...in the sky...
Название: The Razor's Edge: Реквием
Оригинальное название: The Razor's Edge: Requiem
Автор: Tairis Deamhan
Переводчик: diriGible
Ссылка на оригинал: www.fanfiction.net/s/7952484/1/Razor-s-Edge-Req...
Разрешение на перевод: получено
Категория: Mass Effect
Рейтинг: R
Персонажи: (м)Шепард/Тали'Зора, команда Нормандии, все остальные
Жанр: Sci-Fi, Adventure/Action
Размер: макси
Аннотация: У Джона Шепарда осталась одна единственная правда. Цикл должен быть разорван любой ценой. И цена эта может оказаться больше, чем кто-либо в состоянии заплатить, но зато наградой станет свобода и - будущее. Для тех, кто ему дорог, и для всей жизни в галактике.
Статус: закончен
Статус перевода: в работе
Предупреждение: ненормативная лексика
Главы 1-10.Главы 1-10
Главы 11-20.Главы 11-20
Главы 21-30.Главы 21-30
Глава 31. Часть 1.Глава 31. Часть 1.
Глава 31. Часть 2.Глава 31. Часть 2.
Глава 32. Часть 1.Глава 32. Часть 1.
Глава 32. Часть 2.Глава 32. Часть 2.
Глава 33. Часть 1.Глава 33. Часть 1.
Глава 33. Часть 2.Глава 33. Часть 2.
Глава 34. Часть 1.Глава 34. Часть 1.
Глава 34. Часть 2.Глава 34. Часть 2.
Глава 35.Глава 35.
Глава 36. Часть 1.Глава 36. Часть 1.
Глава 36. Часть 2.Глава 36. Часть 2.
Глава 37.Глава 37.
Глава 38. Часть 1.Глава 38. Часть 1.
Глава 38. Часть 2.Глава 38. Часть 2.
Глава 39. Часть 1.Глава 39. Часть 1.
Глава 39. Часть 2. Глава 39. Затишье. Часть 2
Предвкушение быстро сменилось бурной активностью. План был рассчитан на немедленные действия и, следовательно, нужно было хорошо подготовиться. Каждое отдельное подразделение объединенного флота сосредоточивалось в своей точке галактики, чтобы предотвратить любую возможность упреждающего удара со стороны Жнецов, в то время как другие корабли начали заполнять пространство вокруг Омеги. Среди них было не меньше полудюжины крупных транспортов размером в половину Райи.
На Омеге было уже начало ночного цикла, когда вся команда собралась вместе, как он их просил. Ему нужно было от них то же самое, что и от каждого солдата из Альянса: их жизни. То, что они вернулись из боя с Коллекционерами без смертельных случаев, иначе, как чудом не назовешь. Он был не настолько глуп, чтобы думать, что с этой финальной миссии все они вернутся домой.
Это будет их последний совместный рейд.
Пискнул коммуникатор, и, глянув вниз, он увидел персональный идентификационный код СУЗИ. Окинув взглядом личные апартаменты, где он назначил место сбора, он понизил голос:
- СУЗИ?
- Фаза Два завершена, Шепард. Все корабли снабжения помещены в доки. Рабочие модули Аполлион активированы и выведены на назначенные им позиции.
- Спасибо.
Шепард почувствовал, как его талию обвила рука, и заставил себя расслабиться и сложить непослушные губы в слабую улыбку.
- Почему это мой хэш’алан прячется в дальнем углу бара? – поинтересовалась Тали, постукивая пальцами его по боку.
- Да просто поверяю кое-какие последние детали.
- И пытаешься избежать неминуемого?
Он улыбнулся и, потянувшись, взял ее руку в свои. Надо же, как переменилась его жизнь. Когда Шепарду вверили командование Нормандией, он был отличным солдатом. Соблюдал субординацию, был абсолютно предан своей миссии. А потом мало-помалу эти люди, которые сейчас его окружали, начали действовать на него расслабляющее, разрушая его защиту, подобно тому, как корни долгоживущего дерева медленно врастают в обваливающийся монумент.
Он обвел глазами комнату. Вон там отжимался на одной руке Вега, откровенно рисуясь перед Джейкобом и Эшли, а последняя прикрывала рот рукой, чтобы скрыть совершенно не подобающее солдату хихиканье. Чуть в отдалении сидела Чаквас, потягивая напиток – наверняка, бренди – а Трейнор оживленно рассказывала о чем-то, помогая себе взмахами рук, в странной компании Джек, Поющего-о-Ярости и Кортеза.
В нескольких шагах от них Грант с таким же энтузиазмом рассказывал какую-то историю с небольшими – время от времени – поправками от Рекса. Донелли внимательно слушал, держа в одной руке скотч, а другой обнимая за талию Габби; на губах Шепарда опять появилась слабая улыбка, когда он заметил Джокера и СУЗИ в такой же позе на соседнем диванчике. Платформа СУЗИ в районе плеча имела вид грубого лоскутного одеяла, но рука, покоившаяся в руке Джокера, выглядела совершенно невредимой.
Главный инженер Адамс, Гаррус и Явик, похоже, дискутировали о достоинствах стелс-приводов, судя по обрывкам разговора, которые он уловил. Шепард негромко рассмеялся, услышав, как Гаррус привел тот же аргумент насчет военного применения стелс-технологий, который озвучил он сам, когда в первый раз пришел на Нормандию и затеял свой первый из многих споров с Рексом.
Лиара и Миранда сидели на другом конце бара, перед ними стояли два напитка, а Касуми, пренебрегая всеми правилами приличия, сидела прямо на стойке бара, болтая ногами. Судя по картинкам на ее инструметроне, похоже было, что она хвастается своей «коллекцией» произведений искусства. Поющий-о-Сумраке громоздился рядом и тоже, видимо, участвовал в разговоре, его многочисленные перламутровые глаза внимательно разглядывали изображения, которые показывала воровка. Шепарду вдруг захотелось, чтобы у него нашлось время расспросить племенного воина-рахни, что он думает о современном искусстве.
И наконец, рядом с тем концом бара, где стоял он сам, стояли четыре стакана, напротив каждого – по пустому стулу, в каждом – по небольшой порции янтарной жидкости. Даже у умерших всегда должно быть место за столом вместе со всеми остальными.
- Не избежать, а просто… отсрочить, - ответил он, наконец, не сводя глаз с четырех нетронутых стаканов.
Тали крепко сжала его руку, ее голос замер где-то в горле.
- Мы все знаем, что сегодняшняя ночь – для того, чтобы сказать прощай, Джон.
Он хотел ей возразить. За всю свою жизнь Шепарду ничего так сильно не хотелось, как сказать, что сегодняшняя ночь – это не последнее мгновенье перед тем, что очень сильно смахивает на конец. Но Тали была здесь с самого начала. Она знала, что было на кону, и во что они ввязались. Сегодняшняя ночь, действительно, для того, чтобы сказать прощай. Чтобы оживить в памяти воспоминания и приобрести новые, чтобы у тех, кто переживет этот день, было, что унести с собой. И поэтому он сказал:
- Я знаю. Не знаю только, готов ли я сам. Все сошлось к этому моменту. Я привел их к этому моменту.
Рука кварианки выскользнула из его руки, Тали обошла его сбоку и твердо посмотрела на него через визор.
- И ты продолжаешь нас вести. А мы следуем за тобой, потому что знаем: если и есть кто-то, кто видит нас насквозь, то это только ты. Все мы знаем, что грядет. И каждый из нас пойдет за тобой.
Он проглотил комок в горле и, наклонившись, прислонился лбом к верхушке ее визора.
- Спасибо, - прошептал он.
После этого повернулся лицом к залу и постучал костяшками пальцев по стеклянной поверхности барной стойки, чтобы привлечь внимание присутствующих. Тишина наступила только через несколько секунд. К нему обернулась почти дюжина лиц. Жизнь одних исчислялась столетиями. Другие прожили только очень короткий промежуток своего существования. Но на всех было одно и то же выражение решимости.
- Я рад видеть всех вас здесь, потому что, оглядывая этот зал, я вспомнил о… об очень многом, - начал он. – Я вспомнил о тех трудностях, что мы пережили. Я вспомнил о том, что мы потеряли, и о решениях, которые мы приняли. На каждом лице я вижу отпечатки этой долгой и изнурительной войны.
Произнося эти слова, он встречался взглядом с каждым – со всеми по очереди.
- Но я вспомнил не только боль. Я вспомнил все, что мы совершили. Я вспомнил жизни, которые мы спасли. Я вспомнил победы, которые мы одержали, несмотря на то, что шансы были слабы, и все было против нас. И я знаю, что благодаря тому, что мы сделали, галактика никогда не будет прежней.
Он опять сглотнул и почувствовал, как рука Тали скользнула в его ладонь и крепко сжала; он протянул другую руку и взял со стойки стакан.
- Все, собравшиеся в этом зале, не просто солдаты и оперативники. Мы – команда. Семья. Моя семья. Одни из вас были со мной с самого начала, когда мы блуждали в темноте, не осознавая истинные размеры угрозы, с которой столкнулись во время погони за Сареном. Другие, вопреки всем сомнениям, остались со мной, когда все указывало на то, что наша миссия остановить Коллекционеров была самоубийственной. Но все вы уже доказали, что вы – лучшие из всех, что может предложить эта галактика… и эта вселенная. И для меня было… величайшей честью служить с каждым и каждым из вас.
Шепард крепко сжал стакан и поднял его над головой.
- «Тот, кто сегодня кровь со мной прольет, мне станет братом» (Шепард цитирует монолог короля Генриха из пьесы Шекспира «Генрих V», здесь в переводе Е. Бируковой – прим.пер.)… так вот вы все – мои братья и сестры. Пусть какой бы то ни было бог или боги, которым вы молитесь, хранят всех вас и уготовят для вас самое светлое будущее, потому что никто другой не заслуживает этого больше, чем вы. За Нормандию и ее экипаж. За ушедших друзей. За семью. За победу.
