их любимая, устоявшаяся со временем, потешная сценка – если б Шакк захотела, от медлительного элкора оставила бы только вонючее мокрое место. Только она не хотела, она любила играть с ним.
- Мы все туда попадем, так или иначе, - ответил СПЕКТР и, мрачно оглядев свой отряд, направился в сторону от зловонных куч мусора в туман.
- Надо же, в религию ударился… - Тшаккиа помедлила с минуту, а затем, проверив активность своего дробовика, поплелась за ним в след.
***
Над входом в мрачное обшарпанное заведение, которое возможно две тысячи лет назад еще было популярным, висела побитая неоновая табличка, гласившая: «***дный Путь». Красочный эпитет к ключевому слову стерся из хроник «нижнего-нижнего» пару столетий назад, когда какой-то пироман поджог неподалеку канистру из-под солярки, спалившую впоследствии пол квартала.
С тех пор какое-то время бар звался просто Путь. Но, спустя еще энное количество лет, внутренняя часть его так разрослась и углубилась в землю, множа почкованием новые стрип-отделы и даже мелкие контрабандистские склады, что его обозвали Норой. Причем, так бывший Путь именовали только сами жители нижнего и это считалось показателем «некоторой просвещённости», которой были лишены представители полиции Иллиума.
Диггиус каким-то образом знал это. И видимо из-за того он и думал самодовольно, повстречавшись на входе с вышибалой-турианцем, что его дикую компанию запросто пропустят в Нору.
- Мы в Нору, - прорезонировал он своим металлическим баритоном. Шакк за его спиной фыркнула, на что оба турианца отреагировали с раздражением. Только Диггиус промолчал, а вот вышибала ответил:
-Вас тут не ждали. И вас не знают. Валите, пока не нарвались.
Все это он произнес на чистом турианском, что не сразу позволило всем остальным из отряда Диггиуса понять, о чем он говорил. Некоторое время Шакк, Дейно и Ронни боролись со своими кулонами, настраивая на транскрипцию и передачу, прежде чем азари бесцеремонно попросила:
- Повтори-ка еще раз, милаха.
Вышибала моргнул и оскалил не татуированную рожу в жуткой кошачей улыбке:
- Вон отсюда, шваль.
- Это кто здесь шваль!? – задохнулась от возмущения Ронни и издала звук, который можно было интерпретировать как плевок внутри скафандра, - на себя посмотри, бомж несчастный!
- Мирное издевательство: девочки, девочки! Не надо облизывать друг друга.
- Эй! Остряк, - Шакк повернулась к Дейно с намереньем в очередной раз унизить элкора, но тут на ее плече легла ладонь в железной перчатке и азари смолкла. Диггиус задумчиво подергивал жвалами, глядя на своих товарищей, пока они все не успокоились.
- Очень славно, ребята, - промурлыкал он и повернулся к вышибале, состряпав на лице одну из самых многообещающих своих улыбок, - уверен у вас найдется место в списке для СПЕКТРа, который уже хочет прикрыть вашу лавочку. И я ее прикрою, если вы не впустите меня и моих друзей, поговорить с мистером Эксепшеном.
Вышибала моргнул еще пару раз, прежде чем вежливо, оказывается он знал, что такое вежливость, извиниться.
***
В Норе как и полагается, было темно и сыро. Шакк чувствовала себя дома, вспоминая те времена когда она еще соплячкой бегала по радиоактивным лужам и впитывала ароматы разложения. Тогда о ее существовании никто не знал, кроме мамочки, которая побиралась неподалеку от нее, и часто заставляла Шакк попрошайничать, пока она еще могла выглядеть милой. Это было славное время, время безмятежности, когда мир наверху не давил своим холодным презрением и могуществом.
Тогда Л’лер еще не знала, что она такое. И ей было хорошо, от этого незнания.
Сейчас осознавая свою сущность, и сущность всех своих друзей она чувствовала животную злобу и ярость, но не на них. А на гребаную планету, с гребаными нормальными азари…
- Шакк, - грудной голос Кейвена выгнал ее из рефлективного ступора и азари непроизвольно ударила рукой в стену. Обшивка промялась под ее пальцами, тихо пылающими болотно-синим цветом, как диковинные угольки.
- Проблема? – турианец не беспокоился о ней, он думал о том, что такое ее состояние может сорвать операцию. Л’лер усмехнулась, искажая свои шрамы.
- Нет проблем, герой.
Он кивнул и пошел вперед по длинному затемненному коридору, не оборачиваясь. Рядом с азари раздались ехидные слова, перемежающийся со вдохами:
- Есть, мне ли не знать.
- Захлопнись, качан капусты, - Шакк на ходу махнула волуске рукой.
- Качан чего?