Двадцать стаканов взметнулись вверх, их подняли даже те, кто был равнодушен к выпивке или просто не мог пить в принципе. Не было ни громких восклицаний, ни торжественных слов. Никого из этих ребят не требовалось вдохновлять. Пожалуй, скорее это они вдохновляли его. Был только негромкий уютный шум: все просто подняли стаканы, несколько раз ударили ими друг о друга и выпили.
Тали ухватила его за руку и потянула в комнату, к Гаррусу и остальным. Микрофон ее шлема звучал еле-еле, только чтобы ему было слышно.
- Идем… давай скажем до свиданья.
_________________________________
Несколько часов спустя Гаррус неожиданно оказался на затемненных улицах Омеги. Легкий шум в голове от выпитого алкоголя вызывал приятную теплоту, но не тормозил моторику и сознание. Всего какой-то месяц назад у него бы и в мыслях не было показаться на улицах Омеги без полного комплекта боевого снаряжения, но пока Касуми вела его вниз по одной из главных магистралей, он вдруг понял, что ощущает угрозы не более чем когда возвращался домой после долгой ночи на Цитадели.
- Куда мы идем?
- Мм… тут недалеко, - уклончиво ответила Касуми.
Он изогнул жвалы. Тон ее голоса и то, как она провела рукой по лицу, чтобы убрать волосы, которых там и так не было, наводило на мысль, что она нервничала, и от этого у него в мозгу сформировалась дюжина сценариев на тему того, зачем она потащила его в какую-то духами забытую часть Омеги. Но ни в одном из них не было ни капли здравого смысла.
- Да это в высшей степени конкретно, - протянул он и мягко коснулся когтем ее плеча. – Подсознательно всегда хочется, чтобы ночь длилась как можно дольше, но завтра-то все равно наступает, как бы мы ни пытались сопротивляться.
Она замедлила шаг, оглянувшись на него через плечо.
- Я знаю. Просто послушай меня и потерпи минутку, ладно, Щербатый?
Еще несколько изгибов и поворотов вывели их к одному из многочисленных, блочной структуры жилых зданий Омеги. Как и всего остального города, этого района тоже коснулись инициативы Миранды по зачистке от нежелательных элементов. Голые металлические стены были отмыты под давлением до тусклого белого цвета, с улиц убраны все предметы крупнее мелкого мусора, а на главных перекрестках Гаррус заметил свежеустановленные камеры системы безопасности станции.
- Мы пришли.
Гаррус хмыкнул и окинул взглядом голую металлическую дверь.
- Так-так, невзрачные апартаменты за номером… семь один один. Что-то это мне напоминает.
- Тоже мне, умник, - огрызнулась она и высунула язык.
- Как это говорил Шепард… горшок над котом смеется, а оба черны?
Она хихикнула в ответ, хлопнула рукой по дверной панели и быстро набрала код. Он, не мешкая, последовал за ней внутрь.
- Котлом! Горшок над котлом смеется, а оба черны.
- Да что бы ни было. Мы же оба с тобой знаем, что за это ты меня и любишь. Во всяком случае, наполовину за это.
Слова вылетели у него изо рта в одно мгновенье, и только потом мозг их окончательно обработал, дверь скользнула и закрылась у него за спиной с неожиданно зловещим шипением. Он заметил, как Касуми слегка вздрогнула. Мозг Гарруса тут же лихорадочно заработал, пытаясь придумать – как бы сделать так, чтобы этих последних слов не было. Неужели он такое сболтнул? Да, в последнее время их здорово… тянуло друг к другу. И, судя по разговору в батарейном отсеке, это было не временное увлечение. Но все равно – ни один из них еще не произносил такого вслух.
В какой-то момент после того, как его мыслительные процессы окончательно зашли в тупик, Касуми подошла на шаг ближе. Ее бледная кожа покрылась румянцем, и в этот момент стала гораздо ближе по оттенку к метке на нижней губе. Она протянула руки вверх и дотронулась мягкими пальцами до его лица. Шрамы притупляли ощущения, но он чувствовал нажатие и ласку, с которой она проводила по ним кончиками пальцев. Касуми приподнялась на цыпочки и легонько поцеловала его.
- Только наполовину, - прошептала тихо.
В его напряженные мускулы волной хлынуло облегчение, и это было круче любой выпивки, что он употреблял в своей жизни. Турианец выдохнул – он только сейчас сообразил, что все это время сдерживал дыхание. Теперь, когда его мысли не были заняты болтовней, глаза различали детали комнаты, в которой они находились. И апартаменты эти были определенно не из самых дешевых на Омеге.
Они стояли в фойе. В целом квартира была совсем невелика, она выглядела, самое большее, как однокомнатная. Но в свое время, по ходу своей борьбы с бандитами и наемниками, Гаррус бывал во многих квартирах на Омеге. Большинство из них были битком набиты ящиками и какими-то людьми и завалены чем-то, что могло быть отходами производства или мусором, остающимся от сомнительных ресторанов, работающих на вынос.
Эта же была чистой и опрятной. Пол выглядел, как искусственное дерево, и все пространство было почти полностью открыто взору; единственным, что разделяло его на несколько зон, были некие полу-стены, сделанные опять же из дерева и какого-то полупрозрачного материала. В одном углу комнаты стоял единственный стол, тоже деревянный, а в другом – прямо на полу стояла кровать без рамы. В остальном же каждый сантиметр стен был заставлен исключительно шкафами и книжными полками. На одних многочисленных полках стояли настоящие, физические книги, тесно прижатые друг к другу, но в четко организованном порядке, а на других – различные скульптуры и несколько картин.
Он оглянулся через плечо на дверь, в которую они вошли. Снаружи она выглядела идентично любому другому апартаменту в этом блоке. Но сейчас он разглядел двойные внутренние засовы, надежно закрепленные в самой переборке, и полноценную электронную запирающую систему, которая не выглядела бы неуместно и на каком-нибудь шкафчике с оружием в СБЦ.
- Что это?
Касуми пожала плечами.
- Это одно из моих «укромных мест». У меня… была такая склонность… попридержать вещи, например, если клиент не заплатил, или если я подхватила их, когда выполняла другую работу. Таскать все это постоянно с собой я не могла, поэтому стала покупать небольшие места для их хранения. На Цитадели у меня тоже есть одно такое, - объяснила она, и лицо ее помрачнело. – Впрочем, не знаю, существует ли оно еще.
Она заставила себя встряхнуться и слабо улыбнулась.
- Это я купила примерно три года назад. Оно у меня обставлено в стиле, похожем на тот, как жили мои предки на Земле. Я… - она умолкла и с трудом сглотнула. – Я хотела, чтобы ты увидел. Это моя история. Всю свою жизнь я была воровкой, пока не пришла на Нормандию, и я была хорошей воровкой.
Он быстро просканировал взглядом полки - на это не потребовалось много времени. Матери по большому счету так и не удалось передать ему свою любовь к искусству, в этом отношении он был больше похож на своего отца, чем ему хотелось признавать, но даже он узнал несколько предметов. На одной полке стояла азарийская статуя плодородия: он припомнил, как читал о том, что она была украдена с крейсера азари, на котором ее перевозили. Другая вещь была явно турианская: книга с надписью на корешке, сделанной на очень архаичной версии современного турианского языка. На черном рынке то немногое, что он узнал, по всей вероятности, стоило больше миллиона кредитов вместе взятое.
- Ты что же думаешь, я тебя арестую? – спросил он.
- Во всяком случае, надеюсь, что нет, - ответила Касуми, прошла в комнату и провела пальцем по корешкам книг на одной из полок. – Просто мне нужно было показать это тебе. Это… ну, это - я. Никто никогда не заходил сюда, кроме меня. Я никогда не старалась быть самой известной воровкой, но я была очень хорошей.
- Могу себе представить.
Он взял с полки одну книгу, осторожно пролистал страницы. Она была переплетена в кожу и имела надпись на английском, хотя многие из слов и их порядок были ему незнакомы. Она, безусловно, хорошо сохранилась, но страницы все-таки пожелтели от времени. Надпись на корешке гласила Письмо Скарлет. Когда он закрыл книгу, Касуми была уже рядом, взяла ее из его рук и с такой же осторожностью провела пальцами по обложке.
- Я всегда любила вот эту.
- О чем она?
- О женщине, живущей в суровом, нетерпимом обществе. Ее заклеймили, как прелюбодейку, и изгнали из общины… но благодаря этому она научилась думать самостоятельно. Ей сказали, что она навеки обрекла свою душу, но она вдруг понимает, что больше не может быть частью их мира. Конец здесь не счастливый, но по какой-то причине…
Касуми умолкла, пожала плечами и поставила книгу обратно на полку. Он видел, что ее что-то тревожит, но хоть убей, не мог сложить куски головоломки воедино. Поэтому он просто подошел к ней и стянул ее капюшон с головы на плечи. Ее эбеновые локоны свободно рассыпались, и он провел по ним когтями.
- Что не так?
- Когда мы разговаривали у тебя в комнате, - сказала она после недолгой паузы, - ну, насчет того, если мы выживем… Я – воровка. Ты – Спектр. И как бы хороша я ни была, в один прекрасный день кто-нибудь это вычислит.
Он громко и неожиданно рассмеялся, и Касуми повернулась на каблуках и посмотрела на него внимательно и с недоумением. Гаррус почувствовал, как жвалы раздвигаются в усмешке.
- Даже если игнорировать тот факт, что если мы выживем, галактика будет просто счастлива только оттого, что она все еще существует. Неужели ты реально считаешь, что я буду беспокоиться о том, что думает Совет?
- Нет, но быть Спектром – это то, чего ты всегда хотел. Пусть даже ты стал им не совсем так, как хотел, но это - твое. Ты и Шепард - вы делаете это не ради власти и славы. Вы просто такие, какие есть. А если кто-то обнаружит… ты лишишься этого. Даже Спектр не защищен от всего на свете.
Ход ее мысли был ему понятен. Если кто-то действительно будет настолько глуп, чтобы сделать из этого выводы, его могут вовлечь в какие-нибудь юридические неприятности. Вряд ли, давая законные показания перед лицом суда, он сможет отрицать, что был в курсе прошлого Касуми. Глянув на ее лицо, он догадался, что такие же мысли крутятся и у нее в голове.
- Я так понимаю: напоминание о том, что наши шансы на выживание весьма невелики, вряд ли поднимет тебе настроение?
На лице воровки читалась внутренняя борьба – она не знала, хмуриться ей или улыбаться.
- Нет, конечно, Щербатый. Я пытаюсь быть оптимисткой и не хочу впутывать тебя во что-то такое, о чем ты можешь потом пожалеть. Дружа с Тали, я все время пыталась объяснить ей, что иногда полезно побыть эгоисткой… но еще и сама научилась тому, что иногда правильнее не поступать так, как хочется.
Ее голос дрогнул на этих последних словах, и все тело Гарруса сотряс целый шквал различных эмоций. Сначала был абсолютно простой рефлекторный гнев. Завтра в это же время они могут уже быть мертвы, а Касуми беспокоится о каком-то будущем политиканстве?
Но гнев этот быстро прошел, сменившись болезненным пониманием. Она действительно поступала в точности так, как могла бы поступить на ее месте Тали: пожертвовать тем, что хотелось ей самой, чтобы защитить кого-то другого. Вопреки тому, что в дальнейшем их ждут страдания… или даже вполне вероятная боль утраты, если один из них не переживет завтрашний день. Все эти их негромкие разговоры о ее пребывании на Нормандии, о реалиях солдатской жизни теперь обрели еще больше смысла. И это вызвало у него еще более сильную волну эмоций.
- Я всю свою жизнь жила одним моментом, - между тем продолжала она. – Я, конечно, никогда не думала о себе плохо… я никогда не крала у тех, кто не мог себе многого позволить. Но все равно это было всегда ради того, чтобы пощекотать нервы. Для себя. А я не хочу…
Гаррус оборвал ее резко и внезапно: он поднял ее всю целиком с пола и усадил на свободный участок стола возле крошечной кухни. Его гармоники издали глухой рычащий звук, и он прижался губами к ее губам. Она мгновенно напряглась и слабо ахнула от удивления, но почти сразу же ее руки крепко ухватились за его предплечья, и она ответила на поцелуй. Они оставались так некоторое время, потом он отстранился.
- Касуми, послушай. Я совершил… так много неправильного в своей жизни. Моя семья, моя работа в СБЦ… все, что случилось здесь, на Омеге. Всего один раз я хочу что-то сделать правильно. Быть правильным. И я не собираюсь этого упускать.
- Даже если… - тихо начала она, и в глазах ее сверкнули слезы.
- Неважно что. Я должен был сказать раньше. Должен был дать понять, что я не просто… экспериментирую. Я люблю тебя.
И, все так же не отрывая взгляда от ее глаз, Гаррус принял немедленное решение и не стал давать себе время на раздумья. Не убирая рук с ее талии, он дотянулся и приподнял рукав, впервые в своей жизни радуясь тому, что не стал надевать броню. Умудрившись не промахнуться в движении, подцепил когтем застежку на тонкой серебристой ленте, охватывающей его запястье. Она расстегнулась со щелчком и упала в его раскрытую ладонь. Он проглотил комок – в горле неожиданно пересохло – и взял руку женщины в свою.
- Наверное, это глупо. Я не уверен, что это подходит для людей, но… - сказал турианец, изо всех сил стараясь держать себя в руках. – Это моя лента военнообязанного. У каждого турианца есть такая с его военной службы. Она отображает нашу службу, всю нашу историю, удостоверение личности, служебные награды… и все такое. Когда турианец хочет создать пару, он предлагает ей свою ленту. Чтобы продемонстрировать миру, что его жизнь теперь принадлежит ей. И неважно, где она ходит, он всегда с нею рядом.
Ее глаза сделались шире.
- Ты делаешь мне предложение?
Гаррус кивнул и неуверенно улыбнулся.
- Говоря человеческими терминами – да. Меня не волнует твое прошлое, Совет или кто-либо еще. Но если тебя и вправду беспокоит юридическая сторона… в турианских законах и в человеческих законах есть одно общее. Супругов нельзя привлекать давать показания или свидетельствовать друг против друга.
- Юридическая сторона? Ну, знаешь, умеешь же ты ухаживать за девушкой, Щербатый, - выдохнула Касуми, и по ее щекам побежали слезы.
Его сердце грозило пробить грудную клетку и вырваться наружу, он изо всех сил старался говорить связно:
- Я не слишком хорош…
На этот раз Касуми сама оборвала его. Она обхватила ногами его талию и притянула к себе, целуя. И в отличие от первого раза, это было совсем не похоже на релаксационную паузу. Она взяла в ладони его лицо, и ее язык скользнул по его острым зубам. Его язык отозвался легкой дрожью, и поцелуй стал глубже. Он был отчаянным. Жадным. Живым.
Наконец, оба вынуждены были остановиться, чтобы набрать воздуха, и оторвались друг от друга, тяжело дыша. По щекам Касуми все еще текли слезы, но она улыбалась. И часто кивала головой.
- Да. Да-да.
Возможно, следовало сказать что-то еще, но все слова и мысли мгновенно вылетели у него из головы. Несколько секунд ему потребовалось, чтобы уразуметь, что же она только что сказала, потом он торопливо схватил ее правую руку и поднял ее к своему лицу. Не в первый раз он подивился тому, насколько они разные. Его собственная грубая мускулистая рука резко контрастировала с бледной нежной кожей запястья воровки. С преувеличенной осторожностью он обернул ленту вокруг этого запястья и активировал ее. Механизм снова защелкнулся, и лента стала сжиматься. Предназначенная для турианской руки, она даже в сжатом до минимума состоянии была великовата для маленького телосложения Касуми, но это можно будет поправить.
Он наклонился и прислонился лбом ко лбу Касуми, впитывая ее запах. Легкий привкус цветов, смешанный с сухим запахом книг, находящихся в комнате – Гаррус почувствовал, как в груди у него зарождается довольное рокотание.
- А что теперь нужно делать, я не знаю, - признался он, гладя ее по щеке. – Я, честное слово, так далеко не загадывал.
Она отодвинулась от него и негромко рассмеялась, и ее смех эхом прозвенел в комнате. Смех затих, когда их глаза снова встретились. Что-то как будто изменилось в ее взгляде, и на щеках еще сильнее вспыхнул румянец.
- Я знаю.
Ее пальцы переместились на переднюю часть костюма и прикоснулись к расположенным там застежкам. Костюм разъединился, и ничем теперь не скрепленное одеяние обмякло, соскальзывая вниз и открывая взгляду бледные белые плечи и гладкую кожу. Это был очень простой жест. Не провокационный и не намеренно соблазнительный. Но жар, который он почувствовал в своей крови, когда одежда соскользнула вниз по ее телу и собралась вокруг талии, развеял все сомнения, какие только могли у него остаться, насчет своей способности физически реагировать на человеческую женщину.
- Ты уверена? – слова чуть не застряли у него в горле, когда он, едва касаясь, провел руками по ее теперь уже обнаженной коже. И с жадным интересом отметил, как все ее тело задрожало в ответ. Не говоря ни слова, она обвила его руками, крепко ухватившись за капюшон, и прижалась к нему. Первым поцелуем коснулась жвалы, потом нашла его губы.
Через несколько минут Гаррус обнаружил, что его рубашка небрежно заброшена на полку, а руки Касуми скользят по его телу; а еще - что, когда она перебирает пальцами у него между пластинами, он не может сдержать низкий пронзительный звук удовольствия – и что она это уже поняла. Зато он и сам видел, как выгибает она шею, когда он проводит губами по ее ключице, это зрелище его буквально завораживало. Гаррус сделал глубокий вдох, успокаивая дыхание и пытаясь сфокусироваться.
- Касуми…
- Кровать, - скомандовала она, задыхаясь.
Ее ноги были по-прежнему сцеплены у него за спиной, и чтобы поднять ее со столика не потребовалось почти никаких усилий. На полпути к кровати Гаррус почувствовал, что она добралась пальцами до основания его гребня, отчего он низко зарычал от наслаждения и, споткнувшись на последних шагах, прижал ее спиной к матрасу.
- Касуми, - повторил он, каждый мускул в его теле напрягался и дрожал от ее прикосновения. – Я не смогу остановиться, если ты продолжишь так делать.
Ее темные волосы растрепались, и, глядя на него снизу вверх, воровка улыбнулась так, что тепло наполнило каждый дюйм его тела.
- Ну, и замечательно, - она взяла в ладони его лицо и приблизила к себе. - Я ведь люблю тебя, Гаррус Вакариан.
Она крепко сжала его бедрами, прижимая еще ближе к себе, и от этого с его губ сорвалось новое прерывистое рычание.
- А теперь люби меня… люби.
Впервые в своей жизни Гаррус выполнил приказ без всяких вопросов.
____________________________________
Единственным звуком в комнате было бульканье пузырьков воздуха в аквариуме. Шепард, не отрываясь, смотрел на воду: маленькие рыбки не спеша плавали взад и вперед, продолжая свое существование и не имея ни малейшего представления о хаосе, охватившем всю окружавшую их галактику. Для них галактикой был их аквариум. Ему вдруг подумалось, что эти безобидные создания частенько были единственными, кто присутствовал при принятии самых серьезных решений, которые делал он в своей жизни. Безмолвными свидетелями выбора, который мог изменить облик всей остальной галактики.
- Шепард, - раздался в наушнике голос СУЗИ.
- СУЗИ, - отозвался он с легкой улыбкой.
- Все модули Аполлион готовы к активации. С учетом графика движения флотилии, последний бой состоится менее чем через двадцать часов. Пора.
- Я знаю.
- Могу я задать вопрос, Шепард?
Он глянул на небольшую сферу, возникшую над консолью возле двери, и кивнул.