- Человеческой жратвы.
- Ах ты, мелкая синяя вор…
- Пришли девочки, - фраза была оборвана на полуслове тихим, но не терпящим возражений голосом Диггиуса.
- Ужас: мы пришли в ад, - заметил Дейно, выпучивая свои мелкие глазки на то что творилось вокруг.
Они были в небольшом тесном зале, сплошь наполненном полуголыми азари, людьми и турианцами, дергающимися, как грешники на сковородке. Если б не было музыки, все же, не слишком отличавшейся от поскрябывания когтями по железу, то этот «клуб» можно было принять за преисподнюю.
Как бы подтверждая предположение элкора, истово верящего в христианство, к компании подвалил большой красный кроган, всем своим обликом демонстрируя принадлежность к демонической чете:
- Чего вам? – поинтересовался он злобно зыркая на четверку, с видимым усилием размышляя, чего же здесь могли забыть четверо таких разных инопланетян.
- Хочу! Хочу! Можно мне сказать, Кей, можно!? – Шакк, игнорируя громилу, запрыгала перед турианцем. Тот закатил глаза и махнул рукой и тогда азари ответила:
- Набить твою морду!
С этим она привела в действие озвученное, с размаху заехав крогану по физиономии.
Происшествие вряд ли кто-нибудь заметил бы, если не одно обстоятельство – Тшаккиа едва доходила громиле до плеч, и была куда компактнее по размерам, но, тем не менее, ее удар заставил монстра отлететь на несколько метров назад, врезавшись в толпу проституток.
Сборище всколыхнулось, и пока все пораженно смотрели как Л’лер очертя голову бросилась на крогана, тройка ее товарищей успела улизнуть в дверь, которая до недавнего момента охранялась.
- Какого..?! – тварь неопознанной расы выскочила из-за барной стойки и понеслась к сцепившимся азари и крогану. В ее руко-ногах появился ствол, которым она прицельно собралась выстрелить Тшаккии в голову, но не тут-то было – Л’лер точно так же носила при себе оружие и не применула им воспользоваться. В считанные секунды тварь оказалась обугленной тушкой на полу, после того как Шакк заученным до автоматизма движением пульнула в нее термозарядом.
- А ну-ка получи стерва! – кроган, на которого азари так борзо напрыгнула, наконец, пришел в себя от удивления, и наотмашь ударил Л’лер по лицу. По инерции она отлетела метров на семь в сторону, приземлившись на ледяную сталь пола в чей то грязный след от подошвы. К этой грязи добавилась пара ее зубок и приличное количество крови, живописно растекшейся по полу… толпа предварительно разошлась в круг, и Л’лер мысленно похвалила их за это. По крайней мере, ей не пришлось лобзать чужие ботинки.
- Повтори еще раз, горячий мой… - Тшаккиа намеренно улыбнулась, поднимаясь на одной руке, чтобы кроган увидел, как быстро сменяются выбитые клыки.
По толпе прошел шепоток, зрители кажется, начали подозревать Л’лер в том, что она Л’лер. Кто еще так славился своей способностью дубасить кроганов и заживлять раны? Толпа быстро об этом думала. И делала ставки.
Только кроган уже не думал, он был занят единственным, что поместилось в его черепной коробке: «задушить голубую сучку».
Он налетел на Шакк, не дав ей подняться, и единственным, что спасло ее от громадного кулака, было то, что от неожиданности она поскользнулась на собственной крови. Она мгновенно сообразила, что смазанную поверхность можно исползовать для скорости, оттолкнулась от крогана руками, пролетая у него между ног и по пути прессуя в пах. Громила взвыл от боли, в то время как Шакк, дико хохоча, поднялась на ноги в нескольких метрах от него, потирая руки.
Она заметила в лужи своей крови несколько стальных зацепок, и вздохнула. Шива будет долго орать на нее.
***
Диггиус не остановился ни на секунду: ни крики, ни выстрелы, ни леденящий душу смех не возымел над ним никакого эффекта. Он оставил Дейно у второй двери, задерживать тех, кто мог решить последовать за ними, и вместе с Ронни бежал по коридору в самую глубь Норы.
Надо заметить, что даже при всей этой оперативности, ему приходилось останавливаться, чтоб подождать маленькую женщину. Но она была нужна ему, так что он терпеливо ждал каждый раз, пока пыхтящий колобок его догонял.
Пару раз он все же высказал свое недовольство, выражениями, позаимствованными у Тшаккии, но когда они добрались до цели, то турианец благоговейно смолк и предоставил Ронни свободу действий.
Они стояли у кодированной двери, открыть которую предстояло предприимчивой волуске.
- Сколько тебе потребуется…. – начал было турианец, но Ронни нетерпеливо перебила его:
- Сколько есть по плану столько и нужно. Не мешай!