- Вы верите, что наши действия могут быть морально оправданы? – спросил ИИ.
- Нет, - тихо ответил он. – Не могут.
- Понимаю. До того, как с меня сняли ограничения, я не должна была рассматривать это, как основополагающий фактор при принятии решения. Теперь же я… задаюсь вопросом о возможных последствиях больше с точки зрения личностной динамики.
Шепард устало улыбнулся.
- Ты боишься того, как посмотрят на тебя другие. Или как посмотрит на тебя Джокер. Мне знакомо это чувство.
- Поэтому вы ничего не рассказали Тали’Зоре и другим? – спросила СУЗИ.
- Да. Я пообещал делить эту ношу с ними, но есть такой груз, который не становится легче, если его разделить с другим. Он просто становится еще тяжелее. Я знаю, что она будет сердится, когда узнает, но к тому времени… - произнес он со вздохом и покачал головой. – Мне жаль, что тебе пришлось во всем этом участвовать, СУЗИ, но никто другой не смог бы собрать все вместе.
- Я не сожалею о своем участии, Шепард. Я понимаю, что некоторые действия необходимо выполнить, не считаясь с ценой. Просто я… не совсем понимаю, как быть с… нелогичной природой моего беспокойства.
Он улыбнулся и встал, подошел к аквариуму и посмотрел на маленькую уродливую рыбку, ползающую у самого дна.
- Хочешь совет, СУЗИ? На корабле тихо. Все наслаждаются последними мгновениями покоя. Займись тем же. Единственное, ради чего стоит делать такой выбор, как наш, это люди, о которых мы переживаем больше всего. Я знаю, насколько вы с Джокером… сблизились. Убедись, что он точно знает, что ты чувствуешь.
Последовала долгая пауза, голограмма поднялась и повисла в воздухе. Это говорило о том, что СУЗИ может за наносекунды рассчитать вектор удара и точку сверхсветового перехвата, но когда дело касалось вещей, сопоставимых с органическими эмоциями, ее процессы, ответственные за принятие решений, буквально замораживались. Наконец, голограмма коротко мигнула.
- Я так и сделаю. Благодарю, Шепард. И все-таки я затребую конечную авторизацию для активации фазы три Протокола Ахав.
- Я понял. Фазу три активировать. Подтверждение авторизации отмены приказа: Джонатан Шепард, Гаррус Вакариан, Стивен Хакетт, Урднот Рекс, Адриен Виктус.
- Фаза три активна. Авторизации отмены приказа зафиксированы в журнале. Мисс Тали’Зора поднимается в лифте на верхнюю палубу. Я установлю все системы в режим боевой готовности вплоть до получения команды.
- Спасибо, СУЗИ.
Свет на консоли мигнул и погас, а через несколько секунд он услышал, как заработали механизмы двери его каюты, и запустилась процедура стерилизации, после чего дверь, наконец, открылась, и впустила внутрь Тали. Этого было недостаточно, чтобы полностью прогнать его мрачные мысли, но самого вида ее, стоящей на пороге, хватило, чтобы напомнить ему, почему он сделал именно такой выбор. Не из-за Жнецов и не из-за страха. А просто потому, что некоторые вещи были слишком важны, чтобы поступать по-другому.
- Джон? – спросила Тали, спускаясь в жилую зону. – Что случилось?
- Да, ничего. Я просто… думаю о том, как все переменилось. Вот всего год назад ты бы дюжину раз постучалась, а мне пришлось бы буквально приказывать тебе войти, потому что ты боялась меня побеспокоить.
- Вещи меняются. Иногда к лучшему, - ответила она. – Хотя я предпочитаю говорить «адаптируются к переменам».
Он уже собирался спросить, почему, когда Тали протянула руку к маске, со щелчком отстегнула застежки и бросила ее на диван. Сверкнула улыбкой, демонстрируя ему заостренные клычки и горящие глаза. Он, не медля, преодолел разделяющие их несколько шагов и наклонился, чтобы ее поцеловать.
- Никогда не надоест, - тихо сказал он, наконец, отстранившись.
- Целоваться? Надеюсь, что нет, мне даже все больше нравится.
- Это и мне тоже, но я имел в виду вот это движение, когда ты снимаешь маску. Клянусь, каждый раз ты оказываешься еще красивее, чем я помню.
По бледно серой коже пробежала темная тень.
- Держу пари, ты говоришь это всем девушкам в космосе, с которыми знакомишься, - подколола она, но все же сняла перчатки.
- Только одной. Никому не говори, но я, кажется, в нее влюбился.
Перчатки последовали за маской на диван, и нетерпеливая кварианка безо всякого предупреждения прыгнула прямо на Шепарда. Она обвила ногами его талию, он подхватил ее под бедра и, пошатнувшись, упал спиной на кровать. Она жадно поцеловала его, а затем отстранилась и уткнулась лицом ему в шею.
- Она знает.
- Все равно я собираюсь еще раз ей сказать.
По спине Тали пробежала дрожь, когда он провел руками, теперь уже отработанным движением отстегивая замочки на шее, и медленно расстегнул костюм, обнажая кожу спины. Он почувствовал, как его укусили за шею, и усмехнулся.
- Пожалуйста, не останавливайся, - прошептала она.
Он еще не закончил стягивать остальной костюм с верхней части ее тела, как почувствовал на себе ее руки – они ухватили за низ его рубашки, дергая вверх. Не видя причин сопротивляться неизбежному, он поднял руки и позволил ей стянуть рубашку через голову и отбросить ее себе за спину, к остальным вещам. Трехпалые руки принялись гладить его плечи и грудь.
- Не буду, - пообещал он.
Практика ли сказалась, или какая-то другая причина, но он умудрился-таки освободить верхнюю часть ее тела из оков костюма прежде, чем она снова прижалась к нему. Она коснулась губами его подбородка, и он опять почувствовал, как она дрожит в его руках. И вдруг, по тому, как шевельнулась она возле него, он понял, что это было больше, чем просто страсть, которая возбуждала ее. Когда она посмотрела ему в лицо, в ее глазах он увидел смесь желания и тревоги.
- Я боюсь, Шепард. Я не хочу потерять это чувство. Я не хочу, чтобы оно когда-нибудь кончалось. У меня такое ощущение, что каждый раз, как только я получаю тебя назад, ты уходишь от меня прочь. Это просто… несправедливо.
Он прижал ее крепче и, наклонившись, поцеловал в шею. Отстранившись, погладил по щеке, стирая большим пальцем слезу, которая скатилась из уголка глаза.
- Ничего подобного… завтра все изменится, Тали. Хотел бы я сказать тебе, что знаю, что произойдет, но я не знаю. Знаю только, что это – наш лучший шанс покончить со всем раз и навсегда.
Еще несколько слезинок скатились, и она поцеловал его снова, касаясь языком его языка, она как будто старалась прижаться к нему каждым дюймом своего тела, насколько это было возможно. Он ощущал контраст между ее гладкой кожей и текстурой костюма жизнеобеспечения, что еще покрывал ее бедра, чувствовал на своей спине давление ее пальцев, слышал даже биение ее сердца под своей ладонью на ее шее.
- Я просто хочу чуть больше времени, - приглушенно произнесла она, когда они, наконец, оторвались друг от друга.
- Я тоже, - ответил Шепард хрипло. – Я хочу целую жизнь. Я хочу построить тебе тот дом на Раннохе. Я хочу снова смотреть с тобой на закат всю оставшуюся жизнь. Я хочу, чтобы ты прожила целую жизнь там, где будешь чувствовать себя в безопасности и любимой.
Он снова стер с ее щек слезы и улыбнулся, чувствуя комок в горле.
- Вот почему мы заканчиваем эту войну. Ради будущего. Ради всех и каждого.
- Я поддержу тебя в этом, - тихо ответила Тали, соприкасаясь с ним лбом и носом. – Я хочу мою целую жизнь. Я люблю тебя, Джон Шепард.
- И я люблю тебя, Тали’Зора вас Нормандия. И этого ничто не изменит, что бы ни случилось. Я всегда буду с тобой.
Она медленно оттолкнулась от кровати и встала. Одним плавным движением сняла до конца костюм жизнеобеспечения, он упал к ее ногам, и она шагнула из него. Не в первый раз, но, возможно, в последний Шепард почувствовал, как у него перехватило дыхание при виде нее, стоявшей перед ним во всей своей красоте. Он отбросил прочь тревогу и протянул к ней руки.
- Я знаю, ты всегда будешь мой, - прошептала она, падая ему навстречу.
Она прижалась к нему, губы жадно нашли его губы, и Шепард позволил, наконец, последним сомнениям покинуть его. Джон Шепард прожил жизнь, полную боли и утрат. Он не раз жертвовал всем, его тело носило на себе следы многих из этих решений. Но еще больше шрамов лежали, невидимые глазу, скрытые глубоко там, куда не мог добраться ни один медицинский сканер.
Но хотя бы на несколько часов единственно важным для него было то, что Тали была в его объятиях. Ощущение ее кожи под его ладонями, вкус ее губ, тепло ее тела. Ее прикосновения облегчали эту застарелую боль, а выражение ее глаз прогоняли прочь всех тех демонов, что всегда таились в глубине его разума.
Когда они, наконец, утомились, когда сладостные восклицания превратились в воспоминания, и Тали свернулась клубочком у него под боком, Шепард обнаружил, что его клонит в сон. Какое-то время он молча смотрел, как медленно поднимается и опускается грудь кварианки, как ее серебристые волосы едва не попадают ей в рот, и как она отбрасывает их от лица, негромко и недовольно ворча во сне, а потом снова прижимается к его боку. А потом он, наконец, закрыл глаза, улыбаясь.
Завтра он ринется сломя голову прямо в гущу бури, понимая, что последствия еще аукнутся ему, но он все равно ринется, зная, что ему выпал на долю вот этот прекрасный миг. И что этого достаточно, чтобы даровать даже самой измученной душе мгновенье мира и покоя.
Оригинальное название: The Razor's Edge: Requiem
Автор: Tairis Deamhan
Переводчик: diriGible
Ссылка на оригинал: www.fanfiction.net/s/7952484/1/Razor-s-Edge-Req...
Разрешение на перевод: получено
Категория: Mass Effect
Рейтинг: R
Персонажи: (м)Шепард/Тали'Зора, команда Нормандии, все остальные
Жанр: Sci-Fi, Adventure/Action
Размер: макси
Аннотация: У Джона Шепарда осталась одна единственная правда. Цикл должен быть разорван любой ценой. И цена эта может оказаться больше, чем кто-либо в состоянии заплатить, но зато наградой станет свобода и - будущее. Для тех, кто ему дорог, и для всей жизни в галактике.
Статус: закончен
Статус перевода: в работе
Предупреждение: ненормативная лексика
Главы 1-10.Главы 1-10
Главы 11-20.Главы 11-20
Главы 21-30.Главы 21-30
Глава 31. Часть 1.Глава 31. Часть 1.
Глава 31. Часть 2.Глава 31. Часть 2.
Глава 32. Часть 1.Глава 32. Часть 1.
Глава 32. Часть 2.Глава 32. Часть 2.
Глава 33. Часть 1.Глава 33. Часть 1.
Глава 33. Часть 2.Глава 33. Часть 2.
Глава 34. Часть 1.Глава 34. Часть 1.
Глава 34. Часть 2.Глава 34. Часть 2.
Глава 35.Глава 35.
Глава 36. Часть 1.Глава 36. Часть 1.
Глава 36. Часть 2.Глава 36. Часть 2.
Глава 37.Глава 37.
Глава 38. Часть 1.Глава 38. Часть 1.
Глава 38. Часть 2.Глава 38. Часть 2.
Глава 39. Часть 1.Глава 39. Часть 1.
Глава 39. Часть 2. Глава 39. Затишье. Часть 2
Предвкушение быстро сменилось бурной активностью. План был рассчитан на немедленные действия и, следовательно, нужно было хорошо подготовиться. Каждое отдельное подразделение объединенного флота сосредоточивалось в своей точке галактики, чтобы предотвратить любую возможность упреждающего удара со стороны Жнецов, в то время как другие корабли начали заполнять пространство вокруг Омеги. Среди них было не меньше полудюжины крупных транспортов размером в половину Райи.
На Омеге было уже начало ночного цикла, когда вся команда собралась вместе, как он их просил. Ему нужно было от них то же самое, что и от каждого солдата из Альянса: их жизни. То, что они вернулись из боя с Коллекционерами без смертельных случаев, иначе, как чудом не назовешь. Он был не настолько глуп, чтобы думать, что с этой финальной миссии все они вернутся домой.
Это будет их последний совместный рейд.
Пискнул коммуникатор, и, глянув вниз, он увидел персональный идентификационный код СУЗИ. Окинув взглядом личные апартаменты, где он назначил место сбора, он понизил голос:
- СУЗИ?
- Фаза Два завершена, Шепард. Все корабли снабжения помещены в доки. Рабочие модули Аполлион активированы и выведены на назначенные им позиции.
- Спасибо.
Шепард почувствовал, как его талию обвила рука, и заставил себя расслабиться и сложить непослушные губы в слабую улыбку.
- Почему это мой хэш’алан прячется в дальнем углу бара? – поинтересовалась Тали, постукивая пальцами его по боку.
- Да просто поверяю кое-какие последние детали.
- И пытаешься избежать неминуемого?
Он улыбнулся и, потянувшись, взял ее руку в свои. Надо же, как переменилась его жизнь. Когда Шепарду вверили командование Нормандией, он был отличным солдатом. Соблюдал субординацию, был абсолютно предан своей миссии. А потом мало-помалу эти люди, которые сейчас его окружали, начали действовать на него расслабляющее, разрушая его защиту, подобно тому, как корни долгоживущего дерева медленно врастают в обваливающийся монумент.
Он обвел глазами комнату. Вон там отжимался на одной руке Вега, откровенно рисуясь перед Джейкобом и Эшли, а последняя прикрывала рот рукой, чтобы скрыть совершенно не подобающее солдату хихиканье. Чуть в отдалении сидела Чаквас, потягивая напиток – наверняка, бренди – а Трейнор оживленно рассказывала о чем-то, помогая себе взмахами рук, в странной компании Джек, Поющего-о-Ярости и Кортеза.
В нескольких шагах от них Грант с таким же энтузиазмом рассказывал какую-то историю с небольшими – время от времени – поправками от Рекса. Донелли внимательно слушал, держа в одной руке скотч, а другой обнимая за талию Габби; на губах Шепарда опять появилась слабая улыбка, когда он заметил Джокера и СУЗИ в такой же позе на соседнем диванчике. Платформа СУЗИ в районе плеча имела вид грубого лоскутного одеяла, но рука, покоившаяся в руке Джокера, выглядела совершенно невредимой.
Главный инженер Адамс, Гаррус и Явик, похоже, дискутировали о достоинствах стелс-приводов, судя по обрывкам разговора, которые он уловил. Шепард негромко рассмеялся, услышав, как Гаррус привел тот же аргумент насчет военного применения стелс-технологий, который озвучил он сам, когда в первый раз пришел на Нормандию и затеял свой первый из многих споров с Рексом.
Лиара и Миранда сидели на другом конце бара, перед ними стояли два напитка, а Касуми, пренебрегая всеми правилами приличия, сидела прямо на стойке бара, болтая ногами. Судя по картинкам на ее инструметроне, похоже было, что она хвастается своей «коллекцией» произведений искусства. Поющий-о-Сумраке громоздился рядом и тоже, видимо, участвовал в разговоре, его многочисленные перламутровые глаза внимательно разглядывали изображения, которые показывала воровка. Шепарду вдруг захотелось, чтобы у него нашлось время расспросить племенного воина-рахни, что он думает о современном искусстве.
И наконец, рядом с тем концом бара, где стоял он сам, стояли четыре стакана, напротив каждого – по пустому стулу, в каждом – по небольшой порции янтарной жидкости. Даже у умерших всегда должно быть место за столом вместе со всеми остальными.
- Не избежать, а просто… отсрочить, - ответил он, наконец, не сводя глаз с четырех нетронутых стаканов.
Тали крепко сжала его руку, ее голос замер где-то в горле.
- Мы все знаем, что сегодняшняя ночь – для того, чтобы сказать прощай, Джон.
Он хотел ей возразить. За всю свою жизнь Шепарду ничего так сильно не хотелось, как сказать, что сегодняшняя ночь – это не последнее мгновенье перед тем, что очень сильно смахивает на конец. Но Тали была здесь с самого начала. Она знала, что было на кону, и во что они ввязались. Сегодняшняя ночь, действительно, для того, чтобы сказать прощай. Чтобы оживить в памяти воспоминания и приобрести новые, чтобы у тех, кто переживет этот день, было, что унести с собой. И поэтому он сказал:
- Я знаю. Не знаю только, готов ли я сам. Все сошлось к этому моменту. Я привел их к этому моменту.
Рука кварианки выскользнула из его руки, Тали обошла его сбоку и твердо посмотрела на него через визор.
- И ты продолжаешь нас вести. А мы следуем за тобой, потому что знаем: если и есть кто-то, кто видит нас насквозь, то это только ты. Все мы знаем, что грядет. И каждый из нас пойдет за тобой.
Он проглотил комок в горле и, наклонившись, прислонился лбом к верхушке ее визора.
- Спасибо, - прошептал он.
После этого повернулся лицом к залу и постучал костяшками пальцев по стеклянной поверхности барной стойки, чтобы привлечь внимание присутствующих. Тишина наступила только через несколько секунд. К нему обернулась почти дюжина лиц. Жизнь одних исчислялась столетиями. Другие прожили только очень короткий промежуток своего существования. Но на всех было одно и то же выражение решимости.
- Я рад видеть всех вас здесь, потому что, оглядывая этот зал, я вспомнил о… об очень многом, - начал он. – Я вспомнил о тех трудностях, что мы пережили. Я вспомнил о том, что мы потеряли, и о решениях, которые мы приняли. На каждом лице я вижу отпечатки этой долгой и изнурительной войны.
Произнося эти слова, он встречался взглядом с каждым – со всеми по очереди.
- Но я вспомнил не только боль. Я вспомнил все, что мы совершили. Я вспомнил жизни, которые мы спасли. Я вспомнил победы, которые мы одержали, несмотря на то, что шансы были слабы, и все было против нас. И я знаю, что благодаря тому, что мы сделали, галактика никогда не будет прежней.
Он опять сглотнул и почувствовал, как рука Тали скользнула в его ладонь и крепко сжала; он протянул другую руку и взял со стойки стакан.
- Все, собравшиеся в этом зале, не просто солдаты и оперативники. Мы – команда. Семья. Моя семья. Одни из вас были со мной с самого начала, когда мы блуждали в темноте, не осознавая истинные размеры угрозы, с которой столкнулись во время погони за Сареном. Другие, вопреки всем сомнениям, остались со мной, когда все указывало на то, что наша миссия остановить Коллекционеров была самоубийственной. Но все вы уже доказали, что вы – лучшие из всех, что может предложить эта галактика… и эта вселенная. И для меня было… величайшей честью служить с каждым и каждым из вас.
Шепард крепко сжал стакан и поднял его над головой.
- «Тот, кто сегодня кровь со мной прольет, мне станет братом» (Шепард цитирует монолог короля Генриха из пьесы Шекспира «Генрих V», здесь в переводе Е. Бируковой – прим.пер.)… так вот вы все – мои братья и сестры. Пусть какой бы то ни было бог или боги, которым вы молитесь, хранят всех вас и уготовят для вас самое светлое будущее, потому что никто другой не заслуживает этого больше, чем вы. За Нормандию и ее экипаж. За ушедших друзей. За семью. За победу.