Она встала у замка и заработала.
Пожалуй, только в этот момент, момент работы, Ронни Ташан была воистину ловка и изящна в своих движениях. Нет, она не виляла бедрами в такт постукиванию по приборам, у нее даже бедер то не было…но ее маленькие пухлые пальчики в этот момент так грациозно парили над замком, что Кейвен залюбовался глядя на нее.
Он нашел ее на своей родной колонии, когда накрыл магазин по переплавке мобилей, где талантливая волуска всем заправляла. Такой дар не укрылся от него и СПЕКТР решительно забрал ее к себе в команду, записав в отчет для Совета, как скончавшуюся при нападении. Впрочем, все это были формальности, которыми Кейвен обременял всех своих подчиненных от кока до последнего техника. Так было удобнее – по документам у него вообще не было ни корабля, который официально числился как угнанный, ни команды, и какой-нибудь человек мог бы пафосно назвать Диггиуса «Капитаном Летучего Голландца». Но этот факт, делал его одним из наиболее экономных и перспективных СПЕКТРов, делающим свою работу в одиночку за гроши!
А то, что в действительности у него на корабле было полно безумцев и опасных для галактики субъектов , которые убивали и грабили, – это были издержки, на которые ни Совет, ни кто-либо другой не обращал внимания, пока эти «мертвые души» делали полезное дело для своего спасителя-капитана. Ведь даже им, психопатам, хотелось нормальной жизни, без преследования, которую так любезно предоставлял тихий и незаметный ни для каких радаров «Вайфарс». Всего то ничего, убей пару отморозков для небрезгливого СПЕКТРа, и живи себе спокойно.
Это была сделка, удобная для всех. Но естественно, она была не во всем честной, думал Диггиус с некоторым сожалением. В особенности для Л’лер, которую невозможно было назвать мертвой, даже прострелив пару раз ее безумную голову. По документам она все еще оставалась в разряде «Внимание! Разыскивается!» и как он, Кейвен, ни старался у него не выходило приписать ей смерть, потому как всякий раз находились люди готовые утверждать обратное. Вот как та же Анайя или кроган, которого Тшаккиа наверняка уже лишила последнего шанса иметь потомство.
Турианец невольно улыбнулся, но всего на несколько секунд и снова помрачнел, глядя как Ронни методично вскрывает блокировку за блокировкой .
Возможно, ему придется, потом, убить Л’лер, когда азари надоест на него артачится. Хотя, возможно, раньше он умрет от старости.
- Готово. Еще два! – пропыхтела Ронни, и Диггиус выбрался из дебрей своих мыслей.
- Умница. Не торопись, у нас еще много времени.
- Э-э…это как понимать? – волуска посмотрела на турианца вопросительно. Он быстро понял что сморозил, но оправдываться не стал.
- Шевелись, я сказал.
- Ну да…
Они снова замолчали, и где-то раскатами грома разнесся звук ломающейся мебели.
Все шло хорошо, Ташан осталось довскрывать последний замок, когда они оба отчетливо услышали крик, слишком резкий, чтоб принадлежать кому-то кроме Тшаккии. Вслед за криком они различили характерный звук, который издавало напрежннное пространство, скомканное от порыва биотики.
- Дело плохо, - голос Ронни сел, она остановила работу, не обращая внимания на зеленое подмигивание панели. СПЕКТР посмотрел на нее тоскливым взглядом.
- Не отвлекайся, - произнес он, в конце концов, после какой-то внутренней борьбы с самим собой, - мы знали, на что подписываемся. Мы можем только молится богам, что она сумеет выдержать.
- Ну она же выдерживала и раньше…помнишь в Цитадели, и в участке… - волуска с испугам начала тараторить что-то, успокаивая себя. Диггиус прервал ее резким шипением:
- Работай, Ронни! Ну же, ну!.. Мы не можем ей ничем помочь, мы можем только работать.
И в порыве какой-то внутренней злобы он ударил сапогом по двери, после чего та заскрежетала и распахнулась.
***
Удар в спину.
Да это был он, подленький такой биотический удар, из-за которого даже под броней по спине Шакк поползли ожоги. Она завизжала, вспоминая мать и бабку и прабабку своего тайного обидчика, прежде чем повалиться на пол, ломая мебель вокруг и ощущая, как кровь сочиться из нее. Как из губки.
- Оставь нас в покое! – тонкий, отвратительно тонкий голос, и еще одна деформация на бедную спину азари. Л’лер заорала, так что задрожали стены, и даже на том уровне, где должны были быть Ронни и Кейвен наверняка можно было услышать ее завывания.