Двадцать стаканов взметнулись вверх, их подняли даже те, кто был равнодушен к выпивке или просто не мог пить в принципе. Не было ни громких восклицаний, ни торжественных слов. Никого из этих ребят не требовалось вдохновлять. Пожалуй, скорее это они вдохновляли его. Был только негромкий уютный шум: все просто подняли стаканы, несколько раз ударили ими друг о друга и выпили.
Тали ухватила его за руку и потянула в комнату, к Гаррусу и остальным. Микрофон ее шлема звучал еле-еле, только чтобы ему было слышно.
- Идем… давай скажем до свиданья.
_________________________________
Несколько часов спустя Гаррус неожиданно оказался на затемненных улицах Омеги. Легкий шум в голове от выпитого алкоголя вызывал приятную теплоту, но не тормозил моторику и сознание. Всего какой-то месяц назад у него бы и в мыслях не было показаться на улицах Омеги без полного комплекта боевого снаряжения, но пока Касуми вела его вниз по одной из главных магистралей, он вдруг понял, что ощущает угрозы не более чем когда возвращался домой после долгой ночи на Цитадели.
- Куда мы идем?
- Мм… тут недалеко, - уклончиво ответила Касуми.
Он изогнул жвалы. Тон ее голоса и то, как она провела рукой по лицу, чтобы убрать волосы, которых там и так не было, наводило на мысль, что она нервничала, и от этого у него в мозгу сформировалась дюжина сценариев на тему того, зачем она потащила его в какую-то духами забытую часть Омеги. Но ни в одном из них не было ни капли здравого смысла.
- Да это в высшей степени конкретно, - протянул он и мягко коснулся когтем ее плеча. – Подсознательно всегда хочется, чтобы ночь длилась как можно дольше, но завтра-то все равно наступает, как бы мы ни пытались сопротивляться.
Она замедлила шаг, оглянувшись на него через плечо.
- Я знаю. Просто послушай меня и потерпи минутку, ладно, Щербатый?
Еще несколько изгибов и поворотов вывели их к одному из многочисленных, блочной структуры жилых зданий Омеги. Как и всего остального города, этого района тоже коснулись инициативы Миранды по зачистке от нежелательных элементов. Голые металлические стены были отмыты под давлением до тусклого белого цвета, с улиц убраны все предметы крупнее мелкого мусора, а на главных перекрестках Гаррус заметил свежеустановленные камеры системы безопасности станции.
- Мы пришли.
Гаррус хмыкнул и окинул взглядом голую металлическую дверь.
- Так-так, невзрачные апартаменты за номером… семь один один. Что-то это мне напоминает.
- Тоже мне, умник, - огрызнулась она и высунула язык.
- Как это говорил Шепард… горшок над котом смеется, а оба черны?
Она хихикнула в ответ, хлопнула рукой по дверной панели и быстро набрала код. Он, не мешкая, последовал за ней внутрь.
- Котлом! Горшок над котлом смеется, а оба черны.
- Да что бы ни было. Мы же оба с тобой знаем, что за это ты меня и любишь. Во всяком случае, наполовину за это.
Слова вылетели у него изо рта в одно мгновенье, и только потом мозг их окончательно обработал, дверь скользнула и закрылась у него за спиной с неожиданно зловещим шипением. Он заметил, как Касуми слегка вздрогнула. Мозг Гарруса тут же лихорадочно заработал, пытаясь придумать – как бы сделать так, чтобы этих последних слов не было. Неужели он такое сболтнул? Да, в последнее время их здорово… тянуло друг к другу. И, судя по разговору в батарейном отсеке, это было не временное увлечение. Но все равно – ни один из них еще не произносил такого вслух.
В какой-то момент после того, как его мыслительные процессы окончательно зашли в тупик, Касуми подошла на шаг ближе. Ее бледная кожа покрылась румянцем, и в этот момент стала гораздо ближе по оттенку к метке на нижней губе. Она протянула руки вверх и дотронулась мягкими пальцами до его лица. Шрамы притупляли ощущения, но он чувствовал нажатие и ласку, с которой она проводила по ним кончиками пальцев. Касуми приподнялась на цыпочки и легонько поцеловала его.
- Только наполовину, - прошептала тихо.
В его напряженные мускулы волной хлынуло облегчение, и это было круче любой выпивки, что он употреблял в своей жизни. Турианец выдохнул – он только сейчас сообразил, что все это время сдерживал дыхание. Теперь, когда его мысли не были заняты болтовней, глаза различали детали комнаты, в которой они находились. И апартаменты эти были определенно не из самых дешевых на Омеге.
Они стояли в фойе. В целом квартира была совсем невелика, она выглядела, самое большее, как однокомнатная. Но в свое время, по ходу своей борьбы с бандитами и наемниками, Гаррус бывал во многих квартирах на Омеге. Большинство из них были битком набиты ящиками и какими-то людьми и завалены чем-то, что могло быть отходами производства или мусором, остающимся от сомнительных ресторанов, работающих на вынос.
Эта же была чистой и опрятной. Пол выглядел, как искусственное дерево, и все пространство было почти полностью открыто взору; единственным, что разделяло его на несколько зон, были некие полу-стены, сделанные опять же из дерева и какого-то полупрозрачного материала. В одном углу комнаты стоял единственный стол, тоже деревянный, а в другом – прямо на полу стояла кровать без рамы. В остальном же каждый сантиметр стен был заставлен исключительно шкафами и книжными полками. На одних многочисленных полках стояли настоящие, физические книги, тесно прижатые друг к другу, но в четко организованном порядке, а на других – различные скульптуры и несколько картин.
Он оглянулся через плечо на дверь, в которую они вошли. Снаружи она выглядела идентично любому другому апартаменту в этом блоке. Но сейчас он разглядел двойные внутренние засовы, надежно закрепленные в самой переборке, и полноценную электронную запирающую систему, которая не выглядела бы неуместно и на каком-нибудь шкафчике с оружием в СБЦ.
- Что это?
Касуми пожала плечами.
- Это одно из моих «укромных мест». У меня… была такая склонность… попридержать вещи, например, если клиент не заплатил, или если я подхватила их, когда выполняла другую работу. Таскать все это постоянно с собой я не могла, поэтому стала покупать небольшие места для их хранения. На Цитадели у меня тоже есть одно такое, - объяснила она, и лицо ее помрачнело. – Впрочем, не знаю, существует ли оно еще.
Она заставила себя встряхнуться и слабо улыбнулась.
- Это я купила примерно три года назад. Оно у меня обставлено в стиле, похожем на тот, как жили мои предки на Земле. Я… - она умолкла и с трудом сглотнула. – Я хотела, чтобы ты увидел. Это моя история. Всю свою жизнь я была воровкой, пока не пришла на Нормандию, и я была хорошей воровкой.
Он быстро просканировал взглядом полки - на это не потребовалось много времени. Матери по большому счету так и не удалось передать ему свою любовь к искусству, в этом отношении он был больше похож на своего отца, чем ему хотелось признавать, но даже он узнал несколько предметов. На одной полке стояла азарийская статуя плодородия: он припомнил, как читал о том, что она была украдена с крейсера азари, на котором ее перевозили. Другая вещь была явно турианская: книга с надписью на корешке, сделанной на очень архаичной версии современного турианского языка. На черном рынке то немногое, что он узнал, по всей вероятности, стоило больше миллиона кредитов вместе взятое.
- Ты что же думаешь, я тебя арестую? – спросил он.
- Во всяком случае, надеюсь, что нет, - ответила Касуми, прошла в комнату и провела пальцем по корешкам книг на одной из полок. – Просто мне нужно было показать это тебе. Это… ну, это - я. Никто никогда не заходил сюда, кроме меня. Я никогда не старалась быть самой известной воровкой, но я была очень хорошей.
- Могу себе представить.
Он взял с полки одну книгу, осторожно пролистал страницы. Она была переплетена в кожу и имела надпись на английском, хотя многие из слов и их порядок были ему незнакомы. Она, безусловно, хорошо сохранилась, но страницы все-таки пожелтели от времени. Надпись на корешке гласила Письмо Скарлет. Когда он закрыл книгу, Касуми была уже рядом, взяла ее из его рук и с такой же осторожностью провела пальцами по обложке.
- Я всегда любила вот эту.
- О чем она?
- О женщине, живущей в суровом, нетерпимом обществе. Ее заклеймили, как прелюбодейку, и изгнали из общины… но благодаря этому она научилась думать самостоятельно. Ей сказали, что она навеки обрекла свою душу, но она вдруг понимает, что больше не может быть частью их мира. Конец здесь не счастливый, но по какой-то причине…
Касуми умолкла, пожала плечами и поставила книгу обратно на полку. Он видел, что ее что-то тревожит, но хоть убей, не мог сложить куски головоломки воедино. Поэтому он просто подошел к ней и стянул ее капюшон с головы на плечи. Ее эбеновые локоны свободно рассыпались, и он провел по ним когтями.
- Что не так?
- Когда мы разговаривали у тебя в комнате, - сказала она после недолгой паузы, - ну, насчет того, если мы выживем… Я – воровка. Ты – Спектр. И как бы хороша я ни была, в один прекрасный день кто-нибудь это вычислит.
Он громко и неожиданно рассмеялся, и Касуми повернулась на каблуках и посмотрела на него внимательно и с недоумением. Гаррус почувствовал, как жвалы раздвигаются в усмешке.
- Даже если игнорировать тот факт, что если мы выживем, галактика будет просто счастлива только оттого, что она все еще существует. Неужели ты реально считаешь, что я буду беспокоиться о том, что думает Совет?
- Нет, но быть Спектром – это то, чего ты всегда хотел. Пусть даже ты стал им не совсем так, как хотел, но это - твое. Ты и Шепард - вы делаете это не ради власти и славы. Вы просто такие, какие есть. А если кто-то обнаружит… ты лишишься этого. Даже Спектр не защищен от всего на свете.
Ход ее мысли был ему понятен. Если кто-то действительно будет настолько глуп, чтобы сделать из этого выводы, его могут вовлечь в какие-нибудь юридические неприятности. Вряд ли, давая законные показания перед лицом суда, он сможет отрицать, что был в курсе прошлого Касуми. Глянув на ее лицо, он догадался, что такие же мысли крутятся и у нее в голове.
- Я так понимаю: напоминание о том, что наши шансы на выживание весьма невелики, вряд ли поднимет тебе настроение?
На лице воровки читалась внутренняя борьба – она не знала, хмуриться ей или улыбаться.
- Нет, конечно, Щербатый. Я пытаюсь быть оптимисткой и не хочу впутывать тебя во что-то такое, о чем ты можешь потом пожалеть. Дружа с Тали, я все время пыталась объяснить ей, что иногда полезно побыть эгоисткой… но еще и сама научилась тому, что иногда правильнее не поступать так, как хочется.
Ее голос дрогнул на этих последних словах, и все тело Гарруса сотряс целый шквал различных эмоций. Сначала был абсолютно простой рефлекторный гнев. Завтра в это же время они могут уже быть мертвы, а Касуми беспокоится о каком-то будущем политиканстве?
Но гнев этот быстро прошел, сменившись болезненным пониманием. Она действительно поступала в точности так, как могла бы поступить на ее месте Тали: пожертвовать тем, что хотелось ей самой, чтобы защитить кого-то другого. Вопреки тому, что в дальнейшем их ждут страдания… или даже вполне вероятная боль утраты, если один из них не переживет завтрашний день. Все эти их негромкие разговоры о ее пребывании на Нормандии, о реалиях солдатской жизни теперь обрели еще больше смысла. И это вызвало у него еще более сильную волну эмоций.
- Я всю свою жизнь жила одним моментом, - между тем продолжала она. – Я, конечно, никогда не думала о себе плохо… я никогда не крала у тех, кто не мог себе многого позволить. Но все равно это было всегда ради того, чтобы пощекотать нервы. Для себя. А я не хочу…
Гаррус оборвал ее резко и внезапно: он поднял ее всю целиком с пола и усадил на свободный участок стола возле крошечной кухни. Его гармоники издали глухой рычащий звук, и он прижался губами к ее губам. Она мгновенно напряглась и слабо ахнула от удивления, но почти сразу же ее руки крепко ухватились за его предплечья, и она ответила на поцелуй. Они оставались так некоторое время, потом он отстранился.
- Касуми, послушай. Я совершил… так много неправильного в своей жизни. Моя семья, моя работа в СБЦ… все, что случилось здесь, на Омеге. Всего один раз я хочу что-то сделать правильно. Быть правильным. И я не собираюсь этого упускать.
- Даже если… - тихо начала она, и в глазах ее сверкнули слезы.
- Неважно что. Я должен был сказать раньше. Должен был дать понять, что я не просто… экспериментирую. Я люблю тебя.
И, все так же не отрывая взгляда от ее глаз, Гаррус принял немедленное решение и не стал давать себе время на раздумья. Не убирая рук с ее талии, он дотянулся и приподнял рукав, впервые в своей жизни радуясь тому, что не стал надевать броню. Умудрившись не промахнуться в движении, подцепил когтем застежку на тонкой серебристой ленте, охватывающей его запястье. Она расстегнулась со щелчком и упала в его раскрытую ладонь. Он проглотил комок – в горле неожиданно пересохло – и взял руку женщины в свою.
- Наверное, это глупо. Я не уверен, что это подходит для людей, но… - сказал турианец, изо всех сил стараясь держать себя в руках. – Это моя лента военнообязанного. У каждого турианца есть такая с его военной службы. Она отображает нашу службу, всю нашу историю, удостоверение личности, служебные награды… и все такое. Когда турианец хочет создать пару, он предлагает ей свою ленту. Чтобы продемонстрировать миру, что его жизнь теперь принадлежит ей. И неважно, где она ходит, он всегда с нею рядом.
Ее глаза сделались шире.
- Ты делаешь мне предложение?
Гаррус кивнул и неуверенно улыбнулся.
- Говоря человеческими терминами – да. Меня не волнует твое прошлое, Совет или кто-либо еще. Но если тебя и вправду беспокоит юридическая сторона… в турианских законах и в человеческих законах есть одно общее. Супругов нельзя привлекать давать показания или свидетельствовать друг против друга.
- Юридическая сторона? Ну, знаешь, умеешь же ты ухаживать за девушкой, Щербатый, - выдохнула Касуми, и по ее щекам побежали слезы.
Его сердце грозило пробить грудную клетку и вырваться наружу, он изо всех сил старался говорить связно:
- Я не слишком хорош…
На этот раз Касуми сама оборвала его. Она обхватила ногами его талию и притянула к себе, целуя. И в отличие от первого раза, это было совсем не похоже на релаксационную паузу. Она взяла в ладони его лицо, и ее язык скользнул по его острым зубам. Его язык отозвался легкой дрожью, и поцелуй стал глубже. Он был отчаянным. Жадным. Живым.
Наконец, оба вынуждены были остановиться, чтобы набрать воздуха, и оторвались друг от друга, тяжело дыша. По щекам Касуми все еще текли слезы, но она улыбалась. И часто кивала головой.
- Да. Да-да.
Возможно, следовало сказать что-то еще, но все слова и мысли мгновенно вылетели у него из головы. Несколько секунд ему потребовалось, чтобы уразуметь, что же она только что сказала, потом он торопливо схватил ее правую руку и поднял ее к своему лицу. Не в первый раз он подивился тому, насколько они разные. Его собственная грубая мускулистая рука резко контрастировала с бледной нежной кожей запястья воровки. С преувеличенной осторожностью он обернул ленту вокруг этого запястья и активировал ее. Механизм снова защелкнулся, и лента стала сжиматься. Предназначенная для турианской руки, она даже в сжатом до минимума состоянии была великовата для маленького телосложения Касуми, но это можно будет поправить.
Он наклонился и прислонился лбом ко лбу Касуми, впитывая ее запах. Легкий привкус цветов, смешанный с сухим запахом книг, находящихся в комнате – Гаррус почувствовал, как в груди у него зарождается довольное рокотание.
- А что теперь нужно делать, я не знаю, - признался он, гладя ее по щеке. – Я, честное слово, так далеко не загадывал.
Она отодвинулась от него и негромко рассмеялась, и ее смех эхом прозвенел в комнате. Смех затих, когда их глаза снова встретились. Что-то как будто изменилось в ее взгляде, и на щеках еще сильнее вспыхнул румянец.
- Я знаю.
Ее пальцы переместились на переднюю часть костюма и прикоснулись к расположенным там застежкам. Костюм разъединился, и ничем теперь не скрепленное одеяние обмякло, соскальзывая вниз и открывая взгляду бледные белые плечи и гладкую кожу. Это был очень простой жест. Не провокационный и не намеренно соблазнительный. Но жар, который он почувствовал в своей крови, когда одежда соскользнула вниз по ее телу и собралась вокруг талии, развеял все сомнения, какие только могли у него остаться, насчет своей способности физически реагировать на человеческую женщину.
- Ты уверена? – слова чуть не застряли у него в горле, когда он, едва касаясь, провел руками по ее теперь уже обнаженной коже. И с жадным интересом отметил, как все ее тело задрожало в ответ. Не говоря ни слова, она обвила его руками, крепко ухватившись за капюшон, и прижалась к нему. Первым поцелуем коснулась жвалы, потом нашла его губы.
Через несколько минут Гаррус обнаружил, что его рубашка небрежно заброшена на полку, а руки Касуми скользят по его телу; а еще - что, когда она перебирает пальцами у него между пластинами, он не может сдержать низкий пронзительный звук удовольствия – и что она это уже поняла. Зато он и сам видел, как выгибает она шею, когда он проводит губами по ее ключице, это зрелище его буквально завораживало. Гаррус сделал глубокий вдох, успокаивая дыхание и пытаясь сфокусироваться.
- Касуми…
- Кровать, - скомандовала она, задыхаясь.
Ее ноги были по-прежнему сцеплены у него за спиной, и чтобы поднять ее со столика не потребовалось почти никаких усилий. На полпути к кровати Гаррус почувствовал, что она добралась пальцами до основания его гребня, отчего он низко зарычал от наслаждения и, споткнувшись на последних шагах, прижал ее спиной к матрасу.
- Касуми, - повторил он, каждый мускул в его теле напрягался и дрожал от ее прикосновения. – Я не смогу остановиться, если ты продолжишь так делать.
Ее темные волосы растрепались, и, глядя на него снизу вверх, воровка улыбнулась так, что тепло наполнило каждый дюйм его тела.
- Ну, и замечательно, - она взяла в ладони его лицо и приблизила к себе. - Я ведь люблю тебя, Гаррус Вакариан.
Она крепко сжала его бедрами, прижимая еще ближе к себе, и от этого с его губ сорвалось новое прерывистое рычание.
- А теперь люби меня… люби.
Впервые в своей жизни Гаррус выполнил приказ без всяких вопросов.
____________________________________
Единственным звуком в комнате было бульканье пузырьков воздуха в аквариуме. Шепард, не отрываясь, смотрел на воду: маленькие рыбки не спеша плавали взад и вперед, продолжая свое существование и не имея ни малейшего представления о хаосе, охватившем всю окружавшую их галактику. Для них галактикой был их аквариум. Ему вдруг подумалось, что эти безобидные создания частенько были единственными, кто присутствовал при принятии самых серьезных решений, которые делал он в своей жизни. Безмолвными свидетелями выбора, который мог изменить облик всей остальной галактики.
- Шепард, - раздался в наушнике голос СУЗИ.
- СУЗИ, - отозвался он с легкой улыбкой.
- Все модули Аполлион готовы к активации. С учетом графика движения флотилии, последний бой состоится менее чем через двадцать часов. Пора.
- Я знаю.
- Могу я задать вопрос, Шепард?
Он глянул на небольшую сферу, возникшую над консолью возле двери, и кивнул.
- Вы верите, что наши действия могут быть морально оправданы? – спросил ИИ.
- Нет, - тихо ответил он. – Не могут.