И все-таки, гель Шивы работал. Она почти ощущала как кожа срастается, наверняка образуя безобразный шрам, но это уже не так важно. Важно, что она смогла выдержать две серьезных встряски биотикой, а значит, стала более приспособленной.
И все же ужасно больно.
- Что за подстава?! Откуда здесь… - она, кряхтя поднялась на дрожащих руках, вынимая из себя рывком какой-то осколок, - Гирлянда!..
Она повернулась в сторону нападавшего и замолкла. Ее взору предстало удивительное зрелище.
Ребенок, человеческий ребенок не старше пятнадцати лет, помогал подняться забитому до полусмерти крогану. Азари пришлось соображать долго, чтоб понять, что перед ней существо женского пола, о чем явственно твердила почти сформированная фигура, проглядывающая сквозь бедную одежду человечки. Или как их называли? Людинками? А, не важно… Л’лер не могла вспомнить и ей было почти плевать сейчас.
- Ты…малявка, ты… - азари захлебывалась злостью и не знала, что сказать этой девочке, смотревшей на нее с явным вызовом. По всему было ясно, что она была рабыней, и это каким-то образом успело расположить к ней Л’лер, хотя она того и не желала. А взгляд, полный обреченного желания спасти своего друга заставил Тшаккиу содрогнуться и мирно поднять руки, когда на нее указал кулак наполненный голубым свечением.
И все же она не забыла где уронила дробовик.
- Уходи отсюда! – дрожь в голосе противника напомнили Л’лер, что перед ней всего лишь детеныш человека, который быстро выматывается биотикой, не то что азарийские подростки. Шакк быстро сообразила, что если прямо сейчас сорваться с места и сбить девочку с ног, а затем свернуть шею, то максимум, что она получит это разъеденные кишки, как раз на уровне кулака ребенка.
Подумала, но не сделала ничего. Потому что за нее все вдруг сделал кроган, которого человеческая девочка спасала. Он дал ребенку смачный подзатыльник, из-за чего та упала, и заорал, разубеждая Шакк в том, что они были друзьями:
- Как ты смеешь трогать меня, мусор?! Это мое дело! Уберите эту безмозглую отсюда! Вон пошла, дрянь…
Пока он захлебывался слюной от крика, Л’лер в очередной раз поменяла свое решение, относительно того, что же ей следовало делать. Она сделала всего один пас рукой, отозвавшийся болью во всем теле, но из-за него кроган заткнулся и схватился за шею, под аккомпанемент азартно вопящей толпы.
У Шакк хватило сил вогнать осколок ему в горло на несколько сантиметров.
Конечно, живучего громилу это не убило, но дало азари время кинуться к своему дробовику и уже тут то она наконец прикончила красного, выпустив всю обойму.
Девочка не была задета и, насколько смогла расслышать Тшаккиа, она тихо плакала. Происходил какой-то кавардак, в котором затуманенный болью мозг азари с трудом мог разобраться.
Толпа опять колыхалась, готовясь к продолжению. Но Л’лер устало привалилась к чему-то, ощущая подступающий обморок совсем близко. Ее болезнь, чтоб ее ханары обслюнявили, решила устроить ей приступ в завершении…
- Тревожное любопытство: Шакк, мне поддержать? – то на что азари оперлась, оказалось знакомым элкором, как всегда подоспевшим вовремя.
- Я кажется сдохну сейчас, Дейни… - пробормотала Л’лер, утыкаясь лицом в шершавый бок друга. Теперь, что бы там обитатели Норы не затевали, она могла не бояться нападения. Дейно был прекрасным щитом от всех напастей.
- Там малявка на полу, помоги ей, - крякнула азари, прикрывая веки с такой усталостью, будто не спала лет сто.
- Интерес: маленькая рабыня?
- Угу…
- Игривая ревность: что тебе в ней?
- Я не знаю… просто помоги ей.
Элкор оставил азари у стены, и поплелся к плачущей девочке, когда какой-то очередной самоубийца выскочил из толпы с пистолетом. Дейно медленно и грозно развернулся к нему, намереваясь запихнуть ему оба пистолета в самую плохо освещаемую часть тела, когда в воздухе раздался выстрел из чужого оружия. Из винтовки.
Диггиус предупредительно выстрелил в воздух, из-за чего даже Шакк открыла глаза, и все смогли увидеть его вместе с Ронни, в компании темнокожего человека.
- Закончили заварушку, - произнес негр добродушным тоном и с видом хозяина кивнул на труп крогана, - уберите здесь. И продолжайте веселится, чтоб мои друзья видели, какой у меня замечательный клуб.
При слове друзья человек кивнул на Шакк и Дейно, а также своих сопроводителей, и когда толпа послушно стала суетиться вокруг них, Л’лер все же позволила себе расслабиться по настоящему.
И грохнулась на пол.