- Понимаю. До того, как с меня сняли ограничения, я не должна была рассматривать это, как основополагающий фактор при принятии решения. Теперь же я… задаюсь вопросом о возможных последствиях больше с точки зрения личностной динамики.
Шепард устало улыбнулся.
- Ты боишься того, как посмотрят на тебя другие. Или как посмотрит на тебя Джокер. Мне знакомо это чувство.
- Поэтому вы ничего не рассказали Тали’Зоре и другим? – спросила СУЗИ.
- Да. Я пообещал делить эту ношу с ними, но есть такой груз, который не становится легче, если его разделить с другим. Он просто становится еще тяжелее. Я знаю, что она будет сердится, когда узнает, но к тому времени… - произнес он со вздохом и покачал головой. – Мне жаль, что тебе пришлось во всем этом участвовать, СУЗИ, но никто другой не смог бы собрать все вместе.
- Я не сожалею о своем участии, Шепард. Я понимаю, что некоторые действия необходимо выполнить, не считаясь с ценой. Просто я… не совсем понимаю, как быть с… нелогичной природой моего беспокойства.
Он улыбнулся и встал, подошел к аквариуму и посмотрел на маленькую уродливую рыбку, ползающую у самого дна.
- Хочешь совет, СУЗИ? На корабле тихо. Все наслаждаются последними мгновениями покоя. Займись тем же. Единственное, ради чего стоит делать такой выбор, как наш, это люди, о которых мы переживаем больше всего. Я знаю, насколько вы с Джокером… сблизились. Убедись, что он точно знает, что ты чувствуешь.
Последовала долгая пауза, голограмма поднялась и повисла в воздухе. Это говорило о том, что СУЗИ может за наносекунды рассчитать вектор удара и точку сверхсветового перехвата, но когда дело касалось вещей, сопоставимых с органическими эмоциями, ее процессы, ответственные за принятие решений, буквально замораживались. Наконец, голограмма коротко мигнула.
- Я так и сделаю. Благодарю, Шепард. И все-таки я затребую конечную авторизацию для активации фазы три Протокола Ахав.
- Я понял. Фазу три активировать. Подтверждение авторизации отмены приказа: Джонатан Шепард, Гаррус Вакариан, Стивен Хакетт, Урднот Рекс, Адриен Виктус.
- Фаза три активна. Авторизации отмены приказа зафиксированы в журнале. Мисс Тали’Зора поднимается в лифте на верхнюю палубу. Я установлю все системы в режим боевой готовности вплоть до получения команды.
- Спасибо, СУЗИ.
Свет на консоли мигнул и погас, а через несколько секунд он услышал, как заработали механизмы двери его каюты, и запустилась процедура стерилизации, после чего дверь, наконец, открылась, и впустила внутрь Тали. Этого было недостаточно, чтобы полностью прогнать его мрачные мысли, но самого вида ее, стоящей на пороге, хватило, чтобы напомнить ему, почему он сделал именно такой выбор. Не из-за Жнецов и не из-за страха. А просто потому, что некоторые вещи были слишком важны, чтобы поступать по-другому.
- Джон? – спросила Тали, спускаясь в жилую зону. – Что случилось?
- Да, ничего. Я просто… думаю о том, как все переменилось. Вот всего год назад ты бы дюжину раз постучалась, а мне пришлось бы буквально приказывать тебе войти, потому что ты боялась меня побеспокоить.
- Вещи меняются. Иногда к лучшему, - ответила она. – Хотя я предпочитаю говорить «адаптируются к переменам».
Он уже собирался спросить, почему, когда Тали протянула руку к маске, со щелчком отстегнула застежки и бросила ее на диван. Сверкнула улыбкой, демонстрируя ему заостренные клычки и горящие глаза. Он, не медля, преодолел разделяющие их несколько шагов и наклонился, чтобы ее поцеловать.
- Никогда не надоест, - тихо сказал он, наконец, отстранившись.
- Целоваться? Надеюсь, что нет, мне даже все больше нравится.
- Это и мне тоже, но я имел в виду вот это движение, когда ты снимаешь маску. Клянусь, каждый раз ты оказываешься еще красивее, чем я помню.
По бледно серой коже пробежала темная тень.
- Держу пари, ты говоришь это всем девушкам в космосе, с которыми знакомишься, - подколола она, но все же сняла перчатки.
- Только одной. Никому не говори, но я, кажется, в нее влюбился.
Перчатки последовали за маской на диван, и нетерпеливая кварианка безо всякого предупреждения прыгнула прямо на Шепарда. Она обвила ногами его талию, он подхватил ее под бедра и, пошатнувшись, упал спиной на кровать. Она жадно поцеловала его, а затем отстранилась и уткнулась лицом ему в шею.
- Она знает.
- Все равно я собираюсь еще раз ей сказать.
По спине Тали пробежала дрожь, когда он провел руками, теперь уже отработанным движением отстегивая замочки на шее, и медленно расстегнул костюм, обнажая кожу спины. Он почувствовал, как его укусили за шею, и усмехнулся.
- Пожалуйста, не останавливайся, - прошептала она.
Он еще не закончил стягивать остальной костюм с верхней части ее тела, как почувствовал на себе ее руки – они ухватили за низ его рубашки, дергая вверх. Не видя причин сопротивляться неизбежному, он поднял руки и позволил ей стянуть рубашку через голову и отбросить ее себе за спину, к остальным вещам. Трехпалые руки принялись гладить его плечи и грудь.
- Не буду, - пообещал он.
Практика ли сказалась, или какая-то другая причина, но он умудрился-таки освободить верхнюю часть ее тела из оков костюма прежде, чем она снова прижалась к нему. Она коснулась губами его подбородка, и он опять почувствовал, как она дрожит в его руках. И вдруг, по тому, как шевельнулась она возле него, он понял, что это было больше, чем просто страсть, которая возбуждала ее. Когда она посмотрела ему в лицо, в ее глазах он увидел смесь желания и тревоги.
- Я боюсь, Шепард. Я не хочу потерять это чувство. Я не хочу, чтобы оно когда-нибудь кончалось. У меня такое ощущение, что каждый раз, как только я получаю тебя назад, ты уходишь от меня прочь. Это просто… несправедливо.
Он прижал ее крепче и, наклонившись, поцеловал в шею. Отстранившись, погладил по щеке, стирая большим пальцем слезу, которая скатилась из уголка глаза.
- Ничего подобного… завтра все изменится, Тали. Хотел бы я сказать тебе, что знаю, что произойдет, но я не знаю. Знаю только, что это – наш лучший шанс покончить со всем раз и навсегда.
Еще несколько слезинок скатились, и она поцеловал его снова, касаясь языком его языка, она как будто старалась прижаться к нему каждым дюймом своего тела, насколько это было возможно. Он ощущал контраст между ее гладкой кожей и текстурой костюма жизнеобеспечения, что еще покрывал ее бедра, чувствовал на своей спине давление ее пальцев, слышал даже биение ее сердца под своей ладонью на ее шее.
- Я просто хочу чуть больше времени, - приглушенно произнесла она, когда они, наконец, оторвались друг от друга.
- Я тоже, - ответил Шепард хрипло. – Я хочу целую жизнь. Я хочу построить тебе тот дом на Раннохе. Я хочу снова смотреть с тобой на закат всю оставшуюся жизнь. Я хочу, чтобы ты прожила целую жизнь там, где будешь чувствовать себя в безопасности и любимой.
Он снова стер с ее щек слезы и улыбнулся, чувствуя комок в горле.
- Вот почему мы заканчиваем эту войну. Ради будущего. Ради всех и каждого.
- Я поддержу тебя в этом, - тихо ответила Тали, соприкасаясь с ним лбом и носом. – Я хочу мою целую жизнь. Я люблю тебя, Джон Шепард.
- И я люблю тебя, Тали’Зора вас Нормандия. И этого ничто не изменит, что бы ни случилось. Я всегда буду с тобой.
Она медленно оттолкнулась от кровати и встала. Одним плавным движением сняла до конца костюм жизнеобеспечения, он упал к ее ногам, и она шагнула из него. Не в первый раз, но, возможно, в последний Шепард почувствовал, как у него перехватило дыхание при виде нее, стоявшей перед ним во всей своей красоте. Он отбросил прочь тревогу и протянул к ней руки.
- Я знаю, ты всегда будешь мой, - прошептала она, падая ему навстречу.
Она прижалась к нему, губы жадно нашли его губы, и Шепард позволил, наконец, последним сомнениям покинуть его. Джон Шепард прожил жизнь, полную боли и утрат. Он не раз жертвовал всем, его тело носило на себе следы многих из этих решений. Но еще больше шрамов лежали, невидимые глазу, скрытые глубоко там, куда не мог добраться ни один медицинский сканер.
Но хотя бы на несколько часов единственно важным для него было то, что Тали была в его объятиях. Ощущение ее кожи под его ладонями, вкус ее губ, тепло ее тела. Ее прикосновения облегчали эту застарелую боль, а выражение ее глаз прогоняли прочь всех тех демонов, что всегда таились в глубине его разума.
Когда они, наконец, утомились, когда сладостные восклицания превратились в воспоминания, и Тали свернулась клубочком у него под боком, Шепард обнаружил, что его клонит в сон. Какое-то время он молча смотрел, как медленно поднимается и опускается грудь кварианки, как ее серебристые волосы едва не попадают ей в рот, и как она отбрасывает их от лица, негромко и недовольно ворча во сне, а потом снова прижимается к его боку. А потом он, наконец, закрыл глаза, улыбаясь.
Завтра он ринется сломя голову прямо в гущу бури, понимая, что последствия еще аукнутся ему, но он все равно ринется, зная, что ему выпал на долю вот этот прекрасный миг. И что этого достаточно, чтобы даровать даже самой измученной душе мгновенье мира и покоя.
@темы: Тали, Переводы, Фанфик закончен, Перевод в работе, м!Шепард, Action, Mass Effect, Adventure, R, Фанфикшен
